Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Языковая личность в письменных текстах 9
1.1. Понятие языковой личности 9
1.2. Понятие прецедентных текстов 19
1.3. Эпистолярий языковой личности 26
Глава 2. Становление языковой личности Лотмана 38
Глава 3. «Чужое слово» в письмах Лотмана: механизмы конструирования внешней точки зрения 71
3.1. Языковая личность: взгляд извне 71
3.2. Функции иноязычной лексики 73
3.3. Использование фразеологизмов как выражение национального менталитета 79
3.4. Прецедентность как показатель идиостиля 86
3.5. Военный текст в переписке Лотмана 89
3.6. Библейский текст как прецедентный 95
3.7. Анекдот как прецедентный текст 99
3.8. Гоголевский текст в переписке Лотмана 107
3.9. Функции пушкинского текста в письмах Лотмана 111
3.10. Трансформации прецедентных высказываний 117
Глава 4. Креативность как показатель идиостиля Лотмана 120
4.1. Языковая игра как средство индивидуализации языковой личности 120
4.2. Выбор речевого жанра как средство выражения языковой личности 139
4.3. Соотношение элементов устной и письменной речи в переписке Лотмана 158
4.4. Функции эвфемизмов в речевой характеристике 168
4.5. Значение невербальных средств для характеристики языковой личности Лотмана 174
Введение к работе
Изменение парадигмы современной науки о языке, усиление в ней роли «человеческого фактора» приводят ученых к осознанию важности не только проблем описания языковой структуры, но и задач всестороннего исследования homo loquens (человека говорящего). Языковая личность - человек в его способности к совершению речевых поступков - становится ныне интегральным объектом изучения молодых и интенсивно развивающихся сфер языкознания. К настоящему моменту развития антрополингвистики уже многое сделано для создания портретов коллективных языковых личностей, рассматриваемых в свете возрастных, тендерных, профессиональных, социальных, национальных и др. аспектов. Однако не менее продуктивен подход, который ставит в фокус внимания индивидуальный стиль, отражающий особенности языковой личности одного конкретного человека. Подобные исследования особенно важны в случае, когда в качестве объекта изучения выступает личность неординарная, человек, внесший значительный и неоспоримый вклад в развитие культуры: как правило, это элитарные языковые личности, речевое поведение которых характеризуется осознанным и творческим отношением к языку. К числу таких, ключевых для понимания русской культуры прошлого века, фигур следует отнести нашего выдающегося современника, профессора Тартуского университета Юрия Михайловича Лотмана (1922-1993). Обращение к эпистолярному наследию ученого позволяет, во-первых, прояснить некоторые особенности его языковой личности, во-вторых, увидеть в индивидуальном стиле его текстов черты, свойственные речевому поведению лучших представителей российской интеллигенции определенного периода развития нашего общества, в-третьих, наметить параметры для
описания идиостилей других людей. Все это обусловливает актуальность темы настоящего диссертационного исследования.
Цель работы состояла в том, чтобы на основе анализа эпистолярного наследия Ю. М. Лотмана выявить его индивидуальный стиль и в результате попытаться реконструировать некоторые черты его языковой личности.
Она обусловила решение следующих задач:
На основе воспоминаний современников и личных мемуаров выяснить условия становления языковой личности Лотмана.
Определить лингвистические способы создания внешней точки зрения в письмах Лотмана, для чего исследовать функциональные особенности «чужого слова» в письмах ученого: иноязычную лексику, паремические образования, прецедентные феномены (военный текст, анекдот, библейский текст и особо - тексты таких классиков русской литературы, как А. С. Пушкин и Н. В. Гоголь).
3. Проанализировать случаи языковой игры, сознательного
нарушения жанровых канонов, использования невербальных компо
нентов; проследить соотношение элементов устной и письменной
речи как проявления лингвистической креативности языковой лич
ности.
Объект исследования - эпистолярное наследие Ю. М. Лотмана.
Предмет изучения - речевые особенности письменного идиости-ля Ю. М. Лотмана, представленные в его эпистолярном наследии.
В процессе работы были использованы современные методы анализа дискурса и текста, в первую очередь описательный метод, включающий наблюдение и интерпретацию языкового материала, метод компонентного анализа, позволяющий раскрыть семантические
особенности используемой лексики и таксономический метод, дающий возможность классифицировать лингвистические факты.
Диссертация выполнена на материале писем Ю. М. Лотмана, опубликованных в 1997 г. издательством «Школа «Языки русской культуры» (всего 732 письма); кроме этого в работе использовались видеозаписи интервью ученого, его публицистика и научные исследования, а также воспоминания его коллег, учеников и родных.
