Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коллектив как феномен оптимального единства общественного и индивидуального 13
1. Социоцентризм и эгоцентризм: традиции и современность 13
2. Сущностные особенности трудового коллектива как социального субъекта нового типа 31
3. Сущность административно-бюрократической власти и проблема бюрократизма как препятствия в переходе к обществу коллективистского типа 51
Глава 2. Коллективизация собственности как основа оптимизации форм социального управления 74
4. Самобытность и глобальные перспективы российского общества ... 74
5. Становление коллективной собственности и перспективы её развития: социально-практический аспект 94
Заключение 115
- Социоцентризм и эгоцентризм: традиции и современность
- Сущность административно-бюрократической власти и проблема бюрократизма как препятствия в переходе к обществу коллективистского типа
- Самобытность и глобальные перспективы российского общества
- Становление коллективной собственности и перспективы её развития: социально-практический аспект
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Оптимизация форм социального управления в целях достижения наибольшей, коллективной согласованности общественных интересов с интересами индивидуальными - важнейшая социально-философская проблема, находящаяся в центре внимания науки и практики.
В современных условиях системного кризиса российского общества поиск возможности такой согласованности ведётся в трёх кардинально расходящихся направлениях. С одной стороны предпринимаются массированные попытки ориентировать российское общество (его бюрократические структуры) в направлении использования либерально-демократических форм, исторически утвердившихся на Западе. Другого направления придерживаются те, кто в поиске выхода России из кризисного состояния надеется отыскать новые точки опоры в дооктябрьских пластах отечественной истории.
Третье направление поиска связанно с обращением к возможности в той или иной мере восстановить социально-экономический уклад, сложившийся в годы советской власти, предварительно осмыслив проблемы, повлекшие за собой известные российские события августа 1991 года.
Интерес к проблеме реставрации социально-экономического уклада, сложившегося в годы советской власти, связан с тем, что Октябрьская революция в своё время предоставила России возможность приобретения первого, беспрецедентного по своему значению, массового опыта оптимизации форм социального управления на капиталистической стадии социального развития. Этот опыт должен был стать основой планомерного перехода к коллективным формам социального управления, обеспечивающим наиболее оптимальное, гармоничное взаиморазвитие общества и индивида. Осмысление советского опыта, с точки зрения указанной перспективы, представляется исключительно важным в наши дни, когда в капиталистические отношения вовлечено всё человечество, оказавшееся перед реальной угрозой самоуничтожения.
Причины, по которым России не вполне удалось воспользоваться предоставленной возможностью, имеют как абстрактно-теоретическую, так и конкретно-историческую подоплеку.
Теоретические проблемы обустройства советского общества, планомерно трансформируемого для перехода в коммунистическую (подлинно коллективистскую) фазу своего развития, во многом связаны с неопределённостью в прогнозируемой последовательности такого перехода. Прогнозируя развитие коллективов, - социальных субъектов качественно нового типа, которые должны были появиться с проведением полномасштабных и планомерных преобразований капиталистического строя, - К. Маркс, живший при капитализме, оставил значительный описательный пробел в этапности такого развития, что наложило печать утопизма на всю его социофилософскую доктрину.
Заполнение этого пробела связано, в первую очередь, с обоснованием более совершенной формы собственности на средства производства - собственности трудового коллектива, коллективной собственности, способной в полной мере отвечать условиям развития общественного строя, где «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»1. Задача обоснования коллективной собственности и возникающих на этой материальной основе форм коллективного управления, способствующих планомерному всестороннему развитию индивидов, свободно сознающих всю меру своей ответственности перед обществом, становится всё актуальней по мере нарастания динамизма, драматизма и непредсказуемости процессов глобальной трансформации.
Состояние научной разработанности проблемы. Описанию того, как должен быть организован советский трудовой коллектив, воплотившийся в социальную реальность после Октябрьской революции, для планомерной самотрансформации в коллектив коммунистический, посвящено огромное количество трудов, предпринятых в советский период научно-гуманитарным сообществом, включающим в себя учёных со всего мира. 1 Маркс К., Энгелъс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 447.
В ряду исследований советских учёных, обращавшихся к проблемам развития трудового коллектива и образующим этот феномен отношениям собственности, особенно заметными стали работы Р. К. Беляева, Г. М. Гака, Я. Зеле-невского, В. Н. Иванова, Д. П. Кайдалова, Д. А. Керимова, Б. В. Князева, Г. В. Мальцева, Е. И. Суименко, Н. В. Черноголовкина, А. С. Пашкова, В. П. Ратни-кова, Я. Е. Стуля, Н. Г. Юркевича и др.
