Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ФЕНОМЕН НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 16
1.1. Становление понятия национальной безопасности 16
1.2. Национальная безопасность в философском осмыслении 34
1.3. «Аксиомы» концепции национальной безопасности 49
ГЛАВА II. СУБЪЕКТЫ И ОБЪЕКТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 66
2.1. Исторические личности и общности как субъекты и объекты национальной безопасности 66
2.2. Общество как главный объект национальной безопасности 83
2.3. Государство как главный субъект национальной безопасности 93
ГЛАВА III. ДЕТЕРМИНАНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПОСТСОВЕТСКОЙ РУСИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ 102
3.1. Внешние детерминанты национальной безопасности 102
3.2. Внутренние детерминанты национальной безопасности 112
3.3. Взаимозависимость внешних и внутренних детерминантов национальной безопасности 137
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 150
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Становление понятия национальной безопасности
- Исторические личности и общности как субъекты и объекты национальной безопасности
- Внешние детерминанты национальной безопасности
Введение к работе
Актуальность. Проблема обеспечения национальной безопасности приобретает в современных условиях для нашей страны невиданное ранее, почти драматическое, значение. Кардинальные геополитические изменения последнего десятилетия коренным образом трансформировали всю организацию международных отношений, созданную после Второй мировой войны, более того - сложившуюся за все время развития человеческой цивилизации. Только сегодня на планете выделился всеподавляющий гегемон, единолично пытающийся решать - какому государству, какое место можно занимать в мире и какую роль в нем играть.
Принципиально иными стали условия существования и развития для нашей страны, иными стали и угрозы, под которыми мы, как страна, находимся, и, соответственно, меняются и задачи по их своевременному выявлению, предупреждению и парированию. Задачи обеспечения своей страны условиями безопасного существования и развития в масштабе планеты, взятые во взаимосвязи и взаимозависимости с внутренним положением в государстве, с возникающими в нем проблемами и возможностями, императивами и ресурсами их решения, и образуют ту фундаментальную реальную государственную задачу, непрерывное решение которой государством и выражают, непосредственно, в повседневной жизни (в том числе — и в политической) понятием Национальной безопасности.
Выработка отношения к этим задачам и реализация принятых решений определит облик нашей страны в XXI веке. В этой связи изучение и осмысление самого феномена национальной безопасности, определение оптимальных средств, путей и способов ее обеспечения не может не иметь важнейшего для нас значения.
Для всех социально, национально и государственно мыслящих людей страны остро актуальной стала задача научной проработки и философского осмысления проблемы соотношения личностной и общественной безопасности, гражданской и государственной безопасности, личностной и гражданской безопасности, общественной и государственной безопасности, включаемых в понятие «национальная безопасность» без всякого уяснения отношения его самого к названным «безопасностям».
Во всестороннем осмыслении столь сложного явления, как национальная безопасность, не может не потребоваться принципиальный философский подход, опирающийся на свою мировую классику.
Это понятно хотя бы из того, что национальная безопасность соотносится и тесно взаимодействует с национальным сознанием. Содержанием национального сознания служит выражение реальных условий ее существования, в том числе практики общения с другими народами и степени использования их исторического опыта, а также цивилизованных норм международных отношений и возможных отклонений от этих норм. Вполне понятно, что идея обеспечения национальной безопасности, чтобы материализоваться, должна пройти через национальное сознание. Она должна быть осознана как практическая задача, как императив национальной жизни.
При этом невозможно игнорировать то обстоятельство, что каждая национальная общность социально неоднородна, что порождает соответствующую неоднородность национального сознания. Но, тем не менее, пока национальная общность остается самой собой, в национальном сознании в конечном итоге преобладают духовные скрепы, обеспечивающие противоречивую целостность и динамическую устойчивость данной нации.
В национальном сознании, так или иначе, находит свое концентрированное осознанное выражение национальный интерес. Именно национальный интерес и его осознание национальной общностью в определенных ситуациях оказываются основой единения людей, придерживающихся различных социальных ориентации, политических взглядов и т. п. Данная особенность национального интереса и его осознания, судя по историческое опыту, с особой силой проявляется в экстремальных ситуациях, когда под угрозой оказываются выживание самой нации и ее культуры. Другими словами, нация сплачивается, отодвигая на более далекий план свои внутренние (в том числе и классовые) противоречия и конфликты, в тех случаях, когда серьезным испытаниям подвергается как раз ее национальная безопасность.
