Содержание к диссертации
Введение
Часть первая. Ценности ненасилия в просгранегве культурной памяти и историко-культурном контексте
Глава первая Историко-типологическая рефлексия ненасилия 13
1.1. Проблема не-деяния в Вое і очной философии и культуре. He-деяние и ненасилие 15
1.2. Античность: бескорысшая любовь к человеку и идея блага (Сократ, Платон, кинизм, стоицизм, неоплатонизм) 29
1.3. Средневековое «братство во Христе» и ценносш ненасилия. Ненасилие и любовь в символическом универсуме Средневековья 39
1.4. Ненасилие в системе гуманистических ценносіей Ренессанса и Нового времени. Проблема «всеобщей человечное і и» и «вечного мира» 48
Глава вторая. Идеи, принципы и ценности ненасилия в отечественной социальной философии и социальной антропологии 55
2.1. Традиция милосердия в истории отечественной мысли с эпохи Крещения Руси до конца XVIII в 56
2.2. Ненасилие и «внутренний мир» человека в русской философии XIX в.: духовно-ценностный контекст ненасилия 67
2.3. О сопротивлении злу силою: Ильин contra Толстой 96
Часть вторая. Ценности ненасилия в диалоге традиции и современности. Социально-философский статус ненасилия
Глава третья. Ценности ненасилия и современный мир 110
3.1. Ненасилие в просфанстве человеческой деятельности и символическом пространстве культуры 114
3.2. Насилие и ненасилие в просфанстве социально-философской рефлексии: ценность - символ - понятие 129
3.3. Диалог ценностей ненасилия в глобальном мире 139
3 4. Антропология и педагогика ненасилия в контексте современных процессов
социализации 153
Заключение 179
Библиография 174
- Историко-типологическая рефлексия ненасилия
- Идеи, принципы и ценности ненасилия в отечественной социальной философии и социальной антропологии
- Ценности ненасилия и современный мир
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Социально-философское осмысление природы, функций и современною сосюяния ненасилия требует теоретического исследования истока и истории ненасилия как особого рода социально-культурною феномена. Такой ход совпадает с интенциями современной социальной философии на понимание состояний культурно-исторического сознания, мешальностей и фактов философии повседневное і и. «История менгальностей» (Ж. Ле Гофф) пьиаеіся восстановить порядок коллективных представлений, создавая историю «больших длительностей». Между тем не только на уровне «обыденною сознания», но и в теоретической рефлексии обращение к идее ненасилия в сфере современной социальной философии может вызвать вопрос о теоретической конструктивности и практической ценности ненасилия («Разве философия ненасилия в современном мире не есть иллюзорная попытка восстановить устаревшие традиции?»). В какой степени социальная философия ненасилия возможна и плодотворна?
Принцип ненасилия не рассматривается в лекционных курсах по истории социальной философии и, как правило, не имеет достаточно полного отражения на страницах соответствующих монографий и статей, возможно, поэтому философия ненасилия не всегда находит своих сторонников. Подобное «выпадение» философии ненасилия из поля зрения социальных философов имело причины, связанные, в частности, с военными действиям освободительною характера. Однако события последних десятилетий, а также реакция последующая за ними, со всей очевидностью показали опасность невнимания к идее ненасилия. Современный мир оказался рассогласованным на уровне субстанциальных оснований и потерял форму единого целого. Поэтому развитие противоречивых идеологических программ и нроірамм практических действий процессов (глобальные противоречия, терроризм,
эгноконфликты, контркулыура) потребовали переоценки ранее сложившихся социально-исюрических ценностей, в іом ценностей и идеалов ненасилия.
В современной зіике, философии полиіики и в целом в дисциплинах социогуманитарного цикла вопрос о ненасилии весьма активно поставлен. Актуализирован в первую очередь нравственный потенциал феномена: ненасилие, по словам М.Ганди, выступает как синоним истины. Актуален пракіический фон идее ненасилия - в зарубежных исследованиях политики ненасильственных действий уже более гридцаш лет назад предложены ночі и двести методов организации ненасилия, которые вьісіупают как активная практика социальной жизни. ' Ненасильс і венные протесты и убеждения, оіказ от сотрудничества (социальною, экономическою и политического), ненасильственное вмешательство в политику и социальную жизнь выступаю і как активность и формы сборки субъективности (Джин Шарп). Можно говорить о важнейшем компоненте ненасилия в современной истории -современное возвышенное и героическое могут выступать именно в форме ненасилия.
