Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Слово личность как предмет лингвистической характеристики 10
1.1. История развития семантики слова личность 10
1.2. Слово личность: особенности современного словоупотребления
1.2.1. Отражение семантики слова личность в словарях русского языка
Выводы по Главе 1 35
ГЛАВА II. Личность как экстралингвистический феномен 37
2.1. Представление о личности в языковом сознании носителей русского языка 37
2.2. Характеристика человека как личности в смежных с лингвистикой научных дисциплинах 2.2.1. Представления о личности в психологии 45
2.2.2. Представления о личности в философии 50
2.2.3. Лингвистическое описание личности как междисциплинарного феномена 56
Выводы по Главе II 58
ГЛАВА III. Образ обломова как совокупность непроцессуальных и процессуальных характеристик персонажа, обусловливающих его личностные качества (на материале романа И. А. Гончарова «Обломов») 60
3.1. Характеристика образа человека (литературного персонажа) как основа для отнесения человека к тому или иному типу личностей 60
3.2. Образ Обломова: непроцессуальные характеристики 63
3.2.1. Социокультурная среда как фактор формирования личности Обломова 63
3.2.2. Языковой портрет Обломова: статический и динамический аспект характеристики 79
3.2.3. Вещный мир как отражение личности Обломова 90
3.2.4. Система ценностных ориентации Обломова 104
3.2.5. Непроцессуальные характеристики Обломова. Обобщающие выводы 111
3.3. Образ Обломова: процессуальные характеристики персонажа 113
3.3.1. Жизненный путь человека как отражение его биографии 113
3.3.2. Модель поведения Обломова
3.3.3. Принятие решения как ключевая ситуация, отражающая модель поведения человека 124
3.3.4. Фактическое осуществление задуманного. Верификация
3.4. Речь как черта личности Обломова 150
3.5. Обломов как личность 163
Выводы по Главе III 164
Заключение 166
Библиографический список
- Слово личность: особенности современного словоупотребления
- Отражение семантики слова личность в словарях русского языка
- Представления о личности в психологии
- Вещный мир как отражение личности Обломова
Введение к работе
Объектом анализа в настоящей диссертации является фрагмент исторически сложившейся лексико-семантической системы русского языка, связанной с наименованием лиц.
Предмет характеристики – слово личность как языковая единица, входящая в лексико-семантическую систему языка и соотнесенная с человеком как носителем совокупности индивидуальных и социальных характеристик, экспликация которых требует обращения к экстралингвистическим факторам. Ю. С. Сорокин отмечает: «Слово личность все более... тяготеет к новому абсолютивному употреблению. Значение слова личность ориентировано на выражение человеческой особи с присущим ей самосознанием и всеми характерными ее особенностями» (Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка в 30-90-е годы XIX века. – М., 1965, с. 204). Ср.: С. Ф. Рындин: «Есенин – личность выдающаяся, неординарная, поводов для постановки более чем предостаточно» (Т. Хорошилова. Балет без нафталина // Российская газета, 08.10.2009).
Цель работы – 1) рассмотреть, как развивались значения слова личность на протяжении XVII – XXI вв.; 2) продемонстрировать, что слово личность является лексической единицей, используемой для обозначения человека как индивида; 3) с опорой на языковой материал показать, что каждый человек – личность; 4) проанализировать образ Обломова, героя одноименного романа И. А. Гончарова, как носителя личностных (индивидуальных) качеств.
Для достижения данной цели необходимо было решить следующие задачи:
– представить обзор литературы, позволяющей проследить историю развития современных значений слова личность в русском языке;
– проанализировать толкования слова личность в словарях русского языка;
– охарактеризовать особенности функционирования слова личность в современной речевой практике (язык СМИ);
– показать, что описание лексической единицы личность требует обращения к смежным с лингвистикой наукам – прежде всего психологии и философии;
– продемонстрировать, что описание человека (персонажа художественного произведения) как личности возможно лишь при условии реконструкции его образа на основе анализа целостного текста художественного произведения;
– раскрыть сущность понятия личность на примере анализа образа Обломова – персонажа романа И. А. Гончарова «Обломов».
