Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Криминальное банкротство как общественно опасное явление
1. Понятие банкротства
2. Общественная опасность банкротств 43-51
Глава II. Объективные признаки преднамеренного и фиктивного банкротств 52-122
1. Объект и предмет преднамеренного и фиктивного банкротств 52-85
2. Объективная сторона преднамеренного и фиктивного банкротств 85-122
Глава III. Субъективные признаки преднамеренного и фиктивного банкротств
1. Субъективная сторона преднамеренного и фиктивного банкротств 123-138
2. Субъекты преднамеренного и фиктивного банкротств Заключение 138-159
Библиография 160-164
Приложение. 165-185
- Понятие банкротства
- Общественная опасность банкротств
- Объект и предмет преднамеренного и фиктивного банкротств
- Субъективная сторона преднамеренного и фиктивного банкротств
Введение к работе
В решениях ХХУІ съезда Коммунистической партии и последующих Пленумов ЦК КПСС ставится задача осуществления социальных программ общества зрелого социализма, устойчивого роста эффективности производства и экономики страны в целом.
Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ К.У.Черненко указывает: "Чтобы успешно продвигаться вперед в осуществлении наших социальных программ, необходим устойчивый, динамичный рост экономики и прежде всего - ее эффективности" /8, с.9/.
В материалах июньского (1983 года) Пленума ЦК КПСС говорится о том, что "...важнейшим звеном заботы партии является борьба за повышение эффективности производства и качества продукции", что "...партия и государство ждут от экономистов, философов, историков, социологов, психологов, правоведов разработок надежных путей повышения эффективности производства..."л-что "...общественные науки в такой же мере, как и естественные, должны стать эффективным помощником партии и всего народа в решении этих задач" /7, с.6, 70/.
Одним из социальных факторов повышения эффективности общественного производства является совершенствование условий, средств и форм общения в процессе совместной деятельности, стиля общения взаимодействующих партнеров.
В процессе современного производства, являющегося преимущественно коллективным, работники вступают в общение, связанное с организацией совместной деятельности. Ее успех в значительной степени и определяется стилем общения работающих партнеров.
Потребности практики общества развитого социализма обусловлены увеличением доли коллективных форм труда, которые характери-
зуются интенсивностью социальных связей, отношениями взаимосвязанности и взаимозависимости. Это диктует необходимость изучения стиля общения в процессе решения конкретных социально-экономических задач.
Управление совместной деятельностью, правильный подбор и расстановка кадров ведут к необходимости изучения закономерностей влияния стиля общения на эффективность совместной деятельности.
Это особенно актуально для тех видов деятельности, которые в большей степени опосредованы системой межличностных отношений, характеризуются высокой степенью совместности, взаимосвязанности и взаимозависимости, а также возможностью возникновения экстремальных условий деятельности: бригады железнодорожного транспорта, летные экипажи, производственные бригады и звенья, спортивные пары и команды. .
Однако степень разработанности проблемы стиля общения в настоящее время нельзя признать достаточной. В ряде работ, появившихся в последнее десятилетие, эта проблема затрагивается преимущественно в теоретическом плане, но эмпирических исследований связи стиля общения с эффективностью совместной деятельности в сфере материального производства нет как в отечественной, так и в зарубежной психологической науке.
Социально-психологический подход к проблеме стиля общения в психологии пока еще не сформировался. В имеющихся исследованиях стиль общения рассматривается в основном с общепсихологических позиции: а) в рамках деятельностного подхода как частный случай индивидуального стиля деятельности /72/, б) как коммуникативная характеристика личности /12, с.190-192; 14, с.15/, в) как средство выполнения некоторых видов профессиональной деятельности: педагога, руководителя, ведущего учебных телепередач
и др. /ІЗ, с.118-119; 19;28;49/. Вышеперечисленные подходы были связаны,главным образом,с целями и задачами исследования индивида и индивидуальной деятельности.
Для социально-психологического исследования влияния стиля общения взаимодействующих партнеров на эффективность совместной деятельности эти подходы не могут быть вполне приемлемы, поскольку стиль в них рассматривается не как характеристика процесса общения, а как характеристика коммуникативных умений и навыков личности, одинаково проявляющихся независимо от ситуации взаимодействия.
