Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основания исследования стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского 11
1. Основные аспекты лингвистического исследования художественной прозы Ф.М .Достоевского 11
2. Актуальные вопросы изучения речевого воздействия и его изображения в художественном тексте 20
2.1 Речевое воздействие 20
2.2 Интерпретация речевого воздействия в теории речевых актов 24
2.3 Речевая стратегия и тактика 28
2.4 Чужая речь как сфера изображения речевого поведения персонажей в художественном тексте 38
3. Специфика демагогического речевого воздействия 42
3.1 Речевая демагогия 42
3.2 Разоблачение демагогического речевого воздействия в «Дневнике писателя» и художественной прозе Ф.М. Достоевского 61
4.Выводы по первой главе 88
Глава 2. Изображение стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы») 91
1. Стратегия дискредитации объекта ДРВ 92
1.1 Тактика оскорбления 93
1.2 Тактика обвинения 105
1.3 Контаминация тактик оскорбления и обвинения 115
2. Стратегия самопрезентации субъекта ДРВ 119
2.1 Тактика самопохвалы 120
2.2 Тактика мнимого самоуничижения 124
2.3 Тактика имитации откровенности 129
2.4 Контаминация тактик самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности 137
3. Стратегия управления речевой коммуникацией 141
3.1 Тактики близости и отстранения адресата 142
3.2 Тактика мнимого комплимента 144
3.3 Тактика контроля над распределением инициативы 150
3.4 Контаминация тактик близости и отстранения адресата 157
4. Стратегия информирования объекта ДРВ 158
4.1 Тактика инструктирования 159
4.2 Тактика болтовни 164
4.3 Тактика провоцирования 175
4.4 Контаминация тактик болтовни, имитации откровенности, оскорбления и обвинения
5. Стратегия поиска информации субъектом ДРВ 194
5.1 Тактика расспросов 195
6. Выводы по второй главе 206
Заключение 211
Библиографический список 214
Список текстовых источников 226
- Основные аспекты лингвистического исследования художественной прозы Ф.М .Достоевского
- Тактика оскорбления
- Тактика мнимого самоуничижения
Введение к работе
Работа посвящена анализу изображения речевой демагогии в художественной прозе Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»).
Ф.М. Достоевский заслуженно считается мастером художественного изображения и разоблачения речевой демагогии, в которой он видел несомненную нравственную опасность для собственно личности и общества в целом. Трактовка речевой демагогии в творчестве Ф.М. Достоевского связана со сложностью разграничения понятий добро и зло, ложь и правда. Он раскрыл ущербность внутреннего мира демагога, его стремление к альтернативному упрощению действительности. В представлении Ф.М. Достоевского демагогия — это осознанная ложь не только окружающим, но и самому себе, что с наибольшей полнотой изображено в его художественных произведениях: Наблюдайте свою ложь и вглядывайтесь в нее каждый час, каждую минуту («Братья Карамазовы»).
В.В. Виноградов одним из первых лингвистически осмыслил опыт разоблачения речевой демагогии, осуществленный Ф.М. Достоевским на страницах «Дневника писателя». Публицистическое разоблачение демагогии сочеталось с её изображением в художественных произведениях Ф.М. Достоевского, в которых она получила разнообразное воплощение (семейно-бытовая, политическая и судебная демагогия). Специфика изображения речевой демагогии обусловлена замыслом произведений, неповторимостью образов персонажей. Ф.М. Достоевским были созданы классические образы демагогов: Фомы Опискина, Петра Верховенского, Федора Павловича Карамазова. Он раскрыл гибельный, разрушающий и саморазрушающий, характер демагогии.
В последнее время демагогическое речевое воздействие привлекает все большее внимание лингвистов (А.Н. Баранов, Т.В. Булыгина, А. Вежбицкая, В.В. Дементьев, А.К. Михальская, Т.М. Николаева, В.З. Санников, А.Д. Шмелев и др.). Ученые стремятся не только выявить отдельные приемы, но и систематизировать представления о стратегиях и тактиках демагогического речевого воздействия, о специфике их изображения в художественном тексте.
