Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Просьба и коммуникативная ситуация просьбы: общая характеристика 8
1.1. Место просьбы в системе семантических типов побуждения 8
1.2. Коммуникативная ситуация просьбы 28
1.3. Адресант коммуникативной ситуации просьбы 35
1.4. Адресат коммуникативной ситуации просьбы 40
1.5. Прагматические принципы в организации просьбы 55
1.6. Сценарии коммуникативной ситуации просьбы и их разновидности 67
Выводы 72
Глава 2. Семантико-прагматические типы просьбы и языковые средства их реализации в русском и французском языках 75
2.1. Семантические типы просьбы 75
2.1.1. Просьба о действии и средства ее реализации 75
2.1.2. Языковое воплощение семантики просьбы о совместном действии 85
2.1.3. Средства выражения просьбы о разрешении 97
2.1.4. Высказывания с перформативными глаголами как универсальные средства реализации семантики просьбы 109
2.2. Прагматические типы просьбы 121
2.2.1. Языковые средства выражения семантики просьбы-регулятива 121
2.2.2. Просьба-корректив и языковые средства ее выражения 129
2.2.3. Просьба-партитив: семантика и языковая реализация 144
2.3. Средства усиления функции воздействия при организации просьбы 152
Выводы 159
Заключение 164
Библиография 168
Список источников языкового материала 183
Список сокращений 187
- Место просьбы в системе семантических типов побуждения
- Прагматические принципы в организации просьбы
- Средства выражения просьбы о разрешении
- Средства усиления функции воздействия при организации просьбы
Место просьбы в системе семантических типов побуждения
Интерес к побуждению и его специфике в современном языкознании очень велик. В первую очередь это связано с изменением теоретических установок в лингвистике и ориентацией на изучение субъективной стороны языка. Исследование побуждения с позиции прагматики предоставило лингвистам возможность обратить внимание на функциональную сторону этого языкового явления и рассмотреть его, учитывая «комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуацией общения» [160, 389-390].
Весомый вклад в изучение побуждения внесли такие исследователи, как А.В. Прокопчик, 1955; Д.Н. Шмелев, 1955; А.М. Пешковский, 1956; М.Ш. Емасова, 1656; А.В. Немешайлова, 1961; Е.Я. Гаршина, 1968; И.С. Андреева, 1971; В.С. Храковский, АЛ. Володин, 1986; А.В. Дорошенко, 1986; Н.Н. Никитина, 1987; Р.М. Богданова, 1990; Е.И. Беляева, 1992; Ц. Саранцацрал, 1993; А.И. Изотов, 1998; Е.А. Филатова, 2002; О.Ю. Цветков, 2002; Н.М. Хабирова, 2004; В.Г. Куликова, 2005; К.С. Неустроев, 2008; Г.К. Жумагулова, 2008; А.Ю. Маслова, 1998, 2009 и другие.
В первой половине 20 века в зарубежной романистике побуждение не являлось объектом изучения. «Это объясняется, в первую очередь, тем, что в период господства логической школы в языкознании побудительному предложению отказывали в праве называться предложением, так как считали, что оно не выражает суждения» [36, 6]. Позднее лингвистами было переосмыслено отношение к такой категории высказываний. Но побудительные предложения продолжали иметь второстепенное значение по сравнению с другими типами предложений. П. Гиро связывал отсутствие интереса ученых к побуждению с его формальными характеристиками, поскольку основным средством его выражения является императив, отличающийся «семантической, морфологической и конструктивной ограниченностью» [151, 43]. Действительно, французский императив имеет специфические формы, что вызывало двойственное отношение к нему. Одни языковеды (Г. Гийом, 1968; Ж. Дамурет и Е. Пишон, 1934) утверждали, что императив не может считаться наклонением, так как его грамматические формы - это формы настоящего времени индикатива или сюбжонктива, обладающие различной дистрибуцией, в зависимости от которой могут пониматься как Prsent de l Indicatif / Prsent du Subjonctif или как Impratif. Ж. Дамурет и Е. Пишон считали, что функции императива, употребляющегося только в диалоге, категорически отличаются от функций остальных форм глагола и не могут составлять с ними одну категорию [147].
