Содержание к диссертации
Введение
Глава I. КРИЗИС СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА, ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ И ИСТОКИ.
1. Основные параметры кризиса. Изменения в сфере труда и материальной культуры .
2. Мораль и ее место в современном мире. Потребительство как новая этика.
3. Истоки кризиса: культурные мутации капиталистического хозяйства.
Глава II. КУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ И СОХРАНЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ -АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ВАРИАНТЫ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА.
1. Глобализация и ценности «цивилизованного» общества.
2. Цивилизационная принадлежность и идентификация России.
Глава III. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОССИИ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ.
1. Коллективистский и либеральный варианты развития в историческом опыте России.
2. Производительная и потребительная деятельность в русской культурной традиции.
3. Духовная доминанта общественной жизни - главная предпосылка возрождения российского общества.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БИБЛИОГРАФИЯ.
- Основные параметры кризиса. Изменения в сфере труда и материальной культуры
- Глобализация и ценности «цивилизованного» общества.
- Коллективистский и либеральный варианты развития в историческом опыте России.
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена противоречивыми кризисными процессами, протекающими в современном мире. Победа Запада в холодной войне воспринята адептами либеральной идеологии едва ли не как конец Востока, как крушение последней преграды на пути окончательной вестернизации мира. Никогда еще посягательство на Восток как на феномен мировой истории и культуры не принимало столь масштабный и откровенный характер. Во всех странах мира усердствуют западные миссионеры-модернизаторы, дающие местным властным и интеллектуальным элитам указания, как побыстрее покончить с традиционной восточной ментальностью и «осовременить» народы и континенты. Все это совершается под лозунгом «открытого общества». Последнее означает мир без границ, без специфической культурной и национальной идентичности, лишенный таких «архаичных» добродетелей, как чувство Родины и патриотизм.
При этом, однако, принимается как само собой разумеющееся, что именно незападный мир должен освободиться от своей идентичности, целиком открыться внешнему влиянию, покончить с «химерой» национального суверенитета и государственности. Что же касается Запада, то либеральная идеология представляет его не особым культурным миром наряду с другими мирами, а воплощенной «общечеловечностью» с такими «нейтральными» атрибутами, как всеобщая рациональность, общечеловеческий интерес, права человека и т. п. Словом, представители либеральной идеологии ведут себя так, как будто новых культурологических открытий, связанных с осознанием специфической, культурно-цивилизационной обусловленности западного либерализма, сциентизма и экономикоцентризма не существует и в помине.
Таким образом, перед восточными цивилизациями в условиях мирового лидерства Евро-Атлантики витает угроза превращения их в периферийные культурные группы «всемирной цивилизации». Со сходным вызовом сталкивается и Россия, составлявшая в XVIII-XX вв. с романо-германским Западом оригинальную бинарную систему культурно сообщающихся и геополитически сцепленных цивилизаций. В конце XX в., после роспуска СССР, ослабление мировых позиций России грозит разрешить споры между русским западничеством и почвенничеством, низведя страну до состояния большой периферии всех евроазиатских цивилизаций. В теоретическом плане исследование цивилизационно-культурной идентичности даст возможность понять суть важных исторических явлений (прежде всего при изучении культуры, национальных и иных форм сознания), необъяснимых с помощью других понятий. Помимо того, понятие «идентичность» может стать эффективным инструментом исторического синтеза, столь необходимого сегодня, в условиях превзошедшей все разумные пределы фрагментации исторического и философского знания. К сожалению, пока чаще всего оно выполняет прямо противоположную функцию и используется как орудие для дальнейшего дробления единой реальности за счет конструирования растущего в геометрической прогрессии множества частных идентичностей.
Степень разработанности проблемы. Избранная нами тема предполагает обращение в основном к исследованиям современных философов, а также к работам по различным направлениям в области социально-гуманитарных наук. Сама постановка проблемы идентичности, цивилиза-ционной специфики стала возможной на основе анализа философских, психологических и социологических трудов, которые создают теоретическую базу для ее изучения.
Первоначально понятие «идентичность» появилось в психологии, где чаще всего рассматривалось как показатель определенного уровня ком-
фортного существования и одновременно как инструмент для оценочного сравнения (3. Фрейд, Э. Фромм). Затем термин перешел в социальные и политические науки и, наконец, появился в области гуманитарного знания. Уже в 1959 г. В США появился коллективный труд под названием «Идентичность и стиль жизни». С начала 1960-х годов понятие было взято на вооружение историками, занимающимися историей иммиграции, национальных, расовых и иных меньшинств, для каждого из которых требовалось отыскать собственную идентичность в отличие от общеамериканской.
