Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семантико-грамматические и референтные особенности имени собственного без детерминатива в референциальном употреблении .
1. Предметная отнесённость имени собственного.
1.1. Некоторые лингвистические подходы к вопросу о наличии лексического значения у имени собственного 11
1.2. Логико-философские теории референции.
1.2.1. Каузальная теория С.А. Крипке 13
1.2.2. Теории референтной и пропозициональной прозрачности и затемнённости 19
1.2.3. Понятия «денотат» и «референт» 24
1.3. О наличии значения у имён собственных.
1.3.1. «Грамматика имени собственного» М.-Н. Гари-Приёр. Понятия «номинативная функция» и «референтное содержание» имени собственного 25
1.3.2. О разграничении понятий «референтное содержание» и «коннотации» имён собственных 28
1.3.3. Эмоционально-экспрессивные, субъективно-модальные и стилистические коннотации и референтное содержание. 37
1.3.4. Метафорическое имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении 42
1.3.5. О наличии референтного содержания и окказионального значения у имён собственных без детерминатива в референциальном употреблении 51
1.3.6.О влиянии контекста на интерпретацию имени собственного 54
1.4. Выводы по первой главе 55
Глава 2. Имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении в контексте художественного произведения .
2.1. Коннотации и референтное содержание, обусловленные контекстом художественного произведения.
2.1.1. Виртуальный референт имени собственного, его коннотации и референтное содержание 59
2.1.2. Коннотации и референтное содержание, обусловленные лингвистическими факторами 62
2.1.3. Таксономия имён собственных в художественном произведении 67
2.1.4. Эмоционально-экспрессивные, субъективно-модальные, стилистические коннотации и референтное содержание имени собственного в художественном произведении 74
2.2. Кореферентность имён собственных в художественном произведении 81
2.3. Имя собственное в контексте художественного произведения 88
2.3.1. Рифма 89
2.3.2. Повторы 92
2.3.3. Параллелизмы 94
2.4. Выводы по второй главе 96
Глава 3. Имена собственные и межтекстовые связи .
3.1. Понятие интертекстуальности 100
3.2. Имена собственные и виды межтекстовых отношений 106
3.2.1. Интертекстуальные связи 107
3.2.2. Паратекстуальные отношения 110
3.2.3. Метатекстуальные отношения 111
3.2.4. Гипертекстуальные отношения 112
3.3. Выводы по третьей главе 116
Заключение 124
Библиография 130
Словари и справочники 141
Глоссарий 143
- Теории референтной и пропозициональной прозрачности и затемнённости
- Метафорическое имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении
- Коннотации и референтное содержание, обусловленные лингвистическими факторами
- Эмоционально-экспрессивные, субъективно-модальные, стилистические коннотации и референтное содержание имени собственного в художественном произведении
Введение к работе
До недавнего времени лингвисты уделяли мало внимания именам собственным, исключая их из семантической структуры языка. За последние три десятилетия ситуация претерпела существенные изменения. Стали появляться книги и статьи, посвященные семантическим, морфологическим и синтаксическим особенностям имён собственных. Настоящее исследование является попыткой исследовать имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении в контексте художественного произведения и межтекстовых связей (на примере французского языка). Сразу оговоримся, что под термином "детерминатив" понимается несколько классов служебных слов (артикль, указательные и притяжательные прилагательные), сочетающихся с именем собственным для выражения референции. Хотя во французской лингвистике для обозначения данного понятия больше
* используется термин "детерминант", в настоящей диссертации
употребляется термин "детерминатив", поскольку он является более распространённым в российской лингвистке.
Цель диссертации состоит в изучении влияния контекста на семантику имени собственного. Причём под термином "контекст" понимается не только высказывание или конкретная ситуация, но и контекст художественного (публицистического) произведения, а также взаимовлияние контекстов различных произведений.
\4 Актуальность предлагаемого диссертационного исследования
определяется, таким образом, обращением к анализу лексико-семантических, синтаксических и стилистических особенностей имён собственных в рамках междисциплинарного подхода, включающего
в контекст исследования данные таких дисциплин как грамматика,
семантика, стилистика, прагматика, логика.
