Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 16
1. Семантика слова . 16
2. Особенности организации лексических групп в тематической группе «Одежда» в тамбовских говорах.
Выводы 33
ГЛАВА II. ПОВСЕДНЕВНАЯ И ПРАЗДНИЧНАЯ ОДЕЖДА ЖИТЕЛЕЙ ТАМБОВСКОГО КРАЯ. ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ. 34
1. Ткани, используемые для пошива одежды, и их названия . 36
2. Женская одежда и ее наименования. 40
2.1 Лексико-семантическая группа «Женская плечевая одежда (рубахи, кофты)». 40
2.2 Лексико-семантическая группа «Женская набедренная одежда (поневы, юбки)». 47
2.3 Лексико-семантическая группа «Сарафаны». 54
2.4 Лексико-семантическая группа «Передники». 58
2.5 Лексико-семантическая группа «Женская нагрудная одежда».. 63
3 Мужская одежда и ее наименования. 66
3.1 Лексико-семантическая группа «Мужская плечевая одежда (рубахи)». 66
3.2 Лексико-семантическая группа «Мужская поясная одежда (штаны)». 70
4. Верхняя сезонная одежда и ее наименования. 71
4.1 Лексико-семантическая группа «Верхняя зимняя одежда». 72
4.2 Лексико-семантическая группа «Верхняя осенне-весенняя одежда».
5. Головные уборы и их наименования. 85
5.1 Лексико-семантическая группа «Женские головные уборы». 85
5.2 Лексико-семантическая группа «Мужские головные уборы». 94
6. Обувь и ее наименования. 96
7. Пояса, украшения и их наименования. 105
Выводы. 109
ГЛАВА III. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ОДЕЖДЫ В ОБРЯДОВОМ КОНТЕКСТЕ. 112
1. Одежда как обрядовая реалия. 112
2. Маркировочная функция одежды. 137
2.1. Одежда как различитель обрядовой и необрядовой ситуации. 137
2.2. Социовозрастная функция одежды. 143
3. Символика цвета в одежде тамбовских крестьян. 151
Выводы. 158
Заключение. 160
Библиография. 165
Приложение. 188
Введение к работе
Интеграция наук, возникшая в XIX веке, была обусловлена осознанием того, что языковые факты нельзя описывать без обращения к внеязыковой действительности. Особенно это касается диалектологических исследований, которые интерпретируют лингвистические наблюдения, опираясь на традиции, обычаи и обряды жителей определённого региона. Ярким примером интеграции диалектологии и этнографии стали работы, выполненные в русле этнолингвистики.
Представить адекватно данные по тематической группе «Одежда» без обращения к реалиям, ими обозначаемым, невозможно. Поэтому первые сведения о тематической группе «Одежда» мы находим в этнографической литературе. ,
Народная одежда, как часть материальной культуры народа, неоднократно была объектом специальных исследований учёных-этнографов уже с конца XVIII века. Работа становится более интенсивной в течение XIX - начала XX веков.
Одним из первых коснулся связи одежды народа с его историей Д.К. Зеленин в работе «Великорусские говоры...» (1913). Этот труд указал новые пути исследования одежды, до этого сводившегося лишь к описанию археологических находок.
В 1920-е годы была выработана новая методологическая и историческая основа исследования, в результате чего вышел ряд трудов, ценность которых заключается в разработке типологии русской одежды [77; 106; 108; 49].
Во второй половине XX века было издано большое количество работ, обобщающих опыт этнографических описаний [32; 87; 101; 125; 128; 159; 160; 161; 166; 181; 186; 206]. Издан альбом «Русская народная одежда в рисунках В. Гордеевой» [47], а позже альбом «Русский народный костюм» [1984], содержащий большое количество иллюстраций народной одежды различных регионов России, и иллюстрированная энциклопедия «Русский традиционный костюм» [1998], в которой традиционный костюм рассматривается с двух точек зрения: как вещь, созданная с чисто практическими целями, и как символ, дающий представление о человеке и обществе.
