Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Семиотика образа святого Ильи-пророка в ее развитии (на основании источников церковной истории) 23
1.1. Представление образа святого Ильи-пророка в ветхозаветной библейской истории 24
1.2. Роль образа святого Ильи-пророка в апокалиптические времена 34
1.3. Синкретизм авторского понимания первоисточника и всевозможных элементов внебиблейского плана (образ святого Ильи-пророка согласно житийным текстам) 37
1.4. Неоднозначность понимания образа святого Ильи-пророка в церковных источниках («Акафист святому пророку Божию Илии») 40
1.5. Народная интерпретация иконописных изображений образа святого Ильи-пророка в культурно-историческом контексте 41
Выводы к главе I 57
Глава II. Рассмотрение организации текста календарного праздника в честь святого Ильи-пророка как системы с определенной синтагматической последовательностью и комбинацией символов 59
2.1. Смысловое поле акциональных блоков (обряды и обрядовые действа) 59
2.2. Семантическое обоснование народных представлений, касающихся образа святого Ильи-пророка 91
2.3. Лингвистические аспекты представления образа святого Ильи-пророка в духовных стихах 117
Выводы к главе II 124
Глава III. Структурно-семантическое оформление календарного праздника в честь святого Ильи-пророка в говорах Тамбовской области 126
3.1. Семантика образа календарного праздника согласно представлениям жителей Тамбовской области 126
3.2. Семантика обрядов и обрядовых действ в структуре календарного праздника в честь святого Ильи-пророка (на материале Тамбовской области) 151
Выводы к главе III 164
Заключение 166
Библиографический список 168
Используемые в работе сокращения 196
Приложения 198
Тексты, отражающие особенности календарного праздника в честь святого Ильи-пророка (полевые этнолингвистические материалы автора) 199
Программа - вопросник для собирания сведений о праздновании календарного праздника в честь святого Ильи-пророка 214
Карты 218
Рисунки 222
- Представление образа святого Ильи-пророка в ветхозаветной библейской истории
- Смысловое поле акциональных блоков (обряды и обрядовые действа)
- Семантика образа календарного праздника согласно представлениям жителей Тамбовской области
Введение к работе
В последнее время заметно усилился интерес к вопросам, связанным с бытованием и развитием традиционной народной духовной культуры славян. Реконструирование и понимание славянской культуры возможно лишь при наиболее полном изучении обрядов, традиций народов как в прошлом, так и в современном их состоянии.
Календарно-обрядовый комплекс русских как информационное поле существования и развития традиционной духовной культуры народа исследован недостаточно полно. Календарные праздники и обряды, являясь надежным индикатором этнокультурных процессов, долгое время оставались предметом исследования этнографов и культурологов, этнологов и исследователей празднично-обрядовой культуры в рамках историко-этнографической науки. Предпринимаемые долгое время учеными попытки создания целостной картины мира не могли быть успешными из-за отсутствия базовых лингвистических интерпретаций того или иного явления. Исследование языкового метапространства и сопутствующих, или сосуществующих явлений культурного процесса (системы традиционной духовной культуры), построение языковой картины мира на фоне культурологических констант стало возможным, по справедливому замечанию СМ. Толстой, на основе того, что «естественный язык и культура имеют общую семиотическую природу, то есть являются системами знаков, из конечного числа которых строится бесконечное множество текстов» (Толстая, 1994, с. 91).
При создании того или иного элемента так называемой «целостной картины мира» необходимо учитывать синкретизм духовно-нравственных и практических воззрений человека, их системную обусловленность. Одним из составляющих конструктов этой картины является календарный праздник, в одном из своих значений определяемый как «день или ряд дней, отмечаемых церковью в память религиозного события или святого» (Ожегов, 2001, с. 578), «установленных, определенных по календарю» (Словарь русского языка, т. 2, 1982,
с. 20).
Календарные праздники, занимая особое место в комплексе славянских праздников, выделяются в самостоятельную группу на основе противопоставления, выделенного еще историками: старые (церковные и аграрные календарные) - новые (гражданские) праздники (Полищук, 1999, с. 586). По историографическим и этнографическим данным, к группе календарных праздников относятся те, которые были связаны с земледельческим календарем предков восточных славян и представляли собой целостный календарный цикл, начинаясь в декабре и заканчиваясь осенью. Отсюда принятые в науке их названия -праздники народного календаря или календарные праздники (Полищук, 1999, с. 573, Капустин, 1984, с. 132).
Календарные праздники, таким образом, не просто определенная группа праздников, имеющая свое значение в системе духовной культуры народа; это понятие системное, которому принадлежит заглавная роль в формировании праздничного комплекса славянских народов, так как, по нашему мнению, любой праздник является календарным в силу того, что предполагает какие-либо сроки своего проведения.
В языке одним из самых устойчивых видов календарных праздников являются праздники религиозного содержания, для именования которых и существовало понятие «календарный праздник». Сюда относятся праздники, основанные на сюжетах Священного Писания, «дни, празднуемые по уставу церкви» (Даль, 1980, т. 3., с. 381), православные праздники, по объекту прославления подразделяющиеся на праздники в честь Господа, Божьей Матери, святых, бесплотных сил (например, Рождество, день зимнего солнцеворота, Масленица, Троица, день Ивана Купальт, Ильин день и другие) (Баркова, 1997, с. 201 - 203).
Каждый календарный праздник религиозного содержания, отражающий те или иные аспекты языкового мышления народа, может подвергаться рассмотрению с различных позиций. Необходимо учитывать, что понятие «календарный праздник» в народной духовной культуре неоднородно. Под праздником
*
понимается не только собственно «празднование», но и сумма обрядовых действ, обычаев, ритуалов, реализованных в данной ситуации в той или иной степени. Отсутствие какого-либо компонента в структуре собственно празднования может быть оправдано и не должно нарушать социокультурной и языковой картины мира.
