Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Природа, сущность и содержание социальной модернизации ..С 18-61
1. Социальная модернизация как объект социально-философского анализа СЛ 8-37
2. Основные концепции природы и содержания модернизационных процессов С.37-61
Глава 2. Синергстическая парадигма социальной модернизации в России С.62-134
1. Основы синергетической парадигмы исследования модернизационных процессов С.62-85
2. Тоталитарно-консервативная традиция модернизационных процессов в России С.85-105
3. Традиционально-синергетические характеристики модернизации
современной России С. 105-134
ЗАКЛЮЧЕНИЕ С.135-141
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ С.142-154
- Социальная модернизация как объект социально-философского анализа
- Основные концепции природы и содержания модернизационных процессов
- Основы синергетической парадигмы исследования модернизационных процессов
Введение к работе
В современном мире многие страны решают проблему перехода общества от простых к более сложным формам организации общественной жизни. В науке переход от одного типа системы к другому обозначаются терминами «развитие» или «модернизация». Понятно, что выстраивание нового мира носит не столько незавершенный, сколько открытый характер. Очевидно и то, что этот процесс сопряжен с усилением неравновесности, а по сути дела — и с хаотизацией общественных порядков, с трудом поддающихся какой-либо целостной оценке. Поэтому столь важно выявить некие основополагающие зависимости, действующие в сфере модернизации, что и будет исследоваться в данной работе.
Опыт общественных реформ показывает, что переходные системы так своеобразно сочетают демократические и авторитарные черты, что им трудно найти место в устоявшейся классификации: тоталитаризм, авторитаризм, демократия. При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранять политическую стабильность как важнейшее условие общественного развития в целом, а с другой - расширять возможности и формы политического участия, массовую базу реформ.' Поэтому очень важно выяснить, что же, всё-таки, способствует относительно устойчивому равновесию общества переходного типа, каким образом можно определить природу и направление происходящих в нём процессов? Всё это вызывает рост интереса к теории модернизации, центральная проблема которой - анализ общественных систем переходного периода.
Разрушение методологической монополии марксизма в сфере анализа, объяснения и прогнозирования исторического процесса в мировом и национально-государственном масштабе побуждает отечественную историческую науку к интенсивному поиску и созиданию новой расширенной методологии пространства, которая предполагает преодоление изолированно-
1 Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. - М.: Общество «Знание», 2001.- С. 6.
4 сти в исследовании экономических, политических и культурных явлений, а также освобождение от жесткого экономического детерминизма и вульгарного рационализма.
Лавинообразный и интенсивный переход на другую методологическую платформу в сочетании с дефицитом собственных творческих разработок неизбежно ведет к неоправданному заимствованию популярных историософских концепций западной науки и «перефразированию» цивилизационно-го развития России по Попперу или же Хайеку. В одном из уважаемых научных изданий подобное увлечение представлено до предела откровенно: «В сфере социально-политической... нет нужды выдумывать что-то невиданное, а, порой, достаточно обратить внимание на опыт других стран и зародов, на практику политической жизни человечества»1. Даже беглый ретроспективный взгляд на развитие российской историософской мысли позволяет обнаружить ее безуспешную сосредоточенность на двух противоборствующих парадигмах - интуитивистском славяно-фильском поиске особой «судьбы России» и космополитическом западничестве, видящим залог процветания Отечества в форсированной и добросовестной трансплантации достижений европейской цивилизации. И те, и другие, при нарочитой полярности позиций сходятся в метафизическом трактовании исторического процесса и в абсолютизации его детерминантов независимо от места и времени. Именно эта ортодоксальность, на наш взгляд, до последнего времени выступает главной причиной антидиалектического смешения общецивилизационных тенденций в российской истории и ее национально-специфических черт, гипертрофированной абсолютизации того или другого.
Поэтому все более насущной задачей становится поиск синтетической методологии, позволяющей адекватно фиксировать как константы и переменные мирового цивилизованного развития, так и их национально-специфическое воплощение в различных исторических эпохах. Не менее важной проблемой, которая до настоящего времени остается практически за преде-
1 Вестник Санкт-Петербургского университета 2003. № 6. С. 88.
5 лами научного исследования, является динамика субординации цивилизаци-онных детерминантов, т.е. тех факторов, которые «задают» национально-историческую самобытность.
Между тем ситуация, сложившаяся в общественных науках в их стремлении ответить на вызов времени, в каком-то смысле парадоксальна. С одной стороны, едва ли не вся социальная литература, издаваемая в последние годы в посткоммунистических странах, посвящена разным аспектам модернизационных процессов. С другой стороны, оценивая ее по строгому счету, трудно не признать, что исследование основных проблем посткоммунистических модернизаций находится на начальной стадии. О течении и результатах этих процессов в России и странах Центральной и Восточной Европы собран огромный фактический материал. Высказано много ценных идей о социальной сущности, движущих силах и механизмах этих процессов, их соотношении с глобальными процессами современности и общими цивилизационными сдвигами. Но эти знания пока фрагментарны. Преобладает анализ отдельных сторон, аспектов, явлений новой реальности. Попытки же разработки более или менее целостных парадигм, формирования общей картины исследуемых процессов встречаются редко, хотя некоторая работа в этом направлении идет.
