Содержание к диссертации
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Формирование концепции человека
в творчестве И.А.Бунина 19
1."Путь к самому себе". Концепция человека в раннем
творчестве И.А.Бунина/1887-1900 годы/ 19
2. Проблема русского национального характера и
концепция человека в творчестве И.А.Бунина ., 42
3. Открытие "мировой души" 80
ГЛАВА ВТОРАЯ. От этической идеи - к онтологической модели. Концепция человека в романе
"Жизнь Арсеньева" 107
I. Творческий метод И.А.Бунина и жанровое
своеобразие "Жизни Арсеньева" 107
2."Я" и "другие". Этическая идея романа 115
3."Человек и мир". Онтологическая модель романа 131
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Путь к архетипу. Концепция человека в
книге "Темные аллеи" 152
I."Темные аллеи" как книга о "человеке любящем" 152
2. Разрушительная мощь и созидательная сила любви.
Реализация этической идеи книги в концепции человека.... 169 3. От индивидуального образа-к архетипу. Концепция
"человека любящего" и онтологическая модель книги ...... 189
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 208
БИБЛИОГРАФИЯ ... 215
Введение к работе
"Чувствую какую-то творческую силу создать что-то настоящее", -писал двадцатилетний И.А.Бунин в 1891 году [26,с.5]. Много "настоящего" создано писателем и в поэзии /к которой с юности испытывал он сильное тяготение/, и в прозе /которая пришла к Бунину - по-настоящему - позднее, но была поэзией проникнута/. "Творческая сила не покидала Бунина на протяжении всей жизни , и постоянно находил он "свой звук", "свой ритм", "свою тональность" повествования, творил свой, бунинский, мир, преображая мир, реально существующий, по законам Красоты и Гармонии, наполняя его раздумьями и чувствованиями своих героев, часто оказывающихся безымянными, но надолго сохраняющихся в читательской памяти, человеческом сердце. Не исчезло безвозвратно "легкое дыхание" вместе с Олей Мещерской , не была забыта "Деревня" с братьями Красовыми , не прошла мимо драма "Митиной любви"...
Но есть у Бунина книга, оставить которую непрочитанной и непрочувствованной просто нельзя, без нее не понять ни писателя, ни всего созданного им в искусстве, не увидеть главных составляющих его миросозерцания и отношения к человеку- по сути, первоосновы всякого творчества. Книга эта названа просто /как многое у Бунина, не любившего громких и "красивых" названий , как не любившего и вообще всяких "эффектов" - изощрений формы, не оправдываемых содержательно, а, скорее, убивающих, затмевающих потаенные "смыслы"/ — "Жизнь Арсеньева". "Книга моей жизни - книга без всякого начала... Но она и без конца, потому что, не понимая своего начала, не чувствуя его, я не понимаю, не чувствую и смерти", - таким творческим порывом был
охвачен И.А.Бунин, работая над романом [339,с.27]. Писал о себе, о своей юности, о пережитом, перечувствованном - и не о себе, скорее, не столько о себе, сколько об Алексее Арсеньеве, похожем /часто - по пройденной им событийной цепочке/ и не похожем на самого писателя, не желавшего до конца "отдать себя бумаге", да и не способного это сделать - "жизнь человеческую написать нельзя" [339,с.27]. /Впрочем, эта тема - сходство или не сходство героя и автора в "Жизни Арсеньева"- еще нуждается в исследованиях, изысканиях. /Однако ясно -Бунин сотворил в своем романе человека, большего, чем просто литературный герой, почти реального, входящего в мысли и чувства читающего, который не только может найти отклик своим переживаниям в душе Арсеньева, но понять через него эти переживания, "прожив" "Жизнь Арсеньева". Чтобы обнаружить причины и следствия такого взаимодействия, необходимо открыть те основополагающие идеи, которые отражены в бунинском человеке, проанализировать концепцию человека, представленную в романе. Концепция человека в творчестве И.А.Бунина не может быть постигнута без внимательного, тщательного изучения и другой книги /мы считаем ее именно книгой, а не просто циклом рассказов - новелл/ писателя -"Темные аллеи". Неслучайно , что именно это сложное и во многом загадочное /даже для современного литературоведения/ произведение стало итоговым во всем творчестве И.А.Бунина. Тема любви в различных ее проявлениях - стержневая для этой книги, определяющая подходы писателя к формированию образа человека в составляющих ее рассказах. Сопоставление концептуальных идей человеческих образов "Темных аллей" с концепцией человека - художника из "Жизни Арсеньева" позволит нам открыть глубинные пласты бунинского творчества, исходящие из философских воззрений И.А.Бунина.
