Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Цикл и циклизация как архетипы художественного сознания .
1.1. Проблема цикла в литературоведении. Значение «Исторической поэтики» А.Н.Веселовского 11
1.2. Циклизация — исторически развивающийся процесс художественного сознания 22
Глава 2. Циклизация как способ создания целостных художественных структур в прозе Сергея Довлатова .
2.1. Особенности циклизации в творчестве Довлатова 40
2.2. Хронотоп рассказа и хронотоп цикла 85
2.3. Анекдот как инвариант фрагмента и микроэлемент художественной структуры в прозе Довлатова 101
Глава 3. Ритм и повтор как циклообразующие факторы в прозе Довлатова .
3.1. Формы реализации ритмической структуры и традиция «устного слова» 126
3.2. Этико-эстетическая и структурообразующая функции повтора (деталь, персонаж, мотив, сюжет) 140
Заключение 167
Библиография 175
- Проблема цикла в литературоведении. Значение «Исторической поэтики» А.Н.Веселовского
- Особенности циклизации в творчестве Довлатова
- Анекдот как инвариант фрагмента и микроэлемент художественной структуры в прозе Довлатова
- Формы реализации ритмической структуры и традиция «устного слова»
Введение к работе
На современном этапе литературоведение «полиобъектно» как никогда. Среди важнейших научных задач на сегодняшний день выделяется требующая особого внимания проблема осмысления истории литературы второй половины XX века при включении ее в контекст многовековой традиции мировой литературы.
Одним из актуальных направлений исследовательского поиска является изучение художественной циклизации, ставшей предметом научного интереса еще в XIX веке2 и продолжающей оставаться в центре внимания в связи с непрерывностью бытования циклов как способа выражения продуктивной тенденции эпохи века XX. Циклизация как процесс «объединения групп самостоятельных произведений в новые многокомпонентные художественные единства - циклы»3 важна тем, что, используя ее, автор получает возможность расширения границ жанра для отображения целостной картины мира. При этом цикл понимается как сверхжанровое единство, обладающее относительно устойчивым типом структуры и постоянными признаками. Цикличность воспринимается учеными как особая художественная возможность: каждое произведение, входящее в цикл, может существовать как самостоятельная художественная единица, но, будучи извлеченной из него, теряет часть своей эстетической значимости.
Литература второй половины XX века характеризуется интенсивным циклообразованием (В.Шукшин, А.Битов, Ф.Искандер, В.Астафьев, В.Белов, ЛПетрушевская). Яркой иллюстрацией этого явления можно считать прозу
Хализев В.Е. О составе литературоведения и специфике его методологии // Наука о литературе в XX веке: (История, методология, литературный процесс): Сборник статей. - М., 2001. - С.7.
2 Понятие «цикл» становится обиходным в литературоведении на рубеже XIX-XX веков, будучи введенным
в работах А.Н.Веселовского, который называл его одной из древнейших образно-поэтических форм
общественного сознания. Он считал, что лирико-эпические песни были выделены из обряда и объединены
«сословными певцами» для создания широкой эпической картины мира и ее осмысления в той степени,
какая была бы невозможна при условии их отдельного, изолированного друг от друга бытования
(Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1989. - С.209.)
3 Ляпина Л.Е. Литературная циклизация (к истории изучения) // Русская литература. - 1998. № 1. - С. 170.
Сергея Довлатова (1941-1990), для которого циклизация стала одним из конкретных проявлений внутреннего единства всего творчества.
Актуальность данного исследования определяется, прежде всего, необходимостью глубокого и всестороннего изучения литературы второй половины XX века с учетом степени разработанности такой теоретической категории, как циклизация. Рассмотрение циклизации как способа создания целостных единств в прозе Сергея Довлатова представляется нам на сегодняшний день значимой проблемой, позволяющей в широком литературном и культурологическом аспекте выявить особенности поэтики его творчества и его эпохи.
Объектом исследования является история и теоретическое осмысление цикла и циклизации в мировой литературе разных эпох, и особенности проявления циклизация в прозе Сергея Довлатова.