Таким образом, благодаря своим мобилизационным возможностям национальное сознание, как адекватное выражение национального интереса, становится важнейшим фактором национальной безопасности. А это есть не что иное, как проявление диалектики национального бытия и национального сознания.
Все это вышесказанное и многое другое, что можно было бы сказать, просто заставляет сегодня обращаться к проблеме национальной безопасности. Ибо она, наша национальная безопасность, с каждым годом оказывается под все более возрастающей угрозой.
Степень разработанности проблемы. По мнению многих специалистов, посвятивших свои силы этой проблеме, она остается у нас очень слабо разработанной. Автор данной работы считает такую оценку во многом справедливой.
Действительно, если взять специальную литературу в целом, посвященную этой проблеме, то в ней, как совершенно верно отмечает А.А. Прохожев, «количество определений (национальной безопасности — В.К.) стремится к бесконечности: сколько авторов, столько и определений»1. В такой ситуации, вполне понятно, не остается ничего иного, как опираться на определение, данное в официальной Концепции национальной безопасности. Но это справедливо только по отношению к практической политике государства и к преподаванию «теории национальной безопасности», т.к. официальное определение никак не может быть методологическим основанием для теоретического определения чего бы то ни было, ибо, наоборот, только методологически и теоретически верное определение должно быть положено в основу официального документа. Поэтому, можно сказать, что такого понимания национальной безопасности, которое выдерживало бы научную критику, в нашей литературе до сих пор нет.
В самом деле, очень часто «безопасность» определяется просто как защищенность (состояние защищенности) жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. При этом под интересами понимается, как правило, просто совокупность потребностей (без соответствующих способностей!) того или иного то ли субъекта, то ли объекта безопасности (личности, общества, государства и т.д.). Далее, начинают говорить о видах безопасности, которых, бывает, не один десяток. Затем речь идет об угрозах, тоже выделяемых в огромном количестве. За этими «видами», как правило, «теряется из вида» сама проблема национальной безопасности, проблема определения самого этого понятия, его содержания и объема.
При этом бросается в глаза отсутствие обоснования введения тех или иных «видов» — и «угрозы», и «безопасности», и «интереса». Из чего вытекают эти виды, как это согласуется с логикой объекта и реальностью предметов - эти вопросы не беспокоят очень многих авторов. Иногда считают достаточным просто сослаться на словари Даля, Ожегова и т.д. (которые призваны только толковать одни слова через другие слова обыденной речи, а не давать определения объектам науки).
Таким образом, понятие «национальная безопасность» осмыслено в нашей философской литературе совершенно не достаточно.
В существующих работах, посвященных проблеме национальной безопасности, наряду с понятиями, отражающими сущностные характеристики безопасности, явно допускаются понятия, фиксирующие лишь ее видимость, поверхность, то есть выражающие простые представления обыденного постижения этой проблемы в «научных» терминах.
В самом деле, очень часто «безопасность» определяется просто как защищенность (состояние защищенности) жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. При этом под интересами понимается, как правило, просто совокупность потребностей (без соответствующих способностей!) того или иного субъекта безопасности (личности, общества, государства и т.д.). Далее, начинают говорить о видах безопасности, которых, бывает, не один десяток. Затем речь идет об угрозах, тоже выделяемых в огромном количестве. За этими «видами», как правило, «теряется из вида» проблема определения самого понятия «защищенность», его содержания и объема.
Как результат всех таких подходов, сегодня имеем весьма аморфное, но законодательно закрепленное определение безопасности как "состояния защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз". Оно старается охватить все известные угрозы в одном ряду и, конечно, не может быть действительным, «работающим» понятием.
Описание национальной безопасности в терминах «угроза», «вызов» -это, по сути, психологическое описание. Угроза, вызов - суть ощущение, восприятие субъектом сложившихся условий его существования, условий его самореализации. Ощущению, восприятию практически ничего нельзя рациональным образом противопоставить: субъект воспринимает ситуацию именно так - и все. Одни и те же условия разные субъекты могут воспринимать по-разному: один - как угрозу, опасность, вызов, другой - как отсутствие таковых.
