Содержание к диссертации
Введение
1 . Методологические возможности применения тендерного подхода к социально-философскому анализу проблемы отцовства 12
1.1 . Гендерная идентичность как конститутивный фактор феномена отцовства 12
1.2. Историческая трансформация института отцовства в проблемном поле социальной философии 36
2. Проблема отцовства в социально-философском российском дискурсе 70
2.1 . Социальные условия и особенности становления отношений отцов и детей в России 70
2.2. Философско-катсгориальный анализ специфики института отцовства в российском рискогенном пространстве власти 98
Заключение 121
Список литературы 125
- Гендерная идентичность как конститутивный фактор феномена отцовства
- Историческая трансформация института отцовства в проблемном поле социальной философии
- Социальные условия и особенности становления отношений отцов и детей в России
- Философско-катсгориальный анализ специфики института отцовства в российском рискогенном пространстве власти
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Актуальность исследования проблемы отцовства обусловлена усложнением современных социальных условий, обострением противоречивости семейных отношений как значительной части социума.
Кризис социального института брака и семьи в современных обществах является общепризнанным явлением. Становится все более очевидным, что статусы и роли матери и отца существенно трансформировались под влиянием текущих социально-экономических и социокультурных условий. Как следствие, возникло стремление переосмыслить содержательный характер связанных с современными социальными отношениями аспектов внутрисемейного развития.
Отношение «отцы и дети», распространяясь за пределы биологического рода и семьи, расширяются до макросоциального уровня, обретают глобальные масштабы, международное значение, в том числе политическое и идеологическое.
В социальном и мировоззренческом смысле в наибольшей степени изменился социальный статус отца. Специалистами отмечаются конфликт между трудовыми и семейными обязанностями, превращение отцовства из обязательного в факультативное, появление новых отцовских практик и сопутствующих им социальных проблем. Все это преломляется в самосознании мужчины и его гендерной идентичности, с которой соотносится его самоуважение и личная самооценка.
В России трансформация отцовства как социального института происходит в специфических условиях по сравнению с европейскими и восточными странами, что является результатом особенностей исторических, социальных, и политических российских условий. и, в свою очередь, требует социально-философского осмысления. Кризис социальных институтов семьи и родительства, инициируя обострение рискогенной ситуации российской действительности, вызывает необходимость осмысления отцовства не только как теоретической категории. Перспектива развития института отцовства связана с пониманием отцовства как социально-нравственного практического регулятива общественного бытия, общественного сознания и, главное, общественного поведения.
Изучение проблемы отцовства не выступало до сих пор специальной темой в отечественной социальной философии. Изучение темы отцовства как прикладного аспекта в психологии, социологии, литературе и других науках требует для своего исследования методологических ориентиров и социально-философской рефлексии.
Степень разработанности проблемы и предпосылки её исследования
Хотя проблема отцовства никогда не являлась предметом специального социально-философского анализа, предпосылки её возникновения мы находим в глубокой древности. Философская генеалогия отцовства может быть рассмотрена на двух уровнях: как генеалогия социального института отцовства и как первая попытка осмысления феномена отцовства в мифологии.
Степень разработанности проблемы представлена несколькими группами источников. Первую группу составляют работы, содержащие социально-философский анализ проблемы отцовства в историко-философском дискурсе: классическое социально-философское направление изучения института отцовства, неклассическая философия, русская философия.
Основы европейской философской традиции по проблеме отцовства заложены в идеях Сократа, Платона, Аристотеля, Геродота и получили дальнейшую разработку в трудах И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Дж. Локка, М. Монтеня, Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье.
Определённый вклад в разработку проблемы отцовства внесли представители неклассической философии: Ф. Ницше, А. Шопенгауэр, З. Фрейд, М. Фуко, Ф. Энгельс.
Связь проблемы отцовства с проблемой семьи и брака представлена в работах русских философов: Н. А. Бердяев, А. Жураковский, И. А. Ильин, В. В. Розанов, В. Соловьёв, С. Л. Франк, Н. Ф. Федоров, Н. Г. Чернышевский.
Ко второй группе теоретических источников относятся работы, концептуализирующие методологию социально-философского анализа по проблеме отцовства в условиях современной рискогенной ситуации. К проблемам по философскому исследованию социальных рисков относятся работы Д. А. Аникина , В. П. Барышкова, У. Бека, Г. Бехмана, Н. Г. Волковой, А. Геодакяна, Э. Гидденса, Е. В. Листвиной, Н. Лумана, А. В. Молчанова, В. Б. Устьянцева, О. Ф. Филимоновой, О. Н. Яницкого.
Тематизацию идей межпоколенного подхода и философского метода генеалогии можно отнести к третьей группе: Ш. Айзенштадт, К. Мангейм, Ф. Мантре, М. Мид, Ф. Ницше, М. Фуко, Б. В. Марков, О. М. Ломако.