Предмет исследования - произведения Сергея Довлатова «Зона» (1964-65 - 1982), «Компромисс» (1981), «Записные книжки» («Соло на ундервуде» (1964 - 1978) и «Соло на IBM» (1979 - 1990), «Наши» (1983), «Ремесло» («Невидимая книга» (1976) и «Невидимая газета» (1984) и «Чемодан» (1983), которые мы рассматриваем как циклы, а их совокупность как цикл циклов.
Теоретико-методологической основой настоящего исследования являются:
- труды отечественных ученых, посвященные рассматриваемым в нашей работе проблемам поэтики4: жанра, организации текстового пространства, роли автора в литературном произведении, хронотопа, стиля и др. (М.М.Бахтин, В.Б.Шкловский, А.П.Скафтымов, Л.И.Тимофеев, Г.КПоспелов, М.М.Гиршман, В.Е.Хализев, И.Ф.В.Волков, В.ИТюпа, Л.Ю.Фуксон,
Поэтика в данной работе понимается как часть литературоведческой науки о строении литературных произведений и системе эстетических средств, в них используемых, целью которой является установление соотношений между замыслом и совокупностью художественных средств (Краткая литературная энциклопедия. - T.5. - М., 1968. - С.936).
Н.Д.Тамарченко, Б.О.Корман, В.П.Скобелев, В.Крамов, М.Ландор, В.В.Агеносов, Т.М.Колядичи др.);
- исследования по теории и истории цикла (А.Н.Веселовский,
Б.В.Томашевский, В.М.Жирмунский, Ю.Н.Тынянов, Б.М.Эйхенбаум,
Ю.М.Лотман, Г.А.Гуковский, В.А.Сапогов, Л.Я.Гинзбург, ЛК.Долгополов,
Л.В.Спроге, А.М.Гаркави, М.Н.Дарвин, И.В.Фоменко, А.СЯнушкевич,
Ю.В.Лебедев, Н.К.Гей, Б.Ф.Егоров, А.Г.Коваленко, И.А.Есаулов, Л.Е.Ляпина,
Ю.К.Руденко, Т.А.Пономарева, О.Г.Егорова, И.Мюллер, Х.М.Мастерд,
В.Фридрих, Ф.Инграм, ДСлоун и др.);
- работы, посвященные творчеству С.Довлатова, в которых рассмотрены
особенности жанровой системы писателя, проблема автора, особенности юмора
как основы мироощущения и стиля и др. (И.Сухих, Н.Выгон, В.Топоров,
М.Липовецкий, Н.Анастасьев, А.Арьев, А.Зверев, А.Карпов, ЛЛосев, И.Бродский,
В.Куллэ, ПВайль, А.Генис, И.Каргашин, И.Серман, СХРогов, Б.Парамонов,
Н.Елисеев и др.)
Несмотря на внимание к проблеме художественной циклизации, на наш взгляд, недостаточно исследованы типы прозаических циклов и особенности циклизации в прозе второй половины XX века. В отношении С.Довлатова, в творчестве которого эта художественная тенденция проявляется особенно ярко, осуществлялись попытки выделить циклообразующие факторы его произведений: фрагментарное повествование «Зоны», где единство проявляется на стилистическом уровне — «единство интонации», на тематическом - «комментирующий курсив», на сюжетном - «центральный автопсихологический персонаж» и построение «Наших» в виде семейного альбома (И.Сухих)5; «почти кубистская» (Н.Елисеев) композиция «Чемодана»6; объединяющая функция повествователя, за счет которой достигается «единство
5 Сухих И. Сухих И. Сергей Довлатов: время, место, судьба. - СПб., 1996. - С. 122.
6 Елисеев Н. Другие истории // Новый мир. - 1994. - № 11. - С. 232.
цикла» (ЕЛнг) . Но исследований, в которых поэтика цикла рассматривалась бы как одна из основ поэтики всего творчества писателя, нет.
В связи с этим цель настоящего исследования - на основе анализа исторического бытования циклов в мировой литературе и теоретического наполнения понятий «цикл» и «циклизация» в современном литературоведении обосновать правомерность рассмотрения циклизации в прозе Довлатова как фактора, влияющего на все элементы художественной структуры и отражающего мироощущение писателя, и выявить особенности поэтики цикла в прозе С.Довлатова.
