Содержание к диссертации
Введение
Глава I Коммуникативно-прагматический аспект языковой личности.. .30
1.1. Специфика эпистолярного жанра 35
1.1.1. Прагматика эпистолярного жанра 37
1.1.2. Особенности эпистолярного жанра в XVI в 39
1.1.3. Нормы эпистолярного жанра в переписке Ивана Грозного....42
1.1.4. Нарушение Грозным норм эпистолярного жанра XVI в 47
1.2. Характеристика речевого поведения Грозного как адресанта...50
1.2.1 .Влияние рационализма Иосифа Волоцкого на воззрения Ивана Грозного 51
1.2.2. Самосознание власти в посланиях Ивана Грозного 53
1.2.3. Образ автора в письмах Ивана Грозного 57
1.2.4. «Маски» Ивана Грозного 59
1.2.5. Образ адресата в письмах Ивана Грозного 66
1.2.6. Риторические приемы как средство воздействия на адресата.74
1.3. Моделирование речевого поведения Ивана Грозного как адресата речи 80
1.3.1 .Защитные тактики Ивана Грозного 81
1.4.Выводы 90
Глава II Стилистический аспект языковой личности 96
1. Аспект дейксиса 104
2.3аимствованная лексика в посланиях Ивана Грозного 118
3.Функции форм двойственного числа 126
4.Система прошедших времен в посланиях Ивана Грозного.... 135
5. Чередование языковых традиций как проявление языковой личности Ивана Грозного147
6. Выводы 153
Заключение 156
Список литературы 159
Список источников фактического материала 174
Словари и энциклопедии 176
Сокращения 177
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена исследованию языковой
личности Ивана Грозного. Историческая роль Ивана IV сложна и
противоречива, противоречива и его роль в истории древнерусской
литературы. Очень часто литература той или иной эпохи идет под знаком
одного писателя или даже одного произведения. Вторая половина XVI
века обозначена полемикой Ивана Грозного с опальным князем Андреем
Курбским. О Грозном писали специалисты самого разного профиля,
пожалуй, ни одна личность в истории Древней Руси не привлекала к себе
так много внимания, как личность царя Ивана Грозного, ставшая объектом
литературоведческих, лингвистических, культурологических,
психологических исследований.
Его жизнь и деятельность традиционно находится в сфере внимания историков. Из наиболее значительных следует назвать работы В. О. Ключевского [Ключевский, 1988, 154-161], В. В. Калугина [Калугин, 1995, 183-203], Р. Г. Скрынникова [Скрынников, 1977, 65-76; 1979, 219-227; 1985, 273-289], А. А. Зимина [Зимин, 1976, 176-201], Ю. Д. Рыкова [Рыков, 1976, 235-246; 1997, 263-281], В. Б. Кобрина [Кобрин, 1999, 50-289], А. В. Каравашкина [Каравашкин, 1996, 80-91].
Большой вклад в разработку темы внесли литературоведческие и лингвистические работы, к первым можно отнести исследования Д. С. Лихачева [Лихачев, 1986, 361-377; 1987, 174-184; 1997, 360-369], Я. С. Лурье [Лурье 1960, 123-126; 1970, 439-450]. Среди лингвистических работ наиболее важными являются исследования, посвященные стилю и языку посланий Ивана Грозного [Шмидт, 1956, 256-265; Лурье, 1958, 505-508; Лихачев, 1997, 360-369; Виноградов, 1978, 213; Калугин, 1994, 12; Никифоров 1948,350-456; Кобрин, 1999, 100-156].
Центральное место среди лингвистических работ занимают исследования, изучающие лексические особенности посланий Ивана Грозного [Шмидт, 1958, 256-265; Рогова, 1972, 46-56; Зиновьева, 1986, 67-71; Золотан, 1983, 333-344]. Представленный нами краткий обзор литературы включает только наиболее значимые работы в русле нашего исследования.
Несмотря на большой интерес в научных исследованиях к индивидуальным особенностям личности Ивана Грозного, отразившимся в неординарных по языку текстах, до сих пор, на наш взгляд, остается актуальным изучение языковой личности монарха, определившей в конечном итоге творческие установки Грозного-писателя. Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования заключается в следующем: в настоящее время отсутствуют лингвистические исследования, воссоздающие хотя бы относительно целостную картину языковой личности Ивана Грозного. Актуальность проблемы языковой личности определяется также возрастающим интересом лингвистической науки к исследованию человеческого фактора в языке. В этой связи представляет интерес комплексное изучение (с учетом лингвистических и экстралингвистических факторов) переписки Ивана Грозного, являющейся важным источником истории русского литературного языка.
Следует отметить, что идейная атмосфера русского общества XV -XVI вв. обусловливалась, прежде всего, реалиями складывавшегося централизованного государства. Это обстоятельство определило общий настрой древнерусской мысли, «ее содержание концентрировало усилия мыслителей — книжников на вопросах политики и социологии, что, в свою очередь, расширило и углубило их подход к обсуждению философских и мировоззренческих проблем» [Замалеев, 1987, 169].
Одним из главных явлений XVI века, на которое следует обратить особое внимание, является значительный рост индивидуального авторского начала в произведениях Иосифа Волоцкого, протопопа Аввакума, Андрея Курбского. В связи с этим при изучении техники писателя вообще большое значение имеет проблема авторской личности и индивидуального стиля, поэтому специфическая манера изложения Ивана Грозного является предметом исследования многих работ. Литературоведы отмечают, что в индивидуальном стиле монарха "борются разные стихии языка, различное отношение к действительности, необычайная и очень горячая искренность - со зловещим притворством, чувство собственного превосходства над читателями - со сменяющим это чувство отношением к читателю как равному. В сочинениях Грозного сочетается стремление исправлять и наказывать силой - с желанием переубеждать и опровергать доводами разума, торжественность обращений - с просторечием, сдержанность - с запальчивостью" [Лихачев, 1979,306].
