Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Социально-философский анализ языка как символической программы человеческого бытия.
1 Теоретико-философская база исследований языка. С. 13-20
2 Эволюция лингвистических учений. С. 20-26
Глава II: Трансцендентальный субъект классической философии и дилемма замкнутой вселенной индивидуального сознания.
1 Классический тип рациональности. С. 27-38
2 Социально-философский анализ кризиса и последующей трансформации позитивистской познавательной установки. С. 38-51
3 Логоцентризм как квинтэссенция нововременной парадигматики. С. 51-96
Глава III: Переход к социальному (надындивидуальному) пониманию языка как источнику и механизму социокультурных изменений.
1 Прагматическое измерение Лингвистического поворота в контексте надындивидуальной языковой игры: от «структуры» к «событию». С. 97-120
2 Теория речевых актов как практическое применение философии анализа обыденного языка. С. 121-128
3 Трансформирование проблематики Лингвистического поворота в (интерсубъективную) коммуникацию. С.128-159
Заключение С. 160-167
Список литературы
- Теоретико-философская база исследований языка.
- Классический тип рациональности.
- Прагматическое измерение Лингвистического поворота в контексте надындивидуальной языковой игры: от «структуры» к «событию».
Введение к работе
Актуальность исследования.
Проблема, оказавшаяся в фокусе нашего внимания, вероятно, еще не может претендовать на адекватное своим масштабам осмысление в силу того, что нам подчас не хватает той исторической дистанции, которая для этого необходима. То, что в XX веке получило название Лингвистического поворота, простирается от сциентизации языка средствами логики, получившей хождение в рамках философии анализа, от структурной лингвистики де Соссюра к лингвистическим интуициям Гуссерля, онтологизации языковой парадигмы Хайдеггером, структурализму и герменевтике, семиотике, кибернетике, модальной логике.
Если вся совокупность этих дисциплин и поддается некой тематизации, то сделать это возможно лишь на основании понимания языка в качестве смыслового поля, образованного множеством центробежных сил, составляющих в своей целокупности то, что принято называть Лингвистическим поворотом как концептуальной трансформацией философской парадигматики, приведшего к изменениям в культуре и самосознании европейцев.
Актуальность исследования коренится в имманентных самому предмету неисчерпаемых возможностях его интерпретации, не только позволяющих, но и требующих периодического возвращения к языковой и социальной проблематике лингвистического поворота с целью осмысления события в новой точке временного континуума, а, следовательно, и обогащения применяемых к нему герменевтических процедур. По значимости своих притязаний и полученных результатов, лингвистический поворот сравним с такими революционными прорывами в истории европейской мысли как картезианский поворот Нового времени в его философском приложении и коперниканский поворот в науке. Так же как и лингвистический поворот, последние вызвали глубокие трансформации всего спектра бытия европейского человечества, а, следовательно, и его самосознания. Тем самым эксплицировать его значимость не представляется даже необходимым. Вопрос в другом: диссертанту представляется важным эксплицировать сам факт «явленности» явления как некоего центра бифуркации устоявшейся системы существующих парадигматических установок европейского сознания и культуры. Подобный интеллектуальный взрыв имеет своим следствием неуправляемую цепную реакцию со шлейфом расходящихся следствий, что имело место и в рассматриваемом в работе новом духовном событии: философия, история, политические и социальные науки ассимилировали и развили новейшие достижения, полученные в результате лингвистической революции.