Причины, препятствующие быстрому продвижению в этой научной области, можно условно разделить на три группы. Первая из них связана со сложностью и новизной предмета исследования, вторая — с состоянием социальных наук, унаследованным от советского периода, а третья — с финансовыми и кадровыми ограничениями, возникшими в годы преобразований и препятствующими проведению крупных репрезентативных и междисциплинарных исследований.
К первой группе причин можно отнести принципиальную новизну процессов перехода от государственного социализма к тому или ином типу капитализма, отсутствие опыта их изучения, а также социетальныи характер этих процессов, затрагивающих все общество целиком, во всей его сложно-
сти. Не меньшую трудность создает и то, что анализировать происходящие сдвиги ученым приходится не из «прекрасного далека», а изнутри самих меняющихся обществ, что не может не сказываться на точности оценок. Наконец, исследования практически ведутся «в реальном времени», без достаточного временного зазора, требуемого для серьезного осмысления событий. Например, президентские выборы 1996 года воспринимаются сейчас как далекое прошлое. Все эти обстоятельства плюс явная незаконченность самих модернизационных процессов существенно ограничивают возможность глубокого теоретического осмысления стоящих проблем.
Новизна предмета исследования во многом обусловливает и такой собственно научный тормоз, как отсутствие сложившегося, общепринятого научного языка для описания посткоммунистических модернизационных процессов. Их новизна, своеобразие субъектов и механизмов, зависимость от исторических особенностей разных стран требуют адекватного отражения в языке науки. Это предполагает разработку целостной системы согласованных понятий, которая, с одной стороны, достаточно полно отражает суть исследуемых процессов и явлений, а с другой — органически вписывается в сложившиеся концепты соответствующих наук, составляя их специфические домены. Такая работа требует не только объединенных усилий обществоведов разного профиля, но и достаточно длительного времени.
Вторая группа причин, тормозящих развитие российской общественной науки, связана с пережитым в последние годы глубоким идейно-методологическим кризисом. Как известно, в советское время ученые, сдерживаемые идеологической монополией марксизма и политической цензурой, не могли свободно исследовать и обсуждать набиравшие силу кризисные процессы. Это порождало иллюзию, что для подлинного расцвета науки, появления новых творческих идей и концепций надо только освободить науку от идеологических пут. Однако жизнь оказалась сложнее. Выяснилось, что для создания новой общественной теории, способной занять веду-
7 щее место марксизма, требуется не только значительное время, но и появление выдающихся умов. Фактическим результатом идейного развенчания марксизма стал не расцвет общественной науки, а затяжной теоретико-методологический кризис. Ни классические, ни новые общественные теории не оказались способными объяснить, что представляли собой общества советского типа, во что — при тех или иных условиях — они могли трансформироваться и в каких направлениях движутся в настоящее время.
Модернизация обществ — это целостный многогранный процесс, изменяющий общество в целом. Его природа предполагает междисциплинарное изучение: ведь каждая дисциплина отражает всего одну из многих его проекций и потому неизбежно упрощает картину. Опыт показывает, что изучение сдвигов в какой-то одной сфере общества (например, в экономике или политике) в парадигмах только соответствующей науки не дает нужного результата. Так, акцент на экономических (институциональных и структурно-отраслевых) аспектах трансформации и невнимание к ее социальным аспектам отрицательно сказалось на результативности деятельности правительства Е. Гайдара. Считалось, что главное - осуществить преобразования в экономической области, а люди сами как-нибудь к ним адаптируются. В действительности это привело, во-первых, к отчуждению больших социальных групп от новых экономических и политических прав, а во-вторых, к тому, что за новыми экономическими правами сегодня скрываются не партнерские отношения, свойственные либеральным правам, а старые отношения господства-подчинения.
Отсюда — осознаваемая широким кругом ученых потребность в разработке междисциплинарной, или общенаучной, теории модернизационных процессов. Между тем информационные связи между дисциплинами, изучающими модернизационные процессы под разными углами зрения — философией, экономикой, политической наукой, социологией, демографией, историей, психологией, культурологией, пока еще слабы.
8 Степень научной разработанности темы исследования. В российской социальной науке сегодня борются две противоположные тенденции: наряду с деструктивными процессами происходит раскрепощение творческой общественной мысли, результат которого выражается в таком богатстве идей, о котором советская наука не могла мечтать. Тематика социальных исследований расширилась и актуализировалась, взгляд ученых проникает в такие сферы общественной жизни, которые прежде были для него закрыты. Историки изучают архивные документы, хранившиеся под грифом «совершенно секретно». Социологи исследуют состав, генезис и жизнедеятельность правящей элиты, теневые экономические механизмы, жизнь социального дна, движения социального протеста, феномены коррупции, организованного насилия и многое другое. За социальной же философией остается задача концептуального осмысления протекающих модернизационных процессов, выработки надежных методологических ориентиров в масштабной и противоречивой социальной практике.
