Введение к работе
Объект и предмет исследования. Данная работа посвящена изучению Ф.В. Булгарина, важного участника литературного процесса первой половины XlX века. Литературная деятельность Булгарина была разнообразна: он был издателем журналов, альманахов и газеты, написал несколько романов, выступал в роли критика и историка и т.д. В работе исследуется деятельность Булгарйна-журналиста — именно в этой ипостаси он сыграл ключевую роль в истории литературы. В 1820-е годы Булгарин организовал несколько изданий, наше внимание сосредоточено на некоторых из них - «Северном архиве», «Литературных листках» и «Северной пчеле», кроме того, отдельно рассматривается нереализованный проект газеты «Городской вестник». Журналистская деятельность Булгарина включает различные аспекты: издательский, редакторский, критический. Если говорить о Булгарине-издателе, то наибольший интерес представляют особенности издательской тактики Булгарина: принципы взаимодействия с властью, способы приобретения привилегий, решение финансовых вопросов, выбор целевой аудитории. С точки зрения редакторской деятельности Булгарина на первом плане оказываются программы изданий, принципы отбора и организации материала в зависимости от целевой аудитории, поиск новых жанров. Не менее важным представляется литературно-критический аспект: с первых же публикаций Булгарин стремился завоевать авторитет сведущего и основательного критика, и в этом отношении интерес представляют те комплексы эстетических воззрении и критериев разбора литературного произведения, на которые он ориентировался в разные периоды своей деятельности, а также особенности его полемической тактики. Журналистская деятельность Булгарина в 1820-е годы интересует нас с точки зрения его стремления приобрести прочный культурный и политический статус. Именно этот фактор был определяющим для Булгарина в рассматриваемый период.
Актуальность темы и степень ее научной разработки. Начиная с 1900-х годов журналистская деятельность Булгарина привлекает внимание исследователей (работы М. Лемке, А. Пятковского, П, Столпянского). Благодаря этим работам в научный оборот было введено множество ценных источников, и в то же время сложился стереотип рассмотрения Булгарина в качестве фона для изучения Пушкина или характеристики эпохи профессионализации литературы. Объективному анализу его деятельности препятствовало этическое неприятие ассоциирующегося с ним образа «продажного журналиста» и «агента III отделения», что нередко определяло и отбор материала, и характер интерпретации источников, и формулируемые выводы. Клише выработались не только в сфере оценок, но и в том, что общим местом стало внимание к отдельным эпизодам биографии Булгарина. В первую очередь, речь идет о полемике конца 1820-х - начала 1830-х годов между представителями так называемой литературной аристократии и Булгариным. Противопоставление булгаринских и пушкинских изданий с целью выявления специфики булгаринской журналистики оказывалось менее продуктивным, нежели сопоставление булгаринских изданий с изданиями аналогичного типа. Следует подчеркнуть, что полученные в результате анализа отдельных эпизодов выводы нередко использовались для характеристики всей деятельности Булгарина.
Начиная с 1990-х годов, когда из исследований, посвященных Бул-гарину, стали исчезать стандартные негативные характеристики и была предпринята попытка обновить методологическую базу, выяснилось, что с фактической и содержательной точек зрения Булгарин исследован недостаточно. Почти не изученными оказались не только отдельные аспекты деятельности Булгарина, но и целые периоды жизни - в результате оставалось непонятно, почему в целом ряде аспектов Булгарин оказывается в центре ключевых процессов эпохи.
Из обширного массива работ, посвященных Булгарину, мы опираемся в первую очередь на те исследования, в которых предпринимается попытка увидеть за отдельными действиями Булгарина объединяющую и определяющую их программу, будь то комплекс эстетических или философских идей или прагматических установок. Так, Н.Л. Вершинина рассматривает Булгарина как представителя особого типа критики, актуализирующей такие критерии, как «хороший слог», «успех», «занимательность» и т.д., и направленной на «выравнивание» литературного пространства . А.И. Рейтблат на основе анализа записок в III отделение предпринимает попытку описать систему политических взглядов Булгарина . Н.Н. Акимова говорит о приверженности Булгарина «философии здравомыслящего человека» , объединяющей просветительские идеалы и пропаганду конкретных знаний. В то же время подобные попытки систематизации эстетических, политических или философских взглядов Булгарина в значительной степени носят описательный характер. Выявляемые комплексы идей в данном случае не лежат в основании определенной программы и потому далеко не всегда соотносятся с конкретными действиями Булгарина, скорее сами эти комплексы идей являются следствием определенной установки. Эту закономерность отметила Л.Н. Киселева, подчеркнувшая необходимость уделять особое внимание прагматике булгаринских текстов4. В этом отношении важными оказываются исследования, посвященные особенностям поведенческой тактики Булгарина. Данный аспект также привлекал внимание исследователей, стремившихся выявить ключевой
' Вершинина Н. Пушкин и Булгарин в контексте жанрово-стилевых исканий русской прозы//Acta Polono-Ruthenica. III. Olsztyn, 1998. С. 151-162.
