Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретический анализ социально-психологических особенностей идентичности подростков, входящих в территориальные группировки. общие подходы к исследованию 11
1.1. Особенности становления идентичности в среднем и старшем подростковом возрасте 11
1.2. Механизмы становления идентичности и роль подростковой группы 29
1.3. Социально-психологические особенности подростковой территориальной группировки 47
1.4. Постановка проблемы и задачи исследования 63
1.4.1. Изучение параметров самосознания 69
1.4.2. Эмоционально-личностные характеристики 71
1.4.3. Особенности межличностного взаимодействия 72
1.5. Методы исследования и характеристика испытуемых 74
1.5.1. Изучение параметров самооценки 74
1.5.2 Изучение эмоционально-личностных характеристик 76
1.5.3. Изучение особенностей межличностного взаимодействия 82
1.5.4. Изучение статусов идентичности с помощью полуструктурированной беседы 83
1.5.5. Изучение особенностей процессов социального сравнения 85
1.5.6. Статистическая обработка полученных данных 87
1.5.7. Отбор и характеристика испытуемых 87
Глава 2. Экспериментальное изучение особенностей идентичности подростков, имеющих различный стаж пребывания в группировке 90
2.1. Изучение особенностей идентичности у 13-тилетних подростков, входящих в территориальную группировку 91
2.1.1. Изучение параметров самооценки 91
2.1.2. Изучение эмоционально-личностных характеристик 95
2.1.3. Изучение особенностей социального взаимодействия 97
2.1.4. Изучение особенностей социального сравнения 101
2.2. Изучение особенностей идентичности у 15-16-ти летних подростков, входящих в территориальную группировку 113
2.2.1. Изучение параметров самооценки 113
2.2.2. Изучение эмоционально-личностных характеристик 116
2.2.3. Изучение особенностей социального взаимодействия 118
2.2.4. Изучение статусов идентичности с помощью полуструктурированной беседы 121
2.2.5. Изучение особенностей социального сравнения 122
2.3. Сравнительный анализ особенностей становления идентичности подростков 13 и 15-16 лет, входящих в группировку, и их сверстников 132
2.4. Организация социально-психологической работы с подростками - участниками территориальных группировок 142
Заключение 154
Литература 157
Приложения 177
- Особенности становления идентичности в среднем и старшем подростковом возрасте
- Изучение эмоционально-личностных характеристик
- Изучение особенностей социального взаимодействия
- Изучение особенностей социального взаимодействия
Введение к работе
Актуальность проблемы. Социально-политические и экономические изменения в России характеризуются тем, что одновременно происходит смена нравственно-этических ценностей. В такие периоды неизбежно снижается уровень нормативности в поведении, в последнее десятилетие резко возросла преступность, которая приняла необычно тяжелые формы. Понижение жизненного уровня, социальное расслоение, безработица, наконец, разрушение системы воспитания привело также к росту подростковой преступности. Исследователи калькируют современное состояние подростковой преступности с тем, что было в 20-х гг. XX в.; уровень беспризорности и безнадзорности, отсутствие государственной системы воспитания принципиально один и тот же (Л.М. Василевский, К.К. Горянков, П.Н. Люблинский, В.П. Макаренко, В.Ф. Шевчук и др.). Подростковая преступность имеет характерную особенность - стремление к групповым правонарушениям.
Феномен территориальных группировок известен давно (Н.Н. Кордан-ский), но с последние годы остро встает вопрос исследования социально-психологических механизмов этой части молодежной субкультуры. Наибольшая активность молодежных группировок начинается в 1987 г. Именно в этот период появились публикации, в которых освещены результаты социально-психологических исследований подростковой преступности (Ю.Е. Алешина, Е.Г. Бааль, С.А. Бодло, P.M. Булатов, Н.В. Кофырин, B.C. Овчинский, А.Р. Тузиков, Ю.Ю. Черво, В.Ф. Шевчук и др.).