Феноменологическая трактовка общества как реальности традиционно использовала аналогии между гомеостатическим функционированием социальных систем и жизнедеятельностью живых организмов. Подобные аналогии восходят к Платону и Аристотелю и широко использовались О.Контом, Г.Спенсером, Э.Дюркгеймом, Б.Малиновским и А.Р.Радклифом-Брауном. Функциональный подход в теории сложных систем получил дальнейшее развитие в рамках тектологии А.Богданова и кибернетики И.Винера. В работах Т.Парсонса был разработан понятийный аппарат, проведена классификация и категоризация социальных феноменов, которые позволили перейти от простых организмических аналогий к построению функциональных теорий, описывающих структуру социального действия, процессы институционализации, механизмы социального контроля и социализации, а также иерархию различных информационных процессов в обществе. Структурное направление в функционализме получило дальнейшее развитие в работах Р.Мертона. Функциональный подход широко представлен в социометрии Дж.Л. Морено, тео-
9 риях социального конфликта Т. Зиммеля, Л. Козера и П.М. Блау, в структурной антропологии К.Леви-Стросса, в интеракционизме Д.Г. Мида, теории ролей, в символическом интеракционизме Г.Блуммера и в ряде других исследований.
Логико-философские проблемы описания латентных структур сложных развивающихся систем рассматривались в работах А.Пуанкаре, П.Флоренского, Н.Бора, В. Гайзенберга, В. Паули, К. Поппера, Р. Фейнмана, Р. Тома, И.Пригожина, А.Хасегавы, С.П.Курдюмова и С.В.Крымского. Геометрические представления латентных функциональных связей в самоорганизующихся социальных системах широко используются в социометрии, структурной антропологии и социальной психологии, в том числе в работах Дж. Л. Морено, К. Леви - Стросса, Е.А. Ґоловахи, А.А. Кроника.
Различные попытки геометрического структурирования данных социологических измерений представлены в работах П.Лазарсфельда и В.А.Ядова. Были разработаны методы исследования многомерных параметрических пространств социальных систем, в том числе метод латентного анализа.
Возможности применения теории катастроф в моделировании конечномерных латентных функциональных структур социальных процессов и их эмпирических проекций обсуждались в работах Р.Тома, Т.Постона, Е.Стюарта, В.Редмонда, О.Тоффлера.
В работах Дж.М.Кейнса, Дж.К.Гэлбрейта, Л.Эрхарда, Л.Столерю, О.Тоффлера, Ю.Н.Пахомова, А.Н.Розинко, Ю.М.Каныгина рассматривалась структура связей между общественным производством и социальными процессами. Развитие методов математической экономики в рамках синергети-ческого подхода (П.М.Аллен, Ч.Маркетти, Дж.Касти, Н.Н.Моисеев, К.Г.Троич) стимулировало изучение функционирования социально-экономических систем на основе математического моделирования и компьютерной имитации.
Социальный анализ переходных и критических явлений представлен в работах Т.И.Заславской, В.А.Ядова, В.А.Грушина, И.В.Бестужева-Лады,
10 Ю.Н.Пахомова, А.Н.Розинко. Успехи синергетики и теории катастроф в изучении процессов самоорганизации в сложных физических, химических, биологических и экономических системах способствовали утверждению новой научной парадигмы, направившей усилия представителей различных наук на реализацию программы «нового альянса» между естественно-научным и гуманитарным знанием, провозглашенную И. Пригожиным.
Сегодня, всё больше появляется статей, журнальных и газетных публикаций, книг посвященных проблеме модернизационных преобразований, которые являют собой самобытный характер российских концепций переходного периода, и взглядов на процесс модернизации в нашей стране. Так, У. Мур, А. Экштэйн и некоторые другие считали необходимым начинать модернизацию с индустриализации, которая должна повлечь за собой изменения в общественных структурах и менталитете людей; К. Гриффин привлёк внимание к проблеме развития сельского хозяйства; Б. Джонсон и П. Килби сделали акцент на проблемах аграрной технологии; С. Эйзенштадт - на развитии институтов, которые могли бы учитывать социальные перемены; Б. Хиггинс - основу модернизации видел в урбанизации поселений и т. д.
О модернизации писали Ш. Эйзенштадт, Д. Аптер, Э. Шиле, Л. Пай. и другие исследователи. Современный этап характеризуется заметным оживлением обсуждения проблемы модернизации, в связи с началом и усилившейся активизации в странах бывшего СССР. Вместе с этим, до недавнего времени, теория модернизации в России представляла изложение российскими авторами западных концепций исследований по данной проблематике.
