Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Отражение культурных кодов в языке 18
1.1. Содержание термина «код культуры» в современных гуманитарных исследованиях 18
1.2. Кулинарный код культуры 20
1.2.1. Тематическая классификация кодов культуры 20
1.2.2. Кулинарный код культуры как один из базовых кодов 22
1.3. Языковое отражение кодов культуры 25
1.3.1. Вербальный код культуры 25
1.3.2. Лингвокультурологический подход к изучению кодов культуры... 26
1.3.3. О соотношении понятий «код культуры» и «метафорическая модель» 29
1.4. Образный строй языка как экспонент кодов культуры 32
1.5. Образное лексико-фразеологическое поле как объект
лингвистического анализа 39
1.5.1. Своеобразие образного лексико-фразеологического поля «Еда»... 40
Выводы по главе 1 44
ГЛАВА 2. Лингвистическое моделирование лексико фразеологического поля «еда» 45
2.1. Состав образного лексико-фразеологического поля «Еда» в русском языке 45
2.1.1. Минимальные образные единицы в составе образного лексико-фразеологического поля «Еда» 45
2.1.2. Мотивационно-образные лексико-фразеологические парадигмы в составе образного лексико-фразеологического поля «Еда» 47
2.2. Структура образного лексико-фразеологического поля «Еда» 53
2.3. Концептуальная структура образного лексико-фразеологического поля «Еда» 60
2.3.1. Подполе «Приготовление пищи» 63
2.3.1.1. Микрополе «Кулинар» 63
2.3.1.2. Микрополе «Кухня»
2.3.1.3. Микрополе «Кухонные принадлежности» 65
2.3.1.4. Микрополе «Процесс приготовления пищи» 67
2.3.2. Подполе «Продукты, блюда и напитки» 75
2.3.2.1. Микрополе «Продукты растительного
происхождения» 76
2.3.2.2. Микрополе «Продукты животного происхождения» 81
2.3.2.3. Микрополе «Продукты, полученные в результате первичной кулинарной обработки» 84
2.3.2.4. Микрополе «Гастрономические изделия и блюда, полученные в результате кулинарной обработки продуктов питания» 86
2.3.2.5. Микрополе «Ферментные и химические вещества неорганического и органического происхождения, а также приправы, используемые в кулинарии» 94
2.3.2.6. Микрополе «Качество и вкус пищи» 96
2.3.3. Подполе «Поглощение пищи» 99
2.3.3.1. Микрололе «Едок» 99
2.3.3.2. Микрополе «Место поглощения пищи и процесс подачи пищи к столу» 103
2.3.3.3. Микрополе «Процесс поглощения пищи» 105
2.3.3.4. Микрополе «Кормление» 111
2.3.3.5. Микрополе «Остатки пищи» 113
2.4. Отражение сценария приготовления и поглощения отдельных блюд в семантике образных средств языка 115
Выводы по главе 2 124
ГЛАВА 3. Метафорическая интерпретация действительности сквозь призму гастрономических образов 125
3.1. Концептуальная сфера «человек» 126
3.1.1. Физические характеристики человека. 126
3.1.2. Эмоционально-психологические характеристики человека 132
3.1.3 Характеристика интеллектуальных способностей человека и продуктов интеллектуальной деятельности человека
3.1.4. Характеристика речи 138
3.1.5. Характеристика нравственных качеств человека 138
3.1.6. Социальные характеристики человека 141
3.2.Социум 145
3.2.1.Политика 145
3.2.2. Экономика 149
3.2.3.Культура 151
3.3. Артефакты 154
3.4. Натурфакты 157
3.5. Время 161
3.6.Запах 162
3.7. Растительный мир 164
3.8. Животный мир 164
3.9. Звук 165
Выводы по главе 3 168
Заключение 170
Список сокращений. 173
Список источников 174
Список литературы
- Кулинарный код культуры как один из базовых кодов
- Минимальные образные единицы в составе образного лексико-фразеологического поля «Еда»
- Микрополе «Процесс поглощения пищи»
- Социальные характеристики человека
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена тем, что на современном этапе развития языкознания в русле антропоцентрического подхода в центре исследовательских интересов находится проблема репрезентации культуры в языке. Лингвистическое описание культурных кодов как результата познания лингвокультурным сообществом окружающего мира вносит существенный вклад в решение этой проблемы. В рамках лингвокультурологического направления внимание исследователей направлено на изучение и описание реализации в языке различных кодов культуры (Н.Ф. Алефиренко, Д.Б. Гудков, Ф.Н. Гукелова, В.В. Красных, М.Л. Ковшова, М.В. Пименова, В.Н. Телия, Г.В. Токарев, Л.А. Шестак).
По мнению многих ученых, кулинарный (пищевой, гастрономический, глюттонический) код культуры является одним из базовых (С.А. Арутюнов, А.К. Байбурин, Т.Б Банкова, Р. Барт, Е.Л. Березович, М.В. Гаврилова, Г.Д. Гачев, М.Л. Ковшова, К. Леви-Строс, Н.И. Толстой, СМ. Толстая, В.Н. Топоров). Кулинария как одна из наиболее освоенных человеком и значимых для него сфер жизни является частью национальной культуры, становится основой концептуализации мира, наполняется культурно-символическим содержанием, обретая обрядовый, ритуальный, мифологический, сакральный смысл, особое аксиологическое значение.