Данная цель определила следующие важнейшие задачи нашей работы:
изучить специфику теоретического осмысления категорий «цикл» и «циклизация» в истории литературоведческой мысли, проанализировать типологические признаки, свойства и закономерности существования цикла как целостности особого рода;
рассмотреть историю существования цикла и циклизации с целью формирования представления о традиции создания целостных единств на разных этапах развития мировой литературы и последующего включения прозы С.Довлатова в контекст данной традиции для оценки творческой преемственности и новаторства писателя;
определить способы и приемы циклизации в творчестве Довлатова, ее идейно-содфжательную и жанрообразующую функции в поэтике писателя;
обосновать явление цикла в творчестве Сергея Довлатова в качестве оптимальной формы выражения авторского мироощущения.
Суть гипотезы исследования состоит в том, что характерной особенностью прозы С.Довлатова является ее цикличность, которая органично отражает этико-эстетическую позицию автора как представителя
7 Янг Е. Нарративная структура «Зоны» // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. Итоги Первой международной конференции «Довлатовские чтения» (Городская культура Петербурга - Нью-Йорка 1970-1990-х годов). - СПб., 1999. - С. 280.
философско-юмористической прозы второй половины XX века, поскольку цикл обладает широкими возможностями через значимый самоценный фрагмент как части отразить неограниченность и всеохватность бытия как целого.
Методология исследования опирается на системный и целостный подходы к произведениям художественной литературы. При анализе конкретных произведений используются сравнительно-сопоставительный^ историко-литературный и структурно-семантический методы.
Научная новизна исследования: обусловлена выбором объекта исследования и новыми подходами к прозе С.Довлатова. В диссертации впервые:
систематизированы основные концепции цикла в отечественном и зарубежном литературоведении, представляющие историческую динамику целостных сверхжанровых единств;
рассмотрена история создания циклов Сергея Довлатова как один из способов интерпретации;
выявлены специфика и принципы циклизации в творчестве Сергея Довлатова на идейно-содержательном и жанрово-композиционном уровнях;
обоснован главный циклообразующий фактор в прозе Сергея Довлатова — авторская концепция личности, базирующаяся на этико-эстетическом принципе приятия мира и реализуемая на всех уровнях художественной структуры (типы авторского присутствия, хронотоп, сюжет, система мотивов; особый прозаический ритм);
проанализирована обусловленная циклизацией жанровая система, иерархические уровни которой составляют: «микроабсурд» - анекдот — рассказ — цикл рассказов — цикл циклов;
определены структурообразующая и этико-эстетическая функции повтора как художественного приема в циклах Сергея Довлатова: принципиальная вариативность повторяющихся элементов выявляет
стремление писателя в созданной модели мира восстановить его утраченное единство.
Новизна материала, привлекаемого в диссертации:
Представленная диссертация является первой работой, в которой использовались новейшие исследования в области поэтики цикла для анализа художественной структуры современной прозы.
На защиту выносятся следующие положения:
Циклизация как мировоззренческое явление определяет основы поэтики творчества Сергея Довлатова.
Цель своего творчества писатель формулирует как «попытку гармонизации жизни» при помощи юмора в мире, где преобладает
«ощущение надвигающегося абсурда» . Цикл является наиболее адекватной формой выражения авторской концепции, поскольку возникает как результат осознанного стремления художника к созданию целостной литературной системы, в основе которой лежит единство представлений о различных сторонах окружающего мира.
3. Главным фактором, определяющим единство циклов Довлатова,
являются виды авторского присутствия (биографическая личность,
автор-творец, «автопсихологический» (Л.Я.Гинзбург) герой-
повествователь).4. Основным структурным элементом цикла у Довлатова выступает
рассказ.Основой микросюжетов рассказа, образующих «метасюжет» цикла, является анекдот.
Цикл «Записные книжки» - модель эстетической системы писателя и универсальная форма обобщенной картины мира.
'Довлатов С. Собрание прозы в 3-х т. Зона. - Т.1. СПб., 1995. - С.24.
