Введение к работе
Актуальность темы диссертации. Теоретическая актуальность работы определяется необходимостью различения философско-исторического и обыденного понимания современной эпохи. Значимость этой проблематики задайся также наиболее принципиальными тенденциями философии истории XX Е. В социальной критике представляется очевидным, что историзм в начале XX в. предполагал дифференцию бытийного и сущего, онтологического и онтического - открытую не модерном, но в нём наиболее ярко выраженную. Ссылки на языковые модальности экспликации "разделённого времени (раздзелейности во времени - in esse)" упираются в один простой вопрос; как найти в современной эпохе то, что задаёт ей саму определенность современного. Сорременноеть выступает и как качественная характеристика настоящей исторической эпохи, обнаруживающая универсальность и укоренённость нашей деятельности во времени вообще ("со-времешюсть"), и вместе с тем характеристикой ситуативной, эксплицирующей динамичные структуры повседневности \ Понятно, что в историческом настоящем наряду со спедами прошлого можно отыскать также некие предвестья будущего. Таково "качество" (квалитет) современной эпохи, к которому прямо отсылает её рассудочное отличие от истории. Но истории настоящего - как имени существительного - свойственно некое достоинство или та форма, в какой последнее может оі ществляться так, как того требует текущий ход дел.
Сама концепция современности разрабатывалась в исследовательской литературе по преимуществу в абстрактно-экзистенциалистском горизонте. Не случайно, что различению понятий онтического и онтологического досталось больше внимания; при этом почти все остальные структурные составляющие "ситуации современного" пи влекли лишь спорадическое внимание, хотя и возможно утверждать, что много иных аспектов понятия современности в не меньшей мере были решающими как в целом для философии модерна, так и для возможных её экспликаций в области общественной теории и историзирующей практики. Тематизация современности отмечена, среди прочего, странной спекулятивной особенностью: чем дальше движется история человечества (свободных существ как рода), тем шире ложащиеся на сегодняшнее со стороны "вчера" тени и тем труднее для философии не включать свой вчерашний день в расчет исторических времен в качествеь пред-современности", актуальным образом представлявшей собой конкретную, живую, или предысторическую, современность в развитии, в живущем сознании современности. Исходя из этого, пред-современность осмысляется как традиция классики в противовес модерну — традиция, перелом в которой должна являть собой современная эпоха 2. Отсюда же вытекает и риторическое измерение, характеризующее современный тип философствования.
Степень разработанности темы. Проблема™ ка современности привлекла к себе внимание одновременно с тем, как было заявлено её философское понятие . Принято выделять три этапа «модерноведения», рассматривающих проблемы философии современности. Первый этап восходит к философско-историческим штудиям Г. Гегеля и связан с первичным осознанием спекулятивных перспектив эпохи Модерна. Общефипософское исследование понятия «современности» представлено ч кже в историко-культурных исследованиях К. Маркса, И. Бахофена, Ф. Ницше, А. Боймлера. Стоит отметить, что уже в «Закате Европы» (1918-J 922) О. Шпенглера впервые наряду с социальноч илософскими импликациями рассматриваются и философско-исторические аспекты Модернизма п ходе его становления как исторической парадигмы. Большинство частных философских исследований проблемы модерна посвящены философии мировоззрения, в частности, в работах В. Дильтея, М. Вебера, К Мангейма, Э. Трёльча. Однако помимо работ о мировоззренческой проблематике в модерне, в тгот период появляются работы П. Иорка ф. Вартенбурга и раннего М. Хайдегтера, посвященные отнесённости современности к рационализирующему самоанализу, где характеристика этой отнесённости интерпретировалась в контексте понятия "радения за культуру" {Kultarschqfferi), которое помнит о традиции, "собирая воедино прошлое" и которое в качесгве созидающего культуру восстановления4 следует предпринимать философской мысли5. Кроме того, в первой же трети XX века появляются сочинения Л. Клагеса, ТЛессинга, К.Шмитта, Э. Гуссерля, М. Шелера, П.Тиллиха, X Ортеги-и-Гассета, Э.Юнгера, посвященные раскрытию "современного" в современном и в его отношении к классической и "пост-классической" традициям. Это раскрытие отмечается и в отечественных работах Н. Бердяева, В. Розанова, С. Булгакова, Л. Шестова, свящ. П. Флоренского, С. Франка, Э. Литауэра (Левинаса) и др.
