Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проза и публицистика Белова как выражение идейно - художественной позиции автора в современном литературном процессе .
1. Публицистика как вид литературы и ее роль в литературном процессе 80-90-х годов XX века 17
2. Место В. Белова в русской публицистике конца XX века и православно -патриархальная традиция как основа мировоззрения автора 21
3. Понятия «труд» и «совесть» как основа национального самосознания в публицистике Белова 27
4. Вера в православно-патриархальной традиции 33
5. Очерк Белова «Дорога на Валаам» как выражение мировоззрения автора 38
6. Мемуарная проза Белова в контексте публицистических произведений 43
7. Ранняя художественная проза Белова в контексте публицистических идей 48
Глава 2. Проза В. Белова публицистического периода .
1. Публицистичность прозы В. Белова 66
2. Роман «Все впереди» как переходное произведение 69
З.Малые жанры в художественной прозе Белова 84
4. Лирическая проза публицистического периода в творчестве Белова 89
5.«Документальные рассказы» в прозе Белова 95
6. Проблема автора и героя в современной русской литературе и творчестве В.Белова 80-90-х годов XX века 109
Глава 3. Концепция истории в трилогии Белова «Час шестый».
1. Тема коллективизации в русской литературе и прозе Белова 124
2. Жанровое своеобразие трилогии Белова 131
3. Сюжетно-композиционная организация трилогии «Час шестый» как выражение авторской позиции 137
4. Система персонажей в трилогии «Час шестый» 147
5. Выражение концепции истории в системе персонажей трилогии. Идейно-нравственный конфликт '. 154
6. Концепция истории России в трилогии Белова «Час шестый» 166
Заключение 177
Библиография 185
- Публицистика как вид литературы и ее роль в литературном процессе 80-90-х годов XX века
- Место В. Белова в русской публицистике конца XX века и православно -патриархальная традиция как основа мировоззрения автора
- Публицистичность прозы В. Белова
- Тема коллективизации в русской литературе и прозе Белова
Введение к работе
Имя В. И. Белова прочно вошло в русскую литературу XX века. Это один из наиболее крупных и самобытных авторов. Его творчество изучалось достаточно активно в советский период: в Белове видели в первую очередь автора «деревенской прозы», знатока этнографии. Высокую оценку получает направление «деревенщиков» в критике Г. Белой, О. Славниковой, В. Оботу-рова, Л. Смирновой, И. Стрелковой, В. Кожинова и других авторов. Имя Белова ставится ими в ряд классиков «деревенской прозы». Наиболее крупные исследования творчества В. Белова принадлежат Ю. Селезневу, И. Стрелковой. Заслуги В. Белова признаются и на Западе. Так В. Казак, немецкий ученый, занимавшийся русской литературой XX века, считает В. Белова знаковой фигурой в русской литературе и посвящает ему главу в «Лексиконе русской литературы XX века» [90]. Среди ведущих исследователей творчества русского писателя можно назвать английского ученого Джеффри Хоскинга, открывшего проблему прозы Белова на Западе, американских ученых В. Терраса, Кэтлин Парте и Ежи Крыжановского [177].
Однако все исследования созданы на основе анализа классических произведений, а наиболее важные произведения автора последних десятилетий практически не изучены. Это касается прежде всего трилогии Белова о коллективизации, окончательным вариантом которой можно считать лишь юбилейное издание, где все части объединены под одним заглавием «Час шестый». Исключение представляют статьи А. Ю. Большаковой [175], однако с некоторыми ее положениями нельзя согласиться. Например, с определением «Часа шестого» как группы социальных романов, с ее оценкой Ивана Африкановича как личности, погруженной в малодуховный мир. Кроме того, Большакова практически отрицает Белова — публициста, что недопустимо, так как публицистика - важная часть прозы Белова вообще.
По произведениям В. И. Белова написано более десятка диссертаций. Так У. М. Алавидзе рассматривает прозу Белова с точки зрения идейно-
поэтического своеобразия [4], жанровая проблема интересует Т. Н. Андрееву [5], В. А. Емельянов ставит проблему характеров и их эволюции в произведениях В. Белова [75]. Как одного из основателей «деревенской прозы», в творчестве которого наиболее отчетливо проявились особенности этого направления, изучает прозу В. Белова Н. Р. Мелкумян, сопоставляя «деревенскую прозу» русских и армянских авторов на примере В.Белова и Г.Матевосяна [133]. Эти исследования созданы в середине 80-х годов и анализируют произведения писателя советской эпохи. Диссертации восьмидеся-тых-девяностых годов поднимают традиционные вопросы: мир русской деревни и ее судьба, герой прозы Белова, и до этого не изученные аспекты произведений писателя. Так, Н. С. Балаценко говорит о художественной концепции личности в прозе Белова в сравнении с прозой Маканина [10]. Заслуживают внимания также работы таких исследователей творчества В. И. Белова, как В. С. Евсюковой [72], Т. В. Князевой [97], Е. С. Конюховой [105]. Эти авторы обращаются к трилогии о коллективизации, переоценка событий начала века является одной из приоритетных задач как истории, так и литературы.
По прошествии времени классические произведения В. И. Белова получают новые трактовки. В. А. Недзвецкий поднимает проблему семьи в творчестве В. Белова и рассматривает ее на основе повести «Привычное дело» и цикла рассказов «Воспитание по доктору Споку» [140]. Роль семьи, ее сила является предметом анализа Ю. Дюжева [70]. Он обращается к рассказам В. Белова, созданным в 90-е годы: «В кровном родстве» и «Душа бессмертна». И. Стрелкова предлагает совершенно новую трактовку романа «Все впереди», который в пору своего появления вызвал нападки со стороны критики, был объявлен неудачей автора [199], в то время как близкий по своим творческим позициям к «деревенской прозе» В. Оботуров увидел в романе проблему развития духовной культуры общества конца 80-х [152]. Все чаще идет обращение к книге В. И. Белова «Лад», в связи с возрастающим в культуре интересом к народным традициям.
