Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Контексты целепологания: факторы, влияющие на постановку цели 12
11. Целеполагание в контексте повседневности 12
1.2. Идеология и мировоззрение как факторы целеполагания 32
1.3. Контекегуальность целеполагания в трансформирующихся обществах 50
Глава 2. Трансформация ценностно-мировоззренческих картин в ходе цивилизационного развития 66
2.1. Специфика ценностно-мировоззренческой картины традиционного общества 66
2.2. Динамика ценностно-мировоззренческих представлений в индустриальном обществе 83
2.3. Ценностно-мировоззренческий контекст целеполагания в постиндустриальном обществе 100
Заключение 116
Список литературы 122
- Идеология и мировоззрение как факторы целеполагания
- Контекегуальность целеполагания в трансформирующихся обществах
- Динамика ценностно-мировоззренческих представлений в индустриальном обществе
- Ценностно-мировоззренческий контекст целеполагания в постиндустриальном обществе
Введение к работе
Сегодня, в условиях глобализации, человечество ищет новые пути цивилизационного развития. Для России ситуация еще более сложная, чем для многих стран, поскольку радикальные трансформации, начатые в конце XX века, еще не завершились. Совладение этих двух процессов - глобальных и региональных трансформаций, актуализирует вопрос о новых целях общественного развития. Сложность решения данного вопроса связана с социокультурпой и ценностной разнородностью российского общества, наличия в нем разнонаправленных идейных устремлений. Отсюда принципиальная значимость концептуализации мировоззренческого контекста цслеполагания в различных обществах, социально-философский анализ роли идеологии, общественного мнения, мировоззрения, повседневности в выборе «достойных», отвечающих потребностям общества целей,
Ценности и выбор «достойных» целей стали предметом философской рефлексии фактически с момента зарождения философии. Для русской философии ценностная проблематика вообще является константной доминантой напряженнейших духовных исканий, во многом конечной точкой философской мысли. Но кризисы, особенно такие кризисы, как нынешний, заставляют заново искать ответы на «вечные» вопросы, требуя нового, более глубокого анализа аксиологических вопросов.
Уход социалистической системы и СССР с арены мировой истории, вызвавший крушение устоявшихся мировоззренческих констелляций, привел в движение базовые ценности всей современной цивилизации. Он стал источником поиска нового миропорядка, актуализировал потребность вновь определиться с самоидентификацией и смысложизненными ориентирами, придал импульс философской разработке ценностной проблематики.
Особо остро эти проблемы стали в России и всем постсоветском пространстве. На протяжении последнего десятилетия в России не прекращались яростные дискуссии о выборе пути дальнейшего развития российского общества. Различные партии, политические и общественные деятели, философы и ученые предлагали на суд общественности свои концепции, оригинальные или классические, имевшие действительность в ходе исторического развития или совсем новые (а иногда и просто фантастические).
Тем не менее, пока не удалось выработать целостную картину пути развития России. На наш взгляд неудачи связаны в определенной степени с недостаточной разработанностью философских аспектов процессов целеполагания с учетом современных реалий.
Без ответа остается вопрос о возможности в принципе выдвижения цели общественного развития, которая бы позволила сплотить и мобилизовать на свое достижение большинство населения РФ. И, если это возможно, то будет ли выдвижение перспективных целей происходить на основе осознания различными социальными группами имманентности данных целей собственной мировоззренческой картине? Или же следует говорить только о краткосрочных целях, консенсус по отношению к которым может быть достигнут на основаниях компромисса, сознательных уступок со стороны отдельных социальных групп в расчете на ответные уступки в дальнейшем?
Без решения ятих и других философеко-методопогических проблем невозможно разработать эффективные стратегии целеполагания, очертить главные контуры качественной определенности цели развития страны, которая бы получила поддержку широких слоев населения, а, тем самым, и осуществить реальное историческое действие.