Результаты многочисленных исследований трудовых организаций, фактически сложившихся в годы советской власти, сохраняют свою значимость. От использования этих результатов нельзя отказаться на том основании, что история, якобы, в августе 1991 года уже вынесла свой вердикт, и прошлого уже не повторить. История, как известно, на новом витке диалектической спирали часто повторяет прошлое, неизбежно следуя в своём развитии законам, которые смог впервые определить и сформулировать Г. В. Ф. Гегель. Вот что писали о таких повторениях классики марксизма, материалистически переосмыслившие гегелевскую диалектику: «Все культурные народы начинают с общей собственности на землю», которая затем отрицается частной собственностью, и потому в современную эпоху «с необходимостью возникает требование - подвергнуть отрицанию теперь уже частную собственность, превратив её снова в общую собственность ... гораздо более высокой, более развитой формы общего владения (в собственность коллектива, коллективную собственность - А. Л.)»1.
В первые перестроечные годы многочисленные попытки обоснования коллективной формы собственности, с учётом сложившейся ранее социофилософ-ской традиции, были предприняты отечественными исследователями. Здесь следует особо выделить работы В. X. Беленького, А. В. Бузгалина, А. В. Васильева, Е. Г. Головина, С. Г. Голубева, К. К. Грищенко, А. А. Кириченко, В. Н. Иванова, В. Ф. Ивановой, Н. В. Козлова, А. И. Колганова, М. Я. Крупника, Н. А. Сакады, И. Саифназарова, Р. И. Цобрыгиной и некоторых других авторов, наметивших пути изучения наиболее оптимальной и перспективной формы собственности с позиции её соответствия природе советского социума. 1 См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 142.
Последующая радикализация реформирования российского общества поставила перед отечественными исследователями задачу обоснования коллективной собственности и коллективных форм социального управления с учётом зарубежного опыта формирования и развития трудовых организаций с собственностью работников. В конце 80-х - середине 90-х годов в отечественной печати наиболее активно обсуждалась возможность использования российскими трудовыми коллективами опыта американских ESOP (Employee Stock Ownership Plan - план консолидации собственности наёмных работников), разработанных американским экономистом Л. О. Келсо. В преддверии массового акционирования российского капитала задачу обоснования такой возможности взяли на себя В. Белоцерковский, В. В. Врачев, М. Дерябина, А. И. Изюмов, А. Казанцев, Я. Ке-ремецкий, В. Кузнецов, В. М. Рутгайзер, В. Супян, П. Огородов, В. П. Патрикеев, К. Розен, Э. Рудык, М. Усиевич и мн. др.
Результаты всех этих исследований сказались на кардинальных изменениях положений о собственности, дважды за одно десятилетие произошедших в российском законодательстве.
Первое изменение произошло в принятом советским законодательством делении собственности на государственную, кооперативно-колхозную и личную: в 1989 году получила отдельный правовой статус новая форма собственности - коллективная. Как отмечает В. Иванов, «термин «коллективная собственность» впервые появился в законодательстве в 1989 г. в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде (ст. 10), и в Законе СССР «О собственности в СССР» (ст. 4). В 1990 г. этот термин был воспринят и российским законодательством (ст. 3 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР», другие нормативные акты)»1.
Второе изменение, произошедшее в 1995 г., вновь коснулось коллективной собственности - её правовой статус, по прошествии пяти лет с момента утверждения, был упразднён. В ходе научной полемики, которая на протяжении нескольких лет активно велась в связи с обсуждением принятого в 1995 г. проекта 1 Иванов В. Коллективная собственность общины. // Закон. 1996. - №5. С. 117.
ГК РФ, был сделан вывод о том, что в появившемся за пять лет до этого правовом статусе коллективной собственности «нет необходимости, поскольку он полностью охватывается нормами об общей собственности или поглощается специальным субъектом - юридическим лицом» .
Действительно, если за основу данной аргументации принять положение о том, что коллективная собственность по своей экономической природе есть общая собственность нескольких лиц, введение в законодательство понятия «коллективная собственность» должно представляться всего лишь терминологическим нагромождением, ведь то обстоятельство, что коллективная собственность в течение пяти лет находила отражение в законодательстве в качестве правового понятия, отнюдь не является неоспоримым доказательством её наличия в жизни.
Однако сопоставляя проблему наличия института коллективной собственности в российском праве с марксистской трактовкой понятия «коллектив», используемой большинством упомянутых выше исследователей, нетрудно понять, что правовые нормы об общей собственности (как совместной, так и долевой), исходя из такой трактовки, должны быть существенно дополнены. Очевидно также, что понятие «юридическое лицо» такого дополнения не привносит.