В то же время нет единого подхода к пониманию специфики территориальной группировки. Многие исследователи понимают ее как «криминальное объединение» (Е.Г. Бааль, А.Г. Гумеров, И.Ю. Сундиев), что является продолжением практики оценивать несовершеннолетних нарушителей с позиций, известных по исследованиям СВ. Бахрушина, Л.М. Василевского, М.Н. Гернет, Д.А. Дрыля, В.Н. Кудрявцева, СВ. Познышева, Д.В. Шабанова и др. [см. подробнее 150]. Психологическая доминанта в оценке феномена
5 подростковой преступности прослеживается в исследованиях, где группировка рассматривается как подростковое сообщество, отражающее ведущие потребности данного возраста (Л.В. Агеева, К.Г. Мяло и др.). В то же время представляется важным исследование подростков - участников группировки в контексте важнейшей задачи возраста - становление идентичности (Э. Эриксон). Исследования Дж. Марсиа (1967, 1980, 1993) позволяют ориентироваться в этом направлении, однако недостаточная теоретическая разработанность проблемы участия подростков в территориальных группировках, неизученность проблемы идентичности у такой категории подростков обусловили актуальность данной темы.
Цель исследования: выявить социально-психологические особенности и структуру идентичности у подростков - участников территориальных группировок.
Объект исследования - подростки и юноши - участники территориальных группировок.
Предмет исследования - социально-психологические особенности идентичности подростков - участников территориальной группировки.
Гипотеза исследования. Подростки, входящие в территориальные группировки, характеризуются специфическими особенностями личностного развития, в первую очередь связанными с формированием идентичности. Гипотеза конкретизируется в следующих положениях:
Длительное пребывание в группировке приводит к формированию статуса диффузной идентичности.
Одним из психологических механизмов, обусловливающих формирование статуса диффузной идентичности, являются особенности протекания процессов социального сравнения, обусловленные специфическими чертами территориальной группировки.
Для достижения поставленной цели и проверки гипотезы были определены следующие задачи исследования:
Теоретический анализ исследований проблемы становления идентичности в подростковом и юношеском возрасте, а также участия подростков в территориальных группировках.
Определение статусов идентичности у подростков с различным стажем пребывания в группировке; выявление особенностей процессов и ориентиров социального сравнения у подростков с различным стажем пребывания в группировке.
Адаптация и модификация методик Дж. Марсиа для определения статусов идентичности у подростков, входящих в территориальные группировки.
Теоретико-методологическая основой исследования являются принцип единства сознания и деятельности С.Л. Рубинштейна, принцип развития психики в деятельности А.Н. Леонтьева, культурно-историческая концепция Л.С. Выготского.
Теоретической базой для постановки основных исследовательских проблем являются концепция о девиантном поведении подростков (Ю.А. Клейберг), концепция социализации подростков (Д.И. Фельдштейн), концепция о становлении личностного самоопределения (Л.И. Божович, М.Р. Гинзбург), теория идентичности Э. Эриксона, теория статусов идентичности Дж. Марсиа.
Методы исследования. В работе был использован комплекс методик: «Методика межличностной диагностики» (Т. Лири, Р. Лафорж, Р. Сакзек, 1967) в сокращенном варианте (Г.С. Васильченко, 1989), «Эталонометрия» (А.А. Кроник, О. Чичкевич, 1981), «Символические задания на выявление «социального Я» (Б. Лонг, Р. Зиллер, Р. Хендерсон, 1972), «Шкала самооценки» (Г. Манастер, Р. Корсини, 1982), рисуночные методики «Автопортрет» и «Несуществующее животное». В качестве дополнительного метода изучения статусов идентичности использовалась полуструктурированная беседа, схема которой была разработана на основе «Интервью Статусов Идентичности» (ISI-J. Marcia, 1967).
7 Эмпирическая база и основные этапы исследования. На первом этапе
был проведен теоретический анализ социально-психологических особенностей идентичности подростков, входящих в группировки, социально-психологических особенностей территориальной группировки, осуществлен подбор методов исследования. На основании теоретического анализа феномена территориальной группировки определены критерии для последующего выбора территориальной группировки в качестве основной эмпирической базы исследования (типичность структуры и функционирования группировки, продолжительность ее существования, численность участников, а также степень агрессивности и склонность к сотрудничеству). При отборе группировки мы опирались на результаты проведенного с нашим участием социально-психологического исследования территориальных группировок в различных районах г. Ульяновска в 1991-1995 гг. на базе Центра социальных исследований «Регион» при Ульяновском государственном университете. В исследовании участвовали подростки из 26 группировок. Кроме того, мы использовали результаты бесед с инспекторами ОППН, школьными психологами и социальными работниками г. Ульяновска.