Актуальность исследования состоит в необходимости формирования социально - философского понимания характера влияния мировоззренческого контекста современного российского общества на поиск новых целей. Проблему можно поставить в более универсалистском контексте осуществления целеполагания в трансформирующихся обществах вообще.
Трансформирующееся общество - это сложный и противоречивый процесс перехода общества из одного состояния в другое, охватывающий все базовые институты и ценности. Суть этого процесса в социально-политическом плане связано с переходом общества от традиционных форм организации власти к рациональным с учетом ценностных установок. Иными словами, трансформация - комплексный процесс, который охватывает все системообразующие сферы общества (экономическую, политическую, социальную, духовную) и характеризуется усилением роли рационального в социуме.
Под трансформацией понимается не только попытка следовать западной модели социальной организации с присущей ей рациональностью и сциентизмом, но и умения систематически адаптироваться к изменяющимся условиям. Адаптация предполагает создание новых форм управления, новых более эффективных институтов, позволяющих контролировать и направлять спонтанный процесс жизнедеятельности общества.
Социально-философское исследование вопросов легитимации целей общественного развития имеет не только теоретико-методологическое значение, оно может способствовать активизации прикладных исследований по проблемам взаимоотношения общества и государства.
В диссертации использованы работы по достаточно широкому и разнородному кругу философской проблематики» результаты которых рассматриваются в перспективе достижения целей и задач диссертации. Иными словами, обозначенные ниже результаты работ, затрагивающие совершенно разные философские вопросы, интегрировались в единый контекст, относящийся к проблемам постановки, аргументации и достижению цели общественного развития. На наш взгляд, ранее отсутствовал целый пласт работ, который бы развивал именно интегрированный подход к проблеме цслеполагания, начиная от осмысления содержания и взаимосвязи соответствующих категорий и заканчивая социально-философским анализом исторической действительности, в которой данные категории нашли свое воплощение.
Рассмотрение характеристик деятельности (цель, средство, результат) основывается как на философских работах соответствующей проблематики (советская марксистская школа - Н. Трубников и др.), так и на трудах по психологии (школа К. Леонтьева) и кибернетике (Н. Винер).
Построение категориального аппарата основано на использовании категории ценностей, разработанной в трудах неокантианцев баденской школы (В. Виндельбанд и Г. Риккерт). Кроме того, исследование опиралось на целый пласт работ отечественных философов. В частности, использовались результаты обсуждения проблемы ценностей в работах по этике, эстетике, логике, социологии и социальной психологии 60-х - 90-х гг. (С. Анисимов, О. Бакурадзе, Ю. Борев, С. Гольдеитрит, А. Гулмга, А. Злрайомыслов, М. Кагян, М. Мамардашвили, Н. Мотрошилова. И. Нарский, С. Рубинштейн, Л. Столович, Н. Чавчавадзе и др.).
Одним из ключевых моментов диссертационной работы является анализ обусловленности целеполагания обыденным и теоретическим сознанием. Рассмотрение данной проблемы опиралось на труды философов аналитической школы (У. Куайн, О. Нейрат, и др.), которые показали взаимосвязь теоретического и обыденного сознания.
В работе также исследовались духовные образования, влияющие на постановку целей социальным субъектом - мировоззрение, идеология и общественное мнения. Для анализа использовались разработанные западными (К. Маркс, Г. Лебон, С. Московичи, Э. Ноэль-Нойман, Г. Тард, Э. Фромм) и отечественными (М. Горшков, Б. Грушин, А. Демидов, Т. Ойзерман, Б. Парыгин, Д. Потапейко, Р. Сафаров, А. Уледов, В. Ядов) учеными теории о пропаганде, идеологии и общественном мнении. При этом рассмотрение критики идеологии по основаниям ложности, тотальности, ригидности, реакционности позволяет сделать ряд существенных уточнений в содержании понятия идеологии.