Актуальность исследования определяется необходимостью изучения всей системы духовной культуры русского народа, ее составляющих элементов, их взаимосвязи и взаимозаменяемости, что, в свою очередь, преследует более важную задачу - показать особенности развития национальной культуры русского народа, указав на духовную сущность культурных процессов. В современной фольклористике, этнологии, этнолингвистике, некоторых областях исторической науки, предметом которых является изучение обрядово-праздничной культуры, филологии особое внимание уделяется изучению развития празднично-обрядовых коррелятов системы культурной жизни народа. Знание семантики того или иного элемента духовной культуры, в частности, календарного праздника, представляется нам актуальным потому, что позволяет говорить не только о внешней форме праздника, но и его внутреннем семан-тико-структурном устройстве, что находит полное выражение в языке. Понимание внутреннего устройства системы праздника позволит нам выявить глубинные смыслы и образное воплощение этой системы.
Объектом исследования является один из фрагментов духовной культуры русского народа, изучаемый на примере календарного праздника в честь святого Ильи-пророка.
Предметом исследования является сакральный текст, касающийся одной фигуры, которая, по сути дела, является героем православно-христианских текстов. Нам представляется, что образ Ильи-пророка «растворен» в тексте календарного праздника, не всегда имеет четкие характеристики, поэтому прежде всего мы исследуем текст, выявляя как поверхностные, так и глубинные смыслы. Только через сакральность текста, через постижение его глубины можно
воссоздать образ святого Ильи-пророка как главного героя православно-христианских текстов.
Цели исследования связаны с попыткой адекватного представления структуры и семантики календарного праздника в честь святого Ильи-пророка, реконструируемого на основе существующих и опубликованных материалов, а также на основе экспедиционных данных, собранных на территории Тамбовской области.
Для достижения этой цели были выдвинуты следующие конкретные задачи исследования:
подвергнуть анализу тексты религиозного содержания, в которых главным героем или одним из героев является святой Илья-пророк, с целью более детального рассмотрения их образной системы, в частности образа святого Ильи-пророка;
выявить значение образа Ильи-пророка;
проанализировать тексты собственно календарного праздника в честь святого Ильи, выявляя семантику функций святого;
уточнить на основе анализа народно-православных текстов народное восприятие и интерпретацию этого образа;
исследовать, как переосмыслен образ святого Ильи-пророка в народе по сравнению с его библейским звучанием;
выявить эксплицитно и имплицитно хранящиеся смысловые реалии структуры календарного праздника;
выявить, в каких случаях произошла междометизация в структурно-семантической системе календарного праздника в честь святого Ильи-пророка и в понимании образа святого пророка;
- представить текст календарного праздника в герменевтическом аспекте.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Календарный праздник в честь святого Ильи-пророка представляет собой особым образом организованный текст с затемненной символикой и
семантикой, подвергшийся серьезной деформации и междометизации, в
(ф связи с чем он нуждается в особой обработке, осмыслении и демеждо-
метизации.
2. Библейские факты об Илье-пророке в языке и фольклоре восточных
славян претерпевают значительные изменения, которые нуждаются в
соответствующей лингвистической интерпретации.
3. Образ святого Ильи-пророка выступает в качестве замены образа Бога-
^ Отца в иконоборческие времена, шифруя божественные смыслы. Это
нашло выражение в соответствующих обходах иконоборчества: древних буквах («чертах» и «резах»), зашифрованных обрядах и ритуалах, двусторонних иконах.
Методологическая и теоретическая основа исследования.
В силу того, что многие теоретические положения, на которых базируется
настоящее исследование, требуют пояснения, считаем необходимым в краткой
^ тезисной форме раскрыть содержание основных категорий и понятий.
*
Наукой еще не дано единого терминологического определения понятия «текст», которое отражало бы все признаки данной языковой реалии. Текст изучается в различных разделах лингвистики, литературоведения, философии, психологии, информатики и т. п. Множественность трактовок понятия «текст» позволяет утверждать тот факт, что в основу определения того или иного понятия были положены различные по своему содержанию положения не только языковой теории (текст является прежде всего принадлежностью языка и речи), но и данные других наук (Васильев, 1988, Григорьева, 1987, Николаева, 1998, Пискунова, 1999, 2001, Гальперин, 1981, Левин, 1998, Лотман, 1997, Никитина, 1993, Донских, 1989, Толстой, 1995, Моррис, 1983, с. 49 -50).
Для решения целей и задач настоящего диссертационного исследования мы понимаем текст в очень широком смысле. С точки зрения общей семиотики текст представляет собой сообщение информации, «осмысленную последовательность любых знаков, любую форму коммуникации» (Николаева, 1998, с.
555), то есть всякая передача информации есть текст. Под информацией пони-
<Ф мается вся совокупность данных об окружающем нас мире, пространстве, со-
держащаяся в определенных знаках - кодах. Информация может быть зашиф
рована в разных видах. Текстом будет являться не только вербальная информа
ция, передаваемая на естественном языке человека, но и существующие в раз
ных формах невербальные ее типы. Высказывания, построенные по законам
языка, мимика, жест, обряд, танец, ритуал - это уже определенные текстовые
~ структуры, существующие по соответствующим информативным законам.
Данные понятия не нарушают закона логики развития языка, показывая
тем самым, что «текст может возникнуть лишь тогда, когда язык (человек, вла
деющий языком) подчинит своим собственным нормам какой-то фрагмент ма
териальной субстанции и приспособится к определенным свойствам матери
альной субстанции» (Васильев, 1988, с. 57). Эта идея находит свое развитие в
трудах Ю.М. Лотмана, который утверждал, что высказывание на естественном
<мм языке может стать текстом лишь в том случае, если будет превращено в ритуа-
лизованную форму, закодированную каким-либо вторичным языком. Такие вы
сказывания Ю.М. Лотман называет текстами первого порядка. Тексты второго
порядка более сложны и представляют собой «соединение каких-либо формул»,
то есть здесь может происходить соединение текстов на принципиально раз
личных языках (вербальном - невербальном), например, словесная формула и
ритуальный жест способствовали возникновению текстов типа «ритуал», «об-
^j ряд», «действо». Наиболее сложными, согласно размышлениям Ю.М. Лотмана,
являются тексты третьего порядка - художественные тексты (Лотман, 1997,
с. 203). Как видно, текст - одна из наиболее сложных категорий языка, и это не
просто «объединенная смысловой связью последовательность знаковых еди
ниц» (Николаева, 1998, с. 555), а многослойная, многоступенчатая структура.
