Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Лингвокультурологическая концепция О.Э.Мандельштама 13
1.1. Понятие культуры в современной науке 13
1.2. Липгвистический дискурс писателя 24
1.3. Понимание инонациональной культуры в очерке «Путешествие в Армению» О.Э.Мандельштама 32
Глава II. Восприятие инонациональной культуры в очерках об Армении О.Э.Мандельштама 41
2.1. «Путешествие в Армению» - история создания, жанровое и художественное своеобразие 41
2.2. Отношение писателя к языку 45
2.3. Отношение писателя к природе Армении 48
2.4. Отношение писателя к армянской архитектуре 50
2.5. Оценка О.Э.Мандельштамом образа жизни армян, их фольклора и национальных типов 51
2.6.Отношение О.Э.Мандельштама к армянской национальной культуре 55
Глава III. Средства изобразительности в художественном очерковом повествовании О.Э.Мандельштама «Путешествие в Армению» 59
3.1 . Образная и стилистическая специфика художественной прозы О.Э.Мандельштама 59
3.2. Лингвокультурологическое своеобразие идиостиля О.Э.Мандельштама 70
3.3. Типология метафорических переносов значения, реализованных в художественной ткани прозаических произведений О.Э.Мандельштама 81
3.3.1. Семантическая классификация тропов 92
3.3.2. Классификация денотатов, вовлеченных в метафорический процесс 103
3.3.3. Типология метафорических переносов 114
3.4. Метафорическая картина мира как составляющая идиостиля О.Э.Мандельштама 122
Глава IV. Контексты реализации значения речевой метафоры 141
4.1. Семантические границы языковой и художественной метафоры 141
4.2. Метафора и контекст 153
4.3. Минимальный контекст реализации речевой метафоры в прозе О.Э.Мандельштама 156
4. 4 Развернутый контекст реализации метафоры речевой метафоры в прозе О.Э.Мандельштама 161
4.5. Семантическая многоплановость речевой метафоры в прозе О.Э.Мандельштама 166
Заключение 175
Список использованной литературы 179
- Понятие культуры в современной науке
- Образная и стилистическая специфика художественной прозы О.Э.Мандельштама
- Классификация денотатов, вовлеченных в метафорический процесс
- Семантическая многоплановость речевой метафоры в прозе О.Э.Мандельштама
Введение к работе
Осип Эмильевич Мандельштам (1891 - 1938) принадлежит к тому кругу выдающихся художников слова первой трети XX века, которые внесли неоценимый вклад в развитие русской духовной культуры. Как и его блистательные современники, образовавшие Серебряный век русской литературы: Марина Цветаева, Анна Ахматова, Николай Гумилев, Александр Блок, Борис Пастернак, Андрей Белый и некоторые другие, он был наделен многогранным творческим даром поэта, прозаика, переводчика, литературного критика, теоретика литературы. К богатому творческому наследию О.Э. Мандельштама более полувека приковано внимание лингвистов и литературоведов.
В диссертационном исследовании представлен комплексный анализ речевых средств выразительности в автобиографической прозе О.Э.Мандельштама: описана индивидуальная авторская система выразительных средств, дана характеристика метафорической картины мира писателя.
Актуальность исследования объясняется возросшим вниманием лингвистов к проблемам художественной речи, к изучению прозаических произведений поэтов Серебряного века. Тропы, являясь отражением одной из основных закономерностей человеческого мышления - познания мира через выявление сходства, смежности, через соотношение противоположностей и т.д., в художественной литературе выступают как сложная и разнообразная система языковых средств.
Универсальность тропов как способа художественного мировосприятия и значимого стилеобразующего средства определила актуальность темы диссертационного исследования. Такие виды тропов, как метафора и метонимия, особенно тесно связаны с мировосприятием писателя, его авторской картиной мира. Изучение их и контекстов их реализации позволяет проникнуть в сущность семантических процессов создания текста, постигая идиостиль писателя «изнутри».
В теории метафоры, ее типологии содержится ряд спорных положений, а также противоречий в описании конкретного языкового материала. Это требует более глубокого осмысления явления метафоры и, шире, тропов в художественной литературе XX века с учетом современных лингвистических и стилистических исследований.
Актуальность исследования определяется также его обращением к изучению жанра автобиографического очерка первой половины XX века, посвященного Армении. Данная проблема важна в двух аспектах: во-первых, большой интерес представляет изучение художественной специфики жанра автобиографического очерка, характеризующегося разнообразием жанровых и тематических разновидностей: актуальность жанра в современной литературе возрастает, и лингвокультурология нуждается в материале для теоретического и историко-литературного осмысления этого явления; во-вторых, богатый пласт русской очерковой, мемуарной и художественной литературы, посвященной Закавказью, мало изучен и ждет своего описания и изучения в русле единого лингво-литературоведческого процесса.
Определяя место очерка в системе литературных жанров, необходимо учитывать его «двойственную» природу: очерк находится на стыке документальной и художественной литературы, он обладает особыми средствами эстетического воздействия.
Актуальность исследования заключается в том, что изучение очерков об Армении с точки зрения лингвопоэтики позволит дополнить представление о специфике жанра очерка, уточнить его художественное своеобразие.