В результате для формирования экспериментальных групп испытуемых была выбрана территориальная группировка «Новые Дома». Данная группировка была охарактеризована как одна из наиболее многочисленных и стабильных группировок. Время ее образования датируется 1992-1993 гг., до настоящего момента она продолжает состоять на учете в ОППН УВД г. Ульяновска. Численность группировки составляла от 300 до 700 человек в начале ее образования и значительно снизилась в последнее время (до 100 человек).
На втором этапе для проведения эксперимента было сформировано четыре группы испытуемых. В основном эксперименте, проходившем в 1997-1998 гг., приняло участие 64 подростка, с различным стажем пребывания в группировке: группа 13 летних подростков со стажем не более полугода в количестве 31 человека и группа 15-16 летних подростков со стажем пребывания не менее двух лет в количестве 33 человек. В качестве контрольных
8 групп выступили подростки одной из школ микрорайона, на территории которого существует группировка: 44 школьника в возрасте 13 лет и 22 школьника в возрасте 15-16 лет.
Основные результаты, полученные соискателем, их научная новизна. В работе впервые изучены социально-психологические особенности становления идентичности у подростков, входящих в территориальные группировки. Проведен теоретический анализ социально-психологических особенностей феномена территориальной подростковой группировки и дано ее определение. Доказано, что большинство подростков со стажем пребывания в группировке не более полугода характеризуются неадекватной самооценкой и высокой потребностью в самоутверждении. Установлено, что у подростков, входящих в группировку на протяжении двух лет, формируется статус диффузной идентичности, что является неблагоприятным показателем дальнейшего развития личности. Выявлены особенности процессов и объектов социального сравнения у подростков, входящих в группировки, и их влияние на становление статусов идентичности.
Теоретическая значимость. Полученные в исследовании данные имеют значение для более полного понимания особенностей становления идентичности у подростков, участвующих в деятельности асоциальных объединений, и механизмов, определяющих формирование различных статусов идентичности.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования были положены в основу комплексной программы профилактической, кор-рекционной и реабилитационной работы с подростками, характеризующимися отклоняющимся поведением, в рамках областного Центра социально-психологической помощи семье и детям г. Ульяновска. Результаты исследования могут быть использованы практическими психологами в индивидуальной и групповой психокоррекционной работе с подростками, входящими в территориальные группировки, а также с их родителями, учителями и работниками ОППН УВД.
Надежность и достоверность полученных результатов и сформулированных на их основе выводов обеспечиваются четким определением объектной и предметной области исследования и его задач; адекватными методологическими предпосылками; применением современного математического и статистического аппарата; возможностью повторения экспериментальной работы; применимостью результатов исследования на практике.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры психологии Ульяновского педагогического университета (1997-2002), кафедры Школьного консультирования Колледжа Фармакологии и Наук о Здоровье при Северо-Восточном Университете (г. Бостон, США, 1997), на научно-практической конференции по проблемам отклоняющегося поведения подростков (г. Ульяновск, 1999), на семинарах и методических объединениях школьных психологов (г. Ульяновск, 1997-2002), на методических семинарах психологов Центров социально-психологической помощи Ульяновской области (1998-2002). Апробация диссертационной работы состоялась на кафедре социальной и политической психологии Ульяновского государственного университета (2002).
Результаты исследования положены в основу разработки комплексной программы профилактической, коррекционной и реабилитационной работы с подростками, характеризующимися отклоняющимся поведением, в рамках областного Центра социально-психологической помощи семье и детям г. Ульяновска.
Основные положения, выносимые на защиту:
Большинство подростков, вступающих в группировку, характеризуются низким уровнем социальной адаптации, неадекватной самооценкой и высокой потребностью в самоутверждении.
Длительное пребывание в территориальной группировке приводит к деформации механизмов становления идентичности и нарушению формирования идентичности в целом.
Одним из психологических механизмов, обусловливающих формирование статуса диффузной идентичности у подростков, входящих в группировку, являются особенности процессов и ориентиров социального сравнения.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений. Список литературы содержит 236 наименований, в том числе 83 — на иностранном языке. Объем основного текста диссертации — 176 машинописных листа. В приложении объемом 27 страниц представлены методические материалы, не вошедшие в основной текст рукописи. Текст рукописи иллюстрирован 13 таблицами и 27 графиками.