Среди этнографических публикаций выделяется ряд работ, в которых традиционная крестьянская одежда представлена как один из материальных атрибутов народных обрядов и обычаев. Отдельные сведения такого плана содержатся в работах А.В. Терещенко [188], В.К. Соколовой [177], М.М. Громыко [51], Г.А. Носовой [135], Н.И. Гиляровой [43], И.А. Панкеева [140] и др. Вопрос об обрядовой значимости одежды наряду с другими предметами традиционной культуры разрабатывается в трудах Д.К. Зеленина [79; 80], П.Г. Богатырева [23], Т.А. Бернштам [19], Е.Ф. Фурсовой [202], А.К. Байбурина [13; 14; 15], Л.М. Ивлевой [85], Э.Р. Усмановой, А.А. Ткачева [194], Н.И. Толстого [190; 191], СМ. Толстой [189], и др.
Особый интерес представляет работа Г.С. Масловой «Народная одежда в восточнославянских обычаях и обрядах XIX - начала XX века» [115], в которой не только подробно описана обрядовая одежда восточных славян, но и предпринята попытка выяснить, каковы функции обрядовой одежды как одного из компонентов обрядов и обычаев, как можно полнее осветить символику одежды и предметов, тесно с нею связанных.
В том же аспекте одежда рассматривается в работе Вардугина В. [33], где автор приводит сведения об обрядах, обычаях, нравах и суевериях, связанных с одеждой, а также пытается объяснить красоту старинной одежды самобытностью русской цивилизации.
В истории изучения одежды как элемента этнографии можно выделить следующие этапы:
1) накопление фактических данных и работа над.этнографической атрибуцией с целью выявления эволюции русской одежды;
2) рассмотрение вопросов истории русской одежды во взаимосвязи с историей народа;
3) разработка типологии русской одежды;
4) осознание народной одежды не только как части материальной культуры, но и как явления, тесно связанного с духовной жизнью народа.
Традиционная одежда жителей Тамбовского края привлекает внимание этнографов в конце XIX века. Причиной послужили коллекции, собранные известным критиком В.В. Стасовым и краеведом-историком И.И. Дубасовым. Упоминание о тамбовской крестьянской одежде, ее краткое описание встречаются в работах И.И. Дубасова [60], Б. Бондарко [27], В.Н. Бондаренко [26], которые являются одними из первых печатных источников, содержащих подобные сведения о Тамбовщине.
Некоторые этнографические сведения об одежде тамбовских крестьян содержатся в работах Г.С. Масловой [115], С.К. Жегаловой [70], И.А. Поповой [150], в историко-этнографическом атласе «Русские» [166], в альбоме «Русский народный костюм» [167]. Этой же теме посвящены отдельные статьи В.М. Жигулевой [71], описывающей женский народный костюм Тамбовской губернии конца XIX - начала XX веков, и Л.И. Чижиковой [206], анализирующей развитие народной одежды в отдельных районах Тамбовщины во взаимосвязи с историей заселения территории и этническими контактами.
В последние годы народная одежда становится предметом исследования одного из разделов философии - культурологии. Традиционная одежда рассматривается как культурное пространство человека, в котором разворачивается его бытие, и одновременно как символический контекст культуры [85; 90].
Наименования одежды неоднократно становились предметом лингвистического анализа. Исторический аспект изучения словаря одежды различных эпох взят за основу в трудах Е.Н. Борисовой [28], Г.В. Судакова [184; 185], Г.М. Мироновой [129], Л.В. Торопчиной [192], Е.В. Антошенковой [3; 4], Н.В. Концовой [98] и др.
Существует ряд работ по регионам России, в которых отражены местные особенности лексики одежды. Таковы статьи Г.А. Власовой [38], В.А. Моисеевой [130], Е.В. Ухмылиной [198], Т.Г. Паникаровской [139], Л.К. Лыжовой [111], Р.И. Кудряшовой [104] и др. Диссертационное сочинение Е.П. Осиповой [137] посвящено наименованиям одежды в рязанских говорах. Указанное исследование выделяется из ряда подобных работ тем, что содержит комплексный этнолингвистический и лингвогеографический анализ лексем тематической группы «Одежда».