В современном языкознании наблюдается повышенный интерес к описанию лексических единиц с семантикой 'еда'. Работы, в которых так или иначе затрагиваются проблемы, связанные с изучением данного фрагмента действительности, демонстрируют многообразие подходов и аспектов анализа [Беленко 2009; Бойчук 2009; Буркова 2004; Долгова 2009; Ковшова 2009; Миронова 2002; Плотникова 2007; Пьянкова 2008; Устинова 2011; Чирич 2004, Юрина 2008, 2011 и др.]. При этом отсутствуют монографические исследования, посвященные анализу образного переосмысления явлений из области кулинарии, проводимые на материале лексических и фразеологических единиц русского языка, содержащих в качестве ассоциативно-образного компонента семантики представления из гастрономической сферы. В связи с этим представляется актуальным максимально полное описание образных слов и выражений, репрезентирующих концептуальную сферу «ЕДА», предполагающее также разработку принципов и методов систематизации данного материала.
Диссертационная работа вписывается в ряд научных исследований, посвященных изучению системы типовых образов национальной культуры, воплощенных в лексике и фразеологии. Это такие направления, как теория языковой и концептуальной метафоры (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, М. Джонсон, Ю.Н. Караулов, В.И. Карасик, И.М. Кобозева, Дж. Лакофф, Н.А. Мишанкина, З.И. Резанова, Г.Н. Скляревская,
А.П. Чудинов и др.); теория лексической и фразеологической образности (Н.Ф. Алефиренко, О.И. Блинова, Н.А. Илюхина, Н.А. Лукьянова, В.М. Мокиенко, В.Н. Телия, Е.А. Юрина и др.). Работа выполнена в рамках теории образности, разработанной учеными Томской лингвистической школы. Основные положения данной теории нашли отражение в публикациях О.И.Блиновой [1983, 1990, 1997, 2007, 2008 и др.], Е.А.Юриной [1994, 1999, 2005, 2007, 2008, 2010, 2011 и др.], Т.А. Демидовой [2007], И.Я. Пак [2006], Е.А. Шериной [2006, 2007, 2010].
Актуальным также является применение полевого метода при анализе когнитивной метафоры и рассмотрении проблем лингвистического миромоделирования. Плодотворность и высокую объяснительную способность полевой модели при систематизации образного лексикона отмечали О.Н. Емельянова, Н.А. Илюхина, Г.Н. Скляревская, Е.Ю. Харитонова и др. Необходимость комплексного исследования максимально полного состава образных слов и выражений, репрезентирующих символическое, образное, нормативно-ценностное функционирование русской пищевой традиции, методом полевого моделирования продиктована отсутствием подобного описания в современной русистике.
Выше названные проблемы определили выбор объекта и предмета исследования.
Объектом исследования является совокупность образных средств русского языка, отражающих кулинарный код культуры.
Предмет исследования составляет полевая организация образной лексики и фразеологии с семантикой 'еда', а также участие образных языковых единиц, репрезентирующих кулинарный код культуры, в процессах категоризации и концептуализации внеязыковой действительности.
Цель работы - исследовать реализацию кулинарного кода культуры в образной лексике и фразеологии русского языка методом построения и анализа образного лексико-фразеологического поля «Еда» и представить фрагмент русской языковой картины мира, связанный с образным воплощением национальной кухни.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
обосновать теоретические положения и методологию исследования реализации кулинарного кода культуры в системе образных средств русского языка;
выявить по данным словарей русского литературного языка образные слова и выражения, метафорически воплощающие представления носителей языка о гастрономической сфере, и проанализировать особенности их семантики и текстовой реализации;
структурировать полученный языковой материал методом построения образного лексико-фразеологического поля «Еда» и проанализировать его параметры: количественный состав, границы поля,
СемаНТИЧеСКИе И СТруКТурНО-СемаНТИЧеСКИе СВЯЗИ Между ЯЗЫКОВЫМИ
единицами;
выявить тематические группы образной лексики и фразеологии и описать структурно-семантические связи слов в пределах группы посредством систематизации языковых единиц в мотивационно-образные парадигмы;
разработать когнитивную модель поля путем выявления сценарной структуры концептуальной сферы «ЕДА»;
рассмотреть систему устойчивых образных представлений, содержащих кулинарные образы в качестве эталонов образного уподобления при метафорической номинации различных явлений действительности;
описать фрагмент русской языковой картины мира, связанный с выражением представлений о мире путем ассоциативно-образного уподобления продуктам питания, кулинарным блюдам, процессам приготовления и поглощения пищи.
Материал исследования. Работа выполнена на материале современного русского литературного языка. Приемом сплошной выборки из словарей русского языка было извлечено 876 образных единиц (557 метафор, 85 собственно образных слов и 234 фразеологических единицы), в семантике которых метафорически воплощаются представления о различных явлениях кулинарной сферы. В качестве источников использованы следующие словари: 1) «Большой академический словарь русского языка» в 17-ти томах под ред. К.С. Горбачевича (2006);
2) «Словарь русского языка» в 4-х томах под ред. А.П. Евгеньевой (1989);
3) «Новый словарь русского языка» под ред. Т. Ф. Ефремовой (1998);
4) «Большой фразеологический словарь русского языка. Значение.