Особенности становления идентичности в среднем и старшем подростковом возрасте
Распространенность территориальных подростковых группировок, их массовость и асоциальный характер определяют значимость изучения личности подростков — участников группировок в целях коррекции отклонений в их развитии и поведении. Различные аспекты личности подростков, входящих в территориальные группировки, становятся объектом изучения возрастной психологии с начала 1990-х гг. — периода массового распространения территориальных группировок. Вместе с тем, имеющая место в настоящее время высокая активность данных подростковых объединений на территории многих регионов, обусловливает постановку новых подходов к их исследованию.
Специфические черты территориальной группировки как социально-психологического явления изучали Е.Г. Бааль (1991), Н.В. Кофырин (1991), B.C. Овчинский (1991), P.M. Булатов (1992). В то же время исследователи отмечают, что подростковые объединения, аналогичные группировкам, имеют длительную историю существования (Н.М. Камайкин, 1988), и указывают на универсальный характер феномена подростковой группы (Н.В. Кофырин, 1991). Несмотря на различия в выделении существенных функций подростковых групп, бесспорным остается признание возрастного фактора в их существовании, особого значения, которое приобретают такие объединения на данном этапе развития личности.
Проблема развития личности в подростковом возрасте рассматривается в нашем исследовании через призму формирования идентичности, понятие, получившее в психологии глубокую разработанность в работах Э. Эриксона (1956, 1967). Предыстория развития концепции идентичности в психологической науке чрезвычайно обширна и сама по себе может представлять предмет специального анализа. Проблема идентичности разрабатывалась в русле общефилософских подходов к проблеме поиска человеком своего Я, осознанию своего тождества и отличия от других людей в концепциях Д. Локка, Д. Юма, И. Канта, Гегеля, С.Л. Франка и др.
В психологической науке проблеме становления идентичности в различных ее аспектах были посвящены работы У. Джемса, А. Маслоу, К. Роджерса, Э. Фромма и др.
В настоящее время в психологии выделяют несколько подходов к проблеме формирования идентичности: психоаналитический подход (А. Фрейд, Г. Гартман, Э. Эриксон, Дж. Марсиа и др.), символический интеракционизм (Дж. Мид, И. Гоффман, Л. Краппман, Ю. Хабермас и др.), когнитивно-ориентированный подход (X. Тэджфел, Дж. Тэрнер, Г. Брейкуэлл, М. Яромо-виц и др.).
В отечественной психологии категории, близкие понятию идентичности, разрабатываются в концепциях развития самосознания и самоотношения в работах К.А. Абульхановой-Славской, И.С. Кона (1987), И.И. Чесноковой (1977), В.В. Столина, СР. Пантилеева и др. Однако и само понятие идентичности привлекает все более активное и плодотворное внимание отечественных исследователей (М.Р. Гинзбург, Е.П. Ермолаева, Н.В. Антонова, Ю.Г. Овчинникова, В.Р. Орестова, А.Е. Жичкина и др.).
В наиболее развернутой форме проблема формирования идентичности рассматривается в концепции Э. Эриксона, которую некоторые исследователи определяли как генетическую, подчеркивая тем самым ее роль в изучении процесса становления идентичности (Р. Берне, 1986). Становление идентичности рассматривается в данной концепции как процесс «интеграции значимых идентификаций, имеющихся способностей и целей, ориентированных на будущее, в результате которого обретается чувство тождественности и непрерывности собственной личности, подтверждаемое опытом взаимодейст 13 вия и идентификации со значимыми другими» (Э. Эриксон, 1996). Данное
сознательное чувство личностной идентичности содержательно отражается в гипотетической конфигурации, которая «объединяет конституциональные задатки, базовые потребности, способности, значимые идентификации, эффективные защиты, успешные сублимации и постоянные роли» [153, с. 96]. Рассмотрим основные положения концепции Э. Эриксона, которые имеют непосредственное отношение к целям и задачам нашего исследования.
Идентичность в концепции Э. Эриксона представлена как многоуровневая структура, соответствующая философским категориям единичного, особенного и общего (В.Р. Чагилов, 1993) и психологическим категориям индивидного, личностного и социального. Так, индивидному уровню анализа соответствует понятие эго-идентичности, как осознание самотождественности и целостности, собственного стиля индивидуальности во временной протяженности.