В целом Белов осмысляется как большой писатель, однако остается практически вне внимания критиков и литературоведов публицистика автора, изучение которой позволяет глубже проникнуть в философию художественного творчества Белова. Его проза - это проза человека с ярко выраженной гражданской позицией и всегда является откликом на события современности.
Современная культурная ситуация отличается особой неустойчивостью и противоречивостью, что касается всех сфер общественной жизни: нравственной, философской, политической, литературной и т. д..
Литературная ситуация конца XX века отражает изменения, происходящие в обществе. Можно выделить две основные тенденции времени: разрушение советской традиции и поиск новых устойчивых идеалов. Процессы эти оказались очень болезненными. Коренные изменения в общественной жизни, распад Советского Союза сказались на литературном процессе. С одной стороны, возвратились в литературный процесс ранее неизвестные тексты. С другой стороны, переворот привел к разрушению прежних традиций, кризису литературы. На фоне таких событий в обществе и литературе кажется необходимым выделение для рассмотрения особого временного отрезка: 80-е - 90-е годы, а еще точнее, 1985 - 90-е годы. Первая дата знаменует собою начало «перестройки» в государстве, последняя отражает результат этой перестройки, подводит итог развитию советской литературы и дает начало новым традициям. Именно на этом этапе создают свои во многом итоговые произведения авторы, начинавшие в советский период, в частности в 50-60-е годы, в числе которых и В. И. Белов. Особого внимания заслуживает разговор о литературном процессе в современной культуре. По мнению многих исследователей, в литературе конца 80-х - 90-х годов сложилось несколько самостоятельных, практически не взаимодействующих направлений, что дает возможность исследователям говорить о том, что литературный процесс в своем прежнем виде перестал существовать [173].
Изменился в целом контекст современной литературы и культуры. В данной работе термин «контекст» мы будем понимать широко. Это все тексты, созданные на рассматриваемом временном отрезке, и взаимодействующие внутри этого промежутка. Эти связи далеко не всегда явны, чаще они обусловлены самой культурной ситуацией. Такой контекст кажется приемлемым в связи с единством проблематики, эстетических и идейных поисков современных авторов.
Заявление об исчезновении литературного процесса, таким образом, кажется ошибочным, так как литературный процесс - это по сути дела развитие литературы, «совокупность общезначимых изменений в литературной жизни» [124:467]. Развитие же возможно лишь при наличии различных явлений, которые в своем взаимодействии создают что-то новое. Подобное многообразие наблюдается в современной литературе, где сосуществуют массовая и высокая литература. Вместе с тем произошло столкновение существующей и возвращенной литературы.
Главную трудность для исследователей временного отрезка 1985 — 1990-х годов представляет отсутствие какой-либо единой классификации направлений, сложность определения наиболее ярких представителей художественной литературы.
В начале XXI века, когда стал возможен в какой-то мере отстраненный взгляд на происходящее в 80 - 90-е годы XX века, В. А. Чалмаев подводит своеобразный итог: «...исчез литературный процесс как динамичная взаимосвязанная система поступательного движения, взаимодействия поколений, перекресток мнений. Не стало никакой «текущей литературы», время от времени выделявшей литературу «остающуюся». Множество одиноких, «очаговых», случайных групп, произведений (мизерные тиражи!): все они что-то собой начинают, но на самих себе... и заканчиваются!» [219:18]. Как кажется, литература конца XX века оказалась в ситуации, подобной ситуации 1917-го - 1920-го года. На первый план стали выбираться кричащие о кризисе, смерти старой литературы, отрицающие все ее достижения, эпатирующие и
не боящиеся «чернухи», свободные от всяких понятий нравственности авторы. Для писателей - реалистов начался публицистический этап.
Последние десятилетия XX века послужили поводом для самых противоречивых и скептических высказываний о гибели национальной, самобытной культуры. Литературный процесс 80 - 90-ых годов XX века в России не избежал новых влияний. И если в советское время литературу обвиняли в слишком большой зависимости от власти и, в связи с этим, тенденциозности и политизированности, то в «перестроечной» литературе стали находить черты антикультуры. «Именно небрежение качеством литературы на рубеже 90-х, прикрывавшееся фиговым листком «нужности» и «остроты», не последнюю роль сыграло в нынешнем могучем наступлении антикультуры», - пишет Евгения Щеглова [123: 44].
Литература конца XX столетия, по словам одного из серьезных исследователей современного литературного процесса Г. Нефагиной, может быть представлена «как существование и взаимодействие разных направлений и «отдельностей» (произведений, не поддающихся классификации, но дополняющих картину современной литературы)» [143: 14].
Попытки классифицировать тексты (а не авторов) современной русской литературы предпринимались рядом исследователей: А. Алёхиным, Н. Ивановой, М. Эпштейном, Г. Нефагиной. А. Алёхин рассматривает лишь поэзию, причем одного, постмодернисткого, направления, не претендуя на законченную классификацию.
На противостоянии стилей основана классификация М. Эпштейна. Критик выделяет ряд стилей, которые в современном литературном процессе образуют полюса:
1. Метареализм - «искусство метафизических прозрений» [231: 220], для которого свойственно внимательное вглядывание в архетипы культуры и конфликт реальности со сверхреальностью (О. Седакова, В. Кривулин, Е. Шварц, Т. Толстая, М. Кураев).
2. Концептуализм — «словесные знаки здесь... обнаруживают свою
сущностную пустоту, свободу от означаемых» [231: 221] (И. Кабанов, Д.
Пригов, Т. Кибиров).