Употребление. Культурологический комментарий» под ред. В.Н. Телия
(2006); 5) «Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический
справочник» А.К. Бириха, В.М. Мокиенко, Л.И. Степановой (1999);
6) «Словарь образных слов русского языка» О.И. Блиновой, Е.А. Юриной
(2007); 7) «Словарь оценок внешности человека» В.М. Богуславского
(1994); 8) «Словарь сравнений и сравнительных оборотов в русском языке»
К.С. Горбачевича (2004); 9) «Лексико-фразеологический словарь русского
языка» А.В. Жукова (2003); 10) «Фразеологизмы в русской речи»
A.M. Мелерович, В.М. Мокиенко (2001); 11) «Большой словарь русских
поговорок» В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитиной (2007); 12) «Словарь
образных выражений русского языка» под ред. В.Н. Телия (1995);
13) «Фразеологический словарь русского языка» под ред. А.И. Молоткова
(1978); 14) «Фразеологический словарь русского литературного языка»
А.И. Федорова (2001); 15) «Фразеологический словарь современного
русского литературного языка» в 2-х томах под ред. А.Н. Тихонова (2004);
16) «Пословицы и поговорки русского языка. Большой объяснительный
словарь» В.Н. Зимина, А.С. Спирина (2006).
Основным источником контекстного материала послужила текстовая база «Национального корпуса русского языка» []. В качестве иллюстративного материала также привлекались тексты художественных произведений, материалы газетных и журнальных статей. Картотека контекстов насчитывает около 2500 единиц.
Методы и приемы исследования. В качестве ведущего в работе используется метод системного научного описания, который применяется с целью выявления связей и отношений между исследуемыми единицами, типологизации образных средств языка. Названный метод включает приемы сплошной выборки, наблюдения, классификации, систематизации, интерпретации, компонентного и контекстного анализа, научного синтеза, количественных подсчетов. Для систематизации совокупности отобранных языковых средств применялся метод полевого моделирования, позволяющий максимально полно описать фрагмент образной языковой микросистемы и представить фрагмент русской метафорической картины мира, связанный с образным функционированием исходной концептуальной области «ЕДА». С целью выявления глубинных смысловых структур, лежащих в основе семантики языковых единиц и фрагментов лексических систем, использовался метод лингвистического моделирования, включающий приемы концептуального анализа и интроспекции, предполагающей обращение к собственному языковому сознанию исследователя в процессе анализа явлений родного языка. В работе был использован прием лингвокультурологического комментирования с целью интегративного изучения лексики и фразеологии русского языка на фоне фактов культуры и истории народа, а именно - для интерпретации пищевой традиции как культурно-исторической основы формирования типовых образов, входящих в языковую систему.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые собран и проанализирован обширный пласт образных единиц, реализующих в качестве основания образного уподобления представления из концептуальной сферы «ЕДА». Проведено комплексное описание образного лексико-фразеологического поля «Еда», эксплицирующего реализацию кулинарного кода культуры. Охарактеризован миромоделирующий потенциал кулинарных образов как источника метафорической номинации явлений других концептуальных сфер.
Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в
лингвистическую теорию образности, метафорологию,
лингвокультурологию. Предложенная методология описания образного воплощения кода культуры в семантике языковых единиц вносит вклад в разработку проблем лингвистического моделирования языковых и концептуальных структур и реконструкции языковой картины мира. Полученные результаты могут найти применение при уточнении теории образных семантических полей.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования в лексикографической практике для создания лингвокультурологического словаря русской кулинарной метафоры. Материалы исследования могут быть использованы в лекционных курсах по лексикологии, лингвокультурологии, в различных культурологических исследованиях, связанных с изучением специфики менталитета русского народа, в исследованиях по межкультурной коммуникации, в преподавании русского языка как иностранного.
На защиту выносятся следующие положения:
Код культуры представляет собой исторически сложившуюся нормативно-ценностную символическую систему вторичного означивания, которая несет в себе культурную информацию о мире и социуме, структурирует, организует этнокультурное сознание и проявляется в процессах категоризации и концептуализации действительности, языкового миромоделирования. Разнообразные элементы пищевой традиции, получая образные и оценочные значения, обретая символические смыслы, становятся единицами кулинарного кода культуры, который репрезентируется как на внеязыковом уровне (в обрядах, ритуалах), так и в языковой системе. В качестве экспонентов кулинарного кода культуры могут быть рассмотрены образные средства языка, выражающие систему гастрономических образов, метафорически реализованную в их семантике.
Совокупность образных единиц, метафорически воплощающих в своей семантике представления носителей русского языка о различных явлениях гастрономической сферы, составляет значительный фрагмент образной системы русского языка и отражает метафорический фрагмент национальной картины мира, особенности национального мировидения и миропонимания.
Языковая структура образного лексико-фразеологического поля «Еда» представлена системой мотивационно-образных парадигм (предметных, признаковых, глагольных), мотивированных исходными необразными единицами с семантикой 'еда' и включающих все образно мотивированные единицы языка. Языковые единицы поля распределяются от ядра к периферии по трем уровням: исходному мотивирующему, образно-мотивированному и референтному.