В 1970-80-е годы в Германии был создан обширный блок литературы по теории идентичности, где она отождествлялась с «исторической индивидуальностью», подчеркивался именно исторический характер идентичности. Один из наиболее известных германских мыслителей, Г. Люббе, идет от понятия личной идентичности, но показывает, что ею обладают «вообще все рефлексивные системы». При этом «коллективные и институциональные субъекты также идентифицируют себя через историю». Сам историзм, рассматриваемый как определяющая характеристика современного мировоззрения, определяется им как «специально организованная и исторически беспрецедентная по размаху и интенсивности культура историографического изображения собственной и чужой истории».1
Современные исследования по проблеме идентичности делают акцент на ее культурном аспекте, поскольку в период мировой истории, наступивший после «холодной войны», именно «культурная идентичность является тем, что обладает наибольшим смыслом для большинства народов».2 Главный тезис книги С. Хантингтона заключается в том, что «культурные идентичности, которые в наиболее широком смысле представляют собой цивилизационные идентичности», определяют способы взаимодействия народов в современном мире. Цивилизационные идентичности, в его пред-
' Люббс Г. Историческая идентичность//Вопросы философии.- 1994. -№4. -С. 108-112.
2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций// Политические исследования, - 1994. -№ 1.-С. 21-24.
ставлений, определяются как объективными факторами (язык, история, религия, обычаи, институты), так и «субъективной самоидентификацией народа». При этом каждый народ обладает различными уровнями идентичности, целой их иерархией, в которой уровень цивилизационной самоидентификации является наивысшим.
Большое внимание уделяется Хантингтоном «глобальному кризису идентичности», разразившемуся в мире в 1990-х годах. Устоявшиеся идентичности постепенно разрушаются, а взамен них ведется интенсивный поиск «новых исторических идентичностей». Процесс этот неизбежно сопровождается кровавыми столкновениями, так как войны «коренятся в иден-тичностях народов», причем их ожесточенность все более нарастает, доходя до уровня геноцида. В заключение Хантингтон предостерегает: неоднократно лидеры тех или иных народов пытались «поменять идентичность их страны с одной цивилизации на другую. Вплоть до сегодняшнего дня ни в одном случае они не добились успеха, а порождали взамен этого цивили-зационно расколотые страны».1
В последние годы широкое распространение в западной литературе получили исследования о русской идентичности. Типичным примером может служить работа германской исследовательницы Б. Зибер, изучавшей взаимосвязь «русской идеи» и идентичности в общественной мысли постперестроечной России, где, по ее мнению, «после обвала социалистической идеологии дискуссия о «русской идее» служит образованию новой русской идентичности на основе традиционных российских ценностей».2 Автор придерживается теории образования идентичности, выработанной германскими педагогами X. П. Фраем и К. Хауссером. Согласно их концепции, «идентичность и формирование идентичности формально описы-
1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций //Политические исследования. - 1994. -№ 1.-С. 21-24.
~ Зибер Б. «Русская идея» обязывает!? Поиск русской идентичности в общественных дискуссиях конца XX в, -М„ 2002.-С. 11-12.
вается как продиктованное собственной ответственностью деяние индивидуума». ' Неудивительно, что с этой точки зрения дискуссии о «русской идее» и попытке извлечь из нее «новую русскую национальную идентичность» представляются как образец «злоупотребления мифической коллективной идентичностью». По мнению автора, в России преобладает «тенденция к предпочтению мифически структурированной национальной идентичности» и формируется «мифическая идентичность», питаемая общей историей. Зибер с сожалением отмечает очевидную неудачу рационального подхода к проблеме образования новой русской идентичности.
Произведение британского автора Д. Ливена «Русская, имперская и советская идентичность» - еще одна попытка рассмотрения последовательного развития русской национальной идентичности.