Благодаря усилиям и достижениям мыслителей времени XX века современная картина мира в принципе приводится к языковой. Номинализм, возобладавший над реалистскими, универсалистскими проектами, релятивизм, оттеснивший догматические системы «эпохи модернити» (и более ранние), и, наконец, современный эмпиризм, изменивший наше представление о рациональности, породили особую социально-философскую установку исследователей социума и культуры. Разнообразные «практики и техники» были поставлены на место системообразующих принципов (экономический или технологический детерминизм, психологизм, логицизм); прагматика возобладала над семантикой, то есть «событие над структурой». Сложилось убеждение, в своей основе кантианское, но неклассическое, что исследование общественных феноменов не в состоянии «пробиться к сущности» сквозь экран культуры, центральным феноменом которой является язык. Объект, как его понимает классическая философия, стал недостижим для абсолютного и «объективного» знания о нем. Классический субъект сменился интерпретатором культуры, и интерпретация, (а это1 лингвистическая операция) стала общепринятым методом познания в гуманитарной, сфере. В- условиях такого методологического плюрализма эффективность коммуникации ставится под угрозу, познание распадается на индивидуальные «понимания», мнения, позиции, убеждения, и искренность ученого заменяет истинность знания. В этих социальных условиях для восстановления взаимопонимания ученых, коммуникации вообще, как полагает автор диссертации, необходимо выделить некие объединяющие принципы, и они по своей природе будут гносеологическими. В противном случае плюрализм станет таким же тормозом на пути познания, как и догматизм, а место картезианского Cogito займет и уже занял постмодернистский самопорождающий дискурс.
Как прагматика, отказавшаяся от абстрактной высоты семантики и ее информационной силы, превращается в набор сведений, лишь регистрирующих эмпирические факты, так и социальная философия, лишенная объяснительной силы теории познания, теряет высоту и опускается на уровень конкретной науки: теории культуры, теории искусства, социологии и т.д.
Поэтому в данной диссертации постоянно идет обращение к приемам классической и неклассической гносеологии ради более глубокого понимания источников и механизмов социокультурных изменений, происходящих в самосознании европейцев в течение XX века. Обращение к теоретико-познавательным способам получения и организации знаний об обществе позволит продвинуться по пути самопознания современного общества.
Степень разработанности проблемы.
Монографических исследований, посвященных философскому анализу Лингвистического поворота, в отечественной литературе практически нет. Философские словари дают краткие общие сведения о существе поворота и степени его значимости. Показателен тот факт, что конкретные науки об обществе, например, социология, значительно быстрее отреагировали на Лингвистический поворот, чем собственно философия. Так, в Казанском государственном университете в 90-е гг. XX века прошел целый ряд международных конференций социологов в аспекте несомненного признания факта Лингвистического поворота (под общим названием «Кому принадлежит культура», в рамках четырехстороннего Объединенного Европейского проекта). Существенный вклад в изучение и экспликацию причин Лингвистического поворота внес историк Н.Е.Копосов, на чьи исследования во многом опирается настоящая работа; однако в целом это интеллектуальное событие ждет именно философской интерпретации.
В настоящее время имеется возможность говорить об истоках самой лингвистической парадигмы, нашедшей свое воплощение в рамках поворота, собственно в философском ключе. Фундированная в аналитической философской традиции; она, эта парадигма; отсылает к ключевым этапам своего становления:
Вполне, отчетливо линия; сциентизациш языка проступает уже в трудах ученых новоевропейской философской традиции; XVII-XVIII веков: Фрэнсиса Бэкона, видящего в «идолах рынка1 (площади)» существенное препятствие к познанию истины вследствие порождаемых имш неточностей в использовании языка, и Готфрида Лейбница; мечтавшего о так называемом Адамовом языке, в котором понятия сводились бы к некоему алфавиту человеческих мыслей, и тогда все, что выводится разумом из данных, могло бы г открываться посредством некоторого рода исчисления.
В своем современном прочтении аналитическая традиция заложена в трудах Роттлоба Фреге, Бертрана Рассела и Людвига Витгенштейна:
Витгенштейн - ключевая фигура лингвистического поворота, как в его первой фазе «объектной» трансформации философии от философии сознания к философии языка, так и во второй, несущей парадигмальные сдвиги всего философского «здания». В нашей стране исследованию его творчества посвящены труды А.Ф.Хрязнова; МІЄ. Козловой, .A.Hi Портнова, 3;И. Сокулер, из зарубежных работ выделим труды F.X. фон Вригта, Н. Малкольма, Р. Рорти и К.-0. Апеля, хотя список его исследователей; мог бы быть значительно больше.