Концептуальная структура образного лексико-фразеологического поля «Еда» моделируется в соответствии с пропозиционально-динамической полиситуативной структурой концептуальной сферы «ЕДА». Она представлена системой микрополей («Едок», «Кухня», «Процесс приготовления пищи», «Гастрономические изделия и блюда, полученные в результате кулинарной обработки продуктов» и др.), объединенных в три подполя: «Приготовление пищи», «Продукты, блюда и напитки», «Поглощение пищи».
Система образов, связанная с символизацией и метафоризацией русской пищевой традиции, обладает высоким миромоделирующим потенциалом. Основной сферой референции образной лексики и
фразеологии с кулинарной семантикой является концептуальная сфера «человек», в чем проявился принцип антропоморфизма языка. Также номинации и характеризации посредством кулинарных образов подвергаются понятийные сферы «социум», «артефакты», «натурфакты», «время», «запах», «растительный мир», «животный мир», «звук».
Апробация работы. Обсуждение основных положений диссертации
проходило на заседаниях научного семинара кафедры русского языка как
иностранного Национального исследовательского Томского
политехнического университета (2009, 2010, 2011), на международной научно-практической конференции «Коммуникативные аспекты языка и культуры» Томск, ТПУ, 2009, 2010; международной научной конференции «Язык - текст - дискурс: традиции и новации» Самара, 2009; XI Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» Томск, ТГУ, 2010.
Основное содержание работы отражено в 6 статьях, 2 из них опубликованы в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ для кандидатских исследований.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, списка использованной литературы, списка условных сокращений.
Кулинарный код культуры как один из базовых кодов
В современной отечественной лингвокультурологии, этнолингвистике и лингвосемиотике активно развиваются исследования в области изучения кодов культуры. Результаты исследования теории «культурных кодов» представлены в трудах Н.Ф. Алефиренко, Т.Б. Банковой, Е.Л. Березович, Т.И. Вендиной, Д.Б. Гудкова, В.В. Красных, М.Л. Ковшовой, М.В. Пименовой, Ю.С. Степанова, В.Н. Телия, СМ. Толстой, Л.А. Шестак, Е.А. Юриной и др.
Прежде чем говорить о культурных кодах, следует определиться с одним из фундаментальных и необходимых для рассмотрения понятий - культура. Не останавливаясь подробно на анализе многочисленных определений данного понятия, скажем, что в данной работе культура рассматривается как комплекс материального - вещного мира и духовного - мира смыслов в их взаимосвязанности и взаимообусловленности. Как пишет А.А. Брудный, духовная и материальная культуры - это «две руки человечества» [цит. по Маслова 2001. С. 22]. Жизнь человека организуется согласно культурным традициям. С одной стороны, характер материально-практической деятельности человека базируется на идеологических установках, принятых обществом. С другой стороны, символы духовной культуры, как знаки символической системы, сформировались на базе практического освоения действительности. В своей работе, вслед за С.А. Кошарной, мы придерживаемся следующего определения культуры: культура - это «...историческое образование, характеризующееся единством материальных и духовных ценностей, нравственно-эстетических воззрений, морально-этических установок и семиозиса (процесса создания знаков), репрезентирующего особенности общественного менталитета и обеспечивающего трансляцию культурно значимой информации в пространстве и времени» [Кошарная 2002. С. 13].
Обращение к теории кода в гуманитарном знании не случайно, поскольку культура осмысливается как знаковая система, которая является посредником между человеком и окружающим миром (Вяч. Вс. Иванов, А.К. Байбурин, Ю.М. Лотман, Н.И. Толстой, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский и др.). На первый план выдвигается содержательная сторона, необходимость понимания «текста культуры», а код культуры представляет собой то, что дает возможность прочитать этот текст, перейти от знаков к смыслу, войти в мир смысла.
Под кодом культуры понимается «система знаков (знаковых тел) материального и духовного мира, ставших носителями культурных смыслов» [Гудков, Ковшова 2007. С. 9]. В аксиологическом аспекте код культуры представляет собой систему идей, ценностно значимых для лингвокультурного сообщества. Это символическая система кодирования идей через культурные символы и образы, которые характеризуются устойчивостью, повторяемостью в пределах рассматриваемой культуры. Явления природы, артефакты, действительность, внешний и внутренний мир человека отражаются в знаках и внутри этой символической системы, становятся носителями дополнительной информации, приобретают добавочное, вторичное значение. Вторичность является необходимым свойством кода и определяется как способность элементов кода, имеющих денотативное, «докодовое» значение, использоваться для обозначения других объектов и явлений действительности [Байбурин 1993; Березович 2007; Толстая 2007 и др.].
Значение единиц кода детерминировано образными представлениями и стереотипами сознания, которые опираются на некоторые черты, свойства, качества реалии, предмета. В целях переосмысления избираются такие объекты предметного мира, которые занимают важное место в системе ценностей этнокультурного сообщества, обладая социально значимыми, востребованными свойствами и качествами: «ценность любого материального предмета как культурного феномена определяется не его субстанцией самой по себе, а тем значением, которое приписывается этому феномену человеческим сознанием, той ценностью, которой он наделяется в определенном обществе» [Гудков 2003. С. 14]. Реалии мира, переосмысленные в ценностных, этических, эстетических категориях, становятся носителями культурных идей. Следовательно, система знаков, в которой реализуются коды культуры, всегда национально обусловлена и культурно маркирована.