В бунинской концепции "человека любящего" вычленяются следующие положения, имеющие силу художественных законов "Темных аллей":
Человек бессознательно ищет любовь и должен обрести ее.
Мгновение любви прекрасно /т.е. дает наивысшее духовное и телесное наслаждение - тогда возможна гармония/, но наполнено неосознанным ужасом утраты индивидуальности и соединения со Всеобщим /остановки времени !/.
Любовь возможна только как мгновение,.нр вечна память о ней, как вечно ее предощущение, ожидание (бессознательное !)
Эти художественно-эстетические законы действуют по-разному в рассказах, составивших бунинскую книгу о "человеке любящем". В своей работе мы рассмотрим возможные их проявления.
Цель нашего исследования - целостное рассмотрение концепции человека, сложившейся в бунинском творчестве, прежде всего -наивысших его проявлениях (романе "Жизнь Арсеньева" и книге "Темные аллеи"). Осуществлению этой цели будет способствовать решение следующих задач:
а/ выявление причин, предпосылок и путей формирования в творчестве писателя особой концепции человека;
б/ определение особенностей этики человека в творчестве И.А.Бунина;
в/ исследование онтологических моделей ключевых произведений в творчестве писателя с учетом их воздействия на концепцию человека;
г/ обнаружение воздействий на бунинскую концепцию человека различных религиозно-философских учений, сходства и отличий этой концепции и соответствующих воззрений других деятелей культуры XX века.
Научная новизна данной работы состоит в тщательном исследовании взаимосвязей собственно литературно-творческой и философской составляющих художественного метода писателя. Бунинская концепция человека рассматривается нами с учетом этической идеи и онтологической модели изучаемых произведений. Впервые будет осуществлена попытка конкретного определения содержания бунинской концепций человека с учетом этической идеи и онтологической модели главных его произведений.
Теоретической и методологической основой исследования послужили
общетеоретические положения по отдельным вопросам
литературоведения (содержание и форма литературного произведения, тема-идея, структурный анализ, психология литературного героя и др.), труды крупнейших русских философов конца ХІХ-ХХ в.в. (Н.А.Бердяева,И.А.Ильина, К.Н.Леонтьева, В.С.Соловьева, Ф.А.Степуна, ПБ.Струве, и др.) в их литературоведческом преломлении, а также работы современных буниноведов (А.К.Бабореко, Г.П.Климовой, Л.В.Крутиковой, Ю.В.Мальцева, О.Н.Михайлова, В.В.Нефедова, О.В.Сливицкой, Л.А.Смирновой и др.).
Методика исследования базируется на принципах целостного анализа идейно-художественной структуры произведений, в фокусе которого -концепция человека в сочетании с разными видами историко-сопоставительного подхода /генетического и типологического/. Предлагаемая Буниным концепция человека кратко и гипотетично может быть сформулирована следующим образом: в бытийной гармонии существует только принявший Бога человек /часто — человек-художник/, который осваивает пространство бытия, подчиняясь эстетическому чутью
своей натуры, и постигает мир, преодолевая реальность собственной конечности осознанием незавершимости впечатления, вечности процесса творения. Опираясь на это положение, мы и будем вести наше исследование. На подступах к проблеме работы необходим обзор концепций, предложенных исследователями творчества И.А.Бунина.