Второй этап (30-е-€0-е годы XX века) показывает тенденцию тяготения большинства исследований о модерне в сторону изучения влияния идей модерна на политическую, экономическую и идеологическую ситуацию в Европе и мире. При этом даже те работы, которые непосредственно не уделяли внимания политическим и экономическим импликациям современности, тем не менее, косвенно так или иначе их затрагивали. Стоит отметить, что во многих сочинениях, соотносящих Модернизм с политико-экономическим слоем культуры, не в последнюю очередь указывается, что культуртрегерские идеологи задействовали из модерна не только и не столько идеи рациональности или авангардизма, и даже не столько вульгарно понятую идею новации, сколько понятийную инфраструктуру. Так, Т. Адорно в работе «Minima moralia: Мысли из искалеченной жизни» напрямую заявляет, что «бомбардировки европейских городов, а также трудовые и концентрационные лагеря - «лишь предвестья грядущей судьбы дома как такового, давно уже предрешенной имманентным развитием науки и техники. Отныне всё, что можно сделать с домом»,- это отправить его на свалку, точно консервную банку с истекшим сроком годности»6. К схожим позициям тяготеют X. Нибур, Р. Гвардини и др. Показательно, что сами культуртрегерские идеологи касались в своих модерноведческих трудах философской проблематики модерна, но на несколько иной лад. Так, Хайдегтер после известного Kehre будучи сам весьма крупным исследователем модерна, в своей работе «Введение в метафизику» специально подчёркивает роль модернистского элемента в современной культуре, её связь с традицией уже романтизма. Однако он постулирует, что "на Земле, повсеместно, происходит миропомрачение. Его важнейшие проявления; бегство богов, разрушение Земли, окучивание людей, преобладание посредственности" , ео ipso соединяя романтически-концептуальное в модерне с критикой современности8 в плане "строго научного" метода её политическо-философской деструкции.
Таким образом, философский проблематизм, а также связь последнего с новейшей философией истории в целом в срединный период "модерноведения" отчасти остаются в горизонте внимания, но в большинстве случаев рассматриваются не сами по себе, а в их отнесённости к современному исследователям политическому фону.
Третий этап (1970-е годы - наши дни) связан с отмежеванием философии постмодерна от субстанциализма, с пересмотром модернистских проектов и сведением их к дискурсии и другим стратегиям, а также с началом продвижения нового, свободного от модерно-постмодернистских дискуссий культурфилософского проекта «новой архаики». Это послужило толчком для фундаментальных академических исследований философии современности в целом и её философско-исторических истоков в частности. В результате появляются работы Л. Штрауса, П. Рикёра, Р Барта, Ж. Бодрийара и др., в которых иначе оценивается проблематика современного в целом, а также работы Ж.-Ф. Лиотара, П. Козловски, Ф. Фукуямы, Р. Рорти, Ж.-Л. Нанси, Ф.Лаку-Лабарта, в которых специфически рассматриваются общефилософские аспекты современности, и работы Ю. Хабермаса, М Фуко, Г.-Г Гадамера, проливающие свет на частные философско-исторические в опросы дискурса о модерне. "Возможно» человеческая свобода предполагает иефункционалистское общество, устройство которого, каким бы оно ни было, не имеет какой-либо великой цели и искупительной ценности",- замечает американский исследователь М Уолцер9. Кроме того, третий этап «модерноведения» исторически совпадает с «ситуацией постмодерна» в культуре, в связи с чем такие философы XX в., как поздний Хайдегтер, Л. Макинтайр, Дж. Стелларди, С. Жижек, С. Бак-Морс, Д Майкл Левин и др. с различных сторон анализируют понятие «современность». Это обстоятельство сказалось и на феноменологических интерпретациях философско-исторического знания о нашем настоящем Среди работ последнего периода модерноведения необходимо отметить и те исследования понятия современности, в которых анализируются его структурные и/или культурологические составляющие. В последней трети XX века в США и Европе появляются как сторонники, так и противники "деконструггивистской школы" критики современности первого периода. М. Серр, П. де Ман, Ф Джеймисон и В. Декомб в своих исследованиях общества и культуры посгмодерна развивают отдельные положения работ Ж. Деррида «О грамматологии», «Различение» и др. Эти авторы полемизируют с трактовкой «другого» у Деррида, равно как с «номадологией» западного Постмодернизма Ж. Делёза и Ф. Гвазтари. При этом они, во-первых, имплицитно признают концепцию "руссоистской эпохи", которую провозгласил Деррида, а во-вторых, рассматривают подход к постклассической традиции через призму женского и/или мужского начала. Краткое обозрение модерноведческой литературы в ракурсе философской проблематики обнаруживает, что в ней были эксплицированы в большей мере частные вопросы Модернизма, проблема же «современности» не рассматривалась ни в её структурной разрешимости, ни в идейном генезисе и развитии.