Таким образом, необходимость предпринятого исследования вызвана отсутствием удовлетворительного обоснования коллективной собственности, выступающей материальной основой наиболее оптимальных, - коллективных, -форм социального управления, способных в полной мере отвечать как требованиям происходящих в России либерально-рыночных преобразований, так и специфике исторически сложившихся здесь форм хозяйствования.
Объект и предмет исследования.
Объектом данного исследования является социальное управление.
Предметом исследования является социально-философский аспект оптимизации форм социального управления. 1 Подр. см.: Е.А.Суханов. Право собственности и иные вещные права. Способы их защиты (комментарий к новому ГК РФ). Изд. АО «Центр деловой информации» еженедельника «Экономика и жизнь», М., 1996, вып. 3, С. 15.
Цели и задачи исследования. Исходя из вышеназванных соображений, диссертант цель своего исследования видит в том, чтобы предложить и обосновать способы оптимизации форм социального управления, которые в случае их использования способствовали бы разрешению проблемы разобщённости отдельного и совокупного человека (индивида и общества).
Достижению этой цели подчинены решаемые в работе задачи: выявить сущность проблемы практической реализации диалектического подхода к оптимальному упорядочиванию социальных взаимодействий и актуализировать задачу формирования коллективов как социальных субъектов, обеспечивающих всестороннее развитие индивида (личности); обозначить ряд специфических признаков коллектива как целостного социального образования, отличающих его от иных общностей, выделив в этом ряду субъектность входящих в коллектив индивидов и указав на неприемлемость принудительного сдерживания их субъектности; проанализировать феномен бюрократизма как источника деструктивных форм социального управления и главного препятствия на пути становления и развития трудовых коллективов, обозначив принципиальные подходы к анализу бюрократических дисфункций; актуализировать проблему компетентно-ответственного единовластия как условия предотвращения бюрократических дисфункций, обусловив решение данной проблемы решением проблемы экспертного контроля за действиями (бездействием) административно-бюрократического аппарата со стороны общественных представительных органов; показать, что формы социального управления детерминированы отношениями собственности на средства производства, и что частнособственнический тип межиндивидуальных отношений при своём глобальном доминировании обусловливает ущербное состояние социального бытия, могущее измениться лишь с очередным «снятием» и переходом на более высокий виток диалектического развития через синтез частной и совместной собственности по- средством становления более развитой формы собственности - коллективной и более развитых отношений - коллективистских; доказать (на примере капиталистической экономики индустриально развитых стран), что совместная собственность работников-акционеров может стать надёжным препятствием в развитии спекулятивного сектора частнособственнической экономики; связать перспективу дальнейшего развития российского общества с возможностью формирования на основе совместной собственности кооперации свободных работников-акционеров, обусловив такую возможность оптимальным соотношением принципа неделимости собственности с принципом её дифференциации;
8) указать на то, что пресечение бюрократического произвола и парази тизма в рамках открытой производственной корпорации возможно лишь при решении проблемы экспертного контроля за действиями (бездействием) адми нистративно-бюрократического аппарата и проблемы преемственной компе тентности корпоративного руководства, и что решение этих проблем напрямую связано с разработкой технологии оптимального взаимодействия исполнитель ных и представительных властей. Разработать вариант такой технологии.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Принимая во внимание объемлющий характер практической значимости предпринятого исследования, диссертант ставит задачу обеспечения исследования высоким уровнем теоретического исполнения и надёжным методологическим инструментарием. С этой целью диссертант сосредоточивает своё внимание на диалектическом методе, дополняя его широко разработанным в марксистской философии дея-тельностным методологическим принципом. В обращении к диалектическому методу, - к диалектике общего и отдельного, общения и обособления, - в качестве опорных используются такие его аспекты как «снятие», «явление - сущность», «форма - содержание», «всеобщее - особенное - единичное».