7. Повторяющиеся элементы на разных уровнях организации текста: идейно-содержательном и структурно-композиционном (деталь, персонаж, мотив, сюжет) и особый ритм на уровне организации речевой структуры прозы являются циклообразующими факторами, объединяя произведения Довлатова в цикл циклов, и подтверждают особую целостность и неделимость такой структуры.
Практическая значимость работы
Материалы и результаты исследования могут быть использованы в вузовском курсе истории русской литературы, в спецкурсах и семинарах по изучению современной прозы, а также найти применение в школьном преподавании - для подготовки уроков, темы которых связаны с изучением русской литературы второй половины XX века в контексте проблем эволюции русской литературы, например, образа «лишнего человека», развития жанра рассказа. Проблемы циклизации, фрагментарности сюжета, монтажной композиции, автобиографического героя, псевдодокументальности и интертекстуальности - характерные приметы современной прозы - также могут быть рассмотрены на материале данного исследования творчества Сергея Довлатова. Изучение творчества этого автора не только дает обширные историко-литературные знания, но и раскрывает содержащийся в нем огромный нравственный потенциал, осмысление которого может быть направлено на понимание вечных основ мира, что является одной из основных целей изучения литературы.
Апробация результатов
Основные направления и аспекты исследования обсуждены и одобрены на заседаниях кафедры филологического факультета Московского Педагогического Государственного Университета; отмечены как успешные доклады на Четвертых, Пятых, Шестых и Восьмых Шешуковских чтениях (МПГУ, 2000, 2001, 2002, 2004), Международной научной конференции
«Семантика и образ мира» (Таллинн, 2001) и Всероссийской научной конференции «Природа: материальное и духовное. Пушкинские чтения -2002» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом) и ЛГОУ им. А.С.Пушкина, 2002).
Публикации по теме;
1. Воронцова-Маралина А.А. Особенности жанровой системы в
творчестве Сергея Довлатова // Проблемы эволюции русской
литературы XX века. Четвертые Шешуковские чтения:
Материалы межвузовской научной конференции. Выпуск 6. —
М.: Кафедра русской литературы XX века Mill У, 2000. - С.
17-18;2. Воронцова-Маралина А.А. Цикл как основная жанровая
форма в прозе Сергея Довлатова (на примере книги «Наши»)
// Проблемы эволюции русской литературы XX века. Пятые
Шешуковские чтения: Материалы межвузовской научной
конференции. Выпуск 7. — М.: Кафедра русской литературы
XX века МПГУ, 2001. - С. 42-44;3. Воронцова-Маралина А.А. Мифы Сергея Довлатова //
Пушкинские чтения - 2002: Материалы межвузовской
научной конференции (Санкт-Петербург, 6 июня 2002 г.). -
СПб.: Лен. гос. обл. ун-т им. А.С.Пушкина, 2002. - С.221-223;4. Воронцова-Маралина А.А. Сергей Довлатов: Поэтика цикла.
-М.:МПГУ,2003.-С.1-18.Проблема цикла в литературоведении. Значение «Исторической поэтики» А.Н.Веселовского
Проблема изучения литературного произведения как целостности, рассмотрения его границ и характера связей с другими литературными произведениями в контексте творчества отдельного автора является одной из центральных и актуальных для современной науки о литературе. Одно из направлений поиска решения этой проблемы - исследование художественной циклизации как литературного феномена.
А.Н.Веселовский первым в отечественном литературоведении во второй половине XIX века проявил интерес к циклу, называя его одной из древнейших образно-поэтических форм общественного сознания. Он считал, что лирико-эпические песни были выделены из обряда и объединены «сословными певцами» для создания широкой эпической картины мира и ее осмысления в той степени, какая была бы невозможна при условии их отдельного, изолированного друг от друга бытования. «Попеременно пели о победах и поражениях, выходили на сцену, в освещении хвалы, порицания или страха, одни и те же имена витязей, вождей; вокруг них собран интерес, вокруг них их боевые товарищи, дружина, о них слагаются песни брани и мести, поминальные, величальные; поются и циклизуются, притянутые тем или другим событием, славой одного имени»9.
Как самостоятельная проблема, представляющая не только эстетический, а, прежде всего, теоретико-литературный и историко-литературный интерес, циклизация была осмыслена лишь в XX веке, хотя еще в европейской теории искусства на рубеже XVIII-XIX веков цикл возник как объект исследования.