Что касается российских исследований по данной проблеме, то одна из трактовок цивилизационной специфики России, делающая акцент на противопоставлении России Европе, нашла свое законченное выражение уже в 1920-1930-х годах в работах «евразийцев». Их нарочитое стремление трактовать цивилизационную сущность России в категориях ее органической близости к Азии («Она в Азии у себя дома...») представляет собой в большей степени полемический прием, призванный лишь рельефнее подчеркнуть самодовлеющий, вполне самостоятельный по отношению к Европе характер формирования российской идентичности. Признается, что открытие и освоение Сибири и Дальнего Востока повлекло за собой преобразование национальной системы ценностей, общей структуры идеологических представлений, формирующих национальную идентичность. Русская миссия на Востоке уже на переломном этапе споров между западниками и славянофилами о перспективах и целесообразности европеизации России (1830-1840-е годы) внесла существенный вклад в представления
' Зибер Б. «Русская идея» обязывает!? Поиск русской идентичности а общественных дискуссиях конца XX в.-М.,2*002.-С. 15-16.
русских об уникальности и самоценности своей цивилизации. Постулируя «органический поворот к Азии», который должен наступить вслед за совершенным Петром I тактически необходимым поворотом к Европе, евразийцы по существу стремились сбалансировать культурные акценты в формировании русского национального самосознания, и в этом качестве само евразийство можно считать превращенной, внешнеориентированной формой последовательного русского национализма («мы не славяне и не туранцы - а русские»), стремящегося возвыситься до утверждения своего оригинального культур но- ци вил из ационного лица. В одной из евразийских штудий в этой связи подчеркивалось, что евразийство «борется не с культурой Запада, а с нашими русскими западниками».
Примечательно, что противоположность цивилизационных основ России европейским раскрывается прежде всего через факт принципиально отличного отношения русских к азиатским народам («Наше отношение к Азии интимнее и теплее, ибо мы друг другу родственнее»), отсутствия в русской истории классического колониализма. В этом отношении взгляды евразийцев отчетливо перекликаются с выводами советской и российской историографии о достаточно комплементарном, «симбиотическом» и конструктивном характере взаимоотношений русских переселенцев с коренными народами Урала и Сибири. Существенна в этом контексте еще одна грань евразийской концепции, которая в обращении к Азии видит возможность преодоления укоренившегося в России с петровской эпохи глубокого культурного раскола между правящим слоем и интеллигенцией, с одной стороны, и народной массой, с другой, - раскола, главной причиной которого евразийцы считали прежнюю ущербную самоидентификацию России как «культурно-отставшей Европы».
1 Степанов И. Белые, красные и евразийство. -Брюссель, 1927. -С. 38.
2 Там же, с. 60.
Важнейшие культурно-психологические черты русского национального типа в евразийской интерпретации- по контрасту с материализмом и мелочным самодовольством Европы - виделись в возвышающем духе инициативы, риска, смелости - тех качествах, которые русский народ в полной мере проявил в ходе исследования, заселения и освоения восточных окраин. Отсюда и само содержание евразийского призыва можно трактовать в контексте целесообразности возвращения России к своим ци-вилизационным основам, выковавшимся в историческом общении с Азией. Рассмотрение проблемы цивилизационно-культурной идентичности России вызвало необходимость обращения к исследованиям, касающимся традиционных российских ценностей и идеалов. Русская религиозная философия (В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский) определяет их прежде всего через понятие соборности, всеединства, всемирного родства. Представители русской гуманистической мысли (Нил Сорский, А. Д. Кантемир, А. Н. Радищев) добавляют сюда идеи нестяжательства, ориентации на духовное развитие, заботы о ближнем, упорного труда на благо общества.
В целом же нужно отметить, что в современной отечественной социально-философской литературе проблема сохранения идентичности России, определения ее роли в преодолении кризиса российского общества не имеет целостной концептуальной проработки. В значительной степени это объясняется политикой деидеологизации, проводимой в последние десятилетия, что ведет к невозможности построить четкую концепцию реформирования общества, и ориентации на бездумное копирование западных стандартов.
Перед современной Россией, таким образом, стоит вопрос, подобный тому, который в свое время А. Тойнби адресовал цивилизации Запада: «Предстоит ли нам процесс упадка и распада как некий неизбежный рок,
от которого ни одной цивилизации не уйти?» Тойнби ответил на свой вопрос отрицательно, полагая, что судьба цивилизации не определяется фатальными факторами, а решающим образом зависит от ее творческих сил. Думается, российская цивилизация также сумеет найти достойные ответы на вызовы современной эпохи.
Объект исследования: современное состояние российского общества и возможности его реформирования.
Предмет исследования: социокультурные основания, ценности и идеалы как основа сохранения цивилизационно-культурной специфики России в процессе преобразования всех сфер общественной жизни.
