Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 11
1.1. Системное видение общества в классической парадигме социального знания 11
1.2. Философские предпосылки неклассической социальной мысли 28
Глава II. ОТ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ К ЖИЗНЕННОМУ МИРУ 42
2.1. Интерсубъективная концепция жизненного мира 42
2.2. Конструкционистская версия социальной реальности: парадоксы методологии 62
ГЛАВА III. АНТИРЕДУКЦИОНИЗМ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ БАЗА АНАЛИЗА СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 79
3.1. Социальная реальность в контексте метатеоретических поисков 79
3.2. Интегративные тенденции в современном социальном знании 105
3.3. Постмодернизм как стратегия децентрации социальной реальности... 117
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 142
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 148
- Системное видение общества в классической парадигме социального знания
- Интерсубъективная концепция жизненного мира
- Социальная реальность в контексте метатеоретических поисков
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современной социальной теории, наверное, нет понятия, которое употреблялось бы чаще, чем понятие «социальная реальность». Пожалуй, нет и более неясного, многозначного и трудноэксплицируемого концепта, чем вышеназванный. Его содержание формируется одновременно и в пространстве строгой теоретической мысли, и в мире обыденного здравого смысла.
Сегодня исследования социальной реальности ведутся в ситуации теоретико-методологического кризиса социального знания: пока не удается создать теорию, адекватно отражающую ту степень переплетения и взаимозависимости социальных явлений, которая реально существует в постоянно меняющемся мире.
Решение этой проблемы представляется совершенно невозможным без анализа схем объяснения и описания социальной реальности, сложившихся в социальной теории на протяжении полутора столетий ее существования. Они варьируются в зависимости от научной позиции исследователя, от теоретических и методологических ориентации школы. В конечном счете, они демонстрируют и уровень развития самой социальной теории как научной формы выражения социального, и тенденции изменения ее предмета и метода.
Таким образом, ретроспективное рассмотрение проблемы социальной реальности направлено на поиски методологических оснований будущих социальных теорий, позволяет обнаружить продуктивные идеи, способствующие становлению новых исследовательских подходов в осмыслении социальной реальности.
Степень научной разработанности проблемы. Рефлексия над основаниями социального начинается в середине XIX веке с работ О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, Э. Дюркгейма. Сущность общества объясняется из не-
4 кой структуры или отношения, которые постулируются в качестве первичных. Все остальные процессы считаются зависимыми и детерминируемыми.
На рубеже XIX- XX веков поиск оснований социальной реальности постепенно переносится в сферу субъективного. В теориях Г. Зиммеля, М. Вебера общество понимается, прежде всего, как мыслимая реальность. Анализ социального производится как рефлексия над этой «мыслимостью». Вместе с тем, подобная позиция вовсе не означает, что прежние подходы «ушли со сцены». Скорее, можно говорить об их сосуществовании.
Начиная с этого времени, построение моделей общества осуществляется с различных позиций многими учёными. Большой вклад в развитие социальной теории внесли Ф. Гиддингс, Л. Гумплович, В. Парето, Р. Парк. Заслуживает внимания концепция Дж. Г. Мида, в особенности разработанные им коммуникативный и символический аспекты социального.
Целостное представление об обществе предложено П. Сорокиным. Он изучает социум с точки зрения сосуществования множества социокультурных систем, которые пребывают в состоянии сложного движения, - по горизонтали, по вертикали и в виде флуктуации (колебаний).
Существенный интерес представляют работы Т. Парсонса, который исследует преимущественно институциональный аспект социального, акцентируя внимание на процессах интеграции и дезинтеграции социальных систем.
Феноменологический метод стремится «снять» противостояние объективно данной реальности и познающего ее субъекта. В концепциях А. Шют-ца, Б. Вальденфельса, Д. Сильвермена, Д. Уолша, М. Филипсона внимание концентрируется на смысловой и интерпретативной природе социальной реальности. Они актуализируют проблематику интерсубъективности как способности людей вырабатывать в процессе повседневных взаимодействий типические и взаимосогласованные представления об объектах социального мира. Важную роль играет понимание языка как способа объективации социального опыта.