Системное изучение тамбовских говоров отражено в многочисленных публикациях ученых-диалектологов. В некоторых из этих работ содержатся сведения о тамбовской крестьянской одежде, ее наименованиях и использовании в обрядах и обычаях. Труды A.M. Кальницкой [92], Л.Ю. Евтихиевой [62; 63; 65], И.В. Поповичевой [153], Т.В. Махрачевой [122] посвящены разноаспектному исследованию тамбовских обрядов семейного цикла. В ходе исследования авторы неоднократно отмечают использование в этих обрядах предметов одежды, но обрядовое значение и символика одежды в данных работах не являются предметом рассмотрения. В диалектологических работах лексемы, номинирующие одежду, нередко используются в качестве примеров при анализе проблем морфологии, синтаксиса, в диалектной речи [95; 96; 203], особенностей способов поэтизации диалектного слова [145]. Отдельные фрагменты, содержащие описания и наименования тамбовской крестьянской одежды, содержатся в коллективных работах ученых кафедры русского языка Института филологии ТГУ [146; 147]. СВ. Пискунова в своих статьях «Лексика тамбовских говоров (материалы к словарю)» и «Диалектная лексика на территории Тамбовской области (материалы к словарю)» отмечает среди прочей лексики названия тамбовской крестьянской одежды [143; 144]. Богатый диалектологический материал, содержит «Словарь тамбовских говоров (материальная и духовная культура)», изданный в 2002 г., некоторые статьи которого посвящены одежде тамбовских крестьян [148].
Описание и систематизацию материалов по наименованиям традиционной крестьянской одежды в тамбовских говорах находим в работах СЮ. Дубровиной [61] и А.С Щербак [209; 210; 211; 212].
А.С Щербак, в течение многих лет проводившая работу по сбору, анализу и систематизации лексем одежды в тамбовских говорах, представила результаты своих исследований в научных статьях [209; 210], а также в диссертации «Бытовая лексика в говорах Тамбовской области (одежда)» [211] и в монографии «Лексема одежды в тамбовских говорах» [212]. В этих трудах автор не только даёт этнографическую характеристику традиционного комплекса одежды крестьян Тамбовской губернии конца XIX - начала XX века, но и обобщает лингвистический материал по одежде русских жителей данного региона, а также рассматривает одежду как совокупность взаимосвязанных явлений культуры.
Предметом исследования в статье СЮ. Дубровиной стал женский мещерский костюм, бытовавший на Тамбовщине. Основой для написания статьи послужили материалы Архива Российского географического общества и современных экспедиций студентов и преподавателей ТГУ им. Г.Р. Державина.
Изучение наименований одежды в тамбовских говорах представляет собой логичное продолжение сбора, систематизации и научной интерпретации диалектной подсистемы данного региона. Результаты многолетних наблюдений над тамбовскими говорами отражены в работах П.Я. Горбунова [46], В.Г. Руделёва [163; 164; 165], СВ. Пискуновой [142; 143; 144; 145], М.И. Ивановой [83; 84], М.И. Макаревич [113], Л.Ю. Евтихиевой [62; 63; 64; 65; 66; 67], A.M. Кальницкой [92; 93], Л.Н. Клоковой [94; 95; 96], А.С. Щербак [209; 210; 211; 212; 213; 214; 215], Л.С. Моисеевой [131], И.В. Поповичевой [151; 152; 153; 154; 155], Т.В. Махрачевой [119; 120; 121; 122], В.В. Губаревой [52; 53; 54; 55] и др.
Исследования тех или иных языковых явлений в говорах Тамбовщины на основе материала, собранного лингво-фольклорными экспедициями, содержатся в коллективном труде кафедры русского языка Института филологии и журналистики ТГУ «Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области». Опубликованы четыре выпуска. Пятый выпуск в настоящее время находится в печати. Целенаправленное, интенсивное изучение диалектов Тамбовской области ведется в рамках лаборатории «Современные русские говоры в системе языковой культуры».
Актуальность исследования определена необходимостью изучения русских говоров, которые стремительно нивелируют под влиянием литературного языка и городской культуры. Поэтому в теоретическом плане наша работа связана со сбором и анализом диалектной лексики, которая представляет собой сложный, недостаточно изученный и, к сожалению, исчезающий пласт системы русского языка. Актуально использование этнолингвистического подхода при изучении семантики тематической группы «Одежда». Выбранный подход позволяет представить слова указанной группы как репрезентанты фрагментов объективной действительности, что помогает обнаружить регионально-культурную специфику семантики диалектной подсистемы данного региона. С практической точки зрения, осознавая необходимость связи науки с актуальными запросами общества и учитывая возросший интерес к традиционной народной культуре, частью которой является одежда, мы вносим вклад в сохранение одной из составляющих материальной и духовной жизни народа.