Четвертую группу теоретических источников составляют работы по осмыслению гендерного подхода к исследованию проблем отцовства, семьи и родительства. Работы, посвященные рассмотрению истории гендера, связанной с движением феминизма, можно разделить на две подгруппы: зарубежные исследования феминизма: М. Морс, С. Де Бовуар, Б. Фридан, и работы отечественных исследователей: С. Г. Айвазова, Т. А. Клименкова, А. И. Посадская, Е. Р. Ярская-Смирнова.
Анализу философских аспектов отцовства, материнства и родительства в рамках гендерных исследований посвящены работы таких авторов как О. А. Воронина, М. В Кехтер, И. С. Кон, И. В. Костикова, Д. Скотт.
Осмыслению семьи и отцовства как социальных институтов в современной России посвящены работы следующих отечественных исследователей: И. С. Андреева, А.Г. Вишневский, С. В. Дармодехин, О. М. Здравомыслова, Л. В. Карцева, М. Малышева, О. В. Рябов, И. В. Рыбалко, С. А. Сорокин, Н. Д. Шимин, М. Эпштейн, Ж. Чернова.
В отечественной литературе сравнительно широко представлены исследования гендерных стереотипов, однако большинство из них ограничивается описанием особенностей гендерных стереотипов в тех или иных сферах, не затрагивая природу и функции полоролевой стереотипизации как таковой. Одни исследователи склонны абсолютизировать когнитивно-психологические факторы, другие, хотя и касаются социальных функций стереотипов, понимают их весьма упрощенно. Однако ни психологический, ни социологический редукционизм не является убедительной методологической базой для социального анализа закономерностей гендерных стереотипов и выяснений их социальных функций.
При разработке общей концепции диссертации методологическим ориентиром в определении социокультурного и социально-этического контекста проблемы отцовства служили работы Н. А. Акимовой, Я. Ф. Аскина, В. В. Афанасьевой, В. П. Барышкова, Т. Н. Брысиной, В. Н. Гасилина, Е. В. Листвиной, О. М. Ломако, Б. В. Маркова, С. Ф. Мартыновича, Б. И. Мокина, С. В. Никитина, М. О. Орлова, С. П. Поздневой, И. В. Стекловой, Л. И. Тетюева, В. Б. Устьянцева, О. Ф. Филимоновой, З. В. Фоминой, В. А. Фриауфа.
Объектом исследования является социальный институт отцовства в его философском понимании
Предмет исследования – отцовство как проблема в социальной философии
Основная идея, выносимая на защиту. Социально-философская концептуализация проблемы отцовства раскрывается через концепты «власть-забота» и «позитивная власть» как единство дисциплины, порядка и ответственности в рамках понимания отцовства как нравственно-этической парадигмы.
Цель диссертационного исследования – социально-философский анализ проблемы отцовства в её исторической трансформации и методологических перспективах.
В соответствии с поставленной целью определяются следующие
задачи исследования:
– провести методологический анализ социально-философской проблемы отцовства для определения содержательного характера гендерного подхода к осмыслению проблемы отцовства;
– раскрыть социально-философскую специфику фундаментальных характеристик отцовства;
– выявить основные тенденции исторической трансформации социального института отцовства в проблемном поле социальной философии;
– применяя межпоколенный подход, проанализировать социальные условия и особенности становления отношений отцов и детей в России для определения сущностных характеристик института отцовства;
– провести философско-категориальный анализ специфики института отцовства в российском обществе риска.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующих положениях:
-
Проведен методологический анализ социально-философской проблемы отцовства с целью определения содержательного характера генедерного подхода, который раскрывается через понятия «маскулинность» и «доминантность» как составляющая мужской/отцовской власти в единстве личностного и социального.
-
Раскрыта социально-философская специфика отцовства и определены его фундаментальные характеристики: – историчность, социальность и доминантность.
-
Выявлены основные тенденции исторической трансформации социального института отцовства, связанные с динамикой отношений: природа – общество – цивилизация.
-
Проанализированы отношения отцов и детей в России через применение межпоколенного подхода и определены сущностные характеристики феномена отцовства – власть и забота.
-
Раскрыта специфика института отцовства в российском обществе риска и определена перспектива его развития. Она раскрывается через социально-философскую категорию позитивной власти как порядка, дисциплины и ответственности.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Материалы диссертации могут быть использованы при дальнейшем изучении социально-философской проблематики, для решения актуальных проблем современных семейных отношений и отцовства. Основные положения и выводы исследования являются существенными для осмысления и практического осуществления концептуализации современного отцовства, для прогнозирования тенденций развития и будущих отцовских и семейных практик в ходе общецивилицизационного процесса. Материалы диссертационного исследования могут найти применение в процессе преподавания курсов философии, социологии, культурологии, этики, психологии.