Такой «психологизаторский» подход к проблеме, разумеется, имеет право на существование, он может быть охарактеризован даже как научный, но, очевидно, только в рамках психологической науки при описании психологических характеристик (параметров) субъекта. Однако он не может являться основанием для теории национальной безопасности. Но, к сожалению, именно этот подход был перенесен из западных источников в отечественную науку, а затем - в официальные документы. Наиболее резко доминирующее сегодня понимание национальнойной безопасности, нашедшее свое официальное выражение в действующей до сих пор Концепции национальной безопасности, критикует проживающий в Канаде и и преподающий там политологию наш соотечественник проф. О.Арин. Суть его его критики сводится к следующему (в сжатом изложении автора этих строк).
Авторы этой Концепции под шапку "национальная безопасность" втиснули, по сути, все проблемы внутренней и внешней политики. Весь документ пестрит фразами, типа "важнейшими задачами являются...". Терминология, неумело и просто без понимания почерпнута из лексикона американской политологии. Межгосударственные отношения народов человечества развиваются по закону силы, который гласит:. как только государство достигает уровня экономической мощи и военного потенциала, адекватного мощи и потенциалам ведущих государств мира, оно требует для себя нового статуса, означающего на деле соответствующей доли сфер влияния, что ведет к новому распределению сил через конфликты и войны. А авторы принятой Концепции национальной безопасности утверждают, что будто бы на сегодня уже созданы предпосылки для демилитаризации международных отношений, укрепления права в урегулировании спорных межгосударственных проблем, уменьшилась опасность прямого военного нападения на нашу страну. А через абзац те же авторы пишут, что влияние Руси значительно снизилось и перспектива расширения Альянса на Восток представляет собой угрозу национальной безопасности. Где логика? - спрашивает О.Арин. Все эти "с одной и другой стороны" всего лишь означают, считает он, что авторы этой «Концепции» не в состоянии были дать реалистичную оценку места и роли Руси в мире, как и оценить и сам мир, тенденцию его развития.
Встречаются в литературе, к тому же, разные термины -«государственная безопасность», «национальная безопасность», «общественная безопасность». Но анализ их содержания показывает, что авторы часто имеют в виду один и тот же «предмет». Используются, таким образом, понятия, фиксирующие лишь видимость осмысливаемой реальности, ее поверхность, то есть понятия, выражающие простые представления обыденного постижения этой проблемы в «научных» терминах.
Как результат всех таких подходов, сегодня имеем весьма аморфное, но законодательно закрепленное определение нашей национальной безопасности как «обеспечение в Российской Федерации безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности» (КНБ-2000). Хотя в этой же Концепции-2000 содержится внесенное уточнителем Концепции-97 глубоко логичное, а, следовательно - не неверное (во всяком случае), замечание о том, что «под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа ...», но оно, это замечание, осталось, к сожалению, всего лишь замечанием, не стало руководящим пониманием сути дела и не стало преградой для прежнего же расписывания «угроз», исходящих из прежнего же понимания национальной безопасности, а осталась, в принципе, той же самой старой Концепцией-97, хотя и избавленной во многом от прежнего многословия и декларирования (все еще социалистических, по оценке того же О.Арина) желаний, и, конечно, не могущей быть действительным, «работающим» Руководством.
А если же остановиться на подходе, легшем в основу самой официальной Концепции национальной безопасности, то в нем «национальная безопасность» понимается, в принципе (вслед за западными авторами), как защищенность жизненно важных интересов нации, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Для западных авторов это естественно, поскольку для них «национальное» и «государственное» - это синонимы (или почти синонимы), а общество, понятно, имеется в виду всегда общество этой нации, существующее в этом государстве. И, в этом смысле, понимание западных авторов оказывается совершенно логичным и работающим, ибо четко выделяет один и тот же непротиворечивый объект национальной безопасности. Но наши отечественные демократические авторы, надо думать, в пылу демократизации нашей страны, решили демократизировать и это понимание. И после их демократизации оно стало звучать так (что ни в какой Концепции других ведущих государств не встречается): «обеспечение в ... Федерации (значит, в общем виде — в Стране, в Обществе, в Государстве - В.К.) безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности»1. Объект национальной безопасности раздвоился, таким образом, на равнозначные объекты, а нация, как объект, вообще исчезла. При таком понимании, по логике, получается, что национальной безопасностью занимается и каждый милиционер, каждый участковый, каждый вообще чиновник, защищающий по должности каждую личность в своей епархии, и любая общественная право (имущество-, жизне-) защитная организация, созданная для защиты интересов тех или иных личностей. И не понятно, как надо поступать, «субъекту» национальной безопасности, если возникнет ситуация - «личность» любую спасать за счет жизни государства (общества), или государство (общество) надо спасать за счет жизни этой «личности».