На многослойность структуры любого словесного текста указывал и Ю.И. Ле
вин, подчеркивая, что эта структура «отражается в сознании воспринимающе-
го» (Левин, 1998, с. 581). Необходимо заметить, что наряду с многослойной
(глубинной) структурой текста сосуществуют и поверхностные текстовые структуры.
Тексты многослойной структуры, соответствующего «порядка», по терминологии Ю.М. Лотмана, в отличие от текстов-высказываний на естественном языке всего лишь отличаются степенью сложности информационного поля, содержащегося в их структурно-семантическом оформлении. Постулирование главной идеи понятия в целях системного изучения языка подсказывало ученым, прежде всего лингвистам, необходимость нахождения более точного определения-термина, отражающего уже в своем «внешнем облике» те или иные объективно-субъективные смыслы. Так появляются такие понятия, или научные категории, как «культурный текст», «фольклорно-этнографический текст». Понятие «культурный текст» применяют для описания структуры обряда Н.И. и СМ. Толстые: «Традиционно обряд представляет собой культурный текст, включающий в себя элементы, принадлежащие разным кодам» (Толстой, 1994, с. 238); «фольклорно-этнографический текст» - категория, которую используют по отношению к самостоятельным, законченным или относительно законченным структурно-семантическим единицам в поле культурной традиции (Мех-нецов, 1993, с. 19). При исследовании текста в культурологическом аспекте можно увидеть, по мнению Ю.М. Лотмана, базирующегося на исследовании языка искусства, что «текст, фактически, закодирован дважды: на естественном языке и на метаязыке грамматического описания данного естественного языка» (Лотман, 1997, с. 203).
Если придерживаться точки зрения, согласно которой лингвистическим текстом можно считать текст на естественном языке (вербальном / невербальном), то мы вправе утверждать, имея многочисленных предшественников, что календарный праздник прежде всего является лингвистическим текстом. Исторические, социальные, этнокультурные и иные изменения, непрерывно происходящие в человеческом обществе, определяют новые вехи и тенденции развития научной мысли. Так, в лингвистической науке появляется мнение, согласно
которому «текст не дан непосредственно и как таковой вообще может быть обнаружен только в определенной познавательной ситуации» (Донских, 1989, с. 70). Это означает то, что практически любому лингвистическому тексту необходимо расширить свои рамки до границ культуры (необходимо заметить, что в данном контексте под понятием «культуры» мы имеем в виду образ жизни, смысл существования и развития человеческой индивидуальности), то есть явиться верным отражением всей культуры своего творца.
Рассмотрение обряда как организованного целого, невербального текста, выраженного семиотическим языком культуры, в последнее время стало одним из ведущих принципов славистических исследований по обрядовой народной культуре (Толстой, 1995, Левинтон, 1975, Гура, 1977). При рассмотрении календарного праздника как некоего культурного (лингвокультурного) текста за основу берется семантический аспект процесса развертывания празднично-обрядовых действ во всем разнообразии составляющих лексических кодов или «слоев»: акционального, реального или предметного, вербального (Толстой, 1984, с.5-6), а также персонального, локативного, темпорального, музыкального, изобразительного и т. д. Таким образом, производится «горизонтально-вертикальный срез» культурного явления (Лобкова, 1997, с. 21). При изучении фактов народной традиционной культуры (календарного праздника в честь святого Ильи-пророка) на таком уровне обобщения мы наблюдаем некую метасистему, где все компоненты системы как лингвокультурного текста относятся к содержанию единого комплекса, имеющего сложную, развивающуюся во времени структуру.
Как правило, смысловое поле календарного праздника как текста выходит за рамки содержания отдельно взятого вербального, акционального и других составляющих систему компонентов. Суть данного текста может быть раскрыта лишь при синтезе всех потоков информации при учете и так называемого «контекстного потока». Контекст понимается достаточно широко: это прежде всего значимость совершаемого события в культурной традиции в целом. Контекст-
ный поток, в сущности, и определяет жанровую специфику текста, обусловленную влиянием экстралингвистических факторов.
Текст календарного праздника является очень гибкой структурой и представляет собой своеобразное моделирование и оформление обрядово-ритуаль-ных компонентов. В зависимости от этого календарный праздник как текст обладает и способностью к свертыванию до уровня одного языкового элемента, вбирающего в себя всю сложность смысловой нагрузки (в данном случае уместно ввести терминологическое обоснование «слово-имя»), но может включать и полный набор языковых средств. Если текст представляет собой непосредственную характеристику каждого компонента календарного праздника и как бы «растворен» в нем, то есть текст и составляющие календарного праздника изначально однородны в результате проявления первичного синкретизма, то такого рода тексты, по мнению представителей этнолингвистической школы (Л.Н. Виноградова, СМ. Толстая и др.), необходимо рассматривать как «текст - календарный праздник» («текст - обряд», «текст - ритуал»). Полное разграничение текста и явления культуры (календарного праздника, обряда) в этом случае ошибочно «не только из-за невозможности семантической интерпретации одного без другого, но и из-за их структурного взаимопроникновения и дополнительного функционального распределения: одно и то же содержание может быть выражено в одних случаях ... словом, в других — действием» (Виноградова, 1995, с. 167).