Позиция П. Бергера и Т. Лукмана во многом обусловила специфику современного понимания роли концептуальных построений в социальной теории. Они делают акцент на конструирующей деятельности сознания: социальная реальность конструируется самими субъектами как в процессе их повседневной деятельности, так и в теоретических ее определениях.
В настоящее время в социальном знании обозначилась тенденция к теоретической интеграции разнообразных по своей методологической направленности парадигм. Так, в метатеоретических построениях Дж. Алек-сандера, Дж. Ритцера, С. Босуорта, Дж. Крепса анализ общества на макро- и микроуровне теряет свою специфичность. Э. Гидденс, П. Бурдье предпринимают попытки синтеза структуры и действия в рамках идеи социальной практики. Ю. Хабермас стремится ликвидировать разрыв между объективистской и субъективистской установками в осмыслении социального мира, делая серьезный шаг к коммуникативному пониманию рациональности.
Современное социальное знание существенно расширяет поле теории, привлекая идеи постмодернистских философов (Ф. Гваттари, В. Вёлша, Ж. Делёза, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара). Хотя сами они дистанцируются от теоретико-конструктивной деятельности, в их работах содержатся интенции, которые ни одна из интегративных теорий не реализует. Постмодернистский принцип децентрации позволяет представить реальность как становящуюся, нелинейную, незавершенную, неопределенную, дезорганизованную. Именно эти состояния начинают изучаться в социальной теории как сущностные и неотъемлемые характеристики социального мира.
За последние полтора десятилетия возрос интерес к теоретическим проблемам исследования социальной реальности в отечественной социальной теории. Среди наиболее известных ученых в интересующем нас направлении работают Ю.Н. Давыдов, И.Ф. Девятко, Л.Г. Ионин, В.А. Ядов. Многие аспекты методологии социального знания прорабатываются в концепции полисубъектной социальности В.Е. Кемерова. Следует отметить теорию социальной относительности Т.Х. Керимова, идеи языковой репрезентации со-
циальной реальности СЕ. Вершинина. Особый интерес исследователей вызывает временная и пространственная структура социума (Ю.Л. Качанов, А.Ф. Филиппов, Н.А. Шматко, С.А. Азаренко, Ю.И. Прохоренко).
Важное значение для осмысления проблемы сыграли работы П.П. Гай-денко, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, B.C. Стёпина по эпистемологии, где рассматривается последовательность парадигмальных сдвигов в методологии социального знания.
Таким образом, можно говорить о разнообразии подходов к исследованию социальной реальности, отражающих ее сложность и многогранность. Вместе с тем, недостаточно систематизированы разрозненные и зачастую конфликтующие «точки зрения», отсутствуют теоретические координаты, позволяющие обосновать их типологическое единство. Требует осмысления ситуация теоретико-методологического кризиса, необходим содержательный анализ объяснительных возможностей и эвристического потенциала современных теорий в изучении социальной реальности.
Исследователи отмечают необходимость разработки новой методологической стратегии, концептуально соразмерной сверхдинамичной социальной реальности. Тем не менее, в теориях рефлексии подвергаются, в основном, устойчивые характеристики социального мира. Данное обстоятельство диктует необходимость выхода за границы социально-теоретического поля и анализа категориальных схем, сложившихся в иной предметной области - в постмодернистских исследованиях дискурса (текста).
Указанные проблемы во многом предопределили теоретико-методологический характер данной работы, выбор объекта, предмета, целей и задач исследования.
Объектом исследования выступают представления о социальной реальности в философских и социологических теориях.
Предметом являются концептуальные и содержательные проблемы описания и объяснения социальной реальности в социальном знании.