Актуальность исследования обусловлена насущным характером проблемы речевой демагогии как в общественной, так и в частной сферах современной коммуникации, связана с необходимостью лингвистической квалификации речевого поведения языковой личности демагога. Она определяется дискуссионностью трактовки понятий манипуляция и демагогия, а также терминов лингвистической интерпретации речевого воздействия {стратегия, тактика, коммуникативный ход и др.). В большинстве исследований (В.З. Демьянков, О.С. Иссерс, В.И. Карасик, А.К. Михальская, К.Ф. Седов, С.А. Сухих) нередко наблюдается смешение или взаимоподмена этих понятий. Требует осмысления и собственно языковая специфика изображения и разоблачения речевой демагогии в идиостиле Ф.М. Достоевского. Исследование его творчества актуально не только в лексикологическом, но и в композиционно-синтаксическом аспектах.
Творчество Ф.М. Достоевского неоднократно становилось предметом разноаспектного филологического исследования (Н.Д. Арутюнова, М.М. Бахтин, М.М. Гиршман, Е.А. Иванчикова, Ю.Н. Караулов, В.Н. Топоров, Н.М. Чирков и др.), в том числе и в аспекте речевой демагогии. На лексическом уровне были проанализированы приемы создания речевых портретов персонажей-демагогов (Л.Н. Чурилина, Е.М. Залогина). В собственно синтаксическом отношении внимание обращалось прежде всего на функциональный потенциал так называемых «излюбленных» синтаксических
конструкций Ф.М. Достоевского (Е.А. Иванчикова). Однако до сих пор не был осуществлен анализ комплекса стратегий и тактик демагогического речевого воздействия, изображенных в художественной прозе писателя.
Объектом анализа являются художественные произведения Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы») как сфера изображения и разоблачения демагогического речевого воздействия. Предметом исследования выступают стратегии демагогического речевого воздействия, круг тактик и языковых средств, участвующих в их изображении.
Цель исследования - раскрыть специфику композиционно-синтаксического изображения стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в названных произведениях Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»), представить их классификацию и выявить приемы разоблачения демагогического речевого воздействия.
Цель определила необходимость решения следующих задач:
уточнение представлений о речевой демагогии, определение терминологического аппарата исследования {речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход);
создание типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским;
определение параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях Ф.М. Достоевского;
4) выявление тенденций использования языковых средств,
участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе
Ф.М. Достоевского.
Для решения поставленных задач в работе используются описательный, аналитический и сопоставительный методы.
Теоретическую базу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблеме речевого воздействия: собственно лингвистические (А.Н. Баранов, В.В. Дементьев, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв, Т.М. Николаева); исследования риторики власти (Р. Барт, А.К. Михальская, А.П. Чудинов) и «лингвистики лжи» (X. Вайнрих, P.M. Блакар, А. Вежбицкая, П. Серио), а также работы, выполненные с позиций психологии, социологии, политологии (Э. Шостром, Е.Л. Доценко, С.Г. Кара-Мурза, Г. Шиллер, Ю.А. Ермаков).
На защиту выносятся следующие положения:
В рассматриваемых произведениях Ф.М. Достоевского изображены стратегии демагогического речевого воздействия (ДРВ) и развертывающие их тактики: дискредитации объекта ДРВ (тактики оскорбления и обвинения), самопрезентации субъекта ДРВ (тактики самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности), управления речевой коммуникацией (тактики близости и отстранения адресата, мнимого комплимента, контроля над распределением инициативы), информирования объекта ДРВ (тактики инструктирования, болтовни и провоцирования), поиска информации субъектом ДРВ (тактика расспросов).
В качестве взаимообусловленных выступают стратегии дискредитации объекта ДРВ - самопрезентации субъекта ДРВ, информирования объекта ДРВ - поиска информации субъектом ДРВ. Наиболее широкое развертывание получают стратегии управления речевой коммуникацией (четыре тактики), самопрезентации (три тактики) и информирования объекта ДРВ (три тактики). Характер развертывания стратегий определяется замыслом произведений
Ф.М. Достоевского и неповторимостью созданных им образов персонажей-демагогов.