Цель исследования: опираясь на традиционные российские ценности, осмыслить социально-философские подходы к выработке идеи национального и духовного возрождения России.
В связи с поставленной целью в диссертационной работе решаются следующие задачи:
Рассмотрение основных сфер проявления и параметров общественного кризиса, выявление его сути и истоков.
Определение значения глобализации и культурной адаптации в историческом развитии России, выявление возможных последствий отказа от собственной цивилизационно-культурной идентичности.
Исследование российских традиций и западной культуры, определение их места и роли в создании новой идеологии.
Основная гипотеза исследования. Современное российское общество, развитие которого определяется законами капиталистического товарного производства, либеральными ценностями и перенимаемой у Запада культурой индивидуализма и вещного потребления, не может обеспечить полноценного развития человеческой личности. Для сохранения целостности общества и тенденции его дальнейшего прогрессивного развития необ-
' Тойнби Л. Цивилизация передсудом истории.-СПб., 1996.-С. 39-40.
ходимо изменение системы массовой трудовой мотивации и культурно-ценностных установок на основе традиций русской культуры, учета ее национальных особенностей и исторического пути.
Методологической основой работы являются теоретические положения отечественных и зарубежных исследователей в области социальной философии, психологии, культурологии, истории философии.
Основными методологическими принципами являются принцип системности и принцип историзма. Принцип историзма позволяет рассмотреть феномен цивилизационной специфики России в его развитии. Согласно принципу системности российское общество рассматривается, во-первых, с точки зрения его внутренней структуры, причем не как механическое множество отдельных элементов, а как органическая совокупность его составляющих, как внутренне связанное целое, как система; во-вторых, с точки зрения динамики, то есть следующих друг за другом совокупностей исторических связей и зависимостей; в-третьих, с точки зрения выявления закономерностей его развития. Все это ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов и сведение их в единую теоретическую картину.
Научная новизна работы заключается в том, что проблема возрождения российского общества подвергается анализу в связи с вновь обозначившимися концептуальными трудностями внутри современного философе ко-культурол о гичес кого дискурса, которые явились отражением, с одной стороны, всеобщей глобализации, с другой - актуализации национально-культурных аспектов общественного бытия.
Основные результаты исследования, полученные лично соискателем:
1. Предложен собственный подход к обоснованию вывода о невозможности и гибельности принятия Россией западных культурных стандартов и идеалов.
Показано, что культурная адаптация в условиях глобализации является далеко не лучшим из возможных решений на пути преодоления кризиса, а ценности «цивилизованного» общества не могут быть отнесены к общечеловеческим - они обусловлены специфическими цивилизацион-но-культурными особенностями развития западных стран.
Предложен и обоснован такой подход к возрождению российского общества, который является несовместимым с культивируемыми сегодня ценностями либерализма, индивидуализма и вещного потребления.
Положения, выносимые на защиту:
1. Глобальный общественный кризис обусловлен прежде всего раз
рушением системы ценностей и дискредитацией идеологических основ
общества. Избыток товаров и информации, поощрение удовлетворения
низших потребностей ведут не к персонализации личности, как утвержда
ют идеологи либерализма, а к расшатыванию социальных устоев и распро
странению состояния равнодушия и апатии. Идет фактическая дезинтегра
ция общества, разрушающая саму мотивацию культурной деятельности и
оставляющая лишь простейшие формы материального обмена.
2, Данная ситуация является следствием размывания национальной
российской идентичности и процесса глобализации культуры. Однако экс
пансия европейских культурных ценностей, происходящая в процессе гло
бализации, не ведет к формированию подлинно единого мира и возникно
вению глобальной, или общемировой, идентичности. Создание всемирной
культуры невозможно, поскольку не существует ни общего для всех наро
дов исторического опыта, ни общей для всех народов и культур памяти.
Кроме того, упрощение и унификация мира, являющиеся результатом
культурной адаптации, не ведут к прогрессу человечества; основным зако
ном прогрессивного развития является сохранение разнообразия культур
но-исторических типов.
В поисках выхода из кризиса ориентация на западные модели не может быть признана лучшим из возможных вариантов. Ценности являются могущественным фактором социального развития, но лишь тогда, когда они отвечают специфическим потребностям людей данного социума. Стремление же Запада навязать нам собственную модель развития направлено скорее на порабощение и угнетение России, нежели на то, чтобы содействовать нашему благосостоянию и процветанию. Необходим радикальный переворот в российском общественном сознании и настроении, основанный на отказе от тех заимствованных с Запада общественных идеалов и предрассудков, которыми до сих пор направляется наше социальное мышление.