Актуальность работы обусловлена тем, что в ней решается проблема описания личности как языкового и экстралингвистического феномена. Такой подход отвечает ярко выраженной тенденции современной лингвистики к расширению объекта своего исследования, к разграничению свойств референта и языковой единицы, предназначенной для номинации данного объекта реальной действительности в совокупности всех его свойств и проявлений. Референтом слова личность является человек. Человек как междисциплинарный объект исследования характеризуется в большом количестве специальных работ. Ср., напр.: Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. – М., 1984; Бердяев Н. А. О назначении человека. – М., 1993; Виноградов В. В. Из истории слова «личность» в русском языке до середины ХIХ в. // История слов. – М., 1994; Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. – М., 2010; Колесов В. В. Душа и личность // Жизнь происходит от слова. – СПб., 1999; Чернова С. В. Образ человека: толкование термина, источники изучения, множественность интерпретаций, лингвистический анализ // Интерпретация образа человека как лингвистическая проблема: М-лы Междунар. конф. – Киров, 2011, С. 9 – 24.
Несмотря на то, что накоплен большой теоретический и эмпирический материал, связанный с описанием человека, представления о нём как носителе личностных качеств являются далеко не полными. Характеристика человека как личности в соотнесении с понятием образ человека и с опорой на языковые факты позволит объективировать его описание, даст в руки исследователей конкретный материал, позволяющий выявить его доминантные характеристики. Это откроет путь к более глубокому познанию человека как личности не только в лингвистике, но в других науках.
Новизна работы заключается в том, что в ней на основе содержащихся в лингвистической литературе сведений об истории слова личность в русском языке XVII – XIX вв. демонстрируется процесс развития семантики данной лексемы в XX – нач. XXI вв. Впервые понятие личность раскрывается через характеристику образа человека, рассматриваемого как совокупность его непроцессуальных и процессуальных характеристик, обусловленных экстралингвистическими факторами. С опорой на языковые факты в диссертации доказывается правомерность тезиса: «каждый человек – личность». Показывается, что различие между людьми как носителями личностных качеств состоит лишь в степени их социальной зрелости.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что описание человека как личности даётся через соотнесение его с понятием образ человека. Термин образ человека толкуется с позиции концепции, развиваемой кировскими лингвистами. В соответствии с этой концепцией образ человека – это «совокупность субъективно окрашенных и ассоциативно связанных непроцессуальных и процессуальных характеристик человека, стихийно формирующихся в сознании другого лица (лиц, группы лиц, поколения и т.д.) посредством восприятия, памяти и воображения и получающих отражение в языковых формах…» (Чернова С. В. Указ. соч., с. 13). Такой подход углубляет теоретические представления о лингвистической интерпретации образа.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы при изучении истории и современного состояния русского языка. Они могут быть положены в основу спецкурсов и спецсеминаров. Содержащаяся в диссертации информация может оказаться полезной для представителей смежных с лингвистикой наук.
Методы исследования. В работе использованы общенаучные методы (наблюдение, анализ, синтез, моделирование). Основными являются методы системно-функциональной лингвистики (компонентный анализ, контекстологический метод). Материал описывался также с опорой на свободный ассоциативный эксперимент как метод психолингвистики. В ряде случаев языковые факты подвергались статистической обработке. Основной путь анализа материала индуктивный: конкретные наблюдения над языковыми фактами систематизировались и обобщались в виде теоретических положений и выводов.
Материал исследования включает 1009 примеров высказываний со словом личность, извлеченных из текстов современных периодических изданий. Анализировался также текст романа И. А. Гончарова «Обломов» как целостная единица, из которой были извлечены фрагменты, связанные с описанием главного героя романа (1644 контекста).
Положения, выносимые на защиту.
Современные значения слова личность являются результатом развития его семантики на протяжении XVII – XXI вв.
На современном этапе основными значениями слова личность, зафиксированными в словарях и живом словоупотреблении, являются следующие: 1. человек как субъект права и как гражданское лицо; 2. отдельное человеческое я, человеческая индивидуальность как носитель отдельных социальных и субъективных признаков и свойств / человек с точки зрения характера, поведения, положения.
Языковой материал дает все основания утверждать, что каждый человек является личностью. Об этом свидетельствует распространенность в языке словосочетаний, в которых человек, характеризуемый как личность, предстает как носитель не только положительных свойств и качеств, но и как субъект асоциальный, представления о котором имеют негативную окраску (ср.: выдающаяся личность, яркая личность / ничтожная личность, криминальная личность).