Диссертант принимает во внимание результаты отечественных исследований по философии и "генеалогии" современности, представленные в работах С. Аверинцева, Н. Автономовой, А. Ахутина, М. Барга, В. Бибихина, В.Библера, Е. Борисова, П. Гайденко, Т. Горичевой, Б. Гройса, А. Гулыги, Д.Затонского, И. Ивбулиса, В. Кемерова, М. Кисселя, А. Лосева, Вл. Малахов, М. Мамардашвили, Б. Маркова, Ал. Михайлова и И. Михайлова, К. Момджяна, И. Нарского, М. Рыклина, Е. Петренко, Н. Плотникова, А. Пятигорского, К. Свасьяна, Э. Соловьева, С. Табачниковой, А.И. Филиппова, А.Ф. Филиппова, В. Фурса, К. Чухрукидзе и др.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в экспозиции социально-философского проблематизма понятия современности как синтетического явления, находящегося в предметном поле европейской философской традиции, и как важного конституэнта философского знания в целом; исходя из этого, автором были сформулированы следующие задачи:
1. Осмыслить феномен современности и выявить его наиболее принципиальные (конститутивные) характеристики;
2. Очертить проблемный горизонт современной эпохи рамками философского концепта;
3. Проследить и обозначить взаимоотношение концепта современности с основными измерениями и теориями модернистского и постмодернистского самосознания;
4. Рассмотреть структуру современных представлений о текущем состоянии на основе выявления их противоречащих друг другу аспектов;
5. Проанализировать ведущие концепции социальной рефлексии современности и показать, какую деноминацию они претерпели в связи с переходом из смежных областей европейского самосознания. Новизна исследования. Философская аналитика современности - всегда её контекст-анализ, рефлексия смыслообразующих пространств актуального настоящего. Новизна исследования определяется опытом обнаружения альтернативы господствующим тенденциям самосознания эпохи, едва ли не в тотальной мере сориентированных на аналитику текста. Поэтому, в некоем важном плане, исследование этого философского понятия - это попытка покончить с такой специфической поглощённостью миром как текстом, которая отличает философию сознания - философию субъективности. Теоретические рамки работы предполагают, что понятие современности занимает промежуточную область на границе социально-философского знания и собственно философии истории, в качестве понятийного конструкта которой оно и создавалось. В противоположность господствующим направлениям либеральной критики современности (например, Франкфуртская школа), гипостазирующим её как историческую данность, исследуется констелляция концепций современности в структуре и генезисе живого сознания бытия-со-своим-временем. Исследование исходно направлял вопрос, какая из историй вообще имеет современность, и для ответа на него требовалось раскрыть - что выделяет современность среди исторических времён, а также выявить корреляцию между нею и предопределённым ею устройством философского знания. Этой научной задаче служит биполярный, в отличие от общепринятых тенденций, взгляд на сегодняшнее состояние, исходящий из феноменологии восприятия современности и из герменевтики её рефлексии. Основными тезисами, выносимыми на защиту, являются следующие:
I) Философия истории служит, вопреки вульгарному понятию современности, единственно пригодным способом анализа события в классической идеалистической традиции Нового времени при осмыслении современности, метафизически понятой как Просвещение (И. Кант) или в виде самосознания духа в понятии (Г. Гегель), приводящем уже в XX столетии к новой постановке вопроса о субъекте исторической науки (М Фуко, «школа "Анналов"»), так что здесь перетолкованным основным концептом философии выступает уже "открытая историческая эпоха" в противоположность более традиционным "историческому времени" и "актуальности" фактического положения дел; и тут идёт речь о Просвещении как эпохе закрепления классики: в той мере, в какой классика включается в современность как философско-историческое понятие;
И) Бытие как современное есть открытие всевременного измерения в живом настоящем: обычное понятие современности в рамках нововрсменной философии истории производно от такого модуса времени» как настоящее; в отличие от общепринятых тенденций, понятие философско-историческое лежит на стыке двух рефлексивных наук - социальной философии и философии истории; целое же современной философской мысли носит характер не дефинитивный, но дистрибутивный Это незамкнутое целое пронизано чередованием общих и частных, исторически и предметно мотивированных осмыслений; и это целое поїгуждает скорее к описательной работе, чем к рационализирующему анализу;