Например, Шлегель в сфере существования эстетических форм увидел одну из основных типологических особенностей цикла - способность отдельных художественных единиц приобретать некий дополнительный смысл во взаимосвязи с другими единицами. В статье «О рисунках и стихотворениях», говоря о «цикле картин», он отмечал, что в «циклической форме могут выступать такие явления, которые только благодаря предшествующему или последующему становятся полнозначными»10. При этом важно отметить, что, употребляя понятие «циклическая форма», Шлегель трактовал его в русле классической немецкой эстетики, которая провозгласила единство целого как существеннейшее свойство художественного произведения.
Зарубежное литературоведение в XX веке значительно обогатило теорию цикла. Одним из аспектов исследований стало явление цикла в поэзии: И.Мюллер («Циклический принцип в лирике», 1932) разработал структурные принципы лирической циклизации и выделил два вида лирических циклов: «свободный» и «строгий»; Х.М.Мастэрд («Лирический цикл в немецкой литературе», 1946) посвятила свою монографию истории немецких лирических циклов XV-XX веков и предложила классификацию циклов по типу генезиса создания, которая оказалась существенной в том случае, когда проблема циклизации возникает в отношении творческой эволюции автора или эволюции его художественного метода, при этом определила цикл как своего рода «структурный механизм», который допускает огромное количество всяких вариаций; Д.Слоун изучал лирический цикл А.Блока и обратил особое внимание на специфику эстетической рецепции цикличных форм, которая, по его мнению, заключается в особом механизме восприятия, побуждающем читателя устанавливать «категориальные соответствия» между частями цикла в стремлении понять его общий смысл.
Ф.Инграм, изучая эпические циклы в американской литературе, определял цикл как книгу рассказов, так соединенных автором, что замысел целого все глубже воспринимаемый на различных уровнях по ходу чтения, существенно меняет читательское восприятие каждой отдельной части. «Когда писатели нынешнего века увидели, чего мог добиться Тургенев, - как он сохранил целостность самой компактной формы, в то же время включив свои рассказы в некое всеохватывающее выношенное единство - они не могли не попробовать пойти той же дорогой.. .» 1.
Особую роль в теоретической разработке рассматриваемой проблемы в начале XX века сыграли отечественные поэты-символисты (А.Блок, В.Брюсов, А.Белый), которые раскрывали собственные концепции цикла в предисловиях, рецензиях и личной переписке.
Наиболее плодотворным можно назвать подход А.Белого, который в рамках философии символизма рассматривал художественное творчество как целое и лирический цикл как одну из форм этого целого. Согласно А.Белому, циклизация - это способ выражения авторской концепции мира и одновременно способ организации читательского восприятия.
В целом для литературно-критического сознания XX века характерно рассмотрение понятия проблемы циклизации в соответствии с тенденцией сравнительного литературоведения, то есть изучения художественного произведения одновременно в рамках индивидуального творчества и в системе национальной и мировой литературы. В частности, В.В.Виноградов, говоря о влияниях в литературе, называет основной проблемой исторического исследования именно вопрос циклизации литературных произведений в ту или иную эпоху, рассматривая ее как эволюцию форм писательства. Смысл литературной циклизации В.В.Виноградов видил в том, что она позволяет выбирать объективный с точки зрения исследователя критерий классификации литературных произведений, с помощью которого можно создать научную историю мировой литературы.
В процессе интенсивного расширения научных знаний о цикле встал вопрос о его жанровой идентификации, в изучении которого проявились две противоположные тенденции. Согласно первой, цикл малых форм определяется как «переходная» к роману жанровая форма (Б.М.Эйхенбаум, Б.В.Томашевский, В.Б.Шкловский)12.