Календарный праздник как текст отличается также набором обязательных так называемых элементов текстового построения. В тексте обязательно должны быть герои, должен быть сюжет, композиция и, пожалуй, самый главный элемент - образ автора. В календарном празднике в честь святого Ильи-пророка как в тексте все перечисленные элементы наличествуют. Композиционно стройный текст календарного праздника с вариацией сюжетной основы, где главным героем перед нами предстает святой Илья-пророк, содержит явный признак единства текста - авторство. Текст, по справедливому утверждению
С.А. Васильева, является «объективацией мысли и языка автора», поэтому «последний представлен в своем произведении гораздо полнее и многообразнее, чем адресат» (Васильев, 1988, с. 60). Образ автора растворен в тексте календарного праздника и, по сути, определяет его смысл. Специфика текстов календарных праздников, как, впрочем, и многих лингвокультурных текстов состоит в том, что образ автора в них представляет собой образ народа с его мироощущением, мировосприятием, мировидением.
В науке уже утвердилась позиция об отнесении календарного праздника как текста, наряду с обрядовым текстом, к группе прецедентных текстов (Караулов, 1987, с. 216, Сорокин, 1987, Никитина, 1993) как к «законченным и самодостаточным продуктам речемыслительной деятельности» (Гунько, 2002, с. 8). Для данной группы текстов, как и для других типов текстов, характерны следующие уровни текстовой структуры (Textstrukturebenen):
ситуативная структура (Bedingungsgetuegestruktur) - отражение в тексте коммуникативной ситуации;
тематическая;
интенциональная {Intentionalstruktur) — коммуникативные намерения автора текста;
языковая (sprachliche Strukturebene);
метаязыковая {Auxilianstruktuf) — метаязыковые сигналы членения текста, служащие для пояснения;
внешняя структура (Praesentationstruktur) - просодические элементы для устного текста, графический облик для текста письменного (Hengst, 1996, Васильева, 2001, с. 32).
Указанные уровни текстовой структуры, несомненно, образуют более емкие глубинные и поверхностные структуры текста. Под глубинной структурой понимается наличие идейно-тематического содержания. Поверхностная структура - лингвистическая форма, в художественном тексте она формально-содержательная (Тураева, 1986, с. 56 - 57). СВ. Пискунова полагает, что «глу-
бинная структура предполагает наличие более сложного взаимодействия формы и содержания текста, возможность выявления скрытых, внутренних отношений семантической разновидности информации и формально невыраженных системных компонентов» (Пискунова, 2001, с. 62). Все уровни текстовой структуры апеллируют к двум основным свойствам текста - к связности и в гораздо меньшей степени - к цельности текста. С осознанием значимости этих двух основных свойств текста в лингвистической науке начинает развиваться понятие текстуальности. Ученые определяют текст как явление, удовлетворяющее семи требованиям текстуальности: формальной когезивности, когерентности смысловой, интенциональности, воспринимаемости, информативности, ситуационности и интертекстуальности (Beaugrande, 1981, Филиппов, 1989, с. 13 - 14, Николаева, 2000, с. 415, Поповичева, 1999, с. 18 - 19, Пискунова, 2001). Для календарного праздника как особого этнокультурного лингвосе-миотического текста характерны перечисленные выше уровни текстовой структуры, однако наиболее важными, по нашему мнению, должны быть прежде всего интенциональный и метаязыковой уровни, так как именно они в большей степени определяют смысловую нагрузку текста. Для изучения календарного праздника как текста необходимо помнить, что такой текст отвечает всем критериям текстуальности, во многом дублирующим типы уровней текстовых структур.
Изучение лингвокультурных текстов (в данном случае календарного праздника в честь святого Ильи-пророка как текста) сопряжено с определенными трудностями: в одном ракурсе происходит столкновение двух явлений — культурного и языкового. В теоретической и практической областях науки для каждой из этих стихий существуют свои методы и приемы исследования. Для решения задач нашего исследования необходимо использовать тот метод, который бы совмещал в себе признаковые характеристики культуры и языка. Таким методом как способом познания какой-либо реальности, объективности является герменевтический метод исследования.
Герменевтикой (от греч. hermeneutikos - «изъясняющий», «истолковывающий») обычно называют искусство и теорию истолкования текстов, хотя в различных научных отраслях существуют весьма разные трактовки ее предмета. Мы понимаем герменевтику как метод, способствующий восстановлению и истолкованию текстов, как ономасиологическую этимологию. В этом смысле герменевтика со своей основной задачей — «истолкование тайных слов» (Апокрифы древних христиан, 1989, с. 223) возникла вместе или вслед за появлением письменности (Фогелер, 1985, с. 11) и представляла собой первый опыт анализа содержания, правильности суждений и истории создания событий, описываемых в произведениях (Пискунова, 2001, с. 16).
Герменевтический метод предполагает изучение языка в тесной связи с историей, культурой народа (данные вопросы успешно решает направление Н.И. Толстого - этнолингвистика). Некоторые ученые акцентируют свой взгляд на области народного самосознания - народной герменевтике, связывая ее с народным православием (Никитина, 1993, с. 19).
Для того, чтобы продуктивно использовать герменевтический метод исследования, необходимо помнить, что существует прежде всего первоначальное звучание, значение текста. С течением времени и развитием образа мышления народа возникают помехи, переосмысления. Таким образом получается вторичное звучание текста, которое, конечно, представляет собой определенную ценность, но уходит самое главное - первоначальный смысл, теряется та информация, которая составляла смысловое поле текста. Вторичное звучание текста, его инопонимание, инотолкование, различного рода переосмысления порождают такое нежелательное явление языка, как междометизацию. Междо-метизация - превращение текста в неясный, «затемненный» текст. Герменевтический метод является методом остановки процесса междометизации, который не дает празднику превратиться в ритуал.