Трудности социально-философской «аналитики ненасилия» состоят кроме всего прочего и в том, что происходит мутация границ и положений, характерных для традиционных обществ и объясняемых классической рациональностью. Так, насилие может стать харакіерной чертой политической жизни общества, большинство которою составляют буддисты, по определению сторонники ненасилия. Во взгляде на ненасилие социально-философский проект «встречается» с социально-антрополої ическим - в современной культурной антропологии среди основных потребностей человека доминантно выделяются потребное і и в сопричастности, чюбви и
1 Sharp G The Politics of Nonviolent Action -Boston Porter Sargent, 1973
2 Д Шарп Ненасильственная борьба лучшее средство решения острых политических и
этнических конфликтов9 // Этическая мысль Научно-публицистические чтения 1991. - М ,
1992
солидарности, в благополучии и уверенное і и в завтрашнем дне.3 Позі ому необходимо понять актуальное присутствие ненасилия не только как идеача, нормы, ценности в историческом и современном состоянии, но и как акіуальной формы социальной рефлексии в соотношении ненасилия с категориями социальной философии и культур антрополої ии.
В памяти культуры ценность ненасилия в разных ее актуализациях существует как «недостижимый предел» и в эюм смысле способна не только представлять ориентиры социального поведения, но и задаваїь тематические интенции социально-философского знания. Ненасилие в этом смысле выступает как одна из акіуальньїх форм «сборки субъективности» и «сборки социума» - позволяет собрать вокруг себя мысль и поведение современного человека. Можно сказать так, что именно ненасилие выступает как абсолютный предел социального существования - в нем сходятся светское и религиозное, «Восток» и «Запад». Россия и Европа, прошлое и настоящее современного мира. Ненасилие является, таким образом, «место встречи» религиозного и светского сознания, мифологического и культурного поведения, местом встречи Востока и Запада. Поэтому для целостного понимания ненасилия необходимо применить именно социально-философский анализ ненасилия в его историко-культурном значении, категориальном статусе и идеальном ориентире общественного поведения.
В современном чрезвычайно противоречивом мире ненасилие выступает как актуальная харак і еристика «этики дискурса» - каждый социально-политический язык содержит в себе объединяющую ценность ненасилия. Возникновение новых реалий медицинской науки и пракшки (реаниматология, трансплантология, медицинская генетика, искусственное оплодотворение, «дарение органов», «репродукіивньїе права») вызвали к жизни новые «этические стандарты», которые должны бьпь осмыслены в контексте ненасилия - в соотношении с милосердием, заботой, сочувсівием,
3 Марков Ь В. Культурология и философская антропология // Культурологические чтения Научно-теоретический альманах Выи 1 - СПб , 2005 С 69
спасением жизни ненасилие вьісіупает как непреходящая социально-этическая ценность.4 Задача социально-философской мысли состой і в том, чтобы ввести ненасилие в акіуальное смысловое пространство современности - понять социально-философский статус ненасилия во всей актуальности его іематизаций.
Актуальность внимания к идее ненасилия вызвано ещё и следующим: во-первых, в настоящее время в обществе возникла парадоксальная ситуация: наращивание силы, технологической мощи человечества привели его к такому состоянию, когда оно не только не может реализоваїь претензии господства над обстоятельствами, а, напротив, попадає і под их власть; станови і ся заложником орудий массового уничтожения, которые оно само же изобретает (так, о технике писали Бердяев и Хайдеї і ер).
Во-вторых не менее важной проблемой стало нарастание в конце XX -начале XXI века глобального экологическою кризиса, что требует актуализации вопроса о единстве природного и культурного существования.