Другие лингвисты, основываясь на семантическом критерии, считали, что императив может рассматриваться среди косвенных наклонений глагола (Ш. Балли, Ж. Галише, К. Тожеби, Р.Л. Вагнер и др.). К. Тожеби рассматривал императив как вариант индикатива и сослагательного наклонения ввиду совпадения их форм и называл императив особым наклонением [155, 116-117].
О французском императиве как об отдельной категории говорил В.Г. Гак, он выявил формальные отличительные признаки этой языковой формы:
1) наличие у некоторых глаголов форм, совпадающих не с индикативом, но с сюбжонктивом (sois, aie, sache);
2) наличие у двух глаголов специфических форм, отличающихся от индикатива и сюбжонктива (sachez, veuillez);
3) отсутствие «s» в пиеьменной форме: parle и tu parles [32, 183-184].
Отечественные лингвисты ставили перед собой другие вопросы. Их больше интересовала система повелительного наклонения, то, какие из форм императива могут входить в парадигму побудительности.
Одним из первых попытался описать и систематизировать побудительные предложения А.М. Пешковский. В работе «Русский синтаксис в научном освещении» он определил их как самостоятельный тип, отличающийся от повествовательных и вопросительных предложений, обладающий рядом специфических признаков.
1. Могут иметь повелительные частичные слова, служащие для внесения побудительного смысла в предложение: ка (поди-ка сюда, возъми-ка это), ну-ка (ну-ка посторонись!), нутка (вы нынешние, нутка - Гриб.); пусть, пускай, да, давай, давайте и т.д.
2. Могут иметь сказуемое в повелительном наклонении (самый обычный случай).
3. Могут, а при отсутствии предыдущих признаков должны иметь особую побудительную интонацию, различающуюся смотря по тому, выражается ли приказание, просьба, совет, резко отличную от вопросительной и восклицательной интонации [100, 359].
Д.Н. Шмелев выдвинул предположение о том, что побуждение может выражаться не только императивными конструкциями, разграничивая формы употребления побудительного наклонения на императивные и внеимперативные, утверждая при этом, что значение побудительности реализуется только при отнесении ее ко 2-му лицу [138].
А.В. Немешайлова, описывая систему форм повелительного наклонения, доказала, что кроме основных форм 2-го лица единственного и множественного числа в парадигму побуждения необходимо включать и форму глагола, называющего совместное действие (1-е лицо множественного числа). А.В. Немешайлова также уточнила, что «от других глагольных форм, употребляющихся для выражения побуждений (форм прошедшего или будущего времени изъявительного наклонения, форм сослагательного наклонения, императива), формы повелительного наклонения отличаются прежде всего тем, что побудительное значение является их основным значением, в то время как в других глагольных формах, употребляемых для выражения побуждений, побудительное значение является лишь одним из возможных значений, отнюдь не основным» [92, 8].
О дополнительных синтаксических структурах, выражающих побуждение во французском языке, говорили Ф. Брюно (1953), Ш. Балли (1955), А.И. Илия (1964). Лингвистами выделялись неимперативные побудительные предложения, выраженные «que + Subjonctif» («Qu il vienne» = «Пусть он придет») и предложения, представленные в форме глагола в Imparfait с частицей «si» («Si on allait au cinma?» = «He сходить ли нам в кино?»).
Е.Д. Андреева (1979) на материале французского языка и В.И. Козырев (1983) на материале русского языка описывали также безглагольные конструкции как средство побуждения.
Если изначально интерес лингвистов концентрировался на устройстве языка как системы в некоторой степени не зависимой от человека, то, начиная со второй половины 20 века, когда зарождается новое направление в лингвистической науке - прагматика, ученые ставят другую задачу - «изучение языка в реальном социальном контексте. На первое место выходят проблемы изучения зависимости формы и содержания конкретного высказывания от взаимоотношений между коммуникантами, различного рода характеристик ситуации, в которой произносится высказывание» [51,9-10].