Поскольку теоретическому анализу подвергается предмет, имеющий большое практическое значение, особое внимание в диссертации уделяется ме- тодологическому принципу единства теоретического и эмпирического подходов к рассматриваемым проблемам. Научная новизна исследования. показано, что необходимость планомерного сознательно-волевого упорядочивания социального взаимодействия вызвана самопроизвольным взаимоотторжением двух социокультурных типов, - эгоцентристского и социоцентри-стского, - которое на социально-практическом уровне находит своё отражение в самопроизвольном взаимоотторжении частной и совместной собственности; доказано, что необходимость сознательно-волевого упорядочивания межиндивидуального взаимодействия при своём совмещении с принципом общественной иерархии должна предусматривать полную персональную ответственность власть имущих за свои действия (бездействие). Полная персональная ответственность власть имущих за свои действия (бездействие), а следовательно и обеспечение практической возможности оптимизации форм социального управления, напрямую связаны с созданием условий для всестороннего развития индивида; обозначена этапность становления и развития трудового коллектива как субъекта рыночных отношений, создающего условия для всестороннего развития индивида и феноменологически обнаруживающего принципиально усовершенствованный подход к оптимизации форм социального управления с позиции планомерного социально-экономического развития мирового сообщества; установлено, что административно-бюрократический аппарат в ситуациях кризисов получает от общества право на своевольную мобилизацию общественных ресурсов и стремится к максимально продолжительному сохранению этого права вне какой-либо зависимости от дальнейших обстоятельств, отчуждаясь от насущных общественных потребностей в случае, если данное стремление своевременно не пресекается властью общественных представительных органов; установлено, что открытая акционерная форма организации частной предпринимательской деятельности является наиболее приемлемой организа- ционно-правовой основой становления коллективной формы собственности. Будучи оптимально реорганизованной и распространяясь по всему миру, такая форма создаёт основу для упреждения и компенсации государственно-бюрократического произвола и деструктивных проявлений деятельности современных транснациональных корпораций; разработана и обоснована технология оптимального взаимодействия исполнительных и представительных властей, разрешающая проблему экспертного контроля за действиями (бездействием) административно-бюрократического аппарата открытой корпорации и проблему преемственной компетентности её руководителей; выявлено, что высокая степень социальной напряжённости современного российского общества, обусловленная противоборством двух исторически сформировавшихся, имеющих разную бытийную основу идеологий, создаёт в России устойчивые предпосылки становления диалектически синтезированной коллективной собственности и последующего формирования на её основе новой интегральной идеологии коллективистского типа.
Теоретическая и практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования имеют мировоззренческое, методологическое и практическое значение. Обозначенные в работе подходы к оптимизации форм социального управления могут способствовать выработке новых представлений о сущности отдельного и совокупного человека (индивида и общества), о тенденциях и перспективах их взаиморазвития.
Представляется также возможным использование обоснованных в работе управленческих технологий в практике социального управления в целях оптимизации возможных форм общежития. С этой точки зрения материалы исследования представляют интерес для системы подготовки и переподготовки управленческих кадров.
Кроме того, материал, излагающийся в диссертации, может быть использован в процессе преподавания философии, социологии, экономической теории и других общественных дисциплин.
Апробация результатов исследования. По теме диссертации опубликовано 7 работ. Некоторые результаты исследований были представлены и обсуждались на конференциях «Проблемы обществоведения», «Общество. Власть. Профсоюзы.», «Наука, образование и современные проблемы диалога культур», «Культура информационного общества», прошедших в г. Красноярске в 1999 -2003 гг. Материалы диссертации используются в процессе преподавания курсов «Философия», «Социология», «Экономика и социология труда».
Структура работы определена главной целью исследования и отражает логику, обозначенную в ряду поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения, четырёх приложений и списка использованной литературы.
Социоцентризм и эгоцентризм: традиции и современность
В параграфе ставится задача проанализировать традиционные подходы к оптимизации форм социального управления, способствующие становлению современной универсальной диалектической парадигмы социально-антропологической целостности.
Всё в природе имеет свою форму, то есть определённые устойчивые связи и взаимозависимости между элементами, частями, системами. Устойчивые взаимосвязи между протонами, нейтронами, мезонами и электронами создают 104 системных образования периодической таблицы Менделеева. Устойчивые взаимосвязи между определёнными группами атомов создают молекулы. Такие же связи между молекулами, в соответствии с предписаниями усложняющихся алгоритмов, образуют в природе различные химические и биологические соединения. «По существу, вся вселенная состоит из множества систем, каждая из которых содержится в более крупной системе, подобно множеству пустотелых кубиков, вложенных друг в друга»1.
Особым явлением в этом бесконечном и непрерывно развивающемся многообразии связанных воедино форм предстаёт система под названием человеческое общество. Существование и жизнедеятельность данной системы, в свою очередь, предполагает определённые устойчивые взаимосвязи между людьми. Каждый отдельный человек не может существовать вне системы сформированных обществом взаимосвязей, точно так же, как, например, каждая часть человека не может существовать вне человека, отдельно от человека. Чтобы убедиться в этом, достаточно смоделировать ситуацию, при которой отдельный ребенок или группа детей любой численности с самого рождения изолируется от сообщества взрослых людей, прошедших стадию социализации и обладающих признаками системы. Эмпирически установлено, что эти социально изолированные дети, повзрослев, не будут обладать даже самыми примитивными системными признаками, которые позволили бы им адекватно реагировать на запросы «более крупных систем». Мыслительные, речевые и деятельные навыки, обусловливающие возможность адаптации человеческого индивида к запросам природной среды, созданы и создаются исключительно в процессе включения индивидного бытия в логически упорядоченное и механически выверенное общественное производство, которое «есть присвоение индивидом предметов природы в пределах определённой общественной формы и посредством неё»1.