Рассмотрение мировоззренческой проблематики опиралось на труды А. Бергсона, В. Дильтея, С. Кьеркегора, Ф. Ницше, А. Швейцера, М. Шелера, Р. Эйкена. Кроме того, для рассмотрения структуры мировоззрения, взаимосвязи мировоззрения и других форм общественного сознания использовались работы украинской философской школы - В. Шинкарука, В. Чсрноволенко и др.
Рассматривая трансформацию ценностно-мировоззренческих картин мира, в качестве исторических ориентиров мы брали теорию трех стадий развития западного общества (традиционное, индустриальное и постиндустриальное), разработанную современными исследователями - Р. Арон, Д. Белл, Э. Гоффлер и др.
Конечно-, проводя исследование в контексте развития западной цивилизации и используя полученные результаты для анализа ситуации в России, мы исходим из единства законов исторического развития для Запада и России. И хотя нельзя не принимать во внимание перспективу цивилизацнонного подхода к истории (А. Тойнби, О. Шпенглер), имеется достаточное количество аргументов для защиты наличия не только различий, но и сходства между российским и западным путями развития. Во всяком случае, той степени сходства, которая может служить основанием для формулировки наиболее общих закономерностей развития. Одним из аргументов может служить то, что Россия на протяжении всей своей истории часто обращалась к западному опыту для выработки собственной модели развития, зачастую для российской з-лнты Запад выступал идеалом общественного устройства. Поэтому многие российские реформы были призваны сблизить нашу страну с западным обществом.
В содержательном плане описание трансформации ценностных систем опиралось на целый пласт работ, посвященных типам сознания в традиционном, индустриальном и постиндустриальном обществах - это работы Т. Адорно, Г. Альберта, К. Ахама, 3. Бжезинского, М. Вебера, К. Манхейма, Г. Маркузе, Ф. Ницше. X. Ортеги-и-Гассета, К. Поппера, П. Сорокина, Э. Топича, М. Хоркхаймера, М. Фуко, Ф. Фуку ямы, 10. Хабермаса и др.
Рассмотрение социально-политических трансформаций в России производилось на основе изучения современных отечественных работ по методологии исторического процесса развития России А.С. Ахиезера, ПП. Гайденко, А.А. Кара-Мурзы, В.М. Межуева, К.Х. Момджяна, А.С. Панарина, В.Г. Федотовой, В.Н. Шевченко и др. Прежде всего, были использованы идеи неорганического характера развития России, обусловленного проведением недостаточно подготовленных модернизационных реформ из-за необходимости зашиты целостности российского государства.
Объектом исследования является духовная сфера общества.
Предметом исследования является взаимосвязь ценностных систем с цслеполаганием в ходе исторического действия социального субъекта, процесс их трансформации в ходе цивилизационного развития.
Цель настоящего исследования состоит в определении характера взаимосвязи между цслеполаганием н цемпостно-мировоззрспчсской картиной мира, что позволяет определить условия и возможность социального консенсуса относительно цели общественного развития в трансформир>тощихся («неоднородных») обществах, которые содержат в себе элементы различных по уровню развития обществ.
Реализация указанной цели потребовала решения следующих основных задач: - реконструировать систему легитимации цели деятельности, образования смысла этой цели в жизненном горизонте субъекта, рассмотрения связи и взаимообусловленность обыденного и теоретического сознаний; определить формы существования ценностных систем в социально-психологической сфере общества, которые обуславливают постановку и легитимацию целей общественного развития (мировоззрение, идеология, общественное мнение); исследовать механизм трансформации ценностных систем в процессе исторической деятельности субъекта, особо рассмотрев процесс трансформации ценностных систем западного общества; выявить основные содержательные характеристики возможной цели, системы аргументации и обоснования се постановки для разных типов сознания; выявить особенности ситуации в России, представить синоптическую картину современного российского социокультурного пространства, определить основные актуализированные ценностные системы и типы сознания; доказать возможность существования цели общественного развития России, которая может сплотить общество;
Методология диссергации построена на основе диалектически интерпретированного деятельностного подхода. Методологической основой работы являются фундаментальные принципы целостности и системности анализа.