Исследование побудительности в прагматическом аспекте опирается на теорию речевых актов, предложенную Дж. Остином, разработанную и дополненную Дж. Серлем. Объектом исследования лингвисты объявляют речевой акт, «состоящий в произнесении говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим» [95, 11]. Речевой акт рассматривается как трехуровневое единство, состоящее из локутивного, иллокутивного и пер локутивного актов.
Локутивный акт есть акт произнесения некоторого высказывания, его фонетическая (или графическая для письменного высказывания) оболочка. Иллокутивный акт есть акт сообщения данному высказыванию определенной иллокутивной силы, то есть выражения в нем интенции говорящего. Перлокутивный акт есть акт восприятия адресатом высказывания и распознание его иллокутивной силы [97, 83-92].
Именно Дж. Серль вводит понятие директивы, которые представляют собой побудительные речевые акты, общая интенция которых заключается в «стремлении одного из коммуникантов оказать на собеседника, адресата такое 12 воздействие, которое могло бы побудить последнего совершить определенное действие (физическое, речевое или психическое), исполнения которого первый из коммуникантов, отправитель желает по тем или иным причинам» [51, 18-19]. Ориентируясь на прагматический подход в изучении свойств языка, лингвисты пытались дать определение побуждению, ыо Е.А. Шмелевой, «побуждение - сильный речевой акт, предполагающий обратную связь между слушающим и говорящим, инициативной стороной которого выступает говорящий» [139, 27].
Прагматические принципы в организации просьбы
Реализация целей коммуникантов, которые они ставят перед собой, вступая в общение, зависит от отлаженности и оптимизации интеракции, что обеспечивается базовыми принципами прагматики - принципом Кооперации и принципом Вежливости. Эти принципы, следование которым в речевом взаимодействии гарантирует благоприятный ход коммуникации, описывались в работах многих лингвистов (Н.Р. Grice, 1975; G.H. Leech, 1983; P. Brown, 1994; J. Thomas, 1995 и др.).
Принцип Кооперации, сформулированный Х.П. Грайсом, основывается на правилах коммуникативного сотрудничества между участниками общения. Автор утверждал, что успешность речевого взаимодействия будет зависеть от того, насколько коммуниканты расположены друг к другу и в какой мере они будут следовать принципу Кооперации и вытекающим из него максимам.
Однако помимо «взаимопонимания» между коммуникантами, в общении должны учитываться интересы партнеров, уважаться их чувства, что пропагандирует принцип Вежливости, еще один регулятор успешного речевого взаимодействия, прагматический аспект которого детально описан Дж. Ничем. В отличие от принципа Кооперации, принцип Вежливости является социально-обусловленным, он не определяет основное содержание высказываний, но регламентирует коммуникативное поведение собеседников.
Особенностью максим Вежливости можно считать тот факт, что не только при их нарушении, но и при их злоупотреблении могут возникать трудности во взаимопонимании участников общения; это может спровоцировать коммуникативную неудачу.
- Monsieur, ie рейх sortir, s 41 vous plat?
- Non, on vient de rentrer de rcration.
- Monsieur, ie dois sortir. -Demandepluspoliment.
- Monsieur, est-ce que vous permettez que voire serviteur sorte?
- Insolent! Reste ta place! (F. Cicurel).
- Месье, пожалуйста, можно мне выйти?
- Нет, перемена только что была.
- Месье, я должен выйти.
-Попроси повежливей.
-Месье, вы позволите, чтобы ваш покорный слуга вышел?
-Наглец! Оставайся на месте! (Ф, Сикюрелъ).