Всякая социальная система, стремясь к самодостаточности (негэнтропий-ные тенденции), заставляет признать себя, свою механическую, машинную логику в качестве исключительной цели для любого индивида, посредством определённой совокупности требований. Без подчинения этим требованиям объективно не может существовать ни общество, ни человеческий индивид. Чем полнее индивид подчиняется негэнтропийным тенденциям, тем шире границы его свободы от разрушительного природного хаоса, бушующего вне и внутри индивида, тем эффективнее противодействие, оказываемое со стороны индивида силам, которые «стремятся, запутав и сбив с дороги, увлечь человечество с трудового и действенного пути жизни на путь смерти, путь спокойный и не требующий никаких особых напряжений» .
Эти справедливые размышления приводят к парадоксальной мысли о том, что сущность человеческого общества как явления в развитии природы сводится к созданию в себе свойств и качеств, природой в него не заложенных. Поскольку же все те свойства, которые отличают человеческое общество от всех остальных форм развития материи, не заложены в человеческое общество от природы; а оно их создало и непрерывно продолжает создавать само, постольку человеческое общество как явление в развитии природы, как целое по отношению к своим частям, есть ни что иное, как самосоздающаяся форма материи. Именно к такому выводу приходят сторонники социоцентризма, исповедующие принцип, согласно которому «индивид либо вообще отсутствует, либо рассматривается как нечто вспомогательное, способное принести большую или меньшую пользу лишь для достижения неких надличностных целей»1. Мыслители, находящиеся на этих позициях, по существу отвергают роль инициативной деятельности человека и в целом приходят к выводу, что никакого чётко фиксированного индивидуального начала нет. В соответствии с принципами социоцентризма люди должны быть «tabula rasa, чистой доской, на которой записывают знания и мудрость группы... Им должно быть показано, что сами по себе они - глина, прах, всего лишь материал, форму которому придаёт общест-во» . Социоцентристы утверждают, что человеческая натура восприимчива к бесконечным пересотворениям, её внутреннее устойчивое ядро может быть расколото, разрушено, а изначальная природа преобразована в соответствии с той или иной программой. Среди структуралистов, например, бытует убеждение, что человек есть слепок самотрансформирующихся культурных форм. Отсюда вывод: хочешь проникнуть в сокровенную тайну человека, изучай те или иные структуры культуры, ибо индивид способен лишь отражать их изменчивые формы.
Сущность административно-бюрократической власти и проблема бюрократизма как препятствия в переходе к обществу коллективистского типа
В данном параграфе ставится задача выявить сущность административно-бюрократической власти и наметить принципиальный подход к решению проблемы пресечения бюрократических дисфункций как источника деструктивных социальных деформаций.
«Все, похоже, согласны с тем, что бюрократия - это зло. Но не менее справедливо и то, что никто никогда не пытался недвусмысленным образом определить, что же в действительности означает бюрократия. Обычно это слово употребляется весьма вольно. Большинство людей оказались бы в затруднительном положении, если бы их попросили дать сколь-нибудь чёткое определение или объяснение. Как же они могут осуждать бюрократию и бюрократов, если даже не знают, что означает этот термин?»1.
Чтобы не оказаться в большинстве, о котором говорит Л. фон Мизес, прежде чем приступить к исследованию проблемы бюрократизма вообще и проблемы советского бюрократизма в частности, нам следует ознакомиться с общепринятым сегодня значением терминов «бюрократия» и «бюрократизм»:
«Бюрократия (букв.- господство канцелярии, от франц. bureau - бюро, канцелярия и ...кратия), первоначально - власть и влияние руководителей и чиновников аппарата правительства; в дальнейшем - обозначение слоя служащих в крупных организациях, возникших в различных сферах общества. Как необходимый элемент управления, администрации, бюрократия превращается в особый социальный слой, которому присущи иерархичность, строгая регламентация, разделение труда и ответственности в осуществлении формализованных функций, требующих специального образования. Бюрократии свойственны тенденции к превращению в привилегированный слой, независимый от большинства членов организации»1.