Основные положения, выносимые на защиту:
Идиостиль частной переписки выступает отражением и выражением индивидуальных особенностей языковой личности. Письма выдающихся деятелей культуры заслуживают детального анализа для реконструкции и описания своеобразия их языковых личностей. Обширный объем эпистолярия Ю. М. Лотмана представляет интерес в качестве материала для антропоцентрического исследования.
Знакомство с мемуарными текстами, так или иначе затрагивающими биографию Ю. М. Лотмана, позволяют утверждать, что на становление его языковой личности наибольшее влияние оказали следующие факторы:
семейное окружение;
опыт речевой коммуникации, приобретенный во время войны и развитие в тот же период лингвистической саморефлексии;
синтез влияний выдающихся ученых и педагогов, профессоров филологического факультета Ленинградского университета;
занятия семиотикой, сформировавшие научный стиль ученого;
опыт, приобретенный благодаря приобщению к эстонскому языку и культуре.
3. Для анализа эпистолярного наследия Ю. М. Лотмана важную
роль играет сопоставление текстов писем с эпистолярными образцами
пушкинской эпохи, которые служили ориентиром для собственного эпистолярного творчества ученого.
4. Одним из важнейших научных принципов Ю. М. Лотмана, на
шедших отражение и в его личной переписке, является конструирова
ние внешней точки зрения («чужого слова») на описываемые им явле
ния. Лингвистическими способами моделирования такой точки зрения
в текстах писем являются:
введение иноязычной лексики в текст на русском языке;
апелляция к прецедентным текстам.
На основе анализа прецедентных высказываний различных типов можно выделить следующие обобщенные тексты, являющиеся источником цитирования:
пословицы и поговорки;
Библейский текст;
военный текст;
текст анекдота;
пушкинский текст;
гоголевский текст.
5. Одной из важнейших характеристик языковой личности
Ю. М. Лотмана выступает лингвокреативность, которая проявляется:
в языковой игре, прослеживающейся на всех языковых уровнях;
в творческом использовании стереотипов речевых жанров;
в творческом подходе к соотношению элементов устной и письменной речи;
в активном использовании невербальных (графических) компонентов коммуникации и превращении их в неотъемлемую значимую часть текста письма.
Теоретическая значимость работы состоит в обосновании и определении параметров исследования полнофункциональной языковой личности, а также факторов, влияющих на ее становление и развитие. Полученные результаты могут быть использованы для дальнейшей разработки проблем идиостиля ученого-гуманитария. Они также вносят определенный вклад в разработку общей теории языковой личности и языковой картины мира.
Практическая ценность полученных в работе результатов заключается в хороших перспективах их внедрения в учебные курсы по стилистике и культуре речи, психо- и социолингвистике и т.п. Особую ценность несет в себе разработанный автором и апробированный на конкретном материале подход к описанию индивидуальных стилей; он с успехом может быть использован для реконструкции других языковых личностей. Материалы диссертации могут быть использованы в практике преподавания русского языка как иностранного.
Научная новизна исследования заключается, во-первых, в разработке оригинального подхода к реконструкции языковой личности на основе анализа эпистолярного наследия, во-вторых, во введении в научный оборот научной модели языковой личности одного из выдающихся деятелей российской культуры прошлого века - Ю. М. Лотмана.
Апробация работы. Основные положения работы были изложены в докладах на конференции молодых ученых в Саратовском государственном университете (2003 г.), гуманитарной секции методологического совета ПАГС (2003 г) и всероссийской конференции «Язык образования и образование языка» (Великий Новгород 2003 г.), а также отражены в 5 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.
Понятие языковой личности
Тенденция к гуманизации, затронувшая в последние десятилетия практически все науки, не могла обойти стороной и языкознание. Лингвистическая прагматика сделала основным объектом исследования фигуру говорящего. По словам современного исследователя: «...уже с конца прошлого века в рамках изменения научной парадигмы гуманитарного знания маятник начинает двигаться в обратную сторону, и на место господствующей сциентистской, системно структурной и статической парадигме приходит парадигма антропоцентрическая, функциональная, когнитивная и динамическая, возвратившая человеку статус «меры всех вещей» и вернувшая его в центр мироздания» [Воркачев, 2001. С. 64]. В центр современной антропоцентрической лингвистики ставится понятие «языковой личности», то есть человека в его способности совершать речевые поступки. Впервые в науку оно было введено В. В. Виноградовым [Виноградов, 1980]. Ученый подошел к понятию языковой личности путем исследования языка художественной литературы. Логика развития понятий «образ автора» и «художественный образ», центральных в научном творчестве В. В. Виноградова, подвели исследователя к вопросу о соотношении в произведении языковой личности, художественного образа и образа автора. Первые описания конкретных языковых личностей также принадлежат перу В. В. Виноградова (глава «Опыты риторического анализа» монографии «О художественной прозе») [Виноградов, 1980. С. 120-146].