,ц Исходя из вышеизложенной цели, в диссертации решаются
следующие конкретные задачи:
выявить лексико-семантические, синтаксические и стилистические особенности имён собственных без детерминатива в референциальном употреблении на уровне языка-системы и речевого высказывания или ситуации;
- исследовать возможность возникновения референциального
^ содержания и окказионального значения у имён собственных без
детерминатива в референциальном употреблении на уровне речевого высказывания (ситуации), а также в контексте художественного произведения (прозаического и поэтического);
- обосновать разграничение понятий "денотат" и "референт";
"значение", "референциальное содержание" и "коннотация" имён
собственных;
рассмотреть возможность метафорического имени собственного без детерминатива в референциальном употреблении;
- выявить роль имени собственного без детерминатива в
референциальном употреблении в актуализации различных видов
межтекстовых связей.
Предлагаемое решение поставленных задач основывается на следующих научно-методологических принципах:
1) "Ономастика противопоставляет ономастическую лексику апеллятивнои, т.е. всему остальному лексическому составу языка, и соответственно оним - апеллятиву (любому слову лексического состава языка)."(Большой энциклопедический словарь. Языкознание, 2000: 473) В грамматиках имена собственные противополагаются нарицательным именам, но только в разряде существительных.
Именно это противопоставление и ляжет в основу изучения морфологических и семантико-синтаксических особенностей имён собственных в настоящей работе.
2) Вслед за логиками (Дж. С. Миллем, Г. Фреге, Б. Расселлом,
С.А. Крипке и др.) лингвисты стали включать в лингвистические
исследования проблему предметной отнесённости знака. Так,
например, диссертация Г. Клейбера (Kleiber, 1981), посвященная
проблемам референции, оказала большое влияние на последующие
исследования в данной области, в частности, на К. Жонассон и М.-Н.
Гари-Приёр. Именно поэтому в настоящем исследовании одним из
аспектов рассмотрения семантико-синтаксических особенностей
имён собственных станет их отнесённость к объектам
действительности.
3) Многие лингвисты (например, М.-Н. Гари-Приёр, К.
Жонассон) сходятся на том, что интерпретация имени собственного
отличается от интерпретации имени нарицательного
необходимостью ссылки на контекст. М.-Н. Гари-Приёр посвятила
свою монографию "Грамматика имени собственного" (Gary-Prieur,
1994) изучению семантико-синтаксических особенностей имени
собственного в высказывании (Гёпопсё). Примеры, приводимые в
монографии, позволяют понять, что под термином "Гёпопсё" М.-Н.
Гари-Приёр понимает предложение и конкретный контекст.
Настоящее исследование является ещё одной попыткой исследовать
влияние контекста на семантику имени собственного. Причём под
термином "контекст" понимается не только предложение или
конкретная ситуация, но и контекст художественного
(публицистического) произведения, а также взаимовлияние
контекстов различных произведений (исследованиям в данной
области посвящен раздел лингвистики, получивший название интертекстуальности ('Tintertextualite")).
Общее развитие логических теорий референции определилось их постепенной прагматизацией. "В концептуальный аппарат теорий референции вошли понятия коммуникативной установки говорящего, его интенции, фонда знаний собеседников, коммуникативной организации высказывания, отношение к контексту. "(Большой энциклопедический словарь. Языкознание, 2000: 412) В настоящей работе будет рассмотрена роль прагматического фактора в референции, осуществляемой именами собственными.
Следует также оговориться, что в работе рассматриваются только те категории индивидуальных обозначений предметов или лиц, которые все ономасты склонны включать в состав имён собственных. Именно поэтому в настоящее исследование включены лишь примеры с антропонимами и топонимами.
6) И, наконец, последнее: настоящее исследование
ограничивается изучением имён собственных без детерминатива в
референциальном употреблении, т.е. в позиции актантов
(подлежащего и дополнений), что обусловлено несколькими
причинами. Во-первых, подавляющее большинство лингвистов
признает, что употребление имени собственного с детерминативом
(например, с артиклем) способно изменить семантику имени
собственного. В.Г. Гак в "Essai de grammaire fonctionnelle du francais"
допускает возможность возникновения значения у имени
собственного при его употреблении с артиклем:
"Nompropre. (...)
Changement de sens. И est lie surtout a la transformation semantique: personne-chose.
1. Les articles "le","la", "un", "des" designent les oeuvres: un Corot; des Rubens.
rqi 2. L'article "du" exprime une partie indefinie de l'oeuvre: Je lis du
Victor Hugo; jouer du Mozart.