3. Литература морально-исторического пафоса, куда, по мнению иссле
дователя, видимо, и относятся все авторы традиционной прозы. Крупнейшие
фигуры русской литературы конца XX века: Солженицын, Астафьев, Распу
тин, Белов — оказываются вне пристального внимания критика, но, очевидно,
относятся именно к этой группе.
Более цельную картину современной литературы представляет Н. Иванова. Она выделяет три литературы: постмодернистскую («вялая, скучная, вязкая. Она истерична, у нее депрессия»); бульварную («кричит по-базарному, яркий, броский, обманный мир»); традиционную («идет привычным, старомодным путем. Прислушивается только к своему голосу. Только вот глаз у нее не играет») [123: 5].
Белова, по-видимому, можно отнести к авторам третьей литературы, которая оказалась наиболее удалена от читателя, удалена искусственно, не по тематике, не по художественной форме, а скорее отсутствием броскости, «приземленности», свойственной бульварной литературе, и, с другой стороны, отсутствием крикливости, ироничности, свойственных литературе постмодернизма.
Несмотря на подобную расколотость на ряд «литератур», серьезная литература все же развивается по своим законам, сформировавшимся до эпохи «перестройки».
Наиболее законченное, полное и наиболее объективное, на наш взгляд, исследование принадлежит Г. Нефагиной, которая попыталась, приняв во внимание самые разные стили, направления, существующие в современной литературе, объединить их по этико-философским особенностям. В ее работе выделяются четыре течения в прозе: неоклассическая проза, условно-метафорическая и «другая» проза, постмодернистская литература.
Неоклассическая проза (или традиционная) уходит корнями в русскую реалистическую традицию. Воссоздание и оценка окружающего мира в художественной действительности — основная цель этой прозы.
Истоками этой прозы можно считать «деревенскую прозу», «военную прозу», «городскую прозу» 60-70-ых годов. Все те авторы, которые у М. Эп-штейна оказываются меж двух полюсов, а у Н. Ивановой относятся к авторам «третьей литературы», у Г. Нефагиной попадают в данную группу. Это закономерно, так как у всех трех исследователей таких авторов, как Солженицын, Астафьев, Айтматов, Распутин, Белов — объединяет чувство глубокой ответственности за происходящее и следование традициям классической русской литературы XIX века с ее философией терпимости, ненасилия. Г. Нефагина выделяет 2 направления в этом течении:
художественно-публицистическая проза (Астафьев, Белов, Распутин Солженицын);
философичная проза (Айтматов, Васильев).
Однако, на наш взгляд, такое разделение достаточно условно. Ничуть не менее философичны поздние повести и рассказы В. Белова. Глубоко сим-воличен, на наш взгляд, рассказ «Душа бессмертна», где человеческая жизнь не выпадает из вечного круга мировой жизни. Пользуясь определением Г. Нефагиной, мы представителей данного направления будем называть реалистами, писателями традиционной реалистической прозы.
Другим направлением является условно-метафорическая проза. Это направление берет начало в иронической прозе 60-х. К этому направлению можно отнести А. Кима, Ф. Искандера и некоторых других авторов, для текстов которых свойствен фантастический, сказочный тип условности. В работе будет встречаться имя В. Крупина. Г. Нефагина относит его к условно — метафорической прозе, анализируя одну из ранних повестей «Живая вода». На наш взгляд, В. Крупин в более позднем творчестве все ближе подходит к прозе неоклассической в ее философском аспекте. Личное и творческое сотрудничество с Беловым, Распутиным, Носовым, на наш взгляд, подчеркива-
ет этот факт. Поэтому творчество В. Крупина в данной работе мы рассматриваем как реалистическое.
«Другая проза». Само название указывает на особенности этой прозы. Направление появилось в начале 80-ых годов XX века как реакция на официальную литературу с ее политизированностью и идеализированностью. Ее представители - Л. Петрушевская, Т. Толстая, В. Пьецух и другие. Художественный мир этой прозы достаточно мрачен, пессимистичен. Грубая реальность берет верх над идеалами. Герой оказывается в мире, который агрессивно настроен по отношению к нему, человеку. Выживание в современном мире - основной сюжет «другой прозы». Абсурдный мир, в котором все изменчиво и случайно, и образ человека, лишенного всех привычных моральных норм, создается с помощью гротеска, аллегории, «потока сознания».
«Другая проза» очень близка, на наш взгляд, литературе постмодернистской и в целом является, скорее всего, порождением именно постмодернистской культуры.
Литература постмодернизма — это литература игры, основанной на соединении, казалось бы, несоединимого, на постоянной цитации культурных текстов. В этом направлении работают Е. Попов, А. Битов, Вен. Ерофеев и другие.
Подобная градация кажется, однако, слишком раздробленной, кроме того, классификация делит на группы тексты, а не авторов. Соглашаясь с исследователями в сложности определения единого признака для классификации, мы будем говорить о формировании в русской литературе двух разных направлений. Одно из них связано с реалистическим методом, другое - с не реалистическим, если воспользоваться определением И. Ф. Волкова [56].
Реалистический метод свойствен в первую очередь авторам
неореалистической прозы (Г. Нефагина), или универсального реализма (И.
Волков). Данная литература, ставя в центр произведения человеческую
личность как носителя непреходящих ценностей, раскрывает ее психологию.
Человек в литературе реализма социально и исторически детерминирован,
что не исключает
его духовных поисков, а напротив, ведет к ним в связи с неустроенностью мира. В связи с вниманием к общественной жизни реалистической литературе свойствен и историзм.
Наряду с неореализмом в современной литературе выделяется направление, объединяющее очень разных авторов: А. Битова, В. Маканина, В. Пелевина, Т. Толстую и др. Связывает их отношение к миру и способы изображения этого мира. Это направление имеет много названий: «другая проза», андеграунд, «литература новой волны». Наиболее приемлемым кажется по отношению к данным авторам термин «постмодернизм». Главные свойства этой художественной системы - ацентризм, ироничность, восприятие мира как текста, код которого необходимо расшифровать. Отсюда цитатность художественных произведений. Мир представляется как хаос, он раздроблен и эсхатологичен, что определяет трагизм звучания большинства художественных текстов.