Особенности циклизации в творчестве Довлатова
Сергей Донатович Довлатов, родился 3 сентября 1941 года в Уфе и умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке, в эмиграции, где написал 12 книг, которые были переведены на английский, немецкий, датский, шведский, финский и японский языки, и две совместные книги: «Демарш энтузиастов» с
В.Бахчаняном и Н.Сагаловским и «Не только Бродский. Русская культура в портретах и анекдотах» с М.Волковой. О своей писательской судьбе и предназначении сам Довлатов в одном из интервью сказал:
«Это была какая-то невероятная смесь везения и невезения. С одной стороны, казалось бы, полное невезение — меня не печатали. Я не мог зарабатывать литературным трудом. Я стал психом, стал очень пьющим...С другой стороны, куда бы я ни приносил свои рассказы, я всю свою жизнь слышал только комплименты. Никогда никто не выразил сомнения в моем праве заниматься литературным трудом»59.
Сергей Довлатов принадлежал к тому поколению творческих людей, особенности эстетической и нравственной позиции которого выразил Иосиф Бродский: «Если мы делали этический выбор, то исходя не столько из окружающей действительности, сколько из моральных критериев, почерпнутых в художественной литературе...Книги...приобретали над нами абсолютную власть...Книги стали первой и единственной реальностью, сама же реальность представлялась бардаком и абракадаброй...»60. Для Сергея Довлатова литература была главным делом жизни, всю ее он посвятил служению этой «женственной, крикливой, мученической, тяжкой профессии», потому что «она сама меня выбрала. И теперь уже некуда деваться»61. Довлатов представляет редкий в отечественной словесности тип взаимоотношения художника и слова, когда «единственной целью и смыслом писательства» - а мы добавим - и жизни «является само писательство, «изящная словесность» как таковая»62. Такой тип напрямую наследует традицию А.С.Пушкина, для которого «литература выше нравственности. Она побуждает нравственность и даже заменяет ее. Его литература сродни молитве, природе...» . Особое внимание к поэтике Пушкина Довлатов проявлял всегда. В лекции «Блеск и нищета русской литературы», прочитанной 19 марта 1982 года в университете Северной Каролины, он называет Пушкина «величайшим поэтом и прозаиком, олицетворяющим собой все лучшее и наиболее полноценное в русской литературе», но наибольший интерес вызывала у Довлатова природа пушкинской гениальности и ее предназначение: «Пушкин был не художником по преимуществу, и тем более, не художником по роду занятий, а исключительно и только художником по своему физиологическому строению, если можно так выразиться, его сознание было органом художественного творчества, и все, к чему он прикасался, становилось литературой, начиная с его частной жизни, совершившийся в рамках блистательного литературного сюжета, украшенного многочисленными деталями и подробностями, с острым трагическим эпизодом в финале. Можно сказать, что творчество Пушкина было победой чистого эстетизма над общественно-политическими тенденциями проповедничества и морализаторства в литературе».64 Довлатов тоже соединяет литературу и жизнь, делает собственное существование источником литературных сюжетов, превращая саму жизнь в увлекательный сюжет. Многие исследователи, анализируя различные аспекты поэтики прозы Довлатова замечали, что «у Довлатова нарушена, смещена грань между литературой и нелитературой. Его рассказы претендуют не просто на правдоподобные, но и на то, что они есть часть жизни, на то, что они находятся внутри ее, а не вовне»65. «Довлатов, кажется, стремился, чтобы его истории воспринимались как действительно происшедшие, более того — заменили собой окружающую действительность, подмяли ее под себя»66. Сам автор так заявляет о главном предназначении художника и способе воздействия его на окружающий мир: «Как известно, мир несовершенен. Устоями общества являются корыстолюбие, страх и продажность. Конфликт мечты с действительностью не утихает тысячелетиями. Вместо желаемой гармонии на земле царят хаос и беспорядок. Более того, нечто подобное мы обнаружили в собственной душе. Мы жаждем совершенства, а вокруг торжествует пошлость. Как в этой ситуации поступает деятель, революционер? Революционер делает попытки установить мировую гармонию. Он начинает преобразовать жизнь, достигая иногда курьезных мичуринских результатов... Что в этой ситуации предпринимает моралист? Он тоже пытается достичь гармонии. Только не в жизни, а в собственной душе... Тут очень важно не перепутать гармонию с равнодушием... Художник идет другим путем. Он создает искусственную жизнь, дополняя ею пошлую реальность. Он творит искусственный мир, в котором благородство, честность, сострадание являются нормой. Результаты этой деятельности заведомо трагичны. Чем плодотворнее усилия художника, тем ощутимее разрыв мечты с действительностью»67.