3. "Un", "le", "les", "des" marquent un changement de sens radical (metonymie): un louis; un tartufe."(Gak, 1974 : 216)
За именем собственным без детерминатива в референциальном употреблении закрепляется лишь одна единственная функция -идентифицирующая, заключающаяся в способности называть один
^ единственный объект действительности. Во-вторых, ни у кого также
не вызывает сомнения возможность возникновения значения у имени собственного без детерминатива при его употреблении в нереференциальном положении, например, в функции именной части сказуемого (в конструкциях Npr etre Npr; SN (syntagme nominal), c'est Npr (сокращение Npr обозначает "nom propre", т.е. имя собственное)) или определения в конструкции NNpr (сокращение N обозначает "пот", т.е. существительное). Например: "Gide n'est pas пё Gide"(Gary-Pneur, 1994: 77); "C'est homme, c'est Machiavel"(Gary-Prieur, 1994 : 80); "la strategie Mitterrand"(Gary-Prieur, 1994 : 88).
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что подобный ракурс исследования обогащает дополнительными данными ономастику, а также стимулирует дальнейшие исследования в данной области.
Практическая ценность определяется возможностью теоретического и практического использования её материала в теоретических курсах лексикологии и стилистики французского языка, в практике преподавания французского языка, а также на занятиях по анализу текста.
Цели и задачи работы определили структуру диссертации, которая состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Во введении определяются актуальность и научная новизна диссертации, её теоретическая и практическая значимость, раскрываются цели и задачи исследования, а также определяются методы для их достижения.
Первая глава посвящена основным проблемным вопросам,
связанным с семантикой имени собственного. Проводимый анализ
философской и лингвистической литературы позволяет выявить
современное видение проблемы, которое легло в основу
предлагаемого исследования лексико-семантических,
синтаксических и стилистических особенностей имён собственных без детерминатива в референциальном употреблении. В первой главе вышеперечисленные особенности рассматриваются на уровне языка-системы и речевого высказывания (ситуации).
Во второй главе особенности имён собственных без детерминатива в референциальном употреблении представлены в контексте художественного произведения (прозаического и поэтического). В третьей главе изучается роль имени собственного без детерминатива в референциальном употреблении в актуализации различных видов межтекстовых связей. Каждая глава завершается выводами.
В заключении подводятся итоги проведённого исследования.
Теории референтной и пропозициональной прозрачности и затемнённости
Изучение логиками употребления определённых дескрипций в контексте, ограниченном рамками высказывания, привело к рассмотрению референции в тесной связи с предикацией и общим смыслом предложения. К.С. Доннелан (Доннелан, 1982: 134-160) противопоставил атрибутивное употребление дескрипции собственно референтному употреблению. А. Гарнхэм употребляет термины "прямое и непрямое употребление имени собственного" (les emplois direct et indirect des noms propres). В первом случае между определённой дескрипцией и предикатом возникает естественная связь, которая не безразлична для понимания высказывания (что делает употребление определённой дескрипции непрозрачным). Собственно референтное употребление определённой дескрипции (прозрачное) соответствует ситуации эмпирического знания предмета обоими собеседниками, при которой отсутствует семантическая связь между субъектом и предикатом. Н.Д. Арутюнова справедливо замечает, что атрибутивное употребление "не обязательно является вынужденным. Оно реализуется не только тогда, когда предмет речи незнаком говорящим. Атрибутивное употребление возможно практически в любой коммуникативной ситуации. Оно свидетельствует только о том, что сообщение делается не о "глобальном" субъекте, а о субъекте, взятом в определённом его аспекте, роли или функции."(Арутюнова, 1982: 28)
Возникает вопрос, может ли имя собственное указывать на один из аспектов называемого субъекта. Н.Д. Арутюнова отрицает способность имени собственного входить в атрибутивные отношения: "Термы, лишённые понятийного содержания (сигнификата), такие, как имена собственные и местоимения, не способны входить в атрибутивные отношения. В то же время для них естественно быть субъектом суждения (или иным актантом) и соединяться с предикатом. Поскольку имя собственное однозначно указывает на своего носителя, оно не нуждается в атрибутивах, которые бы выражали отличительные приметы объекта. Если такая необходимость возникает, то к имени может быть добавлено определение, которое в совокупности с ним образует составное имя собственное (ср. Длинный Джон, Большая Берта (...) и пр.).