Теоретико-методологическая основа исследования определяется взаимодействием социально-философского и историко-философского подходов для проведения целостного анализа становления института отцовства в пространстве социального бытия. Социально-философский подход дополняется гендерным и межпоколенным подходами, которые задают смысловой горизонт исследования, тогда как социально-философский анализ в широком историко-философском контексте обеспечивает его методологическую глубину. Этому способствует также сравнительно-исторический метод генеалогии, направленный на поиск истоков возникновения социального института отцовства. Таким образом, синтез социально-философского, историко-философского, гендерного и межпоколенного подходов, а также философский метод генеалогии определяет, не в последнюю очередь, новизну исследования, позволяя решить поставленные задачи.
Положения, выносимые на защиту:
-
Методологический анализ социально-философской проблемы отцовства посредством категорий общество и личность позволяет раскрыть содержательный характер гендерного подхода через выявление основы гендерной идентичности – маскулинность. Сущностной характеристикой маскулинности является доминантность как составляющая мужской/отцовской власти, понимаемая как единство личностного и социального.
-
Социально-философская специфика отцовства заключается, с одной стороны, в единстве феномена отцовства с феноменом маскулинности, с другой стороны, в их различии, нетождественности: на отцовство распространяются фундаментальные характеристики маскулинности – историчность, социальность и гендерная доминантность, вместе с тем феномен отцовства обладает и собственной спецификой, выражающейся в двойственности его функций: с одной стороны, – личностный вклад отцов в развитие ребенка/детей и функция личностной самореализации мужчины как отца, и, с другой стороны, – социальная направленность деятельности института отцовства.
-
Выявлены основные тенденции исторической трансформации социального института отцовства, связанные с динамикой отношений природа – общество – цивилизация:1) Социальный институт отцовства зарождается в родовой организации как первой форме социальности, для которой характерно органическое единство природного (родового) и социального. 2) В ходе общецивилизационного процесса происходит расхождение родового и социального как женского и мужского, материнского и отцовского, приватного и публичного, подчиненного и властного, единичного и всеобщего, конкретного и абстрактного. 3) Именно расширение понимания природного отцовства (по крови) до его социального понимания обусловило, во-первых, отождествление отцовства и власти, во-вторых, инициировало его универсальность. Мы полагаем, что всё это приводит к превращению власти мужчины/отца в символ, в абстракцию, утратившую своё реальное содержание, т.е. к кризису маскулинности и института отцовства в его реальных жизненных практиках.
-
Осмысление отношений отцов и детей в России как социально – философской проблемы осуществляется с помощью межпоколенного подхода, что даёт возможность провести, во первых, различение феномена отцовства как предмета социально-философского анализа и конкретных практик отцовства, и, во-вторых, рассмотреть возможности их взаимодействия. Понятие «отцовство» через свои сущностные характеристики – власть и забота – должно стать социально-нравственной парадигмой и практическим регулятивом, который осуществляет связь родового, социального и духовного, идеала, нормы и реальности.
-
Обесценивание роли отцовства в условиях кризиса института семьи инициирует риск потери гендерной идентичности и кризис маскулинности. Кризис семьи во многом обусловлен кризисом традиционного института отцовства, отождествляемого с властным началом. Смысловое и методологическое содержание понятия отцовства в российском обществе риска связано с социально-философской категорией «власть». Относительно отцовства в условиях российского общества риска необходимо осмысление понятия позитивной власти, которая представляет собой власть порядка, дисциплины и ответственности. Именно через отцовство происходит расширение жизненного пространства от природно-родового до социального и духовного, осуществляется связь поколений через трансляцию социального знания в его событийном смысле – как социального события – как Отечества. Возникает понимание необходимости гармонизации родового и социального, конструирование отношений по принципу взаимодополнительности, а не по принципу противоречивости и взаимоисключения.
Апробация диссертационного исследования.
Материалы диссертации нашли своё отражение в 10 научных публикациях, из которых 2 входят в перечень российских рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук. Диссертация обсуждена на заседании кафедры этики и эстетики философского факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры этики и эстетики СГУ, на теоретическом и аспирантском семинарах в 2009-2012 гг., а также на научных форумах различного уровня, из них: международная конференция «Онтологические исследования в современной России» (Санкт-Петербург, ноябрь 2010), межвузовская научная конференция «Перспективы России в глобальном мире» (Энгельс, февраль 2011), всероссийская научно-практическая конференция «Город: рискогенное пространство» (Саратов апрель 2011), всероссийская научно-практическая конференция «Информация. Коммуникация. Общество - 2012», (Санкт-Петербург, январь 2012), международная научно-практическая конференция «Город и здоровье: аспекты взаимодействия» (Саратов, апрель 2012), международная теоретико–практическая конференция «Социальная жизнь в свете философской рефлексии» (Ульяновск, май 2012).
Структура работы обусловлена основной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав (четырех параграфов), заключения и библиографии.