Анекдот как инвариант фрагмента и микроэлемент художественной структуры в прозе Довлатова
Цикл «Наши» становится своеобразным «героическим эпосом» в творчестве Сергея Довлатова, где особое циклическое, вечно повторяющееся художественное время объединяет всех героев цикла, вписывает род Довлатовых в историю человеческого рода, тогда как циклы «странствий» самого автобиографического героя-повествователя («Компромисс», «Ремесло», «Чемодан», «Записные книжки») условно можно назвать «анекдотическим эпосом». Такое определение подразумевает в циклах присутствие анекдота228. Анекдот в циклах Довлатова присутствует в двух своих ипостасях: становится «зерном сюжета» (Н.С.Выгон) рассказов, которые затем объединяются в циклы «Компромисс», «Ремесло», «Чемодан», и присутствует в чистом виде во всех своих разновидностях в цикле «Записные книжки».
В первую очередь, мы рассмотрим первый вариант присутствия анекдота в прозе Довлатова на примере цикла «Компромисс». В каждом рассказе цикла анекдот становится катализатором сюжета229. Как определила Н.С.Выгон, «основным приемом внедрения анекдота в повествование у Довлатова является его «художественная экстенсификация» (термин М.А.Петровского) — обратное преобразование «формулы» в жизнеподобную, предметно и психологически детализированную картину действительности»230. Анекдотическая ситуация — «формула» рассказа (в заметке о научной конференции герой-повествователь, работающий в газете «Советская Эстония», перечисляет страны, откуда приехали ученые в алфавитном (выделено нами - А.В-М.) порядке; ищет «публикабельного» по меркам партийной газеты младенца на роль почетного четырехсоттысячного жителя города Таллинна; участвует в церемонии погребения, где перепутаны покойники; получает ответственное задание - осветить факт переписки тов. Брежнева с рядовой дояркой, совершившей трудовой подвиг, то есть попросту написать за нее текст телеграммы, заранее зная ответ) легко воссоздается в каждом рассказе.
Абсурдные, нелепые ситуации - постоянный признак несовершенного мира, но быть вовлеченным в них и их провоцировать может только определенный тип героя. Центром анекдота является персонаж, «который может быть назван «Простодушным»...Типологический признак его -чуждость привычному существованию...Только с помощью этого носителя специфического мировосприятия осуществляется столкновение конфликтов — главный закон жанра»231. Герой-повествователь и его персонажи-двойники (возмутитель спокойствия Эрик Буш, фотограф Жбанков) оказываются носителями иного восприятия жизни относительно большинства окружающих людей. Конфликт таких героев с властью и ее функционерами объясняется не столько политическими убеждениями (хотя Буш и декларирует: «Свобода - мой девиз, мой фетиш, мой кумир!», - и призывает «американскую интеллигенцию чутко реагировать на злоупотребление Кремля в области гражданских свобод!» ), сколько ощущениями абсурдности ее проявлений. Это конфликт мировоззренческий, относящийся к вечным противопоставлениям нормы и абсурда. Противостоять действительности герои пытаются своим образом жизни, различные проявления которого иногда не менее абсурдны, чем сама действительность, и предрешены на печальный исход: Жбанков, сохраняя чувство юмора, предпочитает «Не думать. Водку пить» ; а Буш действует по велению сердца, совершая немыслимые, с точки зрения окружающих, поступки, которые в глубине души мечтают осуществить многие из окружающего общества, но этим же обществом оказывается отвергнут. Герой-повествователь выбирает для себя другой путь. Замечая пороки у других и у себя, и смеясь над ними, при помощи смеха понимая всю глубину несовершенства мира и невозможность ничего исправить, мир этот принимает. Он идет на компромисс не с властью, но со всем миром, его компромисс не удобный конформизм, а сложный путь диалога и полилога с окружающей действительностью, на котором каждая встречающаяся точка зрения имеет право на существование. Поддержкой и спасением на этом сложном пути остается юмор: « - Ты хоть не врал бы! Кто эта рыжая, вертлявая дылда? Я тебя утром из автобуса видела... - Это не рыжая, вертлявая дылда. Это - поэт-метафизик Владимир Зрль. У него такая прическа.. .»