Наша задача - увидеть первоначальный замысел, все отклонения в результате переписки, пересказа, то есть произвести герменевтическую реконструк-
цию смысла, «связанного с пониманием высказывания и с различными моди-
/pf фикациями языковых значений» (Алефиренко, 1995, с. 12). Если основные еди-
-*
ницы выражения смысла - слова - в первозданном тексте и в вариантах вторичного звучания остались те же, то необходимо проанализировать, сохранился ли смысл данных лексем, и попытаться ответить на главный вопрос - в чем заключается смысл отдельных слов, имеющих особо важное значение для понимания семантики календарного праздника в честь святого Ильи-пророка. В данном аспекте филологическая герменевтика «признается не только теорией понимания, но и теорией смыслообразования» (Богатырев, 2001, с. 48). Под образованием смысла мы понимаем прежде всего реконструкцию и восстановление смыслового поля отдельных лексем и, таким образом, всего календарного праздника. Необходимо заметить, что восстановление и объяснение значения текстовых структур должно поставить на первый план «вопрос о чтении как смыслообразующем процессе» (Шевченко, 1999, с. 58). В лингвистике существует теория, согласно которой при чтении для понимания текста с позиций герменевтики все внешнее оформление - звуки, буквы, последовательность слов и даже предложения - является несущественным (Кодухов, 1973, с. 10, Ледов-ских, 1999, с. 120). Мы с этим не вполне можем согласиться.
Процесс чтения как восстановление смысла текста заставляет обращать внимание лингвистов прежде всего на «внешний облик» слова, результатом чего является возможная этимологическая реконструкция лексемы, определение ассоциативно-паронимических связей. По нашему мнению, звуки, буквы, последовательность слов и предложений может иметь определенное значение «в той степени, в какой возникает необходимость указать на соотнесенность средств текстопостроения с усмотренными реалиями» (Колодина, 2000, с. 5).
В задачу герменевтического метода как основного исследовательского метода, как мы уже отмечали, должно входить не только восстановление первоначального смысла, но и объяснение происхождения данного смысла. Герменевтический метод - это одна сторона изучения, но везде мы должны увидеть оп-
позиции. Герменевтический метод, таким образом, это своеобразная разновидность оппозитивного, теоретико - информационного метода, разработанного Н.С. Трубецким, применительно к фонологии. Теория оппозиций и нейтрализации используется в рамках Тамбовской лингвистической школы как универсальный метод, применяемый в любой лингвистической области (В.Г. Руделев, А.Л. Шарандин, СВ. Пискунова, Р.П. Козлова, Н.Г. Блохина, О.А. Руделева, О.А. Дриняева, Н.В. Каменская, Н.В. Челюбеева, Л.С. Моисеева, М.И. Иванова). Согласно оппозитивному методу, любое явление рассматривается не само по себе, а в оппозиции с аналогичным явлением, как маркированный элемент или немаркированный. Оппозиция подвергается нейтрализации в определенных условиях, обнаруживая немаркированные оппозиты. Наличие смысловых оппозиций, текстовых противопоставлений в системе календарного праздника позволяет говорить об особом методологическом подходе, направленном на разрешение задач исследования. Оппозитивный, теоретико-информационный метод предполагает системное описание фактов и их информативную оценку (Руделев, 2001а, с. 10).
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Впервые подвергается всестороннему этнолингвистическому и лингво-семиотическому анализу календарный праздник в честь святого Ильи-пророка.
В отличие от существующего чисто позитивного, без герменевтического исследования, описания и изучения календарного праздника в честь святого Ильи-пророка, в работе дается описание и изучение данного праздника с герменевтических позиций.
В работе предпринята попытка восстановления исконной семантики календарного праздника.
Описаны новые подходы к изучению системы духовной культуры народа, заключающиеся в попытке переосмысления существующих pea-
лий и воззрений и восстановлении их первоначального, утерянного смысла.
Источниковедческая база.
Как целостный, так и компонентный анализ структуры календарного праздника как культурно-языковой единицы в практическом и теоретическом плане имеет многочисленных предшественников.
Однако неоднородность взглядов на народно-культурный комплекс, различная степень его восприятия не могли ослабить интереса к фиксации и изучению обрядово-праздничной культуры славян.
В эволюции изучения обрядово-праздничной теории можно выделить следующие условно обозначаемые этапы:
а) первая половина XIX века, период, связанный с накоплением и описани
ем информации. В это время появляются труды И.М. Снегирева (Снегирев,
1837 - 1839), И.П. Сахарова (Сахаров, 1849), А.В. Терещенко (Терещенко,
1848). Ученые указанного периода в развитии празднично-обрядового комплек
са выдвинули на первый план проблему народной культуры и приложили
большие усилия к тому, чтобы охарактеризовать обряды и праздники и связан
ные с ними верования как важные элементы этнической истории и культуры;
б) вторая половина XIX века - преобладание мифологической трактовки
празднично-обрядовой культуры: А.Н. Афанасьев (Афанасьев, 1859, 1865 -
1869), Ф.И. Буслаев (Буслаев, 1861, 1872, 1873, 1887), А.А. Потебня (Потебня,
1865). Вклад этой школы состоит в том, что она положила начало изучению
связи обрядово-праздничной культуры с мифолого-религиозным содержанием,
интерпретировала образы с историко-мифологических позиций;
в) мифологическая точка зрения на происхождение обрядово-празд-
ничного комплекса - представители отечественной школы заимствований в
фольклористике А.Н. Веселовский, Е.Н. Аничков, В.Ф. Миллер и другие. Они
вывели изучение обрядов, прежде всего русских аграрных, из рамок нацио
нальной замкнутости и обосновали в таких случаях целесообразность примене-
ния сравнительно-сопоставительного метода (Веселовский, 1880, Аничков, 1903- 1905, Миллер, 1871, 1915).
С конца XIX века до 80-х годов XX века преобладающими оказываются ритуалистические концепции объяснения празднично-обрядового комплекса (Д.Д. Фрэзер, Ю.П. Францев). Представители данного направления понимали ритуал как одно из ключевых явлений культуры (Фрэзер, 1928, Францев, 1959).