Специфика совместной деятельности требует рассмотрения стиля общения партнеров в процессе ее организации и согласования.
За рубежом проблема стиля общения разрабатывается,в основном,в рамках психолингвистики и социолингвистики, где в качестве предмета изучения выступает стиль речи различных социальных групп и слоев населения, явления речевой конвергенции, связь стиля речи с социальными нормами /І24;І38;І40;І66;І70/.
Лишь в немногих работах иностранных психологов стиль общения рассматривается как элемент межличностного поведения. Основ- [^ ной акцент в этих исследованиях делается на изучение стиля общения при принятии решения и преодолении конфликтных ситуаций /І20;І36;І47;І55/.
Анализ отечественных и зарубежных работ свидетельствует об отсутствии исследований влияния стиля общения на эффективность совместной деятельности, на успешность руководства и управления.
В тех работах, где рассматривается стиль.общения, он изучается либо независимо, инвариантно от его влияния на эффективность совместной деятельности, либо его влияние оценивается в сфере нематериального производства /14, с.15;19;28/.
Основная цель нашего исследования состояла в выявлении зави
симости эффективности совместной деятельности от стилей общения
партнеров, работающих в диаде. 1
Для достижения основной цели исследования было необходимо решить следующие задачи.
Проанализировать состояние и результаты имеющихся иссле-дований стиля общения в отечественной и зарубежной психологии.
Исследовать социально-психологическую сущность стиля общения, выявить его классификационные признаки и охарактеризовать выделенные на этой основе стили общения.
Разработать методику изучения и определения стиля общения.
Выявить связь стиля общения с основными личностными характеристиками.
Изучить зависимости комплекса показателей эффективности совместной деятельности от сочетаний стилей общения партнеров, работающих в диаде. Выделить оптимальные,с точки зрения эффективности деятельности,сочетания стилей общения.
В качестве объекта исследования была выбрана совместная трудовая деятельность в диадах с разностатусной системой отношений: старший-младший, командир-второй пилот, руководитель-подчиненный. Массив испытуемых - 137 человек, из которых в ходе эксперимента было сформировано 210 вариантов диад с различным сочетанием стилей общения партнеров. В зависимости от специфики трудовой деятельности диады подразделялись на следующие три группы:
Диады рабочих, занятые обслуживанием шлихтовальных машин Кемеровского комбината шелковых тканей. Массив - 42 человека, 114 вариантов диад.
Диады работниц аппретурного цеха этого же предприятия, обслуживающие сушильно-ширильные машины. Массив - 43 человека,
70 вариантов диад.
3. Диады пилотов малой авиации, экипажи самолетов Ан-2 Кемеровского авиапредприятия. Массив - 52 человека, 26 диад или экипажей.
Совместная деятельность в диадах характеризовалась разной степенью взаимосвязанности и взаимозависимости, условиями относительной автономности от коллектива подразделения. Диады были сформированы из лиц одного пола и смешанные. Общение в диадах осуществлялось непосредственно и с помощью системы условных сигналов и кодов.
йабор диады для изучения феноменов совместной деятельности был обусловлен следующими причинами:
потребностями практики, широким распространением совместной деятельности диад с системой отношений руководитель-подчиненный в промышленности, на транспорте, в спорте, в сферах науки, обслуживания и т.п.;
возможностью исследовать влияние стиля общения на эффективность совместной деятельности диад, различающихся по социально-демографическому составу работающих, занимающихся разной по степени сложности, совместности, структурированности и взаимосвязанности деятельностью;
реальностью эксперимента с диадами, выполняющими трудовую деятельность;
спецификой совместной деятельности в диадах, которую надо изучать и учитывать на практике, сложностью диады для управления в связи с высокой вероятностью возникновения в ней конфликтов, большей по сравнению с группами повышенной численности зависимостью результатов деятельности от характера межличностных отношений;
- спецификой диад с системой отношений старший-младший, командир-второй пилот, руководитель-подчиненный, для которых характерна высокая личностная обусловленность руководства, тесный психологический контакт между партнерами, общность целей и задач, разделение ответственности.