Цель работы: осуществить критический анализ концептуальных и содержательных проблем описания и объяснения социальной реальности, определить эвристический потенциал социально-философских и социологических теорий для ее исследования.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
определить концептуальные границы, свойственные классическому пониманию социума;
исследовать предпосылки формирования неклассической социальной методологии;
-раскрыть сущность феноменологического подхода к анализу социума, охарактеризовать его возможности и границы;
выявить основные характеристики метатеоретического подхода к социальной реальности;
рассмотреть особенности анализа общества в рамках интегрированной социальной теории;
проанализировать понятийные схемы постмодерна и выявить идеи, имеющие наибольшее значение для описания социальной реальности.
Теоретико-методологическая основа исследования. Методологический каркас исследования составили системный подход, методы логического, сравнительно-исторического и типологического анализа.
Системный подход позволил осуществить комплексную реконструкцию объекта, свести методы социально-теоретического описания и объяснения социальной реальности в единую картину, задать рамки теоретических координат, в которых локализуется объект исследования.
Типологический анализ дал возможность свести многообразие концепций, исследующих социальную реальность, к трем устойчивым модификациям - классическому, неклассическому и постнеклассическому типам теоретизирования, что позволило обнаружить в каждом из них общие характеристики.
Сравнительно-исторический метод позволил представить типические способы теоретического осмысления социальной реальности в динамике.
Логический анализ дал возможность выявить противоречивость и непоследовательность в теоретических построениях социальных мыслителей.
Научная новизна исследования определяется совокупностью поставленных в работе целей и задач и в обобщенном виде может быть представлена в следующих положениях:
1) показано, что совмещение в метатеориях различных и противореча
щих друг другу теоретических перспектив неизбежно приводит к методоло
гическому дуализму, концептуальным упрощениям, внутренней противоре
чивости и непоследовательности анализа социальной реальности;
2) обоснован вывод, что интегративные теории характеризуются
стремлением к преобразованию или замене традиционного категориального
аппарата, существенному усложнению аналитических схем, концептуальным
заимствованиям; исследование социальной реальности осуществляется в
рамках прежних схем;
3) выявлено, что постмодернистская абсолютизация принципов нели
нейности, незавершенности, неопределенности подготавливает почву для
восприятия неравновесной картины социального мира, а трактовка социаль
ной реальности как совокупности особым образом организованных дискур
сов (текстов) приводит к утрате сущности социального и его превращению в
эпифеномен.
Основные положения, выносимые на защиту:
Классические и неклассические социальные теории основываются на разных базовых предположениях о природе социальной реальности; последовательная реализация лишь одной из методологических установок существенно упрощает картину социальной реальности.
В феноменологической социологии жесткость указанных методологических оснований «сглаживается» посредством введения более гибкой ин-
9 терсубъективной установки. Но, как следствие, социальные институты оказываются лишенными внутренне присущей им природы.
В метатеоретических подходах общество постигается двойственным образом: как жизненный мир и как система. Взаимоотношение между этими сторонами реальности представляется как диалектический процесс. Подобное соединение разнородных методологических установок оказывается малопродуктивным в силу неизбежной противоречивости и непоследовательности теоретического анализа.
В интегративных теориях на первый план выдвигаются идеи про-цессуальности и динамичности социальных структур. Тем не менее, исследования осуществляются посредством традиционных концептуальных оппозиций. Произведенные новации сводятся к усложнению теоретических схем и замене традиционного категориального аппарата.
Постмодернизм, в отличие от ранее рассмотренных теорий, трактует социальную реальность как дискурс (текст), что позволяет представить реальность как становящуюся, нелинейную, незавершенную, неопределенную.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Полученные в ходе диссертационного исследования теоретические результаты, сформулированные положения и выводы могут быть использованы в разработке отдельных проблем социальной философии, теоретической социологии, при подготовке и чтении лекций по соответствующим дисциплинам и создании углубленных спецкурсов.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования были апробированы на Ежегодных научно-практических конференциях Института социальных наук ИГУ (Иркутск, 2000 - 2005), в ходе Второй международной научно-методической конференции «Повышение эффективности познавательной деятельности обучающихся» (Иркутск, 1999). Материалы работы использовались в преподавательской деятельности автора. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в 7 научных публикациях общим объемом 5,2 п.л.