Особый вклад в разработку теории модернизации внесли работы Г. Ал-монда и Д. Пауэлла «Сравнительная политология. Подход с позиций «концепции развития»(1966), Д. Аптера «Политика модернизации» (1965), С. Липсета «Политический человек» (1960), Л. Пая «Аспекты политического развития Аналитическое исследование» (1966), Д. Растоу «Мир наций» (1967), Ш. Эйзенштадта «Модернизация: протест и изменение»(1966), С.
Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах»(1968) и другие.
Период популярности теории модернизации в ее классической, первоначальной форме приходится на 50-е - 60-е годы прошлого столетия, когда широкую известность получили работы Мариона Леви, Эверетт Хаген, Тал-кота Парсонса, Нейла Смелзера, Даниэля Лернера, Девида Аптера, Шмуэля Айзенштадта, Кларка Керра, Самуэля Хантингтона, Уолта Растоу и др.
Особый интерес для определения новых концептуальных оснований теории модернизации представляет синергетическая парадигма социально-исторического познания. Получившая фундаментальное обоснование в термодинамике и физической химии, она все чаще используется для изучения социально-гуманитарных систем. Возможности синергетического подход к анализу социальных явлений стали предметом исследования таких ученых как Алтухов В,, Аршинов А., Свирский Я., Князева Е., Курдюмов С, Рузавин Г., Поплавский А., Дрейманис А., Иванов В., Наумкин А., Капица С, Мали-нецкий Г., Назаретян А., Киященко Л., Венгеров А. и др.
Однако в прямой постановке исследование синергетической природы модернизационных процессов в современной России как предмет диссертационной работы не осуществлялось, что и предопределило выбор нами этой темы.
Объектом научного исследования является социальная модернизация общества, сложный и противоречивый процесс ее осуществления на различных этапах развития страны.
Предметом исследования выступают синергетические парадигмаль-ные основания модернизационных процессов в России.
Цель настоящего исследования заключается в проведении социально-философского анализа синергетической парадигмы модернизационных процессов в современной России и определение на его основе возможностей синергетического подхода к изучению социальных явлений.
12 Из поставленной цели вытекают конкретные задачи научного исследования:
уточнение содержания понятия «социальная модернизация» как объекта социально-философского анализа и определение ее основных типов;
систематизация основных концепций природы и содержания мо-дернизационных процессов и определение тенденций развития теории модернизации в современных условиях в российском об-ществознании;
выявление и конкретизация основ синергетической парадигмы исследования модернизационных процессов;
определение синергетических характеристик тоталитарно-консервативной традиции понимания и осуществления социальной модернизации в России;
анализ традиционально-синергетических характеристик модернизационных процессов в России.
Постановка и решение этих исследовательских задач вызвали необходимость обоснования новых и тщательного отбора уже апробированных, подтвержденных научно-познавательной практикой методологических принципов и подходов.
Теоретическую и методологическую базу исследования составляют произведения классиков социально философской мысли, многие научные труды, посвященные проблемам социальной модернизации, осуществления социальных изменений в различных сферах общественной жизнедеятельности специалистов в области социальной философии, политологии, социологии, психологии, педагогики, материалы научно-практических конференций, а также диссертации и авторефераты диссертаций, публицистические материалы.
Исходным пунктом исследования является опора на историческое наследие прошлого, методологические предпосылки гуманитарного научного
знания, учет развития политической и социально-экономической ситуации в стране. Автор использовал такие общенаучные междисциплинарные принципы, как принцип соответствия изучения содержания модернизационных процессов актуальным потребностям общественного развития, целям и задачам совершенствования общественной жизни; единства объективного и субъективного в изучении проблем социальной модернизации; принцип структурно-содержательного, функционально-деятельностного, системного, социокультурного, историософского подходов. В работе используются и результаты некоторых социологических исследований, опубликованных в научной литературе.