Степень изученности темы.
Многочисленные труды о Мандельштаме российских и зарубежных исследователей посвящены, в основном, следующим аспектам:
генетическим и творческим взаимоотношениям между акмеизмом и индивидуальной поэтикой,
биографическим фактам, их отражению в творчестве,
особенностям творчества поэта, включая проблему поэтического слова,
интертекстуальности,
концепции пространства и времени в творчестве Мандельштама.
Между тем, система его эстетических взглядов, теоретико-литературных суждений, проблемы философии языка, природа лингвокультурологического дискурса, а точнее средства речевой выразительности в его статьях об искусстве и особенно в автобиографической прозе до сих пор остаются недостаточно изученными.
Одной из характерных тенденций современного этапа развития
языкознания является переход от лингвистики «имманентной» с ее
установкой рассматривать язык «в самом себе и для себя» к лингвистике
антропологической, нацеленной на изучение языка в тесной связи с
человеком, его сознанием, мышлением, духовно-творческой деятельностью,
исследование проблем человеческого фактора в речевой практике
(Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, Ю.Н.Караулов, В.В.Колесов, Н.А. Николина,
Г.Н.Скляревская, Ю.С.Степанов, А.А.Уфимцева, Л.О.Чернейко,
Е.С.Яковлева и др.).
Необходимость изучения языковых средств и приемов как элементов художественного текста, проявления «образа автора», коммуникативно-прагматического аспекта исследования языка литературных текстов подчеркнута в трудах В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, Б.А.Ларина, В.М.Жирмунского и др. Анализу субъективного, личностного, человеческого фактора, составляющего специфику идейно-образного содержания, посвящены исследования Г.И.Богина, А.А.Бурова, Т.Г.Винокур, Е.С.Кривецкой, Е.А.Колесовой, А.Н.Рудякова и др.
Речевые средства художественной выразительности, употребляемые О.Э.Мандельштамом в прозаическом тексте, а именно, в очерковом повествовании «Путешествие в Армению» (1933), представляют несомненный научный интерес.
Художественное слово Осипа Эмильевича рассматривается в данной диссертации преимущественно в двух аспектах: как речевая единица с окказиональной семантикой, мотивированной контекстом очерков, и как
словесное средство объективации ведущих тем и образов поэта. В ней предпринимается попытка осмыслить языковую личность автора через призму употребляемых им изобразительно-выразительных средств художественной речи и, в первую очередь, метафоры, метонимии, эпитета, олицетворения, сравнения.
Объект исследования - лексические и синтаксические средства в их связи с «планом содержания», составляющие художественно-речевое и структурное единство текста.
Предмет лингвистического анализа - семантика лексических единиц и контексты их образной реализации.
Цель работы заключается в выявлении специфики семантики образно-речевых средств автобиографической прозы писателя, участвующих в представлении основных тем, впечатлений и образов исследуемого текста, в определении их системного характера, соотнесении с создаваемой автором поэтической моделью мира.
Задачи диссертации определяются указанной целью и сводятся к следующему:
1) выявить лингвокультурологическую концепцию О.Э.Мандельштама;
2) охарактеризовать отношение писателя к армянской национальной
культуре;
3) определить лингвистическую базу, на основе которой
осуществляется образная трансформация лексики писателя;
4) исследовать типы контекстов реализации образных средств,
относящихся к той или иной части речи;
5) раскрыть место метафоры в контексте, а также ее место и роль в
очерках;
6) квалифицировать степень оригинальности конкретной речевой
метафоры;
7) описать специфику семантических полей, ведущих образов и тем как
характерные особенности языковой личности автора художественного
текста.
Материал исследования. Извлечения из очерков О.Э.Мандельштама «Путешествие в Армению» составили картотеку материала исследования (2100 фрагментов). Это различные типы минимальных контекстов, которые представлены двусловными единицами, словосочетаниями из трех-четырех лексем, предложениями. На их основе образован список семантических полей, дающий представление о мире О.Э.Мандельштама.
Методы исследования. В работе использовались приемы описательного, стилистического, сравнительно-типологического, а также компонентного анализов. Учитывая особую важность контекстных показателей для выявления индивидуального начала в авторском словоупотреблении, отмечаем преимущественную роль контекстуального анализа как метода данного исследования.
Научная новизна исследования заключается в том, что анализу впервые подвергается очерковая проза одного из известных поэтов XX века. При этом подход к анализу текста значительно расширяется: от лингвистического - к лингвокультурологическому. В работе учитываются
новейшие концепции в изучении языка художественного произведения: на смену системно-структурной и статистической парадигмы пришла парадигма антропоцентрическая, функциональная, когнитивная. Данная диссертация учитывает новую ориентацию лингвистических исследований - совмещение двух аспектов (системного и личностного).
В диссертации впервые анализируются особенности
словоупотребления, ведущие темы, образы, объединенные в семантические поля, исследование которых направлено на выявление специфики образно-речевой реализации, соотнесенной с языковой картиной мира поэта.