(Арутюнова, 1976: 12) В то же время Н.Д. Арутюнова не исключает влияние семантических процессов на референцию имени: "Предметные имена не всегда с абсолютной точностью воспроизводят картину естественного членения мира. Этому препятствует ряд обстоятельств, в частности действие семантических процессов, затемняющих раздельность и границы предметов. К таким процессам относится метонимическое расширение референции имени. Например, существительные "окно" и "дверь" могут относиться и к проёму в стене, и к закрывающим его створам, и к совокупности того и другого, т.е. и к целому и к его составляющим, ср.: различие в референции существительного в сочетаниях "вымыть окно" и "прорубить (открыть, закрыть) окно."(Арутюнова, 1998: 16)
С нашей точки зрения, метонимическое расширение референции характерно и для имен собственных. Например, в предложении "Albe fiit rasee et ses habitants transporter a Rome." имя собственное "Albe" референтно прозрачно и обозначает древний город (ныне Castel Gandolfo), который, согласно последним археологическим раскопкам, был основан за несколько десятилетий до Рима и находился в 20-30 километрах от последнего. Следует особо подчеркнуть, что в анализируемом предложении жители города исключены из состава референта. Однако, иногда для понимания высказывания необходимо осознать связь между именем собственным и предикатом, а именно: в каком аспекте или в какой роли или функции рассматривается референт. В нижеследующей цитате из трагедии Пьера Корнеля "Гораций" референтом имени собственного "Albe" являются жители города, наблюдающие за поединком Горация с Куриацием:
Первый пример описывает ситуацию, в которой официант называет клиента по имени блюда, которое последний не оплатил. Вслед за Г. Фоконнье Г. Клейбер и М. Ригель полагают, что механизм интерпретации Tomelette aux champignons" представляет собой референциальный метонимический сдвиг, поэтому связь между определённой дескрипцией и предикатом является существенной для понимания высказывания. Во втором случае референциального сдвига не происходит, поскольку интерпретация имени собственного основывается на метонимии, интегрированной в его семантическую структуру, которую Г. Клейбер и М. Ригель определяют следующим образом: некоторые характеристики некоторых частей могут характеризовать целое. Действительно, хотя имя собственное "George Sand" в анализируемом примере и относится к произведениям писательницы, оно всё же является одновременно и некоторой характеристикой последней.
В книге "Под сенью девушек в цвету" М. Пруст убедительно доказывает, что в определённом контексте имена собственные городов способны обозначать отдельные элементы последних, а именно, находящиеся в них исторические памятники: «Certains noms de villes, Vezelay ou Chartres, Bourges ou Beauvais servent a designer, par abreviation, leur eglise principale. Cette acception partielle ou nous le prenons si souvent, finit il s agit de lieux que nous ne connaissons pas encore - par sculpter le nom tout entier qui des lors, quand nous voudrons у faire entrer Г idee de la ville - de la ville que nous n avons jamais vue, -lui imposera - comme un moule - les memes ciselures, et du meme style, en fera une sorte de grande cathedrale.»(Proust, 1988 : 19).
Метафорическое имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении
В референциальном употреблении метафорическое имя собственное обычно сопровождается детерминативами и разного рода дополнениями. Рассмотрим, может ли имя собственное без детерминатива в референциальном употреблении выступать в роли метафоры.
Существует ряд концепций метафоры. Наиболее распространено восходящее к идеям Аристотеля понимание метафоры как сокращённого сравнения, из которого исключено указание на общий признак сравниваемых объектов. В построении метафоры участвуют четыре компонента: основной и вспомогательный субъекты метафоры, по М. Блэку, и некоторые свойства каждого объекта. Н. Д. Арутюнова отмечает, что в "разных типах метафоры эксплицированы разные элементы её внутренней структуры. Так, (...) в образной (субстантивной) метафоре обозначен термин сравнения (вспомогательный субъект), а его признаки, служащие основой метафорического значения, остаются неэксплицированными. На каком свойстве пескаря следует базировать интерпретацию метафорического высказывания "Он настоящий пескарь", было бы не очевидно, если бы не известная сказка Салтыкова-Щедрина." И далее: "Определяют значения метафоры признаки вспомогательного субъекта. Основным результатом метафоры, её целью является выведение признаков основного субъекта. Метафора тем самым создаётся путём предикации основному субъекту признаков вспомогательного субъекта."(Арутюнова, 1998: 367-368)