Приведенный пример ярко выражает переход от «позитивной» к «негативной» вежливости в речевых действиях адресанта (школьника). Первая реплика говорящего вполне соответствует канонам вежливого общения (обращение: «Monsieur» = «Месье», маркер вежливости: «s il vous plat» = «пожалуйста», использование конструкции с модальным глаголом: «je рейх sortir» = «можно мне выйти»). Однако просьба остается нереализованной, по причине, которую называет адресат: недавно была перемена, следовательно, все вопросы нужно было решать тогда. Адресант настаивает и в высказывании воздерживается от элементов вежливого общения («je dois sortir» (я должен выйти)), что замечается адресатом, более высокий статус которого позволяет ему требовать вежливого обращения. В своей последней реплике говорящий максимально «вежлив», он использует лексическую единицу «serviteur» (покорный слуга), являющуюся избыточной в данной коммуникативной ситуации, что воспринимается адресатом как паясничание и приводит к коммуникативной неудаче.
Важно отметить, что преимущество тех или иных максим в различных коммуникативных средах будет зависеть от национального коммуникативного поведения, которое основано на нормах и традициях общения, сформированных в рамках определенной национальной культуры. Так, при сравнении коммуникативного поведения русских и французов наблюдается ряд несовпадений в моделях поведения.
Основной отличительной чертой французов является их индивидуализм, проявляющийся в дистанцировании себя от окружающих. Они безмерно ценят свое и чужое личное пространство и стараются его не нарушать. Хорошим примером служит поведение французов в общественном транспорте. «Французы избегают стоять слишком близко друг к другу, стараясь сохранить дистанцию, чтобы не прикасаться друг к другу... Каждый пассажир компостирует самостоятельно билет, независимо от того, сколько людей находится в автобусе- и сколько усилий надо потратить, чтобы самому протолкнуться к компостеру. Никогда не спрашивают: «Вы выходите?» Выходящий молча пробирается к выходу, извиняясь перед теми, кого он обходит. Если автобус переполнен, никто не просит уже вошедших; «Пройдите, пожалуйста, в середину»» [98, 40]. Для русского национальными чертами характера являются соборность, артельность, «человекодругоцентризм» [122, 118]. Воспринимая себя частью обшего коллектива, он будет вести себя иначе в подобной ситуации. Русский человек вполне свободно поговорит со случайным попутчиком о жизни, политике, спросит, где он, к примеру, покупал такую куртку сделает замечание невоспитанным подросткам, что, в свою очередь было бы воспринято французами как вторжение в их личную жизнь. Французы вообще нечасто обращаются за помощью к незнакомым или малознакомым людям. На улице француз скорее будет искать полицейского, а не помощи случайно встреченных людей, дома французу не придет в голову обратиться к соседям, если у него закончилась соль или ему нужно занять денег.
Еще одним показателем французского дистантного коммуникативного поведения может служить отношение французов к государству, а вернее, к его руководству. Обсуждая законы, принятые администрацией разного уровня, они употребляют фразы, ориентированные на 3-е лицо: «lis ont adopt la hi...» («Они приняли закон...») или «lis on dcid...» («Они решили...»). Подтекст таких высказываний прост - «они решили, но мы должны одобрить». И часто не соглашаются с тем или иным решением, организуя забастовки различного масштаба и выдвигая свои требования. Русский же воспринимает себя как часть государства и в основном соглашается с его решениями как с данностью (даже если для него они неприемлемы). Это отражается в речи, где изобилуют пассивные конструкции: «Нам опять подняли квартплату. Как теперь жить!»
Многие исследователи русского национального характера отмечают безмерную широту души русской нации и ее доброту. Известный русский философ Н.О. Лосский писал: «Доброта - одно из основных свойств русского народа... [она] свободна от сентиментальности, т.е. от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть непосредственное принятие чужого бытия в свою душу и защита его, как самого себя» [81, 252]. Этот факт подтверждает контактность коммуникативного поведения русского человека. Он не пройдет мимо, попытается дать совет, помочь, даже если в его помощи не нуждаются. Мы часто можем услышать фразы: «Женщина, давайте помогу сумку донести», «Вы бы не ходили без головного убора, молодой человек, зима на дворе», «Не спускайтесь по той лестнице, там скользко» и т.п. Французы же такое проявление заботы не оценят. Если француз решил посидеть на газоне в весеннем парке, никого не должно заботить, что он может простыть, это его выбор. Но он также будет уважать свободу выбора другого человека. К примеру, делая предложение, француз полностью осознает свои возможности. И услышав отказ, также воспримет его как вполне осознанное действие. Он не будет настаивать, а предложит что-нибудь другое. В русской же традиции принято сначала отказаться и ждать повторного, более настойчивого предложения. Возможные варианты для подобной ситуации во французской и русской коммуникативной среде могут быть следующими:
a) - Du champagne (Шампанского?)