Научная новизна диссертационного исследования состоит том, что:
Во-первых, уточнено понятие социальной модернизации, определяемой нами как процесс возрастания способности социальных систем адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые виды институтов, обеспечивающих развитие. Этот процесс обусловлен как объективными (социально-экономическими и культурными), так и субъективными (способность политического руководства осуществить более или менее эффективное изменение общества) факторами;
Во-вторых, выявлено, что модернизационные процессы проходят в своем развитии определенные стадии, «набор» которых зависит от огромного числа объективных и субъективных факторов. Определены основные характеристики современных модернизационных процессов: полная дифференциация подсистем: адаптационной, целенаправляющей, интегративной и поддерживающей; доминирующая роль экономики, с ее массовым производством, бюрократической организацией, рынком; развитие правового механизма социальной координации и контроля; усложняющаяся стратификация общества; расширение деперсонифицированной сети социальных взаимосвязей;
В-третыа, выявлено, что становление и развитие цивилизации с присущей ей социокультурной самобытностью могут быть описаны как процесс
14 взаимовлияния и синтеза деятельности людей по удовлетворению имманентных общечеловеческих потребностей, с одной стороны, и уникально-своеобразного сочетания естественно-географических, исторических и социокультурных условий, в которых она протекает и которыми она модифицируется, -с другой. Определено, что в рамках синергетической парадигмы динамическое равновесие социальной системы, ее аутентичность сохраняются по мере сохранения подвижного равновесия между относительно стабильными составом и комбинацией аттракторов и структурно-функциональным каркасом системы. Причем становление самой социальной системы происходит в виде стихийного, самоорганизующегося процесса поиска, селекции обратных отрицательных связей, оптимизирующих возможности социума удовлетворять имманентные и актуальные потребности, в первую очередь, потребность в выживании и наибольшей конкурентоспособности;
В-четвертых, обосновано, что уникальная комбинация естественно-географических, геополитических и геоцивилизационных аттракторов, под воздействием которых развивалась социокультурная система российского социума, предопределила приоритетность и, если угодно, «выгодность» обратных связей, обеспечивающих выживание и державную конкурентоспособность России на экстенсивной консервативно-тоталитарной основе. Именно в рамках этой синергетически объяснимой тенденции на протяжении столетий эволюционизировала политическая организация России;
В-пятых, обосновано, что традиционально-синергетическая парадигма дает возможность показать качественную новизну самоорганизационных, спонтанных причин и сущность нынешней социальной модернизации нашего общества в сравнении со всеми предшествовавшими. По нашему мнению, впервые за всю российскую историю нынешняя трансформация страны связана, прежде всего, с тотальным историческим «истощением» характерной для российской цивилизации консервативно-тоталитарной социальной синергетики и упрочением основ для традиционально-синергетического понимания и осуществления модернизационных процессов.
15 На защиту выносятся следующие основные положения:
І.Под модернизацией в настоящее время понимается возрастание способности социальных систем адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые виды институтов, обеспечивающих развитие. Этот процесс обусловлен как объективными (социально-экономическими и культурными), так и субъективными (способность политического руководства осуществить более или менее эффективное изменение общества) факторами. Возможные варианты модернизации и их выбор обусловлены такими факторами, как: общее состояние социума на момент начала реформ; социокультурная динамика общества; соотношение традиций и новаций в механизме развития; этническая однородность или гетерогенность национального состава; религиозно-культурная среда, обеспечивающая органическое единство духовных и практических, индивидуальных и нормативных источников поведения субъекта с акцентом на отображении персонализированных, творческих механизмов культурно опосредованной активности групп и индивидов; спектр политических сил; система фильтрации и отбора политической элиты.
2. Выявление глубоких ценностных и моральных корней современных социальных процессов позволяет анализировать механизмы модернизации общества в России, характеризующиеся «погруженностью» не только в кризисы «постсовременности», но и в глубокий системный, социетальный кризис, вызванный политическими и социально-экономическими реформами. Этот кризис вызван, прежде всего, состоянием глубокого культурно-нравственного раскола между традиционными и модернизированными «укладами» как в экономике, так и в духовной жизни социума. Россия приобрела форму «промежуточной цивилизации», так как, оторвавшись от «традиционной суперцивилизации», но, не дойдя до «либеральной», не только не пытается преодолеть раскол, но, напротив, стремится приспособиться к нему. Общество дезинтегрировано. Причем, не было и все еще нет даже предшествующей интеграции фазы и ее необходимой предпосылки - дифференциации общест-
ва, которая могла бы выделить социальные группы и группы интересов. Вместо этого произошла фрагментация, которая никак не может закончиться интеграцией.
Правила синергетики действуют в социуме как бы на двух уровнях - на безусловном, природно-инстинктивном и на социальном, негенетическом, надприродном и в то же время надсознателъном. Лишь на первом из них тип человеческой самоорганизации практически идентичен синергетиче-ским процессам в несоциальных системах. На социальном, надприродном уровне синергетическая парадигма воплощается в особых формах и с помощью особых механизмов. Синергетический, надсознательный алгоритм инновационного функционирования социальной системы может быть специфицирован по степени ее «предрасположенности» к инновационному творчеству, которая также спонтанно формируется в зависимости от случайного комбинирования аттракторов, задающих уникальный способ сохранения и воспроизводства системы, ее динамическое равновесие и эволюцию без потери аутентичности.
В цивилизационном развитии нашего общества со времен Киевской Руси и до начала 70-х годов XX веха при всех социальных пертурбациях, экономических, политических и идеологических трансформациях революционного и эволюционного типа неизменно доминировал консервативно-тоталитарный традициональныи алгоритм синергетического происхождения. Его историческая живучесть спонтанно и надсознательно обеспечивалась уникальным набором аттракторов, вынуждавших социокультурную систему самоорганизовываться, спонтанно ориентироваться на отрицательные обратные связи с окружением, опираясь на тоталитарно-консервативную традицию.