И, наконец, третьим моментом является феномен тотального отчуждения современности, проявляющийся в разных аспектах бытия и существования. Проблемой оказывается сохранения человеческой личности в условиях постсовременных характеристик социума - от общества потребления и постиндустриального общества до информационного общества и общества риска.
Сегодня речь также идет об угрозе существованию человеческой цельности, поскольку мир требует включения человека во всевозрастающее многообразие отчужденных социальных структур. Это сопряжено с колоссальными нагрузками на психику, разрушающими здоровье, поскольку медицина устранила действия естественною отбора, і о возникает опасность ухудшения генофонда человечества. Поведение современного человека истерично - не столько в медицинском, сколько в меіафизическом смысле, а
4 Силуянова И В Нравственная типология профессиональной биомедицинской этики //Наука- философия-религия в поисках общего знаменателя - М , 2003 С 262
медико-психологические «показания» ведут к возникновению и росту аїрессивносіи, что в последнее время юже становится предметом дисурсивного интереса социоіумаиитарных наук. И эю происходит на фоне тою, что возникает соблазн «планомерного» і енетическої о совершенсівования созданного природой «анфонологического материала» приспособленної о к новым условиям.
Современная наука и техника віяіивают в орбиту деятельности человека принципиально новые типы объектов - саморазвивающиеся сисіемьі. Они характеризуются принципиальной открытостью, необратимое і ыо процессов, а также «синеріеіическими» эффектами, неусюйчивыми моментами, когда небольшие, случайные воздейсівия могут привести к появлению новых структур. Ненасилие радикально «повязано» с насилием: «если человек включён в биосферу как в целостную саморазвивающуюся систему, то его деятельность может отрезонировать не только в ближайших, но и в отдаленных участках системы и в определенных случаях вызвать ее катастрофическую перестановку как целого».6
Особую актуальность тема ненасилия приобретает в спектре проблем, вставших перед современной Россией. Вполне справедливая неудовлетворенность ходом и результатами реформ вызывает у людей противоположные чувства. Характерным для умонастроения и дискурса является растущий пессимизм и переживание «антропологической катастрофы». В результате складываются по-разному прочерченные ценностно-смысловые деструктивные программы и возникают политические силы, проводящие их в жизнь. Все эю вызывает повышенный ишерес К ІЄМ программам, которые ориентированны на выбор і армоничных и традиционно обоснованных стратегий выживания, среди которых важнейшее месю занимает ненасилие.
5 Лахман Р Истерический дискурс Достоевскою // Русская литература и медицина
Тело, предписания и социальная практика - М , 2005. С 156-157
6 Ненасилие философия, этика, политика -М,1993 С 15
При анализе метафизических оснований ненасилия необходима экспликация ценностных оснований ненасилия в современном мире. Ибо, как утверждал И.А.Ильин: «Пресечь зло может тот, к го видел реальное зло, воспринял зло, но не принял зла».7 Сооїветственно, основной ход данной диссертационной работы заключается в анализе соотнесенности игубинных -в том числе до-рефлексивных - оснований ненасилия и социально-философской рефлексии ненасилия, его каїеюриального с га і уса и ценностной перспективы. Предметом особою внимания в диссертации являє і ся социально-философский анализ педагої ики ненасилия.8
Объектом исследования выступает феномен ненасилия в ею генезисе, историческом становлении и современном состоянии.
Предметом исследования является анализ становления социально-философской рефлексии ненасилия, его категориальной значимое і и и принципиального определения в горизонте современного социально-философского знания.
Цель исследования состоит в определении социально-философских оснований ненасилия и типологизации основных функций ненасилия в социокультурном пространстве. В центре внимания оказьіваеіся «ментальность ненасилия» в ее истории.