Человек как носитель личностных качеств может быть охарактеризован посредством анализа его образа, рассматриваемого как совокупность его непроцессуальных и процессуальных характеристик.
Анализ образа Обломова с опорой на текстовый материал дает основания охарактеризовать персонаж И. А. Гончарова как личность, занимающую промежуточное положение на шкале «социально зрелая / социально незрелая личность».
Апробация работы. Основные положения и выводы исследования обсуждались на кафедре русского языка ВятГГУ. Результаты работы докладывались на следующих научных конференциях: на ежегодных научных сессиях ВятГГУ (Киров 2009-2012); на Международной конференции «Интерпретация образа человека как лингвистическая проблема» (Киров 2011); на XI Международной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира на современном этапе» (Нижний Новгород 2012); на Международной научной конференции «Русский язык: функционирование и развитие» (Казань 2012); на Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Русское слово: прошлое, настоящее, будущее» (Арзамас 2012).
По теме исследования опубликовано 11 работ, из них 3 в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения и Библиографического списка.
Слово личность: особенности современного словоупотребления
Как отмечает В. В. Колесов, на развитие многозначности слова лицо повлияло греческое слово izpdoooizov, которому соответствовало в переводах литературных текстов: лицо, облик; морда (животного); маска, личина; лицо, личность; поверхность (чего-либо); фронт, лицевая сторона и др. [Колесов 2001, с. 165-166].
Этимология слова ликъ является спорной. В. В. Колесов и Н. М. Шанский считают, что исходным для существительного ликъ является глагол лити (лить). «Лик - то, что отлито в форме, изображение, представление о сущности в явленном виде» [Колесов 2001, с. 164]. Соответственно, лицо, личина - то, что отлито в иной, другой форме. Ср.: «Лик. Общеслав. суф. Производное (суф. -к-) от лити "лить, формовать литьем". Исходно - "форма, образ" "вид", затем "лицо", ср. польск. twarz -от tworiti "делать". См. лить, облик, сличить» [Шанский, Боброва 2000, с. 168]. При этом остаётся неясным, в какие семантические отношения вступают слова лить-лик-личность. В. В. Колесов отмечает, что «усложнение представлений о человеке в развивающейся общественной среде вызывало всё новые формы слова, образованные от старинного корня -Лик-. "Лик" понимается как идеальный прообраз. Реальный облик его - это уже не лик, а лицо ("важное лицо", "знакомое лицо"), но если вдруг по какой-то причине примет лицо несвойственное ему обличие, тогда возникает уже личина, т. е. "фальшивый образ лица" и искажённый лик, разрушающий внешнее обличие и внутренний облик - кого?., конечно же, личности» [Колесов 1999, с. 170].
П. Я. Черных предполагает, что ликъ не связан с корнем ли- и восходит к общеиндоевропейскому leik-. «Происхождение неясно. Скорее всего, от и.-е. базы leik- "изгибать", "гнуть", "изгиб", "изогнутая линия" (Pokorny, 1, 309, 669). Ср. латин. прил. obliquus - "направленный в сторону", "боковой", "изогнутый"; ср. imago obliqua - "профиль". Некоторые языковеды и авторы этимологических словарей (Vasmer, REW, II, 1955,41; Machek, ES, 267) сопоставляют о.-с. Пкъ, Псе с др.-прус. laygnan ( laik-nan) - "щека" и др.-ирл. (недостоверным) lecco - "щека", новоирл. leaca - тж. Но слова эти в этимологическом отношении не более ясны» [Черных 1994, с. 480].
Н. Н. Вольский согласен с этой гипотезой и, основываясь на ней, выдвигает предположение о том, что корни лик- (лик-/лич-/лиц), лут- (лут-/лит-) и луб- объединяет не только семантическое сходство, но и фонетическая близость. В результате он делает вывод о том, что личина, это не «то, что имеет отношение к лицу... Сначала появилось слово лико/лицо (или какое-то близкое по звучанию слово), которое обозначало маску -вполне конкретный предмет, игравший большую роль в жизни наших предков... Затем от этого конкретного значения... развитие значения шло в направлении: "маска, личина" "внешний вид, образ, облик" "лицо человека" "отдельный человек"» [Вольский 2004, с. 188-189]. Однако данная гипотеза кажется сомнительной, поскольку каких-либо убедительных доказательств Н. Н. Вольский не приводит. Ср. мнение В. В. Колесова: «Это [лико] настолько архаичная форма, что возникает сомнение в том, что она имела значение «лицо». В форме лико совместно присутствуют все со-значения, впоследствии выделившиеся в качестве самостоятельных словесных форм» [Колесов 2001, с. 167].