Посредством культурных кодов выражается знание человека о явлениях окружающего его мира. Коды культуры представляют собой нормативно-ценностную систему - «сетку» [Красных 2003], «систему координат» [Пименова 2005], «структурообразующий элемент» [Гудков 2007], - которая определяет способ мышления, организует этнокультурное сознание. В онтологическом аспекте культурные коды как структурные ценностно маркированные единицы сознания объединяют представления человека о наделенных культурными смыслами реалиях, относящихся к одному типу феноменов, формируя определенные фрагменты картины мира, участвуя в процессах категоризации, путем сравнения, соотнесения разных фрагментов действительности [Алефиренко 2005; Толстая 2007; Шестак 2003 и др.].
Знаковые системы представляют собой инструмент отображения, познания мира и одновременно создания культурной среды обитания человека и моделей мировосприятия. Знаки, составляющие культурные коды, с одной стороны, воплощают в себе определенное видение мира представителей культурного сообщества, а с другой стороны, задают подобное мировидение представителям данного сообщества. Культурный код регулирует человеческое мышление и определяет модель социального и индивидуального поведения (обязательные / необязательны, желательные / нежелательные, запрещенные / разрешенные действия) [Бразговская 2008, Телия 2005 и др.]. Это своеобразная программа ментального и предметно-практического поведения людей.
Исходя из перечисленных выше свойств кодов культуры, в качестве рабочего определения в работе будем использовать следующее: код культуры -это исторически сложившаяся нормативно-ценностная символическая система вторичного означивания, несущая в себе культурную информацию о мире и социуме, структурирующая, организующая этнокультурное сознание и проявляющаяся в процессах категоризации мира (в том числе - в процессах языкового миромоделирования).
Минимальные образные единицы в составе образного лексико-фразеологического поля «Еда»
Образное лексико-фразеологическое поле «Еда» можно обозначить как макрополе в силу обширного состава и множественности способов его структурирования. Внутри макрополя выделяются 3 подполя в соответствии с концептуальным сценарием «Приготовление и поглощение пищи». Данные подполя в свою очередь представляют собой объединение микрополевых структур, внутри которых объединяются лексические и фразеологические единицы, характеризующие определенного участника сценария.
Внутри микрополей языковые единицы структурируются от ядра к периферии. Например, в микрополе «Процесс поглощения пищи» к ядерной зоне на уровне мотивирующего поля относится глагол есть. 95 образных единиц, составляющих эту парадигмы, образуют ядро на уровне образного поля. Ядерные единицы: 1) номинируют основные процессы, предметы и их свойства в составе кулинарной сферы; 2) активно задействованы в процессах метафоризации; 3) характеризуются частотностью словоупотребления и востребованностью в дискурсивной практике. Околоядерное подмножество составляют необразные мотивирующие и образно мотивированные единицы, номинирующие отдельные, частные процессы поглощения пищи: жевать, грызть, кусать, глотать, сосать, пить, хлебать. На периферии поля находятся единицы, обладающие более конкретным значением по отношению к ядерным элементам поля: вкушать, ократъ, переваривать. Зону дальней периферии составляют единицы, не образующие мотивационно-образные парадигмы: чавкать, а также те единицы, которые находятся на пересечении микрополей: смаковать (метафора смаковать входит в состав мотивационно-образной парадигмы смачный, которая принадлежит микрополю «Качество и вкус пищи» подполя «Продукты, блюда и напитки»).
Количественный состав образного лексико-фразеологического поля не совпадает с общим количеством слов его микрополей, что связано с размытостью границ внутри поля и принадлежностью одного образного слова разным микрополям одновременно (Например: ФЕ заварить кашу входит в состав микрополя «Приготовление пищи»: МОП варить и микрополя «Продукты питания и блюда»: лексико-семантическая группа «Гастрономические изделия и блюда, полученные в результате кулинарной обработки продуктов питания»: МОП каша).
Порядок следования микрополей при описании в работе обусловлен логикой развертывания сценарной структуры.
Приготовление пищи осуществляется кулинаром, который может быть равен субъекту поглощения пищи - едоку, если удовлетворяет свои собственные потребности.
Сложившиеся представления о характере работы, которую выполняет кулинар, формируют ассоциативный план образного уподобления и отражаются в образных единицах языка (3 образные единицы).
Обобщенное представление о том, что выполняемая поваром работа очень важна для окружающих, так как от качества питания зависит здоровье и трудоспособность людей, запечатлено в выражениях Добрый повар стоит доктора; Добрый повар сначала душу в котел кладет, а потом мясо.
Однако представление о том, что работа повара не требует больших знаний, ее может выполнить любой человек, становится основой формирования пренебрежительного отношения к тому, кто этим занимается: Великое дело — блины печь: налил, да и в печь. Образы кашевара, кухарки часто используются для передачи негативной оценки деятельности человека: кашевар человек, не имеющий представления о том, как правильно что-то делать (И ко всему написанному и прочитанному надо относиться именно так: кашевар, на старости взявшийся за перо. Азальский), кухарка о человеке, который не способен выполнять высоко интеллектуальную работу {И то сказать, мало ли «кухарок» руководили не то что отдельными предприятиями — государством. «Роспечать в составе алюминиевого бизнеса // «Известия», 20.05.1999). В основе уподобления лежит представление о достаточно простой, незатейливой, нехитрой работе, которую может выполнить практически каждый человек (приготовить пищу), в сравнении с другой деятельностью, требующей высокого профессионализма.