, Поздняя концепция Витгенштейна получила свою дальнейшую разработку в рамках; кембриджской и оксфордской школ лингвистической- философии. К первой принадлежали ученики Витгенштейна,. находившиеся под сильным влиянием учителя (работы Дж. Уиздома, М.Лазеровица, А. Эмброуз, Ні Малкольма и др.). Другую школу представили Г. Райл, Дж. Остин, П. Стросон и др. Теория речевых актов Джона Остина послужила методологической основой для сформулированной Юргеном Хабермасом теории коммуникативного действия, эксплицирующей закономерности взаимопонимания участников коммуникативного процесса ничем иным, как связывающим их языком - носителем форм жизни.
Объектом исследования является Лингвистический поворот как событие, приведшее к смене классической европейской философской парадигмы и, как следствие, трансформации европейского самосознания. Предметом исследования выступают этапы осуществления означенной трансформации в свете общности лингвистических социальноокрашенных интенций ее пропонентов.
Цель исследования: выявление имманентных причин трансформации субъектоцентристской философской парадигмы в интеллектуальное движение, фундированное в лингвистическом повороте, и утверждение роли последнего в качестве источника и механизма социокультурных изменений, имевших место в самосознании европейцев в XX веке. С »
Задачи исследования:
вывести «язык» в просвет социального бытия путем анализа последнего в качестве символической программы человеческого мышления, растворенной в социальной практике и действии; проследить эволюцию философских взглядов на язык от эпохи античности до момента «реализации» Лингвистического поворота; рассмотреть истоки и предпосылки формирования классического типа рациональности как атрибута Нового времени, чья методологическая база берется в качестве тезиса, подразумевающего своим антитезисом вторую «прагматическую» фазу Лингвистического поворота; эксплицировать в качестве кризисной ситуацию, сложившуюся в философии к концу ХГХ-го началу XX века, представив последнюю в терминах кризиса нововременной субъектоориентированной познавательной установки; очертить логоцентристский этап обращения к языку в качестве первого систематического размышления о новом понимании философии как средстве логического анализа языка; обозначить переход к социальному (надындивидуальному) пониманию языка как источнику и механизму социокультурных изменений в свете второй «прагматической» фазы витгенштейновской философии, ее радикальной трансформации от «структуры» к «событию»; рассмотреть теорию речевых актов как пример практического применения философии анализа обыденного языка, получившую последующее развитие в теоретической лингвистике и теории коммуникативного действия; проследить трансформирование проблематики- лингвистического поворота в теориях ориентированной на язык философии как базиса (интерсубъективных) коммуникативных установок постмодернистского европейского самосознания.
Методологические и теоретические основы исследования. В целом, настоящая работа базируется на генерализации результатов собственно философских и частных научных исследований (логических, математических, лингвистических) в области языка и сознания.
В качестве теоретической и методологической основы исследования были использованы: логико-философская концепция Л. Витгенштейна, эксплицирующая природу значимых пропозиций; практика «языковых игр» Л. Витгенштейна, теория «речевых актов» Дж. Остина; Dasein-аналитика М. Хайдеггера, прогрессивно-регрессивный метод П. Рикера; общие формально-логические методы: анализ- и синтез, индукция, дедукция и традукция, обобщение и ограничение и др.; общая диалектическая установка на принципы всеобщей взаимосвязи, развития, конкретности истины и роли практики в познании.
В ряде случаев были использованы элементы герменевтического анализа.
Теоретическую основу исследования составили логико-философские труды Г. Фреге, Б. Рассела, Л. Витгенштейна, Р. Карнапа; работы отечественных и зарубежных исследователей философского наследия Л. Витгенштейна А.Ф. Грязнова, М.С. Козловой, З.И. Сокулер, Г.Х. фон Вригта, Н. Малкольма, Р. Рорти; философские работы Дж. Остина; труды по онтологии М. Хайдеггера и исследователей его творчества В.А. Подороги, А.В. Михайлова, С.Н. Ставцева, А.Н. Портнова; герменевтические исследования К.-О. Апеля, П. Рикера; работы по гносеологии и семиотике - В.А. Лекторского, Э.А. Тайсиной, Т. Хилла и др.
Научная новизна и теоретическая значимость работы: Выявлены симптомы, указывающие на глубинные сдвиги философской парадигматики, что позволило определить механизм социокультурных трансформаций европейского самосознания.