Вместе с тем, слово личность, как справедливо отмечают исследователи, не могло появиться ранее XVII века - отсутствовал его денотат. В. В. Виноградов пишет: «В древнерусском языке до XVII в. не было потребности в слове, которое соответствовало бы, хотя отдаленно, современным представлениям и понятиям о личности, индивидуальности, особи. В системе древнерусского мировоззрения признаки отдельного человека определялись его отношением к богу, общине или миру, к разным слоям общества, к власти, государству и родине, родной земле с иных точек зрения и выражались в других терминах и понятиях» [Виноградов 1994, с. 271].
В. В. Колесов отмечает: «Понятие о личности - достижение Нового времени. Это своего рода плод длительной эволюции нравственных устремлений человечества в поисках идеала... Идея личности вызревает в общественной среде. Целое осознаёт свои части» [Колесов 2001, с. 173]. В. В. Колесов, однако, делает попытку провести смысловую нить от синкрета лицо к личности через их семантические отношения: «поскольку о личности речь не идёт ни в родовом, ни в средневековом обществе, в древнем роде бытует представление о "коллективной индивидуальности", которая идеально воплощала мысль о личности как части общего» [Колесов 2001, с. 170-171]. В. В. Колесов, ссылаясь на М. И. Стеблина-Каменского, пишет, что «человек раскрывается... не в прямых характеристиках, а через его отношение к другим людям. ... В древнерусских текстах представление о личности как выделяющейся из массы о-соб-и передавалось с помощью разных слов (челов къ, душа, лице, существо и пр.) но ни одно из них не имело этического оттенка смысла» [Колесов 2001, с. 168, 170-171].
Отражение семантики слова личность в словарях русского языка .
Системный подход к анализу объектов научного изучения в разных областях знаний является наиважнейшим методологическим принципом современной науки вообще и языкознания в частности. Этот подход развивается сегодня в соединении с функциональным, динамическим подходом и выступает как системно-функциональное направление научных исследований [См.: Чернова 2008а]. Для того чтобы получить углубленное представление о личности с лингвистических позиций, необходимо выработать концепцию, которая основывалась бы на подходе, объединяющем разные науки. Поэтому в качестве основного определения личности на данном этапе анализа мы избираем приведенное выше определение из «Философского словаря». Ср.: Личность - это «динамичная, относительно устойчивая целостная система интеллектуальных, социально-культурных и морально-волевых качеств человека... выраженных в индивидуальных особенностях его сознания и деятельности» [Философский словарь 1991].
Именно это определение личности позволяет избрать для её описания общее для философии и лингвистики основание - системно-функциональный анализ объекта научного познания. Такой подход предполагает, что при характеристике человека как личности необходимо рассматривать совокупность его личностных (= индивидуальных) свойств и качеств как систему, определённым образом структурированную и функционирующую под контролем сознания человека и сообразно его деятельности в тот или иной период. А. Г. Асмолов пишет: «При анализе человека как индивидуальности исследователи сталкиваются с такими проблемами психологии, как проблемы воли, характера, способностей и одарённости, или, иными словами, проблемами анализа индивидуальности личности, которые, несмотря на обилие попыток их изучения в истории психологии, до сих пор остаются terra incognita и одновременно "синей птицей" для психологов самых разных школ и направлений» [Асмолов 2007, с. 352].
Знакомство с психологической литературой навело нас на мысль о том, что в основу характеристики человека как личности, индивида следует положить деление человеческих типов на социально зрелые и социально незрелые личности.
М. Ю. Семёнов даёт такое определение зрелой личности: «Зрелая личность - это тип личности, образующийся в результате личностного роста и имеющий сформированное устойчивое единство личностных черт и ценностных ориентации, развитое нравственное сознание, сложившуюся иерархическую мотивационно-потребностную сферу, где доминируют высшие духовные потребности. Личностно зрелый человек характеризуется потребностью выходить за существующие пределы своей жизни и решать проблемы совершенствования и развития как своего общества, так и всего человечества, активно владеет своим социальным окружением. Ему свойственны психологическое здоровье, возможно более полное самовыражение и самораскрытие, продуктивность и творчество, тенденция развиваться в направлении все большей сложности, самодостаточности и компетентности, стремление к смыслу жизни, к реализации ценностей и ответственности за них» [Семёнов 2004, с. 13].