- Oh, поп, merci. (Ой, нет, спасибо)
-Alors, du vin rouge (Ну, тогда может красного вина?) Француз понимает отказ как результат некорректного предложения, которое не удовлетворяет адресата (не любит, не хочет и т.п.), и меняет предмет побуждения, предлагая в данном случае красное вино.
b) -Шампанского?
- Ой, нет, оно такое дорогое!
-Ничего, я плачу.
-Ну.., ладно, давайте... Только немножко. Адресат отказывается от предложения, отмечая причину - стоимость напитка. По русской коммуникативной традиции адресат дублирует предложение более настойчиво: расходы не будут касаться собеседника. Адресант как бы нехотя соглашается.
Средства выражения просьбы о разрешении
Выполнение бенефактивного действия самим адресантом обуславливает реализацию частного семантического типа просьбы - просьбы о разрешении.
Существование просьбы о разрещении возможно в различных сферах общения в условиях межличностной или групповой коммуникации в устной или письменной форме. Специфика коммуникативной ситуации просьбы о разрешении заключается в том, что адресант имеет желание выполнить определенное действие, но возможность выполнения этого действия зависит от санкций адресата. Адресант должен получить согласие (вербальное или невербальное) на совершение желаемого, из чего следует, что в ситуации просьбы о разрешении адресат, как правило, выше по социальному статусу или играет более значимую ситуативную роль, которая дает ему основания позволять или запрещать выполнение называемых действий. Просьба о разрешении часто связана с вежливым общением, где статусы коммуникантов не имеют значения.
Лексическое раскрытие коммуникативного намерения говорящего в просьбе о разрешении осуществляется в высказываниях, содержащих глаголы лексико-семантической группы (далее - ЛСГ) разрешения - «разрешать», «позволять» (в русском языке); «permettre» (во французском языке). Конструкции с этими глаголами употребляются в общении как знакомых, так и не знакомых друг другу собеседников. Просьбы о разрешении с данными глаголами в форме императива в русском и во французском языках могут строиться по формуле: «императив глагола ЛСГ разрешения + инфинитив глагола, выражающего каузируемое действие («разрешите / позвольте сделать»; «permettez dfaire»). В русском языке возможен вариант этой формулы с придаточным: «императив глагола ЛСГ разрешения + глагол, выражающий каузируемое действие в 1 лице единственного числа будущего времени («разрешите /позвольте, я сделаю»).
Подойти к Ивану Петровичу и окружили его кассу.
-Извините, Иван Петрович, -обратился к нему директор умоляющим голосом. -Мы доверяем вам... Верим! М-да... Но, знаете ли... Позвольте обревизовать кассу! Уж вы позвольте!
-Извольте-с! Очень хорошо-с! - бойко ответил кассир. - Сколько угодно-с\ (А. Чехов).
Статусы коммуникантов не равны. Адресант занимает более высокое положение (директор). Он имеет полномочия выполнить каузируемое действие без согласия адресата (кассира), однако, предполагая, что может ошибаться в своих подозрениях и тем самым оскорбить собеседника, предпочитает не переходить грань вежливого общения и использует просьбу о разрешении, которая выражается при помощи глагола «позволять» в форме императива и инфинитива глагола каузируемого действия. Коммуникативное дублирование подчеркивает вежливость побуждения.
La doctoresse meprend tendrement la main.
-Mais votre cancer n est pas n importe quel cancer. C est un cancer inconnu jusqu ici. C est un cancer du nombril! (...) J ai une grandefaveur vous demander, reprend la beaut sans lcher ma main. J aimerais que vous soyez топ patient. S il vous plat, permettez-moi d etudier d plus prs votre maladie.