Особо значимыми для нашего исследования являются представления Э. Эриксона о соотношении личностной и социальной идентичности. В его концепции личностная идентичность рассматривается, как неразрывно связанная с социальной идентичностью. Осознанное чувство обладания личностной идентичностью основывается, согласно Э. Эриксону, на двух одновременных наблюдениях: восприятия самотождественности и целостности своего существования и восприятии признания этого факта другими людьми. Другими словами под личностной идентичностью понимается некий набор характеристик, делающих индивида подобным самому себе и отличным от других. Под социальной идентичностью понимается разделение существенных характеристик с некой группой, общностью и одновременное осознание отличия данной принадлежности от других групп.
Изучение эмоционально-личностных характеристик
Изучение эмоционально-личностных характеристик проводилось с помощью проективных методов. Мы руководствовались положением о том, что проективные техники направлены на выявление более глубинных аспектов самоотношения (А.А. Бодалев, В.В. Столин, 1987). Выбор проективных ме тодов был обусловлен также целым рядом преимуществ перед опросниками в ситуации изучения специфического контингента испытуемых. Одно из главных преимуществ заключается в неоднозначности стимульного материала, позволяющего испытуемому выбирать собственную форму самовыражения и через это наиболее ярко и характерно проявлять себя (А. Корнер, 2000). Кроме того, проективные тесты компактны при проведении, вызывают, как пра ц вило, позитивные эмоциональные реакции и не требуют интеллектуальных усилий. В то же время, отдавая отчет в сложностях интерпретации таких проективных методик, как рисуночные тесты, мы принимали во внимание поло 77 жение о необходимости взаимодополняющего применения различных методов, а также о высоких требованиях, предъявляемых к опыту и профессионализму интерпретатора.
Такие показатели как конформность, индивидуализация, эгоцентризм и социальная заинтересованность изучались нами с помощью проективного теста «Символические пробы социального Я» (Б. Лонг, Б. Зиллер, Р. Хендерсон, 1967). Данный тест является одной из наиболее популярных проективных методик, направленных на измерение самоотношения и идентичности (А.А. Бодалев, В.В. Столин, 1987). Выбор данной методики был обусловлен ее оригинальностью, простотой применения, возможностью использования на различных контингентах испытуемых в сочетании с высокой надежностью и валидностью. А.А. Бодалев, В.В. Столин (1987) отмечают, что параметр «сила Я» отражает самоуважение испытуемых, а индивидуализация и социальная заинтересованность рассматриваются, как составляющие идентичности. Некоторые авторы указывали, что измерение индивидуализации может подразумевать конформность субъекта или, напротив, стремление оставаться нонконформным по отношению к основным сферам жизнедеятельности (R. Wylie, 1974).
Мы использовали серию из четырех оригинальных символических заданий, каждое из которых соответствует различным аспектам личности (сила Я, индивидуализация, социальная заинтересованность, идентификация, эгоцентризм), при этом параметр идентификации интерпретировался как включенный в символическую пробу на социальную заинтересованность (по коммуникативному расстоянию между кружками, обозначающими испытуемого и конкретного другого). Такая частичная модификация методики была произведена в связи с необходимостью максимально сократить время исследования для контингента испытуемых.
Таким образом, данная методика служила важным средством изучения таких показателей статусов идентичности, как самоуважение и склонность к конформности (индивидуализации). Социальная заинтересованность изуча 78 лась как значимый компонент самоопределения, отражающий высоко актуализированную потребность в социализации. Эгоцентризм определялся авторами методики как центрированность на себя, собственных переживаниях (Б. Лонг, 1967). Кроме того, данная методика использовалась для изучения особенностей идентификаций со значимыми другими: родителями, учителями и друзьями.
Самоуважение определялось как восприятие испытуемым его ценности, значимости и оценивалось по размещению значимого другого (Д) в одном из семи кружков, расположенных полукругом вокруг кружка, обозначающего испытуемого (Я). Выбор кружков, расположенных выше своего кружка оценивался как низкое самоуважение, кружка, расположенного точно напротив - как среднее самоуважение, и кружков, находящихся под кружком, обозначающим испытуемого, как высокое самоуважение.