10 Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка, содержащего 186 источников. Объем работы составляет 163 страниц.
Системное видение общества в классической парадигме социального знания
Предложенная мыслителями Нового времени договорная интерпретация природы общественных отношений оказалась той первой теоретической формой, в которой классическая философия сумела осознать качественное своеобразие социальной реальности. Общество задается совокупностью межчеловеческих отношений, рационально организованных и ограниченных законами волеустановленного (договорного) происхождения.
Признание качественной обособленности и закономерного своеобразия социальных отношений как отношений договорных, свободно формируемых волей участвующих в них индивидов, сопровождалось переносом в область социального взаимодействия общегносеологических принципов философии этой эпохи.
В теориях «общественного договора» общество есть простая сумма индивидов столь же организованных в силу необходимости, сколь и разобщенных, отдельных и самодостаточных. Отсутствие принципов системности и иерархичности в понимании социального исключает возможность поиска внутренних оснований, исходя из которых можно объяснить все остальные структуры, процессы и отношения.
Содержание данных принципов (рефлексии, инвариантности человеческого сознания в первую очередь), спроецированных на социальную реальность, равно как и санкционированная метафизической моделью рациональности тенденция к выведению суждений долженствования из дескриптивных суждений о «скрытой сущности», превратили европейскую социальную мысль в форму нормативного теоретизирования. Идеальное общественное устройство конструировалось исходя из априорных, вечных и неизменных принципов «человеческой природы» и разума. Логическая шаткость и несамодостаточность (по-разному «компенсируемая» теоретиками «общественного договора») тех социально-философских конструкции не позволяли им сохранять свою нормативную убедительность в условиях столкновения с самой действительностью. В XIX веке это обернулось для социально-философской мысли «приобретением» исторического измерения. Отныне она будет занята поиском внутренних, объективных (а не субъективно воле-устанавливаемых индивидами) закономерностей исторического развития общества и теоретическим соотнесением их с целеполагающей активностью самих людей, заявивших о себе в Новое время как о единственных творцах и законодателях своей общественной жизни.
Ни в одном социальном учении XVII - XVIII вв. не ставится самостоятельной исследовательской цели рассмотреть общество как целостность, свойства которой не сводятся к сумме свойств каждого отдельного индивида. Рефлексия над собственными основаниями социального, осмысление его как специфической системной целостности осуществляется в рамках новой науки - социологии. Социология, имеющая своим предметом особые, коллективные, формы деятельности, ищет такую универсально-объективную предпосылку, которая бы с необходимостью и достаточностью объясняла эту коллективность.
Основатель социологии О. Конт проблему поиска первоосновы социального, казалось бы, специально не затрагивал, относя её к разряду метафизических спекуляций, которые следует изживать. Поэтому общество в его трактовке предстает как целостная система, подчиняющаяся естественным законам и вследствие этого доступная описанию и познанию. В силу того, что позитивизм Конта провозглашал программу преобразования всего знания по образцу науки, его «невнимание» к онтологии социального вполне понятно. Общество есть, и это выступает в качестве факта. Оно представляет собой некоторую целостность - это другой факт. Наука должна объяснять и описывать факты. Данность социального очевидна и непроблематична так же, как данность природы. Следовательно, исследователь общества может применять к его изучению те же самые процедуры и методы, что и к изучению природы. Аналогизирующии перенос естественнонаучных методов на область человеческих отношений является гарантом истины и снимает проблемы, связанные со спецификой собственно социальной науки и ее особой методологии.
Именно поэтому Конт, провозгласив необходимость науки об обществе, не видел проблемы в том, как дан её предмет, а следовательно, он не видел необходимости и в поиске основания или первичного носителя социального. Общество интересует его не как сущность, а как эмпирический факт. Однако и он выходит на проблему оснований социального в своем описании социальной статики как порядка особого рода, основанного на социальном инстинкте. Индивиду удобнее реализовывать свои интересы сообща с другими. Причем это удобство инстинктивно осуществлено ещё до момента осознания и существует в виде бессознательного влечения.