Характерно, что литературные перевоплощения часто объясняются исследователями с психологической точки зрения, а именно склонностью царя к лицедейству, театральным эффектам и мистификации [Лихачев, 1997, 360-369; Шмидт, 1958, 256-265; Лурье, 1970, 439-450]. Все это было в неукротимом характере монарха, которому, может быть, как никому другому в XVI веке подходит знаменитый афоризм: "стиль — это сам человек". "В жизни царь то переодевался со своими опричниками в монашеское платье и глумился над церковными обрядами, то благочестиво пел на клиросе в церкви" [Лихачев, 1997, 360-369].
В истории русского литературного языка (будь то язык писателя или язык художественного произведения) прежде всего выделяют язык индивидуальный, в котором следует изучать его индивидуальные черты.
Понятие стиля является везде и возникает всюду, где складывается представление об индивидуальной или индивидуализованной системе средств выражения и изображения, выразительности и изобразительности, сопоставленной или противопоставленной другим однородным системам [Виноградов, 1971,213].
Таким образом, основным признаком языкового стиля, так или иначе признаваемым всеми исследователями, можно считать фактор отбора языковых средств. "Идет ли речь о стиле как системе или о стиле как оформлении целенаправленного высказывания — во всех этих случаях подразумевается тот или иной отбор средств языка, направленный к осуществлению определенной коммуникативной цели" [Адмони, 1954, 93-100].
Именно поэтому в последнее время современные лингвисты обращают внимание на слово в устной или письменной речи конкретного человека, которое оказывается не просто именем, обоснованием, но и личностным отражением, проявлением самого говорящего (пишущего) как в речи, так и в созданных им текстах. Этот факт представляется нам существенным, поскольку "говорящий (пишущий) активно "вычерпывает" из объекта определенные, интересные для него аспекты и стороны, характер такого выбора предопределяется параметрами личности" [Кочеткова, 1999, 30]. Таким образом, через слово человек моделирует не просто некоторый объект, но определяет способ личного взаимодействия с этим объектом, воплощает своей речью четкую позицию по отношению к объекту.
Рост внимания к данному взаимодействию приводит к детальной разработке проблемы языковой личности, поскольку именно в личности мы можем увидеть совокупность принципов, характеризующих фундаментальные свойства языка. "Языковая личность — это личность,
выраженная в языке (текстах) и через язык, то есть личность выражается в основных своих чертах на базе языковых средств" [Федорченко, 2002, 4].
Не случайно проблема языковой личности, проблема форм её существования и способов изучения оказалась одной из наиболее теоретически разрабатываемых в русском языкознании [Будагов, 1974; Красильникова, 1989; Пушкин, 1990; Богданов, 1990; Кузнецова, 2000]. Теоретическая база языковой личности основывается на пересечении множества дисциплин, в частности она соприкасается со стилистикой, прагматикой, психологией, культурологией и т.д. Именно этим, на наш взгляд, можно объяснить сложность и неоднозначность подходов к определению, структуре, критериям, предмету и способам описания языковой личности.
Повышенный интерес к языковой личности нельзя назвать абсолютно новым для русистики, так как внимание к языку отдельных писателей является её характерной чертой. В связи с этим достаточно назвать известные классические труды академика В. В. Виноградова о творчестве А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, А. А. Ахматовой, С. А. Есенина.
Однако потребность в понятии и рабочем определении „языковой личности" появилась в 80 х гг. XX века. Приоритет в его разработке и использовании принадлежит русской лингвистике, хотя идея исследования существования и функционирования языка в связи с его носителем -человеком всегда была присуща языкознанию. Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с XIX века. В. фон Гумбольдт трактовал язык как „орган внутреннего бытия человека"" и как выразитель духа и характера народа, нации [Гумбольдт, 1985,318].
Позднее, в 1899 г. Бодуэн де Куртенэ писал: „ Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в „душе" человека, а основная жизнь языка заключается в ассоциации представлений в самых различных направлениях". Уже в начале XX века А. А. Шахматов утверждал, что „реальное бытие имеет язык каждого индивидуума, язык села, города, области оказывается известной научной фикцией" [Энциклопедия «Русский язык», 1997, 671].
Сам термин „языковая личность" впервые употребил В. В. Виноградов в 1930 году в книге „О языке художественной прозы". Исследователь писал, что „памятник - не только одно из произведений коллективного языкового творчества, но и отражение индивидуального отбора и творческого преображения языковых средств своего времени в целях эстетически действительного выражения замкнутого круга представлений и эмоций. И лингвист не может освободить себя от решения вопроса о способах использования преобразующею личностью того языкового сокровища, которым она может располагать" [Виноградов, 1930,91].
Важно также отметить тот факт, что само понятие «языковая
личность» до сих пор не является точно определенным, это, на наш взгляд,
связано со сложностью и многоуровневостью самой проблемы. В
настоящее время термин „языковая личность" имеет несколько значений:
1. носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе
анализа созданных им текстов с точки зрения использования в этих
текстах системных средств данного языка для отражения видения им
окружающей действительности (картины мира) и для достижения
определенных целей в этом мире.
2. комплексный способ описания языковой способности индивида,
соединяющий системное представление языка с функциональным
анализом текста.
3. совокупность способностей и характеристик человека,
обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений
(текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой
сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в)
определенной целевой направленностью [Караулов, 1989, 3-10].
Таким образом, неоднозначность термина определяется различными подходами к языковой личности как к объекту исследования. В первом случае изучаются созданные языковой личностью тексты и на их основе реконструируются представления языковой личности о мире. Во втором подходе акцент ставится на языковой способности индивида, которая выявляется на основе сопоставления системного представления о языке с функциональным анализом текста. В третьем определении можно отметить тенденцию к обобщению представленных подходов. Однако в результате обобщения происходит расширение понятийного и объектного поля исследования языковой личности, что в свою очередь предполагает дальнейшую разработку и детализацию данной проблемы.