Индивидуализация оценивалась как переживаемое, воспринимаемое сходство или отличие от других людей. Испытуемому предъявлялся лист бумаги с размещенными на нем в случайном порядке заштрихованными кружками, означающими других людей; внизу листа находились два кружка, один с аналогичной штриховкой, а второй — не заштрихованный. Испытуемым предлагалось определить, какой из двух нижних кружков обладал большей привлекательностью для него. Выбор не заштрихованного кружка являлся показателем индивидуализации, а выбор заштрихованного - показателем конформности.
Социальная заинтересованность определялась как восприятие себя частью группы или отдельным от нее. Испытуемым предъявлялся лист бумаги с изображенным на нем треугольником, вершинами которого являлись кружки, обозначающие людей, значимых для подростков и включенных в основные сферы социализации — родителей (Р), друзей (Д) и учителей (У). Испытуемым предлагалось поместить себя на листе бумаге, поставив букву «Я». Размещение внутри треугольника являлось показателем социальной заинтересованности. Эгоцентризм определялся как восприятие себя «фигурой», центрированной на себе и на собственных переживаниях. Испытуемым предлагалось разместить два кружка, один из которых обозначал его самого, а второй — значимого другого, внутри большого круга. Эгоцентризм фиксировался в случаях размещения кружка, обозначающего себя, ближе к центру круга по сравнению с кружком, обозначающим другого.
Все остальные показатели, включающие тревожность, импульсивность, агрессивность, энергичность, амбициозность, самостоятельность, внутренний конфликт, чувство социальной неадекватности, чувствительность к критике и социальная адаптация, изучались по проективным тестам «Автопортрет» и «Рисунок несуществующего животного».
Рисуночная методика «Автопортрет», разработанная Р. Бернсом (1972), является продуктивным средством изучения особенностей самосознания, самоотношения и самооценки личности. На большие диагностические возможности автопортрета указывал Д. Харрис (1943), одним из первых видоизменивший методику Ф. Гудинаф «Нарисуй человека», дополнив ее заданием к испытуемому нарисовать самого себя для изучения образа «Я». Задание теста формулируется в просьбе нарисовать себя, свой автопортрет. В нашем исследовании мы интерпретировали рисунки по схеме, предложенной К. Маховер (2000). Согласно основополагающим принципам интерпретации, человеческая фигура, в данном случае, изображение самого испытуемого, тесным образом связана с его побуждениями, эмоциями и конфликтами, а окружающее его поле - с его реальным окружением. Категории, используемые нами для изучения соответствующих показателей, будут представлены совместно по двум рисуночным методикам.
Изучение особенностей социального взаимодействия
Так, показатель успешной социальной адаптации отмечался только в 25.8% рисунков участников группировок, в то время как у подростков, не входящих в группировку, он был зафиксирован в 56.8% случаев (табл.4). Показатель энергичности, отмеченный выше, подтверждает эти результаты.
Социальная заинтересованность оказалась одинаково ярко выраженной для обеих групп испытуемых (табл. 3). Мы предположили, что социальная заинтересованность будет по-разному соотноситься с такими показателями, как конформность, индивидуализация и эгоцентризм. В частности, мы ожидали, что социальная заинтересованность у участников группировки будет соответствовать высоким значениям конформности.
Однако кластерный анализ факторов социальная заинтересованность, эгоцентризм и индивидуализация (рис. 5, Приложение 3), показал, что заин 98 тересованность в социуме у участников группировки сцеплена с фактором индивидуализации, в то время как у их сверстников заинтересованность в социуме сцеплена с эгоцентризмом. Мы предположили, что данное различие может быть связано с тем, что заинтересованность в социуме заставляет часть подростков, входящих в группировку, сильнее переживать собственное отличие от этого социума, и тем самым способствует процессу индивидуализации. У их сверстников, напротив, заинтересованность связана с восприятием социума в виде фона для собственных переживаний и решения своих личностных проблем.
Чувство социальной неадекватности одинаково сильно выражено у обеих групп испытуемых. Мы предположили, что социальная неадекватность у участников группировки связана с негативными оценками, получаемыми из социума, в то время как социальная неадекватность у адаптированных сверстников скорее связана с переживаниями, сопутствующими вхождение в подростковый кризис.
Это предположение подтверждается данными, полученными по показателю чувствительность к критике. Так, данный показатель был отмечен у 61.3% участников группировки (против 27.3% у их сверстников). На наш взгляд, это свидетельствует о том, что негативное оценивание играет значимую роль в самовосприятии подростков, входящих в группировку, обостряя их восприимчивость к неодобрению со стороны окружающих.