Предметом диссертационного исследования является влияние сочетаний стилей общения партнеров, работающих в диадах,на эффективность совместной деятельности.
Под эффективностью совместной деятельности в исследовании понимается интегральная характеристика, в состав которой входят показатели: степень выполнения диадой плановых заданий, качество работы, уровни взаимоприемлемости, аварийности, статусной устойчивости, время достижения норм выработки от начала совместной работы.
Подход автора к проблеме может быть определен как ситуационный. Согласно этому подходу стиль общения представляет собой подвижную, изменяющуюся в зависимости от характеристик ситуации систему взаимодействия. На основании степени адекватности стиля общения ситуации выделяются гибкий, ригидный или жесткий и переходный стили общения. Под адекватностью стиля общения ситуации понимается степень соответствия используемых партнерами средств и способов общения характеру межличностных отношений на период взаимодействия, психологическим особенно с тягл партнеров, специфике и организации совместной деятельности. I
Поскольку в качестве основных в исследовании выступали ситуации, связанные с совместной деятельностью, то степень адекватности отражалась прежде всего на показателях ее эффективности.
f Гипотеза исследования. Различные сочетания стилей общения партнеров в диадах обеспечивают разный уровень их взаимопони-
мания и взаимодействия, что приводит к закономерным различиям в эффективности деятельности, повышая или понижая ее.
В ходе исследования были получены новые научные теоретические и практические результаты, которые составили основу положений, выносимых на защиту:
Стиль общения с позиций социально-психологического подхода - это характеристика подвижной, изменяющейся в зависимости от ситуации системы использования средств и способов общения. Стиль общения характеризуется разной степенью адекватности системы средств и способов общения ситуации. По степени адекватности системы средств и способов общения ситуации стили могут быть отнесены к гибким, ригидным (жестким) или переходным. Стиль общения связан с основными свойствами личности.
Сочетания стилей общения партнеров, взаимодействующих в диадах, оказывают определенное влияние на эффективность результатов совместной деятельности, повышая или понижая ее. )
Выявлены два типа функциональных зависимостей показателей эффективности совместной деятельности в диаде от сочетаний стилей общения работающих партнеров. Это - зависимости, характерные для связи сочетаний стилей общения с продуктивностью совместной деятельности и с уровнем взаимоприемлемости в диаде. Связь сочетаний стилей общения с другими показателями эффективности совместной деятельности осуществляется по типу одной из выявленных зависимостей. Уровни аварийности и статусной устойчивости связаны с сочетаниями стилей общения зависимостью, аналогичной той, которая характерна для связи сочетаний стилей общения с уровнем взаимоприемлемости. Показатель времени достижения норм выработки от начала совместной работы в диаде связан с сочетаниями стилей общения зависимостью, характерной для связи соче- ^ таний стилей общения с продуктивностью совместной деятельности.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Определена социально-психологическая сущность и разработан ситуационный подход к стилю общения.
Осуществлены систематизация и анализ существующих классификаций и разработана в соответствии с избранным подходом новая классификация.
Разработана методика определения стиля общения.
Выявлена зависимость комплекса показателей эффективности совместной деятельности от сочетаний стилей общения партнеров, работающих в диаде.
Изучены зависимости, существующие между сочетаниями стилей общения участников диад и следующими показателями эффективности совместной деятельности: продуктивностью, взаимоприемлемостью, аварийностью, статусной устойчивостью, временем достижения диадами норм выработки от начала совместной работы.
Исследованы различные по степени эффективности сочетания стилей общения в диадах.
Практическая значимость работы заключается в том, что:
Работа является частью комплексной целевой программы, выполняемой сектором социальной психологии Института психологии АН СССР.
Выявленные зависимости эффективности совместной деятельности диад от сочетания стилей общения могут быть использованы на практике для оптимальной организации различных видов совместной деятельности в диадах.