В работе использовались методы философской критики, поиска и исследования основных противоречий, антиномий развития.
Широко применялись методы исторической реконструкции и компаративистики при сопоставительном анализе динамики ценностных систем западного общества и России.
При рассмотрении процессов современной общественной жизни России были использованы идеи, выводы и обобщения, опубликованные в научной литературе за последние несколько лет, а также результаты собственных социологических и политологических исследований. В диссертации использованы специальные работы по социологии, социальной психологии и политологии, в которых в той или иной мере затрагиваются вопросы постановки и достижения социальных целей.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что полученные в ней научные результаты дают возможность более углубленного понимания процессов целеполагания, их обусловленности ценностно-мировоззренческим контекстом.
Содержащиеся в работе характеристики, определения, выводы могут быть использованы при теоретико-методологическом анализе динамики современного российского общества, а также при чтении лекций и спецкурсов по социальной философии, социологии, политологии и социальной психологии.
Основные илеи диссертации появились в результате длительной научно-исследовательской работы в области ценностно-мировоззренческой проблематики. Положения и выводы диссертации обсуждались на Международной научно-практической конференции «Анализ систем на рубеже тысячелетий: теория и практика» (Москва,, L6-18 декабря 1997г.), а также на Международной научной конференции «Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского» движения» (Москва, \4 февраля 2003г.).
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Закамулин А.И. Проблема общепланетарных ценностей в условиях глобализации. / Ценности глобализирующегося мира. - М.: Российская Академия государственной службы при Президенте РФ, 2002. - с. 148-170 - 0,9 п.л.
Закамулин А.И. (в соавт.) О возможности достижения национаїьного согласия в России. // Полигнозис, 2002, №4 - с. 68-75 - 0,6 п.л. (авторский объем - 0,3 п.л.).
Закамулин А.И. Основания легитимации политических дискурсов, / Научные труды аспирантов и докторантов. - М.: Издательство Московской гуманитарно-социальной академии, 2002 - с. 67-76 - 0,5 п.л.
Идеология и мировоззрение как факторы целеполагания
Данный параграф посвящен систематическому анализу роли идеологии и мировоззрения при поиске и обосновании новых целей. Эти духовные образования составляют два контекста целеполагания, находящиеся «выше» контекста повседневности. На самом «высшем» уровне находится ценностно-мировоззренческий контекст, «идеологический» контекст занимает «промежуточную позицию».
В данном параграфе продолжается рассмотрение проблемы непрерывности и полноты «поликонтскстуальности» целеполагания в перспективе вышеуказанных контекстов.
Систему идей, которую используют для воздействия на массовое сознание с целью добиться легитимности и поддержки выдвигаемым целям, чаще всего называют идеологией.
Термин «идеология» впервые был введен французским философом Дсстют де Траси, выпустившим в 1796г свою работу «Элементы идеологии». Первоначально идеологией называлось учение об идеях, которые, в духе сенсуализма Кондильяка, возникают из чувственных ощущений, каким-то образом сочетаются, складываются в систему и т.д. Эту теорию вместе с Дестют де Траси разрабатывали поздние французские просветители - Пьер Кабаннс и Константин Вольней. В XIX веке после их конфликта с Наполеоном слову «идеологии» придали специфический смысл абстрактного доктринерства, непрактичности, пустой мечтательности.
Интерес к этому понятию возрождают К. Маркс и Ф. Энгельс, которые называют идеологией всю духовную сферу общества вообще. «От юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче - от идеологических форм»21. По мысли классиков, идеология - форма общественного сознания, превратным образом отражающая общественное бытие. В частности, идеология представляет временные, преходящие формы общественного устройства как «разумные» и вечные.
Ключевой идеей марксизма была связь идеологии с тем или иным общественным классом. В марксистской литературе идеология чаще всего определяется как «система идей и теорий, ценностей и норм, идеалов и директив действия, выражающих интересы, цели и задачи определенного общественного класса, способствующих закреплению или устранению существующих общественных отношений»22.