В настоящее время в лингвистике активно изучается структура языковой личности, способы языкового воплощения, методы и приемы ее описания, критерии классификации. Ю. Н. Карауловым была разработана структура языковой личности, складывающаяся из трех уровней:
вербально-семантического, реализующегося в описании формальных средств выражения определенных значений (т.е. описание лексического, грамматического и т.д. строя языка);
когнитивного, в котором единицами являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в
„картину мира", отражающую иерархию ценностей личности (фрейм, фразеологизмы, афоризмы, метафоры и т.д.); 3. прагматического, изучающего цели, мотивы, интересы, способы аргументации, оценки и т.д. Этот уровень в анализе языковой личности обеспечивает закономерный переход от оценок ее речевой деятельности к осмыслению реальной деятельности в мире [Караулов, 1989, 3-10]. Представленная Ю. Н. Карауловым структура „языковой личности" постепенно разрабатывалась, уточнялась и дополнялась многими исследователями, что, в свою очередь, способствовало более точному описанию языковой личности с учетом лингвистических и экстралингвистических факторов, поскольку язык в этом случае предстает и как система, и как текст, и как способность. Таким образом, исследователями выделяются и рассматриваются следующие структурные аспекты и компоненты языковой личности:
1. В структуре языковой личности выделяют потребность в самооценке и способность к самооценке. Данные потребности регулируют поведение говорящего субъекта и оказывают влияние на выбор языковых средств, которые используются для оформления языковой личностью своих мыслей. Через оценку и самооценку языковая личность моделирует свое отношение к действительности, а также создает свой образ. Проблема оценки включает в себя три аспекта: 1) объект оценки; 2) оценочное средство; 3) оценивающий субъект.
Самооценка предполагает два момента: 1) интерпретацию автором текста своего поведения в знаковой ситуации и объяснение своего конкретного речевого поступка; 2) словесное моделирование - это создание языкового автопортрета за счет сравнения себя с другими. Таким образом, выделяется «рефлексирующее «Я», которое накладывает свой отпечаток на функционально различные единицы порождаемого текста,
как бы предлагает исследователю разгадать стратегию своего речевого поведения [Ляпон, 1989,24-34].
Е. Ю. Геймбух предлагает различать языковую личность и языковую маску. По его мнению, языковая личность отражает всю полноту человеческой индивидуальности, а языковая маска, будучи внешней стороной языковой личности, реализуется прежде всего в со - / противопоставлении с социальными ролями и застывшими штампами [Геймбух, 1999,46-54].
Н. А. Кузьмина выделяет интертекстуальный компонент в структуре языковой личности, предполагающий знание некоторого числа текстов данной культуры и их знаковых представителей - цитат. Устанавливается степень влияния текстов художественной литературы на языковую личность и характер прецедентной интертекстуальной части индивидуального тезауруса [Кузьмина, 2000, 107-111].
Необходимо отметить, что современной русистикой разрабатываются основные критерии, являющиеся основой классификации различных типов языковой личности.
1. Языковая личность и тип речевой культуры. Данная
классификация является результатом разделения носителей языка по
типам внутринациональных языковых речевых культур. Применительно к
русской культуре ученые выделяют типы речевого поведения,
ориентированные на использование литературного языка (элитарный,
среднелитературный, литературно-разговорный) [Гольдин, Сиротинина,
1993; Сиротинина, 1995].
2. Языковая личность и речевые жанры. Изучение жанрового
наполнения сознания человека дает критерии для создания типологии
языковых личностей. Главным основанием такой классификации может
стать владение / невладение носителем языка нормами жанрового
поведения. Вариативность речевого поведения языковой личности внутри жанрового сценария предопределяется стратегиями и тактиками [Дементьев, Седов, 1998; Федосюк, 1997; Шмелева 1997; Иссерс, 1999].
3. Статусно - ролевая дифференциация дискурсного поведения. С
понятием речевого жанра тесно связаны такие категории, как роль и
статус. Социальная роль — это нормативный, одобренный обществом образ
поведения, ожидаемый от каждого человека, занимающего определенное
положение в обществе. В данном случае изучается модель поведения
индивида, которая сверяется с тем, насколько языковое поведение
личности соответствует занимаемому статусу [Крысин, 1989; Карасик,
1992; Горелов, Седов, 1998].
4. Лингвокреативность как черта языковой личности. К
характеристикам человека говорящего следует отнести
лингвокреативность, то есть способность языковой личности к
речетворчеству, которая находит выражение в языковой игре [Гридина,
1996; Норман, 1994].
5. Языковая личность по доминирующей установке воздействия
на собеседника. К. Ф. Седов предлагает типологию языковой личности,
основываясь на ее речевом поведении в конфликтных ситуациях [Седов,
2000,298-310].
Выявленный исследователем конфликтный тип демонстрирует установку против партнера по коммуникации. В данном случае проявляется стремление одного из участников общения самоутвердиться за счет собеседника. Предложенный тип речевого поведения подразделяется в свою очередь на подтипы:
конбликтно-агрессивный подтип демонстрирует по отношению к коммуникативному партнеру негативную агрессию, которая вызвана стремлением видеть в нем враждебную или конкурирующую интенцию;
конфликтно-манипуляторский подтип речевого поведения ориентирован на коммуникацию, в ходе которой один из участников общения в своем собеседнике видит прежде всего объект манипуляции. Манипулятор самоутверждается, ставя собеседника в конкретной ситуации общения на нижнюю по сравнению с собой статусную позицию. Он не испытывает уважения к адресату, считая его по интеллектуальным и этическим качествам существом менее развитым. Стремится навязать свою точку зрения, преувеличить значимость личного жизненного опыта.
Второй тип речевого поведения - центрированный, характеризуется наличием установки на себя при игнорировании партнера по коммуникации. В активно-центрированном подтипе также присутствуют перебивы собеседника, произвольные темы разговора. Активный эгоцентрик просто не способен встать на точку зрения другого участника общения. Он строит свое общение, задавая вопрос, сам на него отвечает, определяет тему разговора и сам ее развивает.
Пассивно-центрированный подтип основан на такой черте речевого поведения, как уход в себя. Коммуникант с трудом способен выйти за пределы собственного внутреннего мира. Это свидетельствует о низком прагматическом потенциале говорящего, неумении переключиться на точку зрения партнера.
Кооперативный тип речевого поведения в качестве доминирующей установки демонстрирует одновременно установку на себя и на партнера коммуникации. В этом типе исследователь выделяет следующие подтипы:
Кооперативно-конфликтный подтип. Один из участников общения демонстрирует согласие с точкой зрения собеседника, даже если он не
вполне разделяет эту точку зрения. В реальном общении уступки, которые делает конформист, воспринимаются его коммуникативными партнерами как неискренность или хитрость. Основным принципом дифференциации здесь выступает не столько характер идиостиля говорящего, сколько особенности речевой манеры адресата.