Гендерная идентичность как конститутивный фактор феномена отцовства
Под отцовством понимается социокультурное явление, исторически возникшее в моногамной семье, сущность которого состоит в готовности мужчины взять на себя ответственность за воспитание и содержание своих детей.
Философская рефлексия начинается, как правило, с уточнения понятийного аппарата. Важно иметь в виду, что термин «отцовство» имеет два значения: 1) оно (fatherhood) понимается как социальный институт, система прав, обязанностей, социальных ожиданий и требований, предъявляемых к мужчине как родителю и коренящихся в нормативной системе культуры и в структуре семьи, либо 2) представляет собой реальные практики (fathering) - деятельность, связанную с выращиванием и воспитанием детей15. Английский термин «гендер», который первоначально обозначал грамматический род, позднее становится понятием социальных наук для отражения социокультурного аспекта половой принадлежности индивида, В отличие от русского языка, в котором есть только одно слово, связанное с данным вопросом - «пол», -в английском языке имеется два понятия: секс (sex) - пол и гендер (gender) - своего рода «социопол». Не пол, но именно гендер обусловливает психологические качества, виды деятельности, способности, профессии и занятия мужчин и женщин через систему воспитания и образования. Первоначально термин «гендер» принадлежал только лингвистике. В англорусском словаре В. Мюллера «гендер» имеет два значения: первое для обозначения пола в его широком смысле, второе для обозначения грамматического рода. Термин «гендер» впервые в его новом, не грамматическом смысле, использовал психолог Роберт Столлер в 1968 году. Он использовал этот термин для различения «маскулинности» (мужественности) и «фемининности» (женственности) как социальных характеристик «мужского» и «женского», которые, при этом, выступили биологической базой природного различения мужчин и женщин. По мнению Р. Столлера, не всегда можно связывать бытие женщины с бытием «женственности» так же как и бытие мужчины - с «мужественным» поведением. Так же Р. Столлер отметил различие между двумя терминами «sex» (биологический пол) и «gender» (социальный пол). Пол (sex) соотносится исключительно с биологическими различиями между мужчиной и женщиной1 . В последнее время гендер рассматривается как целый комплекс понятий. Термин гендер не имеет окончательного определения, он, точнее, обозначает саму проблему отношений мужчин и женщин, требующую и предполагающую дальнейшее исследование и изучение. Само понятие «гендер» не имеет в русском языке аналогичного перевода, его написание и произношение скопировано с английского. Тендер рассматривается в отличие от понятия пола не сугубо с физиологической стороны, по которым отличаются мужчины и женщины, а таюке исследует их социально сформированные черты, присущие «мужественности» (masculinity) и «женственности»(ґетіпіїу). Тендер - совокупность морфологических и физиологических особенностей. Если пол детерминирован биологически, то тендер конструируется социокультурно. Таюке как существуют два пола: женский и мужской, им соответствуют два тендера — феминный и маскулинный. При этом, один из важных вопросов заключается в том, соотносится ли тендер как социально сконструированный феномен с биологией или же только детерминируется ею. Отторжение мужчины от женщины, по своей сути, и порождает проблему пола как поиск своей половины, а в дальнейшем и проблему тендера. Тендер по своей сути есть осознанное значение пола, социальное осмысление принятия/непринятия факта пребывания мужчиной или женщиной, включая ожидания, с этим связанные и освоенные характеристики и социальные модели поведения. Из дошедших до нас фрагментов философских источников можно предположить, что для античности было характерно иерархическое восприятие мира. Наверху космической иерархии стоят боги, затем люди, потом животные и растения. Но и люди - мужчины и женщины, рабы и свободные, дети и взрослые - не считаются равными. Независимо от реального положения женщины в обществе для всего периода античности характерно признание неравной ценности мужчин и женщин, которое мотивировалось их «различной природой». Современный исследователь М. Финлей пишет, что в античной культуре «женщины считались низшими по природе, и потому их функции ограничивались производством потомства и исполнением домашних обязанностей, и... значимые социальные отношения и сильные личные привязанности искали и находили среди мужчин» . Знаменитый афинский оратор Демосфен так излагал традиционный взгляд на отношения полов: любовниц мы содержим ради удовольствия, наложниц для ежедневной заботы о нас, а жен - чтобы они вынашивали нам законных детей и были верными стражами наших домашних очагов. Во многих философских концепциях и школах мужское и женское начало рассматриваются как противоположные, хотя и взаимосвязанные гносеологические и онтологические принципы: маскулинность - символизирует божественное, духовное, культурное, рациональное, универсальное, а феминность - телесное, природное, иррациональное и частное1 .