Контаминация тактик в прозе Ф.М. Достоевского обнаруживает парадоксальность речевой демагогии: тактика оскорбления сочетается с тактикой мнимого самоуничижения, отстранения адресата - с тактикой близости, инструктирования - с тактикой болтовни. Наряду с безусловно демагогическими тактиками оскорбления, самопохвалы и провоцирования, композиционно-синтаксическое развертывание получают тактики, которые не имеют априорно демагогического характера, но приобретают его в ходе реализации стратегий ДРВ (тактики болтовни, инструктирования и расспросов). Набор тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского не является строго фиксированным, поскольку динамический характер речевой стратегии допускает различные способы её осуществления.
Художественная проза Ф.М. Достоевского отличается синкретизмом разоблачения и изображения ДРВ. Синкретичные текстовые зоны ДРВ с присущими им тенденциями монологического и диалогического развертывания дифференцируются на провоцирующие ситуации и ситуации словесного поединка. Наряду с текстовыми ситуациями, в которых изображение и разоблачение представлены синкретично, в исследованных произведениях Ф.М. Достоевского присутствуют фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой.
Маркерами изображения текстовой зоны ДРВ выступают лексемы с концептуальным значением {ложь, истина, правда и др.), а также
эксплицирующие целеустановку и характер речевого поведения
персонажей-демагогов (прием, уловка, тактика, роль, актер,
впиваться, подловить, нарочно и др.)- Внимание писателя к речевой
демагогии выразилось в актуализации функционального потенциала
служебных частей речи и вводных компонентов. Художественная
значимость изображения демагогического речевого воздействия
обусловила своеобразие композиционно-синтаксической
аранжировки конструкций с прямой речью в произведениях
Ф.М. Достоевского. Демагогическое противоречие между словом и
делом раскрывается писателем при помощи пояснительных,
присоединительных, сопоставительных и уступительных
конструкций, функционирование которых обусловлено типом
избираемой стратегии и тактики.
Научная новизна исследования связана прежде всего с предлагаемым
стратегическим подходом к лингвистической интерпретации изображения
демагогического речевого поведения персонажей Ф.М. Достоевского. Впервые'
выявлен комплекс стратегий демагогического речевого воздействия и
развертывающих их тактик, отражающих нравственное и художественное
кредо писателя; вскрыта взаимообусловленность стратегий, качественные и
количественные закономерности их тактической презентации, обоснована её
вариативность, выявлены предпосылки контаминации тактик в
художественной прозе Ф.М. Достоевского. Новизна исследования заключается
также в определении тенденций монологического и диалогического
развертывания тактик в зависимости от создаваемого писателем образа
персонажа-демагога, от типа текстовой зоны демагогического речевого
воздействия. Она связана с раскрытием влияния избираемых писателем
стратегий и тактик на способ композиционно-синтаксического изображения
речевого поведения его персонажей.
Теоретическая значимость работы связана с разграничением понятий манипуляция и демагогия; с уточнением понимания речевой демагогии; с определением терминологического аппарата исследования {речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход); с построением типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским; с определением параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях; с выявлением закономерных тенденций использования языковых средств, участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе Ф.М. Достоевского. В ходе анализа получила подтверждение гипотеза развития приемов изображения и разоблачения речевой демагогии в художественной прозе писателя, в результате чего собственно лингвистическое обоснование получили представления об одной из важных сторон идиостиля Ф.М. Достоевского в целом.
Практическая значимость заключается в том, что полученные выводы и наблюдения могут быть использованы при разработке лекционных курсов «Стилистика», «Риторика», «Теория коммуникации», «История русского литературного языка», а также при проведении спецкурсов и спецсеминаров по этим дисциплинам.
Рекомендации по использованию результатов исследования. Основные положения исследования целесообразно применять в преподавании стилистики, синтаксиса современного русского языка, теории текста, а также на семинарских занятиях по этим дисциплинам.
Анализ проводился путем сплошной выборки из текстов повести «Село Степанчиково и его обитатели», романов «Бесы» и «Братья Карамазовы», а также глав «Дневника писателя», которые, вступая в мотивирующие отношения с художественными произведениями Ф.М. Достоевского, раскрывают систему нравственных ценностей писателя и его отношение к
демагогии. Картотека содержит 830 примеров текстовых ситуаций демагогического речевого воздействия, объем которых варьируется от одного высказывания до нескольких содружеств высказываний.