Итак, бюрократия - необходимый элемент управления, но лишь в том случае, если она не превращается в привилегированный слой того общества, в состав управления которым входит. Если же бюрократия отрывается «от содержания самих управляемых процессов», от общества, интересам которого призвана служить, и направляет свою деятельность «на обеспечение ведомствен-ных интересов в ущерб интересам общества, во вред ему» , то такую деятельность обозначают термином «бюрократизм». Подчеркнём, что бюрократизм причиняет обществу не только прямой материальный ущерб, но и несравнимо более тягостный моральный вред, ведь «покуда у нас будет оставаться каста людей, живущих в праздности под тем предлогом, что они нужны для управления нами, - эти праздные люди всегда будут источником нравственной заразы в обществе»3.
В серьёзных исследованиях бюрократии и бюрократизма традиционным стало обращение к имени М. Вебера, впервые объявившего «последовательный бюрократизм условием исправного функционирования организационного механизма»4.
Историко-политические исследования М. Вебера сделали для него очевидным факт относительной независимости бюрократии от политических форм. Главной характеристикой бюрократии у Вебера стала рациональность поведения и действия, обусловленная как её особым положением в иерархии общества, так и жесткой связью с правилами функционирования всякой сложной организации. Бюрократия в его понимании - всего лишь фактор, инструмент необходимой рационализации хозяйствования, ведения дел в технологически сложных современных обществах. Рационализация управления, по Веберу, необходима постольку, поскольку даёт возможность уменьшить фактор личностного воздействия в социальных системах посредством замены рекрутирования кадров по личному выбору, произволу и пристрастию отбором на основе компетентности и деловых качеств.
Эти соображения позволили немецкому социологу сконструировать «идеальный тип» бюрократии - своеобразную развернутую технологическую дефиницию:
«Подлинной профессией настоящего чиновника - это имеет решающее значение для оценки нашего прежнего режима, - не должна быть политика. Он должен «управлять» прежде всего беспристрастно - данное требование применимо даже к так называемым «политическим» управленческим чиновникам, - по меньшей мере официально, коль скоро под вопрос не поставлены «государственные интересы», то есть жизненные интересы господствующего порядка. Sine ira et studio - без гнева и пристрастия должен он вершить дела. Итак, политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик - как вождь, так и его свита, - бороться. Ибо принятие какой либо стороны, борьба, страсть - ira et stadium - суть стихия политика, и прежде всего политического вождя. Деятельность вождя всегда подчиняется совершенно иному принципу ответственности, прямо противоположной ответственности чиновника. В случае если (несмотря на его представления) вышестоящее учреждение настаивает на кажущемся ему ошибочным приказе, дело чести чиновника - выполнить приказ под ответственность приказывающего, выполнить добросовестно и точно, так, будто этот приказ отвечает его собственным убеждениям: без такой в высшем смысле нравственной дисциплины и самоотверженности развалился бы весь аппарат. Напротив, честь политического вождя, то есть руководящего государственного деятеля, есть прямо-таки исключительная личная ответственность за то, что он делает, ответственность, отклонить которую или сбросить её с себя он не может и не имеет права. Как раз те натуры, которые в качестве чиновников высоко стоят в нравственном отношении, суть скверные, безответственные прежде всего в политическом смысле слова, и постольку в нравственном отношении низко стоящие политики - такие, каких мы, к сожалению, всё время имели на руководящих постах. Именно такую систему мы называем «господством чиновников»; и, конечно, достоинства нашего чиновничества отнюдь не умаляет то, что мы, оценивая их с политической точки зрения, с позиций успеха обнажаем ложность данной системы»1.
Самобытность и глобальные перспективы российского общества
Задачей данного параграфа является анализ кризисного состояния самобытного российского общества, усугубляющегося в ходе форсированного вовлечения России в глобальные формы кооперации и специализации.
Постсоветский этап российских преобразований сопровождается шлейфом монографий, научных статей, газетных публикаций, авторы которых, исходя из понимания российского коллективизма как «особого исторического феномена»1, считают, что «коллективистические начала жизни следует сделать опорой реформ» : «Русская община как форма организации совместных работ и механизм общения с внешним миром (государством, церковью и т. д.), сыграв главенствующую роль в развитии, сохранении и передаче культурных и духовных ценностей, определяет своеобразие не только прошлого России, но также её настоящего и будущего»3. «Стоит только окинуть взором русскую историю в её экономическом, хозяйственном срезе, как сразу бросается в глаза постоянный акцент, падающий на общинные отношения, на коллективистское начало, которое преобладает на Руси с киевского периода до московского, где достигает своего апогея, и продолжается в качестве альтернативной народной модели на протяжении всего романовского периода, чтобы в экстремальной форме возобладать в советский период. История русской национальной экономики есть сплошная эпопея по отторжению индивидуалистической модели» . Особенности постсоветской либерализации, требующие сугубо специфического подхода, привлекают внимание и западных исследователей: «Россия переживает не обычную эволюцию, удаляясь от коммунизма, но в то же время не приближаясь к той или иной форме западной демократии» .