Наряду с господствующим ритуалистическим направлением в указанный период развивались и другие научные течения по изучению празднично-обрядоведческой мысли. К ним можно отнести и функциональное направление, ярким представителем которого являлся К. Пройс (Preuss, 1933), и символическое направление (Cassirer, 1925), и структуралистическое (Levi-Strauss, 1964 -1971). Общей заслугой этих направлений было то, что в их исследованиях определилось основное ядро празднично-обрядового единства, что, в свою очередь, открывало путь к решению вопроса о подлинных составляющих элементах, лежащих в основе праздника и обряда.
Особый вклад в изучение народной культуры внесли В.И. Чичеров и В.Я. Пропп, создав так называемую «теорию трудовых начал» народной обрядности (Чичеров, 1957, Пропп, 1976, 2000) и уделив особое внимание роли трудовой деятельности человека в процессе культурогенеза.
Появление в 60 - 80 годах XX века печатных работ российских ученых С.А. Токарева (Токарев, 1957, 1958), В.К. Соколовой (Соколова, 1979), М.М. Громыко (Громыко, 1975, 1991), монографий «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы...» (1973, 1977, 1978, 1983) и других стимулировали дальнейшие научные изыскания в данной области.
Большое значение для науки имеет изучение народных праздников и обычаев в русле этнолингвистики. Исходным постулатом данной области признается «семиотическая точка зрения на исследование культуры как коммуникации, осуществляемой на базе употребления языковых кодов, имеющих конвенционально знаковую и культурно обусловленную природу» (Быкова, 1999,
с. 59). В отечественной этнолингвистике к настоящему моменту сложилось несколько направлений. Одно из них - этнолингвокультурология. Следует назвать такие имена, как Н.И. Толстой (Толстой, 1984, 1995, 1997, СД1, т. 1, с. 272
274, с. 558 - 560, т. 2, с. 88 - 91), СМ. Толстая (Толстая, 1987, 1989,1994, с. 91
97, СД, т. 2, с. 106- 111) и их ученики: Л.Н. Виноградова (Виноградова, 1982, 1986), А.В. Гура (Гура, 1997), И.А. Морозов (Морозов, 1993, 1998), И.А. Седа-кова (Седакова И., 1984), О.А. Седакова (Седакова О., 1983), М.М. Валенцова (Валенцова, 1996, 1999), А.А. Плотникова (Плотникова, 1996, 2000), Т.А. Агап-кина (Агапкина, 2000, 2002, СД, т. 2, с. 402 - 405).
В каждый условно выделяемый период обработки и изучения обрядовед-ческой и праздничной информации происходило накопление общих сведений по традиционной народной культуре, формам ее существования и развития. Ученые всех направлений вели целенаправленную работу по анализу большого объема информации. Практически во всех перечисленных выше источниках и множестве других работ, посвященных проблематике развития традиционной народной духовной культуры, при рассмотрении календарной системы находим упоминание о праздновании календарного праздника в честь святого Ильи-пророка. Эти сведения в большинстве своем носят отрывочный и эпизодический характер, анализ семантической стороны праздника в них отсутствует.
Для нас очень важны сведения ученых и этнографов, изучавших традиции Тамбовского края. В работах И.И. Дубасова (Дубасов, 1883 - 1897), А. Звонко-ва (Звонков, 1889), В.Н. Бондаренко (Бондаренко, 1890) мы находим материал о праздновании календарного праздника в честь святого Ильи-пророка, попытки его интерпретации и анализа, однако эти сведения также представлены эпизодично и не позволяют восстановить целостной картины календарного праздника, бытовавшего на территории Тамбовской области.
Принципиально новые тенденции в изучении народной духовной культуры наметил известный ученый В.Г. Руделев. Исходя из постулата о существовании
Список используемых в работе сокращений см. с. 196
изначального христианства у славян, он объясняет многие до настоящего времени неясные моменты в развитии культурной традиции народа (Руделев, 1992, 1996, с. 84 - 86, 1999, с. 48 - 54). Большое внимание проблемам народного православия и, в частности, описанию календарного праздника в честь святого Ильи-пророка уделяет СЮ. Дубровина (Дубровина, 2001, 2001а, 2002, с. 29 -33, 2002 а, с. 35 - 37).
Восполнить пробелы в изучении календарного праздника в честь святого Ильи-пророка призваны данные этнолингвистических экспедиций 2000 - 2003 годов на территории Тамбовской области, в которых принимали участие сам автор работы, студенты и преподаватели Института филологии ТГУ им. Г.Р. Державина.
Сбор материалов проводился по «Программе-вопроснику для собирания сведений о праздновании календарного праздника в честь святого Ильи-пророка», разработанной автором исследования под руководством доктора филологических наук, профессора В.Г. Руделева. При разработке этого вопросника мы учитывали опыт наших предшественников: программу для собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров (Программа собирания сведений для ЛАРНГ, 1994), разработки Л.Ю. Евтихиевой (Евтихиева, 1995), А.А. Плотниковой (Плотникова, 1996, с. 54 - 61).
Работа с информаторами была основным источником при сборе полевого этнолингвистического материала. Обследовано 17 районов, 108 населенных пунктов: Сосновский, Моршанский, Бондарский, Тамбовский, Рассказовский, Мордовский, Жердевский, Знаменский, Сампурский, Ржаксинский, Кирсановский, Староюрьевский, Гавриловский, Мичуринский, Петровский, Инжавин-ский, Мучкапский. В общей сложности опрошено 510 человек. Основные данные получены от информаторов 1905 - 1953 гг. рождения.
Практическая значимость диссертационной работы.
Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении празднично-обрядовой культуры славянских народов. Лингвистические
данные могут применяться при составлении словарей, результаты исследования
(|ї могут использоваться в ВУЗах при преподавании таких дисциплин, как «Рус-
»
ская диалектология», «Современный русский язык», «Лингвистическое краеведение», «Этнолингвистика», в спецкурсах по обрядовой культуре, при проведении диалектологических практик. Новый подход к интерпретации фактов, предпринятый в работе, позволит по-новому взглянуть на семантику других явлений народной культуры.
Тексты, данные в приложении, могут стать материалами учебного пособия, хрестоматии.
*
Апробация. Основные положения диссертационной работы были представлены на конференциях различного уровня: на Международной научной конференции «Русское слово: синхронический и диахронический аспекты» (Московский государственный областной педагогический институт, 2003 г.); на симпозиуме «Типология языка и поэтики устно-поэтических культур» (Петрозаводский государственный университет, 2002 г.); на научной конференции преподавателей и аспирантов «VI Державинские чтения» (ТГУ, 2001 г.); на научной конференции преподавателей и аспирантов «VII Державинские чтения. Филология и журналистика» (ТГУ, 2002 г.); на научной конференции преподавателей и аспирантов «VIII Державинские чтения. Филология и журналистика» (ТГУ, 2003 г.). Результаты исследования опубликованы в 7 научных работах.
*>
Структура работы. Работа состоит из введения, 3 глав, заключения, библиографического списка из 313 наименований, приложений, в которые вошли тексты о праздновании и восприятии календарного праздника в честь святого Ильи-пророка, записанные на территории Тамбовской области, «Программа -вопросник для собирания сведений о праздновании календарного праздника в честь святого Ильи-пророка», карты, рисунки.
'*
Представление образа святого Ильи-пророка в ветхозаветной библейской истории
Сведения о жизни и деяниях святого пророка Божьего Ильи содержит один из основных канонических источников - Библия (Библия, 1964), 3 и 4 Книги Царств: 3 Цар. 17-19 (с. 414 - 419), 21 (с. 421 - 422), 4 Цар. 1 - 2 (с. 425 - 427). Тексты Нового Завета (Библия, 1964, с. 1223 - 1525) дополняют эти библейские сведения, повествуя о том, что будет со святым Ильей во времена «окончания мира».
Первое упоминание об Илье-пророке в Библии дается в 17 главе 3 Книги Царств: «И сказал Илия (пророк) Фесвитянин, из жителей Галаадских, Ахаву: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3 Цар. 17 : I)1. Одно из свойств образа святого пророка, отмечаемое в первых словах Писания, - внезапность его появления, неожиданность. Библейское сказание не дает полных сведений о жизни и личности пророка, предваряющих описание служения святого Ильи, так как необходимости в этом нет. Илья-пророк появляется как ветер, как буря, как предсказание Божье.
Имя Илия, «евр. Элиагу, Злійа, греч. ЧІкіОХ), НЛЛ(Х означает «мой Бог есть Иегова» и «само собою указывает на призвание или задачу всей жизни пророка: проповедь и защита чистой религии Иеговы против культа Ваала» (ТБ, с. 447 - 448). Некоторые толкователи Библии говорят о самостоятельном принятии пророком этого имени, выражающем идею его религиозного служения; другие отмечают, что «семья, в которой родился пророк, свято чтила Иегову, безусловно отрицала культ Ваала, и исповедание своей веры выразила в имени будущего пророка» (ТБ, с. 448). Уже в первых строках библейского текста встречается обычный эпитет, сопутствующий образу пророка Ильи - «Фес-витянин» (3 Цар. 17:1, 21:17, 21:28, 4 Цар. 1:3) - от названия города Фесвы, в котором родился пророк. Город Фесвы находился в Галааде, близ Иордана, а Илья-пророк, как процитировано выше, был «из жителей Галаадских». Некоторые ученые, однако, не соглашались с таким толкованием и отождествляли Фесвы с Фисвою, «находящимся по правую сторону Кидия Неффалимова в Галилее» (ТБ, с. 448).
Внезапно явившись, пророк Илья в краткой, но выразительной речи исповедует перед Ахавом веру свою в единого Бога, объявляя, таким образом, себя самого Божьим служителем и исполнителем воли Господней: «...жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою!» В то же время Илья-пророк возвещает нечестивому израильскому народу и царю тягчайшие для земледельческого народа бедствия - засуху и, как следствие, неизбежный голод. Время продолжительности засухи пророк указывает неопределенно: «в сии годы». Толкователи Библии в еврейском оригинале упоминают на множественное число «шаним» при этих словах, подчеркивая, что продолжительность наказания может длиться не менее 3 лет (ТБ, с. 448) и будет зависеть от нового откровения через пророка в будущем.
Ахав, которому святой Илья открывает свое пророчество, «сын Амвриев» (3 Цар. 16:29), - восьмой израильский царь. Библейская история подчеркивает крайнее нечестие этого царя. Заключенный им союз с Финикией, будучи полезным в политико-экономическом отношении, оказался чрезвычайно вредным в религиозно-нравственном отношении: помимо близкого к язычеству почитания Иеговы в виде золотых тельцов, Ахав, вследствие своего брака с Иезавелью, дочерью финикийского царя Ефваила, бывшего жрецом Ваала и Астарты, по ярому настоянию Иезавели ввел отправление культа Ваала и Астарты (евр. Ба-аль, «господин, владыка»). Ваал первоначально - общее семитское название божества, но затем - собственное имя главного финикийского бога солнца, преимущественно как носителя и принципа физической жизни, и производительной силы природы, мыслимой в качестве истечения из существа Ваала (ТБ, с. 446). Как богу солнца, Ваалу посвящались:
Смысловое поле акциональных блоков (обряды и обрядовые действа)
Ильинской пятнице (РП, с. 211 - 212), пятнице перед Ильиным днем, «Ильинке» (СРНГ, 1977, вып. 12, с. 185), когда исполнялся обычай «пронимания» (протаскивания) больных через распиленные и расщепленные деревья - с развилкой ветвей или «воротцами», образованными вросшим обратно в ствол суком, с целью исцеления (РП, с. 308 - 369). Во Владимирской губернии устраивали богомолье — «молились до восхода солнца в каменице», «чтобы хлеба уродилось много, скотина не пала и чтоб девки вышли замуж» (Владимирский сборник, 1857, с. 42).