Кооперативно - актуализаторский подтип речевого поведения характеризуется умением настроиться на волну собеседника, стремлением возбудить в себе неформальный интерес к теме общения.
Предложенная К. Ф. Седовым классификация представляет определенный интерес для настоящей диссертационной работы, поскольку в своих посланиях Иван Грозный часто полемизирует со своими адресатами, чередуя и комбинируя установки на партнера по коммуникации в зависимости от своих целей.
Для предпринятого нами исследования следует признать существенным тот факт, что в последнее время в научной сфере происходит смещение акцентов с «говорящей» личности к пишущей языковой личности, которая является результатом объективации личности в пространстве письма. Она представляет собой многомерное интертекстуальное пространство, систему связей между письменной формой объективации личности автора в тексте, текстуализированными слоями его сознания, культурными и жизненными текстами и потенциальным читателем [Кулишова, 2001,22].
Существенным фактом являются представления о том, что в современной лингвистике поставлена и решается задача системного описания конкретной языковой личности на основе созданных ею текстов. В данном ключе проблема языковой личности рассматривается:
- как частный случай роли человеческого фактора в языке
[Арутюнова, 1992];
- обращение к речи конкретной личности с учетом ее когнитивных и
прагматических интенций [Шмелев, 1989; Кочеткова, 2001; Ляпон, 1989;
Пшенина, 2000; Федорченко, 2002; Лукашевич, 2000; Лысенкова, 2000;
Соболева, 2000];
- выявление и описание участков языка, эксплицирующих
личностные смыслы говорящего (пишущего) и особенности их восприятия
адресатом [Вежбицкая, 1978; Арутюнова, 1981; Апресян, 1995; Воркачев,
1997; Харченко, 1989; Шаховский, 1994; Сулименко, 1996; Стексова,
Трипольская, 1990];
- появились исследования, посвященные моделированию языковой
личности на основе отдельных текстов. Так, языковая личность А. А.
Реформатского была воссоздана на материале исследования его научных
трудов [Шмелев, 1989, 205-212]. Т.В. Кочетковой была изучена языковая
личность профессора Саратовского медицинского университета,
заслуженного врача России, ученого-фармаколога К. И. Бендера на основе
машинописных текстов, составленных при расшифровке авторских
видеозаписей его устной речи [Кочеткова, 1999, 50-180]. Основанием
описания языковой личности В. В. Виноградова послужили фрагменты
его научных трудов [Федорченко, 2002, 50-200].
Также был предпринят опыт диахронического описания языковой личности Петра Великого [Гайнуллина, 2002]. Для нашего исследования данный подход является актуальным, поскольку мы имеем дело с текстом, отдаленным во времени от читателя (и исследователя в том числе). В нашем случае именно текст является главным средством самовыражения Ивана Грозного, он несет в себе информацию о специфике
мировосприятия данной языковой личности, ее ценностных ориентациях и особенностях речевого поведения.
Следует отметить также, что формирование языковой личности подчиняется трем экстралингвистическим факторам влияния: социальному, национально - культурному, психологическому. Во-первых, личность - это средоточие и результат социальных закономерностей. Во-вторых, она представляет собой продукт исторического развития этноса. В-третьих, её мотивационные предрасположенности возникают из приспособления биологических побуждений, социальных и физических условий к психической сфере человека [Канчер, 2000, 311-318].
Любая ситуация, в которой оказывается говорящий или пишущий, является, прежде всего, социальной ситуацией со своими законами и регламентированными обществом нормами и стандартами поведения. С одной стороны, языковая личность обязана соотносить свои речевые поступки с коммуникативными условиями, иначе её речевое поведение будет расценено как ненормативное или неуместное. С другой - она способна сознательно нарушать общепринятые нормы, для того чтобы обозначить себя, актуализировать личное отношение к происходящему.
Нормы, традиции, стереотипы, правила являются формами существования культуры, которая всегда имеет национальную специфику. Национально-культурный опыт, зафиксированный в языке и хранящийся как в общественном сознании, так и в сознании конкретной личности, также накладывает отпечаток на речевое поведение последней. Сознание говорящего организовано через жанровые фреймы и статусно - ролевые сценарии поведения. Эти модели формируются на пересечении общественного социально-культурного опыта и индивидуального опыта личности [Канчер, 2000, 311-318].
Таким образом, собственно лингвистическим объектом исследования в диссертационной работе является деловая переписка Ивана Грозного с широким кругом корреспондентов. Мы не ставим перед собой задачи дать исчерпывающее и полное описание языковой личности монарха, в одном исследовании невозможно описать полное её проявление. Рамки деловой переписки существенно ограничивают проявление языковой личности Ивана Грозного, тем не менее речевое поведение Ивана IV настолько неоднозначно, что даже в деловых посланиях можно найти яркие личностные предпочтения, значительно обогащающие деловую основу посланий.
Непосредственным предметом изучения являются особенности речевого поведения монарха в деловых посланиях. Данная проблема требует выявления наиболее характерных для Ивана Грозного приемов текстообразования и его языковых «доминант», а также разноплановых текстовых и экстралингвистических факторов, детерминирующих выбор языковых средств в посланиях Ивана Грозного.
Цель диссертационного исследования - осуществить фрагментарное описание языковой личности Ивана Грозного на материале деловой переписки. Представить это описание в двух аспектах (коммуникативно-прагматическом и стилистическом). Поставленная цель может быть достигнута решением следующих задач:
- рассмотреть особенности эпистолярного жанра, а именно
особенности, характерные для всех частных писем независимо от
эпохи, и особенности, связанные с законами эпистолярного жанра,
характерными только для XVI в.;
- исследовать особенности языкового поведения Ивана IV как
адресата писем и его "реакции" на послания других авторов.