Теоретическое значение исследования. Результаты исследования имеют значение в лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах: они расширяют сведения об этнокультурном и ментальном характере тропов, об их семантическом разнообразии и глубине. Теоретическое значение имеет также рассмотрение образных средств в тесной связи с контекстом их реализации, а также специфических особенностей актуализации окказиональной семантики в отдельном идиолекте.
Практическая ценность работы. Материал и результаты исследования могут быть использованы в общих и специальных курсах по лексикологии, стилистике художественной речи, семантике, синтаксису современного русского языка в вузах и на факультетах гуманитарного профиля, в качестве вспомогательного материала филологами, изучающими творчество О.Э.Мандельштама. Аналитический материал диссертации может послужить семантико-стилистической характеристикой идиолекта О.Э.Мандельштама при составлении словаря писателя, а также может быть использован в сопоставительном аспекте в изучении словоупотребления поэтов Серебряного века.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Важную, ключевую роль в автобиографической прозе
О.Э.Мандельштама играют метафора и метонимия, представленные разными
частями речи.
2. Образно-речевая система писателя предстает как парадигма ряда
сквозных тем, семантических полей, образов, которые формируют его
идиолект.
3. Окказиональное значение тропа реализуется в развернутом контексте
- сложном словосочетании, предложении или нескольких предложениях.
Главным синтаксическим условием при этом становится сила
синтаксических связей (для тропа определенной части речи она имеет свою
специфику).
4. Преимущественной основой семантических преобразований
анализируемых слов является неожиданное, неизвестное, иногда
парадоксальное сопоставление и, следовательно, окказионально-авторская
номинативность.
Научная гипотеза. Слова в лингвокультурологическом дискурсе О.Э.Мандельштама в большинстве случаев не совпадают с прямым своим смыслом, словно «намагничены» изнутри и втягивают в себя побочные представления. Образ, как и мысль автора, приобретает глубоко личный характер, оттого часто не до конца понятный, даже смутный и загадочный.
Одно слово связывается с другим на основании слишком отдаленных ассоциаций. Это составляет специфику идиостиля писателя.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались на ежегодных итоговых научно-практических конференциях преподавателей, аспирантов и студентов Дагестанского государственного технического университета «Неделя науки» (2005-2008), обсуждались на заседаниях кафедры русского языка социально-гуманитарного факультета ДГТУ (2006-2008), научном семинаре в Даггостехуниверситете (2007, 2008).
Диссертация, подготовленная к защите, обсуждена на совместном заседании кафедр русского языка социально-гуманитарного факультета Даггостехуниверситета, теории и истории русского языка Даггоспедуниверситета (2008).
Понятие культуры в современной науке
В периоды глобальных социальных перемен возрастает роль культуры и внимание к ней как к силе, способной повлиять на духовное развитие, преображение человека. Вот почему близки нашему времени слова О.Э.Мандельштама, написанные в 1920 году: «В священном исступлении поэты говорят на языке всех времен, всех культур. Нет ничего невозможного. Как комната умирающего открыта для всех, так дверь старого мира настежь распахнута перед толпой. Внезапно все стало достоянием общим. Идите и берите» [Мандельштам, 1987].
Действительно, сегодня перед нами как будто открылась дверь в кладовую мировой культуры, которая представляется как огромный опыт, который накопило „человечество, включая искусство, науку и технику, традиции обыдённой жизни, трудовые навыки, язык и многое, многое другое. Речь идет о всемирной истории людей, взятой в плане ее духовной составляющей, т.е. как опыт, как нечто, несущее смысл. Быть может, знакомство с историческим и культурным опытом человечества позволит нам избежать больших ошибок в будущем.
Проблему культуры можно без сомнения назвать проблемой XX века. Теории философские, лингвистические, исторические, филологические в той или иной степени касаются проблематики культуры в разных аспектах.
Философские проблемы свободы, ответственности смещаются в XX в. к исходному началу жизни, к культурному космосу человека. Бытие культуры понимается большинством философов как первоначальное становление человека, а общий смысл культуры XX в. - как нравственпо поэтическое общение индивидов. Тема культуры становится ключевой для многих, если почти не для всех значимых философских течений XX в.
В обобщенном определении культуры соединяются: во-первых, привычная феноменология культуры: имеется в виду рассмотрение вопроса о том, что обычно подразумевают под культурой (искусство, философию, нравственность, теорию и т. д.); во-вторых, философское осмысление современного бытия этих феноменов. Философские культурологические концепции как в зарубежной, так и в отечественной философии отвечают на этот вопрос.
Культурологическая концепция Ю.М.Лотмана не является исключением. Своеобразие же лотмановской теоретической концепции: это взаимопроникновение понятий культуры и текста.
Как автор с разносторонними научными интересами, в своих работах Лотман использует понятийный аппарат, выработанный как в отечественной, так и в зарубежной философии и культурологи, и во многом его взгляды детерминированы теориями, популярными в Пражском лингвистическом кружке и поэтикой французского структурализма. Проблемное поле его исследования понятия культуры соприкасается и с понятием системы культуры, и со знаковым ее характером, и с вопросом типологии культуры, а также с понятием «культурного архетипа».