Оценка деятельности мясника как грубой и достаточно жестокой, нечеловечной становится основанием для образного переосмысления при обозначении, например, профессиональной деятельности врача: мясник грубый, бездушный, нечуткий человек (Вы подумайте, тот мясник кто меня оперировал, даже не появился! Грекова).
Состав микрополя поля «Кулинар» в русском языке выглядит следующим образом (Таблица 2):
В образной системе русского языка кухня становится не только местом приготовления пищи телесной, но и тем «котлом», в котором «варятся» идеи. Можно отметить несколько факторов, повлиявших на развитие образного значения метафоры кухня. С одной стороны, образное уподобление основывается на сходстве технологической стороны процесса: из разрозненных фактов, как из ингредиентов, в процессе обработки рождается идея. С другой стороны, немалую роль играет ореол таинственности, который сопровождает приготовление блюда: кулинария, издавна носившая символический, сакральный смыл, сопряженный с таинством обряда, и в современном мире продолжает оставаться местом сохранения тайн приготовления вкусной еды. Нужно также отметить тот факт, какую роль играла кухня в жизни русского (советского) человека, а именно, любовь к разговорам на кухне, где обсуждается наболевшее и злободневное. Интимность этих бесед переосмысляется как таинственность, скрытость от посторонних глаз: кухня скрытая сторона какой-н. деятельности, чьих-н. действий1 {Мне сильно повезло - руководители клуба полностью доверяли, не пытаясь лезть в мою тренерскую кухню. Побегалов), кухня место политических интриг (В этой кухне надо не один год повариться, чтобы разобраться, как "законы делаются"... Багиро).
Микрополе «Процесс поглощения пищи»
Традиция сочетать в кулинарном изделии мучную основу с мясными и растительными продуктами способствовала тому, что в конце XVI - начале XVII вв. в русскую кухню органично вошли «восточные блюда»: лапша (молочная, мясная, куриная, грибная) и пельмени, заимствованные у татар (тюрков) и пермяков (камских угро-финнов).
Изделия из муки обязательно присутствуют в структуре обряда - от маленьких фигурных печеных изделий до пасхальных и свадебных хлебов. Обрядово-магической практике и верованиям славян, связанным с триадой зерно -мука - хлеб посвящены работы А.К. Байбурина, Н.Ф. Сумцова, Е.С. Узеневой, В.В. Усачевой и др. Хлеб в культуре и языке, как отмечает О.Г. Савельева, является ключевым знаком, который отличается высоким прагматическим потенциалом, положительной символьностью, широким ассоциативным диапазоном функционирования, образностью, экспрессивностью [Савельева 2006].
Семантическая плотность данной тематической группы, детализация наименований, выделение смысловых оттенков указывают на лингвистическую ценность внеязыкового объекта, не только собственно хлебобулочных изделий, но и процессов, связанных с их производством и употреблением.
Сцены приготовления муки из зерна и производства мучных изделий на всех стадиях технологического процесса, а также сами мучные изделия становятся культурно-национальными эталонами образного отображения мира, которые воспроизводят характерное для данной культуры мировосприятие.
Процесс изготовления мучных изделий начинается с приготовления муки. Важную роль при этом играют такие инструменты, как жернов мельничный каменный круг для перетирания, размола зёрен в муку и сито принадлежность для просеивания муки и других сыпучих тел или для процеживания чего-нибудь, состоящая из широкого обруча и натянутой на него с одной стороны мелкой сетки . Их функциональная предназначенность, устройство, масса образно переосмысливается при языковом обозначении социального механизма, при котором оказывается физическое воздействие, психологическое давление на человека {Отныне человек, который хочет получить российское гражданство, должен пройти жернова пятилетней проверки на «добропорядочность». Кожевникова), а также процессов, связанных с отбором, отсеиванием того, что не
соответствует необходимым параметрам, установленным нормам и стандартам (Да и в том случае, если бы книга была распродана, вряд ли она прошла бы через внутрииздательское и комитетское сито при обсуждении и утверждении планов... Мильчин). Процесс превращения зерна в муку ассоциативно связывается с бессмысленной речевой деятельностью человека: молоть говорить что-л. вздорное, болтать (Ты будешь в дальнейшем молоть всякую чушь? — грозно спросил Фагот у плачущей головы. Булгаков), а процесс отсеивания - с социальной деятельностью: отсеять производя отбор среди кого-н., устранить менее удовлетворяющих предъявляемым требованиям (Предварительно прослушав каждого, Надежда Матвеевна оставила сначала четырнадцать, а потом отсеяла ещё нескольких человек. Архипова).
Образ муки задействован в качестве метафорического основания для группы образных единиц, образующих мотивационно-образную парадигму с вершиной мука порошкообразный продукт питания, получаемый путём размола хлебных злаков . Метафоры мука о чём-л., видом и цветом похожем на муку (В воздухе мгновенно повисла пелена из какой-то белоснежной холодной муки. Грищенко), мука о чём-л. порошкообразном (При растрескивании древесины небольшие трещины заделывают шпатлевкой из воскоканифолъной мастики и древесной муки. Матвеева), мучнистый беловатый, имеющий цвет муки (Пытошныи дьяк, и без того бледный, сделался вовсе мучнистым. Акунин) отражают образное представление, в котором мука и ее свойства ассоциативно связываются с различными предметами и явлениями окружающей действительности.