Поскольку общение между коммуникантами опосредовано как
пространством, так и временем, необходимо выявить «маски» Ивана IV, способы создания образа адресата, используемые царем при организации писем;
выделить индивидуальный стиль в качестве компонента языковой личности и рассмотреть его как особую организацию текста, обусловленную коммуникативными задачами автора;
определить соотношение нормы, языковой системы, характерное для языковой ситуации XVI в., и на этом основании определить индивидуальные особенности стиля Ивана Грозного, а также функционирование в посланиях единиц различных уровней языковой системы как компонентов индивидуального стиля Ивана Грозного. Выявить круг грамматических и стилистических вариантов в дейктических формах, в формах выражения темпоральных и числовых значений.
Отсюда следует, что создание языкового портрета личности с установкой на поиск однотипных фактов предполагает изучение совокупности текстов данной личности в двух аспектах: коммуникативно-прагматическом и стилистическом. В нашей работе мы основывались на классификации М. А. Канчер, которая представляется нам адекватной для описания исторической языковой личности Ивана Грозного, также данная классификация является основой структуры диссертационной работы.
В первой главе диссертационной работы языковая личность Ивана Грозного рассматривается в коммуникативно-прагматическом аспекте. На наш взгляд, прагматическая целеустановка предполагает не только простой отбор необходимых факторов, но и подачу их в определенном ракурсе, то есть она вынуждает отправителя текста соответствующим образом организовывать высказывание и обусловливает композицию и характер языковых средств.
Прагматический подход дает возможность учитывать функцию используемых языковых средств в структуре текста. Единицами коммуникативно-прагматического анализа текста в данном случае являются используемые Иваном Грозным коммуникативные стратегии и тактики (представленные в образах автора и адресата). На наш взгляд, именно маски и образы позволяют конкретизировать характеристику языковой личности монарха, так как демонстрируют его ценностные позиции по отношению к партнерам коммуникации, предмету речи, социальным условиям и выполняемым социально — коммуникативным ролям.
В свою очередь, анализ речевого поведения предполагает обязательную опору на компоненты коммуникативной ситуации: адресата, адресанта, их социальные роли, особенности эпистолярного жанра. Поскольку мы основываемся на материале переписки, следует изучить языковое поведение Ивана Грозного не только как адресанта речи, но и как адресата. На наш взгляд, в эпистолярном жанре происходит объединение центральных категорий прагматики (субъекта речи, речевых актов, фактора адресата) в единое целое, позволяющее описать языковую личность Ивана Грозного с разных позиций.
Во второй главе представлен стилистический анализ текста, который сводится к описанию характерных для данной языковой личности способов и приемов употребления речевых единиц. Нами выявляются особенности употребления морфологических, лексических, синтаксических языковых средств на уровне их отбора и реализации. Таким образом, единицами анализа становятся языковые средства и приемы их употребления. В данном случае нам представляется важным выделить в языковой личности на базе языковых средств то, что, с одной
стороны, является общим и нормативным, а с другой - индивидуальным проявлением.
Предложенный подход позволяет рассматривать индивидуальный стиль как авторскую работу над текстом. Естественно, что стилистическое использование средств языка так или иначе связано с выбором таких единиц или форм, которые бы обеспечивали оптимальный эффект восприятия текста. "Важно отметить, что для стиля вообще определяющее значение имеет не языковое средство, а факт его выбора. Любой стилистический прием можно интерпретировать как определенный способ организации речевого поведения, в котором гарантируется в одинаковой степени адекватное восприятие и понимание его содержания, а также фактор прогнозирующего воздействия в качестве неотъемлемого атрибута речевого поведения" [Мельцер, 1990, 30-35].
Следует отметить, что одной из форм проявления языковой личности является индивидуальный стиль, который, в свою очередь, рассматривается на разных уровнях, с разных позиций. Среди многих работ, посвященных стилю, есть исследования, акцентирующие свое внимание на эволюции языковой системы одного автора, в качестве основных приведем следующие:
В. В. Виноградов [1971, 200-219] рассматривает стилистическое ядро, ту систему средств, которая неизменно присутствует в произведениях автора. Наблюдения за изменением этой стилистической системы в произведениях одного и того же автора дают материал для заключений о последовательной эволюции авторского стиля.
В. П. Григорьев [1981, 15-32] делает упор на системе, охвате целого языка (имеется в виду язык писателя).
Для нашего исследования оптимальным, учитывая характер нашего материала и особенности эпохи его создания, следует признать мнение Г. О. Винокура. Исследователь утверждает, что в языке писателя или отдельного его произведения следует учитывать то, что именно этот язык представляет собой в отношении к господствующему языковому идеалу, характер его совпадений и несовпадений с общими нормами языкового вкуса. Стилистика должна основываться на грамматике. Понятие о слоге индивидуальном или личном выступает из области филологии, ибо слог писателя определяется характером писателя. Притом слог индивидуальный видоизменяется по содержанию описываемых предметов: здесь уже предел стилистики [Винокур, 1960, 35-100].
В историко-стилистических исследованиях основное внимание уделяется языку произведений. Отмечается идея устойчивости первичных жанров литературы, характеризовавшихся специфическим набором речевых (текстовых формул). В данном случае стиль - это исторически образовавшееся усложнение системы языка на основе функционально оправданного использования вненормативных вариантов. Таким образом, стиль напрямую связан со становлением и развитием нормы [Колесов, 1990, 20]. Нам представляться необходимым рассмотреть понятие жанровой и языковой нормы в отношении к системе языка XVI в.
Одной из характерных черт средневековой литературы, выделенной Д. С. Лихачевым, является авторское абстрагирование, которое было вызвано попытками увидеть во всем «временном» знаки вечного. В данном случае историческая стилистика сводится к воссозданию картины языковых средств, служащих для обобщения и абстрагирования [Лихачев, 1979, 83].
6. Еще один путь изучения стилей древнерусского литературного языка - это подробное описание локальных памятников письменности тех конкретных языков, которые представляли собой реализации норм и возможностей церковнославянского языка, с одной стороны, и русского — с другой [Соболевский, 1980, 39]. Как бы мы ни подходили к стилю, в центре внимания так или иначе оказываются два аспекта, таким образом, стиль представляется:
- как выбор, обусловленный богатством и разнообразием форм
живого языка, что делает возможным выражение одного и того же
содержания разными средствами;
- как организация текста, использующая возможности установления
таких формальных и содержательных отношений между составляющими
элементами, которые придают ему особые эстетические и выразительные
свойства [Лебедева, 1999, 135].