И. С. Кон пишет: «Социальная зрелость личности - понятие, фиксирующее одно из главных достижений процессов обучения и воспитания, осуществляемых семьей, школой, социальным окружением, социумом в целом. Социальная зрелость рассматривается как устойчивое состояние личности, характеризующееся целостностью, предсказуемостью, социальной направленностью поведения во всех сферах эюнзпедеятельности. Зрелая личность - это личность, которая активно владеет своим окружением, обладает устойчивым единством личностных черт и ценностных ориентации и способна правильно воспринимать людей и себя» [Кон 1999, с. 177].
Иными словами, зрелая личность характеризуется по степени развития мотивационной сферы, эстетических и интеллектуальных способностей, по степени активного участия в жизни общества.
По логике вещей незрелая личность - та, которая не обладает всеми или некоторыми из перечисленных выше признаков зрелой личности.
В зависимости от того, насколько многочисленными являются у человека проявления социальной зрелости, определяется и его место на шкале «социально зрелая / социально незрелая личность». Именно этот вопрос нам предстоит решить, характеризуя образ Обломова. Целесообразность такой направленности анализа человека как личности обусловлена тем, что личность формируется в социокультурной среде и одним из основных свойств личности является включённость её в общественные отношения и в тот или иной вид деятельности.
Э. Сепир писал: «В процессе развития лингвистических исследований язык доказывает свою полезность как инструмент познания в науках о человеке и, в свою очередь, нуждается в этих науках... Современному лингвисту становится трудно ограничиваться лишь своим традиционным предметом. Если он не вовсе лишён воображения, то он не может не разделять взаимных интересов, которые связывают лингвистику с антропологией и историей культуры, с социологией и психологией, философией и - в более отдалённой перспективе - с физиологией и физикой» [Сепир 1993, с. 260-261].
Результаты свободного ассоциативного эксперимента и анализ представлений о личности в психологии и философии показали, что в сознании современного человека личность как единица экстралингвистического характера, как человек, являющийся носителем системы определённых социально обусловленных свойств и качеств, проявляющихся в различных видах его целенаправленной деятельности, приобрела статус интегративного междисциплинарного образования, которое изучается в рамках широкого направления антропоцентрических исследований.
И. С. Кон в целом ряде своих работ проводит совершенно справедливую, на наш взгляд, мысль о том, что понятие личности имеет первостепенное значение среди других определений человека [Кон 1967, 1978, 1984, 1988]. В лингвистике большое количество работ посвящено анализу концепта человек (ср., напр.: Арутюнова 1999, Клевцова 2007, Крюков 2005, Пашина 2006, Степанов 2001, Тровати 2007, Убийко 1998, Хомяков 2009, Чечетка 2005 и др.). Н. Г. Наумова пишет: «Исследователи представляют концепт Человек как сложное образование (суперконцепт - В. И. Убийко), состоящее из целого ряда других концептов, связанных с той или иной сферой человека: телесной (физической, физиологической), интеллектуальной, эмоциональной, духовной и т.п. Чаще всего производится концептуальный анализ только определённой сферы» [Наумова 2010, с. 31].
Представления о личности в психологии
Если возможно выявить некоторые черты личности человека, исследуя его предметный мир, то, очевидно, также обстоит дело с персонажем литературного произведения и изображённой в литературе вещью. Характеризуя предметный мир классической «дочеховской» литературы в целом и реализма - в частности, А. П. Чудаков пишет, что «предметный мир, которым окружен персонаж, - его жилье, мебель, одежда, еда, способы обращения персонажа с этими вещами, его поведение внутри этого мира, его внешний облик, жесты и движения, - все это служит безотказным и целенаправленным средством характеристики человека» [Чудаков 1971, с. 139].