Установлена укорененность языка в социальной ткани надындивидуального бытия, представляющего из себя систему кодов, которые обеспечивают формирование «категориального» сознания человека посредством перехода от симпрактического к синсемантическому характеру функционирования языковых единиц.
В качестве имманентной причины лингвистического поворота может быть определен поиск решений, способных составить альтернативу исчерпавшей себя на данном этапе и ставшей причиной затяжного кризиса «европейских наук» и всего «европейского человечества» философской познавательной модели эпохи «модернити».
Выявлена ограниченность «замкнутой вселенной индивидуального сознания», механицизм и физикализм метода универсальной редукции в социально-гуманитарных науках. Именно эта ограниченность сформировала требующую преодоления преграду на пути развития гуманитарного и социального знания.
Лингвистический поворот определен как проявление диалектического перехода от парадигмальных установок, фундированных в субъекто- и наукоцентризме, к пониманию языка как надындивидуальной смыслообразующей априорной сферы интерсубъективной коммуникации, задающей стандарты и нормы человеческого бытия-в-мире.
Основные результаты исследования, выносимые на защиту:
1. Картина развития взглядов на сущность языка и его структуру от античности до эпохи Нового времени иллюстрирует истоки унифицированного подхода к грамматическим и логическим конструкциям; это приводит к тому, что репрезентативная функция языка и наукообразная форма языкового высказывания в виде суждений о мире по формуле «Дело обстоит так-то» «скрадывает» полноту феномена «языка».
2. Становление классического типа рациональности, фундированного в идеологии Нового времени, обусловило формирование критического подхода, чья методологическая база может быть сформулирована в картезианском «De omnibus dubitandum». Последнее трансформирует онтологическую традицию «что?» в познавательную установку «как?», отсылающую к взаимоотношениям субъекта с противолежащим ему объектом и к логически вытекающему из этой дихотомии вопросу: как возможен «выход» на объект? Подобная форма вопроса сохранится вплоть до выхода витгенштейновского «Логико-философского трактата», центральный вопрос которого звучит «Как возможна значимая пропозиция?». Предлагаемая трактовка познавательной установки эпохи Нового времени принимается в диссертации как тезис, подразумевающий в качестве своего антитезиса вторую «прагматическую» фазу Лингвистического поворота.
3. Своим «Логико-философским трактатом» Л. Витгенштейн впервые сформулировал максиму о том, что целью философии является логический и анализ языка: «логическое прояснение мыслей», их облачение в ясную логическую форму, упорядочивание и организация. Впервые за всю историю философии язык оказывается не средством, а центральным объектом философствования и его методологическим базисом. Дилемма «модернити» преодолевается путем введения изоморфной триады мир -сознание - язык, пронизанной универсализмом логического закона.
4. «Прагматический поворот», имевший место в «Философских исследованиях», связан с предложенным Витгенштейном функционально-деятельностным подходом в отношении понятия «значения». Прагматика «языковых игр» ввела язык, а вместе с ним и всю философию, в плюральный мир смыслов разнообразных «жизненных миров», где остенсивное определение значения слова отнюдь не универсально, а является лишь одним из правил, принятым в одной из «языковых игр». Приравненная к «событию» «языковая игра» преодолевает универсализм и монизм парадигмы Нового времени, отождествляемого со «структурой», и утверждает ей антитезу в виде плюралистской модели эпохи постмодерна. Здесь прослеживается ключевая роль Лингвистического поворота в трансформации европейского самосознания XX века.
5. После «Философских исследований» произошел окончательный (неокантианский) перелом в парадигматике - все социальные и гуманитарные науки признали, что между субъектом (скорее, интерпретатором) и объектом (встроенным в «жизненный» мир социального взаимодействия) существует «экран» всевозможных «языковых игр».
6. XX век - век гипостазирования языка, когда центральным «объектом» философствования (в неклассическом смысле; так как ему не противостоит классический «субъект», а, напротив, последний «растворен» в своем объекте), носителем различных социальных практик и инструментом, формирующим социальное пространство европейского человечества, признается язык, и в этом согласны философы самых разных направлений. Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры теоретических основ коммуникации Казанского государственного энергетического университета, на заседании кафедры общей философии Казанского государственного университета. Существенные аспекты содержания настоящей работы изложены в 5 публикациях автора и апробированы в ряде выступлений на международных, российских, межвузовских конференциях, симпозиумах, республиканских форумах и магистерско-аспирантских семинарах.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав (первая из которых содержит два параграфа, вторая и третья - по три параграфа) и заключения. Список литературы содержит 227 наименований, в том числе 30 публикаций на иностранном языке.