Научная новизна данной диссертационной работы заключается в исследовании малоизученных посланий Ивана Грозного, к которым можно отнести «Послание английской королеве Елизавете I», «Послания шведскому королю Юхану I I I» (1572 и 1573гг.), «Послания польскому королю Стефану Баторию» (1579 и 1580 гг.). В настоящей диссертационной работе впервые предпринята попытка реконструкции и комплексного обобщения языковой характеристики Ивана Грозного на основе деловой переписки. Для истории русского литературного языка особую научную значимость имеет переписка выдающихся людей прошлого, оказавших значительное влияние на весь ход истории и развития русского языка, к таким личностям, безусловно, принадлежит Иван Грозный, содержание посланий которого запечатлело кардинальные события действительности его времени. Кроме того, его переписка позволяет судить о конкретной языковой личности реального носителя
языка в переломную эпоху его жизни и деятельности, а также позволяет проследить рождение нового типа языковой личности на фоне культурно -исторических преобразований. Лингвистический анализ языковой личности Ивана Грозного, на наш взгляд, помогает лучше представить основные процессы формирования новых взглядов на русский язык в эпоху Московской Руси.
Методы исследования: при анализе языковой личности в качестве основного использовался прагмастилистический метод, включающий в себя как лингвистические, так и экстралингвистические факторы, что позволяет нам оптимально описать и ситуацию общения, и языковые средства, используемые собеседниками, а также выявить индивидуальные особенности автора. Данный метод успешно использовала в своей работе Е.Н.Рудозуб [Рудозуб, 1999] на примере официально-деловых и бытовых документов XVII века. В настоящей диссертационной работе были применены: а) прагмакоммуникативный метод - при описании коммуникативных тактик и стратегий;
б) историко-стилистический метод был использован нами при выявлении языковых средств и приемов их употребления;
в) описательный метод нашел свое применение при систематизации и описании заимствованной лексики, стилистических и дублетных местоименных форм.
Материалом диссертационного исследования послужили: переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским и некоторые дипломатические послания Ивана IV, опубликованные в «Памятниках литературы Древней Руси» под редакцией Д. С. Лихачева [Лихачев 1986]. Все исследованные нами сочинения условно можно разделить на две группы:
1) дипломатические послания зарубежным государям, к которым относятся:
Послание английской королеве Елизавете I, которое было написано в связи с неудачей плана русско-английского союза, возникшего у Грозного в 1567 году. Идея этого союза была изложена царем в переговорах с английским послом А. Дженкинсоном. Послание, опубликованное в «Памятниках литературы Древней Руси» под редакцией Д. С. Лихачева, было издано по фотокопии с подлинной рукописи (свитка) XVI в., хранящейся в Лондонском публичном архиве. Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д.С. Лихачева.
Послания шведскому королю Юхану III выполняли функции дипломатических грамот, их копии помещались в составе «Книги Свейских посольств» в архиве Посольского приказа. Два послания (1572 и 1573 гг.) принадлежат к числу многочисленных дипломатических посланий Ивана IV к шведским королям. В настоящем издании Послания Юхану III публикуются по списку конца XVI в. Центрального государственного архива древних актов (г. Москва). Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д. С. Лихачева.
Послания польскому королю Стефану Баторию 1579 и 1580 гг. Это не первые послания Ивана Грозного польскому государю. Переписка между ними завязалась в 1576 году. Послание 1579 года не сохранилось в посольских делах и официальных дипломатических памятниках, возможно, вследствие своего публицистического и резко полемического характера. Однако оно было зафиксировано в литературном сборнике, содержащем послания Курбского, Ивана IV, Тимохи Тетерина и другие послания публицистического характера. Данное послание публикуется по списку конца XVI в. Центрального государственного архива древних актов
(г. Москва). «Книга Польского двора» № 13 . Окончание списка в «Книге Польского двора» отсутствует и публикуется по белорусской «Записной книге посольских дел» Центрального государственного архива древних актов (г. Москва). Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д. С. Лихачева.
2) послания, предназначенные для русских адресатов, к ним принадлежат:
Переписка Ивана Грозного с А. М. Курбским. Поводом к ее возникновению послужил побег Курбского в 1564 году к польскому королю Сигизмунду II Августу. Бежав в Вольмар, Курбский обратился к Ивану IV с обличительным посланием, в котором обвинил русского царя в гонениях и казнях бояр. Иван Грозный, получив обличительное письмо от изменившего ему боярина, не мог удержаться от резкого ответа. Так было положено начало знаменитой переписке. Послания обоих политических противников написаны с конкретными публицистическими целями. Всего известно два послания Ивана Грозного Курбскому и три послания Курбского царю. Переписка Грозного с Курбским не дошла до нас ни в автографах, ни в современных ей списках, она нашла отражение в подлинных документах XVI века, в рукописной традиции XVII и XIX вв. и в нескольких редакциях. В 1951 г. были найдены и опубликованы древнейшие версии первых посланий Ивана Грозного и Курбского. Наиболее полное издание и исследование рукописной традиции и истории текстов посланий Курбского и Ивана Грозного было предпринято Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыковым. При подготовке текста и комментарий в «Памятниках литературы Древней Руси» учитывались материалы этого издания (в частности, комментарии В. Б. Кобрина). Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д. С. Лихачева.
Послание в Кирилло-Белозерский монастырь было написано в сентябре 1573 года. Это ответ на грамоту братии Кирилло-Белозерского монастыря, просившей царя о «наставлении» в связи с возникшим в монастыре конфликтом между двумя высокопоставленными монахами — Иваном - Ионой Шереметевым и Василием — Варлаамом Собакиным, посланным Иваном IV в монастырь, но отозванным весной 1573 года в Москву. Публикуется по списку Архива Ленинградского отделения Института истории Академии наук СССР. Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д. С. Лихачева.