Как следует из вышесказанного, метафора ориентирована преимущественно на позицию предиката (т.е. на нереференциальную, признаковую позицию) и выполняет в предложении характеризующую функцию, как, например, в нижеследующем примере, в котором известный французский критик Ж.-П. Ревел анализирует прустовское подражание (le pastiche) Сен-Симону: "Saint-Simon croit a la realite de raristocratie du sang, mais il constate chaque jour des petitesses et des forfaits qui tiennent sa foi en echec, ebranlent les bases de son existence, rendent intenable son systeme moral; d ou cette ferocite amere, cette indignation sardonique dans les Memoires. La ou S aint-S imon-Alceste souffre, Proust-Philinte est tout ironie, sensible a la cocasserie pure. "(Revel, 1977 : 79-80) Конструкция "Saint-Simon-Alceste" не указывает на первоначальный референт имени собственного "Saint-Simon" в целом, а обозначает лишь те его признаки, которые являются общими с первоначальным референтом имени собственного "Alceste", а именно: человек умный и честный, но чувствующий себя чужим в светском обществе и отказывающийся от компромисса с ним. Таким образом, интерпретация имён собственных в конструкции "Saint-Simon-Alceste" основывается на наличии у них общего референтного содержания, а именно тех признаков первоначальных референтов, которые легли в основу сравнения, актуализируются в высказывании и являются истинными для говорящего. На формирование референтного содержания оказывает влияние и контекст, в котором "Saint-Simon-Alceste" противопоставляется "Proust-Philinte". Противопоставление некоторых признаков первоначальных референтов всех четырёх имён собственных, образующих данные конструкции, актуализируют следующее референтное содержание: угрюмости и язвительности Сен-Симона и Альцеста автор предпочитает иронию и юмор Пруста и Филента.
Номинативная или "идентифицирующая" метафора является вторичной по отношению к предикатной. Следует поэтому отметить, что все метафорические имена собственные приходят к идентифицирующему употреблению через стадию предиката, о чём красноречиво свидетельствует следующий пример из А. Доде: "C est qu il faut bien vous l avouer, il у avait dans notre heros deux natures tres distinctes. (...) Tartarin (...) portait en lui l ame de don Quichotte, les memes elans chevaleresques, le meme ideal heroi que, la meme folie du romanesque et du grandiose; mais malheureusement n avait pas le corps du celebre hidalgo, ce corps osseux et maigre, ce pretexte de corps , sur lequel la vie materielle manquait de prise, capable de passer vingt nuits sans deboucler sa cuirasse et quarante-huit heures avec une poignee de riz... Le corps de Tartarin, au contraire, etait un brave homme de corps, tres gras, tres lourd, tres sensuel, tres douillet, tres geignard, plein d appetits bourgeois et d exigences domestiques,le corps ventru et court sur partes de Pimmortel Sancho Panca.
Don Quichotte et Sancho Panca dans le meme homme! vous comprenez quel mauvais menage ils у devaient faire! quels combats! quels dechirements! ... О le beau dialogue a ecrire pour Lucien ou pour Saint-Evremond, un dialogue entre les deux Tartarin, le Tartarin-Quichotte et le Tartarin-Sancho, Tartarin-Quichotte s exaltant aux recits de Gustave Aimard et criant: «Je pars!» Tartarin-Sancho ne pensant qu aux recits de rhumatismes et disant: «Je reste!»(Daudet, 1987 : 31-32)
Метафора возникает только на базе образных сравнений. Н.Д. Арутюнова полагает, что сравнение с индивидным объектом не допускает преобразования в метафору: "...имена собственные могут приобрести нарицательный смысл, но они не порождают метафоры. Помимо того, что сравнение обычно в этом случае не преступает границ естественного класса, данный запрет объясняется ещё и тем, что лексикализация значения имён собственных обычно не связана с образным представлением об индивиде. Когда человека называют лисой, то повадки этого животного, его хитрость и умение замести за собой следы, воспринимаются (хотя бы поначалу) слитно с его образом. Тот же, кто называет человека, наделённого даром к изощрённой политике, Талейраном, обычно даже не знает, каков собой этот дипломат; и в этом нет греха, поскольку хитроумие Талейрана не было связано с его внешностью. То же произошло бы, даже если имя Талейрана было бы применено не к хитроумному политику, а, например, к хитрой обезьяне или лисе. Назвав Талейрана лисой, мы бы прибегли к метафоре, но назвав какую-нибудь лису Талейраном, мы бы не создали метафорического образа."(Арутюнова, 1998: 280-281)
На данном тезисе Н.Д. Арутюновой следует остановиться подробнее. Прежде всего рассмотрим, как Н.Д. Арутюнова трактует понятие "образ": "В понятии образа обозначилась идея формы, мыслимой отвлечённо от субстанции и поэтому воспроизводимой. Отделившись от природно данной ей материи, форма (образ) слилась с принципиально другим "партнёром" - духовной (идеальной) категорией. Понятие формы из области природы перешло в среду культуры.