Однако честь создания полноценной теории языковой личности принадлежит Ю. Н. Караулову [Караулов, 1987]. Ученый убедительно продемонстрировал, как вся логика развития лингвистической науки вела к изучению языковой личности. Очень важным для автора понятием, правомерность которого он отстаивает в своей книге, является существование общенациональной и, в частности, общерусской языковой личности, которая включает базовую часть общей для русских картины мира, или мировидения (1-й уровень), и устойчивый комплекс коммуникативных черт, определяющих национально-культурную мотивированность речевого поведения (2-й уровень) [Караулов, 1987. С. 42].
Ю. Н. Караулов предлагает свою модель описания структуры языковой личности, предполагающую характеристику семантико-строевого уровня ее организации, реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности, выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а также в особенностях восприятия чужих текстов [Караулов, 1987. С. 43]. При анализе языковой личности на каждом из этих уровней (вербально-семантическом, тезаурусном и мотивационном) используются единицы соответствующего уровня, вступающие между собой в определенные отношения и свойственные данному уровню стереотипные объединения единиц. В своей книге Ю. Н. Караулов дает детальную характеристику каждого из уровней структуры языковой личности.
Дальнейшее изучение языковой личности двигалось по пути ее исследований, как обобщающего характера, так и дающих портреты конкретных языковых личностей. К работам первого типа можно отнести статью И. В. Сентенберг [Сентенберг, 1994], в которой анализируется обобщенная языковая личность. Автор ставит знак равенства между понятиями «языковая личность» и «коммуникативная личность».
Становление языковой личности Лотмана
Формирование языковой личности, которое происходит в раннем детстве, в значительной степени складывается под влиянием личностей родителей, семейных традиций, того образования, которое человек получает, и текстов, влияющих на становление языковой личности наряду с вышеперечисленными факторами. О родителях Ю. М. Лотмана (далее ЮМ) известно не так много, но можно с уверенностью сказать, что ряд черт, определявших индивидуальность ученого, в том числе и речевую, унаследован им от отца. Михаил Львович Лотман обладал широчайшей эрудицией и многочисленными талантами: он хорошо рисовал и обучался некоторое время в архитектурном училище. Кроме того, что он передал сыну талант художника, по свидетельству старшей сестры, Лидии Михайловны Лотман, отец «хорошо знал историю искусства и, гуляя с нами по Ленинграду-Петербургу, посвящал нас в прошлое самых знаменитых зданий города, в стили архитектуры» [Лотман Л., 1995. С. 128].
Посещение художественных галерей стало обязательным элементом воспитания детей с самого раннего возраста: Юрий первый раз посетил Эрмитаж в три года, а в 12 лет вызывал подозрения смотрителей музея, часами простаивая перед картинами. Безусловно, наследственной же чертой являлась логичность и даже «математичность» мышления, которую передал Юрию отец, в свое время обучавшийся на математическом факультете, а позже проводивший с сыном долгие часы за шахматной доской. И только юридическое образование, которое Михаил Львович не мог реализовать в условиях советской власти, с ее извращенным представлением о профессии юриста, и потому проработавший всю жизнь в скромной должности издательского юрисконсульта, никак не проявилось в дальнейшей судьбе Лотмана. Можно сказать, что полностью реализовали себя родители в воспитании детей. По-видимому, имелась систематическая и очень широкая программа. Всех четверых детей обучали музыке. Для старшей сестры Инны это стало в дальнейшем профессией. Юрий, который до 12 лет играл на фортепиано и даже выигрывал конкурсы художественной самодеятельности, хотя и прекратил свои занятия, но никогда не утратил интерес к классической музыке, часто цитировал оперные арии. С восприятием музыки связывались самые интимные переживания: ...все струны души натянуты: никогда так не слушалась музыка, так не ходилосъ под дождем, как сейчас... [Лотман, 1997. С. 311].
Другим семейным увлечением был театр. Дети не только воспринимали походы в театр как праздник, но и проигрывали увиденное дома. Так, по свидетельству сестры, огромное впечатление на совсем еще маленького Юру произвела сцена дуэли в опере Чайковского «Евгений Онегин»: «Дома он после неоднократно изображал эту дуэль, то выступая как Ленский и падая во весь рост, то являясь Онегиным и хватаясь за голову» [Лотман Л., 1995. С. 130]. Отсюда, из семьи, ведет начало еще один из общепризнанных талантов ЮМ - актерский. Он проявлялся и в школе, когда он мастерски исполнял роль Хлестакова на уроках литературы, и позже, когда в дружеском кружке блистал, разыгрывая шарады, да и в его лекторской речи стихотворные и прозаические цитаты всегда были отмечены печатью исполнительского таланта.