Tatiana m explique que je suis un cas unique. Le nombril est une zone morte, inactive, le reliquat du rapport la mre. Il n y a aucune raison qu un cancer se dveloppe cet endroitprcis (B. Werber).
Докторша мягко берет меня заруку.
-Ноу вас не просто рак. Это неизвестный до этого вид рака. Рак пупка! (...) У меня к вам огромная просьба, - продолжает красавица, не выпуская мою руку. -Я бы хотела, чтобы вы были моим пациентом. Пожалуйста, разрешите мне подробнее изучить вашу болезнь.
Татьяна объясняет, что мой случай уникален. Пупок является мертвой, неактивной зоной, реликтом связи с матерью. Нет никакой причины для того, чтобы рак развился именно в этом месте (Б. Вербер).
Адресант (врач) выявляет у пациента ранее не существовавший вид рака, который представляет для нее профессиональный интерес. Понимание того, что проводить исследования возможно только с согласия больного, адресант использует просьбу о разрешении выполнить необходимые действия (изучить болезнь). Просьба, смягченная маркером вежливости «s il vous plat» («пожалуйста»), выражается императивом глагола «permettre» («разрешать») с инфинитивом глагола, актуализирующего бенефактивное действие.
Мадемуазель Петушкофф сладко улыбнулась.
-Не перестаю удивляться вашей мудрости! Позвольте, я буду звать вас «мама»! - сказала она, истекая лестью, как клеем.
Тетя Настурция погрозила ей пальцем.
-Не спеши, дорогая! (Д. Емец).
Цель адресанта - сузить регистр общения. Для достижения желаемого необходимо получить согласие адресата, что оформляется в форме просьбы о разрешении, включающей глагол «позволять».
Глаголы лег разрешения как в русском, так и во французском языках могут употребляться в вопросительных конструкциях по формуле, «глагол ЛСГ разрешения во 2 лице (единственного / множественного числа) будущего времени + («мне» / «те») + инфинитив глагола, выражающего каузируемое действие («вы / ты + разреши(шь)(те) / позволи(шь)(те) + (мне) + сделать?»; «vous / tu + (me) + permettr(ez)(as) de + faire?»). Во французском языке возможен вариант формулы с придаточным: «vous / tu + (me) + permett(ez)(es) + que + je fasse». Вместе c тем подобные конструкции могут иметь смягченный вариант при употреблении отрицания.
- У вас боли, голубчик, возобновились? - Спросил осунувшийся Филипп Филиппович, - садитесь, пожалуйста.
- Мерси. Нет, профессор, - ответил гость, ставя шлем на угол стола, я вам очень признателен... Гм... Я приехал к вам по другому делу, Филипп Филиппович... Питая большое уважение... Гм... Предупредить. Явная ерунда.
Просто он прохвост... - Пациент полез в портфель и вынул бумагу, - хорошо, что мне непосредственно доложили...
Филипп Филиппович оседлал нос пенсне поверх очков и принялся читать (...)
- Лы позволите мне это оставить у себя? - Спросил Филипп Филиппович, покрываясь пятнами, - или, виноват, может быть, это вам нужно, чтобы дать законный ход делу?
- Извините, профессор, - очень обиделся пациент, и раздул ноздри (М. Булгаков).
101 Ситуация общения влияет на смену социальных ролей коммуникантов: общение осуществляется не между доктором и пациентом, а между обвиняемым и представителем закона. Профессор Филипп Филиппович получает от адресата обвинительное письмо в свой адрес и, потрясенный вероломством заявителя (Шарикова), желает оставить бумагу у себя. Осуществление необходимого действия возможно при согласии адресата, что соответственно актуализирует просьбу о разрешении, выраженную глаголом «позволять» во 2 лице множественного числа будущего времени с инфинитивом глагола каузируемого действия.
- Уош те permettrez de fair є une photocoyie -Faites done, ma petite... (K. Pancol).