Русское литературоведение /в советском и зарубежном его проявлениях/ накопило значительный материал по бунинскому творчеству, самым различным его аспектам. Конечно, были. в нем и малонаучные, социологизаторские трактовки произведений писателя и его мировоззрения, расчитанные на сиюминутный эффект /представление его либо в роли своего политического союзника, либо - наоборот, упрощение и нивелировка философских взглядов Бунина, отнесение его к той или иной группировке в общественной жизни, тем самым - лишение творчества самоценности и вневременной ценности вообще/. Но нас они сейчас интересуют бесконечно мало. Остановимся на мыслях, изложенных в наиболее интересных работах, авторы которых претендуют на понимание глубинных истоков художественного дара И.А.Бунина.
Одно из наиболее важных имен в буниноведении - Ф.А.Степун. Будучи крупным русским философом, он сумел определить своеобразный "умопостигаемый портрет" [7,с.5] бунинского дарования. Тайну его Ф.А.Степун видел " не в пророчестве..., а в памяти, не в хлябях, а в тверди, не в отрицании России..., а в ее утверждении, лишенном притом... всякого налета эмигрантской тоски по ней" [7,с.7]. "...В его искусстве созерцание мира нигде ни в чем не умаляется предвзятостями миросозерцания, ... его изумительно зоркие глаза бескомпромиссно враждебны всяким точкам зрения", - пишет Ф.А.Степун о творческой манере И.А.Бунина [7,с.8]. Размышляя о "Жизни Арсеньева", он приходит к выводу о том, что в этом
романе "все как будто совсем внешне, одновременно и глубоко сокровенное" [7,сЛ0], атворит это произведение не только "бытописатель-социолог", но и "поэт-метафизик" [7,с.П]. Поэтому "подобно высокому небу над землей возвышается в его произведениях над темой России тема любви и смерти /восторг любви и смертная печаль.../" [7,с.11], подчиняющая себе все проявления бунинского человека /как здесь не вспомнить о "Темных аллеях"!/. "Все несказуемое" в творчестве Бунина, по мнению Степуна, "сказано в размере его сказуемости" [7,с.17]. Глубину постижения Ф.А.Степуном смысла своего творчества отмечал еще сам писатель, что позволяет нам прислушаться к приведенным выше воззрениям как к наиболее объективным, на базе которых возможно вполне обоснованно говорить о концепции человека в романе "Жизнь Арсеньева" и книге "Темные аллеи", других бунинских произведениях.
Принципиально иной взгляд на бунинское творчество предложил русский философ И.А.Ильин, назвавший И.А.Бунина "поэтом и мастером внешнего, чувственного опыта", "объективным анатомом человеческого инстинкта" [168.С.31]. Отрицая какое бы то ни было христианское начало в произведениях И.А.Бунина, И.А.Ильин приходит к такому определению художественного акта писателя: "Внешний опыт восприемлет чувственные содержания мира и, сочетая их в яркие образы, показывает -то их самих в их естественной самоценности, то через них те душевные содержания, которые в них выражаются и через них могут быть уловлены и описаны" [168,с.39]. И.А.Ильин говорит об отсутствии у Бунина гармонии, "мировом мраке" и "хаосе" в его произведениях. Однако мы находим положение, которое сближает позицию И.А.Ильина с позицией Ф.А.Степуна: "...Органическое слияние объективного и субъективного начал в повествовании открывает возможность двойственного описания -
отстраненного и прямого" [168,с.ЗЗ]. При этом И.А.Ильин указывает на своего рода "ущербность бунинского творчества, которая состоит в "утрате нечувственных содержаний и состояний" [168,с.45]. Точка зрения И.А.Ильина опирается во многом на изучение рассказов писателя, часто их "буквальное", "прямозначное" восприятие и, по нашему мнению, практически не учитывает фактор "Жизни Арсеньева".
Философ и публицист ПБ.Струве, настроенный политически либерально, определяет прежде всего общеественную позицию писателя: "И.А.Бунин - это русский интеллигент, который бесповоротно перестал быть народником, это - русский дворянин, который окончательне перестал каяться" [382,с.101]. Он заявляет о "подлинно художническом ясновидении" Бунина [382.С.102], способствовавшем "совмещению в бунинском творчестве глубочайшего лиризма с беспощадной изобразительностью" [382,с.102]. Применительно же к "Жизни Арсеньева" и "Темным аллеям" можно отметить интересную мысль П.Б.Струве о "двух областях: сияния и тьмы" [382,с.101], исследование которых составляет глубинный смысл бунинского творчества, его специфику. Фактически в таком подходе находит подверждение точка зрения Ф.А.Степуна о "любви и смерти" у Бунина.