Появление понятия тендера ни логически, ни исторически не случайно. Этот термин, который первоначально принадлежит западной цивилизации, в настоящее время является составной частью современного процесса глобализации, который можно понимать как вовлечение всего мира в единые универсальные процессы, начавшиеся ещё в XV веке, в период великих географических открытий. Именно западная цивилизация теоретически и исторически подошла к такому этапу своего развития, когда необходимость тендерного анализа и тендерных изменений стала необходимостью. Эта необходимость не была проявлением «хитрости разума» (по Гегелю), каковой породил субъекта тендерного анализа и тендерных изменений - феминистское движение. На самом деле феминистское движение первой и второй волны было абсолютно закономерным ответом на многочисленные вызовы эпохи. Вполне понятно, что этому движению стал необходим свой концептуальный аппарат для теоретического анализа общества, культуры и истории19.
М. Мид в своей книге «Пол и темперамент в трех примитивных обществах» первая высказала мысль о необходимости различать биологический и социальный пол. Непосредственно после этого различения М. Мид, представители феминизма приступили к теоретическому осмыслению нетождественности биологического и социального пола и проблематизировали тендерные отношения. Так, тендер, который до этого являлся только грамматической категорией, превратился в часть «оборудования» феминисток для постановки проблем о «естественном» подчиненном и более низком положении женщин.
Историческая трансформация института отцовства в проблемном поле социальной философии
Анализ трансформации социального института отцовства связан с различными исследовательскими направлениями: социально-философское изучение современных тендерных отношений, интерпретация механизмов конструирования отцовства, исследование динамики доминирующих социальных идеалов семьи и родительства, особенности рефлексии процесса трансформации отцовства. Применяя к анализу общества межпоколенный подход, Маргарет Мид отмечает: если мы рассмотрим все известные человеческие общества, мы сможем увидеть повсюду какую-то форму семьи, которая заключается в некотором наборе постоянных правил. Эти правила побуждают мужчин помогать женщинам, заботиться о детях, пока те маленькие. Одна из главных специфик человеческой семьи состоит не в том, что мужчина защищает свою семью - это есть и у приматов. Она так же не заключается в гордой власти самца над самками, за благосклонность которых он должен соревноваться с другими самцами,- это качество также есть у приматов. Отличительная черта мужчины как самца человека - везде помогать добывать пищу женщинам и детям61.
В содержательном плане эта проблема связана напрямую с воспитанием человеческого в человеке. «Что мы должны делать, чтобы стать людьми?». Когда-то в самом начале человеческой истории было осуществлено социальное нововведение: самцы начали кормить самок и их потомство. Из этого нельзя сделать вывод, что самцы, кормящие своих детей, имели хотя бы малейшее представление о физиологических основах отцовства, хотя мы можем предположить, что пища могла служить наградой самке, которая была не слишком переменчивой в своих сексуальных предпочтениях. Во всех человеческих обществах будущий мужчина усваивает, что, когда он подрастет и станет мужчиной, одной из его обязанностей будет обеспечение пищей какой-нибудь женщины и ее потомства. Только тогда он станет полноценным членом общества . Этот принцип сохраняется везде и всегда. Отцовство является биосоциальным институтом, как и материнство. У многих биологических видов отцовский вклад сводится только к функции оплодотворения, тогда как материнство предполагает не только зачатие и рождение, но и выращивание потомства. Сохранение связи матери и ребенка- не единственное условие полноценной преемственности и спасения человеческой сущности. Так же большой риск утраты священного повторения, представляет потеря заботы отца. По убеждению М. Мид, когда забота о детях ограничивается «биологической данностью — мать и дитя», «мужчины теряют ясность ориентации, а те особые условия, благодаря которым человек поддерживал преемственность своих социальных традиций, нарушаются и искажаются». Таким образом, если ребенок представляет собой ядро генеалогического повторения, то связь ребенка с матерью и отца с ними, выступают как необходимый механизм в процессе сохранения человеческой сущности, страх потерять которую, оборачивается мудростью хранения этих священных связей. Даже в самых примитивных социальных условиях, наличие отца значитель-но повышает шансы детей на выживание . Постоянная связь между брачным статусом и детской смертностью существует во всех развивающихся странах. Так же об этом свидетельствует историческая демография: дети, у которых были законные отцы, и дети, которые принадлежали к обеспеченным слоям общества, всегда имели несравненно больше шансов на выживание и жизненное благополучие, чем сироты или внебрачные дети. Эта разница сохраняется в нашем обществе и в наше время, даже в самых благополучных и развитых странах. В этом смысле одним из основных критериев является образовательный уровень детей: отцовский вклад, включая совокупный семейный доход и непосредственную заботу о детях, коррелирует с более высокими учебными показателями детей, а когда они взрослеют - с более высоким социально-экономическим статусом. Хотя причинная связь между этими явлениями не установлена (нельзя исключить влияние генетических факторов), социальная статистика достаточно выразительна64. Социальные основания обусловливают у человека специфические отцовские практики и объем отцовской заботы. В архаических обществах главным аспектом маскулинности считалось отцовство, а одним из важных показателей «мужской силы являлась плодовитость»65. На ранних ступенях развития человечества мы находим максимальную зависимость человека от природы, когда он мыслит себя только придатком, составной частью природы. Человеческое «я» тут всецело подчинено окружающему «не-я», и социальные функции человеческого коллектива, хотя они как социальные уже и здесь несводимы на биологию, по содержанию своему тесно переплетаются с биологическими функциями и находятся под их водительством. Возникающий же после этого на базе некоторого прогресса в состоянии производительных сил матриархат уже предполагает постепенное развитие сознания; следовательно, социальные функции здесь уже отличны от биологических. Вполне естественно, что в эти времена ближайшие биологические производители рода являются также и общественными его устроителями и охранителями. В дальнейшем патриархат резко отделит функции общественного устроителя от функций ближайшего биологического производителя; и хотя те и другие функции будут действовать здесь, как и везде в человеческом обществе, совместно, но эта совместность станет не такой хаотически переплетенной, спутанной и нерасчлененной, как раньше66.