Одним из главных вопросов, от решения которых во многом зависит будущее российского общества, является соотношение трудового и па-разитарно-потребительского начала. Причем здесь речь идет не только об освящении и оправдании труда, но и об ограничении бесконечного роста потребностей, об отрицании основ индустриально-капиталистической системы. Это, конечно, не означает отрицания человеческой изобретательности и техники, но означает изменение ее роли, подчинение ее человеческому духу. Индустриально-техническое развитие не должно восприниматься как социально значимая цель, экономика должна существовать для удовлетворения и развития многообразных внеэкономических потребностей общества.
В основу формирования новой идеологии должны лечь традиционно русские идеи и ценности: всеединство как свободное и органическое единство всех членов общества, консерватизм и опора на традиции, ограничение индивидуальной свободы и возвращение к фундаментальным моральным нормам, ориентация на духовное развитие и нравственное совершенствование.
Теоретическая и практическая значимость работы. Положения и
выводы диссертационной работы могут быть использованы при разработке программы реформирования российского общества. Собранный и систематизированный в диссертации материал может быть представлен также как отдельный раздел курса социальной философии, культурологии или социологии.
Апробация работы. Основные разделы исследования обсуждались на межвузовской научно-теоретической конференции «Россия в современном мире» (Иркутск, 2004 г.), на Всероссийской теоретической конференции «Построение человечного общества в России» (Иркутск, 2005 г.), на постоянно действующем городском философском семинаре «Мировоззрение и идеология общества» (Иркутск). По теме исследования опубликовано 5 работ, диссертация прошла обсуждение на кафедре философии Байкальского государственного университета экономики и права.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и библиографического списка.
Основные параметры кризиса. Изменения в сфере труда и материальной культуры
Человек живет во Вселенной Культуры. Язык, искусство, религия -символические части этой Вселенной. Человек до такой степени пронизан этим миром символов, живет в языковых формах, религиозных обрядах, что не может знать и видеть себя иначе, чем через подключение этих искусственных сред. Человек, по словам Э. Кассирера, не столько человек разумный, сколько человек символический, полностью определяемый различными культурными символами и значениями. Он рождается и живет в мире, который уже наделен смыслами. Семья, окружение, общество в целом формируют его взгляды и привычки, закладывают стандарты мышления и поведения, определяют образ действий. Поэтому каждый человек, будучи самим собой, есть в то же время и некто другой. Даже исключительный индивидуум, чтобы получить какую-либо социальную роль и играть ее в качестве человека, должен быть в главных своих чертах выразителем общественных потребностей и идеалов.
Общество одновременно и поощряет, и сдерживает активность человека, но развитие последнего возможно лишь посредством общества. Каждой личности необходимо реализовать себя, обеспечить условия достижения своих целей и идеалов, а это возможно только в сотрудничестве с другими, в процессе труда. Только в труде человек развивает свои способности, только в ходе истории он творит сам себя.
Поэтому для каждого человека важно, какую роль он играет в обществе, какой статус занимает в его структуре. Положительная «обратная связь» рождает в человеке осознание своей ценности, общественное мнение влияет на его самооценку и самоуважение. Но в то же время большин ство обществ до сегодняшнего дня служило целям немногих, стремившихся использовать остальных как средство. В результате общество часто вступало в конфликт с человечностью, калечило людей и порождало зло, забывая о том, что цели его должны быть тождественны целям общечеловеческого развития. Общество может стать прибежищем от свободы и дать шанс для ее достижения, может поработить человека и создать условия для его безграничного развития.
Рассматривая в этом плане современное общество, можно говорить о его кризисном состоянии. Это касается и экономики, и политики, и культуры, и образования, но самым вредным и губительным для страны стало, пожалуй, разрушение системы ценностей и дискредитация идеологических основ общества. Человеку не на что опереться в своем развитии - современность, будущее не вдохновляет больше никого, нет твердых ориентиров и главного направления. Избыток товаров и информации, поощрение самых примитивных потребностей, распространение гедонистических и либеральных ценностей привели к расшатыванию социальных устоев, к узаконению любых способов жизни. Все вкусы, все виды поведения могут сосуществовать, не исключая друг друга; при желании можно выбрать все, что угодно. Но огромное количество предложений отнюдь не способствует персонализации личности, не наделяет человека чувством ответственности за свой выбор, а порождает состояние крайнего равнодушия и апатии, которое проникло практически во все сферы жизни общества.