В первой главе мы уже отметили, что общинный менталитет, «общинная субкультура» славянских народностей, населяющих Россию, в силу ряда обстоятельств по сей день остаётся объективной данностью. Сегодняшняя политическая элита, руководствуясь стратегией институционального импорта, часто рассматривает эту фундаментальную историческую данность односторонне -как патологию национального самосознания, блокирующую нормальный ход демократизации в политической сфере и либерализации в экономической сфере общества. Научные исследователи в ряде случаев также склоняются к тому, что общинный менталитет россиян с лежащим в его основе «самоудовлетворяющимся» стадным чувством уравнительной справедливости - анахронизм, сковывающий как гражданскую инициативу индивида, так и свободное экономическое предпринимательство, и подлежащий, в этой связи, скорейшему искоренению: «Справедливость в российском менталитете - это форма нравственного признания. С этой точки зрения многие сложившиеся исторически социальные и экономические преимущества отдельных людей выглядят произвольными. ... Если общество не может объединиться иначе, чем на основе справедливости, честности и равенства, то верно и обратное: в ходе развития оно будет вынуждено нарушать эти принципы и пребывать в состоянии вечной зависти и стремлении к переделу» .
Особое недоумение вызывает однако то, что адепты производимых в России преобразований, выражая от имени науки (!) жёсткое неприятие общинного наследия россиян, призывают не к преобразованию этого наследия, а к отказу от него. «Обычно считается, что частная собственность возникла в процессе разложения так называемой общинной собственности и впоследствии может быть замещена собственностью общественной, — с нескрываемой иронией пишет, например, теоретик постиндустриализма В. Л. Иноземцев, - При этом упускается из виду, что такое рассуждение содержит в себе логическое противоречие, так как именно постулирование факта существования в прошлом общинной собственности становится инструментом доказательства возможности и неизбежности последующего отрицания частной собственности» .
Пытаясь реабилитировать «обычные» размышления, которые известный на сегодняшний день экономист считает логически противоречивыми, следует упомянуть об одной из основных задач философии, заключающейся в определении связи между диалектическим мышлением (разумом) и обособляющей рефлексией (рассудком). Первое подвергает критике и упраздняет противопоставления, созданные вторым: «Для того, чтобы постичь существенное тождество вещи (в нашем случае общественной (коллективной) собственности - А. Л.), мысль должна воссоздать движение, с помощью которого вещь становится своей противоположностью, а затем отрицает эту противоположность и включает её в собственное бытие» . Существовавшая в прошлом общинная форма собственности, «снятая» собственностью частной, выражаясь словами Гегеля, «есть в то же время и сохранённое, которое только потеряло свою непосредственность, но от этого не уничтожено... Нечто снято лишь постольку, поскольку оно вступило в единство со своей противоположностью» .
Даже с позиции обыденного сознания вполне очевидно, что никакая форма существования не падает в готовом виде с неба, и новое каким-то образом должно существовать в лоне старого, в тесной и непосредственной связи с ним, а это значит, что взаимоотношения людей на основе частной собственности должны опираться, как бы противоречиво это не звучало с точки зрения логики В. Л. Иноземцева, на общинные формы кооперации, которые, в свою очередь, обогатившись отношениями частной собственности, должны будут, с точки зрения диалектической логики, совершить очередной скачок качества, преобразовавшись в коллективные (коммунистические) формы общности. Последние же должны предстать, по мысли теоретиков марксизма-ленинизма, в виде кооперации свободных работников и «их общего владения... произведёнными самим трудом средствами производства»1, и ничего противоречивого, по крайней мере с точки зрения философии, усмотреть в этом нельзя.
Становление коллективной собственности и перспективы её развития: социально-практический аспект
Рассматривая в нашем последнем параграфе возможность развития коллективной формы собственности, призванной «освободить индивидуальное и общественное от взаимных ограничений, одновременно дав простор развитию обоих созидательных начал» , мы будем исходить из того, что коллективная форма собственности в своей перспективе предстаёт как оптимальное соотношение принципа неделимости (консолидации) собственности с принципом её делимости (дифференциации). Данное соотношение является, на наш взгляд, частным случаем общесоциологического закона единства общения и обособления и общефилософского закона единства-и-борьбы-противоположностей, широко исследованного в социальной философии с позиции диалектического материализма.