Идея применения метода структурной лингвистики в области культуры связывается в первую очередь с именем К. Леви-Стросса. Основной задачей этнологии К. Леви-Стросс считал изучение перехода от природы к культуре. При анализе социального устройства ментальной теории первобытных племен он использовал «бинарные оппозиции» (природа — культура; растительное — животное). В мифах ученый искал те значения, которые значимы для всего коллектива. Идеи структурализма в контексте взаимосвязи проблем культуры и текста развивал Р. Барт. По Р. Барту, письмо и текст — самые примечательные и обнадеживающие феномены современной культуры, в которой противостоят друг другу враждебные языки, дискурсы (в переводе — беседа, разговор, речь). В современном понимании дискурс может иметь смысл философской, научной концепции, которая должна быть обращена к адресату. Барт разделил дискурсы на внутри властные и вневластпые. Под властными структурами принято обозначать общепринятое мнение, обыденное представление.
Вневластным дискурсом или научным мышлением обладала лишь ограниченная группа интеллектуалов. Барт писал, что именно вокруг языковых структур строится мировоззрение современного человека.
Для структурализма в целом характерно обращение к языку и придание ему субстанционального главенствующего значения. Знаковый характер языка выступает как основа многообразия форм культуры (быт, литература, искусство). Неоднозначная структура системы, различная степень сложности порождают проблемы ее рассмотрения и функционирования. Р. Барт утверждал, что сущность знаковой системы - в придании ей «подвижного значения», «в форме, а не в содержании или в функциях».
Постструктурализм как философское направление характеризуется анализом проблем культурно-текстологического плана. Феномен письменной культуры имеет субстанциональное значение. Мир культуры понимается как мир различных текстов.
Теория постструктурализма представила новый подход к проблеме значения, который понимается как термин «деконструкция», т.е. отсутствие соответствия между текстом и значением в его привычном понимании. Идеи постструктурализма особенно значимы для постмодернизма, теории искусства и литературы, они направлены на выявление в текстах опорных понятий, так называемого строя метафор, указывающих на несамотождественность текста.
Именно со структурализмом и постструктурализмом связана эволюция культурологической теории Ю.М.Лотмана.
Следует отметить, что понятие «культуры» в отечественной философии и культурологии советского периода во многом детерминировало ПОИСК культурологических воззрений автора.
Историю и культуру советской эпохи необходимо рассмотреть в реальных противоречиях общественной жизни. Так сложилось, что понятие «советская культура» ассоциируется с эпохой тоталитаризма.
Духовность, изучение национальных традиций, приоритет общечеловеческих ценностей — вот что отличает работы отечественных авторов: Д.С. Лихачева, С.С. Аверинцева, И.О. Лосского, А.Ф.Лосева, IO.M. Лотмана и др. Их работы — примеры культуры советской эпохи, которые представляют особый феномен социокультурного мышления.
Ретроспективу философских изысканий представить можно хронологически: двадцатые, шестидесятые и восьмидесятые годы.
Специфика 20-х гг. состояла прежде всего в многообразии философских традиций и направлений. Содержательность 20-х гг. в культуре во многом определялась Серебряным веком. Богатство стилей, жанров, направлений обеспечивалось в культуре творениями М.Булгакова, О.Платонова, М. Шолохова, И. Бабеля, работами А. Лосева, М.Бахтина и др.
Новый импульс в развитии философских идей дали 60-е гг. В отечественной культурологии именно в 60-е гг. формируются и доминируют два исследовательских направления: традиционным пониманием в тот период было определение культуры как совокупности материальных и духовных ценностей, созданных человеком. Деятельный подход к культуре представляет два направления: первое рассматривает культуру в контексте становления личности (Н.С.Злобин, Л.Н.Коган, В.М.Межуев и др.), другое характеризует ее как универсальное свойство общественной жизни (В.Е.Давидович, Ю.А.Жданов, Э.С.Маркарян и др.). В данном смысле культура понимается как «способ деятельности» (В.Е.Давидович, Ю.А.Жданов), «технологический контекст деятельности» (3. Файнбург), «придающей человеческой активности внутреннюю целостность, он выступает» как способ регуляции, сохранения, воспроизведения всех сфер общественной жизни. Таким образом, в самом общем виде термин «культура» фиксирует общие признаки определения понятия, отличие человеческой жизнедеятельности от биологических форм жизни, качественное своеобразие исторически конкретных форм этой деятельности на различных этапах общественного развития в рамках определенных эпох, общественно-экономических формаций, этнических общностей, особенности сознания и поведения людей в конкретных сферах общественной жизни и отдельного индивида.
Образная и стилистическая специфика художественной прозы О.Э.Мандельштама
Творческое наследие О.Мандельштама включает, как известно, не только лирику, но и прозаические произведения. Однако «прозу его читают меньше и любят меньше», чем стихи [Гаспаров М., 2000; 6]. Поэзия Мандельштама была и остается в центре внимания исследователей [см. Гаспаров М., 2001; Гинзбург, 1982; Жирмунский, 1977; Левин, 1969; Левин, 1998; Левин, Сегал, Тименчик, Топоров, Цивьян, 2001; Лекманов, 1997, 2000; Панова, 2003; Ронен, 2002; Сегал, 1968; Струве, 1992; Тарановский, 2000; Тимспчик, 1974 и др.].