Причины, глубину и масштабы нынешней модернизации России, ее качественное отличие от всех предшествующих невозможно адекватно понять вне связи с пониманием радикального, революционного изменения традиционально-синергетическои природы отечественной социокультурной системы. Можно утверждать о том, что впервые за всю нашу историю мы
17 имеем дело с модернизацией, неизбежность которой вызвана спонтанным, лавинообразным и комплексным преобразованием существенных аттракторов, породивших объем и силу флуктуации, достаточных для системной бифуркации. Уникальной глубинной сущностью нынешней модернизации России является синергетический процесс радикальной и необратимой замены консервативно-тоталитарной традициональной основы российской социокультурной системы и перехода ее в новое качественное состояние, определяемое доминированием либерально-инновационной традиции.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в социально-философский анализ методологических оснований модернизационных процессов в России, раскрывает теоретическую основу моделирования и осуществления этих процессов, диалектическую взаимосвязь патриотизма теории и практики преобразований всех сфер общественной жизни. Теоретические выводы и обобщения, полученные в ходе работы над этой диссертацией, могут быть и в дальнейшем использованы в научной практической деятельности как основание для социально-философских, социологических, политологических и культурологических исследований. Кроме того, выводы и результаты исследования могут быть использованы при проведении занятий в высшей школе, особенно при чтении курсов по социальной философии, эпистемологии, методологии научных исследований, социологии, политологии и культурологи.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования обсуждались на всероссийских и межвузовских научных конференциях и семинарах, использовались при проведении занятий с курсантами и студентами Краснодарского университета МВД России. По теме диссертации опубликовано 2 учебных пособия и 2 научных статьи общим объемом 3,55 п.л. Диссертация обсуждалась на кафедре философии и социологии Краснодарского университета МВД России.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения и списка литературы.
Социальная модернизация как объект социально-философского анализа
Об идее модернизации можно говорить в трех смыслах. В первом, наиболее общем, смысле модернизация — это синоним всех прогрессивных социальных изменений, когда общество движется вперед соответственно принятой шкале улучшений. Подобное толкование применимо к любому историческому периоду. Выход из пещер и строительство первых укрытий — столь же явный пример модернизации, как и приход автомобилей на смену лошадиным повозкам или компьютеров на смену пишущим машинкам, если вспомнить сравнительно недавние перемены. Однако такое значение термина «модернизация» здесь нас интересовать не будет, поскольку оно недостаточно специфично, а кроме того, существуют более удачные термины. Второй смысл, который вкладывается в данное понятие, тождествен «современности», т. е. означает комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций, происходивших на Западе с XVI в. и достигших своего апогея в XIX—XX вв. Сюда включаются процессы индустриализации, урбанизации, рационализации, бюрократизации, демократизации, доминирующего влияния капитализма, распространения индивидуализма и мотивации успеха, утверждения разума и науки и многие другие. «Модернизация» в этом смысле означает достижение современности, «процесс превращения традиционного, или дотехнологического общества, по мере его трансформации, в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко дифференцированные социальные структуры»1. Классические социологические ра- боты по модернизации в этом смысле принадлежат Конту, Спенсеру, Марксу, Веберу, Дюркгейму и Теннису.
Наконец, есть еще одно специфическое значение термина «модернизация», относящееся только к отсталым или слаборазвитым обществам и описывающее их усилия, направленные на то, чтобы догнать ведущие, наиболее развитые страны, которые сосуществуют с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального общества. Другими словами, в таком случае понятие «модернизация» описывает движение от периферии к центру современного общества. Ряд специфических подходов к социальным изменениям, известных как теории модернизации, неомодернизации и конвергенции, оперирует термином «модернизация» именно в этом узком смысле.1
В современном мире многие страны решают проблему перехода общества от простых к более сложным формам организации общественной жизни. В науке переход от одного типа системы к другому обозначаются терминами «развитие» или «модернизация». Понятно, что выстраивание нового мира носит не столько незавершенный, сколько открытый характер. Очевидно и то, что этот процесс сопряжен с усилением неравновесности, а по сути дела — и с хаотизацией общественных порядков, с трудом поддающихся какой-либо целостной оценке. Поэтому столь важно выявить некие основополагающие зависимости, действующие в сфере модернизации, что и будет исследоваться в данной работе.
Опыт общественных реформ показывает, что переходные системы так своеобразно сочетают демократические и авторитарные черты, что им трудно найти место в устоявшейся классификации: тоталитаризм, авторитаризм, демократия. При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранять политическую стабильность как важнейшее условие общественного развития в целом, а с другой - расширять возможности и формы политического участия,
В российской научной литературе используются также понятия «запаздывающая модернизация» или «модернизация вдогонку». массовую базу реформ.1 Поэтому очень важно выяснить, что же, всё-таки, способствует относительно устойчивому равновесию общества переходного типа, каким образом можно определить природу и направление происходящих в нём процессов? Всё это вызывает рост интереса к теории модернизации, центральная проблема которой - анализ общественных систем переходного периода.