В связи с этим выдвигаются следующие задачи:
осуществление критико-аналитической работы по определению гносеолої ических и ценностных оснований ненасилия;
осуществление историко-типологической рефлексии ненасилия в отечественной и зарубежной философии;
- определение пространства ненасильственного взаимодействия
социокультурных ориентации научного знания, социально-философской
теории;
7 Ильин И А О сопротивлении злу силою -М, 1995 С 87
8 Обзор позиций дан в работе Ситаров В А , Маралов В Г Педагогика и психология
ненасилия в образовательном процессе - М , 2000
- анализ coo і несенное і и философии ненасилия и социокулыурных
образов мира;
определение основных функций и типологических позиций философии ненасилия в системах социализации;
уточнение роли философии ненасилия как консгрукшвной программы социальных действий в ситуациях нестабильности и перемен;
- преде іавление поля консгрукшвною проблемного взаимодейсівия
между отечественной и зарубежной мыслью идей ненасилия в области
социально-философекої о знания.
Состояние и степень разработанности проблемы. Изучение ненасилия как феномена фадиционнои и современной культуры имеет длительную исюрию. И к настоящему времени в философии ненасилия накоплен большой материал, на основании которого можно сделать обобщения об истоках и природе феномена ненасилия, формах и способах его «бытования» в культурах разных народов, вариантах актуализации ненасилия в современности.
У истоков обоснования ненасилия стоят выдающиеся мыслители Востока (Конфуций, Лао-Цзы, Махавира, Шанкара), античности (Плаїон, Сократ, стоики), европейского Средневековья (Авгусгин, Фома Аквинский), Возрождения, Новою времени, Просвещения и Романтизма (Д Дидро, Б.Паскаль, Б.Спиноза, Вольтер, И.Кант, Монтескье, Ж.-Ж.Руссо, Шлейермахер, Шиллер, Шеллинг). Современные интерпретации и тенденции ненасилия исследовали Г.Маркузе, Х.Оргега-и-Гассег, Б.Рассел, П.Рикер, Ж.П.Сар ф, Ж.Семлен, Э.Фромм, М.Хайдеггер, А.Шопенгауэр, К.Ясперс. Особую важность в интересующем нас направлении имеют нравственно-философские труды классиков идеи ненасилия (М.К.Ганди, Л.Н.Толстой, А.Швейцер, М.Л.Кинга). Этими авторами разработны основные современные социально-этические положения исследуемой темы.
Значительную ценность для понимания существа ненасилия предсіавляют
работы современных российских социальных философов, этиков и
философских антропологов, занимающихся проблемами ненасилия в разных
ракурсах - политическом, социальном, историко-философском, социолої ическом, исихоаналиіическом. Ими исследованы позишвные аспекты ненасилия, а также высказаны критические замечания в целом или по о [дельным положениям современных программ ненасилия. Эю работы Р.Г.Апресяна, А.А.Гусейнов, О.Я. Гелиха, Б.Г.Капустина, Д.С.Лихачева, В.А.Подороги). В социально-этическом плане ценности ненасилия рассматриваются в работах В.Г.Иванова, С.Н.Иконниковой, А.П.Желобова, В.Н.Кузнецова, А.Е.Зимбули, Е.А.Овчинниковой. Проблему ненасилия в мировоззрении Л.Н.Толстого специально анализировал В.Ф.Асмус. Философско-антропологические аспекты ненасилия в контексте духовной антропологии исследованы А.А.Корольковым. В философско-образовательном и социально-педагогическом планах значимость ценностей ненасилия затраї ивались в работах А.Г.Козловой, О.А.Ломако, И.Б.Романенко, В.И.Стрельченко.
Методология, теоретические источники и концептуальная основа исследования. В диссертации применена комплексная социально-философская методология, сочетающая диалектические, диалогические и герменевтические принципы анализа и понимания социокультурной реальности. При этом использованы исгорико-сопосгави тельный и структурно-типологический подходы к изучению философии ненасилия. Методология историко-философского анализа дополняет стратегию понимания проблемы ненасилия.
Научная новизна исследования состоит в комплексном социально-философском рассмо фении основных социально-гносеологических и ценностных оснований ненасилия и анализе философско-ненасильственных программ современности. Осуществлена комплексная исюрико-типологическая рефлексия ненасилия, уточнен категориальный craiyc ненасилия в совокупности понятий социальной философии. Исследована проблематика развития ненасилия в отечественной философии. Разработан и уточнен круг философской терминологии по теме диссертации. Введены
іерминьї: «восточное ненасилие», «русское ненасилие», «европейское ненасилие». В социально-практическом плане ненасилие предсіавлено как способ организации общества, ориентированный на гармонизацию отношений исторических субъектов. Рассмотренные в диссеріации позиции ненасилия выступают как диалогически соо і несенные стратегии жизнетворчесгва.
Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования. Результаты и материалы проведенного исследования философии ненасилия могут быть использованы при разработке теории и практики планирования гармоничных - ненасильственных - социальных процессов. Взаимообразное соотношение социальной отологии и социальной антрополоіии способно внести новые консіруктивньїе положения в социальную философию и практику построения стабильного социального существования.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в возможности их использования для разработки программ совершенствования социальных процессов в ситуации интенсивных противодействий в глобальном пространстве современности. Социально-философский анализ дает возможность основания и оценки современной педаї огики ненасилия.
Положения, выносимые на защиту.
Ненасилие - это феномен, согласно которому не причинение вреда и терпимость являются эффективными способами оріанизации социальной реальности.
Исюрико-философское исследование ненасилия включает «классический период», в котором понятие ненасилие возводилось в непререкаемый абсолют, и неклассический, коїда ненасилия соотнесено с применением силы.
Условием и атрибутом любой формы ненасилия являє і ся любовь как духовная и социальная ценность.
Ненасилие как проблема состоит из принципиальною и прагматического ненасилия.
Историческая линия ментальности ненасилия, определяющая конкрешые «аріефакіьі» ею проявления, предсгавляег собой важнейший компонент диалога культур.
Ценности ненасилия в их единстве представляют форму организации целое гное і и современною фраї мен гарної о мира.
Апробация исследования. Основные положения диссергации огражены в 12 публикациях по іеме исследования. В виде научных сообщений маїериал диссертации был представлен на 6 Международных (СПб., РГПУ им. А.И.Герцена - 1998, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005 г.) и 1 Российской межрегиональной конференции (СПб., РГПУ им. А.И.Герцена, 1997 г.). Ряд аспектов диссертационного исследования был применён при рассмотрении проблем современной культуры в периодической печати Российской Федерации. По материалам диссертационного исследования разработано и организовано при неправительственной организации «Дом согрудничества с Юнеско» общественное движение «Путь к миру без насилия».
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы.
Историко-типологическая рефлексия ненасилия
Актуальное присутствие цен нос і ей и идей ненасилия в диалоге культур побуждает определить место философии ненасилия в истории и в решении глобальных проблем, стоящих перед современным человечеством. Для этого важно понять ценности ненасилия в пространстве культурной памяти человечества - в процессах социально-ценностного познания жизни. Это дает возможность прогнозироваїь «поведение» ненасилия в современном общее і ве - учитывать значимость ненасилия при оценках деструктивных явлений и прогнозировании процессов культурного диалога.
«Истоком любого ненасильственної о действия является конфликт» (Жак Семлен), а современный мир - конфликтный мир. Ценности ненасилия актуально присутствуют в коллективной памяти именно в силу конфликтное і и существования - мир не дает о них забыть. Важны именно коллекшвные представления9 - задача состоит в том, чтобы «разархивироваїь» социально культурную иамяіь, в которой хранятся ценности ненасилия во всем мноюобразии их смыслов. Главный социально-философский интерес состоит в изучении возобновляющихся процессов ненасилия, а іакже в анализе динамики и результатов межкулыурного ненасильс і венного взаимодействия.
Кулыура как целое обладает особым аппаратом коллективной памяти: чтобы поняіь ненасилие, нужно оікрьпь и проанализировать ментальные акты переживания и осмысления, в которых ненасилие образно и идейно темагизировано.
Историческая «культура ненасилия» должна быть понимаема в сооївеїсівии с ее идеями, образами и языками. Именно іак есть возможность понять, что важнейшими компонентами любой философии ненасилия выступают программы поведения и особого рода социально-ценное і ная прої ностика. Именно в них со всей очевидностью проявляются не только идеалы и ценности ненасилия, но также цели и средства реализации ненасилия.