Постмодернизм является наиболее законченным воплощением нового мировоззрения, существующего наряду с традиционным. Формирование особого типа сознания в XX веке может объясняться развитием постмодерна как «одной из форм мироощущения современной эпохи как эпохи переходной» [204: 29]. Исследователи выделяют две главные черты этого сознания: фрагментированность и конечность [204: 134]. Данные черты проявляются в творчестве большинства писателей конца XX века, пытающихся дать новую оценку исторического развития страны. Этой общей установкой объясняется во многом сходство проблематики последних 20-ти
лет в текстах писателей, принадлежащих к разным литературным направлениям.
~.и,еяыо всех писателей: и постмодернистов, и реалистов - является отстаивание самобытности каждой человеческой личности в мире, стремящемся к унификации. В связи с этим основной темой произведений русских авторов является пересмотр советской системы, чему способствует «возвращенная» литература, изменившая во многом представления человека о советской действительности, о прошлом России, о писателях советской литературы, от-
крыв в их произведениях новые аспекты. В принципе оценка советской действительности примерно одна — осуждение системы обезличивания и результата этой системы - современного человека.
Литературная ситуация отразилась на творчестве Белова непосредственно. Наиболее важной в творческом наследии автора является проза, и в работе речь пойдет именно о Белове - прозаике. Драматические произведения рассматриваться не будут, так как, на наш взгляд, в силу специфики жанра они требуют особого изучения.
Уже в первых произведениях 60-х годов Белов сумел поднять важнейшие на то время проблемы, он и на протяжении всего своего творчества находится в курсе основных вопросов современности, часто оказываясь среди первых, кто начинал разговор о них. Так, в 60-е годы Белов был среди основателей «деревенской прозы», в 80-е годы его творчество становится публицистическим: писатель не может остаться вне активного взаимодействия с действительностью. В 90-е годы автор продолжает отстаивать свои идеалы, часто подвергаясь критике за непосредственное вмешательство в жизнь. Однако среди главных проблем творчества Белова практически неизменно остаются проблемы духовности и нравственности, связанные с традицией, с национальным самосознанием. В 80 - 90-е годы особое внимание уделяет автор проблеме осмысления истории России, с чем связана в первую очередь работа писателя над трилогией о коллективизации. В целом постановка именно таких вопросов ни в коей мере не противоречит литературной ситуации, главной особенностью которой, как говорилось выше, является единство проблематики, вызванное объективными требованиями времени.
В творчестве В. И. Белова можно выделить два периода: художественный и публицистический. Публицистический период середины 80-х - начала 90-х годов остается наиболее спорным и наименее изученным. Самой важной проблемой для писателя в конце 80-х - начале 90-х годов стала проблема утраты традиции русской культуры, нравственный упадок страны.
В творчестве В. Белов изначально отстаивает высокие идеалы национальной традиции. В публицистике автор критикует многих представителей власти, деятелей культуры, которые толкают Россию к гибели. Взгляды В. Белова вызывали не только критику, но и полное непонимание. Уже в 1986 году, с выходом романа «Все впереди», на В. Белова обрушился поток критики. Д. Урнов [208], А. Мальгин [130] подписали приговор: «неудача».
Позднее В. Белова обвиняли в фундаментализме, как в 60-е годы обвиняли в приверженности патриархальной традиции. Многие авторы не одобряли обращения писателя к публицистике, несмотря на очень высокую оценку художественных произведений В.Белова, как ранних, так и современных. Таково мнение С. Федякина [211], А. Большаковой [175]. Период 1985 - 90-х годов стал вехой и в творчестве В. Белова. В публицистический период писатель создает и художественные произведения. Дописаны и увидели свет «Год великого перелома» (1989) и «Час шестый» (1999), являющиеся продолжением исторической хроники «Кануны» (1972-1987). Опубликованы документальные рассказы, объединенные в книгу «Пропавшие без вести» (1996-2001), записки смутного времени «Внемли себе» (1993) и «Записки на ходу» (1999), наконец, «Бухтины вологодские перестроечные» (1996). В последних С. Федякин увидел надежду на возвращение писателя в литературу [211]. Созданы «Воспоминания о Шукшине. Тяжесть креста» (2000) и автобиографическая книга «Невозвратные годы» (2001).
Произведения В. Белова 90-х годов XX века в основе своей документальны. Автор видит высшее предназначение литератора в служении народу, родной земле, поэтому он считает невозможным в смутное время что-либо сочинять.
Если в 60 -70-е годы произведениям В. Белова уделялось достаточно много внимания, то наибольшее внимание творчеству В. Белова 90-х годов уделял А. Романов, И. Стрелкова. Появились в печати размышления о прозе Белова А. Солженицына. Отдельным произведениям посвящены статьи В. Аринина, С. Федякина, О. Славниковой, В. Белкова, Ю. Дюжева и других.
Однако целостной оценки творчества В. Белова , 1980 - 90-х годов практически нет.
Актуальность исследования прозы Белова, таким образом, заключается в рассмотрении творчества Белова как единой системы выражения авторской идеи, за счет включения прозы Белова в контекст литературного процесса второй половины 80-х - 90-х годов XX века.
Выбор темы обусловлен тем, что дает возможность в ходе сравнительного анализа выявить особенности творчества авторов различных направлений, дает представление о некоторых общих тенденциях развития современной литературы. Основной тезис данной работы можно сформулировать следующим образом: творчество Белова, как по тематике, так и по художественным особенностям произведений, абсолютно органично вписывается в современную литературную ситуацию, занимает одно из ведущих мест в литературе традиционно-реалистической, но и взаимодействует с литературой постмодернистской.