Но, оценивая результаты работы наших ученых, работающих в этой области, надо, тем не менее, отметить, что сделано ими уже немало. А именно -само это утвердившееся в нашей официальной практике представление о национальной безопасности, с одной стороны, разработано во всех возможных конкретизациях, показавших все его возможности (тут следует назвать, прежде всего, фундаментальные работы Прохожева А.А., Возженникова А.В., Гаджиева К.С. и др. примыкающих к ним авторов), что являлось неизбежным этапом осмысления в нашей стране новой во многом проблемы, а с другой стороны, проанализировано во всех почти отношениях и подвергнуто такой научной критике, что оставаться на старом определении просто уже невозможно (автор этих строк хотел бы отметить тут, прежде всего, критические работы Арина О., Белова П.Г.,, Ивашова Л.Г., Рога В.Г., а затем и многих других авторов, в частности, Кортунова СВ., Кривохижина В.И., Кузнецова В.Н., Кузнецова Ю.П.Панарина А.С. и Позднякова Э.А.)
Вполне естественно ныне Советом безопасности страны готовится другая Концепция (надо думать, не без учета критики, вызванной действующей Концепцией, и не без желания избавиться от недоразумений, содержащихся в ней). Выступая на «круглом столе», оцененном им как «начало серьезного и обстоятельного разговора по широкому спектру вопросов, связанных с подготовкой новой Концепции национальной безопасности», Секретарь Совета безопасности Страны сказал, в числе прочего, и следующее: «... сегодня мы имеем множество документов, зачастую повторяющих и дублирующих друг друга ... нам следует внимательно поработать и разобраться, что актуально, что требует дальнейшей проработки или новой редакции, а от чего можно было бы и вовсе отказаться. ... В ходе сегодняшнего обсуждения предложил бы сосредоточиться на базовых, ключевых проблемах, таких как национальная безопасность, национальные интересы, основные угрозы национальной безопасности. Сегодня именно эти вопросы приобретают определяющее значение для выстраивания нашей совместной работы на ближайшую перспективу. ... Мы ... должны дать ответ на вопрос, в каком обществе хотим жить, в каком мире будем жить, и какое место в нем будем (хотим и можем — надо бы сказать - В.К) занимать .. .»\
Цель данной работы заключалась в том, чтобы в контексте вышесказанного уточнить философские основы возможной реальной Концепции национальной безопасности современной нашей страны, от которых (т.е. философских основ), при всем желании специалистов, невозможно избавиться и игнорирование которых ведет лишь к тому, что вместо действительной классической философии узкие специалисты начинают создавать концепции в пределах обыденных представлений, принимаемых за ясные основы, а на деле порождающие на каждом шагу противоречия и недоразумения.
Реализация указанной цели потребовала решение следующих задач:
1) проанализировать историю формирования и использования понятия «национальная безопасность» в истории цивилизованного общества и в философской и специальной литературе;
2) проанализировать современную практику ведущих государств, выражаемую понятием «обеспечение, (защита, осуществление и т.д.) национальной безопасности», и современную литературу, посвященную этому феномену;
3) выявить конечного нерасчленимого субъекта-объекта национальной безопасности;
4) развести непосредственно действующих в исторической реальности главного объекта и главного субъекта национальной безопасности;
5) определить взаимозависимость национальной безопасности и национального интереса;
6) выявить иерархию национальных интересов;
7) раскрыть главные внешние и внутренние детерминанты национальной безопасности нашей современной постсоветской страны, показать их взимозависимость и попытаться наметить концептуальные направления политики и стратегии обеспечения национальной безопасности нашей стран на обозримое будущее.
Теоретической и методологической основой работы являются труды классиков мировой философии, особенно тех, кто разрабатывал диалектику, являющуюся выражением собственно философского подхода к миру и к его объяснению, ведущих отечественных и зарубежных ученых, давших заметные результаты в изучении и осмыслении проблемы национальной безопасности, а также конкретные документы, определяющие конкретные требования при принятии решений органами государства и при организации ими работы по обеспечению национальной безопасности.