Научная новизна работы заключается в следующем: результаты исследования дополняют и уточняют картину традиционной одежды жителей Тамбовщины, которая уже была представлена в работах этнографического и лингвистического направлений.
В научный обиход вводится новый материал: диалектные лексемы, зафиксированные на территории Тамбовской области, которые не представлены в работах по лексике одежды Тамбовщины, в словаре В.И. Даля с пометой «тмб» [56], в «Словаре русских народных говоров» [174] и «Словаре тамбовских говоров...» [148]. В теоретическом плане научная новизна определяется тем, что в исследовании прослеживается связь между реалией и ее наименованием, которое является результатом закрепления в языковой системе конкретно-чувственного образа-представления, связанного в сознании диалектоносителей с какой-либо реалией. В работе предпринята попытка посредством анализа внутренней формы диалектного слова установить характер взаимодействия концептуальных представлений и языковых знаков.
Объектом исследования является тамбовская крестьянская одежда и её названия, отмеченные источниками XIX - начала XX века и фиксируемые в настоящее время в тамбовских говорах.
Предметом исследования является лексическая подсистема диалектного языка на примере тематической группы «Одежда».
Цели и задачи. Цель работы заключается в комплексном лингвоэтнографическом анализе диалектных наименований одежды.
Реализации поставленной цели послужило решение ряда конкретных задач:
1) представить этнографическую характеристику традиционного комплекса одежды крестьян Тамбовской области конца XIX - начала XX века как концептуальную основу для тематической группы «Одежда»;
2) выделить основные принципы мотивации в словах с живой внутренней формой, а затем и общих тенденций номинации, принципов и способов номинации данного комплекса реалий;
3) установить закономерности применения концептуальных знаний тамбовских диалектоносителей в языковых знаках.
Методологическую основу исследования составляет концепция единства исторического развития общества и языковых процессов, их взаимодействие.
Методы исследования. При осуществлении работы по сбору и систематизации языкового материала был использован метод полевых исследований, предполагающий непосредственное общение с диалектоносителями.
Наряду с общенаучными и лингвистическими методами (описательным, структурно-функциональным, сравнительно сопоставительным, этнолингвистическим), в работе используются приемы смежных наук (семиотики, этнографии), в частности, приемы семиотического анализа явлений языка и культуры, оппозитивных противопоставлений, ретроспективной реконструкции.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) семантика языковых единиц со значением «одежда» в тамбовских говорах представляет собой сложную структуру, которая отражает лингвистические закономерности, свойственные говору в целом, и экстралингвистические факты, связанные с особенностями материальной и духовной жизни нсителей диалекта;
2) живая внутренняя форма диалектного слова является репрезентантом регионального своеобразия сегментации внеязыковой действительности. Это позволяет на основании лингвистического анализа внутренней формы лексемы делать выводы не только о закономерностях процесса номинации данного комплекса реалий, но и об особенностях быта тамбовских крестьян;
3) наименования одежды, включенные в контекст обряда, приобретают символическую семантику, которая актуализируется лишь в особых, ситуативных употреблениях слова и является отражением символического значения самого предмета.
Источниковедческая база. В основу диссертационного исследования положены материалы экспедиций 1984-2002 годов, которые явились частью работы кафедры русского языка, лаборатории «Современные русские говоры в системе языковой культуры», студентов Института филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина и индивидуальных работ автора.
Работа с информаторами была основным источником при сборе полевого материала. Обследовано 85 населенных пунктов в 15 районах: Моршанском, Пичаевском, Бондарском, Сосновском, Староюрьевском, Первомайском, Тамбовском, Знаменском, Мордовском, Сампурском, Токарёвском, Жердевском, Уваровском, Инжавинском, Гавриловском. Основные данные получены от информаторов 1900-1945 годов рождения.
Важным источником послужили фонды Областного краеведческого музея, материалы и коллекции, экспонируемые в районных и сельских музеях Тамбовской области.