Рейтблат А.И. Булгарин и 111 отделение // Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф.В. Булгарина в III отделение. М, 1998. С. 5-40.
Акимова Н.Н. Ф.В. Булгарин: литературная репутация и культурный миф. Хабаровск, 20132. С. 27.
Киселева Л.Н. Фаддей Булгарин о наполеоновских войнах: к вопросу о прагматике мемуарного текста // «Цепь непрерывного преданья...»: Сб. памяти А.Г. Тартаковского. М, 2004. С. 91.
мотив, руководивший действиями Булгарина. В качестве такового исследователи выделяли стремление к коммерческой выгоде5, желание приспособиться к новым обстоятельствам6 и приобрести статус в литературном мире7. Анализу тактики Булгарина посвящена диссертация Т. Кузовкиной8, в которой основное внимание уделяется прагматическому аспекту действий и текстов Булгарина. В частности, анализируя первые годы литературной деятельности Булгарина в Петербурге, исследовательница развенчивает миф о том, что в Петербург Булгарин приехал уже сложившимся и известным польским литератором.
Особый интерес представляют попытки согласовать эстетическую программу и тактические установки Булгарина. Так, Н.Н. Акимова предлагает концепцию, в соответствии с которой критические взгляды Булгарина и их трансформация напрямую зависели от более глобальной программы, направленной на обретение социального и культурного статуса в обществе. В рамках реализации этой программы Булгарин последовательно стремился найти признание сначала в кругах культурной элиты (и этим объясняется его близость к декабристам), затем у власти (результатом чего стало сотрудничество с III отделением), а затем, после 1831 г., - у широкого читателя, на что и была направлена его дальнейшая литературная и журналистская деятельность . Предлагаемая схема важна, в первую очередь, не с фактической, а с методологической точки зрения — как попытка реконструировать критическую позицию Булгарина, с одной стороны, учитывая внелитературныефакторы, а с другой - не ограничиваясь ими.
См.: Кузовкина Т. Феномен Булгарина: проблема литературной тактики. Тарту, 2007. С. 59.
См.: Рейтблат А.И. Видок Фиглярин: История одной литератур ной репутации // Вопросы литературы. 1990. № 3. С. 73-101.
7 Киселева Л.Н. О проблеме «литературной тактики» (на примере Ф. Булгарина) //
Telling forms: 30 essays in honour of Peter Alberg Jensen. [Stockholm], 2004. C. 170.
8 Кузовкина Т. Указ. соч.
9 Акимова Н.Н. Указ. соч.
Итак, можно выделить несколько основных подходов к изучению журналистской деятельности Булгарина: имманентный анализ комплекса философских или эстетических идей Булгарина, не учитывающий прагматического аспекта, прагматический подход, основанный на выявлении единой доминанты в тактике Булгарина (чаще всего - коммерческих мотивов), а также другая версия прагматического подхода, предполагающая смену доминант, основанная на периодизации деятельности Булгарина и выстраивании линейной, последовательной схемы, описывающей попытки Булгарина завоевать прочный статус. Актуальность данной диссертации связана с необходимостью найти новые подходы к изучению журналистской тактики и описанию поведенческой модели Булгарина.