Представляется необходимым учесть взгляды писателя , по мироощущениию весьма Бунину близкого, - К.Г.Паустовского, который тонко заметил размытость границы между бунинским героем и окружающим его внешним миром. Он писал о "Жизни Арсеньева": "Это не автобиография. Это - слиток всех земных очарований, горестей, размышлений и радостей. Это - удивительный свод событий одной-единственной человеческой жизни ..." и далее: "Новизна "Жизни Арсеньева" еще и в том, что ни в одной из бунинских вещей не раскрыто с
такой простотой то явление, которому мы, по скудности своего языка, нашли название "внутренний мир" человека. Как будто есть ясная граница между внутренним и внешним миром? Как будто внешний мир не являет собой одно целое с миром внутренним?" [307,с.72-73]. Мнение К.Г.Паустовского во многом приближает нас к открытию онтологической модели романа, пониманию его этической идеи.
Одно из серьезных исследований творчества И.А.Бунина, созданных » в советскую эпоху, принадлежит А.А.Волкову.- Его книга "Проза Ивана Бунина" - едва ли не первая работа, в которой присутствует попытка дать объективный анализ романа "Жизнь Арсеньева". А.А.Волков приходит /порой интуитивно/ к интереснейшим выводам: ""Жизнь Арсеньева" развертывается как симфония, в которой точно там, где нужно, вводятся новые музыкальные фразы, новые созвучия, углубляя и обогащая основную тему" [104,с.380]. По мнению А.А.Волкова, процесс духовного формирования Арсеньева можно уложить в формулу: "Я и мое понимание жизни" [104,с.383]. Литературовед принципиально разделяет "размышление и выводы писателя,переданные устами Алексея Арсеньева" и "живописное воспроизведение действительности", позволяющее Бунину уйти от субъективизма изображения [104,с.396]. А.А.Волков верно указывает на то, что И.А.Бунин преодолел крайности модернизма и уже в "Жизни Арсеньева" определил, что "одиночество не является вообще естественным состоянием человека, раз он способен познать счастье любви" [104,с.422]. Позицию бунинского человека он обозначает как "чувственный эгоцентризм" [104,с.105], вкладывая в это понятие более этический, чем религиозно-философский смысл. Однако оценки, даваемые поступкам Алексея Арсеньева, позволяют понять, что А.А.Волков воспринимает его только как литературного героя, чем ограничивается
поле исследования, и, на наш взгляд, происходит неоправданное его сужение.
Большим знатоком творчества И.А.Бунина является литературовед О.Н.Михайлов, которому принадлежат крупные исследования произведений и жизненного пути писателя. О.Н.Михайлов называет Бунина "единственным творцом, просвещенным самодержавцем в государстве своего творчества" [272,с.55-56], чем фактически отвергается независимость бунинского человека от автора, а творчество писателя переносится из области художественной литературы в область мемуарно-философскую /можно согласиться с присутствием этого второго элемента в произведениях Бунина, в частности - и в "Жизни Арсеньева", но целиком такой "перенос" принять нельзя/. Однако есть мысль О.Н.Михайлова, с которой стоило бы согласиться полностью: "Если пространственное познание мира протекает строго во времени, то эстетическое - по Бунину, -независимо от времени, преодолевает его и даже саму смерть..." [274,с.208]. Это наблюдение дает возможность понять особенности художественного построения "Жизни Арсеньева" и "Темных аллей", положение человека в бунинском творчестве. Достойно внимания и мнение О.Н.Михайлова о невозможности выделить сюжет в привычном понимании этого слова в "Жизни Арасеньева" [274,с.209].