Послание Василию Грязному отражает разочарование Грозного в учрежденной им в 1564 году опричнине. Послание сохранилось в рукописи второй половины XVI века, современной самому посланию, издается по материалам Центрального государственного архива древних актов (г. Москва). Крымская Посольская книга № 14. Послание царя находится среди распоряжений об отъезде посланника И. Мясоедова (июнь 1574 г.). В дальнейшей части той же рукописи приводится «вестовой список» Мясоедова, присланный весной 1576 г., в составе которого два ответных письма Василия Грязного. Текст цитируется по «Памятникам литературы Древней Руси XVI в.» под ред. Д. С. Лихачева.
В нашей работе, описывая заимствованную лексику в посланиях Ивана Грозного, мы опираемся на данные исторических толковых словарей: Толковый словарь живого великорусского языка в 4х. т. / Сост. В. И. Даль, М., 1958; Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1975-1991; Историко-этимологический словарь / Сост. П. Я. Черных, М., 1995; Этимологический словарь / Сост. Фасмер, М., 1986.
Основные положения диссертационного исследования
апробированы на региональных научных конференциях «Славянские чтения» (Омск, 2001), международной научной конференции «Язык.
Время. Личность» (Омск, 2002), а также нашли отражение в статьях, опубликованных за период подготовки работы.
Диссертационное исследование обладает определенной
теоретической значимостью. В нашей работе на примере посланий Ивана Грозного рассматриваются теоретические проблемы исторической стилистики, истории русского литературного языка, разрабатываются проблемы диахронического аспекта языковой личности. Предложенный материал дает возможность уточнить функционирование лексических, морфологических, грамматических и стилистических средств в древнерусском тексте в зависимости не только от жанра произведения, но и от коммуникативной цели автора.
Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы при разработке лекционных курсов по истории русского литературного языка, специальных курсов по исторической стилистике и прагматике. Лингвистический анализ текста с учетом его содержания позволит применить результаты данного диссертационного исследования в курсах древнерусской литературы и культурологии. На защиту выносятся следующие положения:
1. Характеристика и структура языковой личности Ивана Грозного,
реконструированная в диссертации на материале деловой
переписки, обусловлена:
- спецификой эпистолярного жанра, границы которого в XVI в.,
постепенно расширяясь, предоставляли определенную свободу в
выборе языковых средств, а также предполагали широкий выбор
тем для обсуждения;
языковой системой, характеризующейся наличием как
дублетных форм, так и стилистических вариантов, что доказывает
нестабильность языковой системы изучаемого периода и избыточность ее элементов. В данном случае норма является субъективным параметром, и применительно к XVI веку можно говорить о нормативности тех или иных языковых средств. Таким образом, уже самой языковой системой закладывается условие для проявления «личностного» начала в текстах;
- коммуникативными установками автора. Выбор языковых
средств, их чередование определяются личным отношением Ивана
Грозного к теме переписки, к адресату, а также напрямую зависят
от того, какие коммуникативные цели ставил перед собой Иван
Грозный и какой «ответной реакции» хотел добиться от своих
адресатов. В исследованных посланиях монарх демонстрирует
высокий уровень прагматизации дискурса. Иными словами, его
письма ориентированы на уровень знаний «собеседника» о
предмете речи. Однако, несмотря на то что послания строятся с
учетом знаний адресата, письменная речь Ивана Грозного
чрезвычайно субъективна: излагаемые факты подаются сквозь
призму субъективной оценки.
2. Языковую личность Ивана Грозного можно отнести к
конфликтному типу, поскольку монарх видит в своем адресате
прежде всего объект манипуляции. Стремление к манипуляторству
проявляется: в навязывании своего мнения (через большое
количество цитат из священного писания), направленном на
доказательство собственной точки зрения; в стремлении
подчеркнуть свою значимость как самодержавного правителя. Иван
Грозный ставит своих корреспондентов, в том числе и зарубежных
«коронованных особ», на более низкую, по сравнению с собой,
статусную позицию.
3. Для исследованных посланий Ивана Грозного характерны следующие черты:
диалогичность, представленная большим количеством разнообразных обращений, императивными формами глагола, риторическими обращениями, а также дейктическими оппозициями;
- экспрессивность, проявившаяся в контрастных оценках,
сопоставлениях, развернутых сравнениях при создании «авторского
образа» и «образа адресата»;
- этикетность, проявившаяся в специфических для делового стиля
стандартах обращения, определенном порядке следования титулов,
а также в наличии речевых клише - приветствий, прощаний,
устойчивых выражений.
Специфика эпистолярного жанра
Одной из составляющих коммуникативно-прагматического аспекта является характеристика ситуации общения, особенности которой оказывают определенное влияние на языковую структуру коммуникации. Так как данная работа основывается на анализе писем Ивана Грозного, необходимо определить специфику эпистолярного жанра. В современной лингвистике под термином жанр принято понимать «относительно устойчивый тематически, композиционно и стилистически тип текста» [Шмелева, 1997, 88]. Русская эпистолярная культура представляет собой уникальный лингвистический объект. Специфика эпистолярного жанра изучалась в той или иной степени многими лингвистами. Среди лингвистических исследований необходимо выделить работы, посвященные языку русских деловых документов, исследующих фонетический, орфографический и стилистические аспекты: [Гейдер, Рогожникова, Осипов, 1993; Рудозуб, 1999; Волков, 1980; Дементьев, 1997; Качалкин, 1988].
В последнее время лингвисты уделяют внимание не только языку и структуре различных жанров, приоритетным направлением становится изучение жанра с точки зрения прагматики. «Современное прагматическое жанроведение сосредоточенно на том, как говорящий (пишущий) учитывает и реализует коммуникативную и социально значимую обусловленность высказываний, что является важным для их успешного функционирования» [Васильева, 2001, 65]. В связи с новым, экстралингвистическим подходом к исследованию особенностей жанра в русистике появляются работы, посвященные прагматике эпистолярного жанра.
Л. А. Глинкина, занимаясь изучением частной переписки, выделяет тот факт, что на разных этапах эволюции язык частных писем обнаруживает ряд внеязыковых (прагматических) и языковых констант, составляющих комплекс объективных стилеобразующих факторов: содержания, стиля и композиции. На основе данных факторов исследователь эксплицирует следующие компоненты эпистолярного жанра [Глинкина, 1996, 14-16]: языковую функцию, которая представляет собой обмен информацией, размышлениями в обыденной среде и эмоциональное воздействие на адресата; форму речи, выраженной письменным текстом.