Недельный пост и кануны, предшествующие Ильину дню,- события очень важные для православных верующих. Они показывают не только высокую степень почитания святого, но и говорят о том, что образ святого Ильи содержит черты божественные, и почитание его имеет много общего с почитанием Бога. Так, долгий пост предшествует праздникам Господним; почитание пятницы перед Ильиным днем также связано с христианским почитанием среды и пятницы, когда вспоминаются страдания Господа Иисуса Христа. Соблюдение пятниц, согласно духовному стиху «Двенадцать пятниц» (Голубиная книга, 1991, с. 189 — 195), способствует выздоровлению тех, кто страдает какими-либо болезнями: Господь точит им исцеления.
Существовал ряд обрядов накануне Ильина дня: вечером было принято окуривать весь дом ладаном, а также закрывать полотном или выносить из дома все светлые и блестящие предметы - самовары, зеркала и другое, так как, по народным представлениям, Илья-пророк считал роскошью иметь такие предметы в крестьянском быту, мог наслать молнию и спалить дом (РП, с. 213, СД, т. 2, с. 403).
Эти действия носили характер очистительный, смывающий грехи перед великим праздником. Дом, по мнению крестьянина, должен представлять собой некое подобие храма Божьего, где царят умиротворение и справедливость, где нет греха перед очами строгого праведника.
Праздник в честь святого Ильи-пророка включал в свою структуру обязательный компонент - посещение церкви, где помимо праздничной службы в этот день происходили молебны над чашами с зерном, смысл которых связывают с обеспечением плодородия на следующий год (Тулыдева, 1999, с. 642).
Часто к Ильину дню, особенно на юге России, на столе появлялся хлеб нового урожая «новая новина», «жъинская новь» {«нова»). Это событие имело важное значение в жизни крестьянина: таким образом пытались задобрить грозного пророка. Об этом дне говорили так: «Новая новина на Ильин день», «Петр с колоском, Илья с колобком», «Знать бабу по наряду, что на Ильин день с пирогом», «То и веселье ильинским ребятам, что новый хлеб», «У мужика та обнова на Ильин день, что новинкой сыт», «Когда в Егорьев день березовый лист в полушку, к Ильину дню хлеб в кадушку», «На Иван день колосок - то на Ильин день колобок», укр. «На Іллі новый хліб на столі», бел. «На Илью поуну печь хлеба нальлю» (Урывский, 1976, с. 90, Макашина, 1982, с. 88, Кузнецов, 1999, с. 195, Тульцева, 1999, с. 642, РП, с. 218).
Новый хлеб на Ильин день, который выпекали в честь святого пророка, уже в христианскую эпоху считали пережитком языческих жертвоприношений (Урывский, 1976, с. 90). Этот обряд не может быть языческим, он исконно христианский. «Хлеб символизировал Вселенную как божественное творение, он одновременно олицетворял диаду космогонического начала и конца» (Маковский, 1996, с. 68). Изделия из зерна (в том числе хлеб), как отмечает М.М. Маковский, издавна приносились в жертву Божеству. Данные выводы ученый делает на основе сопоставлений: англ. bread хлеб , но и.-е. bhlad- жертвоприношение {ТОЇ. blot — жертвоприношение , рус. кулич, но и. — е. ker-, kur— / kel-, kul- давать, продавать ). Возможно также, по мнению ученого, соотношение хлеб Бог : лит. duonas хлеб , но лат. deus Бог ( dheus-na-) (Маковский, 1996, с. 80 - 81). Последнее соотношение и дает ключевое понятие для понимания обряда «илъинской новины».
Семантика образа календарного праздника согласно представлениям жителей Тамбовской области
Восстановление структуры и семантики календарного праздника в честь святого Ильи-пророка с инвентаризацией всех его компонентов на материале Тамбовской области возможно лишь с учетом развития мировоззрения и мировосприятия народа. Семантической и структурной стороной календарного праздника как отражения культурно-языковой картины мира является представление образа праздника. Образ в структуре календарного праздника - это не только сосредоточение информации культурно-исторического характера, но и прежде всего текстовое выражение календарной системы. Семантика текста, содержащего культурологическую «единицу», есть семантика образа этой «единицы». Осмыслить образ - это значит не только интерпретировать его, «оживить», но и поставить ему в соответствие внеязыковую ситуацию, описанием которой может быть данный текст. Календарный праздник, таким образом, как и любой словесный текст, рассматривается как носитель некоторой многослойной структуры. Многослойность представляет собой семантико-семиотические смыслы, кодирующие образ. Эти смыслы могут выступать как в качестве центральных (ядерных), так и периферийных значений, дающих разнообразную трактовку не только образной системы праздника, но и его структуры. В структуре календарного праздника в честь святого Ильи-пророка таким центральным (ядерным) значением, заключающим в себе весь смысл праздника, является образ святого Ильи.
Большое внимание на Тамбовщине народ уделяет пересказу и истолкованию ветхозаветных и новозаветных текстов. Не исключением являются и тексты, касающиеся жизнеописания святого пророка (3 и 4 Книги Царств, новозаветные тексты), в которых народное сознание выделяет самые важные сведения о святом. Определяющими темами при характеристике образа и жизнеописания святого пророка, согласно народным представлениям, являются следующие:
- общие сведения об Илье-пророке;
- интерпретация некоторых фактов библейской истории как характеристика образа святого Ильи;
- элементы жизнеописания святого пророка;
- соединение разновременных пластов библейских историй;
- помазание Елисея на пророческое служение вместо Ильи;
- огненное восхождение святого Ильи-пророка согласно воли Божьей на небо;
- апокалиптические мотивы.