С точки зрения оптимального баланса общения и обособления как двух сторон диалектического противоречия, любую абсолютизацию, как в отношении делимости фондов, когда каждый совладелец обладает всем «пучком» прав собственности на свой пай (акций, денежных средств), так и в отношении неделимости фондов, до такой степени, что работник не ощущает себя хозяином свой собственности, следует признать неправомерной. По справедливому замечанию В. Н. Сагатовского, «нынешние полярные модели организации общественной жизни - тоталитарная и либерально-демократическая - изжили себя. Обе они построены на слишком сильных абстракциях, которые в применении к реальности оказываются ложными допущениями. Первая предполагает возможность достижения счастья принудительным путем, так сказать, «для вашего же блага». Но это противоречит самой глубинной сущности человека - возможности выбора. Вторая исходит из того, что люди равны в реализации этой сущностной возможности. Но это противоречит действительному положению вещей: люди не равны в возможностях разумного выбора»1.
Доминирование принципа неделимости собственности над принципом её дифференциации, приводит к возникновению социальных связей, характеризуя которые Г. С. Батищев пишет, что это «тот действительно существующий особенный тип социальных связей, внутри которых человек только через свою сопринадлежность социальной группе и предопределённость ею, только в качестве несамостоятельной части социально-органического целого приобщён к субъектным атрибутам как к достояниям не своих непосредственных отношений к другим, а только этого целого» . Если принципу общности, неделимости собственности придают преувеличенное значение, то «происходит неправомерное обобщение и постановка этого особенного типа социальных связей - связей социал-органических - на место общественных связей вообще. Между тем именно этот особенный тип их отличается тем, что при его достаточно сильном преобладании в индивиде вовсе не выступает то, что он также и сам, не как «атом», но в своём непосредственном общении с другими несёт атрибуты субъектно-сти, т. е. не выступает то, что «сам он, в своем индивидуальнейшем бытии, является вместе с тем общественным существом» (Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 116. - А. Л). При вышеуказанной постановке индивид навсегда и в принципе лишается возможности быть в своем «индивидуальнейшем бытии» существом культуро-историческим, субъектным» .
В обратном случае, при доминировании принципа неделимости собственности над принципом её дифференциации, «опредмеченные и накопленные в громадных масштабах социальные достояния оказываются недоступными относительно неразвитым индивидам для распредмечивания, и, будучи тем не менее ими используемы, предстают им в качестве системы социального порядка вещей, в вещном облике. ...тогда происходит неправомерная подмена социальных связей (каковы бы они ни были), присущих индивидам и входящих внутрь их сущности, - такими, которые для них - вовсе не их собственные связи, и не ими же самими воспроизводимый продукт их взаимодействия, но внешняя им, непроницаемая для них вещная система условий»1.
Как видим, в первом из описываемых случаев происходит отчуждение индивида от общества, во втором - отчуждение общества от индивида, что, по сути, одно и тоже.
На сегодня неотъемлемым атрибутом форм собственности, часто определяемых как «коллективные», является положение, согласно которому «права владения не распределяются между отдельными работниками, но ими облечён весь рабочий коллектив как единое целое» . На практике это выливается, например, если взять ЭСОП, или любую корпорацию закрытого типа (ЗАО), в запрет открытого своевольного распоряжения (продажи, покупки, передачи) своей доли акционерного капитала. Говоря словами Г. С. Батищева, «Здесь мы встречаемся с нагнетением опасливой подозрительности и недоверия к человеческой индивидуальности как субъектной неповторимости перед лицом стандартных, общезначимых требований и норм общественного целого»3.
Индивиды, объединившиеся в единый целостный субъект деятельности -коллектив, безусловно должны сохранить свою субъектность, иначе, в строгом смысле, такое объединение нельзя назвать коллективом. Однако, можно ли, исходя из этого бесспорного постулата, категорично заявлять, что идея неделимой собственности нежизнеспособна?
Как показывает практика развития коллективных предприятий, структура владения на них приобрела в современных условиях черты как делимости, так и неделимости фондов, сочетает элементы и того и другого. Такое сочетание предполагает, например, популярная на сегодня идея внутренних счетов, авторство которой приписывают Бостонской Ассоциации Промышленных Кооперативов, возникшая как решение структурной проблемы, связанной с передачей собственности от поколения к поколению в американских кооперативах конца XIX - начала XX веков1. Суть идеи состоит как раз в том, что с одной стороны, работники владеют фирмой совместно как единый коллектив, с другой стороны - каждый работник имеет право на «внутренний счёт», на который заносится причитающаяся ему доля прибыли (при уходе работника с предприятия он получает причитающуюся ему долю в денежном эквиваленте).