Типизированный вид речи представлен в форме монолога или искусственного полилога. Способ общения - личный контакт при индивидуальной адресованности разделенных временем и пространством коммуникантов. Тон речи, вернее письма, связан с ситуацией в широком понимании последней [Глинкина, 1996, 14-15].
Следовательно, выбор языковых средств в посланиях так же детерминирован экстралингвистическими параметрами, как и непосредственное общение.
Прагматика эпистолярного жанра
В результате анализа частной переписки Л. А. Глинкина выделяет следующие прагматически воздействующие параметры:
а) коммуникативные функции языка, к которым относятся: референтная функция направлена на предмет сообщения, ее роль заключается в передаче информации о нем. При этом предметом может быть и описание какого-то феномена (как реального, так и вымышленного), и предложение или повеление, и вопрос. В любом случае задача автора заключается в том, чтобы средствами языка как можно более адекватно сформулировать смысл своего сообщения;
экспрессивная функция связана с отражением в сообщении личности автора. Речь (в том числе и письменная) выступает как средство самовыражения личности. Автор "высказывается", "изливает душу", передает свои чувства, переживания, эмоции, свое отношение к тому, о чем идет речь;
импрессивная функция ориентирована на адресата сообщения. Реализация этой функции предполагает воздействие на состояние адресата. Благодаря ей адресат получает не только информацию о предмете сообщения, но и эмоциональные впечатления - как об этом предмете, так и об авторе. Данная функция позволяет вызвать у адресата определенные настроения, чувства, желания, а также побудить его к каким-либо действиям. Однако следует учитывать, что реакции адресата на сообщение далеко не всегда оказываются такими, какие намеревался вызвать у него автор. Нужно знать особенности адресата, от которых зависит, как он воспримет сообщение, чтобы адресат реагировал на сообщение так, как хочет автор;
поэтическая функция, в свою очередь, касается эстетических свойств сообщения. Эта функция становиться важной, когда речь (устная или письменная) выступает как художественный текст, как произведение искусства [Глинкина, 1996,15];
б) личная адресованность авторского текста заключается в специфических субъектно-объектных отношениях, в повышенном фоне эмоциональности, а также проявляет себя в типичных для письма нормативных стандартах: эпистолярной рамке, обращениях, в преобладании определенно-личных конструкций;
в) интимизация речи обуславливает разговорную направленность писем. В эпистолярном жанре присутствует трансформация фразеологизмов и создание окказионализмов, использование экспрессивно окрашенных лексем, фразеологизмов и синтаксических конструкций;
г) Характерным для эпистолярного жанра является осознание автором личностного начала и ответственности за выбор языковых средств, вызывающих задуманную реакцию адресата, определяющих характер сочетаемости примет эпистолярного стиля [Глинкина, 1996, 15].
Послание представляет собой особое языковое пространство -дискурс, обладающий своими прагматическими целеустановками, за которым встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса. Следует отметить, что в переписке Ивана Грозного присутствуют перечисленные прагматические установки.
Именно наличие прагматических установок в дипломатических посланиях позволяет судить об особенностях языковой личности Ивана Грозного. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо обратиться к истории эпистолярного жанра, выделить определенные принципы построения посланий, обозначить нормативные моменты, характерные для XVI в.
Аспект дейксиса
На наш взгляд, дейктический аспект является важным в структуре языковой личности, поскольку благодаря ему активизируется воздействующая функция на адресата, в свою очередь, данная функция требует сознательной установки автора на выбор средств выражения. Дейктический аспект также способствует проявлению авторского «Я» в тексте, придает сообщаемому субъективный характер изложения, так как в местоименных оппозициях содержится отношение автора как к информации, так и адресату.
В аспекте дейксиса проявляется специфика языковой личности Грозного в противопоставлении языковой личности Курбского, в частности, в обозначении объектно-субъектных связей личными местоимениями. Следует отметить, что в посланиях Ивана Грозного и Курбского представлены различные варианты местоименных форм, причем одни из них являются синонимами, другие - стилистическими вариантами.
Специфика эпистолярного жанра предполагает не только личную адресованность авторского текста, специфические субъектно-объектные отношения, но и повышенный фон эмоциональности. Эпистолярный жанр - относительно новый для XVI века жанр, который требовал особых языковых средств, подчеркивающих и обозначающих «личное отношение». Этим можно объяснить использование личных и притяжательных местоимений в посланиях. Именно местоимения являются главным средством референции - соотношения языковых выражений с действительностью, механизмов, позволяющих связывать речевое сообщение и их компоненты с внеязыковыми объектами, ситуациями, событиями [Падучева 2001, 48]. Местоимения, в значение которых входит отсылка к участникам акта речи или речевой ситуации называются деистическими [Падучева, 2001, 50].
С функциональной точки зрения местоимения можно охарактеризовать следующим образом: местоимения 1-го, 2-го лица являются местоимениями коммуникативного плана. Форма местоимения Я обозначает автора, форма ВЫ— адресатов, к которым обращается автор. В отличие от первых двух форм, местоимение МЫ в переписке Ивана Грозного имеет ряд значений:
а) собственно автора (в нашем случае она является этикетной);
б) автора и относящихся к нему лиц, то есть обозначает группу лиц во главе с автором [Кохтев, 1992, 145].
С точки зрения системы языка и ее динамики, по классификации А.А. Шахматова, местоимения распадаются на несколько категорий сообразно со своим значением:
1. местоимения в точном смысле, т.е. служебные слова, заменяющие названия лиц или предметов и не употребляющиеся атрибутивно (я, ты, мы, вы и т.д.);
2. слова, определяющие те или иные отношения, существующие между предметами, употребление этих слов атрибутивно (ко второй группе можно отнести притяжательные местоимения) [Шахматов, 1974, 120].
Таким образом, через дейктический аспект языковая личность может моделировать свое отношение к происходящему, обозначить участников переписки, а при необходимости дистанцироваться от повествования. С этой точки зрения нам представляется интересным сравнение местоименных оппозиций в посланиях Ивана Грозного и Андрея Курбского.