Результаты исследования могут найти применение для диагностики эффективности деятельности диад и оценки их потенциальных возможностей в различных сочетаниях стилей общения.
Разработанная автором методика может применяться в практике психологической службы производственных предприятий для ре-
- II -
шения задач подбора и расстановки кадров в диадах.
5. Результаты исследования могут быть использованы для профессиональной и психологической подготовки специалистов в области управления, подбора и расстановки кадров.
В исследовании были использованы следующие методы и методики: интервью, анкетирование, анализ документов, включенное наблюдение, методы экспертных оценок, обобщения независимых характеристик К.К.Платонова, социометрическая методика, набор личностных методик и разработанная автором методика определения стиля общения.
Достоверность полученных результатов обеспечивалась достаточно строгим обоснованием выбора объектов эмпирического исследования, сплошной выборкой испытуемых, образующих исследуемые объекты, адекватностью применяемых методик, тщательным анализом и проверкой статистических данных эмпирических исследований, разнообразием специфики выполняемой совместной деятельности^ социально-демографическим составом работающих. Массив данных обрабатывался методом статистической группировки на основе корреляционного анализа Г.Пирсона.
Апробация и внедрение. Результаты исследования докладывались на ежегодной научной сессии Института психологии АН СССР (1983 г.), на заседаниях сектора социальной психологии Института психологии АН СССР (1983-1984 гг.).
Результаты диссертационного исследования внедрены на Кемеровском комбинате шелковых тканей для осуществления подбора и расстановки кадров в диадах, обслуживающих производственное оборудование (1982 г.) и в практику работы Кемеровского авиаотряда для формирования экипажей самолетов.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, содержащей 180 наименований,
из них 71 на иностранных языках,и приложения с методиками, использованными в эксперименте, табжцами и графиками. Диссертация содержит 136 страниц текста, 19 таблиц, 9 рисунков.
- ІЗ -
Понятие банкротства
Правильное применение ст.ст. 196 и 197 УК РФ невозможно без уяснения термина «банкротство», используемого при описании признаков указанных преступлений.
Имеющиеся в литературе определения банкротства можно подразделить на три группы. К первой отнесены определения, раскрывающие только экономическую суть банкротства; ко второй - определения, отражающие как экономические, так и юридически значимые признаки этого явления. Наконец, к третьей группе относятся обыденные, бытовые определения банкротства. Примером бытового определения является понимание банкротства как «несостоятельности, сопровождающейся прекращением платежей по долговым обязательствам».
В качестве экономического определения банкротства можно привести следующее: «Банкротство - состояние предприятия, при котором оно не может погашать свои обязательства». Приведенная позиция определяет один из главных признаков банкротства, а именно - недостаточность имущества должника для исполнения имущественных обязательств. Этот признак можно назвать содержательным, внутренним. Его наличие обязательно для признания должника банкротом, однако наличия только одного этого признака все-таки недостаточно для наступления правовых последствий. Для применения к такому должнику мер, связанных с перераспределением оставшегося у него имущества в пользу кредиторов необходимо также наличие формального, внешнего признака, а именно - легальное признание должника банкротом на основании его экономического состояния.
Внешним признаком в соответствии с действующим законодательством следует считать вступившее в законную силу решение уполномоченного государственного органа о признании должника банкротом. В соответствии со ст. 2 Федерального закона РФ № 127-ФЗ от 6.10.2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)»1 решение о признании должника банкротом выносится арбитражным судом. В соответствии с указанной статьей несостоятельность (банкротство) - признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Таким образом, банкротство - это юридический факт, устанавливаемый вступившим в законную силу решением арбитражного суда. Однако поскольку решение арбитражного суда основывается на анализе структуры баланса должника, то следует говорить о зависимости такого решения от состояния имущества должника, т.е. о предопределении внешнего признака внутренним, или зависимости юридического признака банкротства от экономического.
Юридический признак банкротства не просто зависит от экономического, а заключает в себе последний в качестве необходимого структурного элемента. Следовательно, говорить о наличии чисто юридического определения несостоятельности (банкротства), не зависящего от экономического определения, полагаем, не совсем корректно.