А.Е.Горелову удалось проникнуть в глубинный смысл бунинского творчества, особенно - "Жизни Арсеньева", по поводу этого произведения он написал:"...Движение романа подчинено процессу освоения и присвоения героем окружающего его мира" [124,с.528]. Но нельзя принять его подхода к Бунину как /по сути/ нехристианскому писателю, ищущему "выхода из мира людей" [124,с.534]: "В единении - минуя человечество! - и с Природой, со всеобщностью Бытия поздний Бунин
обрел тот духовный наркоз, который позволил и его герою Арсеньеву воспринять мир как свое достояние" [124,с.533]. Не о "духовном наркозе", а о "духовно- религиозном просветлении" стоило бы говорить относительно Бунина. Однако не будем забывать, что книга "Звезда одинокая" создавалась А.Е.Гореловым тогда, когда о христианстве полагалось писать либо плохо, либо ничего... Вместе с тем, нужно согласиться с мнением исследователя о том, что "Жизнь Арсеньева" -"роман о становлении художника" [124,с.527], "самоанализ личности" [Т24,с.524], где величайшее значение имеет "автономность" бунинского героя [124,с.523].
Мысль А.Е.Горелова о "духовном наркозе", чаемом Буниным, находит своеобразное отражение и преломление в работе другого отечественного исследователя - В.А.Келдыша. Справедливо отвергая какое бы то ни было "мистическое влияние символизма" на творчество Бунина, он, вместе с тем, приходит к парадоксальному выводу: "Писателю глубоко родственна мысль о пантеистическом освящении земного, но не надмирного происхождения сей святости. Завороженный чувственной прелестью "этого" мира, он видит лишь в нем одном сосредоточение бытийных начал, что определяет и совсем другие пути образного слова - объемное, зримое, изобильное, живописно-пластическое запечатление этих начал" [ 183 ,с. 102]. При наличии в заключении В.А.Келдыша бесспорно справедливых определений бунинского "образного слова" общий смысл высказанных им положений ведет к ложному пониманию онтологической модели, вырисовывающейся в творчестве писателя, - только в аспекте реально - земного бытия, без учета попытки Бунина заглянуть в "космическую бездну" и порожденного этой попыткой особого богоприсутственного настроя ряда его произведений.
Автору учебника по истории русской литературы конца XIX - начала ХХ-го века А.Г.Соколову принадлежит немалая заслуга в определении специфики бунинского творчества: "Реалистические традиции, которые Бунин наследовал и стремился сохранить, воспринимались через призму сложного, переходного времени, в котором он жил. В сознании Бунина рубеж веков представлялся гранью, которая разделила две эпохи, два мироощущения. Это наложило отпечаток на мировоззрение писателя, на его представление о смысле индивидуального бытия человека и жизни человечества" [357,с.255]. А.Г.Соколов отвергает гумилевскую формулу о Бунине как "эпигоне натурализма" [357,с.259], отмечая "художнический взгляд на мир" [357,с.260] и "детализированное видение" бытия [357,с.261], присущие писателю. В основе "Жизни Арсеньева", по мнению А.Г.Соколова, - "созерцание, переживание памятных мгновений в жизни, своего субъективного мира прошлого, как он видится сегодня" [357,с.271]. Однако можно подвергнуть сомнению положение о "неразграниченности дум и восприятий жизненных фактов героем романа и Буниным -рассказчиком" [357,с.272], так как здесь уничтожается всякое понимание самостоятельности /при тесном взаимодействии с автором/ бунинского человека.
В академической "Истории русской литературы" Л.В.Крутикова пишет о том, что "бунинский мир не замкнут и не статичен и почти всегда распахнут в глубины времени и пространства" [215,с.637]. Она говорит о двух стихиях бунинского дарования, которые сосуществуют, взаимообогащаясь, - "живописно-пластической" и "философско-аналитической" [215,с.638]. Особое внимание обращает Л.В.Крутикова на значение природы для бунинского творчества: "Постепенно природа становилась для Бунина той целительной и благотворной силой, которая
дает человеку все: радость, мудрость, красоту, ощущение беспредельности, разнообразия и цельности мира, ощущение своего единения, "однобытия", родства с ним" [215,с.638]. Позднее, но уже в христианском контексте, эти мысли будут развиты Г.П.Климовой: "Природа органически соединена с человеком лишь в таком доме /Доме-мире, Божьем творении/" [188,с.44-45]. Работа ГИКлимовой принципиально важна для нас как удачная попытка целостного анализа бунинского творчества в контексте христианской культуры, вне которого воспринять адекватно произведения русского писателя невозможно, ибо "у Бунина изображение земной жизни, ее радостей часто соответствует тому, что мы можем найти в священных книгах" [189,с.ЗО].