И. А. Гончаров, будучи писателем-реалистом, большое внимание уделял предметному миру произведения. Вещи, окружающие Обломова, являются не декорацией, на фоне которой развертывается действие романа, они являются отражением внутреннего мира героя, его индивидуальности. Как пишет Ы. И. Пруцков, «Гончаров - мастер точного и пластического воспроизведения предметов домашнего быта, всякого рода деталей, поз, взгляда, жеста, фигур, обстановки... Гончаров, как и Гоголь, остается неизменно одухотворенным поэтом, умеющим в мелочах открывать общий смысл жизни, находить выражение в них характера героя, общественного уклада» [Пруцков 1962, с. 94]. Обратимся теперь к роману И. А. Гончарова «Обломов» и рассмотрим, какими лексическими средствами на языковом уровне выражается в вещном мире индивидуальность Обломова. За подробным описанием облика Обломова в начале романа (см. раздел 3.2.2) следует не менее подробное описание его квартиры на Гороховой улице.
Ср.: Когда он был дома - а он был почти всегда дома, — он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной. У него было еще три комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не всякий день, когда человек мёл кабинет его, чего всякий день не делалось. В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы спущены.
Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою матернею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей.
Но опытный глаз человека с чистым вкусом одним беглым взглядом на все, что тут было, прочел бы только желание кое-как соблюсти decorum неизбежных приличий, лишь бы отделаться от них. Обломов хлопотал, конечно, только об этом, когда убирал свой кабинет. Утонченный вкус не удовольствовшіся бы этими тяжелыми, неграциозными стульями красного дерева, шаткими этажерками. Задок у одного дивана оселся вниз, наклеенное дерево местами отстало.
Точно тот лее характер носили на себе и картины, и вазы, и мелочи. Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: "Кто сюда натащил и наставил все это?" От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения на тот Dice предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью.
По степам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, напитанная пылью; зеркала, вместо того чтоб отраэ/сать предметы, могли бы служить скорее скрижалями для записывания на них по пыли каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки.
Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то молено было бы подумать, что тут никто не живет - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия. На зтазісерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с перьями; но страницы, на которых развернуты были книги, покрылись пылыо и пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в нее перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха (с. 5-6).
В приведённом отрывке выделим два момента. Во-первых, это наполненность кабинета вещами, которые создают иллюзию превосходного убранства. Для того чтобы соблюсти видимость «неизбежных приличий», нужно хорошо знать нормы этикета, обладать если не утончённым, то, по крайней мере, развитым вкусом. Обломов - человек эстетически развитый. Вещи выбирались не потому, что нравились, а потому что была необходимость в вещах, в декорации. У Обломова нет тёплого отношения к вещам, но нет и негативного отношения, ему всё равно: он «смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: "Кто сюда натащил и наставил все это? "» (с. 6).
Вещный мир как отражение личности Обломова
Вся основная деятельность должна начаться, когда будет завершён план. Ср.: Теперь мне еще рано ехать, - отвечал Илья Ильич, - прежде дай кончить план преобразований, которые я намерен ввести в имение... (с. 57). Да вот я копчу только... план... (с. 210). «И что тревожиться? - думал он. -Скоро и план подоспеет - чего ж пугаться заранее? Эх, я...» (с. 113). Но план не может быть завершён - Обломов будто зациклился на его разработке и не может двинуться дальше. С. Л. Рубинштейн пишет следующее: «Будучи объективно и средством и целью, частичной целью и средством, результат отдельного действия субъективно может переживаться или осознаваться субъектом по-разному. Преломляясь в переживании субъекта, эта диалектика целей и средств может принять в ходе действий разнообразные формы: в тех случаях, когда субъект как бы застревает на какой-нибудь частной цели, превращающейся для него в самоцель, деятельность его дробится, мельчает и распыляется; по мере того как он, сохраняя в поле своего зрения более крупные задачи, которые как бы вбирают в себя более частные, мелкие задачи, передвигает свою конечную цель всё дальше и дальше, деятельность его становится всё собраннее и целеустремлённее» [Рубинштейн 1999, с. 466]. План его существовал только в воображении, на стадии намерения, не переходя в стадию фактического воплощения в жизнь, иными словами, деятельность Обломова по переустройству имения так и не началась.