В работе использованы сведения, полученные при анализе данных «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля и «Словаря русских народных говоров» под ред. Ф.П. Филина, этнолингвистического словаря «Славянские древности» под общей редакцией Н.И. Толстого. Этимологические словари А. Г. Преображенского и М. Фасмера использовались для получения информации о происхождении слов, определении исходного языкового материала, анализа изменения значений слов. При вычленении компонентов значения слова и установления мотивационных связей приведены выдержки из «Словаря современного русского литературного языка» [1950-1965] и «Толкового словаря русского языка» СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой.
В качестве дополнительных источников, позволяющих составить представление о южнорусском и региональном комплексе одежды, использовались исследования этнографического и исторического плана.
Практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке лекционных и практических занятий со студентами и аспирантами в курсах «Русская диалектология», «Современный русский язык», «Материальная культура и быт», «Этнография», «Краеведение». Собранный материал может быть полезен при составлении регионального словаря, а также для написания курсовых и дипломных сочинений. Особенностью данной работы является её практическая значимость не только для специалистов лингвистического направления, но и краеведов, специалистов в области традиционной культуры, народного искусства.
Апробация. Основные положения и дискуссионные вопросы работы были представлены в виде тезисов и докладов на внутривузовских и региональных конференциях, отражены в шести публикациях. Материалы диссертации использовались на лекциях и практических занятиях в курсах «Русская диалектология» и «Русская диалектология в школе» со студентами Института филологии Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, в педагогической деятельности на занятиях со школьниками среднего звена в 5-7 классах средней общеобразовательной школы № 36 г. Тамбова.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложения, в котором приводятся диалектные тексты.
В первой главе содержится анализ литературы, посвященной изучению семантики слова, рассматриваются специфические особенности семантической структуры диалектных лексем, обосновывается необходимость установления связи между словом и обозначаемой им реалией, аргументируется целесообразность этнолингвистического подхода при изучении слов со значением «одежда» в тамбовских говорах.
Во второй главе представлены этнографические сведения о тамбовской крестьянской одежде, которые используются в работе как основа для систематизации языкового материала, рассматривается система разновидностей мотивировки в процессе номинации внутри тематической группы «Одежда» в тамбовских говорах, выявляется их специфика при выборе мотивированных признаков.
В третьей главе представлены фрагменты тамбовских обрядов, в которых одежда выступает как обрядовая реалия, как различитель обрядовой и необрядовой ситуации, анализируется ряд слов, входящих в тематическую группу «Одежда» и принадлежащих одновременно пласту обрядовой лексики.
Заключение содержит выводы, сделанные в ходе исследования, указывает на реализацию намеченных целей и задач.
Диссертационное сочинение содержит библиографию в количестве 216 источников и приложение. В приложение вошли материалы к словарю тамбовских говоров.
Семантика слова
Семантическая сторона языка, языковых единиц различных типов представляет предмет постоянных дискуссий. Неоднозначность трактовки обусловлена ее обращенностью к реальному миру, взаимосвязью с психическими процессами. Безграничное количество источников языковой семантики осложняет ее описание.
В науке о языке все более утверждается мысль, что семантика языковых знаков гораздо больше и объемнее, чем это представлялось ранее. Существует две точки зрения на эту проблему. Согласно первой, семантика лингвистических единиц представляет собой психологическую сущность, результат отражения действительности в сознании, включающийся в слово в качестве внутренней содержательной ее стороны и соотносимый с такими психологическими явлениями как представление и понятие. Вторая точка зрения базируется на определении семантики как сущности реляционной, которая есть не что иное, как отношение лингвистической единицы к предмету или явлению действительности; к понятию; к условиям речевого акта и его участникам; к ситуации употребления; к другим знакам и т. п. [73, с. 15]. К числу основных положений семантики относятся определение лексического значения слова. Это определение обозначается в разных исследованиях по-разному. Приведем некоторые его толкования.
А.И. Смирницкий пишет, что значение - это «известное отображение предмета, явления и отношения в сознании ..., входящее в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка» [176, с. 152]. По мнению А.С. Мельничука, значение языкового знака есть «социально осознаваемое, закрепленное общественной практикой, устное отношение знака к психическому отражению определенных предметов и явлений действительности и их классов -представлению, понятию и т. д.» [124, с. 69].