Коннотации и референтное содержание, обусловленные лингвистическими факторами
В первой части настоящего исследования говорится, что под коннотациями имени собственного понимается информация, относящаяся к номинативной функции имени собственного, т.е. ассоциации, которые зависят от знака (точнее от означающего), а не от референта. Следует также подчеркнуть, что коннотации могут обусловливаться влиянием как лингвистических, так и экстралингвистических факторов. В данной главе будет предпринята попытка изучить влияние художественного текста на коннотации имени собственного, обусловленные лингвистическими факторами.
Как уже отмечалось в предыдущем разделе, коннотации могут быть обусловлены как именем собственным в целом, так и составляющими его элементами, т.е. графемами, фонемами, слогами и т.п. Простое повторение фонемы в именах различных персонажей одного художественного произведения способно порождать самые разнообразные ассоциации и коннотации. Анна Юберсфельд отмечает, что в романе В. Гюго "Отверженные" начальная графема "g" коннотирует гротесковое словообилие в именах "Gavroche", "Grantaire" и "Gillenormand", а фонема "g" в именах "Goulatromba", "Gavoulagoule", "Gauvirard", "Gucho" коннотируют "гротеск", "голодранец", "глотка": "Le nom apparait сотте figure du corps, corps textuel, image scripturale de la personne physique. (...) Le corollaire en est la signification attachee a chaque phoneme, par une sorte de cratylisme "sauvage", dont les traces sont faciles a reperer. Ainsi, le "g" du grotesque, qui est aussi celui de la parole profuse: Gavroche, Grantaire, (...) Gillenormand (...). Le "g" qui "signifie" grotesque, gueux, gueule: Goulatromba, Gavoulagoule, Gauvirard, Glapieu, Gucho (...)."(Ubersfeld, 1985 :147)
Процитируем другой пример. По мнению А. Юберсфельд, повторяющиеся в именах членов тайного общества "Друзей азбуки" фонемы "г" или "1" коннотируют "Revolution - Liberte". Соположение этих двух фонем в имени "Анжольрас" свидетельствует о лидерстве носящего данное имя персонажа: "Les noms des compagnons de ГАВС inscrivent en deux series les consonnes R et L: et, entre les deux, Enjolras, avec la juxtaposition du R et du L. R et L, est-ce Revolution - Liberte"(Ubersfeld, 1985 : 147) В то же время, фонема "Г повторяется и в именах четырёх развратителей молодых девушек, где коннотирует уже свободу другого рода, а именно свободу нравов. В романе два коннотативных ряда, вызываемых повтором фонемы "1", сопротивопоставляются: подчёркивается общее устремление молодёжи к свободе и противопоставляются различные сферы применения последней. А. Юберсфельд так пишет об этом: "Le L de la Liberte passe discretement dans le nom des quatre bourreaux des belles filles (Listolier, Fameuil, Blanchevelle, Tholomyes): n ont-ils pas, au depart, la libre jeunesse du plaisir, coirane les compagnons de rABC?"(Ubersfeld, 1985 : 147)
Перейдём теперь к составляющим имя собственное слогам, которые приобретают лексико-семантическую значимость в контексте художественного произведения. Для этого рассмотрим коннотации, которые имя собственное "Vautrin" вызывает на уровне языка-системы, а также влияние на них контекста романа Бальзака "Отец Горио". Языковые коннотации имени собственного "Vautrin" обусловлены лингвистическими и экстралингвистическими факторами. Основанием для субъективно-модальных коннотаций имени собственного "Vautrin" является осознаваемая внутренняя форма, т.к. имя собственное "Vautrin" ассоциируется с переносным значением глагола "se vautrer": "Fig. s abandonner, se laisser aller avec complaisance a de mauvais penchants."(Grand Larousse de la Langue francaise, 1986: 6390) Экстралинтвистические коннотации основываются на культурно-исторических знаниях говорящих на данном языке: "Watrin: faux-monnayeur cite dans l histoire de Vidocq, 1829. Vautrin, Vautherin: nom de famille courant. Vautrin: acteur du Cirque-Olympique, puis de rAmbigu-Comique sous la Restauration, qui joua quelquefois le role de Robert Macaire dans le celebre Auberge des Adrets, сгёб par Frederick Lemaitre en 1823 (pour qui Balzac ecrira Vautrin en 1840)."(Balzac, 1985 : 331)
В романе Бальзака "Отец Горио" другое имя собственное "Vauquer" соотносится с именем собственным "Vautrin", приобретая субъективно-модальные коннотации последнего. Действительно, Вотрен и Воке подчиняются одной морали, согласно которой смысл жизни заключается в деньгах, а чтобы разбогатеть, они готовы отбросить честь и совесть, быть безжалостными. Таким образом, в рамках художественного произведения коннотация способна выполнять текстообразующую функцию, выделяя в персонажах то, что их объединяет.