Цель работы - путем прочтения и интерпретации ведущих произведений В. И. Белова и сопоставления их на художественном уровне с произведениями других современных авторов определить своеобразие прозы Белова с точки зрения основных идейно - художественных принципов писателя.
Задачи работы:
1. Представить различные аспекты восприятия творчества Белова,
включая произведения, созданные до 1985 года.
Проанализировать произведения, написанные до 1985 года с учетом новых подходов к изучению литературы советской эпохи.
Провести анализ произведений Белова 80-90-х годов XX века.
Рассмотреть, как в творчестве писателя реализуются его идейно-художественные принципы.
Сопоставить прозу Белова с прозой других авторов второй половины XX века с целью обнаружения закономерностей развития творчества Белова,
Основным материалом исследования являются ключевые прозаические произведения В. И. Белова. Особо выделена трилогия о коллективизации «Час шестый» как одна из наиболее важных книг для понимания авторской позиции в целом. Произведения Белова включены в контекст авторов различных направлений современной русской литературы. С одной стороны, это наиболее близкие по мировоззрению и реалистическому методу писатели, вышедшие из «деревенской прозы»: В. Распутин, Е. Носов, Б. Можаев, Б. Екимов. Сюда же мы отнесли творчество В. Крупина последних десятилетий XX века. С другой стороны, в работе мы попытались сопоставить прозу Белова с произведениями, на первый взгляд, диаметрально противоположных по своему творческому методу авторов: В. Маканина, А. Битова, В. Пелевина, Т. Толстой. Интерес представляет исследование общих закономерностей изображения современной действительности и одновременно общность рассматриваемых проблем. Выбор данных авторов объясняется принадлежностью их к различным направлениям современной литературы.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования послужили труды по теории и истории литературы М. Бахтина, Г. Белой, Н. Ивановой, В. Кожинова, М. Дунаева, В. Чалмаева и других авторов, а так же философские работы Н. Бердяева, И. Ильина и др.
Для анализа трилогии о коллективизации активно привлекались исследования историков: В. Ф. Иванова, А. Н. Корнилова, И. Ф. Кузнецова, С. Ф. Платонова, Л. Е Файн и др.
Для решения поставленных задач в работе использовались сравнительно-типологический и культурно-исторический метод.
Практическая значимость работы определена возможностью использования ее при чтении курса лекций по истории русской литературы XX века, а так же спецкурсов и спецсеминаров по творчеству В. Белова и авторов традиционной реалистической прозы. Работа может быть использована и при проведении уроков литературы в школе, факультативных занятий, кружков.
Основные положения диссертации изложены в докладах, прочитанных на научных конференциях, обсуждались на заседаниях кафедры литературы ВГПУ. Материалы исследования отражены в четырех публикациях автора диссертационной работы.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Библиография содержит 231 наименование.
Публицистика как вид литературы и ее роль в литературном процессе 80-90-х годов XX века
Роль публицистики в русской литературе велика. Именно публицистика, характеризующаяся злободневным общественно-политическим содержанием, является средством воздействия на широкий круг читателя.
По определению Н. В. Казаковой, «публицистика - это особый род литературы, представляющий собой эмоционально-образное, популярное и обобщенное изложение актуальных, социальных и научных проблем на основе конструктивной оценки автором оперативного фактического материала, с целью прогрессивно-гуманистической активизации субъектного фактора» [91:С15].
Публицистика становится одним из явлений литературы практически сразу после возникновения периодической печати в России, то есть со времен Петра I. А по мнению О. В. Соболевской, русская публицистика берет начало со «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона [124: 838]. Журналы XVII - XIX веков издавались, как правило, людьми, близкими к литературе и науке: Сумароковым, Фонвизиным, Крыловым, Карамзиным, Пушкиным, Некрасовым, Салтыковым-Щедриным и др. Публицистические произведения входят в наследие практически каждого крупного писателя XIX и XX века.
В эпохи смуты публицистика становится важным явлением культуры в целом, дает возможность автору прямо обратится к читателю, создает у читателя ощущение личной причастности. В зависимости от потребности времени в публицистике могут преобладать политические, идеологические, социальные, философские, моральные или иные темы. Так, в самом начале «перестройки» с усилением журнальной полемики на первом месте оказались идеологические и социальные проблемы, но постепенно основными становятся морально-этические и философские проблемы. В публицистике конца XX века мир воспринимается как переживающий катастрофу, упадок, кризис во всех общественных областях. Публицистика пытается отыскать утраченные опоры, формирует идеологию. В таком случае обращение В. Белова к публицистическим жанрам является, с одной стороны, результатом кризисного состояния общества, с другой стороны, открытым выражением авторской позиции. Кроме того, публицистика в 80-е годы становится уделом большинства авторов-реалистов, вышедших из «деревенской прозы». Меньше обращались к этому виду литературы писатели постмодернизма, их взгляды на мир раскрывались в первую очередь в художественных произведениях.
Процесс перехода писателей от художественных произведений к публицистике шел постепенно. Истоки можно обнаружить в литературе 50-60-х годов XX века, когда формируется тематическая проза. Многие исследователи (М. Голубков, А. Латынина, Н. Лейдерман) считают, что особой вехой стало творчество А. Солженицына. «То, что Солженицын обозначил некий водораздел, поворотный пункт в развитии литературы, почувствовали многие», - пишет в 1990 году А. Латынина [120: 242]. Действительно, говорить о влиянии творчества Солженицына на русскую литературу второй половины XX века необходимо, в том числе в связи с творчеством В. Белова. Рассказ «Матренин двор» считается началом «деревенской прозы», «лагерная проза» берет начало в «Одном дне Ивана Денисовича». Более того, влияние Солженицына сказалось именно в постановке ведущих проблем времени.