Современные исследователи подходят к изучению идеологии с нейтральных позиций, не связывая ее с какой-либо философией истории. Одно из наиболее общих определений идеологии, представлено, например, в «Современном философском словаре»: «Идеология - система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг другу, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности»23.
В современной политик о-философской мысли проблематика идеологии имеет, прежде всего, социологическое измерение, при котором идеология рассматривается как средство, обеспечивающее функционирование социальной группы, выявляются ее социальные функции.
Основными социальными функциями идеологии, что отмечают практически все исследователи, являются интегрирующая, объяснительная и аксиологическая. Интегрирующая функция выражается в том, что она объединяет социальные группы на основе осознания общности интересов, щелей и средств их достижения. Человек переживает свою «сопричастность», отождествляя себя с единоверцами, нацией или классом, чем обеспечиваются коллективные действия больших масс людей.
Объяснительная функция обусловлена тем, что идеология создаст целостную картину мира, имеет свою интерпретативную структуру, предоставляет категории, в которых мыслится окружающая действительность. Например, христиане мыслят мир в понятиях «провидения», «спасения» и т.п. По определению французского теоретика идеологии Р. Арона, «идеология есть глобальная система интерпретации историко-политического мира»24.
Аксиологическая функция непосредственно обусловлена наличием в идеологии ценностного ядра, на основании которого производится оценкаокружающей действительности, происходящих изменений и т.д. Например, соотнесение с социальным идеалом позволяет характеризовать социально-историческое значение для общества тех или иных явлений и процессов, оценивать направление и масштаб перемен, говорить о прогрессе или регрессе в истории.
В некоторых идеологиях (например, марксистской) социальный идеал является также своего рода представлением о перспективах развития всего человеческого общества. Такие идеологии выполняют прогностическую функцию, служат основанием для выдвижения исторического прогноза.
Контекегуальность целеполагания в трансформирующихся обществах
Основная задача данного параграфа — на примере России показать возможность достижения консенсуса относительно цели общественного развития в трансформирующихся обществах т.е. в обществах, в которых сосуществуют несколько ценностно-мировоззренческие систем, соответствующих различным стадиям цивилизационного развития. В этом параграфе ставится и решается задача, какие виды консенсуса возможны и каким внутренним потенциалом они обладают.
Особенностью российской ситуации является сосуществование сразу трех типов обществ - традиционного, индустриального и постиндустриального. Это явилось следствием неорганического характера развития России, проведения «несвоевременных», частичных реформ, которые порождали неоднородности и разломы в социокультурном пространстве страны.
Российские реформаторы (например, Петр I) полагали, что можно «силой», с помощью административных средств превратить российское общество в какое-то иное, более эффективное. Но этому мешала неготовность общества к переменам. «Отсталость» системы ценностей и норм, присущих основной массе населения, вызывала массовую реактивность, которая создавала для контрреформ психологические, культурные и социальные условия45.
Хотя было бы неправильно считать проведение таких реформ только проявлением недомыслия и волюнтаризма государственных деятелей. Они были продиктованы необходимостью защиты целостности российского государства. Ведь одной из особенностей развития России является ориентированность на
внешнюю среду, существование в обстановке внешней угрозы и с Запада, и с Востока. Такая ситуация неизбежно оказала влияние на принципы построения и политику российского государства. Перед Россией на протяжении долгого времени стояли две взаимоисключающие друг друга задачи. Первая -необходимость обретения максимально возможной безопасности с геополитической точки зрения. Вторая задача - прямо противоположная первой - создание благоприятных условий для нормального существования населения страны. История, однако, показала невозможность обретения государством устойчивого геополитического положения без ущерба для людей, без постоянного напряжения всех жизненных сил общества, следовательно, без чрезмерной эксплуатации государством своих подданных46. Постоянная угроза извне вызывала необходимость "догонять" Запад в технологическом плане, идти на частичные, незавершенные реформы.