Особого внимания, по нашему мнению, заслуживает следующее положение, высказанное в исследовании Г.П.Климовой: "Бунин по сути посвятил свои произведения... процессу определения места человека в самом бытии, в истории как процессе вечном, требующем понимания глубин человеческой души" [189,с.323]. Рассматривая христианские аспекты бунинского творчества, нельзя не обратиться и к образу человека в нем, человека-венца Божьего творения.
Имя В.Я.Лакшина в буниноведении /в отличии от чеховедения/ занимает достаточно скромное место. Очевидно, поэтому им высказаны утверждения, которые бытовали среди исследователей, однако никогда не были признаны широко из-за значительной доли субъективизма: "Утонченный эстетизм в союзе с холодной наблюдательностью, сосредоточенность на личном впечатлении, как всякая сосредоточенность художественного глаза, что-то дают. Но что-то, верно, и отнимают. Есть своя притягательность в том, чтобы, попав на "волну" бунинских настроений, поддаться им и поплыть в их течении самозабвенно, но есть и
своя опасность в этом [237,с.497]. Нельзя принять и утверждения о "бунинском художественном гедонизме", превращающие философскую восторженность Бунина перед красотой в самоценное любование прелестями жизни. Трудно согласиться и с другим положением, выдвинутым В.Я.Лакшиным: "При всей неотразимой жизненности в цепочке картин отсутствует ощущение движения" [237,с.475]. Видимо, природа "движения" в бунинском творчестве несколько иная, чем в произведениях А.П.Чехова, но все-таки динамика изображения в "Жизни Арсеньева" присутствует, она же может быть обнаружена и в целом ряде других произведений И.А.Бунина. "Движение" у Бунина не однолинейно и не однонаправлено, осуществляется не по "лучу", а глобально, во всех направлениях одновременно, причем осознается писателем не как хаос, а как высшее проявление гармонии. Бунинское повествование может быть иногда статичным, но только внешне. Внутренне же оно всегда динамично, как динамична сама жизнь, прелестью которой не устает восхищаться Бунин. "Движение" оказывается и одной из принципиально важных составляющих бунинской концепции человека.
"Движение" есть характеристика существования бунинского человека в мире. Проблеме мира и человека в творчестве И.А.Бунина посвящена монография В.Я.Линкова. При наличии в работе глубоких и справедливых мыслей о Бунине сложно понять и принять предлагаемый автором вывод о принципиальном различии между человеком в русском реализме XIX века и в творчестве Бунина: "...У предшественников Бунина герой - носитель сверхличных, разумных, культурных начал; у Бунина человек никогда не руководствуется в своих поступках разумными "всеобщими определениями" ...Герои Пушкина, Лермонтова, Гончарова, Толстого, Достоевского или духовно едины с обществом, народом, или
стремятся к единству, или страдают, сознавая его невозможность. У Бунина человек изначально в духовной обособленности и не испытывает потребности в мировоззрении, объединяющем его с людьми, вводящем в общую жизнь..." [243,с.293]. Мы постараемся показать, что бунинский человек как раз имеет такое "мировоззрение", но осознанное не социально, а этически, причем именно бунинскому человеку и необходимо испытывать потребность в объединении с "общей жизнью".
В.ІШефедов в книге "Чудесный призрак" не ставит своей целью целостный анализ "Жизни Арсеньева" или "Темных аллей". Однако мы в ней находим немало ценных замечаний, высказанных с позиции восприятия Бунина прежде всего как художника. В.В.Нефедов утверждает, что у Бунина "нет самоценных описаний природы", а в его "словесной живописи" происходит процесс "преобразования ощущения в эмоцию" [294,с.220]. Им приведено и важное высказывание Бунина, дающее ключ к восприятию его произведений: "Писать так, как знаю и как чувствую!" [294.С.291].