-Вы позволите мне сделать ксерокопию?
-Ну, делайте, моя милая ... (К. Панколь).
Коммуникация соверщается в офисе между начальницей и подчиненной. Адресанту (подчиненной) необходимо сделать в личных целях копию фотографии на офисном оборудовании, для чего ей требуется получить согласие адресата. Просьба о разрешении выражена глаголом «permettre» («разрешать») в форме 2 лица множественного числа будущего времени с инфинитивом глагола каузируемого действия.
Enfin се Jut la chane, le verrou, un visage qui paraissait endormi, un regard qui, aprs avoir gliss sur Maigret, sejixa sur Justin Minard.
- Vous Vavez attrap! dit I homme. Je suppose qu il a recommenc ailleurs sa petite plaisanterie?
- Vous permettrez que nous entrions?
-Si vous croyez que с est indispensable. Je vous prierai de ne pas Jaire de bruit ajin de nepas rveiller toute la maison. Venez par ici (G. Simenon).
Средства усиления функции воздействия при организации просьбы
Реализация реквестивного побуждения, которое зависит от воли и желания адресата, напрямую связана с функцией воздействия. Правильно подобранная адресантом комбинация языковых средств может повлиять на адресата таким образом, чтобы бенефактивное действие было выполнено.
Ситуативная пресуппозиция, предполагающая оозможный отказ собеседника от реализации действия, заставляет адресанта прибегать к использованию дополнительных средств, стимулирующих адресата к выполнению желаемого и усиливающих функцию воздействия побуждения. В ходе исследования было установлено, что языковые средства такого рода могут обладать мотивным, альтернативным или превентивным характером.
Просьба с усиленной функцией воздействия представляет собой сложный комплекс, состоящий из двух сегментов:
1) центрального, выражающего непосредственно просьбу;
2) дополнительного, содержащего средства усиления функции воздействия.
Мотивный компонент - это дополнительный компонент просьбы, в котором эксплицируются цели и мотивы побуждения.
- Я давно хотел зайти к вам как-нибудь, Лариса Васильевна, - сказал он, но не решался. Может быть, вы заглянули бы ко мне... пожалуйста. У меня есть к вам одно дело.
Он говорил раздельно и четко, и Лариса Васильевна все услышала.
-Хорошо, - сказала она, - когда вам удобно? (В. Лидин).
Адресант, которому нравится Лариса Васильевна, понимает, что их степень знакомства (соседи по подъезду) вряд ли будет способствовать реализации его желания (побудить женщину зайти к нему в гости), что заставляет говорящего прибегнуть к усилению функции воздействия на адресата, применяя в просьбе о действии дополнительный мотивный компонент, в котором эксплицируется причина побуждения («у меня есть к вам одно дело»). Коммуникативный успех достигается: адресат соглашается выполнить действие.
- Dites oui que i aie Voccasion de me raser... Sincrement, je crois queje suis beaucoup mieux quandje suis ras.
Etil me rend топ bras.
- Oui, dis-je.
-Ala bonne heme l (A. Gavalda).
- Скажите "да”, и у меня будет повод побриться... Честно говоря, я и сам думаю, что гораздо лучше выгляжу, когда выбрит.
И он возвращает мне мою руку. -Да, - говорю я.
- Вот и славно1 (А. Гавальда).
Случайно встретив симпатичную девушку на улице, адресант решается пригласить ее на свидание, но понимает, что адресат скорее не согласится провести вечер с незнакомцем. Для достижения желаемого адресанту приходится усилить функцию воздействия, употребляя в просьбе о действии мотивный компонент. Необычная причина побуждения (при согласии адресата молодой человек побреется) является имплицитным сообщением, что адресант свободен. Коммуникация завершается успешно: адресат выполняет желаемое вербальное действие.
Уважаемые пассажиры! В целях экономии вашего времени просьба отрывать билеты самостоятельно (в автобусе).
Просьба, регулирующая поведение в общественном транспорте, адресована потенциальным пассажирам автобуса. Стандартная структура просьбы-регулятива («просьба + инфинитив») сопровождается объяснением мотива желательного действия: «в целях экономии вашего времени».