Конт входит в пространство онтологии несколько парадоксальным образом, находя первооснову социального в биологической природе человека. Подобная установка («так устроен человек») мало чем отличается от «естественных законов» Гоббса, в которых «такое устройство» человека предписано моралью, а значит, Богом. Инстинктивное стремление к социальности у Конта выступает своего рода субстанциональным свойством, наличие которого позволяет объяснить не только функционирование, но и возникновение общества. Инстинктивность расширяет свои симпатии на других людей - так образуется семья. Ещё большее расширение приводит к тому, что инстинкты начинают осознаваться, и с этого момента миром правят идеи, которые постепенно институционально оформляются. Контовская социальная статика даёт нам пример того варианта трактовки оснований социального, который можно назвать натуралистическим.
Интерсубъективная концепция жизненного мира
В первой половине XX столетия наиболее характерным в области социальной теории стало стремление избавиться от избыточной теоретичности. Под прямым влиянием антипозитивистских философских течений социологи стали терять доверие к традиционному пониманию объекта, предмета и метода своих исследований. Бесконечные споры о том, что первично, социальные структуры, действия или культурные значения, заставили задуматься о поиске нового понимания социальной реальности.
Концептуальные основания для радикальной модернизации взгляда на социальную реальность были взяты из феноменологической философии Э. Гуссерля. Как известно, главные положения его философской концепции относительно нашего знания о мире основывались на проблематизации смысла, на обращении к смыслу как чему-то, нуждающемуся в объяснении и концептуализации. Он акцентировал внимание на том, что самое главное в деятельности сознания происходит при обращении со смыслами, при наделении чего-либо смыслом. Тем самым феноменология Гуссерля возвращает мышление из сферы теоретического конструирования и системосозидания в область непосредственного рассмотрения мыслительной активности человека. Это мотивируется необходимостью преодоления субъект-объектного рассмотрения процесса познания. С другой стороны, он убежден, что предметом познания является бытие, понятое как коррелят сознания и в соответствии со свойствами сознания.
Таким образом, феноменология может рассматриваться как метод уяснения смысловых полей сознания. Ведь «сознание (переживание) и реальное бытие,- рассуждает Гуссерль, - это отнюдь не одинаково устроенные виды бытия, которые мирно жили бы один подле другого, порой «сопрягаясь», порой «сплетаясь» друг с другом. Подлинно сплетаться, образуя целое, может лишь сущностно родственное - то, у чего собственная сущность в одном и том же смысле» [40, 20]. Основоположник феноменологии считает, что бытие есть то, что присутствует в человеческом мышлении и зависит от него. Другими словами, то, чем для нас является реальность, всецело обусловлено конституитивной деятельностью сознания. При этом результатом конституи-рования полагается не теоретико-концептуальная конструкция, а некая совокупность смыслов, которые мы приписываем феноменам внешнего мира.
С позиции феноменологии вопрос о реальности общества в его классическом понимании не рассматривается вообще. Социальная реальность для Гуссерля не существует вне человеческого сознания и независимо от него. Получить какое-либо знание о социальном - значит последовательно описать те способы, посредством которых сознание конституирует такую целостность, как социум. В этом смысле речь должна идти не об изучении общества, а об описании форм опосредования, в которых социальное дано сознанию как чистый феномен. Следует отметить, что Гуссерль специально не останавливался на описании этих форм. Социальная реальность выявляется в его философии другими способами: через проблему интерсубъективности и через тематизацию «жизненного мира».