К открытию специфики бунинского творчества в аспекте "человек и космос" движется О.В.Сливицкая. Ей принадлежит ряд принципиально необходимых /для постижения всей глубины "смыслов" произведений И. А. Бунина/ высказываний, одно из которых считаем целесоообразным привести почти целиком: "Бунин обогатил художественную антропологию знанием о человеке, который "слишком в даль простирается", о содержании его внутренней жизни. Он показал крупным планом душу человека, для которого актуальны только фундаментальные эмоции, тождественные фундаментальным проблемам бытия. Психическая жизнь такого человека сопряжена с жизнью космической. Космос и вне души, и внутри нее" [402,с.31]. О. В.Сливицкая приходит к пониманию
"космической сущности" бунинского человека, его растворенности в бытийном пространстве, особой "субъективности", которая не привносит себя в мир и не искажает мир, а улавливает сущность мира" [402,с.31]. Исследователю удалось обнаружить истинное содержание философско-антропологических воззрений писателя.
Достаточно близка к проблеме нашего исследования работа О.А.Бердниковой "Концепция творческой личности в. прозе И.А.Бунина". Можно отметить немало положений ее диссертации, согласующихся с нашим пониманием творчества И.А.Бунина, в особенности - замечаний о "Жизни Арсеньева": "...он /роман/ показывает, как в процессе "общей" жизни человек ощущает и осознает в себе "особенное", т.е. художественную одаренность" [69,с.86]. О.А.Бердникова указывает, что "одной из типологических черт творческой личности И.А.Бунин считает сочетание "райской чувственности", делающей поистине великой "силу подчинения" ее желаниям и обольщениям земной, "телесной жизни", и стремления разумом постигнуть все, что "делается под солнцем", определяющее чувство тщетности земных страстей" [68,с.12]. Исследователь сосредоточена на раскрытии концепции именно творческой личности у Бунина, что особенно приемлемо по отношению к "Жизни Арсеньева". Представляется возможным говорить о необходимом творческом содержании человеческого образа у Бунина, без которого этот образ не может состояться.
При поиске подходов к исследованию концепции человека в творчестве И.А.Бунина нами были изучены также литературоведческие работы Л.А.Смирновой, АЛ.Саакянц, П.А.Николаева, Р.С.Спивак, Э.К.Лявданского, В.Н. Афанасьева, А.К.Бабореко, А.А.Верещагиной, Н.Н.Козновой, ИЛО.Адрианова, Н.П.Евстафьевой, Г.Ю.Карпенко,
Е.И.Конюшенко, Е.Г.Мущенко, Т.А.Никоновой и других, где удалось почерпнуть достаточно много интересных мыслей и оценок бунинского творчества, благодаря которым путь к пониманию его специфики, особенностей изображения И.А.Буниным человека был для нас не столь тернист.
Однако в науке о литературе нет пока органичного и целостного подхода к проблеме человека в творчестве И.А.Бунина, что связано, очевидно, с объективной трудностью данного материала для изучения из-за его многогранности, соединения в нем самых разных аспектов, которые необходимо исследовать. Наша работа будет обращена к ядру названной выше проблемы - концепции человека в бунинском творчестве. Мы будем опираться на признание И.А.Бунина христианским писателем и, вместе с тем, учитывать неоднозначность творческой натуры гения XX века, в мировоззрении которого "переплавляется" мудрость различных религиозно-философских учений. Это тем более необходимо видеть, что самому писателю был присущ всеохватный, "панорамный" и "стереоскопический", взгляд на мир и человека, стремление воспринимать бытие, исходя из его эстетических законов и "сверхчеловеческой" сущности, а личность - как один из элементов бескрайнего "океана жизни".
Философия творчества И.А.Бунина, по нашему мнению, - это философия мгновения и Вечности, парадоксальная философия "Всебытия" /не "Всеединства"! - как у B.C. Соловьева/, для художника особенно важным было умение постигать сущее как органичную целостность, объективно гармонически упорядоченную. Понять природу этой "целостности", открыть свое место во "Всебытии" и пытается бунинский человек.