Э.В. Кузнецова рассматривает лексическое значение как имеющее «денотативно-сигнификативное содержание» и исключающее «характеристики», отражающее функционально-стилистическую специализацию слова [105, с. 19]. Л.М. Васильев так определяет лексическое значение: «... это общее (инвариантное) значение всех словоформ данной лексемы, отвлеченное от их грамматических значений (если лексема однозначна), или одно из инвариантных значений лексемы (если она многозначна)» [34, с. 36]. Несмотря на многообразие формулировок, представленных в работах А.И. Смирницкого, А.С. Мельничука, Э.В. Кузнецовой, Л.М. Васильева и др., все известные определения языкового значения можно, видимо, свести к двум основным определениям: к определению его как отражательной категории (как психической сущности) и реляционной категории (как отношения). Наиболее верным, на наш взгляд, является понимание языкового значения как психической сущности. Исходя из этой позиции, мы считаем возможным рассматривать языковое значение в двух аспектах:
Ткани, используемые для пошива одежды, и их названия
Для изготовления одежды в конце XIX - начале XX века на территории Тамбовской области чаще использовали домотканые материалы. Основным сырьём служили конопля, лён, шерсть. Из льняной и конопляной пряжи ткали полотна. Как отмечают в своих работах исследователи Тамбовского края, лён был менее распространен, чем конопля. [171, с. 64; 211, с. 37]. В подтверждение этого мнения нами зафиксировано достаточно большое количество текстов с упоминанием «конопной» ткани (см. Приложение, т. № 3, 12, 33). Ткаческое искусство достигло высокого уровня. Холст отличался по качеству: более тонкий - замАшка, ткань грубая - верчАнка, верЕтье, дерЮжка. [РубАхи шЫли. ЛУчшы из замАшки. ЗамАшная ткань, иё ис канапИ дЕлали]1 [148, с. 78];
[ВирЕтье - эта кадА ткань пълучАйца тОлстая такАя, грУбая. С ниё абЫчна Юпьки шЫли] (д. Малая Романовка, Морд, р-н., Косых П.А., 1915 г.р. Запись 2001 г.)2;
[А дирЮшка-тъ, анА канОпнъя, но бываит патОньшы тканьг а бывАйт патОлщи, пъгрубЕя] (Приложение, текст № 33).
Лексема верчАнка со значением «грубый холст, изготовленный из остатков стеблей конопли», была зафиксирована в работе С.В.Пискуновой [145, с. 80].
На Тамбовщине была известна не только простая техника тканья на двух подножках, но и узорное тканье - вЫкладка - с использованием браной и закладной техники. «Чаще ткали на двух подножках, т.е. получали ткань простого плетения, - пишут авторы книги «Село Вирятино...». - Вирятинцам были также известны более сложные способы тканья: браная техника и закладная...» [171, с. 64]. Браная техника заключалась в применении второго утка, чаще всего из цветной нити. Узор получался выпуклый, а с изнанки имел негативное отражение. Браное тканье издавна было известно восточнославянским народам [116, с. 261]. БраньЁ служило для украшения полотенец, скатертей, а также различных деталей одежды в комбинации с другими видами орнамента. Особенность закладной техники состоит в использовании цветных утков, которые пропускались не во всю ширину, а лишь в местах намеченного узора. Закладная техника была характерна для тканья южнорусского населения и украинцев [116, с. 261].
Широко применялась при пошиве мужской и женской одежды пЕстрядь - клетчатая или полосатая ткань из льна или конопли. Для её изготовления использовали фабричную хлопчатобумажную пряжу различных цветов. Описывая ткани, из которых изготавливалась одежда, А.С.Щербак так рассказывает о пЕстряди: «Эту ткань изготавливали из льняных, хлопчатобумажных и шерстяных ниток. Разноцветные нитки чаще всего располагались в клетку, реже в полоску. Она являлась основным материалом, идущим на пошив как женской, так и мужской одежды» [211, с. 35].