При этом важно понять особенности жизнедеятельности и коллективную память народа или этноса. Есть, можно сказать, особая предрасположенность к ненасилию, что соответствующим образом влияет на мировоззрение. К примеру, Ганди воспринял из идейных течений Запада то, что более всею подходило к его национальной памяти - это отчетливо проявилось в отношении Ганди к Л.Н.Толстому, которого индийский мыслитель считал своим учителем и духовным руководи гелем, а также к Джону Рёскину, Ралфу Уолдо Эмерсону и Генри Дэвиду Торо, на авторитет которых он многократно ссылался в своих произведениях."
Это определяет необходимость при рассмотрении вопросов первой главы диссертации обрашть особое внимание па более или менее общую аксиосферы ненасилия в разных кулыурных контекстах. Поскольку же нужно выделить основные типологические позиции в понимании ненасилия.
Прежде чем сделать философский анализ идеи ненасилия, следует уточнить культурно-исторические истоки ненасилия. Это предполаїает уточнение методологической ориентации исследования, поскольку понятия культуры и философии Древнего Востока необычайно сложны и по-разному интерпретируются вплоть до настоящею времени. «Если изучается объект, обладающий сознанием, то его пространство-время удваивается: помимо естественно-географического ареала обитания и биосоциального времени бытия обязательно существует сакральное пространсіво и время, - т.е. пространство-время самосознания данною объекта. В сакральном пространстве-времени сосредоточены основные его ценности, без которых совершенно невозможно объективное бытие».
Ниже будут рассмотрены идеи и образы ненасилия в Древней Индии и Древнем Китае в объемном социокультуруном контексте. Именно в этих культурах заложены основы понимания и действия ненасилия -актуализированы ценности недеяния и ненасилия, что оказало существенное воздействие на последующую традицию понимания ненасилия. 13 Так, в частности, «многие построения Толстого, но существу, тождесівенньї концепциям джайнизма, буддизма или индуизма; идея непротивления является попыткой перенесш на европейскую почву восточную идею ахимсы». 14 Так выстраивается общее мировоззрение ненасилия. Исторически возникая в культуре Древнего Востока, оно обращается ко всем народам. В целом развитие философско-этической мысли в Древней Индии началось с философского толкования мифа, где ценное і ный смысловой комплекс «насилие-ненасилие» занимаеі одно из ключевых мест.15 Но важно отмети і ь, что ненасилие возникает в отношении к насилию: уже в древних Ведах обосновьіваеіся идея неравенства и насилия чешрёх групп индийской цивилизации - каст - брахманов, кшатриев, вайший и шудр. Иерархия с самого начала оказывается спроецированной на социум - задается устойчивая традиция социального измерения насилия и ненасилия, задается, можно сказать, первичное социально-философское измерение ненасилия.
Идеи, принципы и ценности ненасилия в отечественной социальной философии и социальной антропологии
Трудностью понимания ненасилия в отечественной культуре является тот факт, чю тема специально не выделяется - она «вплетена» в целостный комплекс духовных и мировоззренческих ценностей историческою времени, причем служит своеобразным маркером духовною или гуманистического потенциала эпохи. Поэтому социально-философский взгляд на проблему ненасилия с необходимостью обращен к широкому круї у вопросов понимания духовности, душевною воспитания и «умного» делания.
В целом же существует достаточно аргументированная точка зрения о гуманизме как традиции русской культуры - гуманизм вые гупает как принцип мироогношений, свойственный индивидуальному сознанию и сознанию эпохи.82 Существует целый ряд понятий, генетически и по смыслу близких от термину ненасилия, что представлено в «Доброюлюбиях». Именно идея милосердия и добротолюбия наиболее близка теме ненасилия, і ем более чю добро и зло выступают в соотнесении не только с темами свободы и ответственности, но и с вопросами общественного и государственного самоопределения. В этом смысле опыт России являє гея значимым в целом для всего XX века. Показательно, в частности то, что идеи ненасилия в форме пацифизма не получили распространения в контексіе идей освободительных движений и оказались значимы лишь для узких кругов антигосударственно насгроенной иніеллигенции. Чго же касается новейшей истории России, то идеи ненасилия оказались сплачивающим началом для змиїрации, во многом сохранившей духовный и идейный потенциал ненасилия. Во многом именно так исторически определялась духовная миссия русской эмиграции: «собирать и выковывать духовную силу, преодолевать злобно-мсгиіельное отношение к ниспосланным Бої ом испытаниям, которое, что греха таить, бытовало среди змиїранюв. Только напряженная духовная жизнь могла сохранить русское рассеяние как единый русский народ, органически связать его с русским народом в советской России, сохранившим верность всей той же святой Руси».