В диссертации журналистская деятельность Булгарина в 1820-е годы анализируется с точки зрения ее тактической направленности, при этом в качестве цели рассматривается не стремление к финансовой выгоде, а желание завоевать авторитет и укрепить свой социальный и политический статус. Однако реализация этой программы строится не на последовательной смене адресатов (культурная элита, власть, широкий читатель), как полагает в своей работе Н.Н. Акимова, а на принципиальной множественности адресатов и разнонаправленности тактических установок Булгарина. Необходимость завоевать авторитет в культурной, социальной и политической элитах обусловила единовременное сосуществование нескольких проектов, адресатами которых выступали различные социокультурные группы. Таким образом, изучение раннего этапа профессиональной деятельности Булгарина строится на комплексном анализе попыток Булгарина завоевать авторитет у различных аудиторий и тем самым укрепить свой статус. Комплексный подход позволяет рассмотреть отдельные проекты Булгарина в более широком контексте и в то же время проследить эволюцию его издательской программы и журналистской стратегии.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней предпринимается попытка осуществить комплексный анализ раннего периода деятельности Булгарина (журналистской, издательской, критической) в широком историко-литературном контексте и выявить основы его журналистской и издательской тактики.
Целью диссертации является формулирование закономерностей и особенностей тактики Булгарина-журналиста, направленной на приобретение политического, социального и литературного статуса. Можно выделить следующие задачи работы:
Анализ издательской деятельности Булгарина, направленной на завоевание авторитета в нелитературных кругах.
Характеристика деятельности Булгарина в рамках Вольного общества любителей российской словесности и анализ влияния программы общества на формирование его литературной позиции.
Выявление тактических принципов Булгарина, направленных на завоевание авторитета в литературных кругах и у широкого читателя.
4. Анализ эволюции тактики Булгарина-издателя в 1820-е годы.
Хронологические рамки исследования ограничиваются первой
половиной 1820-х годов: с момента появления первых публикаций Булгарина в петербургских журналах до начала сотрудничества Булгарина с III отделением. Выбор верхней границы хронологических рамок обусловлен тем фактом, что сотрудничество с III отделением явилось своеобразным итогом многолетних попыток Булгарина установить контакт с властью и в некотором смысле стать ее представителем, что обеспечивало ему более высокий статус.
Источники исследования. Основную группу источников составляют публикации в периодических изданиях 1820-х годов: «Сыне Отечества», «Северном архиве», «Северной пчеле», «Соревнователе просвещения и благотворения», «Отечественных записках» и др. Анализируются как
тексты самого Булгарина, так и статьи его современников, необходимые для реконструкции отдельных эпизодов литературной полемики этого периода.
Не менее важную группу составляют ранее не публиковавшиеся архивные материалы. Привлекаются документы из архива Вольного общества любителей российской словесности (РО ИРЛИ. Ф. 58), необходимые для анализа деятельности Булгарина в рамках этого общества. Для анализа издательской тактики Булгарина используется корпус документов из архива Министерства народного просвещения (РГИА. Ф. 733), а также архива III отделения (ГАРФ. Ф. 109).
Особую группу составляют источники личного происхождения: мемуарные свидетельства и эпистолярные тексты, позволяющие реконструировать восприятие тактики Булгарина современниками. Помимо переписки Булгарина с разными лицами использованы письма П.А. Вяземского, Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, А.И. Тургенева и др., необходимые для воссоздания контекста отдельных предприятий Булгарина.
В методологическом отношении диссертационная работа представляет собой традиционное историко-литературное исследование, предполагающее системное изучение явлений литературного и нелитературного рядов, в частности - позволяющее рассматривать феномены литературного ряда в связи с социальной стратегией писателя. Принципиально важным в этом контексте является тезис Б.М. Эйхенбаума о том, что «отношения между фактами литературного ряда и фактами, лежащими вне его, не могут быть просто причинными, а могут быть только отношениями соответствия, взаимодействия, зависимости или обусловленности»10. Продуктивность такого подхода была доказана как в работах представителей формального метода, так и в позднейших исследованиях, прежде всего - в
Эйхенбаум Б.М. Литературный быт // Эйхенбаум Б.М. О литературе. М., 1987. С. 433.
работах В.Э. Вацуро и О.А. Проскурина, объединенных детальным анализом литературных текстов в широком историко-культурном контексте.