Объектом осмысления в данной работе является, в силу вышесказанного, национальная безопасность вообще.
А предметом (аспектом дисциплинарного, т.е. философского, анализа и объяснения этого объекта, выражающего сущность любых и всяких «реальных национальных безопасностей», существующих как эмпирические процессы и предметы, дисциплинарным «предметом») специального дискурса работы являются философские основы понимания этого объекта (национальной безопасности вообще), имеющие отношение к формулированию реальной адекватной Концепции национальной безопасности нашей страны в современных условиях, сложившихся в стране и мире.
Научная (дисциплинарная) новизна предлагаемого в работе подхода к объекту и предмету дискурса заключается в следующем:
- взятые объект и предмет подвергнуты общему философскому осмыслению, чего, насколько можно судить по имеющимся публикациям, в нашей литературе еще не было;
- непротиворечиво выявлено реальное отношение между национальными потребностями и способностями и национальными интересами;
- так же непротиворечиво показаны действительный субъект и действительный объект национального интереса;
- сформулировано определение национальной безопасности, связанной с этим действительным субъектом и действительным объектом (национального интереса);
- показаны опосредованность реализации национального интереса через общество и государство и вытекающие из этого обстоятельства главный объект и главный субъект национальной безопасности;
- показана особая фундаментальная взаимозависимость между внешней национальной безопасностью и внутренней национальной безопасностью нашей страны в современной исторической ситуации;
- проанализированы и оценены основные варианты обеспечения национальной безопасности нашей страны в обозримом будущем, предлагаемые в литературе авторами разных ориентации.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в самом философском подходе к проблеме национальной безопасности и в предложении не обсуждавшегося до сих пор понимания национальной безопасности, дающего возможность получить нетривиальные мысли, приведенных выше как Положения, выносимые на Защиту. Она, поэтому, может послужить предпосылкой, основой или хотя бы материалом для дальнейшего осмысления проблемы национальной безопасности, как для теоретиков, так и для практиков.
Апробация работы основных положений работы. Основные идеи работы апробированы автором в докладах и выступлениях:
- на Научной конференции «Политика, право, экономика» (Н. Новгород, МИЭМП, Нижегородский филиал, 2001);
- на Научно-практической конференции «Десять лет российским реформам» (Н. Новгород, филиал Международного независимого эколого-политологического университета, 2002);
- на Межвузовской научной конференции (Рязань, МИЭМП, Рязанский филиал, 2002);
- на VI Международной ярмарке идей «Законы педагогической сферы общества» (Н. Новгород, ННГАСУ, 2003);
- на I Межрегиональной научной конференции «Правовое государство и гражданское общество: пути формирования современной России» (Н. Новгород, МЮИ, Нижегородский филиал, 2003);
- на II Межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы взаимодействия органов власти, правоохранительных структур, органов и учреждений юстиции и профессиональных учебных заведений в условиях проведения административной реформы в Российской Федерации» (Н. Новгород, МЮИ, Нижегородский филиал, 2004);
- на III Межрегиональной научной конференции «Глобализация, политика, право» (Н. Новгород, МЮИ, Нижегородский филиал, 2005).
Становление понятия национальной безопасности
На Западе принято считать, что термин «безопасность» начал применяться там с начала XI века. Он означал изначально спокойное состояние духа человека, считавшего себя защищенным от любой опасности. Однако в этом значении он не вошел прочно в лексику и использовался до XVII века редко.
Сравнительно редкое применение на протяжении почти шести веков термина «безопасность» объясняется, надо думать, тем, что до середины XVII века говорить о безопасности нации или общества отдельно от безопасности государства еще не могли, поскольку земли, на которой жили народы, легко переходили от одного суверена к другому суверену (от короля к королю, от герцога к королю и т.д.) в виде частного владения (проданного, компенсации, приданого и т.д.). Поэтому, речь могла идти или о безопасности суверенов, или о безопасности принадлежащих им (вместе с землей) людей, но никак не о безопасности нации или общества. В этих условиях более широкое распространение получало не понятие безопасности нации или даже общества, а понятие полиции, являющейся службой суверена, обеспечивающего безопасность своих людей. Сам же суверен находился в безопасности по определению, по действующему в Европе феодальному праву. Но о его безопасности тоже не было смысла говорить как о национальной безопасности (даже как о государственной безопасности трудно было говорить, т.к. ни один феод не был чем-то постоянным по своей принадлежности тому или иному феодалу).