Прозу же Мандельштама, как правило, почти не замечают или рассматривают ее только как автокомментарий к стихам, созданный в период творческого кризиса 1923-1930 годов (см., например, вступительную статью С.С.Аверинцева к собранию сочинений О.Мандельштама - [Мандельштам, 1990].
Вместе с тем проза Мандельштама сразу привлекла внимание современников и вызвала неоднозначные суждения, связанные с оценкой повышенной образности, метафоричности ее языка. Так, Г.Адамович писал в своих воспоминаниях: «Перечитываю "Шум времени", "Египетскую марку" и тщетно стараюсь найти в прозе Мандельштама то, что так неотразимо в его стихах. Нет, книгу лучше отложить. Цветисто и чопорно» [Адамович, 1996; 38]. М.Цветаева обозначила поэтику прозы Мандельштама ироническим определением «натюрмортизм» [Мандельштам 1990: 385]. Но были и другие отзывы. Обвинения в излишней риторичности, нарочитой украшенности прозаической речи, по мнению С.Маковского, необоснованны: «...Слова у Мандельштама часто не совпадают с прямым своим смыслом, а как бы "намагничены" изнутри и втягивают в себя побочные представления. Поэтому и к неправильностям и вычурам его словоупотребления иначе относишься, чем к неправильностям и вычурам у других поэтов, менее искренних, менее правдивых и вдохновенно-ищущих» [1995: 47]. «Эта проза, - писала А.Ахматова о «Четвертой прозе», - такая неуслышанная, забытая, только сейчас начинает доходить до читателя. Но зато я постоянно слышу, главным образом от молодежи, которая от нее с ума сходит, что во всем XX веке не было такой прозы» [1997: 32]. К.В.Мочульский отмечал, что «несмотря па предельную образную насыщенность его (Мандельштама - A.M.) прозы, она не кажется разукрашенной» [Мочульский 1991: 56] .
Более поздние исследования прозы Мандельштама посвящены частным вопросам поэтики - анализу интертекстуальных связей в повести «Египетская марка» [Жолковский 1992; Багратион-Мухранели 1995; Полякова 1997; Фенберг 1991], в «Четвертой прозе» [Левинтон 1995], в «Путешествии в Армению» [Кацис 1997; Гаспаров 1993], выявлению иудейских подтекстов в его творчестве [Кацис 1996, 2001, 2002], рассмотрению жанровой специфики «Египетской марки» [Земскова 1995; Леонтьева 1992]. Разные аспекты анализа отдельных прозаических произведений Мандельштама представлены также в следующих работах: [Багратион-Мухранели 1991, 2001; Орлицкий 2001; Николаева 1997; Антонов 1999; Гервер 1995; Алексеева 1998].
Наблюдения над особенностями стиля прозы Мандельштама содержатся во всех указанных источниках, однако они имеют преимущественно литературоведческую направленность и мало связаны с собственно лингвистическим анализом прозаического текста.
Недостаточно полно описано и само явление прозы поэта как особого типа прозы. О соотносительности областей стиха и прозы писал В.В.Виноградов [Виноградов 1980]. Т.В.Цивьян, пытаясь определить концепт «проза поэта», отмечала, что «об руку с четким противопоставлением поэзии и прозы идет их взаимопроникновение и смещение: они отбирают друг у друга содержание, смыслы, так же, как форму» [Цивьян 1997: 423]. Проблемам поэтизации прозы посвящено исследование В.Шмида [Шмид 1998]. Одна из последних работ в этой области - книга Н.Фатеевой «Поэт и проза», в центре которой - анализ феномена «сосуществования двух полярных форм языкового выражения - стиха и прозы - в рамках единого идиолекта / идиостиля» Б.Пастернака [Фатеева 2003: 13].
Как было уже отмечено, «Путешествие в Армению» О.Э.Мандельштама - сложное, многогранное произведение. Но если возможно выделить из общего контекста очерка одну тему, то это будет тема языка, которая здесь проявляется с особенной яркостью. Обращение к слову, к языку присутствует во всем творчестве Мандельштама.
Как отмечают исследователи биографии писателя - лейтмотив мандельштамовских воспоминаний о детстве - «косноязычие», «безъязычие» семьи, «фантастический» язык отца, самоучкой освоившего русский и немецкий. В наследие поэту достается не речь, а неутолимый порыв к речи, рвущийся через преграду безъязыковости. Путь Мандельштама к лаврам известного поэта XX в. пройдет через мучительные попытки преодолеть это косноязычие, расширить границы выговариваемого, обуздать «невыразимое» врожденным ритмом, найти «потерянное слово». Мандельштаму предстоит преодолеть и косноязычие надсоновской поры русской поэзии - 1880-1890, когда старые возможности языка исчерпаны, а новые лишь брезжат, и, наконец, безъязыковость будущего поэта, которому заказано благополучно пользоваться готовым языком и предстоит прорваться к своему уникальному слову.