В результате российское общество стало «в чем-то» постиндустриальным, «где-то» индустриальным, а в значительной части осталось архаичным. Это сосуществование идеальных типов проявляется как в географическом, так и в социокультурном и психологическом пространствах. Действительно, если отталкиваться от определений постиндустриального общества через критерии степени информатизации, превышения числа занятых в сфере услуг над количеством промышленных работников, то Москву в значительной степени можно причислить к территории «третьей волны». Города, вся жизнь которых опосредствуется металлургическими, химическими и другими промышленными заводами-гигантами являют явно выраженный тип индустриального общества. В качестве примера такого города можно назвать Челябинск. Существенная же часть российского населения живет в деревнях (не говоря уже о кочевых народах Севера и Дальнего Востока) и но своему типу деятельности и жизненному укладу во многом осталась в традиционном обществе.
Более тонкий подход к проблеме одновременности бытия различных типов общественного устройства, вероятно, лежит на путях, в чем-то аналогичных средневековой схоластике, решавшей вопросы о возможности и формах сосуществования «Града Земного» и «Града Божьего». В соответствии с выводами, например, Блаженного Августина, эти два града существуют в одном пространственно-временном континууме, в каждом человеке, в мистической связи, объединяющей общину верующих. «Переводя» эти рассуждения на современный язык научно-философских понятий, мы можем сказать, что указанные идеальные типы проявляются в деятельности субъектов, образуя принципы интеграции различных жизненных опытов, смыслы социальных взаимодействий, индивидуального и социального мироощущений, базовые основания для саморефлексии.
В самом деле, даже рассматривая жизнь отдельного человека, может создаться впечатление, будто в индивидууме сосуществуют несколько личностей. На работе он может заниматься высокоинтеллектуальным трудом (например, связанной с компьютерами, Интернетом и другими фетишами постиндустриальной цивилизации), а в свободное время ходить в церковь. Подобная эклектичность поведения не равиомощна «мозаичности» постиндустриального общества, которая базируется на вполне определенных базовых ценностно-мотивациогшых структурах, это именно, по крайней мере, на первый взгляд, глубинная «расколотость», обуславливающая радикальное различия в производстве смыслов и цслеполагании.
Динамика ценностно-мировоззренческих представлений в индустриальном обществе
Индустриальная цивилизация ведет отсчет со второй половины XVIII века, когда в Англии произошла промышленная революция, а во Франции была издана "Энциклопедия наук, искусств и ремесел". Однако не менее важно рассмотреть основные события, происшедшие в прединдустриальмую эпоху (Возрождение и Реформация), которые и определили облик индустриальной цивилизации.
В этот период решался главный вопрос - каким образом будет преодолено противоречие между мирской жизнью и христианскими ценностями в их догматическом выражении. Эпоха Ренессанса дала ответ не форме дискурсивно выраженных идей, а имплицитно содержащийся в деятельности и во всем образе жизни людей того времени. Обычно исследователи, анализируя произведения художников и скульпторов Возрождения, отмечают возрастающий интерес к человеку во всех его ипостасях (не только духовной, но душевной и телесной). Хрестоматийные примеры - иконописные лики сменяются реалистичными изображениями, а библейские сюжеты превращаются в картины человеческих страстей. Представляется, что значение данного факта не исчерпывается простым обращением к человеку в якобы единственно доступной форме религиозного искусства. Не менее важно, что человек был поставлен именно на место божественных изображений (что само по себе греховно в догматическом христианстве). Фактически, в это время человек в первый раз примерил на себя одежды Бога. Правда, пока эго произошло только в эстетике.