Возникновение коннотаций может также быть обусловлено и отсутствием у имени собственного начального слога (фонемы), т.е. минус-приёмом. Так. в романе В. Гюго "Отверженные" обезглавленные женские имена (т.е. имена, у которых отсутствует начальный слог (фонема), например: Ponine, Zelma, Zephine, Fasie, Phemie, Lalie и т.п.) коннотируют бесправие женщин в обществе, отсутствие у них права голоса. Во всех приведённых примерах коннотации возникают в результате сопротивопоставления полных и редуцированных форм имён собственных. Однако, аналогичные коннотации могут возникать и в результате сопротивопоставления имени собственного именам нарицательным, например: Fantine -enfance, enfantement.
Одним из лингвистических факторов, обусловливающих возникновение коннотаций, является омонимия имени собственного и имени нарицательного. Данный тип коннотации используется Эмилем Золя в романе "Жерминаль" для характеристики физического и нравственного облика персонажей. Например, торговец продуктами носит имя "Maigrat", которое коннотирует одновременно с двумя именами нарицательными: "maigre" et "gras". В романе коннотация имени собственного "Maigrat" с именем нарицательным "gras" актуализируется ("II etait gros...", "Maigrat, le ventre tendu..." (Zola, 1949 : 90-91), превращаясь в один из признаков первоначального референта, который лёг в основу наименования, и наделяя имя собственное референтным содержанием. Актуализируется и коннотация с прилагательным "maigre", которое является антонимом "gras": торговец "Maigrat" наживается на шахтёрах, способствуя их дальнейшему обнищанию. Таким образом, заложенное в имени собственном "Maigrat" противопоставление двух коннотаций актуализируется в художественном произведении и выделяет те признаки первоначального референта, которые являются определяющими в референтном содержании имени собственного. Кроме того, актуализированные в "Жерминаль" коннотации выявляют противоречия между различными слоями общества, т.е. выполняют текстообразующую функцию.
Эмоционально-экспрессивные, субъективно-модальные, стилистические коннотации и референтное содержание имени собственного в художественном произведении
Экспрессивно окрашенное имя собственное содержит два гетерогенных слоя, что вполне естественно, коль скоро оно указывает на референт и эмотивно-оценочное отношение к нему. Признак, мотивирующий эмотивно-оценочное отношение к референту, названному тем или иным именем собственным, может к иметь формальную выраженность - суффиксы субъективной оценки, ономатопеические приемы и т.д., но может быть выражен и имплицитно, т.е. не иметь специальной, "внешней формы", например, если он совпадает с внутренней формой наименования. Иногда внутренняя и внешняя формы выражения признака, мотивирующего эмотивно-оценочное отношение, сочетаются. Данный тезис можно подтвердить примером из "Кандида" Вольтера. В 18 веке немецкий язык ещё не был языком великой культуры, поэтому Вольтер не учил его, считая грубым. В "Кандиде" придуманные Вольтером имена собственные пародируют "грубость" немецкого языка. Например, имя барона Thunderenronckh коннотирует с английским "thunder" (гром), причём обусловленные этимологией имени собственного коннотации усилены аллитерацией, т.е. повторением звука "t".
Как уже отмечалось в первой главе, эмоционально-экспрессивные, субъективно-модальные и стилистические коннотации имени собственного часто актуализируются в контексте художественного произведения, т.е. превращаются в его референтное содержание. Актуализированное в художественном произведении референтное содержание имени собственного может выступать в роли оценочной характеристики референта-персонажа. Например, в философской повести Вольтера "Кандид, или Оптимизм" актуализируется в качестве референтного содержания внутренняя форма имени собственного "Pangloss", состоящего из двух греческих слов "pan" (всё) и "glossa" (язык). Осознаваемая внутренняя форма наименования и является признаком, лежащим в основе ироничного отношения к персонажу: "Pangloss" - философствующий глупец, без устали проповедующий теории оптимизма и гармонии.