Круг полицейской деятельности правительства очерчивался примерно следующими положениями:
1. Иметь информацию о деятельности частных лиц и общества по вопросам обеспечения безопасности с тем, чтобы планировать свою собственную деятельность в этой сфере, разрабатывать законодательство и контролировать его исполнение государственными органами.
2. Непосредственно участвовать в создании условий безопасности отдельной личности при недостаточности ее собственных сил и при отсутствии помощи со стороны других лиц и общества в целом.
3. При оказании помощи государство придерживается следующих принципов: а) не признает прав одного (или немногих) в ущерб правам всех (или большинства); б) при оказании помощи одному не должны нарушаться права другого; в) полицейскую помощь государство оказывает лишь в случаях, действительно ее требующих; г) из всех средств помощи выбирается самое необходимое и достаточное, а также удобное; д) оказывая полицейскую помощь, государство не должно выходить за пределы необходимого и достаточного, не расточать своих ресурсов и финансовых средств, соблюдать экономию.
Исторический анализ политики и практики по обеспечению такой личностной безопасности убеждает, что осознание необходимости и достаточности условий безопасности личности для принятия надлежащих мер для обеспечения этих условий со стороны суверенов (государств) до Октября 1917 года прошло в своем развитии три этапа.
Первый этап. Понимание условий безопасности личности в условиях Античного общества.
Немало интересных мыслей о проблемах безопасности личности, общества и государства можно обнаружить в учениях Пифагора, Аристотеля, Платона. Однако учения этих древних мыслителей не предлагали конкретных средств для достижения безопасности как личности, так и общества в целом. Им недоставало убеждения о равенстве людей и о том союзе равных, который, по их убеждению, возможен только при наличии государства, одинаково всех охраняющего и обеспечивающего всех одинаковыми условиями безопасности.
Второй этап. В XI11 - XVI11 вв. государства (т.е. феодальные суверены и поздние абсолютистские монархии) признают важность условий безопасности для своих стран и проживающих в них людей. В европейских странах создается множество государственных органов обеспечения безопасности. На этом этапе зарождается наука полиции, основной задачей которой является обоснование комплекса мер, обеспечивающих безопасность граждан, общества в целом и государства.
В XV в. Николо Маккиавелли представил государство как самостоятельный институт, отделенный от церкви.
Английский мыслитель Томас Мор в XVI в. представил модель идеального государства, призванного служить всему обществу - в известном труде «Остров Утопия».
Третий этап. По учению Адама Смита, вся государственная деятельность должна направляться исключительно на защиту внешней и внутренней безопасности, а в сфере хозяйства должен господствовать принцип свободы (неограниченной конкуренции).
Еще до него французский мыслитель Ж. Бодэн обосновывал идею естественности частной и общественной собственности для преуспевания и безопасности граждан. Согласно учению Ж. Бодэна: 1) государственная власть, как власть общественная, не распространяется на область частной собственности; 2) сословия, общины и корпорации служат залогом развития нации, если их деятельность не вступает в противоречие с законом; 3) единственным средством для государства предупредить мятежи является изучение причин недовольства граждан и своевременное устранение этих причин1.
Исторические личности и общности как субъекты и объекты национальной безопасности
Теоретические подходы к пониманию национальной безопасности в нашей литературе, как уже говорилось, отличаются неопределенностью, исключающей принятие четких стратегических решений и деятельности в сфере национальной безопасности. Это находит свое выражение в официальных государственных документах, которые не содержат точных определений основных целей, объектов и методов обеспечения национальной безопасности страны, зачастую ограничиваясь констатациями и декларациями. Действительно, в действующей сегодня Концепции национальной безопасности понятие «национальный интерес» определяется как совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства. При этом, конечно, баланс становится в таком определении загадкой, которую можно разгадывать каждый раз по-разному, в зависимости от того, кто ее разгадывает. Не понятно так же, почему во главу угла поставлен приоритет экономического развития. Не ясно, чье экономическое развитие имеется в виду и над чем воздвигается этот приоритет. Необъяснимо, в конечном счете, главное, а именно - почему исчезает из национальной безопасности само понятие нации (народа, образующегося из некоторого множества наций, объединенных одним государством). Если бы ведущие страны мира руководствовались таким пониманием национальной безопасности, то с их стороны мы имели совершенно другое, чем до сих пор, поведение на мировой арене. А действуют они и понимают свою национальную безопасность совсем иначе. Так, самые образцовые (для наших либералов) Объединенные Штаты Америки действуют исходя из следующего понимания своей национальной безопасности (в сокращенном изложении автора этих строк).