Говоря об особенностях употребления языковых средств в художественном творчестве, Н.Д.Арутюнова отмечает: «Язык со всеми его национально — специфическими чертами поступает в введение писателя, выстраивающего из него художественный текст. При этом используется один из его принципов: подчинение языка или подчинение языку. Писатель классического типа правит языком, шлифует его и культивирует заложенные в нем возможности. Он воюет с его стихией, упорядочивает хаос. Он хозяин. Но есть другой способ создания художественного текста — слияние с национальной стихией, придание специфическим чертам языка стилеобразующих функций» [Арутюнова 1995: 33]
Слово для О.Мандельштама не просто средство передачи смысла, оно обладает особой властью и функцией в человеческой культуре. Поэтому именно через изучение, познание языка лежит путь Мандельштама к армянскому народу; язык и история в наибольшей мере определяют отношение поэта к стране.
Мандельштам пишет: Армянский язык неизнашиваемый! Каменные сапоги! Я испытал радость произносить звуки, запрещенные для русских уст, тайные, отверженные и, может, даже на какой-то глубине постыдные. Был пресный кипяток в чайнике, и вдруг в него бросили щепоточку чудного черного чая. Так было у меня с армянским языком. Я ехал по долине. Думал. Изредка конь нагибался к траве, и шея его выражала покорность упрамляиам, народу, который старше римлян. Армяне великий народ и насквозь грамотный. Волнующий их язык состоит из одних лишь собственных имен и наречий!.. [Мандельштам 1990: 106].
Классификация денотатов, вовлеченных в метафорический процесс
Системный анализ средств выразительности исследуемого очерка позволил произвести классификацию тропов в соответствии с денотатами, вовлекаемыми в метафорический процесс. Как известно, предметное членение действительности совпадает с ее понятийным членением [Скляревская 2004: 73], а поскольку тропеизация охватывает все сферы реальности, мы сочли возможным распределить исследуемые тропы по тематическим группам, соответствующим понятийным полям.
В ходе анализа было выделено 6 глобальных семантических сфер, охватывающих все объекты действительности.
I.Материальные объекты:
1) предмет
2) животное
3) человек
4)физический мир
II. Идеальные объекты:
5) психический мир
6) абстракции
1. Семантическая сфера «предмет»
Лексика семантической сферы «предмет» размещена в трех больших разделах:
а) природные объекты — небесные тела, вещества, минералы, элементы атмосферы и предметы, образовавшиеся в результате атмосферных явлений, природные образования и предметы, образовавшиеся в результате природных процессов, растения и их части, предметы, образовавшиеся в результате, посредством движения, объекты, не доступные чувственному восприятию и т.п.:
Однажды, соревнуясь с комсомольцем X., Гамбаров затеял обогнуть вплавь всю тушу Севанского острова (103);...скорость двіюісетія облаков увеличивалась ежеминутно, и прибой — первопечатник спешил издавать за полчаса вручную жирную гу mm еиберго векую Библию под тяэ/ско насупленным небом (100); Рослые степные травы на подветренном горбу Севанского острова были так сильны, сочны и самоуверенны, что их хотелось расчесать железным гребнем (101); Между тем дерево сопротивлялось с мыслящей силой,- казалось, к нему вернулось полное сознание (108); Фонетическая руда Европы и Америки иссякает. Залежи ее имеют пределы (116); Сквозь платок кусались розы, визжал ручной медвежонок с серой древнерусской мордочкой околпаченного Ивана — дурака, и визг его резал стекло (116); В двадцативерстных прогулках, сопровождаемый молчаливыми латышами, я развивал в себе чувство рельефа местности (117); Оно — посланник живой грозы, перманентно бушующей в мироздании, - в одинаковой степени сродни и камню, и молнии! Растение в мире — это событие, происшествие, стрела, а не скучное бородатое развитие!(114); Тут я растягивал зрение и окунал глаза в широкую рюмку моря, чтобы вышла из него наружу всякая соринка и слеза (118); Зеленый ключик высоты передается от вершины к вершине, и каждая новая гряда запирает лощину на залюк (117); Спелые железистые ягоды висели трезвучьями, пятизвучьялш, пели выводками и по нотам. (112); Растение — это звук (развитая метафора), извлеченный палочкой терменвокса, воркующий в перенасыщенной волновыми процессами сфере (114); Крестьяне мотьюісили красноватую сладкую землю ...(112); Однажды в Абхазии я набрал на целые россыпи северной земляники. (112); Они (дети) ретиво охотились за маковыми крыльями в траве (112); ...поминутно вопрошал отца, отламывая куски горных пород, и заводил знакомства — однодневки (113).
б) предметы, созданные человеком, используемые человеком -природные предметы, обработанные или приспособленные для различных нужд, предметы быта, кушанья, напитки, лекарственные вещества, утварь, посуда, одежда, головные уборы, ткани, осветительные приборы, драгоценности, упряжь, сооружения, постройки, механизмы, устройства, предметы искусства, игры, предметы культа, пути сообщения и т.п.