Теоретико-философская база исследований языка
Чтобы начать разговор о языке воспользуемся подборкой определений сущности языка от донаучных до вполне современных, предложенной Е.Н.Миллером в его работе «Что такое язык?» [110, с.5-6].
«Поток... звуков, идущих из души через уста, назван речью», - читаем мы у Платона. Суждение о словах, сделанное Аристотелем: «Слова, выраженные звуками, суть символы представлений в душе, а письмена символы слов». А вот высказывание Витрувия на предмет происхождения языка: «В древнее время... под воздействием ежедневного навыка (производить дыханием различные голоса. - Е.М.) люди установили слова, какие пришлось, и затем, обозначая часто употребляемые вещи, начали, как это получилось самопроизвольно, говорить, и так создали между собой речь».
Эпоха Нового времени привнесла свои смыслы в понимание сущности языка. Так Джон Локк писал: «Слова - чувственные знаки, необходимые для общения»; «Речь - это важные- узы, скрепляющие общество..., язык есть великий канал, по которому люди передают свои открытия, рассуждения и знания». «Только человек способен пользоваться этими звуками как знаками внутренних мыслей, чтобы таким образом они могли делаться известными другим (людям)... Язык служит человеку также для того, чтобы рассуждать наедине с самим собой», - замечает Лейбниц.
В. Фон Гумбольдт, создатель общего языкознания как отдела лингвистической науки, определяет язык как «... нечто постоянное и вместе с тем каждый момент приходящее... Язык есть не продукт деятельности (Ergon), а деятельность (Energeia)... Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли... В подлинном и действительном смысле под языком можно понимать только всю совокупность актов речевой деятельности... Каждый язык заключается в акте его реального порождения».
О семантическом измерении языка говорит основатель московской лингвистической школы сравнительно-исторического языкознания Ф.Ф.Фортунатов: «Язык состоит из слов, находящихся в различных отношениях между собой. Словами являются звуки речи, имеющие значения, т.е. звуки речи как знаки познаваемых фактов».
С позиций исторического материализма трактуют сущность языка К.Маркс и Ф:Энгельс: «На духе» с самого начала лежит проклятие - быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков - словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми». По мнению З.Д.Поповой «в этих словах раскрываются природа и функции языка: язык - практическое действительное сознание людей, а его функция - служить для общения людей» [134, с.29]. Мы можем пойти здесь несколько дальше в определении природы языка, развернув марксистское понимание сознания: «сознание (das Bewu3tsein) никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием (das bewupte Sein), а бытие людей есть реальный процесс их жизни». Таким образом, соединяя две части силлогизма, получаем: Язык - практическое действительное осознанное бытие или осознанный реальный процесс жизни людей.
Приведенные дефиниции наглядно отражают различные этапы становления человеческих представлений о языке, а их совокупность дает понимание наиболее существенных, характеристик рассматриваемого нами явления.
В качестве современной нам трактовки «языка» приведем следующее определение [149, с.680]: «Язык - важнейшая знаковая система в человеческой культуре, средство членения, классификации и надындивидуальной фиксации опыта, посредством которого осуществляется речевое общение и понятийное мышление. Благодаря языку возможны собственно человеческие формы социального взаимодействия, а также порождение, переработка и хранение информации в культуре».
Так или иначе, современные представления о языке немыслимы без попытки отразить всевозможные нюансы его бытия-как предельно сложного и многогранного феномена человеческой действительности: «Объяснение сущности языка с методологических позиций отдельно взятого направления (биологического, психологического или социального) становится ныне явно неудовлетворительным. Природа языка, его эволюционные и функциональные механизмы так же сложны и многообразны как и сам человек, специфическим видом деятельности которого язык является. Поэтому сущность языка может быть раскрыта лишь в процессе познания речевого онтогенезаі человека (в частности изучения детской речи), при использовании данных генетики, психофизиологии, нейропсихологии и т.п.» [2, С.43].