Не удается по-настоящему пробить покров безразличия даже экономической и экологической опасности. Растет техносфера, то есть количество нужных и ненужных зданий, изделий, памятников, утвари - и все это за счет природных ресурсов. Часть таких изменений - относительно безвредные искажения природы (поля монокультур, огромные стада рогатого скота). Оставленные без внимания, они возвращаются в естественные условия. Но там, где природные материалы заключены в оковы строгих форм, саморазвитие прекращается, заменяясь медленным, но неуклонным разрушением, которое часто бывает необратимым. Биосфера, способная прокормить людей, не в состоянии насытить их стремление покрыть поверхность планеты хламом. Общество теряет связь с почвой, с жизнью, и наступает неизбежный упадок. Облик этого упадка обманчив. На него надета маска благополучия и процветания, которые современникам представляются вечными, потому что они тешат себя иллюзией о неисчерпаемости природных богатств.
Кто, за исключением экологов, наделен ощущением, что мы живем в апокалиптические времена? Экологические катастрофы множатся, но не порождают при этом трагического ощущения «конца света». Как ни в чем не бывало, мы приспосабливаемся к условиям кризиса, который, похоже, ничуть не ослабляет стремления к благополучию и приятному досугу.
Проблема усугубляется также тем, что современным человеком большей частью вообще утрачено чувство реальности. Реальность не просто отчуждается или обессмысливается - она исчезает, а вместе с ней исчезает и вся совокупность человеческого опыта, заменяясь множеством знаково произвольных и относительных картин мира. Каждая раса, культура, пол, возраст, местность, индивид создает свою «реальность» - само это слово в современных гуманитарных науках редко употребляется без кавычек.
Одной из важнейших сфер проявления общественного кризиса является область трудовых отношений. Современное общество ориентировано главным образом на производство прибыли, развитие же человеческой личности в процессе трудовой деятельности уже не входит в сферу общественных интересов. Общественное разделение труда совершается без какого-либо учета способностей индивида и интересов целого: оно полностью определено законами капиталистического товарного производства. Определяясь этими законами, продукт труда, или товар, определяет природу и цель человеческой деятельности. Иными словами, материал, который должен служить жизни, начинает господствовать над ее содержанием и целью, и сознание человека целиком приносится в жертву отношениям материального производства.
Глобализация и ценности «цивилизованного» общества
Говоря о возрождении России и о тех ценностях, которые могли бы этому способствовать, следует помнить, что любое общество имеет свой специфический характер, под влиянием которого развиваются и обретают силу разные идеи. Часто случается, что какое-то общество на уровне сознания принимает некоторые идеи, но эти идеи на самом деле не затрагивают всей натуры членов этого общества в силу особенностей их социального характера. Такие идеи остаются лишь набором осознанных принципов, но в критический момент люди оказываются неспособными действовать в соответствии со своими принципами, Например, «идея труда и успеха как главных целей жизни смогла увлечь современного человека лишь из-за его одиночества и сомнений. Попробуйте внушить идею беспрерывных усилий и стремления к успеху индейцам в Пуэбло или мексиканским крестьянам - вас просто не поймут; вряд ли даже поймут, о чем вы говорите, хотя вы и будете говорить на их языке, потому что у этих людей совершенно иной склад характера».1
Еще пример, касающийся уже России, Перенимая индивидуалистическую культуру Запада, испытывая сильное искушение слиться с Европой, мы в результате оказались перед опасностью атомизации и развала. Атомизированные индивиды российского общества не связываются продуктивной гражданской связью, а превращаются в «перекати-поле», оста-югся по сути элементами прежней распределительной, но уже не корпоративно-регламентированной, а хаотизированной системы. Почему? Результат непродуктивной реализации заимствованной идеи, несоответствия русскому национальному характеру, «дурной синтез», по словам А. А. Кара-Мурзы. Поэтому можно согласиться с утверждением британского антрополога Р. Эллена, который говорил, что «культурная адаптация крайне редко бывает лучшим из возможных решений и никогда не бывает абсолютно рациональным процессом».1
Таким образом, идеи, ценности могут стать могущественной силой, но лишь тогда, когда они отвечают специфическим потребностям людей данного социального характера.