Процесс приготовление теста - замесить приготовить, смешивая муку с водой и разминая до получения вязкой массы , мешать переворачивать, взбалтывать круговым движением , - сопровождающийся пачканием рук и пространства кухни, образно переосмысливается как негативные, противоправные социальные действия (ср. нечистый на руку): замешать вовлечь в предосудительное дело, преступление (Ирак же, наоборот, стремился замешать в дело ребят со стороны, скорее всего, своих традиционных корешей — Францию и СССР. Голубицкий), замешанный уличенный, заподозренный в соучастии, в причастности к какому-н. преступлению (В этой политике, наряду с Ельциным, замешаны многие из его окружения, преследовавшие личные корыстные цели. Оборотни первой волны // «Завтра», 2003.08.06).
Образные единицы замешательство внезапное нарушение порядка {Паническое замешательство ... разрушение элементарных связей ... утрата целей и святынь... распад морали и падение нравственности. Волос), месиво беспорядочная смесь, соединение разнородного {Таганка напоминает рулет, в который замешивались дома, колокольни, мигающие светофоры, стальное месиво машин, сочное варево толпы. Проханов), мешанина смесь чего-л. разнородного, путаница {При этом в мозгах россиян отчётливо видна идейная мешанина. Костиков) реализуют образное представление, в котором процесс смешивания разнородных ингредиентов ассоциируется с беспорядком в различных сферах жизнедеятельности человека.
Для приготовления дрожжевого теста необходима закваска, от которой зависит качество и вкус будущего хлеба. Образное уподобление закваски и зачатков характера, духовного склада, заложенных в человеке воспитанием, условиями, средой, находит свое отражение в метафоре закваска основы характера, заложенные воспитанием, средой {...так проявляла себя крепкая коммунальная закваска, впитанная дедом в огромной квартире на Фонтанке. Палей). Образ поднимающегося на дрожжах теста становится эталоном быстрого роста чего-либо: расти как на дрожзках быстро увеличиваться {Цены в те дни росли, как тесто на хороших дрожзках: сегодня бутылка молока стоила тысячу рублей, а через месяц уже три или пять тысяч. Пантелеев).
Однако сам процесс брожения не вызывает положительной оценки и образно соотносится с выражением несогласия, сопровождающимся всплеском негативных эмоций: брожение проявление недовольства (у многих), волнение {Видимо, власть считает, что сейчас главное — единство в стране, и чтоб не было никакого брожения и самостоятельного размышления по поводу основных идей и линий. Давыдов).
Социальные характеристики человека
Время в русской языковой картине мира, по мнению Д.А. Катунина, может восприниматься как субъект, негативно воздействующий на человека и целый ряд неодушевленных предметов: натурфактов и артефактов [Катунин С. 79 - 87]. Метафоры поглощения пищи - съедать, разъедать, изъедать, проедать, грызть и др. - используются для отражения деструктивного воздействия времени на физические свойства объектов: Время, перед которым ничто не может устоять, ни железо, ни самая твердая вещь, потому что оно все точит и разъедает; Время, которое все изменяет, заставляет расти и питает, и все изнашивает и приводит. Гуревич; Совсем белые, изъеденные временем валуны вросли в землю Иванов; Обглоданными скелетами распростерлись изгрызенные временем стены древних городов. Рерих
Жизнь, как период времени от рождения до смерти, неумолима и безжалостна к человеку, уничтожая его физическое существование (Жизнь съедала людей, обгладывала и разносила до объемов дубовой колоды, лишая стержня. Козько), убивая в нем все самое прекрасное {Мы еще не прочитали тогда горький, сумбурный роман-дневник Генри Миллера «Тропик Рака», где писатель обреченно наблюдает, как Время разъедает все самое прекрасное, что есть в человеке. Цылина). Но, несмотря на это, как образно отмечает Д. Гранин: «Жизнь обладает одним чудесным свойством: она, как хлеб, не приедается».
Невозможность остановить время, его стремительное течение вперед перосмысливается в образе растущего на дрожжах теста, квашни (Время лезет, как тесто из квашни... Дяченко). Однако время способно не только уйти безвозвратно, оно остается в памяти человека, как бы въедаясь в тело, в душу человека (От них ушло общее будущее, но прошлое осталось и въелось в каждую клетку. Токарева; Шесть часов, проведенные вместе, въелись в кожу. Муравьева).
Небольшое количество времени, оставшееся от какого-либо периода -жизнь, время года, время суток - и которое часто невозможно продуктивно использовать, образно переосмысливается через представление о функциональной непригодности остатков пищи: огрызок (Непонятно куда девать огрызок лета. Мейлахс; Если даже оставить ее в живых, жалкий огрызок жизни Яхонтова проведет в инвалидной каталке. Троицкий; Если скворушка рассказывал ей свой сон, на другую ночь, точнее, в тот отрывок, огрызок ночи, когда она возвращалась со свидания и ложилась, обязательно видела во сне продолжение того, о чем рассказывал он. Горланова).