Преодоление тоталитарных идеологий пришлось именно на 80 - 90-е годы. Смена взглядов на мир, на культуру, осуществлялась в очень сложных политических условиях и в литературе вылилась в журнальную полемику. Идеологические разногласия, конечно, сыграли важную роль в осознании изменений мира. По мнению А. Архангельского, в сознании человека перестройки оформились две идеи: свобода и равенство [9: 225]. Реализация этих идей и привела к расколу. Стремящиеся к свободе, к демократическим правам личности объединились в партию «демократов», а желающие восстановления справедливости - «патриотов».
Вновь проявила себя специфика русской литературы, которая со своего возникновения играла не столько развлекательную, сколько образовательную роль. «Русской литературе, с одной стороны, в высшей степени свойственны прямое учительство — проповедь нравственного обновления, а с другой - до глубины души захватывающие сомнения, искания, недовольство настоящим, разоблачение, сатира», - говорил Д.С. Лихачев [126: 7].
Литература постсоветского этапа совершенно лишилась какой-либо мощной идеологической базы, что и вызвало замешательство у писателей и заставило их во многом пересмотреть прежнее отношение к миру и искусству. Ни один крупный автор, переживший этот раскол, не остался прежним. Говоря о творчестве В. Белова, мы можем отметить тот факт, что и здесь произошли коренные изменения, раскрывшие автора с новой стороны.
Журнальная полемика, в которую активно включились и «патриоты», и «демократы», начиналась как попытка формирования новой идеологии, в центре которой, как говорит А. Архангельский, идея « уважения и традиции» [9: 227]. Однако очень быстро произошел раскол, и журнальная полемика вылилась в противостояние двух враждебных лагерей. В критической литературе практически нет попыток беспристрастной оценки данного явления. Между тем журнальная полемика, как кажется, сыграла важнейшую роль в общественной жизни. Споры, которые разворачивались на страницах художественных журналов, носили мировоззренческий характер и предлагали разные пути развития страны.
В литературной полемике В. Белов оказался в лагере «патриотов». Ведущим журналом этого круга писателей стал «Наш современник». Близкими по духу были «Молодая гвардия» и «Москва». Им противостоял либеральный «Огонек», а затем «Новый мир», «Дружба народов».
Место В. Белова в русской публицистике конца XX века и православно -патриархальная традиция как основа мировоззрения автора
Быстрая смена событий, значимость которых велика, временный кризис русской литературы, потеря читателя, в силу объективных, большей частью социальных и экономических причин, заставили мастеров художественного слова прибегнуть к жанрам публицистики. Для Белова — это попытка высказать свое мнение и быть услышанным народом, а не способ заработать и не «измена» литературе. В. Распутин отозвался о цели этого этапа как «духовно-державно-цементирующей» [165], с чем сложно не согласиться, если рассмотреть основные проблемы, поставленные данными авторами. На первое место выходит проблема пути развития России, ее история и современность. Из этой проблемы органично вытекает проблема русского народа, сохранение его культуры, обличение его пороков, порожденных непониманием происходящего. Политика и культура в русской публицистике, в конце концов, выходят и на проблемы православия.
Особое место в современной публицистике занимает А. Солженицын, олицетворяющий во многом взгляд на Россию со стороны. Интересно то, что проблемы, поднимаемые А. Солженицыным, так или иначе раскрывает и В. Белов. Взгляд со стороны и взгляд изнутри часто совпадают, что является косвенным подтверждением правоты писателя и во многом снимает с него обвинения в своеобразных «перегибах». По мнению В. Чалмаева, «публицистика и Белова, и Распутина - это сейчас очень весомая часть литературного и всего общественного процесса... Они ищут добро, обращаясь ко всему народу, заставляя задуматься, какую судьбу готовит всем нам этот сценарий не во имя России, а против России» [220: 7].
Наиболее крупными авторами, обратившимися к публицистике во второй половине 80-х годов XX века, можно считать Солженицына, Белова и Распутина. Их публицистические работы достаточно близки в тематическом плане, но отличаются выбором материала для раскрытия проблем и стилем их изложения. Если для А. Солженицына, с именем которого чаще всего связывают развитие публицистики в ее современном варианте [217: 268], свойствен, как кажется, полемический стиль, то для В. Распутина более приемлем «позитивно-пропагандистский», реже полемический, это сравнительно спокойное размышление о каком-либо явлении, что вовсе не исключает глубоких чувств автора. В. Белову, на наш взгляд, больше свойственно активное вмешательство в действительность, яростное обличение порока. Поэтому, воспользовавшись определением Н. Казаковой, кажется возможным обозначить стиль публицистики В. Белова как «агитационно-ораторский» [91].
Раскрытие тем А. Солженицын осуществляет посредством обращения к русской истории. Экскурсы в историю у В. Распутина приобретают религиозную окраску. В. Белов чаще использует материал современности, история и религия для него лишь часть аргументов.
С 1985 года Белов все активнее участвует в политике. В период с 1985 по 1991-93 год появляются в основном публицистические книги. Это время наибольших нападок на писателя.
В. И. Белов к публицистике обращается с конца 70-х годов. Именно в это время создаются его очерки о народной эстетике, опубликованные в 1981 году под названием «Лад». Очерк становится одним из излюбленных жанров Белова - публициста. Это и этнографические очерки «Лада», и документальные очерки «Ремесла отчуждения», и лирико-философские очерки «Раздумий на родине», и путевые очерки, например, «Дорога на Валаам».
Очерк - это один из наименее регламентированных жанров литературы, он дает больше свободы автору в создании образов и явлений, он наименее удален от художественной литературы, несмотря на документальность и достоверность описываемых событий. Кроме того, жанр очерка писателями- реалистами используется с девятнадцатого века. Критический реализм начинался с «физиологических очерков», среди лучших образцов очерковой литературы «Записки охотника» Тургенева, произведения Г. Успенского, В. Короленко и др.