Механический перенос в условия России западноевропейских традиций поведения дал мало хорошего еще и потому, что российский суперэтнос возник на 500 лет позже, И согласно теории Л. Н. Гумилева, как бы мы пи изучали европейский опыт, мы не сможем сейчас добиться благосостояния и нравов, характерных для Европы. Наш возраст, наш уровень пассионарное предполагают совсем иные императивы поведения.
То, что у нас сейчас происходит, - это отнюдь не приобщение к западной культуре, а скорее ее имитация, которая часто принимает карикатурные формы. «Так вожди гавайских племен при контактах с европейцами обзавелись швейными машинками, в которых видели символ могущества, и эти машинки красовались перед входом в их шалаши, приходя в негодность после первого дождя. Точно так же российские реформаторы ввели в наших городах английскую должность мэра, французскую долж 1 Циі. но: Культура имеет значение /Под ред. JL Харрисоиа и С. Хантингтона. -М., 2002.-С. 189, ность префекта, а в Москве - и немецкую должность статс-секретаря. Знай наших, мы недаром стали членом восьмерки!»
Вообще, Запад (или представления о нем) всегда служил своеобразной системой координат при определении целей и задач российского развития. В элитных іруппах опыт и достижения Запада могли отторгаться как цивилизационно враждебные (1930-1950-е годы), но могли и рассматриваться в качестве планки, которую нужно взять (такой подход нашел отражение в Программе КПСС, принятой в 1961 г.), либо даже конечной цели модернизации и модели для подражания (как в проектах либеральных реформаторов постперестроечных лет). В свою очередь, в массовых слоях, особенно в условиях товарного дефицита и нарастания кризисных явлений в советской экономике, западный опыт стал символом всего лучшего и передового.
Если оценивать ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день, то можно утверждать, что ориентация на воспроизводство западных моделей, будь то в политических практиках, корпоративном управлении или в сфере потребления, встраивает национальные приоритеты в стратегию «догоняющего развития», размывая национальную составляющую идентичности. Необходимо помнить, что сама европейская цивилизация возникла без России. Последняя сложилась гораздо позднее и отнюдь не в качестве ее части. И поэтому в полной мере можно согласиться с позицией Н. Я. Данилевского, который считал: «Ни истинная скромность, ни истинная гордость не позволяют России считаться Европой. Она не заслужила этой чести и, если хочет заслужить иную, не должна изъявлять претензий на ту, которая ей не при падл ежит». 2 Век спустя зту же мысль проводил и взгляд гза культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому,-С115,, ]9%, -С. 49г А. Тойнби, считавший, что «дифференциация западного и православного христианства породила два различных общества,,, западное и православное»,
Соответственно, европейская цивилизационная идентификация России с самого начала предполагала такое изменение траектории ее предшествующего исторического пути, который превращал бы ее в составную часть европейской цивилизации. Попыток такого «изменения траектории» история России знает немало. Пожалуй, первой из наиболее крупных и значимых была политика Петра I (Кстати, если Россия была бы изначально частью европейской цивилизации, то «прорубать окно» не понадобилось бы). Однако, как ни определять его, а также и последующих представителей династии Романовых, политику, вряд ли можно считать, что в итоге цивилизационная принадлежность России может быть идентифицирована как европейская. «Запад так и не оказал глубокого влияния на жизнь и культуру России... Мощные традиционные культурные пласты оказывали сопротивление процессам вестернизации», - такой вывод сделал А. Тойн-би, подводя итоги анализу более чем двух с половиной веков взаимодействия России с Европой.2 И хотя к началу XX в, Россия гораздо в большей степени, чем раньше, восприняла европейские «одежды», ее отождествление с европейской страной до сих пор представляется сомнительным.
Коллективистский и либеральный варианты развития в историческом опыте России
При возрождении любого общества необходима опора на какую-либо идею, способную объединить вес слои населения и отвечающую интересам всех социальных групп. Для русской философии такими объединяющими общество понятиями всегда были «соборность» и «всеединство». Соборность - зерно русской идеи, центральное понятие русской философии, слово, не поддающееся переводу на другие языки, обозначает слияние индивидуального и социального; это общее, которое включает в себя богатство особенного и единичного. А. С. Хомяков основной догмат идеи собора определяет так: «В вопросах веры нет различия между ученым и невеждой, церковником и мирянином, государем и подданным, где, когда это нужно, по усмотрению Еожию, младенцу дается слово премудрости, ересь ученого епископа опровергается безграмотным пастухом, дабы все было едино в свободном единстве живой веры, которая есть проявление Духа Божия». То есть соборное единство есть «единство свободное и органическое, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви».