Оно презирало своих оскорбителей и щучьи зубы пилы (108); Кругом были не дай бог какие веселенькие домики с низкими душонками и трусливо поставленными окнами (108); Двое .механиков разогревали крошечное сердце припадочного двигателя, поливая его мазутом (101); Рано утром я был разбужен стрекотанием мотора. Звук топтался на месте (101); Постель этого постоянно отсутствующего человека была покрыта украинским ковричком и подколота булавками (107); Их приносила на Севан быстрая, как телеграмма, американская яхта, ланцетом резавшая воду, - и Арнольд вступал на берег — грозой от науки, Тамерланом добродушия (104); То и дело хлопала нарулсная дверь, и с мышиной якиманской лестницы прибывали гости обоего пола: ученики светских авиационных школ — беспечные конькобежцы воздуха, сотрудники дальних ботанических станций, специалисты по горным озером... (110); Обгорелые кочерыжки рукописей похрустывают, как сухумский табак (124); Персидская миниатюра косит испуганным грациозным миндалевидным оком (124); Из кошенили получается отличная карминная краска... (110); .. поездки в Узкое по Смоленскому шоссе, мимо толстобрюхих бревенчатых изб, где капустные заготовки огородников как ядра с зелеными фитилями (111); Они прорвали границу в незащищенном месте, как шелковый шнур (131).
в) предметы, логически вычленяемые человеком - вместилище, совокупность чего-либо, части, доли предмета, отходы, остатки, единичные предметы, знаки
Но синяя кварцевая хмурь его очей стоила улыбки (106); Время окормило их молниями и опоило ливнями, - что гром, что бром — им было безразлично (108); В их (шишек) скорлупчатой нелености, в их геометрическом ротозействе я чувствовал начатки архитектуры, демон которой сопровождал меня всю жизнь (111); Яркие до хиругической боли, какие — то ллсекотильонные знаки, больише, слишком большие для нашей планеты, несгораемые полоротные мотыльки, они росли на противных волосатых стеблях (111 — 112); Они прорвали границу в незащищенном месте, как шелковый шнур (131); А на столе роскошный синтаксис-путаных, разноазбучных, грамматически неправильных полевых цветов, как будто все дошкольные формы растительного бытия сливаются в полногласном хрестоматийном стихотворении. (III).
2. Семантическая сфера «животное» - названия животных, виды животных, роды животных, названия детенышей, названия животного по половой принадлежности, названия животных по особенностям породы, мифические, вымершие животные, части тела, покрова животных, группы животных - стадо, косяк, стая, места обитания, жилища животных, пища животных:
Но мыслящая саламандра— человек — угадывает погоду завтрашнего дня, лишь бы самому определить свою расцветку (107); Ученое начальство острова проживало на шоссе в люлоканской Еленовке, где в полумраке научного исполкома голубели заспиртованные жандармские морды великаньих форелей (104); Передняя лошадка чеканила копытами рубли, и щедрости ее не было пределов (130); Б.С. ни в коем случае не был книжным червем (НО); Они, как зверьки, лазили по гробницам монахов, то бомбардировали мирную корягу, приняв ее студеные судорги на дне за корчи морского змея, то приносили из влаэюных трущоб буржуазных жаб и ужей с ювелирными женскими головками, то гоняли взад и вперед обезумевшего барана, который никак не мог понять, кому меишет его бедное тело, и тряс нагулянным на приволье курдюком.(100 - 101); Саламандра ничего не подозревает о черном и оіселтом крапе на ее спине (107); Его умничающие, морализующие рассудительные звери были прекрасным живым материалом для эволюции (123); Кенгуру передвигаются логическими скачками. (123); Это сумчатое в описании Ламарка состоит из слабых, то есть примирившихся со своей непринуэюденностъю, передних ног, из сильно развитых, то есть убежденных в своей важности, задних конечностей и мощного тезиса, именуемого хвостом. (123).
Семантическая многоплановость речевой метафоры в прозе О.Э.Мандельштама
Слово - метафора и указательное слово образуют некое особое информационное пространство, характеризуемое смыслом, который не совпадает с суммой смыслов данных слов, взятых в отрыве от художественного контекста. Особенностью художественной речи, многообразно, в том числе эстетически, организованной, является се смысловая емкость, зачастую семантическая полифония — при экономии средств выражения и изображения.
О семантической многоплановости (полисемантизме) поэтического слова писали в общем плане давно и неоднократно; применение к исследованию речевой метафоры современной методики компонентного анализа лексического значения слова позволяет представить иное и конкретное описание полисемантизма метафоры.
Известно, что полисемия устраняется контекстом и в конкретном речевом акте каждое слово имеет лишь одно вполне определенное значение. Вместе с тем применительно к анализу речевой художественной метафоры общепринятое утверждение, что только контекст придает слову необходимую однозначность, нуждается в коррективах [Протчепко, Черемисина 1986: 77].
Речевая метафора оказывается одним из средств обеспечения семантической полифонии благодаря «денотативному сдвигу». Известно, что метафора есть перенесение наименования с одного предмета или признака на другой на основе того или иного их сходства. В то же время известно, что лексическое значение слова во многом мотивируется и обусловливается свойствами соответствующего предмета, а потому в структуре значений всегда отражается структура объектов и явлений действительности.