Отметим и еще одну особенность развития очерка в прозе Белова. Как кажется, именно очерк привел писателя к жанру документального рассказа.
Среди других жанров публицистики используемых Беловым, можно назвать жанр записок. В «Литературной энциклопедии терминов и понятий» РАН этот жанр отделяется от жанра мемуаров, дневника, исповеди [124: 276]. Записки связаны с размышлениями о пережитом и отражают личное отношение автора к описываемому. Однако среди примеров обнаруживаем и «Записки охотника» Тургенева, который, на наш взгляд, всё же имеют достаточную законченность и должны относиться к жанру очерка.
На наш взгляд, жанр записок подразумевает некоторую незавершенность, отсутствие сюжета, записки могут не иметь и стилевого единства. Таковы публицистические книги В. Белова «Внемли себе: записки смутного времени» (1993) и «Записки на ходу» (1999), представляющие собой сборники статей, созданных в эпоху перестройки, в них звучат именно размышления автора о разных социальных, философских, нравственных проблемах. Публицистика, представленная в жанре записок, стала отзывом писателя на реформы, проводимые в стране. За реформами стояло безумное или планомерное уничтожение народа.
Публицистичность прозы В. Белова
Период творчества В.И. Белова 80-90х годов можно назвать публицистическим, обращению к публицистике способствовала общественная ситуация, вынуждавшая писателей в силу политических, экономических и этических причин в ущерб художественному творчеству активно вмешиваться в жизнь страны. И если в 90-е годы начинается медленное возвращение к художественному творчеству, то конец восьмидесятых можно назвать художественным кризисом.
По словам Л. Мешковой, в русской литературе 80-х годов XX века происходит «публицистический взрыв» [135: 39]. Отмечают данное явление и другие исследователи, например, В. Гусев [65: 24], Г. Нефагина [143: 22]. Художественная проза в такой ситуации приобретает публицистичность.
Публицистичность Н. В.Казакова определяет как «проявление в различных по своей основе произведениях качеств и признаков, более или менее заметных элементов публицистики» [91: 16]. Более четкое определение понятия дает Л. Мешкова. Публицистичность, по мнению исследователя, есть «открытое выражение писателем собственных социально-общественных, политических, гражданских мыслей, воззрений, вопросов, тревог, сомнений, надежд в форме прямых - от автора - или косвенных, опосредованных - через героя - высказываний» [135: 40]. Важно, что Мешкова разграничивает понятия «публицистичность» и «публицистический пафос», который обнаруживает даже в классической русской литературе.
Позиция Мешковой кажется достаточно логичной и четкой, такого определения мы будем придерживаться в данной работе.
Публицистичность является результатом критического осмысления новых фактов и возникает как открытое проявление авторской оценки, как «немедленная реакция» на происходящее. Среди наиболее ярких черт публицистичности можно назвать дискурсивность, т. е. некоторую абстрактность, по-нятийность художественной прозы; примат идейности над художественностью; полемичность, отстаивание автором своей позиции.
В прозе Белова в первую очередь необходимо назвать документальность, идеологичность и оппозиционность. По сравнению с произведениями постмодернизма особенно ярко проявляется личностное начало в реалистических текстах. Часто писатели-реалисты говорят от первого лица и, более того, пишут о реальных событиях своей жизни. Автобиографичность и доку-ментализм становятся специфическими чертами их творчества. Таковы «документальные рассказы» В. Белова, повести В. Крупина «Прости, прощай», «Крестный ход» и другие, рассказы В. Распутина «На родине», «Видение» и др.
Подобное обращение к повествованию от первого лица и кажущееся автобиографичным повествование В. Маканина, например, «Андеграунд, или Герой нашего времени», совершенно иное. Представителю постмодернизма Маканину свойственно глубочайшее обобщение, метафоричность. Повествование от первого лица и использование каких-либо автобиографических данных только художественный прием, дающий возможность глубже проникнуть в сознание персонажа. Истинный автор, как и принято постмодернистской традицией, спрятан за ироничной маской. Показателен и тот факт, что другие произведения Маканина написаны от третьего лица. То же можно сказать о произведениях А. Битова и Т. Толстой, относящихся к постмодернистской прозе, которая все же тяготеет к художественному осмыслению мира.
Для прозы реализма идеологическим принципом является оппозиционность. Авторы отстаивают свою позицию, наделяя героя и своими чертами, отражая полярные жизненные правила и оценивая их. Это свойство приводит к упрощению формы, точнее, меньшему вниманию к ней. По мнению Д. С. Лихачева, это специфическая черта русской литературы в целом: «Нравственные поиски настолько захватывают литературу, что содержание в русской литературе явственно доминирует над формой» [126: 8].
Однако оппозиция идеологическая, находя отражение в художественном тексте, приводит и автора-реалиста к диалогу с миром, с культурой, то есть с «большим временем». Поэтому, в произведениях Белова, Крупина, в меньшей степени Распутина используется прием цитатности и реминисценции, хотя, конечно, говорить о интертекстуальности, то есть восприятии всего мира в качестве текста, как это происходит в постмодернизме, нельзя, а за слишком явно выраженную авторскую позицию писатели-реалисты часто осуждаются.
Таким образом, публицистичность — черта реалистической прозы, ищущей пути сближения с читателем в целях непосредственной и открытой передачи авторских идей.
Публицистический период творчества В. Белова очень отличается от художественного периода. В первую очередь изменения касаются подхода к изображению героя, организации повествования и языка произведений. Герой художественного периода является ярким живым характером, герой нового этапа теряет эту психологическую проработку и становится несколько схематичным, иллюстратором идей. Автор обращается больше к судьбам, а не характерам персонажей.