Круг проблем, связанных с исследованием переходных обществ посредством теории модернизации - весьма широк и разнообразен. Сюда, в частности, относятся вопросы, касающиеся источников, характера и направлений общественных изменений при переходе от традиционного к современному обществу: от технологического отставания стран, где игнорирование политических свобод являлось повседневной практикой, до ценностных ориентации различных групп населения и индивидов.
Исторически модернизацию можно обозначить «как процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые слагались и развивались в Западной Европе и Северной Америке в период с семнадцатого по девятнадцатый век и затем распространились на другие европейские страны, а в девятнадцатом и двадцатом веках -на южноамериканский, азиатский и африканский континенты», - писал Ш.Эйзенштадт, один из авторов теории модернизации \
Основные концепции природы и содержания модернизационных процессов
Общество - необычная область реальности, поскольку его судьба в значительной мере зависит от того, как люди видят общество, представляют его будущее, насколько они информированы как субъекты социальной жизнедеятельности и как осознают общественные процессы.
Теории модернизации, как отражение этих общественных процессов, являются, как мы уже отмечали ранее, продуктом эпохи, начавшейся после Второй мировой войны. Они отразили сложившееся разделение человеческого общества на три «мира»: «первый мир» развитых индустриальных обществ, включая Западную Европу и США, к которым вскоре присоединились Япония и «индустриализировавшиеся страны» Дальнего Востока; «второй мир» авторитарных «социалистических» обществ во главе с Советским Союзом, продвигавшимся по пути насильственной индустриализации за счет серьезного социального ущерба; и «третий мир» постколониальных обществ юга и востока, многие из которых задержались в своем развитии на доиндустриальной стадии. Как теоретически обосновать, объяснить социальные изменения в таких неоднородных и совершенно различных глобальных образований, принимая во внимание растущее взаимовлияние и взаимозависимость «первого», «второго» и «третьего» миров? Классические теории модернизации сосредоточили свое внимание на контрасте между «первым» и «третьим» мирами, а теория конвергенции, как и недавно возникшие теории посткоммунистического перехода, главной темой анализа выбрали разрыв между «первым» и «вторым» мирами.
Период популярности обеих теорий в их классической, первоначальной форме приходится на 50-е и середину 60-х годов, когда широкую известность получили работы Мариона Леви, Эверетт Хаген, Талкотта Парсонса, Нейла Смелзера, Даниэля Лернера, Дэвида Аптера и Шмуэля Айзенштадта, внесших вклад в теорию модернизации, а также работы Кларка Керра, Самуэля Хантингтона, Уолта Ростоу в области теории конвергенции. Затем, в 70-х и до середины 80-х годов обе теории были подвергнуты сильнейшей критике, которая порой переходила в их полное отрицание. Но в конце 80-х наблюдается некоторое оживление теории модернизации, появляются ее версии под названием «неомодернизация» и «постмодернизация». В начале 90-х годов, после краха коммунизма, теория конвергенции оказалась в центре социологических дискуссий в качестве одного из возможных подходов к изучению посткоммунистического периода.
И теория модернизации, и теория конвергенции по праву считаются последним словом эволюционистского направления, хотя сначала в поисках теоретических моделей, пригодных для объяснения движения от менее развитых к более развитым «мирам», обе теории обратились к эволюционизму, тогда еще доминировавшему в социологических воззрениях на изменения. Несмотря на новую терминологию, подход теоретиков модернизации к изучению социальных изменений в незападных обществах глубоко коренился в теории развития, которая заняла прочное место в социальных науках Запада задолго до исхода XIX века. Концепция модернизации, специфически адаптированная в 50-х и 60-х годах упомянутыми выше теориями, имела три определения: историческое, релятивистское и аналитическое.
В исторических дефинициях она рассматривается как синоним вес-тернизации или американизации и оценивается как движение к существующим на конкретной территории и в конкретное время обществам. Вот что, например, пишет Шмуэль Айзенштадт: «Исторически модернизация есть процесс изменений, ведущих к двум типам социальных, экономических и политических систем, которые сложились в Западной Европе и Северной Америке в период между XVII и XIX веками и распространились на другие страны и континенты»1. Аналогичное определение дает Вильберт Мур: «Модернизация является тотальной трансформацией традиционного домодернистского общества в такую социальную организацию, которая характерна для «продвинутых», экономически процветающих и в политиче-ском плане относительно стабильных наций Запада» . Подобный подход наиболее подвержен заблуждениям этноцентризма.