Социальные связи в эпоху матриархата все еще остаются заполненными биологическим содержанием. В эпоху матриархата всё мыслится на основе простейших чувственных реакций, и мыслится всегда неожиданным и страшным, полным всяких непонятных опасностей и ужасов. Процесс жизни в эту эпоху еще никак не рационализирован и берется в своем обнаженном и беспорядочно нагроможденном виде. В первобытном сознании всё окружающее объясняется материальным, физическим, живым (иногда даже разумным) и в первобытном мышлении всё это движется какими-то непонятными слепыми силами. В сознании первобытного человека все вещи и явления представляются исполненными беспорядочности, диспропорции и дисгармонии, доходящей до ужаса и прямого уродства. Матриархат тысячу лет господствовал на земле, и после такого долгого господства матриархата зарождается патриархат. Непосредственный биологический производитель рода, женщина, перестает быть управителем и организатором. В усложняющемся хозяйстве и общине господство переходит к мужчине, который целиком сосредоточивается на хозяйственных и социальных функциях, получающих теперь все более самостоятельное значение67.
Социальные условия и особенности становления отношений отцов и детей в России
Отношения отцов и детей зарождаются и развиваются, прежде всего, в семье, поэтому одной из задач данного параграфа является философское осмысление исторических и социальных условий российской семьи. Семья - один из наиболее древних социальных институтов. Не случайно семью называют микрокосмосом нашего существования, основной ячейкой общества. Любые тенденции в семье неизменно отражаются на жизни социума в целом, при этом те функции, которые возложены на семью социумом, могут реали-зовываться ею при условии общественной поддержки через участие различных социальных институтов. Семья - первая среда обитания человека, его защита от всех опасностей и страхов. Мать становится самым первым объектом детской любви и первым заслоном от внешнего мира, первым страхоубежищем. Она выполняет эту функцию недолго и скоро вытесняется более сильным отцом, за которым функция защиты закрепляется на весь оставшийся период детства. Отношениям к отцу присуща своеобразная амбивалентность: отец, с одной стороны, вызывает желание общения, понимании и защиты, а с другой стороны, - в не меньшей мере его боятся. Сыновство - коррелят и необходимое дополнение отцовства. С этим статусом ассоциируется, прежде всего, послушание, повиновение и преданность отцу. Однако в отличие от рабства, сыновство - не столько принадлежность, сколько дар, способность быть учеником, усваивать и реализовывать отцовские предначертания. Как и в понятии отцовства, в сыновстве на первый план выдвигается не физическое, кровное происхождение, а символическая, духовная близость, дающая сыну, независимо от его возраста, чувство защищенности и надежности, которого лишены сироты127.