Возникновение интерсубъективной сферы (сферы общественной жизни) он рассматривает в «Картезианских размышлениях». Необходимо отметить, что проблема конституирования интерсубъективности тесно связана с намерением Гуссерля преодолеть трансцендентальный солипсизм, в котором его совершенно справдливо упрекали оппоненты. В самом деле, согласно Гуссерлю, в результате проведения феноменологической редукции перед исследователем открывается универсальная область сознания - трансцендентальная субъективность (трансцендентальное Ego), которая как бы продуцирует из себя и мир, и знание о нем, и душевную жизнь. Для преодоления трансцендентального солипсизма Гуссерлю необходимо было обосновать существование другого трансцендентального Ego, существующего самостоятельно и независимо. Согласно Гуссерлю, феноменологический метод предписывает исследователю принимать во внимание только субъективную деятельность сознания. Интерсубъективность же возможна лишь при наличии общности между отдельными субъектами, то есть при признании того, что наряду с индивидуальными характеристиками субъекту присущи некие общие характеристики, которые делают возможным существование Мы. В таком случае возникает вопрос: как возможно конституирование интерсубъективного на основании субъективного? Основоположник феноменологии ставит перед собой задачу описания тех актов сознания, благодаря которым конституируются другие люди, и возникают интерсубъективные связи.
Гуссерль считает, что конституирование интерсубъективного мира должно осуществляться в определенной последовательности. Прежде всего, необходимо до конца провести феноменологическую редукцию и оказаться в области изначального трансцендентального Ego. Затем нужно обратиться к его объектному полюсу. Поначалу, полагает он, все интенциональные объекты предстают передо мной как однородные: все они представляют собой данные мне феномены. Всю область феноменов можно разделить на две части: сферу собственно моего и все остальные феномены, которые окажутся за пределами этой сферы «собственно моего». Границы выделенной сферы оказываются в достаточной степени размытыми, но ее ядром, включающим те феномены, которые в нее безусловно входят, является моя психофизическая структура: мое тело и моя психика, то есть мое эмпирическое Я, взятое, конечно, в снятом виде, как феномен.
Обследовав сферу собственно моего, рассуждает Гуссерль, я обращаюсь к феноменам, находящимся вне этой сферы. И тут происходит, по выражению Гуссерля, как бы «удвоение» моей психофизической структуры. Я замечаю, что среди феноменов, пребывающих вне сферы собственно моего, встречаются другие психофизические структуры, которые в главных своих чертах подобны моей. Но если мою психофизическую структуру, мою психику и мое тело я воспринимаю непосредственно и как бы «изнутри», то любую другую психофизическую структуру я воспринимаю «снаружи», причем непосредственно мне дана только ее телесная сторона, психическую же сторону я могу знать только посредством ее действий. Здесь Гуссерль делает решительный шаг. По его мнению, при виде другой психофизической структуры я при помощи особого рода аппрезентации17 усматриваю, что за ней стоит трансцендентное по отношению к моему другое трансцендентальное Ego. Так, я убеждаюсь, что наряду с моим трансцендентальным субъектом существуют другие трансцендентальные субъекты, причем каждый из них существует самостоятельно и независимо от меня. В мире другого трансцендентального Ego мое Я может быть представлено аналогичным образом. Оно не дано Другому непосредственно, он воспринимает только мою психофизиологическую структуру. О наличии моего трансцендентального Ego Другое Я может судить только аппрезентативно.
Социальная реальность в контексте метатеоретических поисков
В последней трети XX столетия наука об обществе пришла к необходимости формирования синтетической перспективы осмысления социальной реальности. Причины резко возросшего интереса исследователей к созданию интегративных теоретических конструкций коренятся в неспособности как структурно-системной, так и интерпретативнои парадигм3 дать адекватное объяснение социальным процессам. Если сторонники первой доктрины уделяют преимущественное внимание социальным структурам, макросоциаль-ным аспектам реальности, то приверженцы второй исходят в своих рассуждениях из индивидов и их взаимодействий, что соответствует микроуровню анализа. Каждая из теорий, углубляясь в изучение одной из сторон социального мира, абстрагируется от другой ее стороны. В результате полнота реальности редуцируется к одной из премущественных посылок, что приводит к замене живого социального бытия «голыми абстракциями». Идея интеграции соционаучного дискурса выражается не в редукции или игнорировании того или иного уровня анализа, а в целостном объяснении общества. Как утверждает А. Сикурел, «ни микроструктуры, ни макроструктуры не являются изолированными уровнями анализа; они взаимодействуют друг с другом во все времена, несмотря на удобства, на сомнительную роскошь исследования только одной или другой стороны реальности» [цит по: 111,193].