Апробация результатов диссертационного исследования проводилась в форме выступлений на Герценовских чтениях (2004 г.), а также на заседаниях проблемной группы кафедры русского языка РГПУ им. А.И. Герцена (2004 г.). Основные положения и результаты исследования отражены в четырех публикациях, а также в выступлениях с докладами на международной научно-методической конференции «Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития» (СПб., Санкт-Петербургский государственный университет технологии и дизайна, 2004); на Всероссийских научных конференциях «Слово. Словарь. Словесность: экология языка (к 250-летию А.С. Шишкова)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), «Слово. Словарь. Словесность: социокультурные координаты (к 110-летию профессора Н.П. Гринковой)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2005).
Структура работы отражает ход исследования. Диссертация (общим объемом 225 страниц) состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка текстовых источников.
Основные аспекты лингвистического исследования художественной прозы Ф.М .Достоевского
В процессе анализа обширной научной литературы, посвященной творчеству Ф.М. Достоевского, было необходимо определить основные аспекты лингвистического исследования, необходимые для интерпретации стратегий и тактик демагогического речевого воздействия (ДРВ). Такими аспектами являются:
- внутренняя диалогичность идиостиля Ф.М. Достоевского,
- полифоничность его художественного творчества,
- соотношение речевых сфер автора-рассказчика и персонажей. Художественная проза Ф.М. Достоевского неоднократно подвергалась
разноаспектному филологическому анализу. Невозможность сугубо лингвистического осмысления сложного и парадоксального явления ДРВ потребовала обращения к трудам литературоведов. В центре их внимания (Бэлнеп 1965, Ветловская 1977, Касаткина 1996, Кашина 1986, Криницын 2001, Соловьев 1979, Спивак 1987, Томпсон 2001, Чирков 1963) находятся проблема изображения человека в произведениях Достоевского, сюжетная составляющая его текстов, особенности изобразительных средств, взаимодействие трагического и комического в поэтике писателя и многие другие. Воссоздается собирательный тип «подпольного героя» как ключ к антропологии писателя. А.Б. Криницын (2001) выделяет общие черты «подпольного» типа, определяющие внутреннюю структуру образов Достоевского. Основными чертами характера этих мятущихся, двойственных людей выступают, по мнению исследователя, «...одновременная способность к добру и злу при крайней противоречивости стихийных порывов» (Криницын 2001: 25). М.М. Бахтин обратил внимание на раздвоенность образов персонажей Ф.М. Достоевского. С именем М.М. Бахтина связывается прежде всего идея полифонии художественного мира Достоевского. Главные герои писателя оказываются не только объектами авторского слова, но и субъектами собственного непосредственно звучащего слова: «Герой Достоевского не образ, а полновесное слово, (чистый голос), мы его не видим — мы его слышим» (Бахтин 1972: 124).
В исследовании поэтики Достоевского Бахтин вводит понятия «я» -«другой» и поднимает связанную с ними проблему диалогичности романов писателя, которая проявляется на разных уровнях текста: от диалогизированного слова до бесконечного диалога идей (голосов) в романном пространстве.
Д.С. Лихачев (1976) обратил внимание на неровность стиля писателя, намеренное нарушение им норм идиоматики, поиски общей точности и нарочитую неточность в частностях: «...стиль Достоевского - это стиль, в котором ясно проступает стремление к стимулирующей мысль читателя незаконченности. Это стиль, рассчитанный на то, чтобы провоцировать у читателя свои выводы, заключения и размышления» (Лихачев 1976: 35).
Совмещение противоположностей пронизывает весь идиостиль Ф.М. Достоевского и проявляется на психологическом, сюжетном, жанровом уровнях. Стилеобразующей закономерностью его поэтики является «...ритмическая расчлененность речевого потока ..."стенографирующая" самый ход мысли» (Гиршман 1977: 210). Особенностью этого членения становится совмещение объединяющих и разъединяющих речь ритмических движений, что отражается в пунктуационно-графической аранжировке текстов Ф.М. Достоевского.