III) Проблематика концепций современности прослеживается на пути превращения последней из топологического понятия эпохи или стилистического «образа» бытия в её «горизонтный» (в кантовском смысле «определяющего по своему характеру) теоретический концепт, одновременно с приданием смысла самосознанию культуры как целого и историчности как её рабочему измерению внутри исторического процесса; так обнаруживается переход от собственно конструирования этого понятия к идейной генеалогии современного, выработавшей сегодняшний тезаурус её этических и эстетических, социологических и политическо-философских аспектов, в ряде современных контроверз, в частности, при анализе инфраструктур-"деструктов" в постмодернистском дискурсе и конструктов коммуникативного действия в социокритической традиции (Ю. Хабермас);
IV) Анализ понятия современности выявляет многообразие определений объёма этого кенцепта, а равно и то, что, как в границах теоретической социологии (Ф. Теннис) современность есть такая ограниченность, какая даёт способ познавать феномены всемирно-исторического масштаба, новейшая философия истории и её концепция оптикоцентризма, усматриваемая в контексте современной эпохи, предстают по максиме Ж. Деррида: "il n y a rien hors du texte" (как то обстоятельство, что "не бывает ничего вне текста") . V) Впервые в социально-философском анализе представлены столь важные аспекты проблемы, как генеалогический и структурный, потому что современность многолика по её существу и противоречиво предстаёт как гетерогенный феномен; о том же речь идёт и в том случае, когда мы касаемся самой проблемы современности, как она мыслится собственно социально-философски, политически и социологически.
Методология исследования. В исследовании структурно-генетических аспектов современной эпохи автор исходил из принципа историзма, позволяющего исследовать специфику структурно-генетических характеристик в зависимости от принадлежности современности к истории как её форме. Диссертант опирался на труды классиков философско-исторической мысли (Д. Вико, Гегель), современных философов (М. Мерло-Понти, Р. Коллингвуд), на исследования ученых смежных областей знания (П. Бурдье, Ю. Лотман, А. Бадью). Далее, в работе применялся системно-структурный подход, а в отдельных случаях при сопоставлении разных подходов к проблеме или разведении философских понятий и терминов - автор брал за основу компаративно-генеалогический метод, с тем чтобы проследить как внутреннюю логику и скоиструированность социального пространства сегодняшнего, так и его мировоззренческую инфраструктуру в рамках исторически раскрываемого процесса - с учётом социокультурного контекста последнего.
Теоретико-практическое значение исследования Выводы, выносимые к обсуждению в диссертации, можно использовать при разработке аналогичных современности философско-исторических понятий, её материалы и методологические подходы позволяют как улучшить и прояснить понимание действительной концепции настоящего, так и дать глубинный срез данной эпохи. Результаты работы могут быть применены при разработке учебных программ по модернизму в истории европейской и мировой культуры, вопросов философского взгляда на образование и критику Просвещения как традиции, в "тени" которой все еще пребывает современная эпоха; также они могут использоваться при чтении курсов по социальной философии, философии истории, философии и истории культуры, теории современного общества.
Апробация исследования. Отдельные положения работы нашли отражение в спецкурсе " Современность как проблема европейской культуры" (философский факультет, Санкт-Петербургский государственный университет), а также в спецкурсе "Социология пространства и времени" (Санкт-Петербургская государственная медицинская академия им. И.Мечникова), были использованы при чтении курсов "История культурологических концепций", "Методы изучения культуры", "История культуры". Материалы диссертации послужили основой для докладов на следующих научных форумах; "Философия 20 в.: школы и концепции" (Санкт-Петербург, 2000, 21 ноября), "Социальный кризис и социальная катастрофа" (Санкт-Петербург, 2001г.), "Образ современности: этические и эстетические аспекты" (СПб., 2002, 21 октября), "Ethos и Aesthesis современного философствования" (Санкт-Петербург, 2003, 14-15 ноября); по теме работы сделаны сообщения на теоретическом аспирантском семинаре кафедры социальной философии и философии истории СПбГУ и на секции молодых учёных "Философия и жизнь" (СПб., 2000г.), а её основные тезисы отражены в пяти публикациях общим объёмом 1,2 п.л. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры социальной философии и философии истории философского факультета СПбГУ в феврале 2005 года.
Объём и структура работы. Диссертация, общим объёмом 199 страниц» состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка ю 132 названий, в том числе включающего 32 на иностранных языках.