Очевидно, подобными соображениями руководствовался и законодатель. Законодательное определение банкротства содержит как указание на неспособность должника исполнить имущественные обязательства (экономический аспект), так и на необходимость нормативного указания на такую неспособность (юридический аспект).
Представляется, юридическое определение наиболее полно определяет понятие несостоятельности (банкротства), поскольку включает как экономическую, так и юридическую характеристику явления.
Реализация правоотношений банкрота и его кредиторов осуществляется в рамках конкурсного производства как «особого вида производства, правила которого определены Законом о банкротстве».
Бытовое понимание банкротства соответствует первоначальному смыслу термина «банкротство», который сводился к отрицательной оценке экономической деятельности торговца, фактически означал его разорение.
На первых порах, до второго столетия нашей эры, право не различало должника, просто задержавшего возврат долга при полной возможности его вернуть, и должника, который был не в состоянии вернуть долг. Кроме того, долгое время не было выработано само понятие банкротства, что было следствием крайней казуистичности права. К ответственности должник мог быть привлечен вне зависимости от его вины .
Общественная опасность банкротств
Один из основных признаков, характеризующих деяние как преступление, - его общественная опасность. Преступным является лишь такое деяние, которое по содержанию является общественно опасным. Общественная опасность составляет важнейшее социальное (материальное) свойство преступления. Понятие общественной опасности в действующем законодательстве не раскрывается. Общественная опасность деяния выражается в причинении либо угрозе причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом.
На основании общественной опасности производится криминализация деяний, отграничение их от непреступных правонарушений, категоризация преступлений в Общей части и дифференциация составов преступлений в Особенной части. Отказ от общественной опасности как признака преступления, предлагаемый некоторыми учеными1, повлек бы за собой исключение из текста УК «практически важной нормы о малозначительном деянии, не являющемся преступлением, изменил конструкцию вины и ее форм, вменяемости и невменяемости и другие институты»2.
А.А. Демин считает, что уголовное право, обладая общим с административным правом предметом и методом регулирования, выде-ляется по наличию общественной опасности деяния По мнению некоторых исследователей, общественная опасность - свойство только преступлений4. Остальные правонарушения (в том числе административные) лишены свойства общественной опасности; вместо нее они содержат указание на общественный вред, т.е. являются вредоносными для общественных интересов, но не представляют для них опасности. Подобной позиции придерживается и законодатель, определяя административное правонарушение как «противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое Кодексом РФ об административных правонарушениях или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность» (ст. 2.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях)1. Из содержания ч.2 ст. 14 УК РФ также следует, что общественная опасность - содержательный критерий разграничения преступного и непреступного деяний.
Тем не менее, многие исследователи возражают против оценки общественной опасности как качества, свойственного только преступлениям: «...всякое правонарушение вредно, поскольку общим объек-том посягательства ... являются общественные отношения» . При этом отмечается, что в отличие от преступлений, административные правонарушения (проступки) не могут сопровождаться причинением тяжких последствий. Административные проступки могут создавать общественную опасность как в связи с причинением вреда, так и с созданием угрозы его причинения; «...между нарушением правил и причинением вреда существует закономерная связь; последствия проступка образуют цепочку явлений, связанную естественными закономерностями, и причинение вреда является лишь звеном в этой цепочке»3. При этом результат развития событий (преступление или проступок) зависит от того, на каком этапе этот процесс останавливается: формальное нарушение правил, наступление вреда или только угроза такого наступления. В зависимости от степени нарушения законных интересов определяется степень общественной опасности правонарушения.
Из сравнительного анализа ст. 2 УК РФ и ст. 1.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях видно, что и преступления, и административные правонарушения посягают на одинаковые по своему характеру объекты, и в этом прежде всего состоит их общественная опасность. Задача уголовного и административного законодательства состоит в охране от посягательств одних и тех же объектов. Степень же общественной опасности определяется интенсивностью посягательства, а также наступившими или потенциально общественно опасными последствиями. На единую сущность преступлений и административных правонарушений указывает и следующее обстоятельство. Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности (ч. 2 ст. 14 УК РФ). По существу тот же принцип выражен в ст. 2.9 Кодекса РФ об административных правонарушениях: при малозначительности совершенного административного правонарушения судья, орган, должностное лицо, уполномоченные решить дело об административном правонарушении, могут освободить лицо, совершившее административное правонарушение, от административной ответственности и ограничиться устным замечанием.