Характер автобиографического героя-повествователя становится фактором цикличности, объединяющим в цикл рассказы, каждый из которого вырастает из анекдота, а структурная особенность анекдота, которую Е.Курганов называет «принципиальной недискретностью» - неспособностью находиться в изоляции» , вызывает процесс циклизации.
Формы реализации ритмической структуры и традиция «устного слова»
Необходимость рассмотрения стилевого своеобразия циклов Сергея Довлатова продиктована тем, что стиль, в самом широком понимании, это «общий тон и колорит художественного произведения...и, следовательно, принцип мироотношения художника, которые в завершительной фазе творческого процесса как бы выступают на поверхность произведения в качестве зримого и ощутимого единства всех главных моментов художественной формы» . М.М.Гиршман считает, что «стиль может быть дополнительно определен как непосредственное выражение авторского присутствия в каждом значимом элементе произведения, как материально воплощенный и творчески постигаемый «след» авторской активности, образующей и организующей художественную целостность»299. Говоря о стиле как о существенных признаках литературного творения, традиционно выделяют «большие стили» (каноны) художественных эпох прошлого, национальные стили, стили различных течений и направлений, индивидуальные стили художников. Стилевое единство литературного произведения наиболее отчетливо проявляется в художественной речи и композиции как основных компонентах его формы, при этом анализ эстетической функции определенного приема необходимо рассматривать в совокупности с другими приемами, «только во взаимосвязанности, которая и образует стиль»300, поэтому в более узком специальном значении под стилем понимают «индивидуальный или типовой способ языкового выражения... устойчивую тенденцию в выборе средств высказывания; систему признаков, характерных для языковых конструкций»301; «характерные способы построения фраз и характерные средства выразительности на письме и в устной речи»302; «слог писателя, способ, которым он выражает свои мысли» .
М.М.Бахтин выделяет «собственно словесный стиль (отношение автора к языку и обусловленные им способы оперирования с языком)», который «есть отражение на данной природе материала его художественного стиля (отношение к жизни и миру жизни и обусловленного этим отношением способа обработки человека и его мира); художественный стиль работает не словами, а моментами мира, ценностями мира и жизни, его можно определить как совокупность приемов формирования и завершения человека и его мира, и этот стиль определяет собою и отношение к материалу, слову, природу которого, конечно, нужно знать, чтобы понять это отношение»304.
Само отношение Сергея Довлатова к слову можно определить как характернейшую и важнейшую черту поэтики его прозы. («Слова — моя профессия»). По А.Генису, «изображенное слово - эпицентр литературного мира Довлатова»305. Довлатов наследует пушкинскую традицию, поражая, по И.Бродскому, «многословную и многосложную» нацию «придаточного предложения, завихряющихся прилагательных»306 краткостью, простотой, безыскусностью, выверенностью тона, точно так когда-то Л.Н.Толстого поразила проза А.С.Пушкина (как «голые какие-то» были оценены им «Повести Белкина»). В прозе Довлатова отсутствуют пространные описания природы, интерьеров, портретные характеристики, их заменяет подчеркивающая важную характеристику образа, предмета или действия деталь. Удивительно точная, емкая деталь господствует в тексте и становится универсальным средством выражения определенного авторского отношения. Например, деталь, однозначно «уничтожающая» персонаж для читателя.
«В буфете ко мне подсел Делюкин. Подбородок его был запачкан яичным желтком»307. Деталь материализует художественный мир прозы, делает его почти реально вещественным, силой своего воздействия создает не только зримый, но и явственно осязаемый и слышимый образ. «На скатерти выделялись четкие линии от утюга. Скатерть была шершавая» . «Галина налила себе из термоса кофе. Крышка термоса при этом отвратительно скрипела» . Одной, но единственно верной для запечатления изображаемого, деталью могут быть заявлены место и действие, их характерные признаки. «В приемной ожидали люди с разбитыми физиономиями. Некоторые стонали» .
Похожие диссертации на Проза Сергея Довлатова: поэтика цикла