Классический тип рациональности
Классический тип рациональности - продукт эпохи Нового времени, ее нерв. Если- попытаться охарактеризовать Новое время одним словом, то скорее всего это будет «прорыв». XVI-XVII века противопоставляют гегемонии средневековой схоластики Новое мышление Нового человека, формирующееся прежде всего под влиянием научной революции.
Май 1543 года - выходит труд Коперника De revolutionibus orbium coelestium («Об обращении небесных сфер»), в котором птолемеевской геоцентрической системе мира противопоставляется гелиоцентрическая. 1632 год - опубликована книга Галилея Dialogo sopra і due massimi sistemi del mondo ptolemaico e copernica.no («Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой»), написанная в форме диалога. И хотя в предисловии было отмечено, что соперничающие системы являются не более чем математическими гипотезами, у читателя не оставалось сомнений, что победителем в споре оказывается коперниканец. Но для нас наибольшее значение имеет другой факт, а именно то, что Галилей создает новое понимание природы науки, основанное на методе точного экспериментального исследования с использованием конструктивно-математических приемов построения теорий. Так, размышляя об особом языке науки, ученый пишет: «Философия написана в величайшей книге, которая всегда открыта перед нашими глазами (я разумею Вселенную), но ее нельзя понять, не научившись сначала понимать ее язык и не изучив буквы, которыми она написана. А написана она на математическом языке, и ее буквы - это треугольники, дуги и другие геометрические фигуры, без каковых невозможно понять по-человечески ее слова; без них тщетное кружение в темном лабиринте» [50, с.272]. И если говорить о методологическом ядре современной науки, то она продолжает оставаться в этом смысле наукой новоевропейского «галилеевского» типа. Уже в 1637 году публикуется первая работа Декарта «Правила для руководства ума», в которой намечены основные идеи философа. Говоря о Декарте, сделаем акцент на его философских открытиях, ни в коем случае не умоляя его заслуг как создателя аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автора физических исследований в области механики, оптики и строения Вселенной. Для нас, Декарт - уникальное явление вот в каком смысле: ему принадлежит авторство в создании фундаментального принципа зарождающейся науки Нового времени - принципа радикального сомнения. По мнению Гегеля [37, с.318-319] «Рене Декарт является-героем, еще раз предпринявшим дело философствования, начавшим совершенно заново все с самого начала и создавшим снова ту почву, на которую она теперь впервые возвратилась после тысячелетия отречения от нее».
Абсолютное начало размышлений Декарта - постулат «De omnibus dubitandum», гласящий, что мы во всем должны сомневаться. Этот принцип отнюдь не банален - тысячу лет средневековый мир жил под гнетом непререкаемых авторитетов - Священного писания и «аристотелевской» науки. Чтобы существовать и прогрессировать новая «галиллевская» наука нуждалась в свободе как ни в чем другом: в свободе от церковных догм, религии, отживших постулатов греческой науки и даже от здравого смысла. Исходя из такого основания, легко было предположить, что «не существует ни бога, ни неба, ни тел» [37, с.323-324], но, и здесь открывается ключевая аксиома Декарта, его отправная точка и твердая основа новой философии: «мы не можем на этом основании? предположить, что не существуем мы, которые мыслят это.
Прагматическое измерение Лингвистического поворота в контексте надындивидуальной языковой игры: от «структуры» к «событию».