Выше уже говорилось о том, что эмотивно-оценочное отношение к референту, выражаемое именем собственным, которым данный референт именуется, в значительной степени обусловлено средствами выражения мотивирующего эмотивно-оценочное отношение признака. Художественное произведение позволяет существенно разнообразить средства, участвующие в формировании эмотивно-оценочного отношения к референту, выраженного именем собственным последнего. Имя собственное становится способным выразить многие нюансы отношений к референту. С этой точки зрения, интересно проанализировать, как именуется главный герой пьесы Альфреда де Мюссе "Лоренцаччо". Любящая мать и двоюродный брат Алессандро, герцог флорентийский, жестокий и сластолюбивый тиран, полностью доверяющий Lorenzo, называют героя уменьшительно-ласкательным "Renzo" или просто "Lorenzo". В драме стилистически нейтральное именование "Lorenzo" часто сменяется эмотивно-оценочным "Lorenzaccio". Суффикс "ассіо" в итальянском языке является уменьшительно-уничижительным, именование "Lorenzaccio" выражает презрение людей к Lorenzo, который в течение долгого времени искусно притворяется подлецом и развратником: "Un Masque. Et! ne le voyez-vous pas, seigneur Corsini? Tenez, regardez a la fenetre; c est Lorenzo, avec sa robe de nonne. Le Provediteur. Lorenzaccio. le diable soit de toi! Tu as blesse mon cheval. (La fenetre se ferme.) Peste soit de l ivrogne et de ses farces silencieuses! Un gredin qui n a pas souri trois fois dans sa vie, et qui passe le temps a des espiegleries d ecolier en vacances!"(Musset, 1996 : 46)
В другой сцене, притворяясь трусом, Lorenzo отказывается драться на дуэли с оскорблённым им сэром Морисом и делает вид, что падает в обморок при виде обнажённой шпаги. Смеясь над слабостью и трусостью Lorenzo, герцог Алессандро презрительно называет его "Lorenzetta": "Allons, chere Lorenzetta. faisoi emporter chez ta mere."(Musset, 1996 : 61) Употреблённый по отношении к мужчине, уменьшительный суффикс женского рода "etta" приобретает уничижительный характер и выражает презрение к трусости Lorenzo. Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что А. де Мюссе использует разнообразные способы выражения эмотивно-оценочного отношения к референту-персонажу посредством имени собственного последнего.
В художественном произведении формальная выраженность признака, мотивирующего эмотивно-оценочное отношение к референту, может быть представлена не только суффиксами субъективной оценки, но и графемами, фонемами, слогами, составляющими имя собственное, которым данный референт называется. Как отмечает А. Юберсфельд (Ubersfeld, 1985 : 147), в романе В. Гюго "Отверженные" графемы "th", повторяющиеся в начале имён таких отрицательных персонажей, как Thenardier, Tholomyes и Theodore, коннотируют разрушение и вызывают негативное отношение к ним читателя. Приведём ещё один пример. В романе О. де Бальзака "Отец Горио" герцогиня де Ланже, прекрасно осведомлённая об имени характеризуемого ею персонажа (речь идет об отце Горио), называет его "се Foriot...Ce Moriot...ce Loriot...le рёге Doriot. "(Balzac, 1985 : 190) Сознательное искажение имени, замена одной фонемы другой, выражает презрительно-уничижительное отношение герцогини к отцу Горио, разбогатевшему во время революционных событий конца 18 века.
Признак, мотивирующий эмотивно-оценочное отношение к референту, может выражаться и одним из слогов, составляющих имя собственное. В романе В. Гюго "Отверженные" один персонаж носит имя "Bamatabois", последний слог которого коннотирует имя нарицательное "bois". Слоговый повтор приводит к установлению некоторых аналогий между именем собственным и именем нарицательным, причём коннотации последнего распространяются на референт, называемый данным именем собственным: г-н Bamatabois - бесчувственный чурбан.
Особо следует остановиться на прозвищах, которые порождают наибольшее количество эмоционально-экспрессивных, субъективно-модальных и стилистических коннотаций. Вызываемые прозвищами коннотации могут быть обусловлены не только буквенными или звуковыми повторами, но и ложной (выдуманной) этимологией. К данному приёму прибегает, например, один каторжник из романа В. Гюго "Отверженные", который превратил свою фамилию "Chenildieu" в провокационное прозвище "Je-Nie-Dieu".