В этической сфере одной из главных ценностных революций стала трансформация римско-католического христианства в протестантизм. Она начиналась с идеи Лютера о том, что единственным средством стать угодным Богу считается не пренебрежение мирской жизнью с позиции монашеской аскезы, а добросовестное выполнение своих мирских обязанностей. «[Бог] прощает грехи не тому, кто платит за это деньгами или каким-либо делами» а тому, кто верит ему без всяких умствований и без Если и Но. А тот, кто так верует, будет прилежно трудиться и делать добро людям. ... [Истинно верующий] вообще не должен интересоваться самим собой; ибо он полностью пребывает в воле Божией - и именно это делает его свободным, позволяет ему радостно посвящать себя ежедневным делам и без хвастовства проявлять любовь к ближнему». ]
Лютеровская теология с ее «sola fide» (только верой) секуляризировала общественную мораль, эмансипировала сферу социального от сферы религиозною, отделив их друг от друга и декларировав непосредственность обеих. «Бог не склоняется перед человеческой моралью и не нуждается в ее легитимизации»72. Благодаря учению Лютера возросло моральное значение мирского труда. Труд становится самоцелью, "призванием".
Еще один шаг был сделан Кальвиным, который создал учение об избранности к спасению, устранив тем самым веру в спасение души с помощью церкви. Кальвинист только сам может создать себе уверенность в спасении, успешно исполняя свой профессиональный долг. Исключались вопросы о смысле человеческой жизни. Мирское существование "святого" было полностью рационализировано и заполнено единственным стремлением - деятельностью к вящей славе Господней. Это учение вызвало рост индивидуализма, рационализации, интенсивности и производительности труда. И если раньше труд служил человеку средством удовлетворения его материальных потребностей, то теперь все существование человека направлено на производство, которое становится целью и смыслом жизни.
Результатом Реформации стало то, что фактически Бог оказался сведенным к некоей «высшей сущности», полностью лишенной какой бы то ни было определенности. «Живой моральный Бог превращается в пустую абстракцию. ... Просвещение полагает, что ставит бога невесть как высоко, называя его бесконечным и, считая, что все предикаты не соответствуют его природе и являются неправомерными антропоморфизмами. В действительности же это познание, постигая бога как высшую сущность, обедняет и опустошает его».
Просвещение соединило интенции Ренессанса и Реформации и создало «богоравного человека», осуществив замену христианского Бога на всеблагого трансцендентного Человека. Христианское единство мира превращается в абсолютизированное единство субъекта, и мир существует только в отношении с субъектом. Мир становится полностью подвластным человеку.
Основными идеями, определяющими духовную картину той эпохи, были идеи господства рациональности и неограниченного социального прогресса. В соответствии с ними человек предстает суверенным индивидом, самостоятельно ориентирующимся в окружающей действительности, рационально познающим ее объективные законы, перестраивающим ее в соответствии со своими потребностями. Общественное устройство должно быть построено на естественных правах человека, к которым в соответствии с "Декларацией прав человека и гражданина" (і 789) относятся равенство, свобода и частная собственность. Возможность гуманного устройства общества, развитие рациональности должны были, по мнению мыслителей Просвещения, привести к бесконечному прогрессу человечества.
На практике прогресс должен был выражаться, прежде всего, в-экономическом развитии посредством совершенствования технологий и методов-материального производства. "Никакая другая цель общества не нашла более решительной поддержки, чем экономический рост. Никакой другой показатель успеха страны не встретил такого почти единодушного признания, как годовой прирост валового национального продукта".
Один из идеологов индустриального общества А. де Сен-Симон обосновывал тезис о том, что единственной целью, на которой должны быть направлены все усилия людей, должны быть направлены на построение: промышленности, понимаемой в самом широком смысле. Кроме того,. общественной целью должно стать накопление, применение и расширение знаний, добытых наукой, искусствами и ремеслами.
«Новое мышление» легимизировало и запустило процессы индустриализации, которые вызвали быстрый промышленный рост, а также имели ряд социальных и культурных, последствий - урбанизацию, размывание сословных перегородок, «уход в прошлое» многих форм традиционной культуры, либерализацию нравов и жизненных укладов общества.