Сыновство с точки зрения социальной философии, подобно отцовству, обозначает социальную роль, статус и идентичность. Реальные отношения между отцом и сыном зависят не только от индивидуальных особенностей того и другого, они включены в контекст взаимоотношений между всеми членами семьи . Как бы ни относились мы ко всем трудностям и превратностям семейной жизни, как бы ни критиковали - праведливо или несправедливо - даже самый институт семьи, - весь нормальный жизненный круг человека (от младенческой и до старческой немощи, или - шире - от зачатия до посмертного поминовения) связан именно с семьей. Присматриваясь к феномену семьи (в разные времена, в разных цивилизациях, в разных странах, в разных религиозно-культурных общностях, в разных регионах нашего Отечества), мы не можем не заметить, что многие институты человеческой жизни, будь то устоявшийся круг дружеского общения, будь то приход, монашеская или дружеская община, добровольное творческое объединение, иной раз даже - в некотором идеальном случае - трудовой коллектив или воинское подразделение, обретают свою прочность и благоприятный человеческий климат именно благодаря тем навыкам дружеского общения, заботы и взаимной ответст венности, которые слагаются именно в семье. Слагаются - вопреки всем возможным злоупотреблениям внутрисемейным авторитетом или тем внутрисемейным распрям, описания которых с древнейших времен стали неотъемлемой частью и мифологии, и литературы, и историографии. С детства мы помним рассказы о роковых последствиях распрей внутри родственных сообществ богов, внутри людской родни, внутри царственных династий. И всё же - интегрирующие силы семьи оказываются удивительно устойчивыми в истории. С детства мы наблюдаем и моменты неблагополучия и дискомфорта в наших собственных семьях. Этот теоретически не вполне осмысленный факт настолько самоочевиден, что даже формальные социальные системы вторичного порядка (государства, корпорации, преступные кланы, авторитарные партии и диктатуры) пытаются представить себя как некие громоздкие имитации, или, говоря нынешним языком, «симулякры» не только семейной преданности и заботы, но также и внутренних сложностей семейной жизни. Разумеется, в различных общественных, цивилизационных и культурных условиях феномен семьи может выглядеть по-разному. Этнологи и социологи могут привести множество противоречащих друг другу мнений и соображений на сей счет. Особенности семейных отношений могут иметь самые причудливые и несхожие формы бытового, юридического и экономического оформления, выстраиваться в самые несхожие иерархии; культурно-исторические перекройки, перестройки и катаклизмы, также и внутрисемейные драмы время от времени сотрясают самый институт семьи. Но он, как правило, в конечном счете выдерживает самые жестокие испытания, а в моменты культурных, хозяйственных и правовых стабилизации этот институт - в основе своей - воспроизводится вновь и вновь. А в основе института семьи - при всех возможных вариациях и отклонениях - издревле лежит принцип долговременного (подчас даже пожизненного) союза между мужчиной и женщиной. И не случайно, по словам Энгельса , так много сил положившего на изучение этнологической мысли своего времени, построенная на принципе союза мужчины и женщины семья и делает последнюю основной «двухатомной молекулой» цивилизованного общества130. Острота и размах нынешних дискуссий по части гомосексуальных семей и их правового и культурного статуса, а также дискуссий по части трудностей становления ребенка в «неполной» (т.е., как правило, безотцовской) семье лишь подчеркивает непреложность и насущность проблемы семьи как базовой, «двухатомной молекулы» всей ткани человеческой жизни. Во всяком случае, современная семья с ее тысячелетиями слагавшейся «двухатомной» основой - феномен многомерный. И трудно выстраивать иерархию форм организации той базовой «двухатомной» человеческой реальности, имя которой - семья. Тем паче, что «двухатомность» эта - не закрытая и не статичная. Семья взаимодействует с другими семьями в широчайшем контексте общества и культуры. И, как правило, семья порождает свой третий «атом» - ребенка. И подчас не только в единственном числе.
Философско-катсгориальный анализ специфики института отцовства в российском рискогенном пространстве власти
Определив сущностные характеристики феномена отцовства как власть и заботу, зададимся вопросом: какова связь феноменов власти, риска и отцовства в российском социальном пространстве? Представляется, что без ответа на этот вопрос невозможно определить перспективы развития института отцовства в России.
Риск присутствует во всех сферах жизнедеятельности общества и это неоспоримо. В повседневной жизни мы сталкиваемся с экономическими, политическими, экологическими, психологическими, медицинскими, правовыми и многими другими видами рисков. Наиболее опасные риски связаны с безопасностью человеческой жизни как отдельных личностей, семей, корпораций, так и всего общества в целом1 . Однозначного понимания сущности риска не существует. Это связано с тем, что это явление имеет несколько несовпадающих, или же вообще противоположенных реальных основ, а также с тем, что риск всегда связан с субъектом и решениями, которые тот принимает198.
В области социально-философских теорий, для одних риск непосредственно связывается с опасностями современных технологий, которые угрожают планетарной цивилизации. В риске они видят опасности, которые могут привести к катастрофе. Для других — понятие риска ассоциируется с шансом расширенного господства над природой и как раз по этой причине восхваляются достижения современной техники199. Третьи делают акцент на безопасности и видят в риске вызов, считая достижение безопасности возможным и достижимым, забыв при этом, что полная безопасность со времени первородного греха в принципе не достижима и что с тех пор можно, по крайней мере, выбирать между добром и злом, не смотря на сложность каждый раз верно идентифицировать их200.