Особенно важно для нас понятие «литературной позиции». В литературоведении сложилась традиция, в соответствии с которой использование понятий, фиксирующих взаимовлияние явлений литературного и нелитературного рядов в биографии и творчестве писателя, таких как «литературная позиция», «биографический миф» или «литературное поведение», оправдано в тех случаях, когда определяющим фактором в поведении и творчестве автора оказывается система его эстетических установок. Именно так определяет понятие «биографической легенды» Д.М. Магоме-дова («исходная сюжетная модель, получившая в сознании поэта онтологический статус, рассматриваемая им как схема собственной судьбы и постоянно соотносимая со всеми событиями его жизни» '). Подобная установка лежит в основе сформулированного Д.М. Хитровой определения «литературной позиции» как «совокупности собственных литературных установок автора, объединяющих его поэтическое творчество и литературно-бытовое поведение и в таком виде предлагаемых для рецепции читателя»12. При таком подходе цельность литературной позиции обусловлена относительным единством и постоянством эстетических установок. Однако поскольку в случае Булгарина говорить о таком единстве сложно, описанная Д.М. Хитровой схема подвергается своеобразной инверсии. Не эстетические установки определяют тот образ, который предлагается читателю, а напротив - для создания определенного образа Булгарин прибегает к различным комплексам идей. Говоря о «литературной позиции» Булгарина, мы, прежде всего, имеем в виду совокупность тактических установок,
" Магомедова Д.М. «Я один... и рачбитое зеркало...»: литературные маски Сергея Есенина // Новый филологический вестник. 200S. № 1. С. 67.
12 Хитрова Д.М. Литературная позиция Баратынского 1820 - первой половины 1830-х годов. Автореф. дисс. ...канд. филолог, наук. М., 2005. С. 8.
объединяющих и определяющих его литературную деятельность и литературно-бытовое поведение.
Анализируя поведенческую модель Булгарина, мы опираемся на исследования по социологии литературы, посвященные писательским стратегиям в условиях формирования литературного поля и профессионализации литературы (П. Бурдье, А. Виала). Особенно важными для нас являются отмеченные исследователями принцип преобразования символического капитала в социальный (П. Бурдье) и правило «многостороннего участия», в соответствии с которым в условиях становления первичного литературного поля начинающий автор должен обращаться к различным инстанциям, причем успех в одной инстанции становится фактором успеха в другой14 (А. Виала). Вместе с тем не представляется возможным механически переносить общие выводы на конкретный период русской литературы. Методологически важной в этом отношении является установка Ю.М. Лотмана: «Необходимо дополнить взгляд на историю как на поле проявления разнообразных социальных, общеисторических закономерностей рассмотрением ее как результата "деятельности людей". Без изучения истсрико-психологических механизмов человеческих поступков мы неизбежно будем оставаться во власти весьма схематических представлений» .
Анализируя тактику Булгарина, мы прибегаем к методу исторических реконструкций, который заключается в «достраивании» недостающих звеньев в цепочке фактов, позволяющих объяснить определенную историческую коллизию, опираясь на совокупность категорий, свойственных данному историко-культурному периоду. Опираясь на работы К. Гинзбурга, мы исходим из того, что «даже если реальность и непро-
13 Бурдье П. Поле литературы // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. СПб., 2007. С. 365-472.
Виала А. Рождение писателя: социология литературы классического века (Фрагменты из книги) // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С. 7-23. 15 Лотмап Ю.М. Декабрист в повседневной жизни // Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1999. С. 333.
зрачна, существуют привилегированные участки — приметы, улики, позволяющие дешифровать эту реальность»16, а потому «минимальные признаки раз за разом оказываются элементами, позволяющими выявить более общие феномены: мировидение социального класса, или писателя, или даже целого социума» . Такой подход позволяет за единичным действием увидеть проявление общей поведенческой модели, а на основе анализа совокупности этих действий выявить писательскую стратегию. : Теоретическая и практическая значимость работы состоит в jTOM, что ее результаты могут быть использованы в исследованиях по истории русской критики и журналистики первой половины XIX века, а также при разработке лекционных курсов по истории русской литературы и спецкурсов, посвященных истории русской критики и журналистики.
Апробация результатов исследования. Положения диссертации были изложены в ряде докладов и сообщений на научных семинарах Историко-филологического факультета РГГУ, на международной летней школе по русской литературе (РГПУ, 2008), на международной конференции молодых филологов (Тарту, 2009).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