Объект и предмет преднамеренного и фиктивного банкротств
Сложность понимания объекта преднамеренного и фиктивного банкротств вытекает из недостаточного понимания природы объекта «экономических» преступлений в уголовном праве. По мнению проф. В.Я. Тация, «проблема объекта хозяйственных преступлений - одна из основных в науке уголовного права»1. В свою очередь эта проблема связана в известной степени с неоднозначностью понятия объекта преступления.
Согласно теории субъективного права, преступление является посягательством на чье-либо право, охраняемое государством посредством наказания. Из этого определения вытекают два весьма важных последствия: 1) «так как право бывает всегда чье-нибудь, а владельцами или субъектами прав могут быть только лица человеческие, единичные или собирательные, то и преступление может быть совершено только против какого-нибудь лица, следовательно, предметом преступления может быть только человек; 2) коль скоро по каким-нибудь причинам государство отнимет от известного права свою защиту, то нарушение его перестанет быть бесправием и не подлежит ведению уголовного правосудия»1. Однако право в субъективном смысле в свою очередь представляет отвлеченное понятие, как и норма , а потому само по себе по общему правилу, не «может быть непосредственным объектом преступного посягательства, пока оно не найдет выражения в конкретно существующем благе или интересе... Для преступного посягательства на такое право... необходимо посягательство на проявление этого права...»3.
В основе нормативной теории лежит чисто юридический метод познания, абстрагированность от оценки различных социальных, психологических и исторических интересов. Н. Неклюдов отмечал: «Объектом преступления являются: общее право, ибо право нарушается преступлением как таковое... а также частное право, так как право нарушается непосредственно и количественно и качественно только до известной степени...»4. Сходных представлений об объекте преступления придерживались также П.Д. Калмыков, Д.А. Дриль и др. Общность их подходов находила свое выражение в том, что «не различая объект и предмет преступления, они связывали характеристику направленности наказуемого деяния с целым, объединяющим в себе одушевленное и неодушевленное, человека с созданными им или принадлежащими ему ценностями, субъекта права с правами субъекта» . Однако не вызывает сомнения, что при совершении преступления нормы сами по себе не только не разрушаются, но даже не страдают. Негативное, разрушительное воздействие испытывают принадлежащие отдельным лицам или группам лиц блага, закрепленные в соответствующих нормах и гарантированные им.
Попытку объединить нормативистскую теорию с теорией субъективного права предпринял Н.С. Таганцев: «Норма сама по себе есть формула, понятие, созданное жизнью, но затем получившее самостоятельное, отвлеченное бытие. Всякая юридическая норма, как отвлеченное положение, может быть оспариваема, критикуема, непризнаваема; но только норма, имеющая реальную жизнь, может быть нарушаема... Посягательство на норму права в ее реальном бытии есть посягательство на правоохраненный интерес жизни, на правовое благо».2 Н.С. Таганцев выступал за признание «одинакового значения обоих моментов преступного деяния» . Подобное отождествление, по мнению СЕ. По-знышева, с которым согласимся и мы, недопустимо, т.к. «интересы и явления жизни никоим образом не могут рассматриваться как воплощение или «реальное бытие» охраняющих их норм; они существуют совершенно самостоятельно и нередко задолго до того, как получат правовую охрану».
Относительно новой точкой зрения на объект является концепция Г.П. Новоселова, утверждающего, что «объектом любого преступления, а не только направленного против личности, выступают люди, которые в одних случаях выступают в качестве отдельных физических лиц, в других - как некоторого рода множества лиц, имеющих или не имеющих статус юридического лица, в третьих - как социум (общество)»1. Однако отождествление интересов одного индивида и интересов общества как интересов множества индивидов необоснованно, т.к. они будут различаться по содержанию в силу ограничения воли отдельного лица для соблюдения правил общежития. Кроме того, существует целый ряд преступлений, в том числе в сфере экономики, непосредственно не задевающие интересы ни одного человека, в то время как причинение вреда обществу налицо (контрабанда, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов).