Подобное изменение в изображении персонажей ведет и к изменению в структуре повествования. Если тексты художественного периода были написаны чаще всего от третьего лица, а повествование от первого лица подразумевало яркого рассказчика из народа (например, «Бухтины»), то произведения публицистического этапа теряют эту народность речи. Рассказы от первого лица из сказа преобразуются в лирическую прозу, где автор почти неотделим от рассказчика, а повествования от третьего лица, обретая некоторую протокольность, воспроизводят реальную действительность.
Тема коллективизации в русской литературе и прозе Белова
В современной русской литературе наметились конкретные тематические приоритеты. Интерес к истории Руси и России, осмысление советской действительности, переоценка фактов, особое внимание к фигуре Сталина и его времени - вот те основные направления, которые обозначились наиболее четко в тематике русской литературы последних двадцати лет XX века. Особое развитие получила православная тематика, причем в связи со сменой эпох большое внимание уделяется апокалиптическим мотивам. Что в свою очередь ведет к новому осмыслению ценностей жизни. Одни авторы, отрицая православие как обрядовую систему и, в какой - то мере философскую, предлагают свои миры. Это особенно касается писателей постмодернистских направлений. Напротив, для писателей реалистического направления характерно возвращение к традиционному учению христианства.
Творчество В.И. Белова, в частности его трилогия «Час шестый», органически вписывается в этот тематический ряд. Писатель предлагает свои оценки и способы рассмотрения всех событий XX века.
Любое историческое произведение является попыткой проанализировать современность, сопоставить явления, найти истоки той или иной проблемы. Так, например, кажется неслучайным интерес авторов исторической прозы к смутным переходным временам на Руси, к ярким личностям. Таков последний роман Д. Балашова «Воля и власть», где повествование об укреплении власти московским князем Василием, о его борьбе с поляками и с Ордой соединяется с размышлениями автора и его героев о Руси, ее судьбе, ее истории, ее народе. То же можно сказать о романе В. Шамшурина «Неукротимый Гермоген», посвященный 2000-летию христианства. Времена смуты, отраженные в романе, осмысляются с точки зрения современного человека сквозь призму православия. Картины далекого прошлого напоминают и Россию послереволюционную, и Россию конца XX века.
Тематический ракурс исторической прозы конца XX века обозначился достаточно четко:
История допетровской Руси. Особый интерес представляют для авторов времена междоусобиц, утверждения Московского княжества, формирование единой Руси, времена смуты, восстания (Д. Балашов, А. Рогов, А. Сегень и ДР-) История православия. (Д. Балашов, В. Шамшурин, В. Бахревский). Исторические личности: правители, полководцы, писатели, поэты, художники (М. Вострышев, Б. Гусев и др. ).
Советское время: фигура Сталина (В. Успенский, В. Карпов); революция, белое движение, гражданская война (В. Максимов); коллективизация и крестьянские восстания (В. Белов, М. Шангин); Великая Отечественная война (В.Астафьев, К.Воробьев, и др.); ГУЛАГ (А. Солженицын).
Для исторической литературы конца XX века свойственно коренное изменение восприятия прошлого. В оценке революционного и советского прошлого России авторы пытаются отойти от социальных, классовых канонов, события осмысляются с точки зрения их нравственной, человеческой ценности. Простой русский человек изображается растерявшимся, потерянным, случайно попавшим в тот или иной лагерь. Например, у героини «Канунов» Белова Тани - бобылки один сын погиб в Белой Армии, а другой в Красной: «который в каких она всегда путала, впрочем, было ей все равно, и тужила она только о том, что лежат они в чужой стороне» [43: 18].
Коллективизация, как и ГУЛАГ, относилась к запретным темам, и в советское время требовала от писателей немалого мужества. Велика в этом плане роль прозы А. Солженицына, открывшего нового героя и новые проблемы. Советское общество стало восприниматься по-новому, сквозь призму человеческой личности, традиционных, веками проверенных нравственных ценностей, а не сквозь призму целесообразности человеческой жизни для партии. Особенно ярко эта тенденция отразилась в «деревенской прозе» и получила дальнейшее развитие в публицистике 80 - 90-х годов.
Когда общество встало перед фактом духовного кризиса, вопросы истории вышли на первый план, как отражающие причины произошедших перемен. В публицистике Белова, как мы уже отмечали, советская действительность, как и постсоветская, подверглись критике. Главное обвинение писателя - обвинение в сознательном геноциде русского народа, проводимом и по сей день. Коллективизация оказалась одной, но самой мощной, и особенно жестокой волной репрессий государства против своего народа. В своём наиболее важном произведении «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицын назвал происходящее в России в 20 - 30-е годы «этнической катастрофой» [190: 56].
Таким образом, интерес Белова и других авторов к истории коллективизации закономерен, а жанр хроники позволяет дать наиболее логичную и четкую картину происходящего. Однако хроника Белова как трилогия дает широкий охват событий, что дает право В. Бондаренко говорить о «вневременном измерении» [51]. Действительно, произведение Белова нельзя сводить к социальному роману. В хронике, как и у Можаева, и у Скромного, подняты не только общественные проблемы, но дана попытка нравственной оценки происходящего.
По мнению В. Кожинова, «критиковать следует то, что еще можно исправить, а прошлое исправить уже никак нельзя. Его надо не критиковать, а понимать в его подлинной сущности и смысле» [101: 88]. Поэтому особую ценность представляют в современной русской литературе те тексты, которые помогают понять ход истории, осмыслить его роль в жизни страны. Касается это и коллективизации. «Мы можем быть твердо уверены, что этой школы русский крестьянин не забудет до тех пор, пока будет существовать русский народ; и дело русской интеллигенции будет, между прочим, состоять в том, чтобы осмыслить и увековечить этот гибельный опыт», - писал русский философ И. Ильин, современник происходящего в конце 20-х начале 30-х годов в России [86: 223].