Рассмотрение темы ненасилия в духовном и социально-кулыурном отечественном контексте от истоков до современности представляет собой материал второй главы диссертации.
В отличие от Запада, который получил в наследство античную философскую традицию, в России философия развивалась но-друюму -живая современность всегда вставала перед русскими умами. Она не только пробуждала философские интересы, но и влияла на них. Следовательно, нужны были огромны усилия, чтобы «совместить в себе ученичество и свободное собственное творчество». Первые тексты этического содержания появились на Руси с принятием христианства - древнерусская социально-этическая терминология возникла в процессе перевода памятников, Такие термины как «совесть», «сознание», «добродетель, и все слова, начинающиеся со слова «само», являются словообразовательными кальками с іреческого языка. Но при эшм переводчиками были введены в философский оборот исконно славянские слова: «блаю», «вещь», «вина», «закон», «нрав», «смысл».87 Таким образом семантический спекгр понятий, близких ненасилию, был достаточно широк и мної ообразен.
Приобщаясь к философской культуре Запада, русские люди сокращали для себя путь философского восхождения, быстро входили в сложную философскую проблематику времени, вот почему Россия отвечала сильным эхо на то, что происходило в социально-философской жизни на Западе. Мощь «собственною гения» впервые появилась в сфере литературы. В Пушкине русское творчество встало на собс і венный путь - не чуждаясь Запада, но связав своё вдохновение с глубиной русского духа. «Вот почему, утверждая русскость Пушкина, - писал И.А. Ильин, - я имею в виду не гениальную обращенность его к другим народам, а самостоятельное, самобытное, положительное творчество его, которое было русским и национальным». За литературой последовали театр, живопись, музыка и философия с XIX в.
Таким образом, у русской философии несколько корней и ее своеобразие этим определяется - философия есть там, где есть искания единства духовной жизни на путях ее софийного осмысления и рационализации. В целом русские философы, за исключением кантианцев, склонны к онтолоіизму при разрешении вопросов теории познания, т. е. к признанию, что познание не является первичным и определяющим началом в человеке. Поэтому и тема ненасилия укоренена в вопросах бытия и существования - русский «онтологизм» выражает не примат реальности над познанием, а включенность познания в бытийное отношение к миру. При эгом русская философия не іеоцентрична (хотя в значиїельной части представителей ілубоко и сущее івенно релиіиозна), не космоценгрична - она больше всего занята темой о человеке. Прежде всею, это сказывайся в том, чю доминирует нравственная установка. Она може г быть найдена почти у всех русских мыслителей, даже у тех, у кого нет произведений прямым образом посвященных морали.
Наиболее значителен интерес к нравственно-эшческой и социальной проблематике - это го духовное и умственное иоле деятельности, в котором осмысливалась тема ненасилия. С зі им связано напряженное внимание к социальной проблеме, что обнаруживается в чрезвычайном внимании к проблемам историософии. Внимание коренится в іех духовных усіановках, которые исходят от русского прошлого, от «русской души». Ведь именно в историософии проявляется «оценочный момент». Об эгом писал Н.К.Михайловский, обращая внимание на своеобразие русского слова правда. «Кажется, только по-русски истина и справедливость называются одним и гем же словом и как бы сливаются в одно великое целое».90 В неразрывности іеории и практики заключается одно из главных вдохновений русской философской мысли.