Многоплановость возможной характеристики предмета определяет во многом смысловое содержание слова, пучок составляющих его семантических признаков - сем..
В условиях обычного контекста при восприятии слова в прямом значении семантическое содержание слова существенно сужается. В сознании возникает самое общее представление о денотате (образ предмета) с весьма ограниченным набором его признаков, поэтому содержание слова представлено здесь, как правило, минимумом сем, зачастую только одной семой - основным компонентом значения. При восприятии языкового переносного значения в нашем представлении о предмете содержатся не все составляющие данное лексическое значение (семему) элементарные смыслы, указывающие на понятие и на реальные признаки денотата, а лишь минимальное их количество. Чаще всего одна — две семы. Например, носик чайники - воспринимаются семы «часть» (чайника, отнесенность к чайнику) и «какая часть» (через которую выливают жидкость), ее функция.
Смысловое содержание слова в метафорическом значении существенно меняется. Необычная сочетаемость обусловливает своеобразие семантического согласования метафоры и возникновение новой информации. В силу непривычной сочетаемости речевой метафоры в метафорическом значении под воздействием некоего слова (обычно указательного) появляются новые контекстуальные семы или актуализируются семы потенциальные, в том числе семы фоновые [Протченко, Черемисина 1986: 77].
Так, например, воспринимается семантика слова ключ в составе строки. Вот люди, которые гремят ключами языка далее тогда, когда не отпирают никаких сокровищ (105): ассоциации последовательные, длительные, непрерывные, тонкие и непрочные.
Информативность метафорического слова определяется тем, что при его восприятии изменяются и состав, и количество всплывающих в сознании сем, и своеобразие их комбинаторики, и их иерархия. Семантическая структура речевой метафоры обычно лишь частично повторяет семантическую структуру слова в прямом значении: в отличие от исходного набора сем, типичного для прямого значения, в семном составе речевой метафоры некоторые семы устраняются, другие - добавляются. Так, в метафорическом значении слова золото в фразе «Золотая валюта коньяку в потайном шкапчике горного солнца» (103) исчезает дифференциальный признак «металл»: В то же время в сохранившемся семном составе происходит перегруппировка, изменение иерархии сем: «незаметные», периферийные семы из второстепенных (и нередко потому не всплывающих в сознании при восприятии прямого значения данного слова) превращаются в основные, ведущие. Кроме того, смысловое содержание речевой метафоры обогащается дополнительными признаками — характерологически-эмоциональными или чисто эмоциональными. Так, в метафорическом значении слова золото с периферии восприятия на положение «ведущих» выдвигаются указания на цвет и блеск. Здесь появляется и дополнительный признак - указание на красоту и теплоту.
Все семантические признаки, составляющие пучок сем речевой метафоры воспринимаются синхронно, как сосуществующие, речевая метафора оказывается многозначной, многоплановой. Это позволяет говорить о смысловой полифонии микрообраза в контексте художественной речи. Как видно из описания, семантическая полифония является следствием того, что образное метафорическое значение связано с прямым на основе сходства двух или более признаков соответствующих явлений. Например:
Тут я растягивал зрение и окунал глаза в широкую рюмку моря, чтобы вышла из него наружу всякая соринка и слеза (118); ...Чтение натуралистов — систематиков прекрасно влияет на расположение чувств, выпрямляет глаз и сообщает душе минеральное кварцевое спокойствие (121); Спокойно, не горячась, - как татарчата купают в Алуште лошадей, погружайте глаз в новую для него материальную среду и помните, что глаз благородное, но упрямое .животное (120); Я смотрел, как сдвигалась и раздвигалась гармоника басурманских морщинок у вас на лбу — по.жалуй, самое одухотворенное в вашем физическом облике (113); Я видел, как день ото дня подтаивала его снеговая корона, как в хорошую погоду, особенно по утрам, сухими гренками хрустели его нафабренные кручи (128).
Таким образом, очевидно что спецификой художественной речи О.Э.Мандельштама является наблюдаемый в метафоре контекстуальный «полисемантизм» - семантическая многоплановость, одновременное восприятие при прочтении метафоры нескольких разнопорядковых сем — дифференциальных семантических признаков.
Индивидуальные метафоры, принадлежащие к различным частям речи, неодинаковы по степени многоплановости контекстуальной семантики. В классе глаголов контекстуальная многоплановость наблюдается редко. Обычно глаголы характеризуются денотативной двуплановостью, т.е. лишь одним дополнительным дифференциальным признаком, определяющим специфику переносного значения. Принципиально интересно, что двуплановым при этом оказывается не только самый глагол, но и связанное с ним существительное, которое «передвигается» из класса наименований предметов в класс наименований деятелей, «живых» предметов. Например: Непрочитанная газета загремела жестью в руках (103); ...с видимым трудом отвыкал от своих официальных обязанностей, и скука отпечатала жирные поцелуи на его румяных щеках (101); Сквозь платок кусались розы, визжал ручной медвежонок с серой древнерусской мордочкой околпаченного Ивана — дурака, и визг его резал стекло (116).
Похожие диссертации на Речевые средства выразительности в автобиографической прозе О.Э. Мандельштама