Субъективная сторона преднамеренного и фиктивного банкротств
Для признания предусмотренных ст. ст. 196, 197 УК РФ действий противоправными и представляющими общественную опасность необходимо исследование психической деятельности лица, непосредственно связанной с совершением преступления. Основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения, является вина. Согласно ст.5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за то общественно опасное деяние и те общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Вина - это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям1. Вина выражается в сочетании интеллектуальных и волевых моментов применительно как к самому деянию, так и к предшествующим совершению преступления обстоятельствам, а также относящихся к будущему времени. Определение вины всегда вызывало сложности, т.к. вина - понятие не только юридическое, но и психологическое: «правовой и психологический аспекты в определении вины тесно сочетаются и взаимодействуют»2. Кроме того, вина обладает и социальной сущностью, поскольку характеризует отношение лица, совершившего преступление, к наиболее важным социальным ценностям. Требование о виновном совершении общественно опасных деяний носит принципиальный характер. Отсутствие вины лица по отношению к совершенным действиям (бездействию) и наступившим последствиям исключает уголовную ответственность. Указание на отношение субъекта не только к деянию, но и к последствиям обоснованно, т.к., во-первых, последствия заключены во вредных изменениях в охраняемых уголовным законом объектах, во-вторых, являются закономерным результатом общественно опасного поведения виновного. Содержание диспозиций статей 196 (Преднамеренное банкротство) и 197 (Фиктивное банкротство) УК РФ указывает на умышленный характер совершаемых деяний и исключает совершение указанных преступлений по неосторожности: в случае с преднамеренным банкротством говорится об умышленном создании или увеличении неплатежеспособности, при фиктивном банкротстве указывается на заведомо для виновного ложный характер объявления о несостоятельности. В обоих случаях требуется наступление общественно опасных последствий - крупного ущерба. Между тем проблема конкретизации вида умысла остается нерешенной. По этому вопросу можно обнаружить следующие позиции. По мнению первой группы ученых, этим преступлениям присущ как прямой, так и косвенный умысел. Другие ученые считают, что эти преступления могут быть совершены только с прямым умыслом1. Третья группа исследователей признает возможность совершения преднамеренного банкротства как с прямым, так и с косвенным умыслом, а фиктивного банкротства - только с прямым умыслом2. Наконец, отдельными учеными высказывается возможность умышленного совершения деяний, указанных в ст. 196 УК РФ, с неосторожной формой вины по отношению к возникшим общественно опасным последствиям3. Для решения данного вопроса необходимо рассмотреть содержание умысла. В ст. 25 УК РФ раскрываются интеллектуальный и волевой элементы умысла. При этом разграничение вида умысла проводится на основе отношения виновного к последствиям. Если при прямом умысле налицо предвидение неизбежности или возможности наступления общественно опасных последствий и волевое содержание определено как желание их наступления (ч. 2 ст. 25 УК РФ), - то в случае с косвенным умыслом субъект оценивает возможность наступления последствий как реальную, т.е. считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае1 и сознательно допускает либо безразлично относится к их наступлению. Косвенный умысел, по мнению ряда ученых, невозможен в преступлениях с формальным составом, а также в преступлениях, состав которых содержит указанную в законе цель. Предметом осознания как элемента умысла являются прежде всего фактические обстоятельства, из которых складывается общественно опасное деяние. В то же время умысел является понятием с социальным содержанием, ввиду чего «сознание одних только фактических элементов не может обосновать ответственности лица за умышленное преступление»3. Умысел представляет собой отражение в психике человека важнейших фактических и социальных свойств совершаемого деяния. Поскольку главным социальным признаком преступного деяния, определяющим его материальное содержание, является общественная опасность, то в содержание умысла стоит включать осознание общественной опасности деяния.