Эта опасность частично минует релятивистские дефиниции, которые не затрагивают специфические пространственные или временные параметры, а сосредоточивают внимание на сущности процесса, где и когда бы он ни происходил. «Модернизация не является hie et nunc современности. С точки зрения мирового исторического процесса, она имеет отношение к инновациям в моральных, этических, технологических и социальных установках, которые вносят свой вклад в улучшение условий человеческого существования»3. Подобным образом рассуждает Симон Чодак: «Модернизация — это важный момент в развитии обществ — момент, когда предпринимаются совокупные усилия для достижения более высоких желаемых стандартов» . Б релятивистском смысле модернизация означает целенаправленные попытки, осуществляемые либо большинством населения, либо элитой для того, чтобы превзойти современные стандарты.
Основы синергетической парадигмы исследования модернизационных процессов
Разрушение методологической монополии марксизма в сфере анализа, объяснения и прогнозирования исторического процесса в мировом и национально-государственном масштабе побуждает отечественную историческую науку к интенсивному поиску и созиданию новой расширенной методологии пространства, которая предполагает преодоление изолированности в исследовании экономических, политических и культурных явлений, а также освобождение от жесткого экономического детерминизма и вульгарного рационализма.
Лавинообразный и интенсивный переход на другую методологическую платформу в сочетании с дефицитом собственных творческих разработок неизбежно ведет к неоправданному заимствованию популярных историософских концепций западной науки и «перефразированию» цивилизационного развития России по Попперу или же Хайеку. В одном из уважаемых научных изданий подобное увлечение представлено предельно откровенно: «В сфере социально-политической... нет нужды выдумывать что-то невиданное, а, порой, достаточно обратить внимание на опыт других стран и зародов, на практику политической жизни человечества».1 Даже беглый ретроспективный взгляд на развитие российской историософской мысли позволяет обнаружить ее безуспешную сосредоточенность на двух противоборствующих парадигмах - интуитивистском славяно-фильском поиске особой «судьбы России» и космополитическом западничестве, видящим залог процветания Отечества в форсированной и добросовестной трансплантации достижений европейской цивилизации. И те и другие, при нарочитой полярности позиций сходятся в метафизическом трактовании исторического процесса и в абсолютизации его детерминантов независимо от места и времени. Именно эта ортодоксальность, на наш взгляд, до последнего времени выступает главной причиной антидиалектического смешения общецивилизационных тенденций в российской истории и ее национально-специфических черт, гипертрофированной абсолютизации того или другого.
Поэтому все более насущной задачей становится поиск синтетической методологии, позволяющей адекватно фиксировать как константы и переменные мирового цивилизованного развития, так и их национально-специфическое воплощение в различных исторических эпохах. Не менее важной проблемой, которая до настоящего времени остается практически за пределами научного исследования, является динамика субординации циви-лизационных детерминантов, т.е. тех факторов, которые «задают» национально-историческую самобытность.
Особый интерес в связи с этим представляет синергетическая парадигма социально-исторического познания. Получившая фундаментальное обоснование в термодинамике и физической химии, она все чаще используется для изучения социально-гуманитарных систем 2. Применительно к социальной сфере синергетический метод анализа акцентирует внимание исследователя на самопроизвольных, самоорганизующихся и случайностных процессах в социальных системах. В отличие от марксистской методологии синергетическая парадигма видит причины социальной динамики не в единстве и борьбе противоположностей, а в неравновесности системы, когда накопление флуктуации (отклонений) в результате решающего малого (непредсказуемого) случайного воздействия приводит к самопроизвольному лавинообразному и самоорганизующемуся переходу социальной системы в новое состояние (бифуркация).
Прежде всего, необходимо отметить, что распространение синергети-ческой парадигмы стало одним из мощных факторов, обеспечивающих стирание границ между естествознанием и обществоведением и построение универсальной эволюционной картины мира. При этом характерная для классической науки стратегия редукционизма, интерпретация эволюционно высших форм взаимодействия по аналогии с низшими дополняется и частично снимается противоположной стратегией элевационизма (ст. лат. elevatio - возведение): эвристические аналогии распространяются сверху вниз, и простейшие взаимодействия рассматриваются сквозь призму их эволюционных перспектив. Указанная стратегия возрождает в современном естествознании ряд фундаментальных установок «догалилеевской» натурфилософии, включая новый синтез парадигм причинной и целевой детерминации, субъектного и объектного подходов и т.д. Правда, в этом плане «классические» концепции самоорганизации (Г. Хакен. И. Пригожий и др.) не до конца последовательны. Поскольку в них уделяется гораздо больше внимания процессам и механизмам образования сложных структур, чем механизмам активного сохранения сложности, то вне поля зрения остаются эволюционные истоки тех выраженью субъектных качеств (управление, целенаправленность, «пристрастность»), которые явно демонстрируют высокоорганизованные системы.
В свою очередь это сопряжено с органичным перерастанием дисциплинарной стадии развития науки в постдисциплинарную (проблемную), подобно тому, как столетиями ранее дисквалификация субъектно-целевых категорий послужила водоразделом между додисциплинарной антропоморфной картиной мира и наукой, расчлененной на отдельные дисциплины.