Таким образом, можно говорить, что носители русского языка посредством образных языковых единиц с исходной кулинарной семантикой передают представление о времени как негативно воздействующем факторе на жизнь человека и на окружающее его пространство. Среди гастрономических образов преобладают метафоры, системой своих значений отражающие сценарий поглощения пищи (Процесс приготовления пищи - Время). Общее количество кулинарных образных единиц, задействованных в отражении категории времени, составляет около 3%.
Свойство продуктов питания воздействовать на различные сенсорные каналы, как отмечает Т.М. Матвеева, отражается в лексико-семантической синестезии: острый, терпкий, сладкий, пряный вкус - острый, терпкий, сладкий, пряный запах [Матвеева 2005]: После дождя воздух наполняется ароматом свежих цветов и терпким целебным запахом хвои.. .Авереннова; Противный, в сущности, запах. Сладкий, навязчивый, приторный... Грекова; На лестничной площадке - кислятина смешанных запахов, дешевая косметика и винегрет, покупные котлеты и тот физиологический смрад, что создается скопищем здоровых женских тел. Азольский
Ассоциация с характерным запахом каких-либо продуктов питания, приправ позволяет конкретизировать обонятельные ощущения, выразить различные отгенки запаха, растворенные в воздухе: от самых неприятных, вызывающих отвращение: запах тухлых яиц (В воздухе запахло тухлыми яйцами. Карцев) до легких, чуть уловимых, радующих, пьянящих ароматов: чайный аромат (Неуловимый, чайный аромат исходил от странных, бурых цветов с телесно-серыми лепестками и мохнатой пчелиной шапочкой ...Домбровский); медовый аромат (Цветут великаны пышно и долго и источают неповторимый медовый аромат. Паркачева); запах аниса (Растение обладает сладковато-пряным ароматом, напоминающим запах аниса. Пермяков).
Запах оценивается по шкале приятный / неприятный посредством метафоры поглощения пищи. Представление о доставляющем наслаждение, вызывающем приятные ощущения запахе запечатлено в метафоре упоительный (Их стебли послушно качаются под ласковым дуновением ночного ветра, приглашая тебя насладиться магией полной Луны и упоительным благоуханием. Реклама), а о неприятном запахе в метафоре едкий (Едкий коктейль из запахов гастрономии, кошек, мышей и бесприютных пьяниц... Смехов).
Сенсорные ощущения от характерного гнилостного запаха, исходящего от испорченных продуктов питания становятся основой формирования образного представления о какой-либо ситуации, содержащей противозаконные, аморальные и т.п. подробности: с душком (С одним лишь «но»: популярность Амосова никогда не была с душком, которым часто отдают биографии и карьеры его многих знаменитых советских и постсоветских современником из сфер политики, искусства и той же науки. Молчанов, Сегура; Тем сильнее было мое разочарование при чтении опуса с заметным антисемитским душком. Чудакова).
Семантика образного слова насыщенный передает образное представление о степени, количестве запаха (Продукция компании «ОМЕГА» позволяет производителям мясных изделий разнообразить вкусовые композиции, сформировать яркий, насыщенный аромат готового продукта. Высокая конкурентоспособность - путь к успеху // «Мясная индустрия», 2004.11.29).
Физические ощущения, похожие на состояние после принятия алкогольных напитков, образно выражаются посредством метафоры пьянящий, часто употребляющейся в сочетании с образным словом коктейль. Данное сочетание способствует создания образа, отражающего силу, высокую степень физического воздействия, оказываемого на человека каким-либо сочетанием запахов (Волшебный коктейль пьянящих ароматов в жаркие дни освежит вас и скрасит отдых.. .Куклина).
Таким образом, кулинарная образная лексика и фразеология способствует отражению сенсорных, обонятельных ощущений человека, конкретизируя эти ощущения, выражая нюансы запахов, степень их интенсивности и силы воздействия на человека. В качестве эталонов используются образы продуктов питания и их вкусовых качеств (Продукты питания - Запах, Вкус и качество пищи - Запах), а также задействованы процессуальные образы поглощения пищи (Процесс поглощения пищи - Запах). Данная группа составляет около 2,5% от всех проанализированных в работе образных единиц.
В основе образного переосмысления растений и их свойств лежат физические характеристики образов-эталонов из сферы кулинария. Так, цветок «водяная лилия», который по форме напоминает кувшин, называют кувшинкой, а дерево, формой напоминающее бутылку, получило наименование бутылочное (Но главным отличием Квинсленда от южного штата, заинтересовавшим меня, были бутылочные деревья. Шиманский).
Темно-коричневый цвет роз уподобляется характерному цвету чая: чайные (Большие чайные розы стояли в какой-то необычной, золотой с чернью, вазе. Берсенева).
Сок некоторых растений, по виду похожий на молоко, называют млечным соком или молочком (Все они содержат ядовитый, раздражающий кожу и слизистую млечный сок. Анашина).
Среди всей совокупности проанализированных нами образных средств языка, содержащих кулинарную метафору, образы, отражающие представление об объектах растительного мира составляют 1,5%. В основе образного уподобления лежат внешние физические свойства продуктов питания и кухонной утвари -форма, цвет (Продукты питания - Растительный мир, Кухонные принадлежности - Растительный мир).