Еще одна причина поиска «общей теоретической ориентации» (выражение Р. Мертона) видится в отсутствии системы согласованных теоретических утверждений, в «разорванности» и разнообразии языков описания, свойственных ведущим социологическим парадигмам. Такое положение вещей привело в 70-е годы XX века, по выражению известного западного социолога Дж. Александера, к ситуации «коммуникативного тупика» в социальной теории, когда стало невозможно прямо сопоставить теоретические объяснения, предлагаемые сторонниками разных социологических «школ» , и указать на универсальные критерии оценки рациональности их утверждений. Иными словами, результатом интенсивных усилий предыдущих поколений исследователей стало «неконтролируемое изобилие моделей, понятий, относящихся практически к любому аспекту социального мира, который только можно вообразить» [4, 157]. Оно породило поначалу ощущение теоретического кризиса и парадигмального раскола, а десятилетием позже привело некоторых социологов к пессимистическим оценкам полезности теорий как таковых. Естественной реакцией на растущий скептицизм и разочарование стали попытки ведущих специалистов в области социологической теории и методологии провести систематизацию теоретических понятий, осуществить анализ и обобщение используемых объяснительных моделей социальной реальности, существующих на тот момент в социологии.
Широко известным собирательным обозначением подобных исследовательских усилий в области социальной теории служит термин «метатеоре-тизирование». В общем случае метатеорией называют теорию, предназначенную для анализа методологических принципов, законов и объяснительных механизмов некоторой предметной (объектной) теории. В социологии под метатеоретизированием понимают, по определению Дж. Ритцера, «систематический анализ внутренней структуры социологической теории», имеющий три основные цели: 1) достижение более глубокого понимания
Эти объяснения подчас относились к одним и тем же социальным явлениям или к процессам одного уровня. предметных теорий, 2) преодоление логических и концептуальных слабостей существующих теорий и 3) подготовка к разработке новой теории, к построению сводной теоретической перспективы, [см.: 182]
Одним из наиболее существенных исследований, способствовавших становлению метатеоретического подхода к пониманию социальной реальности, является работа Ю. Хабермаса «Теория коммуникативного действия».34 В теоретическом отношении социально-философский проект Хабермаса означает, прежде всего, отрицание постмодернистского релятивизма. По его мнению, принятие ряда постмодернистских принципов чревато отказом от известных завоеваний новоевропейской культуры и, главным образом, от рационализма в качестве одного из важнейших когнитивных средств. Отечественный исследователь В.Б. Власова подчеркивает, что для Хабермаса наиболее предпочтительным является другой вариант - неоконсервативный, который хотя и прощается с модернизмом, но в постмодерне видит лишь следующий шаг развития европейского общества. Здесь связь с модерном носит характер конструктивного отрицания: требуется новое прочтение идейных установок модерна, его духовных ориентиров, но это новое прочтение не должно зачеркивать того важного, что не в состоянии опровергнуть и преступить никакой постмодерн, [см.: 31, 243]. Сам Хабермас считает модерн незавершенным проектом. «Мне думается, - подчеркивает он в речи по случаю вручения ему премии Адорно, - что из той путаницы, которая сопровождает проект модерна, из ошибок экстравагантных программ упразднения культуры нам скорее следует извлечь уроки, чем признать поражение модерна и его проекта» [156, 49]. Поэтому следует сохранять движение в сторону «современности», но основывать его на чем-либо ином, чем когнитивно-инструментальный разум.