Оценка окружающих. Как видно из графика (рис. 8А, Приложение 3), обе группы испытуемых считают, что их окружение оценивает их средне. Небольшая часть испытуемых считает, что окружающие оценивают их очень высоко. К числу тех, кто считает, что оценки окружающих будут низкими, относятся только 9.7% участников группировки и 13.9% подростков, не входящих в группировку.
Таким образом, данные свидетельствуют о том, что преобладание средних самооценок у испытуемых соответствует средним значениям оценок, которые они ожидают от окружающих. Этот феномен хорошо объясняет Эл 99 кинд, описывая особенности функционирования воображения в этом возрасте: подросток существует в воображаемой аудитории окружающих его людей, которых он наделяет знаниями о себе. Исследования В.Ф. Сафина также подтверждают взаимосвязь ожидаемых оценок и самооценок в этом возрасте (В.Ф. Сафин, 1982).
Расхождение между предполагаемой оценкой окружающих и самооценкой позволяет выявить особенности переживания подростками отраженного оценивания. Как видно из рис. 8В, (Приложение 3) только для 16.1%) участников группировки и 20.9% сверстников расхождение между предполагаемой оценкой окружающих и самооценкой не превышает разрыва в 30 баллов, что соответствует проявлению критичного отношению к себе. У большинства участников группировки (51.6%) указанное расхождение равно 0, что может иметь различные причины, в частности, свидетельствовать о слабости рефлексии. Среди подростков, не входящих в группировку, процент такого варианта расхождения значительно меньше - 18.6% (%2=9.4, р 0.05). Что касается варианта расхождения, при котором испытуемые демонстрирует переживание недооценки со стороны окружающих, результаты диаметрально противоположны: такой вариант характерен для 32.3% участников группировки и 60.5% их сверстников (х2=6.18, р 0.05). В данном случае подтверждаются результаты, свидетельствующие о тенденции адаптированных подростков оценивать себя высоко, полученные по проективным методикам.
Таким образом, если для участников группировки характерно отсутствие субъективного сопоставления себя с другими людьми, что может иметь защитный характер для уменьшения ощущения собственной малоценности, то их сверстникам свойственно предполагать, что окружающие ценят их ниже, чем они того заслуживают.
Результаты изучения ведущей тенденции в межличностном взаимодействии представлены на рис. 6 (Приложение 3). Как видно из гистограммы (рис. 6А), отражающей ведущую тенденцию реализуемых особенностей взаимодействия (Я актуальное), между испытуемыми обеих групп нет значи 100 мых расхождений в стиле взаимодействия с окружающими. Так, и участники группировки, и их сверстники с одинаковой частотой описывали себя в рамках ведущих тенденций доминирования; агрессии; подчинения и дружелюбия.
Что касается предпочитаемых особенностей взаимодействия, отражающихся в Я идеальном (рис. 6В), то здесь мы также не зафиксировали статистически достоверных различий. Так, подавляющее большинство испытуемых обеих групп описывали свое желаемое поведение в категориях дружелюбия. Второй по значимости являлась тенденция к доминированию. И одинаково непривлекательными представлялись испытуемым обеих групп черты агрессии и подчинения. Как следует из представленных данных, большинство подростков используют в описании себя черты, соответствующие проявлению дружелюбия и кооперации, что отражает значимость данных категорий для успешной социализации, потребность в которой мы отмечали выше.
Изучение особенностей социального взаимодействия
Перейдем к рассмотрению параметров социального взаимодействия. Из параметров, изучаемых с помощью проективных методов, статистически недостоверными оказались только различия по показателю социальной адаптации. Так, показатель социальной адаптации одинаково выражен у испытуемых обеих групп: в 43% рисунков участников группировки и 48% рисунков их сверстников. Другими словами, значительная часть подростков обеих групп демонстрирует уровень успешной социальной адаптации.
Энергичность, как показатель, косвенно свидетельствующий об уровне адаптации подростков и активном взаимодействии со средой, подтверждает результаты, отмеченные выше: данный показатель выявлялся в равном числе рисунков испытуемых обеих групп (25% участников группировки и 24% их сверстников).