«Доктринальное видение национальной безопасности в США имеет следующую структуру: 1) фундаментальные (постоянные) интересы, которые, по заявлению М.Олбрайт, неизменны в течение более чем 200 лет и (в ее же трактовке) заключаются в обеспечении безопасности, процветания и свободы американского народа; 2) миссия страны на данном этапе (это и есть доктрина, отражающая национальные интересы в конкретном ...); 3) конкретные целевые установки, разрабатываемые и достигаемые ... субъектами национальной безопасности страны. ... После "холодной войны" для США исчез вынужденный контроль за собственными планами и амбициями, связанный с опасностью противодействия другой стороны или эскалацией цены реализации этих планов. ...В настоящее время эволюция взглядов на национальную безопасности США пришла к своему закономерному итогу. США открыто заявляют о своей силовой "единственности" и безальтернативности как организующего начала в глобальном масштабе. Весь мир стал делиться на тот, который признает "мир по-американски" и тот, который "заблуждается" относительно наступления последнего...»1.
Возьмем теперь Концепцию национальной безопасности Франции (источник - тот же). «Во Франции существует устойчивое внутреннее согласие о том, что страна является великой мировой державой. ... Истоки такой традиции лежат в ...кольбертизме" (по имени Ж.-Б. Кольбера, государственного деятеля эпохи абсолютизма, ярого сторонника централизованного государства), который провозглашает культ верховного авторитета, всевластия государства и недопущения нанесения ему какого-либо ущерба. Кольбертизм положен в основу Конституции....
... В отличие от США, Франция никогда не стремилась к одностороннему гегемонизму. Традиционно обеспечение безопасности ... посредством равновесия великих держав в рамках многополярного мироустройства. Отсюда и традиционное стремление Франции к проведению гибкой политики балансирования и отказ от каких-либо двусторонних союзов в пользу многосторонних В основу национальной доктрины де Голль положил лозунг "национальной независимости" и "величия Франции". Идея нации была возведена в категорию абсолютных ценностей ...».
А вот суть Концепции национальной безопасности Японии (источник тот же). Она «в основном отражают лишь изменения, происходящие на международной арене, и варианты наиболее оптимального приспособления страны к этим изменениям. ... в исторической ретроспективе ... можно выделить три, свойственные ей модели. «Панъяпонизм».. Данная модель предусматривает для Японии глобальную ... стратегическую роль. Она предусматривает единоличное доминирование страны в ... регионе ..., совместный с другими великими державами контроль энергоресурсов Ближнего Востока и глобальную экономическую конкуренцию и вовлеченность во все значимые для Японии международные проблемы. «Азияцентризм». Он предусматривает географическое ограничение активности Японии ... регионом при исключительной концентрации на нем. Данная модель была использована Японией между двумя мировыми войнами и во время Второй мировой войны. «Совместный азияцентризм». Данная модель определяет геополитическое видение роли Японии на настоящем этапе, в условиях тесного ... взаимодействия с США и ограниченности силовых инструментов национальной мощи. ... В настоящее время ситуация с формированием основ политики национальной безопасности сходна с тем американским вариантом, когда отсутствует серьезная внешняя угроза. Текущие обоснования политики национальной безопасности Японии носят ... ситуативный характер и отражают представления ...правящих кругов при отсутствии общенациональной платформы. ...заключение Японо-американского договора ...фактически заложило основы концепции национальной безопасности Японии, получившей наименование доктрины Ёсида. Доктрина Ёсида (по имени премьер-министра Японии и председателя Либеральной партии в 1946-1954 гг.) заложила магистральное направление послевоенной политики национальной безопасности Японии, предусматривающее ускоренное экономическое развитие, резкое ограничение военных расходов и тесный союз с США.