Становление языковой личности Лотмана
Языковая личность: взгляд извне
Пытаясь сформулировать некоторые черты человеческого облика Ю. М. Лотмана, Т. Д. Кузовкина отметила такую психологическую особенность ученого: «Тот поведенческий идеал, воплощение которого стало нормой для Лотмана, обязательно включал в себя постоянно присутствующее ощущение взгляда со стороны, что не мешало, а как-то, наоборот, удивительным образом способствовало неподдельной человеческой искренности и обаятельности ЮМ в общении ... Осмысление своего поведения, некая отстраненность от себя самого, были особенностями Лотмана, видимо, с самого раннего возраста. В этой связи характерен забавный эпизод, который Юрий Михайлович, смеясь, рассказывал в больнице: «А еще мне вспомнилось, как я лежу в комнате родителей за печкой, а Ляля заболела. Вызвали скорую помощь, вообще все ужасно, а я выставил ноги в длинных панталонах и думаю: «Какой у меня значительный вид! Как у взрослого!» Мне казалось, что это очень величественно. Никто, конечно, не заметил ни моих панталон, ни позы, но это было очень важно почему-то» [Кузовкина, 1999. С. 261].
Такой взгляд на себя извне, конечно, не является уникальным психологическим явлением. Ср. строки О. Э Мандельштама: Нет, никогда ничей я не был современник, // Мне не с руки почет такой. // О, как противен мне какой-то соименник, // То был не я, то был другой. [Мандельштам, 1990. Т. I. С. 154]. Другое дело, что эту черту можно считать универсальной для всего творчества Лотмана. Многие исследователи связывали нестандартность, революционность его научных идей «со свойственной исследователю устремленностью всегда переходить за границы своего пространства и пересматривать себя с точки зрения «чужого» [Кван, 2003. С. 48].
Он и сам неоднократно декларировал эту идею как один из основополагающих принципов искусства: В этом сложном мире ... мы его изучаем, находясь внутри. Что заведомо как будто лишает нас возможности исследования. Действительно, находясь в системе, ее изучать нельзя. Но для этого нас и много, чтобы все могли представлять себе точку зрения вне системы — точку зрения ребенка, женщины, мужчины, соседа, поэта, кибернетика, древнего грека, человека другой национальности. Мы все время смотрим на мир и всегда можем сконструировать точку зрения, которая находится в мире и смотрит на нас [Лотман, 2003. С. 293].
Это постоянное ощущение пристального взгляда со стороны заставляло настойчиво выстраивать свою личность по законам и правилам, присутствующим в его сознании. Причем эта конструируемая точка зрения «другого» не принадлежала ни одному конкретно существующему или существовавшему человеку, но являлась как бы совокупностью всего текста русской культуры. Не случайно мы находим в письме, написанном в тяжелую минуту, такие строки: Странно, но в том, чтобы самому о себе говорить чужими словами, есть не то чтобы «разрядка», а что-то себя стабилизирующее. В чтении стихов есть, видимо, что-то общее с молитвой [Лотман, 1997. С. 592]. Дело здесь, конечно, не только и не столько в стихах, а в том феномене, исследованию которого сам ученый посвятил множество страниц. Так, говоря о двух моделях коммуникации Я - Я и Я - ОН, Лотман утверждает, что любой художественный текст может быть воспринят в любой из этих систем. С одной стороны, текст несет некую информацию и является сообщением. С другой - функционально текст используется не как сообщение, а как код, когда он не прибавляет нам каких-либо новых сведений к уже имеющимся, а трансформирует самоосмысление порождающей тексты личности и переводит уже имеющиеся сообщения в новую систему значений [Лотман, 1992. С. 85]. Так пушкинская Татьяна выстраивала свои реальные чувства по моделям прочитанных ею романов, так «читательница N», отождествляет себя с Анной Карениной. Таким образом, человек говорит о себе чужими словами не потому, что не находит своих, а потому, что они помогают лучше понять себя, встав на точку зрения «другого».
Чужое слово может быть представлено текстом на иностранном языке, прецедентными высказываниями, не принадлежащими никому конкретно, но представляющими надличностную ментальность (пословицы, поговорки) и авторизоваными прецедентными текстами.