Ценностно-мировоззренческий контекст целеполагания в постиндустриальном обществе
Теория постиндустриального общества возникла не только как рефлексия над качественными изменениями в технологической сфере общества, но и как ответ на критику индустриального Запада за его бездуховность, подчинение человека машине, массовое потреблением и стандартизацию жизни. В последней трети XX века целый ряд исследователей выступили с работами, отмечавшими революционные изменения, произошедшие в общественном устройстве. Эти изменения задают некоторое новое видение хода истории, парадигму процесса исторического развития общества. Д. Белл говорит о существовании доиндустриатьного, индустриального и постиндустриального общества, С. Крук и С. Лэш - премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния, О. Тоффлер - «первой», «второй» и «третьей» волны цивилизаций.
Д. Г елл определяет постиндустриальное общество как «общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором введение нововведений... во все большей степени стало зависеть от достижении теоретического знания» .
Концепцию постиндустриального общества на сегодняшний день вряд ли можно считать окончательной и несомненной, хотя бы потому, что новая фаза общественного устройства еще не установилась полностью, и поэтому время писать «серым но серому» еще не настало. Менее всего критикуется обозначенный вышеозначенными авторами технологический сдвиг в производстве, гораздо большие сомнения вызывают сделанные выводы о реальном освобождении индивида.
Действительно, уже к середине 50-х годов XX века в США количество работников сферы услуг превысило количество занятых в материальном производстве, произошло заметное ускорение темпов развития информационных технологий, сокращение сроков внедрения инноваций в массовое производство. Основным ресурсом постиндустриального хозяйства становится знание, как теоретическое, так и прикладное.
Теоретики "третьей волны" связывают технологический прогресс и изменения, произошедшие в ценностно-мировоззренческой сфере. Выразителем духовной ситуации постиндустриального общества стала концепция постмодернизма, которая знаменует отказ от тотальной рационализации и экономической эффективности и переход к более гуманному обществу, где самостоятельности и самовыражению личности предоставляется больший простор. На стадии постмодернизации общество отходит от функционализма, увлечения наукой и ростом производства, и делает акцент на эстетических и человеческих моментах.
В соответствии с концепцией постмодернизма, постиндустриальное общество создает условия для истинного освобождения каждого индивида, освобождение от экономического принуждения. Накопленное общественное богатство позволяет государству осуществлять социальные функции в такой степени, что человек руководствуется в своей деятельности потребностью самовыражения и творчества, а не необходимостью выживания или решения материальных проблем. Рост жизненного уровня всех слоев населения (возникновение "государства благосостояния") обеспечил социально-экономические, а философия постмодерна - духовные предпосылки перехода к постматериальным ценностям, свободное полагание и рефлексию человека по отношению к ценностям.
Развитие технологии позволяет человеку раскрепостить свое творческое воображение, свободно создавать себе предметы потребления и выбирать наиболее подходящую информацию из огромного количества источников. Массовое общество фрагментируется, становится "мозаичным", разбивается на множество субкультур со своими ценностями и стилями жизни.
Онтологию идеологических конструкций постмодернизма представляет "человек действующий". "Субъектом нового общества становится уже не социум как таковой, не общность людей, спаянных однопорядковыми интересами, а совокупность индивидов, каждый из которых неповторим не только в своих действиях и поступках, но и в их мотивах" .
Тем не менее, с философской точки зрения данный подход не лишен некоторой парадоксальности. Ведь в соответствии с ним освобождение индивида «куплено» ценой отказа от всей трансцендентной сферы, задающей глобальный смысл социальной деятельности, общее видение человеческой истории. «Мы обнаружили, что ничего нельзя знать наверняка, поскольку стала очевидной ненадежность всех прежних «оснований» эпистемологии; «история» лишилась телеологии, и, следовательно, никакую версию «прогресса» нельзя убедительно защищать»91. Но тем самым, например, нельзя говорить и о постмодернити, замещающей модернити, поскольку это значит придавать истории некоторую закономерную последовательность, что невозможно.