Термин «риск» имеет три основных взаимосвязанных значения. Первое значение: риск как ситуация выбора между двумя возможными вариантами действия: более привлекательным, но менее надежным и наоборот - менее привлекательным, однако более надежным. Второе значение риска: мера ожидаемого неблагополучия при неуспехе в деятельности, определяемая сочетанием вероятности неуспеха и степени неблагоприятных последствий в этом случае. Третье значение: риск как действие, в том, или ином отношении грозящее субъекту потерей. Риск мотивированный и немотивированный, оправданный и неоправданный . У. Бек считал, что риск - всеобъемлющая характеристика общества на определенном уровне его развития, которое после индустриального и постиндустриального этапов превращается в «общество риска». Суть «общества риска» состоит в том, что логика производства индустриального общества трансформируется в логику производства массового распространения рисков, который порождается научно-техническими системами202. Он разработал одну из самых завершённых концепций общества риска. Согласно этой концепции, риск - это не исключительный случай, не «последствие» и не «побочный продукт» общественной жизни. Общество постоянно производит риски, причем это производство является легитимным, оно происходит во всех сферах жизнедеятельности общества - политической, экономической, социальной. Риски это неизбежный продукт той машины, которая называется в нашем обществе принятием решений203. Н. Луман полагал, что риски имеют социальный характер, что следует понимать не в том смысле, что риски присутствуют исключительно в социальной реальности, а в том, что стратегия избежания рисков должна вырабатываться на социальном уровне и она должна выступать в качестве наследуемых ценностей и образцов поведения, которыми руководствуется каждая личность при оценке возникшей ситуации. Однако признание связи между рисками и типом социального устройства не означает еще выяснение характера этой связи. Н. Луман, пытаясь дать четкое определение понятию «риск», указал на его амбивалентность, с одной стороны риск является категорией чисто психологической, с другой стороны, очень сложно отрицать наличие в социальной реальности объективных предпосылок появления рискогенных ситуаций204. Как справедливо отмечает В. Б. Устьянцев, современный социальный мир насыщен рискогенными событиями. Многочисленные риски в социальной среде, в поведенческих практиках, межличностном общении вызывают у индивидов чувство страха, неуверенность в будущем, подрывают сложившиеся стандарты поведения, ценностные ориентации. Философская концептуализация рисков в жизненном пространстве личности выводит их из конкретных социальных и коммуникативных практик в познавательную плоскость, превращает в объект само-стоятельного исследования . Причем российская действительность в наши дни отличается разнообразием повседневных рисков, вовлекающих человека порой в самые неожиданные рискогенные ситуации. Повседневные риски делают жизнь непредсказуемой . По утверждению Н. Г. Волковой, общество риска есть опасное общество. Современное общество является средой, воспроизводящей неопределенность и угрозы, продуцирующей в связи с этим рисковость в сознании и поведении индивидов социальных групп, общества в целом. В основе такого понимания лежит различение риска от принимаемых решений и риска как деятельности с вероятным наступлением ущерба независимо от принимаемых решений. Рисковость -это действие, поведение, деятельность, в том числе и рефлексивная, с очевидной для субъекта возможностью наступления ущерба как исхода этой деятельности. Рисковость становится доминантной характеристикой общества в целом, охватывая все более широкое поле социальных явлений и распространяя соответствующий способ действий на различные субъекты и сообщества. Общество риска характеризует высокая интенсивность рисковости207.
В современных исследованиях идет спор, можно или нет Россию считать обществом риска. Действительно, поскольку Россия активно участвует в процессах глобализации, и, несмотря на то, что темпы модернизации значительно отстают от западных обществ, в России сложились все необходимые предпосылки для возникновения общества риска, это обусловлено тем, что наряду с ускоренной модернизацией экономической системы идет активное реформирование социальной системы, что ведет к эскалации социальных рисков. Социальные риски, с одной стороны, существуют объективно и являются результатом формирования среды риска, с другой стороны, сама среда риска формируется в процессе межсубъектного взаимодействия208. О. Н. Яницкий раскрывает причины актуальности анализа рисков российского общества, считая, что распространение рисков становится повсеместным. Поэтому наше общество можно назвать обществом опасностей, рисков и катастроф. Все это в полной мере соответствует природе «общества риска». Философ выделяет два противоположных типа переходного общества: созидательный и разрушительный. В обоих производство всеобщих благ и рисков идут бок о бок, при этом риски являются следствием процесса модернизации общества. О. Н. Яницкий определяет современное общество как общество всеобщего риска. Обществом риска он называет такой взгляд на характер созидания общественной жизни, когда производимые блага и бедствия, достижения и потери трактуются как две - онтологически и гносеологически - равнозначные стороны процесса . В 90-х гг. XX века Россия как общество и социальное целое продемонстрировала всему миру затяжной процесс кризиса. Переход к рыночной системе хозяйствования от административной, планово-распределительной в России негативно отразился на институтах семьи и отцовства, которые относительно общества выступают как социальные институты более низкого уровня.210 А так как семья как социальная структура является консервативной, довольно резкие изменения и перемены в общественном устройстве дезориентировали институт семьи и отцовства211. Актуальная для современной России рискогенная проблема - это те нереальные социальные ожидания, которым реальные отцовские практики вовсе не отвечают. Многие женщины в России ожидают, и всё российское общество в целом это принимает, что мужчины обязаны нести главную ответственность за материальное обеспечение семьи. С другой стороны от отцов ждут активного участия и в воспитании детей, и в решении бытовых вопросов. Противоречивое сочетание традиционалистских и эгалитарных установок часто становится причиной семейных конфликтов.