Внешние детерминанты национальной безопасности
Уже Послание Президента демократической Российской Федерации содержало принципиальную оговорку, согласно которой «иерархия национальных интересов, их временные и пространственные параметры могут изменяться вместе с изменениями внутренних и внешних условий». Тем самым было намечено выделение внутренних и внешних интересов страны. Причем последние предполагалось определять на трех уровнях: глобальном, региональном и «ближнезарубежном».
Предлагаемая Концепция была заметно диалектичной. С одной стороны, высшим национальным интересом называлось обеспечение развития человека С другой стороны, государство выделялось как принципиальное организующее начало, призванное обеспечить суверенитет, целостность и безопасность народа, образующего общество демократической Российской федерации. Соответственно, укрепление государства понималось не только «общим», но и начало, призванное обеспечить суверенитет, целостность и безопасность народа, образующего общество демократической Российской федерации. Соответственно, укрепление государства понималось не только «общим», но и главным делом в деле обеспечения национальной безопасности1.
Ибо речь шла об укреплении именного главного субъекта национальной безопасности. И это, в контексте логики национальной безопасности, было совершенно естественно. Именно и только и государство, как было в предыдущей главе этой работы, может и должно в период цивилизации выступать главным субъектом безопасности определенного народа (нации или некоторого множества наций), образующего данное общество, являющееся главным объектом безопасности данного народа, образующего данное государство.
Национальные интересы, обуславливающие национальную политику и заставляющие и позволяющие определять то или иное положение вещей в мире как национальную опасность или безопасность, связаны именно с указанным выше обстоятельством, с тем, что определенный народ (нации) на мировой арене выступает одновременно и объектом и субъектом. Но субъектом он выступает через свое государство, а объектом - через свое общество. Отсюда -национальные интересы — это интересы общества определенного народа (нации), выражаемые и реализуемые его государством. Поэтому, вполне логично, что на уровне реализации они выступают как государственные интересы. И вполне логично (для этого уровня), что для американцев национальные интересы есть государственные интересы, а национальная безопасность — государственная безопасность. Логично будет и для нас понимать свою национальную безопасность именно так. Об этом говорит вся история осмысления национальной безопасности до нас.
Действительно, как показывает О.Арин1, тема национальных интересов во внешнеполитическом аспекте «начала обсуждаться с начала XX в. Знаменитый американский адмирал Мэхэн, - пишет он, - определял ее по-военному четко: надо иметь силу для защиты не только земли своего государства, но и "справедливых национальных интересов, что бы они ни означали и где бы они ни были"». Впоследствии различные ученые по-разному выстраивали иерархию интересов. Так, Р. Осгуд на передний план «выдвигал "национальное выживание" и "самосохранение" (national survival and selfpreservation»). С началом холодной войны особую актуальность приобрел идеологический аспект проблемы, причем он вызвал ожесточенные споры: надо ли включать в национальные интересы "ценности", а если надо, то как их определять?»
Весьма непривычную (но вполне понятную, если иметь в виду историю еврейского народа) трактовку национальных интересов дали А.Джордж и Р.Кеохане. Эти интересы были объединены ими в три раздела: физическое выживание, не обязательно означающее сохранение земли проживания или суверенитета; свобода — возможность для жителей страны выбирать себе государственное устройство и устанавливать совокупность индивидуальных прав, которые утверждаются законом и защищаются государством; экономическое процветание, предполагающее максимальное увеличение экономического могущества. Особого внимания заслуживает подход Г.Моргентау. Его новаторство заключалось в том, что он понятие национальных интересов связал с понятием силы (power), перейдя затем к более широкой категории "баланс сил".
Интересен критический анализ концепций национальных интересов, предпринятый Ф.Зондерманом1. Он свел свои замечания к следующим основным:
1. Наибольшую критику вызывает широта, размытость и нефункциональность понятия "национальные интересы", не позволяющая политикам им оперировать.
2. Проблема возникает в связи с попытками отделить цели от средств их достижения. Иначе говоря, остается неясным, является ли сила целью или инструментом внешней политики.
3. Следующая проблема связана с вопросами о том, чьи интересы имеются в виду, как их определять и кем они должны определяться. Очевидно, что ответы на них невозможно дать, не учитывая структуру общества, характера государства (его отношения с обществом), отношения между классами.