Вяч. Иванов рассматривает соборность как идеальную величину, «Соборность - задание, а не данность, она никогда еще не осуществлялась на земле всецело и прочно. Пет ни типического явления в жизни, прямо ему соответствующего, ни равного ему по содержанию логического понятия». А. С. Хомяков говорил, что спасать надо не человека, а человечество. В, С, Соловьев также отвергал индивидуализм. «Человек вообще (и всякий индивидуальный человек в частности), будучи факгически только этим, а не другим, может становиться всем, лишь снимая в своем сознании и жизни ту внутреннюю грань, которая отделяет его от других, «Этот» может быть «всем» только вместе с другими, лишь вместе с другими может он осуществить свое безусловное значение - стать нераздельною и незаменимою частью всеедииого целого, самостоятельным живым и своеобразным органом абсолютной жизни».
Отражение идеи всеобщего спасения - учение К Ф. Федорова. В русском космизме идея соборности воплотилась в конкретную программу. Только объединенное, а не пребывающее во взаимоуничтожительной вражде человечество способно сделать людей счастливыми. Современные же формы объединения людей, такие как государство, есть лишь печальная необходимость. Оно нужно лишь пока не образовалось всемирное родство. По Федорову, ложный прогрессиям заключается в эгоистическом чувстве абсолютного превосходства современности над прошлыми поколениями. Человечество выродится, погибнет, если не изменит своего отношения к прошлому. Доказать свою любовь к «отцам» мы можем только перейдя от слов к делу, избавив прошлые поколения от чудовищной казни, которой они были подвергнуты, - от смерти. Воскресить умерших отцов, не в переносном, а в буквальном смысле слова, то есть вернуть их к земной жизни средствами науки - вот то общее дело, которое может объединить весь человеческий род и породить отношения действительного братства. «Объединенный на всей земле человеческий род станет сознанием земной планеты, сознанием ее отношений к другим небесным мирам». Идею соборности сознания проповедует и П. А. Флоренский/Личность с ее эгоизмом и самомнением должна признать первенство общего над индивидуальным. Для людей, которые сосредоточивают внимание на себе, истина является лишь одним из средств к процветанию и украшению «я». Напротив, когда ударение ставится на истине, то делаегся малоинтересным, чья это правда, чувство собственности в отношении к правде замолкает. Правда познается сознанием соборным.
Поясняя идею соборности, Флоренский берет для сравнения русскую песню. Она гетерофонична, то есть допускает полную свободу голосов при сохранении гармонического единства, в ней нет неизменных партий, при каждом повторении появляются новые варианты. Единство достигается внутренним взаимопониманием, каждый более или менее импровизирует, но тем не разлагает целого, - напротив, связывает прочней, так как общее дело составляется каждым исполнителем - многократно и многообразно. 1
В философском плане понятие соборности тесно связано с категорией всеединства, означающего взаимное проникновение, тождественность частей и целого. Сохраняя свое многообразие, эти части едины друг с другом и со своим целым вплоть до полного совпадения.
Идея соборности характерна только для русской философии, на Западе она не получила распространения и оценивалась скорее негативно. «Соборность - типично русское понятие, но я продолжаю считать, что национальные особенности здесь ни при чем. Каждый парод проходит стадию коллективного сознания. Потом это рассыпается. Русское сознание просто отстало от европейского» (И. Голомшток). «Соборность компенсирует недостаточную оформленность личности» (Г. Померанц).2
Вряд ли можно согласиться с этими утверждениями, ведь коллективность является одной из основ социальной жизни и основной предпосылкой развития личности в любом обществе, и здесь действительно национальные особенности ни при чем. Человек не может реализовать себя иначе, как в отношениях с другими людьми, и упор на социальную группу вовсе не означает отрицания индивида или его бесправия. Напротив, этот упор впервые даст отдельному человеку возможность не обособляться и гибнуть в борьбе всех против всех, а нормально развиваться. И хотя понятия «соборность» и «всеединство» - уже прошлое русской философии, все же и теперь большинство людей не мыслят свою индивидуальную жизнь вне коллектива.