Ольга Ильинская пытается вернуть Обломова к активной жизни. Отчасти ей это удаётся. Ср.: Он бросился писать, соображать, ездил даже к архитектору. Вскоре на маленьком столике у него расположен был план дома, сада. Дом семейный, просторный, с двумя балконами (с. 321). Но проблема заключается в том, что Обломов все её поручения воспринимает как обыкновенные «механические» действия. Она просит его читать - он читает, но его цель не самосовершенствование, он делает это для неё, как делал в детстве для учителя урок. Он воспринимает деятельность как необходимость, неприятную, но которую нужно просто пережить. Во всех этих поступках Обломов не видит личностно значимой цели - цели, ради которой человек совершает поступки и из которых выстраивается его деятельность. Пассивное начало прочно укоренилось в Обломове. Ср.: ...деятельность его была отрицательная: он не спит, читает, иногда подумывает писать и план, много ходит, много ездит. Дальнейшее же направление, самая мысль жизни, дело - остается еще в намерениях (с. 290-291).
В данном разделе рассмотрим особенности поведения Обломова в ситуации, когда он оказывается перед необходимостью принять решение о недоимках.
Ситуация такова: Обломов получает «неприятное» письмо от старосты, в котором сообщается об уменьшении годового дохода на две тысячи рублей {тысящи яко две помеие). Обломов, который не привык считать свои доходы, тем не менее, осознаёт серьёзность ситуации - он понимает, что закончится его беззаботный образ жизни. Известно также, что доход его сокращался год за годом, что Обломов начал создавать план по предотвращению разорения. Однако теперь ситуация стала критической и требовала незамедлительного разрешения.
Ср.: Предстояло думать о средствах к принятию каких-нибудь мер. Впрочем, надо отдать справедливость заботливости Ильи Ильича о своих делах. Он по первому неприятному письму старосты, полученному несколько лет назад, уже стал создавать в уме план разных перемен и улучшений в порядке управления своим имением. По этому плану предполагалось ввести разные новые экономические, полицейские и другие меры. Но план был еще далеко не весь обдуман, а неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой. Обломов сознавал необходимость до окончания плана предпринять что-нибудь решительное (с. 7). Итак, план у Обломова находится в стадии разработки. Однако план этот содержит лишь общие положения, а ситуация требует конкретных мер.
Местоименное прилагательное каких-нибудь, со значением неопределённости, в словосочетании каких-нибудь мер, говорит о том, что у Обломова нет детально проработанного плана. По этому поводу иронизирует и автор-повествователь. Ср.: Основная идея плана, расположение, главные части - все давно готово у него в голове; остались только подробности, сметы и цифры (с. 76)
Однако Обломов сознаёт необходимость предпринять что-нибудь решительное - т.е. именно решить вопрос о недоимках. Глагол сознавать, указывает на то, что Обломов адекватно реагирует на ситуацию, и вместе с тем сочетание предпринять что-нибудь решительное, в котором неопределённое местоимение что-нибудь указывает на то, что Обломов не знает, что именно нужно сделать. Письма старосты побуждают его к деятельности, нарушают его покой. Следовательно, вот и цель -восстановить покой, устранить беспокойство. Пока цели «восстановить покой» и «предпринять что-нибудь решительное» находятся вместе, неотделимы друг от друга.
В том, что Обломов стремится к покою - нет ничего предрассудителыюго. Для любого человека нормальное состояние -состояние счастья и покоя. Но Обломов хочет непрерывного покоя, чтоб в его жизни не было ситуаций, вызывающих беспокойство. А это невозможно. Это утопия.
Чтобы восстановить покой, Обломов должен найти решение проблемы. Этот шаг Обломов и намеревается осуществить. Ср.: On, как только проснулся, тотчас же вознамерился встать, умыться и, напившись чаю, подумать хорошенько, кое-что сообразить, записать и вообще заняться этим делом как следует (с. 7).
С. В. Чернова пишет: «Заинтересованность как намерение осуществить действие передаётся прежде всего глаголами намереваться, намериться, вознамериться. Все они обозначают намерение как стадию в осуществлении действия, которая по сравнению с той, где субъект испытывает желание как "переживаемую активность" {Я хочу это сделать), значительно продвинута к зоне фактического осуществления действия, находится в непосредственной близости от этой зоны. Однако если желание возникает как бы само по себе, то намерение формируется и проходит ряд этапов, прежде чем оформляется окончательно и субъект скажет: "Я намереваюсь это сделать"» [Чернова 2008, с. 59].
Обломов задаёт себе последовательность действий: встать, умыться, попить чаю, подумать, сообразить, записать и вообще заняться этим как следует, - однако затем приходит к выводу, что нет необходимости вставать для того, чтобы пить чай, а во время чаепития можно и подумать.