Социальная заинтересованность, рассматриваемая нами как показатель высоко актуализированной потребности в социализации, отмечалась у большего числа участников группировки. Более низкая социальная заинтересованность у подростков, не входящих в группировку, может быть объяснена с точки зрения частичного решения ими проблемы взаимодействия с социумом, и постановкой новых задач, связанных с индивидуализацией и стремлением к независимости. Для большинства участников группировки, задача поиска путей взаимодействия с социумом является все еще чрезвычайно актуальной (табл. 9, Приложение 4).
Данный вывод подтверждается результатами кластерного анализа, проведенного по факторам социальной заинтересованности, индивидуализации и эгоцентризму (рис. 19, Приложение 4). Как видно из рис. 19, для участников группировки взаимодействие с социумом сопряжено с индивидуализацией, осознанием своей непохожести и переживанием своего отличия от других. Для их сверстников социум является фоном для переживаний и решения своих личностных проблем, что отражается в сцепленности факторов социальной заинтересованности и эгоцентризма.
Наше предположение о переживаемом отличии от других, свойственном участникам группировки, подтверждается значениями, полученными по показателям «чувствительность к критике» и «чувство социальной неадекватности» (табл. 10, Приложение 4). Так, чувствительными к критике показали себя 57.5% участников группировки и только 13.6% их сверстников. Похожие результаты мы получили и по показателю «чувство социальной неадекватности»: 48.5% у участников группировки и 22.7% у их сверстников (различия статистически достоверны). Другими словами, неизбежное взаимодействие с макросоциумом приводит к тому, что подростки, входящие в группировку, не просто переживают свое отличие от других, но и ощущают свою социальную неадекватность, обостренно чувствительно реагируя на критику в свой адрес. Такая обостренная чувствительность к мнению других соответствует статусу диффузной идентичности. Представляется уместным в данном контексте обсудить особенности представления подростков о том, как их оценивают другие.
Результаты, полученные при изучении предполагаемой оценки окружающих, представлены на рис. 21А (Приложение 4). Как видно из гистограммы, большинство участников группировки считают, что окружающие оценивают их очень высоко, в то время как процент таких выборов у их сверстников значительно ниже. Другими словами, большинство участников группировки приписывают окружающим предельно высокие оценки, что также может рассматриваться как проявление защитных реакций. Их сверстники проявляют определенный уровень критичного отношения к себе, считая, что окружающие оценивают их ниже, что подтверждается выборами средних и низких оценок.
Что касается расхождения между предполагаемой оценкой окружающих и самооценкой, обозначенной как социальная оценка, то результаты (рис. 21В, Приложение 4) показывают, что оптимальный уровень расхождения, соответствующий проявлению критичности по отношению к себе, в меньшей степени свойственен участникам группировки: 24.5% против 55% у их сверстников (х2=5.23, р 0.05). В то же время, для них более характерной является ситуация отсутствия указанного расхождения: 45.5% против 20% у их сверстников (%2=4.34, р 0.05), что может расцениваться как неспособность к субъективному сопоставлению себя с другими, свидетельствующая о слабости рефлексии. И одинаково небольшое число подростков обеих групп переживает недооценку со стороны окружающих: 27.3% участников группировки и 25%о сверстников.
Таким образом, данные показывают, что участникам группировки в значительно большей степени свойственна нерефлексивная позиция по отношению к предполагаемым оценкам со стороны окружающих их людей, что может рассматриваться как проявление защитной позиции, позволяющей не осознавать расхождения между реальной низкой самооценкой и оценками со стороны окружающих.
Для выявления ведущей тенденции в межличностном взаимодействии, мы использовали тест Т. Лири. Результаты представлены на рис. 15 (Приложение 4). Как видно из гистограммы (рис. 15А), отражающей ведущую тенденцию реализуемых особенностей взаимодействия (Я актуальное), между испытуемыми обеих групп нет значимых расхождений в стиле взаимодействия с окружающими.
Однако, что касается предпочитаемых особенностей взаимодействия, отражающихся в Я идеальном (рис. 15В), то здесь мы зафиксировали статистически достоверные различия. Так, у участников группировки отмечается
тенденция в большей степени стремиться к проявлению дружелюбия, кооперации (57.6% против 22.7% у их сверстников, х2 = 6.51, р 0.05), в то время как подростки, не входящие в группировку подчеркивают свое желание проявлять доминирующие черты (68.1% против 33.4% у участников группировки, х2= 7.64, р 0.05).