Merci de пе pas jeter les dchets. La fort source de vie (dans la fort) = Спасибо, что не бросаете мусор. Лес - источник жизни (в лесу).
Правила поведения в лесу регулируются посредством адресации просьбы потенциальным отдыхающим. Просьба-регулятив, выраженная инфинитивом в сочетании с этикетной частицей «merci», сообщает о желательности невыполнения действия «ne pas jeter les dchets» («не бросать мусор»). Достижению цели побуждения (сохранить природу) способствует последующая экспликация мотива: «La fort source de vie» = «Лес - источник жизни».
Альтернативный компонент - это дополнительный компонент просьбы, в котором адресату сообщается о последующем выгодном для него действии. Как правило, он находится в постпозиции: препозициональное употребление альтернативного компонента свидетельствует о том, что адресант в меньшей степени уверен в реализации просьбы. Ср.:
Ты же хочешь конфетку? Тогда съешь кашу.
Съешь кашу, а я тебе конфетку дам.
Часто в препозиции может быть несколько альтернативных компонентов и их значительность (масштабность) может возрастать, пока не станет возможной реализация просьбы:
- Я тебе сто рублей дам! -Нет!
- Я тебе тысячу дам!
- Нет!
-Я тебе все отдам... Вот, смотри больше у меня нет!
Обещаемое выгодное для адресата действие, реализация которого становится возможной только после его согласия выполнить бенефактивное действие для адресанта, может совершаться говорящим / говорящим совместно с адресатом / говорящим совместно с третьими лицами.
Raison de plus pour tenter quelque dmarche ; il n taitpas possible que Von ne dcouvrit point trois mille francs. D ailleurs, Lonpouvait s engager saplace. - Va ! essaye ! il le faut! corns !... Oh ! tche ! tche ! je t aimerai Men !
Il sortit, revint au bout d une heme, et dit avec une figure solennelle :
-J ai t chez trois personnes... inutilement (G. Flaubert).
Казалось бы, тем больше у Леона оснований хоть что-нибудь предпринять. Никогда она не поверит, чтобы нельзя было достать три тысячи франков. Притом Леон может занять не для себя, а для нее.
- Ну иди! Попытайся! Это необходимо! Беги!.. Сделай все! Сделай все! Я так тебя буду любить!
Он ушел и, вернувшись через час, торжественно объявил:
-Я был у троих... Ничего не вышло (Г. Флобер).
Адресант (Эмма) нуждается в деньгах, достать которые она побуждает адресата (Леона). Так как сумма значительна и необходимое действие может поставить адресата в унизительное положение (соответственно Леон может отказаться), Эмма пытается максимально воздействовать на собеседника, используя просьбу-партитив с альтернативным компонентом («je t aimerai bien» = «я так тебя буду любить»). Сообщаемое в дополнительном компоненте действие, бенефактивное для адресата, будет выполнено адресантом.
-Все-таки скажи мне, почему ты не пришла?
-А зачем? Все равно ты уедешь.
- Ты бываешь в городе?
- Вот свеклу выберем - поеду.
- Заходи. Я дам тебе адрес. Зайдешь?
- Ты с матерью живешь?
-На квартире. Таманская, шестьдесят один. Заходи, вмузкомедию сходим.
-Попробую (В. Лихоносов).
Желательное для адресанта действие (прийти к нему) не было выполнено адресатом. Предполагая повторный отказ, адресант корректирует побуждение, называя другое место необходимой для него встречи. Просьба о действии снабжена альтернативным компонентом, где сообщается, что в случае выполнения действия последует другое действие, бенефактивное для адресата, которое будет выполнено обоими участниками коммуникации («в музкомедию сходим»).
«Хочешь, - спрашивает, -рубль заработать?» - «Смотря какая работа», -говорю. Она говорит: «Вот тебе рубль, беги в Сыскное отделение, там тебе еще рубль дадут, а то и два» (Л. Юзефович).