Наряду с трудами по литературоведению, существует и огромная лингвистическая литература, посвященная творчеству Достоевского: «О языке Достоевского написано много, очень много... - интересного, подчас противоречивого, спорного и почти всегда отмечающего его самобытность» (Караулов 2001: 22).
Двойственность, противоречивость, «текучесть» художественного мира писателя создают «атмосферу неустойчивости образа, его внутренней противоречивости» (Селезнев 1977: 179), в основе которого лежат противоположные ряды эпитетов или смешение представлений, непрерывное отрицание.
Во многих трудах дается оценка идиостиля Достоевского в целом. Ю.И. Селезнев отмечает внутреннюю напряженность художественного мира писателя как одну из характерных особенностей его стиля: «Слово у Достоевского — будь то слово автора, рассказчика или героя - обычно и есть совмещение противоборствующих мотивов, оно, как правило, чревато неожиданным взрывом, который не всегда проявляется внешне, но всегда ощутим как возможность» (Селезнев 1977: 172).
Тактика оскорбления
Изображение и разоблачение речевой демагогии в художественной прозе Ф.М. Достоевского осуществляется в текстовых зонах, определенных нами как ситуации ДРВ. особенностью анализируемых произведений является наличие в них двух основных типов ситуаций ДРВ, различающихся тенденциями своего развертывания: провоцирующая ситуация (демагог - жертва) тяготеет к монологическому развертыванию, словесный поединок (демагог - демагог) получает преимущественно диалогическое развертывание.
В провоцирующей ситуации демагог (Петр Верховенский, Фома Опискин, Федор Павлович Карамазов и др.) занимает активную позицию провокатора и стремится управлять жертвой - пассивным коммуникантом. В пространстве словесного поединка встречаются два демагога (например, П. Верховенский и Н. Ставрогин), выступающие в переменной роли субъектов и объектов обоюдного демагогического воздействия. Основное отличие словесного поединка от провоцирующей ситуации заключается в том, что оба коммуниканта занимают в общении активную позицию, пытаются реализовать собственные тактики и прогнозировать коммуникативные интенции партнёра.
Зоной воплощения тактик П. Верховенского становится непосредственно прямая речь. Тактики Н. Ставрогина в большей степени эксплицируются в сфере слов автора, так как он чаще всего использует тактику уклонения от коммуникации: Николай Всеволодович вовсе ничего не говорил ... Николай Всеволодович упорно молчал ... Николай Всеволодович совсем не ответил, что совсем уже раздражило Петра Степановича («Бесы»).
Такое поведение Ставрогина провоцирует коммуникативный ход уступки как форму крайнего самоуничижения со стороны П. Верховенского, которая используется демагогом в ситуации полной коммуникативной неудачи, когда оппонент своим уходом демонстрирует отказ от интеракции.
В обоих типах фрагментов реализуются стратегии и тактики демагогического речевого воздействия. Перейдем к их анализу в уже перечисленных произведениях Ф.М. Достоевского.
Стратегия дискредитации относится к типу объектно-ориентированных, так как доминирующей в ней выступает установка непосредственно на адресата (в ситуации диалога или монологического высказывания в рамках диалога) либо на одного из присутствующих лиц (в ситуации полилога). В основе стратегии дискредитации (Ч. Ларсен, О.С. Иссерс называют её «игрой на понижение», см. Иссерс 2003: 160) лежит стремление говорящего представить своего собеседника как человека, не заслуживающего доверия, подорвать его авторитет в глазах окружающих, вызвать сомнение в его положительных качествах, что может осуществляться не только средствами языка. «Подрывать доверие могут обнародование каких-либо негативных фактов или мнений, действия против кого-либо, сигнализирующие о недоверии (прямо или косвенно), и т.д.» (Иссерс 2003: 161).
Стратегия дискредитации в изображении Ф.М. Достоевского направлена на присвоение демагогом лидирующей позиции в коммуникации путем устранения оппонента из речевого пространства, лишения его слова. Это может быть игнорирование второго коммуниканта, перебивание в споре, формирование негативной оценки противника со стороны окружающих. Демагог стремится подчеркнуть своё превосходство над противником, который не может выступать с ним на равных, так как имеет приписываемый ему низкий статус по сравнению с демагогом.