Начиная собирать, мозаику, возможных причин произошедших перемен и очевидных метаморфоз в понимании: Витгенштейном метода, философии, обратимся; прежде: всего к самому тексту «Философских исследований» и. , предваряющему его предисловию На наш взгляд,, уже само по себе оно достаточно ценно, так как никто лучше самого автора не может задать; круг вопросов, на поиск ответов, на которые нацелена его; работа. Єам Витгенштейн говорит об «Исследованиях» не как о целостном, подчиненном строгому плану произведению, где бы «мысли...переходили от одного предмета к другому в естественной и непрерывной последовательности», а как о собранных воедино «философских заметках»;, содержащих «множество пейзажных набросков, созданных в ходе...долгих и запутанных странствий: автора». Таким ;; образом, «Исследования» это по сути дела «альбом» эскизов, пейзажных «зарисовок» ландшафта, обозреваемой философом местности. Неверная интерпретация, искажение идей сопровождали Витгенштейна на протяжении всей: его жизни. Зная и болезненно воспринимая это, он предостерегает [23, С.78-79]: нужно признать, что моя первая-работа (Логико-философский трактат) содержит серьезные ошибки,, понять которые мне «помогла; критика моих- идей; Фрэнком. Рамсеем,. в- бесчисленных беседах с которым; я обсуждал. ИХ: множество- раз...В1 еще большей мере ...на меня повлияли замечаниям преподавателя; университета г-на И.Сраффа, в течение многих лет неустанно: занимавшегося; анализом .моих мыслей. Этому стимулирующему воздействию я; обязан наиболее последовательными идеями» моего нового сочинения. Но то, к чему я пришел может быть понято лишь на фоне моих прежних идей, «моего прежнего образа мыслей». «Только в противопоставлении такого рода» мои новые идеи могут «получить правильное освещение». И вновь Витгенштейн говорит нам о «ясности», которую он бы хотел «внести... в ту или иную голову», и выражает надежду на то, чтоего труд способен «побудить кого-нибудь...к самостоятельному мышлению».
Итак,, отнесемся со всем вниманием к напутствиям автора и начнем свой путь к пониманию «Исследований», переходя от одного «эскиза» к другому.
1.Дилемма «точности».
Мы сознательно выбрали в качестве первой зарисовки рассуждения Витгенштейна о «точности», ибо именно они перекидывают искомый нами мостик из мира «Трактата» в мир «Исследований». Мы надеемся увидеть здесь-те штрихи, которые впоследствии помогут нам воссоздать всю картину целиком.
«Является ли подлинной точностью, если вы предполагали прийти на чай в 4.30 и действительно пришли, как часы, ровно-в-4.30? Или подлинная.точность . начинается лишь в том случае, если вы вошли в дверь в тот момент, когда начали бить часы? Но как определить этот момент и как определить начало открывания двери Правильно ли было бы сказать: «Трудно сказать, в чем состоит подлинная точность, потому что все, что мы знаем есть лишь нечто приблизительное?» [27, с. 11]
Так, единый идеал точности, не предусмотрен - он произвольно устанавливается людьми в зависимости от ситуации. Но подобная формулировка нас вовсе не устраивает, когда речь заходит о таких понятиях как «логика», «язык», «предложение», «мышление». Для нас они окружены неким ореолом, их-сущность кажется скрытой покровом тайны.
Например, мы верим, что логике присущая особая і глубина. Что с ее помощью мы сможем, проникнуть в «основания вещей». Для этого не нужно-устремляться на поиски новых фактов, ведь, дело в том, что «мы хотим понять нечто, такое, что уже открыто нашему взору». Но именно этого в каком-то смысле мы и не понимаем. Мы стремимся к окончательному анализу наших языковых форм, так как наше исследование направлено не на явления (так как сами по себе они непостижимы), а на их «возможности», выраженные в том или ином типе высказываний о них. При этом в нас живет уверенность в том, что «существует нечто подобное окончательному анализу наших языковых форм, следовательно, единственная полностью разобранная на элементы форма выражения» [24, с.91]. При этом может показаться; что подлинная цель нашего исследования- в том, чтобы, достичь, «полной- точности» - сделать выражение совершенно ясным; и тогда наша задача будет решена . Т.е. во всех наших манипуляциях, мы исходим из того, что сущность есть нечто скрытое, не лежащее на поверхности- и лишь проникнув вглубь вещи, мы сможем разглядеть ее, и именно в этом нам должен помочь наш анализ.
Так, буквально на двух страницах, Витгенштейн разворачивает всю картину своей ранней концепции, идея которой состояла в том, что ключом, открывающим дверь в познание действительности, служит логический анализ языка.
Похожие диссертации на Лингвистический поворот и его роль в трансформации европейского самосознания XX века