Ценности ненасилия и современный мир
Современная, полная прошворечий и конфликтов фаза развития человечества, открывая немало новых перспектив и возможностей, в юже время кардинальным образом изменила планету. Она иосіавила перед людьми трудноразрешимые, не имеющие в прошлом аналогов проблемы и грозит всевозможными потрясениями и каїаклизмами. «Целостная наука о мире возникает только в ядерную эпоху как ответ на угрозу тотального уничтожения человеческого рода».166 И именно же в зі ом коніексте всеобщности может быть обосновано понимание ненасилия как особого рода феномена социальной жизни в ее истории и современное і и. И поэюму только на этом основании понятие ненасилия может быть введено в категориальное пространство социальной философии. Ценности ненасилия вплетены в жизнь, а понятие вписано в историю мысли как («культура как текст»). Некорректно вживлять в традицию ценностные смыслы другого времени.
Человек в известной мере оказался биологически не в состоянии угнаїься за все ускоряющимися темпами жизни. Интенсификация труда, конвейеры, разрушение привычных ритмов жизни - все это оборачиваеіся психолої ическими напряжениями, нервными переірузками, стрессами, алкоголизмом, наркоманией, табакокурением, болезнями, неконтролируемой миграцией, постоянным наличием беженцев, разрушением традиционного уюіада восниіания и как следствием іерроризмом. Небывалые гемпы кулыурно-цивилизационного росіа сіали фебовать от людей все новых и новых жертв.
Необходимо констатировать, что рост социальной противоречивости и насилия в XX веке соответствует или даже обюняеі общую тенденцию ускорения темпов движения общества. Этот рост в XX веке определенно стал доминирующей іенденцией мирового развития, значительно потеснившей на задний план стремление к утверждению принципов ненасильственною мира. И дело здесь не юлько в прямых военных столкновениях. В XX и XIX в.в. люди не научились предотвращать насилие и в друїих самых разнообразных его формах и проявлениях. Вообще к началу третьего тысячелетия многие человеческие действия, особенно в их личностном и общественно-политическом проявлении, приобрели неконтролируемый и, вместе с тем, изощренно антигуманный характер. Особенностью же современного теоретическою мышления в отношении к насилию оказывается, напротив, возрастание интереса к теории и практике насилия - именно к антропологии насилия.168 И в целом, важно иметь в виду, что возникли глобальные информационные поля, способные дейсівовагь на сознание людей поверх государственных границ. Они создают возможность манипуляции человеческим сознанием в планетарном масштабе.
Исследуя поведение человека в ситуации насилия, французский социопсихолог Жак Семлен говорит о ірех способах о і ве і ной реакции на насилие. Первый: индивид полностью принимает сторону уінеіателей, проявляя і отовность к сотрудничеству. Второй: индивид приспосабливается к системе, замыкается в спасительных ценностях и чувствует себя в псевдобезопасности. И третий: человек, наконец, избирает путь сопротивления угнетателю. Только третий вариант спасает человеческое досюинство. И это наиболее вероятный путь спасения своей жизни и многих других жизней. Более того, именно духовное начало иірает позиіивную роль в сопротивлении организма заболеванию и в ею выздоровлении. Духовное начало также помогает сопротивляться болезни насилия.69 Убежденность помогает преодолеть опасности и превозмочь страдания. Напротив, те, кю лишен внутреннею стержня, в экстремальных ситуациях теряют человеческий облик, деградируют морально и в конце концов погибают физически.
Если индивид способен сопротивляться самому разрушительному насилию в экстремальных условиях, это доказательс і во его про і иводействия насилию ненасильственными методами. Глубокая убежденность индивида, ею приверженность нравственному, политическому или религиозному идеалу определяют его способность сохранить внутреннюю свободу дейсівия, автономность перед ударами насилия. Ненасилие способно, таким образом, выступать как особая стратегия сборки истории и субъективности. Это происходит, именно в силу того, что сопротивление всегда автономно: «защищаться без самоуничтожения» (Жак Семлен).
Осуществить понимание ненасилия в пространстве социально-философского знания можно лишь после того, как была осуществлена его первичная историко-типологическаярефлексия. Соответственно, возможности понимания ценностей ненасилия в современном мире непосредственно зависят оттого, как методологически выстроено их отношение.