Одна из разновидностей пестряди - тяжИна (плотная ткань в полоску) была предназначена для пошива мужских штанов:
[А тижЫны (штаны - Л. В.) шЫли тожъ ис халстА, но этъ был ни бЕлъй, а палОсьчкими сИними. Па-мОйму, этат холст и звАли тижИна] (Приложение, текст № 8).
В быту тамбовских крестьян применялась крашеная холщовая ткань - крашенИна (однотонная ткань) и набОйка (узорная ткань):
[А бЕдныи фсё шЫли ис халстА. Ни тОкъ с бЕлъва. КрасИли сИним, крАсным. Этъ кръшынИна нъзывАйца] (Приложение, текст № 35);
[МатриАл - набОйкъ, такай анА узОрчътъя] (Приложение, текст № 39).
Одежда как обрядовая реалия
Всякая вещь, созданная человеком (в том числе и одежда), обладает практической пригодностью, т. е. осуществляет утилитарные функции. Но из всей совокупности предметов можно выделить группу реалий, которые используются в традиционной культуре в символических целях. Получая символическое значение, реалия превращается в знак. Н.И. Толстой называет такую реалию «словом» языка культуры и, рассматривая взаимодействие языка и культуры, пишет, что в свою очередь «называющее ее настоящее слово приобретает вторичную, символическую семантику, становится знаком «вдвойне» [190, с. 293].
Принимая во внимание положение о том, что язык культуры пользуется естественным языком, но слова обыденного языка в этом случае получают особые символические значения [190, с. 291], мы рассматриваем часть лексики тематической группы «Одежда» с точки зрения существования ее в обрядовом контексте. В связи с этим наиболее значимыми являются преобразования реалия — обрядовая реалия и, как следствие, общеупотребительное слово — обрядовый термин. Под обрядовой терминологией, вслед за О.А. Седаковой, мы понимаем словесные обозначения предметов, лиц, действий, входящих в среду обряда, которые сами по себе, в отличие от предметов и действий внеобрядовой реальности, являются знаками и символами [170, с. 6]. Проанализируем некоторые примеры использования одежды в обрядах и обычаях с целью выявления символического значения у соответствующих номинаций.
Наиболее часто встречающимся компонентом одежды, который выполняет определенные функции в обрядовой ситуации, являются лапти. Отмечено использование старых и новых лаптей. Новые лапти функционируют в свадебном и погребальном обрядах. Лапти дарил жених в момент сватовства своей избраннице. Если девушка принимала подарок, то это означало, что она согласна выйти за него замуж. Если же отвергала, то это расценивалось как отказ:
[БывАл, нявЕста бярЁть лАпти - так свАдьба бУдить. ТадЫ гуль страшЕнная. А то ни вазьмЁть - жанихА другОва ждЁть] (с. Дмитриевка, Никиф. р-н, Спиридонова М.И., 1914 г.р. Запись 1986 г.).
На наш взгляд, наиболее значительным является тот факт, что лапти должен был сплести непременно сам жених. Известно, что плетением лаптей занимались исключительно мужчины, тогда как одежду шили только женщины. Поэтому возможно провести параллель между дарением женихом лаптей и дарением свадебной рубахи невестой, которую она также сама сшила (см. Приложение, текст № 26).
Принесение в дар новых лаптей отмечается и в первый день свадьбы. Так, в селе Ивановка, Сампур. р-н, происходил обмен новыми лаптями между невестой и свёкром:
[СвЁкр am сябЯ дАрить, нявЕста am сябЕ. ТакАя завядЕнья на дОлга былА. СвЁкр ф лЕрвый день свАдьбы дарИл лАпти, врОди как пАй для рабОты даЁть. ЖанИх лАпти ни дарИл, ямУ выгавАривали, што из адЁжы купИть] (с. Ивановка Сампурского р-на, Баранова Е.И., 1903 г.р. Запись 1986 г.).
Д.К. Зеленин в своей работе «Русские обряды со старой обувью» делает вывод о том, что в случаях, когда дарится новая обувь, «мы имеем дело с простым подарком, лишенным мифологического значения» [80, с. 218]. Однако в сознании диалектоносителей Тамбовской области взаимообмен лаптями является знаком вхождения невесты в семью жениха, принятием ею обязательств быть добросовестной, работящей хозяйкой. Этот обычай является проявлением контактной магии или магии соединения [115, с. 128].