Общая стратегия дискредитации реализуется при помощи таких статусно-ролевых тактик (термин О.С. Иссерс), как оскорбление и обвинение. Чаще всего демагог следует одной из них, однако возможна и контаминация этих тактик. Используя тактику оскорбления, демагог стремится обидеть, унизить своего оппонента, представить его в смешном виде. Тактика обвинения тяготеет к информированию окружающих об отрицательной оценке обвиняемого объекта, а также к формированию у них подобной оценки. Рассмотрим средства изображения тактики подробнее.
Тактика мнимого самоуничижения
В произведениях Ф.М. Достоевского тактика мнимого самоуничижения особенно характерна для демагогов-шутов. В её основе лежит понятие «пристройка», принятое в психологии. Оно характеризует психологическое пространство взаимодействия и обозначает его вертикальную составляющую, т.е. «отражает взаимное "расположение" партнёров по общению» (Доценко 2003: 114). Тактика самопохвалы использует пристройку сверху, стремление демагога доминировать проявляется в его попытках выделиться, возвысить себя. Пристройка снизу является позицией, симметричной пристройке сверху, и воплощается в тактике мнимого самоуничижения.
Тактика мнимого самоуничижения ориентирована на формирование позитивного восприятия со стороны адресата, основой которого служит негативная самооценка демагога, демонстрация зависимости и подчинения. Точнее было бы говорить об имитации негативной самооценки, варианте «показной скромности» (Гусейнов 1995), типичной для речевого поведения Федора Павловича Карамазова, капитана Лебядкина, Ежевикина. Тактика самоуничижения получает своё развёртывание в провоцирующей ситуации ДРВ при коммуникативном неравноправии говорящего и слушающего. Демагог формирует установку отнюдь не на равенство и партнёрство, он целенаправленно подчеркивает своё подчиненное положение, именно его делая своим основным достоинством. Тактика самоуничижения широко представлена в речевой сфере капитана Лебядкина. В отличие от тактики самопохвалы, развертывание которой происходит преимущественно в прямой речи героя, тактика самоуничижения в значительной степени изображается Достоевским в комментирующих словах рассказчика:
Шагов еще за тридцать, Николай Всеволодович отличил стоявшую на крылечке фигуру высокого ростом человека, вероятно хозяина помещения, вышедшего в нетерпении посмотреть на дорогу. Послышался и голос его, нетерпеливый и как бы робкий:
- Наконец-то-с! — затоптался и засуетился капитан Лебядкин, - это был он, - пожалуйте зонтичек; очень мокро-с; я его разверну здесь на полу в уголку, милости просим, милости просим... ...
Николай Всеволодович уселся на стул.
Капитан не посмел уже сесть на диване, а тотчас же придвинул себе другой стул, и в трепетном ожидании принагнулся слушать.
- Это что ж у вас там в углу под скатертью? — вдруг обратил внимание Николай Всеволодович.
- Это-с? — повернулся тоже и Лебядкин, - это от ваших же щедрот, в виде, так сказать, новоселья, взяв тоже во внимание дальнейший путь и естественную усталость, - умилительно подхихикнул он, затем встал с места и на цыпочках, почтительно и осторожно снял со стола в углу скатерть («Бесы»).
Речевая зона автора содержит характеристику поведения персонажа, раскрывающуюся в предикатах затоптался, засуетился, не посмел сесть, принагнулся, подхихикнул и обстоятельствах умилительно, почтительно, осторожно, на цыпочках. Характерной чертой тактики самоуничижения в прямой речи персонажа является употребление словоерса, прибавляющегося к концу слов в знак особого почтения к собеседнику (вы-с, наконец-то-с, мокро-с), употребление существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами (зонтик, в уголку).
Речевое поведение капитана Лебядкина изображается при помощи контактного повтора (милости просим, милости просим...) и конструкции с градационной усилительностью (здесь на полу в уголку).
Ф.М. Достоевский показывает, что тактика мнимого самоуничижения может строиться на противопоставлении сниженного образа субъекта и возвышенного образа объекта демагогии. Из письма капитана Лебядкина к Лизе Тушиной:
