Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии Гурин Станислав Петрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1 Проблема маргинальности в философской антропологии 46

1. Понятие маргинальное и специфика маргинальной антропологии 46

2. Методологические основания маргинальной антропологии 72

3. Основные понятия маргинальной антропологии 88

Глава 2 Маргинальные феномены человеческого бытия 95

1. Игра как антропологический феномен 95

2. Экстатические и аскетические практики как маргинальные феномены 126

3. Праздник и опьянение как антропологические феномены 139

4. Образ города в философской и религиозной антропологии 232

5. Путешествие. Паломничество. Туризм 249

Глава 3 Маргинальные Фигуры 259

1. Герой. Жрец. Царь 262

2. Постмодернист. Монах. Юродивый 302

Заключение 314

Библиографический список 319

Приложение

План курса лекций маргинальная антропология 360

• Понятие маргинальное и специфика маргинальной антропологии
• Методологические основания маргинальной антропологии
• Игра как антропологический феномен
• Герой. Жрец. Царь

Введение к работе

Актуальность исследования различных феноменов человеческого бытия определяется необходимостью развития философского учения о человеке, потребностью в уточнении и углублении современных представлений о человеческом бытии (в том числе путем их соотнесения с неевропейскими - архаическими и восточными - традициями) и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению проблемы человека.

Можно утверждать, что именно Человек является центральной проблемой философии. При обсуждении любого философского вопроса человек подразумевается, присутствует в скобках. Любая философская позиция, теория детерминируется неким явным или скрытым представлением о человеке, образом человека. В широком смысле любая философия является антропологией, так как философствовать человек может только по поводу человека, от человека, к человеку, для человека, в человече-

*

ском контексте (и только в нем). К тому же рано или поздно в каждом философском учении формулируется проблема человека, и философия становится собственно антропологией, философской антропологией.

В целом антропология - это система относительно автономных дисциплин с общим предметом - человеком. Также следует отметить условность демаркационных линий между антропологией и другими социально-гуманитарными дисциплинами, такими как философия, социология, культурология, психология, этика, богословие. В отличие от этих дисциплин, антропология сосредоточивает внимание на обнаружении и сравнении различных социокультурных и исторических образов человека.

Можно выделить несколько уровней антропологического исследования: теоретическая антропология (философская антропология); соци-

ально-культурная антропология (культурно-историческая антропология) и прикладная антропология.

Философская антропология - это философия человека, философская теория человека. Ее предметом является сфера "собственно человеческого" бытия, собственной природы человека. Ее объект - человек как таковой¹.

Философская антропология ставит вопрос о человеческом бытии и пытается построить общую теорию человека. В ней применяются наиболее общие понятия и категории, определяющие представления о человеке. Философская антропология пытается обнаружить антропологические инварианты и универсалии, фундаментальные основания человеческого бытия.

Социально-культурная антропология исследует конкретные феномены человеческого бытия в их культурной и исторической специфике. Ее метод - от факта к теории, сравнительный анализ феноменов человеческого бытия в различных культурах и исторических эпохах. Наше исследование находится на стыке философской и социально-культурной антропологии.

Прикладная антропология ориентирована на применение результатов теоретических исследований в конкретных исторических, экономических, организационных, политических и военных ситуациях. Причем с каждым годом все возрастает интерес как к теоретическим, так и к при-

¹ Марков Б.В. Философская антропология. СПб., 1997; Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992; Барулин B.C. Социально-философская антропология. М., 1994; Человек и его бытие как проблема современной философии. М, 1978; Рикер П. Какого рода высказывания о человеке могут принадлежать философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 40-58; Мамар-дашвили М.К. Проблема человека в философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 8-21.

кладным аспектам антропологии. Постоянно увеличивается количество специализированных журналов, сборников и монографий; кафедры антропологии есть почти в каждом университете.

Уточним масштаб философской антропологии. Ее можно понимать в узком смысле как определенное философское направление, которое представлено такими именами, как М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер.

В широком смысле к философской антропологии могут быть отнесены почти все направления философии XX века и многие авторы: Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский, М. Мид, Л. Леви-Брюль, К. Ле-ви-Стросс, Э. Тайлор, Дж. Фрейзер, 3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франки, В. Тэрнер, Ж. Пиаже, Й. Хейзинга, Ж.-П. Сартр, Э. Кассирер, М. Фуко и другие.

На рубеже XIX - XX веков произошел некоторый сдвиг от попыток классической антропологии свести сущность человека к одному основному принципу или субстанции (обычно - разуму), к неклассическим представлениям о сложности и многообразии феноменов человеческого бытия и невыразимости (неуловимости, парадоксальности) природы человека. Для философских учений XX века показательно резкое расширение антропологической проблематики и сдвиг интересов в сторону таких феноменов человеческого бытия, которые можно было бы назвать маргинальными.

Неклассическая европейская философия отличается новыми подходами к старым проблемам и специфическим выбором феноменов человеческого бытия для своего анализа (язык, текст, понимание, сексуальность, телесность, извращение, сумасшествие, преступление), что потребовало и соответствующей методологии (лингвистический анализ, герменевтика, психоанализ, феноменология, экзистенциализм, структурализм, постмодернизм).

Показателен особый интерес к измененным состояниям сознания, экстремальным и пограничным ситуациям, телесным практикам, радикальному опыту, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, показать масштаб человеческого в человеке, указать на нечто Иное, быть местом встречи с принципиально Другим. Можно попытаться выделить нечто общее в архаических мифах, в философии Древнего Востока и в направлениях современной западной философии, то, что можно было бы назвать "маргинальной антропологией".

Степень разработанности проблемы

Современный этап исследований по проблеме человека характеризуется недостаточной степенью разработанности ряда вопросов, имеющих принципиальное значение для оформления философской концепции человека и ее дальнейшего развития. Чтобы уточнить место данного исследования в системе знаний о человеке, необходимо рассмотреть современное состояние антропологических исследований и подвести некоторые итоги.

Предметное поле антропологии постоянно расширяется и уточняет
ся. Здесь мы не претендуем на полное и строгое изложение ее структуры,
# речь пойдет лишь о выявлении различных (иногда близких) подходов и

направлений в современной антропологии. Причем структурирование может быть произведено как по предмету, объекту исследования, так и по методу, методологическому инструментарию, и эти схематические представления антропологического универсума могут не совпадать между собой.

Философская антропология как особое философское направление
разрабатывалась М. Шелером, Г. Плеснером, А. Геленом. Ими были по
ставлены в современном философском контексте вопросы о собственной
^ природе человека и его месте в мироздании.

К философской антропологии (в широком смысле) могут быть от-несены представители философии жизни, персонализма и экзистенциализма, психоанализа и неофрейдизма, феноменологии, герменевтики и структурализма . Многие идеи и подходы философской антропологии были сформулированы в философии жизни (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Штирнер, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, О. Шпенглер, X. Орте-га-и-Гассет, М. Бубер).

Значительный вклад в развитие антропологической проблематики внесли персонализм и экзистенциализм (С. Кьеркегор, Н. Бердяев, Л. Шестов, Н.О. Лосский, М. Хайдеггер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Мунье, Г. Марсель, К. Ясперс, М. Унамуно, Э. Левинас, Н. Аббаньяно, О.Ф. Больнов, К. Барт, Р. Бультман, П. Тиллих, Э. Жильсон, Ж. Маритен).

Оригинальная антропологическая концепция разработана в рамках психоанализа и неофрейдизма (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, Ж. Лакан, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф).

Новой постановкой многих антропологических проблем отличаются феноменология, лингвистическая философия, герменевтика и

семиотика (Ф. Брентано, Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти, Л. Витгенштейн, А

² Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986; Григорьян Б.Т. Философская антропология (критический очерк). М., 1982; Проблема человека в современной философии. М., 1969; Современная буржуазная философия человека. Киев, 1985; Современная западная философия: Словарь. М, 1991; Критика современной буржуазной философской антропологии. Л., 1980; Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978; Концепция человека в современной западной философии. М, 1988; Образ человека в XX веке. М., 1988; Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе. М., 1988; О человеческом в человеке. М., 1991; Феномен человека: Антология. М., 1993; Это человек: Антоло-гия. М., 1995.

У. Куайн, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко), структурализм и постмодернизм (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Батай, М. Бланшо).

Социально-культурную антропологию можно условно разделить
на культурную и социальную антропологию, в которых, в свою очередь,
могут быть выделены несколько направлений антропологических иссле
дований. Но прежде нужно отделить биологическую, физическую и ме
дицинскую антропологию. Их проблематика пересекается с социально-
культурной антропологией, так как, казалось бы, чисто естественнонауч
ен *

ные и медицинские проблемы всегда вписаны в некоторый социокультурный контекст и по-разному решаются в различных исторических ситуациях. С другой стороны, результаты исследований биологической, физической и медицинской антропологии служат основой для обобщений философской антропологии.

Биологическая антропология на философском уровне ставит во
прос о человеке как биологическом существе и рассматривает проблему
соотношения биологического и социального в человеке, взаимосвязи те
лесного и духовного бытия человека. Акцент может быть сделан на био-
логических основах человеческого существования (А. Портман) или ут-

верждается единство социально-биологической природы человека (А. Гелен). К биологической антропологии могут быть отнесены такие направления антропологических исследований, как социобиология и этология, которые изучают генетически обусловленные компоненты поведения животных и человека (К. Лоренц).

>

Физическая антропология изучает физическую эволюцию челове-ка в истории и активно использует достижения естественных наук . Она включает в себя антропометрию и конституциальную антропологию (типы телосложения), эволюционную антропологию (проблема антропогенеза - происхождение человека как вида), популяционную антропологию (проблема этногенеза — происхождение этносов⁴) и этническую антропологию (история этносов, их специфика; генетические, психологические, ментальные особенности этносов⁵). К последней примыкают этно-социология и этнопсихология. Показательными примерами многообразия физической антропологии могут служить расово-антропологическая (Ж. Гобино, X. Чемберлен) и антропогеографическая школы (Ф. Ратцель).

Медицинская антропология изучает проблемы здоровья и нездоровья человека. Одно из направлений - патоантропология или антропа-тология⁶ - рассматривает человека в норме и патологии⁷. Важное место в антропологических исследованиях в XX веке занимает тема сексуальности (О. Вейнингер, 3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, В. Райх, А. Адлер,

³ Рогинский Я.Я., Левин М.Г. Антропология. М., 1978; Хрисанфова Е.Н.,
Перевозчиков И.В. Антропология. М., 1991.

⁴ Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М., 1989.

⁵ Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990; Гумилев Л.Н. От Руси
к России. Очерки этнической истории. М., 1992; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Ве
ликая Степь. М., 1992.

⁶ См. Что такое человек? СПб., 1996. С. 89.

⁷ Банщиков В.М., Короленко Ц.П. Общая психопатология. М, 1971; Блейхер
В. М., Крук И.В., Боков С.Н. Практическая патопсихология: руководство для вра
чей и медицинских психологов. Ростов н/Д., 1996; Жмуров В.А. Общая психопато
логия. Иркутск, 1988; Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1986; Меграбян А.А.
Общая психопатология. М., 1972; Мягков И., Боков С. Медицинская психология:
основы патопсихологии и психопатологии. М., 1999; Общая сексопатология. М.,
1977; Сексопатология. М., 1990; Частная сексопатология: В 2 т. М., 1983.

Г. Маркузе, Ю. Эвола ), значимость которой выходит далеко за рамки медицинской антропологии. То же можно сказать и о проблемах продления жизни, смерти и бессмертия (Ф. Арьес, С. Гроф, В. Янкелевич⁹), а также о

Кроме работ перечисленных авторов см.: Философия любви. В 2 т. М., 1990; Русский Эрос или философия любви в России. М., 1991; Китайский Эрос. М., 1993; Гачев Г. Русский Эрос. М, 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Гитин В.Г. Это жестокое животное - мужчина. Харьков, 1997; Гитин В.Г. Это мерзкая тварь — женщина. Харьков, 1997; Блох И. История проституции. СПб., 1994; Вышеславцев В.П. Этика преображенного эроса. М., 1994; Уайли Дж. В поисках фаллоса. СПб., 1996; Эвола Ю. Метафизика пола. М., 1996; Тэннэхилл Р. Секс в истории. М., 1995; Лихт Г. Сексуальная жизнь в древней Греции. М., 1995; Интимная и сексуальная жизнь великих людей. М., 1993; Маркиз де Сад и XX век. М., 1992; Маркиз де Сад. Жюстина. М., 1991; Маркиз де Сад. Философия в будуаре. Тереза философ. М., 1991; Захер-Мазох Л. Венера в мехах. Демонические женщины. М., 1993; Антонян Ю.М., Ткаченко А.А. Сексуальные преступления. М., 1993.

⁹ Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992; Янкелевич В. Смерть. М., 1999; Бородай Ю.М. Эротика - смерть - табу: Трагедия человеческого сознания. М., 1996; Демичев А.В. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Игнатий Брянчининов. Слово о смерти. М., 1993; Исаев С.А. Теология смерти. М., 1991; Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998; Митрополит Антоний Сурожский. Жизнь. Болезнь. Смерть. М., 1995; Демичев А. БеаіЬнейленд. Прилив невесомости // Ступени. Философский журнал. СПб., 1993. № 1. С. 17-20; Демичев А. Тематизация смерти // Сфинкс. Петербургский философский журнал. СПб., 1994. № 1. С. 53-57; Демичев А.В. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Философский альманах. Вып. 1-5. СПб., 1991-1998; Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). СПб., 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. СПб., 1995; Серафим Роуз. Душа после смерти. М., 1991; Лаврин А. Хроники Харона: Энциклопедия смерти. М., 1993; Лю Гуань Юй. Даосская йога. Алхимия и бессмертие. СПб., 1993; Гроф С, Хэли-факс Дж. Человек перед лицом смерти. М., 1996; Брэгг П. Здоровье и долголетие. М., 1996; Ососков А.С., Ососкова Н. М. Меонтология человеческой конечности.

темах телесности, боли, болезни (М. Фуко, В. Подорога¹⁰) и безумия (Ч. Ломброзо, 3. Фрейд, М. Фуко¹¹).

К физической и медицинской антропологии может быть отнесена экологическая антропология (социальная экология), которая занимается проблемой жизненной среды и пространственного поведения человека (городская и сельская антропология).

Культурная антропология¹³ исследует духовные феномены и применяет в основном описательные методики. Ее предмет - образ человека

Пролегомены к проекту философской танатологии // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 18-26.

¹⁰ Фуко М. Рождение клиники. М., 1998; Фуко М. Забота о себе. М., 1998; Фу
ко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Подорога В. Феномено
логия тела. Введение в философскую антропологию М., 1995; Нанси Ж.-Л. Corpus.
М., 1999. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа, тело. СПб., 1995.

¹¹ Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М., 1995; Фуко М. История
безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Леонгард К. Акцентуированные лично
сти. Киев, 1989; Лэнг Р.Д. Расколотое "Я". СПб., 1995; Каннабих Ю. История пси
хиатрии. М., 1994; Блейхер В.М. Толковый словарь психиатрических терминов. Во
ронеж, 1995; Каплан Г.И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. М., 1994; Авруц-
кий Г.Я., Недува А.А. Лечение психически больных. М., 1988; Руководство по пси
хиатрии. В 2 т. М., 1983; Фрумкин Я.П. Психиатрия. Киев, 1977; Завилянский
И.Я., Блейхер В.М. Психиатрический диагноз. Киев, 1989; Александровский Ю.А.
Пограничная психиатрия и современные социальные проблемы. Ростов н/Д., 1996;
Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. Ростов н/Д., 1997;
Цвейг С. Борьба с демоном. М., 1992; Кузнецов О.Н. Достоевский о тайнах психи
ческого здоровья. М., 1994.

¹² Город как социокультурное явление исторического процесса. М., 1995; Ме
тафизика Петербурга. СПб., 1993; Колесов В.В. Язык города. М., 1992.

¹³ Культурная антропология. СПб., 1996; Орлова Э.А. Введение в социальную
и культурную антропологию. М, 1994; Орлова Э.А. Культурная антропология в XX
веке: Объяснение униформности и многообразия культурных феноменов // Культу-

в различных культурах и исторических эпохах, культурная эволюция человека в истории. Культурная антропология включает в себя историческую, религиозную, психологическую и возрастную антропологию.

Историческая антропология, как и социология духовной жизни, изучает исторические формы различных духовных феноменов человеческого бытия и их эволюцию в разных культурах (М. Фуко, Ф. Арьес). Объект изучения исторической антропологии - культура доиндустриаль-ных обществ. Это может быть архаическое (М. Мосс) и традиционное (средневековое) общество (И. Хейзинга, А. Гуревич). С другой стороны, современное общество может быть рассмотрено в контексте традиционных обществ и в нем обнаруживается множество архаических элементов. Историческая антропология также изучает типологию культур (Ф. Ницше, О. Шпенглер), но в отличие от культурологии, ее скорее интересует "экзистенциальная история" человека в различных культурах и цивилизациях.

Психологическая антропология¹⁴ близка социальной психологии и исследует психические феномены человеческого бытия, как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм,

ра: теории и проблемы. М., 1995; Воронкова Л.Н. Культурная антропология как наука. М., 1987; Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994; Иванов Вяч. Вс. Культурная антропология и история культуры // Одиссей. М, 1989; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992; Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1994; Веселкин Е.А. Культурная антропология США: Теория и действительность // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 3-23.

¹⁴ Велик А.А. Психологическая антропология: История и теория. М., 1993; Бе-лик А.А. Психологическая антропология: некоторые итоги развития // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 24-50.

А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франки, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф, М. Мерло-Понти, В. Дильтей). Современная психологическая антропология представлена такими именами, как Ф. Хсю, Дж. Хонигман, А. Уоллес, М. Спиро. Основные проблемы психоантропологии — соотношение культуры и мышления, бессознательные формы поведения, измененные состояния сознания, анормальное в культуре, национальный характер, детство как культурный феномен.

Психологическая антропология изучает рациональное и иррациональное в мышлении и поведении человека. С одной стороны, это ментальные структуры культуры¹⁵, а с другой - коллективное бессознательное, его символическое выражение, сон, медитация, транс. Можно выделить несколько направлений исследований в психологической антропологии. Во-первых, это развитие психики индивида от детства до старости (М. Мид, Ж. Пиаже¹⁶). Во-вторых, история психики в историческом контексте: особенности восприятия, чувствования, сознания и мышления в традиционном и современном обществе, исследование первобытного мышления (Л. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, М. Мид, Ж. Пиаже). В-третьих, этнопсихология¹⁷, изучающая психологию народов: каждая

История ментальностей: историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996.

¹⁶ Мид М. Культура и мир детства. Труды по социальной антропологии. М.,
1988; Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1994; Этнография детства. Традици
онные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и юго-восточной
Азии. М., 1992.

¹⁷ Стефаненко Т. Этнопсихология. М., 1999; Этнографическое изучение зна
ковых средств культуры. М, 1989; Герд А.С. Введение в этнолингвистику. СПб.,
1995; Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и
этнолингвистике. М., 1995; Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы: этнопсихоло
гические очерки. М., 1996; Национально-культурная специфика речевого поведения.
М, 1977.

культура обладает специфическим типом личности. Эта "основная лич-ность" определяет "национальный характер" . Особый интерес представляет проблема нормы и патологии в различных культурах (Р. Бенедикт), изучение психозов, истерические ритуалы.

Промежуточное положение между физической и психологической антропологией занимает возрастная антропология, которая включает в себя антропологию детства (педагогическая антропология)¹⁹, антрополо-гию зрелого возраста (акмеология ) и антропологию старости (геронтология²¹).

Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995; Гачев Г. Русский Эрос. М., 1994. Гачев Г. Образы Индии. М, 1993; Размышления о России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. М., 1994; Касьянова К. О русском национальном характере. М, 1994; Национальный эрос в культуре. М, 1995; Сказания о народных героях: героический национальный эпос. М., 1995.

¹⁹ Бим-Бад Б.М. Педагогическая антропология. М., 1993; Обухова Л.Ф. Возрастная психология. М., 1999; Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. М., 1995; Одаренные дети. М., 1991; Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996; Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993.

"УСІ

Анисимов О.С., Деркач А.А. Основы общей и управленческой акмеологии. М, 1995; Бодалев А.А. Акмеология как научная и учебная дисциплина. М., 1993; Акмеология организационная, управленческая, личностная. Саратов, 1996;

²¹ Альперович В. Социальная геронтология. Ростов н/Д., 1997; Елютина М.Э. Геронтологическое направление в структуре человеческого бытия. Саратов, 1999; Карсаевкая Т.В., Шаталов А.Т. Философские аспекты геронтологии. М., 1978; Феномен долгожительства: антрополого-этнографический аспект исследования. М., 1982; Долгожительство. Медицинские и социальные аспекты. Киев, 1984.

Религиозная антропология²² может пониматься в двух смыслах. С одной стороны, это собственно религиозная антропология, т.е. религиозный (архаический или традиционный) взгляд на человека и основные феномены его бытия. Все религиозные системы имеют вполне определен-ные антропологические представления . С другой стороны - антропология религии , т.е. научный и философский анализ религиозных феноменов. Последняя изучает религиозные культы и ритуалы²⁵, магические и мистические практики , сказки и мифы (В .Я. Пропп), фольклор и литературу (О.М. Фрейденберг), анимизм (Э. Тайлор) и магию (Дж. Фрезер), тотем и табу (3. Фрейд), соотношение структур и ритуалов (В. Тэрнер), проблему сверхъестественного и священного (М. Элиаде).

Антропология религии применяет функциональный анализ религии (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, Т. Парсонс) и показывает социальную обусловленность религиозных феноменов (Л. Леви-Брюль). В ее рамках разрабатываются психоаналитические теории религии (3. Фрейд,

Э. Фромм, В. Франкл ), символическая концепция религии (К. Леви-Строс, В.Я. Пропп) и феноменологические концепции (П. Бергер, Т. Лук-ман).

Кимелев Ю.А. Современная буржуазная философско-религиозная антропология. М, 1985.

²³ Совершенный человек. М, 1998; Проблема человека в современной религи
озной и мистической литературе. М., 1988; Проблема человека в традиционных ки
тайских учениях. М., 1983; Бубер М. Проблема человека. М, 1992; Архимандрит
Киприан (Керн). Антропология Св. Григория Панамы. М., 1996.

²⁴ Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989.

²⁵ Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М.-СПб.,
1999.

Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. Киев, 1998.

Попова М.А. Фрейдизм и религия. М., 1995.

Социальная антропология изучает экономические, политические и юридические аспекты бытия человека и общества. Она характеризуется особым вниманием к материальным артефактам и системам социальных отношений и старается максимально использовать измерительные методики. От социальной философии и социологии социальная антропология отличается акцентом на антропологическом измерении социальных феноменов. Она пытается обнаружить основания экономических и политических идеалов и реалий именно в человеческой природе. В ней можно выделить такие области исследований, как экономическая, политическая и юридическая антропология.

Экономическая антропология - это антропология хозяйственной жизни архаического, традиционного или современного общества (А. Смит, Т. Мальтус, Э. Дюркгейм, М. Мосс, СМ. Булгаков, Н.Д. Кондратьев).

Политическая антропология рассматривает проблему власти в широком философском и антропологическом контексте (Б. Малиновский, Ю. Хабермас, М. Фуко, А. Глюксман, Ф. Хайек), изучает поведение масс (Г. Лебон, 3. Фрейд, В. Райх, Г. Тард, В. Вундт, X. Ортега-и-Гассет,

Минюшев Ф.И. Социальная антропология. М., 1997; Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии. М.. 1997; Резник Ю.М., Федоров Е.С. Антропология и социальная политика. Ч. 1. Теоретико-методологические основы социальной антропологии. М., 1997; Очерки социальной антропологии. СПб., 1995; Смирнова Е.Р., Шапкина Н.В. Человек в контексте культуры. Введение в социальную антропологию. Саратов, 1997; Социокультурное исследование. М., 1994; Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

Ильин В.В., Панарин А.С., Бадовский Д.В. Политическая антропология. Ростов н/Д., 1995; Вольтман Л. Политическая антропология. СПб., 1995; Дильген-ский Г.Г. Социально-политическая психология. М, 1996.

Э. Канетти, С. Московичи ) и роль элиты в общественных процессах (В. Парето, А. Тойнби, Г. Моска, Р. Михельс, А. Этциони ).

Юридическая антропология³² обращается к таким маргинальным феноменам человеческого бытия, как преступление и наказание

Лебон Г. Психология толп // Психология толп. М., 1998; Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я // Преступная толпа. М., 1998; Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997; Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. М., 1998; Революционный невроз. М., 1998; Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа. М., 1998; Сигеле С. Преступная толпа // Преступная толпа. М., 1998; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Дегуманизация искусства. М., 1991; Канетти Э. Масса и власть. М., 1997; Московичи С. Век толп. М., 1998; Московичи С. Машина, делающая богов. М., 1998; Маккей Ч. Наиболее распространенные заблуждения и безумства толп. М., 1999.

³¹ Ашин Г.К. Современные теории элиты. М., 1985.

³² Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999; Судебная психиатрия. М.,
1988; Руководство по судебной психиатрии. М., 1977; Смертная казнь: за и против.
М., 1989; Бонхеффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994; Тихонравов Ю.В.
Судебное религиоведение. М., 1998.

(М. Фуко ). Она обращает особое внимание на понятия нормы и патоло-

гии .

К социальной антропологии можно отнести такое направление антропологических исследований, как социология повседневности³ , основание которой заложено работами Э. Гуссерля, П. Бергера, А. Шюца.

Значительный вклад в разработку антропологической проблематики внесли представители русской философии (Вл. Соловьев, Н.Ф. Федоров, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Б.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, Л.П. Карса-

Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997; Гуров А. Профессиональная преступность. М., 1994; Дикселиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб., 1995; Преступления XX века: Энциклопедия. 1995; Поттешер Ф. Знаменитые судебные процессы. М., 1990; Кошель П. История наказаний в России. История Российского терроризма. М., 1995; Черняк Е.Б. Судебная петля. М., 1991; Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М, 1991; Гернет М.Н. История царской тюрьмы. В 5 т. М., 1956; Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. В 3 т. М., 1990; Абрамкин В.Ф., Чижов Ю.В. Как выжить в советской тюрьме. Красноярск, 1992; Д-р В. Купер. История розги. Харьков, 1991; Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

³⁴ Социальные отклонения. М., 1989; Братусь Б.С. Аномалии личности. М.,
1988; Судебная психиатрия. М., 1988; Руководство по судебной психиатрии. М.,
1977; Старович 3. Судебная сексология. М, 1991; Тихонравов Ю.В. Судебное ре
лигиоведение. М., 1998.

³⁵ Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследо
вания. 1988, № 2; Вейс Г. История цивилизации: архитектура, вооружение, одежда,
утварь: иллюстрированная энциклопедия в 3-х томах. М., 1998; Бродель Ф. Струк
тура повседневности: возможное и невозможное. М., 1986; Бетенко И.Л. Социаль
ное познание и мир повседневности. Горизонты и тупики феноменологической со
циологии. М., 1987; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи. М.,
1996; Тесля С.Н., Тесля Е.Т. Мифологичность повседневности (как возможен текст
о повседневном?) // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 43-46.

вин, Н.О. Лосский, В.В. Розанов, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, Л. Шестов, А.Ф. Лосев), а также советские и российские философы (С.С. Аве-ринцев, М.М. Бахтин, В.В. Бибихин, Ю.М. Бородай, Я. Голосовкер, Л.Н. Гумилев, А.Я. Гуревич, П.С. Гуревич, Вяч. Иванов, И.П. Казначеев, Ю.М. Лотман, М.К. Мамардашвили, Е.М. Мелетинский, Н.Н. Моисеев, В.В. Налимов, В.А. Подорога, Б.Ф. Поршнев, В.Я. Пропп, A.M. Пятигорский, В.Л. Рабинович, М.К. Рыклин, В.Н. Топоров, О.М. Фрейденберг, С.С. Хоружий, М.Б. Ямпольский и другие).

Определенные темы и проблемы антропологии рассматривались в работах российских ученых, таких как Л.К. Аверченко, В.П. Алексеев, Л.Н. Антилогова, Ю.М. Антонян, Г.К. Ашин, Д.В. Бадовский, B.C. Барулин, А.А. Велик, Б.М. Бим-Бад, В.Г. Богомяков, Б.С. Братусь, Ю.Г. Волков, Л.Н. Воронкова, В.Н. Гасилин, Г. Гачев, В.Г. Гитин, Т. Горичева, Б.Т. Григорьян, А.В. Демичев, Ю.Н. Емельянов, В.В. Ильин, И.А. Исаев, В.Л. Каганский, В.Н. Келасьев, В.А. Кувакин, А. Лаврин, М.Г. Левин, В.М. Лейбин, Л.И. Маленкова, Б.В. Марков, Б.Г. Мещеряков, И.А. Мещерякова, Ф.И. Минюшев, Ф.Т. Михайлов, А.Т. Москаленко, А.Г.Мысливченко, Л.Ф. Обухова, Э.А. Орлова, А. Осницкий, А.С. Пана-рин, И.В. Перевозчиков, B.C. Поликарпов, Ю.М. Резник, Я.Я. Рогинский, Н. Рулан, С. Рязанцев, В.Ш. Сабиров, А. Секацкий, В.Ф. Сержантов, Е.Р. Смирнова, Е.А. Спирин, B.C. Степин, Т. Стефаненко, Н.И. Толстой, Н.Н. Трубников, М.С. Уваров, Е.С. Федоров, Е.Н. Хрисанфова, А.Т. Шаталов, В.Н. Ярская.

Философская, социально-культурная и прикладная антропология стремительно развиваются, однако постоянно открываются новые аспекты проблемы человека, многие вопросы требуют дальнейшего изучения и уточнения. Опираясь на работы перечисленных авторов, можно выделить в вышеназванных антропологических направлениях особую предметную область, исследование которой может оказаться весьма перспективным.

Могут быть выявлены объекты и феномены, маргинальные по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, сформулированы темы и проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Изучение маргинальных социальных объектов, разнообразных феноменов человеческого бытия и анормального поведения³⁶ становится одной из центральных задач в современной антропологии³⁷. Нужно осмыслить маргинальный опыт, использовать адекватные (маргинальные) методы, привлечь тексты маргинальных авторов. Этому и будет посвящено наше исследование.

Следует отметить, что, несмотря на расширение антропологической проблематики, в конце XX века проявились тенденции отхода от общих, универсальных проблем и сдвиг к прикладным психологическим и медицинским исследованиям. Происходит потеря ориентации в многообразии наук о человеке, гуманитарных дисциплин, исследовательских программ, отдельных антропологических тем. В философской антропологии наблюдается некоторая растерянность, антропологический кризис, тупик. Все чаще говорится, что человек умер, субъект потерялся, личность исчезла.

Необходимо вновь открыть антропологическую перспективу, утвердить возможность философского взгляда на все феномены человеческого бытия. В современной антропологии требуется усилить внимание к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого су-

Гилинский Я., Афанасьев В. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения. СПб., 1993.

³⁷ См. статьи "Маргинальная личность" в словаре "Современная западная социология" (М., 1990), "Маргинализм" в словаре "Современная западная философия" (М., 1991), а также "Маргинальность" в Современном философском словаре (М., 1996) и Новейшем философском словаре (Минск, 1999). Попова И.П. Маргинальность. Социологический анализ. Учебное пособие. М., 1996.

ществования. На взгляд автора диссертации представляется актуальным изучение возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных проблем антропологии.

Методологическая основа диссертации

Философско-методологические основания современной антропологии разработаны в основных направлениях неклассической философии. В течение XX века происходит поиск новых теоретических оснований и исследовательских подходов в антропологии³⁸. Характерно пристальное изучение всех феноменов существования человека, ставится задача выявления основ человеческого бытия и прояснения его структуры.

Начало неклассической антропологии было положено еще в философии жизни. Центральное понятие "жизнь" было многозначно, оно могло пониматься и в биологическом (Ф. Ницше), и в космологическом (А. Бергсон), и в культурно-историческом планах (В. Дильтей, Г. Зим-мель, О. Шпенглер).

В философской антропологии можно выделить два противоположных подхода, каждый из которых сводил природу человека к нечеловеческому (внечеловеческому) началу. С одной стороны, подход к человеку с животной меркой, поиск биологических (А. Портман, К. Лоренц) или социально-биологических (А. Гелен ) основ человеческого бытия. Ницше называл человека "еще не установившимся животным". Гелен писал, что человек - это существо недостаточное. С другой стороны, подход

Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М, 1994; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992.

Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. М, 1988.

к человеку с духовной меркой (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц), поиск божественного основания бытия человека.

Бытие человека стало центральной проблемой в философии персонализма и экзистенциализма. Экзистенциализм фиксирует противоположности человеческого существования, не схватываемые мышлением. Подчеркиваются противоречия, парадоксы человеческого бытия, промежуточный характер человеческой реальности. Существование человека — это всегда бытие-между. Противопоставляются неподлинное (предметное бытие) и подлинное существование (экзистенция). Сформулированные в экзистенциализме такие понятия, как иное, ничто, абсурд, проект, транс-ценденция открыли новое измерение в философской теории человека.

Психоаналитическая антропология (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эрик-сон, Ж. Лакан) обратилась к скрытым, глубинным пластам человеческой психики, которыми и определяется природа человека. Психоанализ стремится обнаружить внутренние структуры человеческого бытия, показать процессы, происходящие в подсознании, расшифровать символический язык бессознательного.

Феноменологическая антропология пытается выявить предельные характеристики, изначальные основы человеческого существования. Для истолкования фундаментальных структур бытия человека, которое понимается как бытие-в-мире, применяются понятия "жизненный мир" (Э. Гуссерль) и "когнитивный стиль" (А. Шюц). Подчеркивается неразрывность и в то же время взаимная несводимость сознания и предметного мира. Однако предметное бытие обретает свой смысл благодаря отнесенности к сознанию. "Бытие есть коррелят интерпретаций бытия" (М. Хай-деггер).

Герменевтика ориентируется на такие понятия, как вживание, сопереживание, событие, понимание и интерпретация. На герменевтиче-

ском методе основываются понимающая психология (В. Дильтей) и понимающая антропология (М. Мерло-Понти, А. Шюц). В герменевтической антропологии понимание представляется как универсальный способ освоения мира человеком, определенный способ бытия, бытия "здесь-теперь" (X. Гадамер). Понимание предваряет всякую человеческую деятельность в качестве предпонимания.

Интерпретация - это прояснение уже заведомо данного экзистенциального содержания, воссоздание смысла (М. Хайдеггер). Методология понимания с самого начала встроена в его онтологию. С одной стороны, за конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистенций. С другой стороны, текст способен проецироваться вне себя и "порождать" мир (П. Рикер). Предлагается учитывать все возможные способы интерпретации, очерчивая сферы применимости различных герменевтических систем.

Центральной проблемой лингвистической антропологии является язык и его роль в различных сферах человеческого бытия. Соотношение языка и мышления изучает когнитивная антропология (Дж. Остин, X. Конклин, С. Брунер, У. Гудинаф, Ф. Лаунсбери). Этнолингвистика (Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф) показывает, что специфика языка обусловливает специфику духовной культуры. Проблема "язык и общество" рассматривается в социолингвистике (А. Мейе, В. Матезиус, Т. Фрингс), которая исследует связь языковых и социокультурных систем⁴⁰. Ключевыми понятиями лингвистической антропологии являются такие понятия, как "языковая ситуация", "языковое существование".

Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М, 1994; Юсселер М. Социолингвистика. Киев, 1987.

Символические структуры культуры исследуются в символической (Э. Лич, В. Тэрнер, Э. Сепир) и интерпретативной⁴¹ антропологии (К. Гирц). Изучаются стратегии символизации, символика власти и государства, символ и миф, мифы и ритуалы. Человек предстает как "животное символическое", а феномены общественного и личного бытия - это "символические формы", посредством которых человек упорядочивает окружающий его хаос (Э. Кассирер).

Символический интеракционизм (Дж. Мид, Ч. Кули) сосредотачивается на символическом содержании социальных взаимодействий и обращается к целостному человеческому "Я" и его личностному самоопределению в микросоциальном окружении. В психоанализе символ представляется как выражение устойчивых фигур бессознательного - архетипов (К.Г. Юнг).

Структурная антропология (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский) изучает соотношение социальных и языковых структур в процессе развития мышления на разных ступенях этногенеза. Исследуются структуры бессознательного (Ж. Лакан), эпистемы (М. Фуко), познавательные практики (Р. Барт). Структурная антропология использует морфологический, структурный и функциональный анализ.

Морфологический анализ фиксирует многообразие феноменов человеческого бытия, форм и способов деятельности человека. В структурном анализе исследуется логическая организация человеческого мышления, языка и поведения, выявляется внутренняя структура различных систем и отношений. Вычисляются наименьшие элементы и минимальные пары, выделяются бинарные оппозиции. Функциональный подход ис-

См.: Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация: Введение в интер-претативную социологию. СПб., 1999.

пользует аналогию между обществом и организмом, выделяет различные функции отдельных элементов внутри целого некоторой системы.

В семиотике (Ч. Пирс, Ф. де Соссюр, Ч.У. Моррис, Р. Якобсон, Р. Барт, У. Эко) культура и человеческое поведение рассматриваются как знаковые системы. Новые подходы в исследовании антропологических проблем разработаны в семиотике мифологии (К. Леви-Строс, Ж. Дюме-зиль), семиологии Р. Барта и психоаналитической семиотике Ж. Лакана. Семиотические методы используются в структурной поэтике, где исследуются знак, символ, высказывание, текст (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, К. Мелетинский, Вяч. Иванов). Семиотический подход применяется в психологии и педагогике (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский). Особый интерес представляет изучение изменённых состояний сознания (В.В. Налимов, Д.Л. Спивак⁴²).

Большую эвристическую ценность имеют методологические подходы, сформулированные в рамках постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Батай, Ж. Лакан, Ж. Бодрийар, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Бланшо). Предлагаются нетрадиционные методологические основания, используются методы, маргинальные по отношению ко всей предшествующей философии. Производится анализ всего того, что лежит вне структуры, относится к ее изнанке, структура размыкается в контекст. В постмодернистской антропологии происходит детерриториа-лизация и маргинализация социокультурного пространства, децентрация (расщепление) социальных субъектов. Используются топологические представления, происходит выход из лингвистической плоскости в область событийности и телесности (В. Подорога).

Вместе с тем в рамках постмодернизма не создано целостной антропологической концепции, скорее наоборот, прослеживается тенденция

Спивак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989.

к деантропологизации, строится некоторая анти-антропология, картина мира без субъекта, хотя остается субъективность. Постмодернизм наглядно продемонстрировал кризис в современной антропологии, но не показал путей его преодоления.

Следует отметить усиление антропологического акцента в современной религиозной философии, как католической (Э. Жильсон, Ж. Ма-ритен, Г. Марсель), так и протестантской (К. Барт, Р. Бультман, Д. Бон-хоффер, П. Тиллих, Р. Нибур, А. Швейцер). Можно выделить религиозно-философское направление в антропологии (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц, Ф. Хаммер, М. Бубер) со своим методом и определенными достижениями. Наиболее целостная христианская концепция человека представлена в работах православных философов и богословов (С.С. Хоружий, И. Мей-ендорф, В.Н. Лосский).

Также следует выделить институциональную антропологию, которая исследует место человека в общественной системе и его роль в социальных институтах, и динамическую антропологию, изучающую траектории индивидуального и общественного бытия, человеческую судьбу и динамику культуры. Динамический подход используется в энергетической концепции культурных систем (Л. Уайт) и в синергетике (И. Пригожий, Г. Хакен). Методы исследования хаоса и самоорганизации сложных систем могут оказаться перспективными и в антропологии.

В эволюционной антропологии, которая исследует закономерности развития социокультурных систем, применяются такие методологические подходы, как эволюционизм (Л. Морган, Г. Спенсер, Э. Тейлор) и неоэволюционизм (Дж. Фрезер, Дж. Стюард). Противоположным подходом является диффузионизм (Ф. Ратцель, В. Шмидт), акцентирующий влияние внешних факторов на социокультурные общности.

Все большее значение в антропологических исследованиях приобретает холистский подход, утверждающий несводимость целого к его

частям. Разрабатываются голографическая и квантово-механическая модели сознания (И.З. Цехмистро, В.В. Налимов). Концепция холотропного сознания развивается в рамках трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Р. Уолш, Ч. Тард).

Одним из примеров маргинальной антропологии можно считать теорию лиминальности⁴³. В. Тэрнер вводит понятие "коммунитас" (переходное состояние человека или группы, противоположное структурной организации). Он анализирует ритуалы перехода и выделяет лиминаль-ные персоны, специфической особенностью которых является амбивалентность их статуса и поведения.

Мы не будем строго придерживаться какого-то одного методологического подхода, а попытаемся применить те методы, которые будут наиболее адекватными выбранной предметной области исследования и окажутся эффективными в изучении тех или иных феноменов человеческого бытия. В первую очередь это герменевтический, структурный и постструктуралистский подходы, теории символа⁴⁴ (Э. Кассирер, К.Г. Юнг,

Лиминалыюсть (по В. Тэрнеру) - пороговость, переходность. ⁴⁴ Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М., 1982; Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993; Юнг К.Г. Архетип и символ. М, 1991; Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994; Человек и его символы. СПб., 1996; Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995; Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические размышления о сознании, символике и языке. М., 1999; Бибихин В.В. Символ и "другое" // Апокриф. М., 1992. № 2. С. 48-59; Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983; Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994; Генон Р. Символы священной науки. М., 1997; Голан А. Миф и символ. М., 1993; Кирсанова Л.И. Проблема символического в философии постмодерна. СПб., 1996; Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994; Норман Д. Символизм в мифологии. М., 1997; Панов Е.Н.

Х.Г. Гадамер, Э. Сепир) и метафоры (Ф. Ницше, Ж. Деррида, У. Эко), мифологические (А. Лосев, В.Н. Топоров, В.Я. Пропп) и метафизические исследования (Ю. Эвола, М. Элиаде, А.Г. Дугин, А.Н. Павленко⁴⁵).

Для нашего исследования принципиальными являются такие понятия, как смысл, метафора⁴⁶, символ, текст, миф, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, и связанные с ними методологические подходы в философии и антропологии. Особое внимание уделяется измененным состояниям сознания и трансперсональному опыту (С. Гроф). Новые методологические подходы позволяют исследовать ранее недоступные области подсознания и формы человеческого бытия, магические практики, мистический опыт.

Представляется перспективным сочетание естественнонаучной и гуманитарной методологии, применение методов анализа языка и текста в антропологических исследованиях. Разрабатываются такие характерные подходы, как структурная поэтика (Ю. М. Лотман), эстетика бытия , художественная антропология (В.В. Савельева⁴⁸), мифическая антропология (К.А. Крашенинников⁴⁹), поэтическая антропология (В.П. Зинченко⁵⁰), ан-

Знаки, символы, языки. М., 1983; Бейли Г. Потерянный язык символов. М., 1996; Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978; Энциклопедия восточного символизма. М., 1996.

⁴⁵ Павленко А.Н. Бытие у своего порога // Человек. 1993. №№ 1, 3-6; 1994.
№№1-4; 1995. №2.

⁴⁶ Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эписте
мологии. М., 1994; Метафора в языке и тексте. М., 1988; Теория метафоры. М., 1990.

⁴⁷ См.: Брагинский В.И. Об изоморфизме макрокосма, микрокосма и литера
туры в поэтологических учениях средневекового Востока // Эстетика Бытия и эсте
тика Текста в культурах средневекового Востока. М., 1995. С. 9-50.

⁴⁸ Савельева В.В. Художественная антропология. Алматы, 1999.

⁴⁹ Крашенинников К.А. Мифическая антропология и символическая этноло
гия // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 91-94.

тропологическая поэтика⁵¹, психопоэтика (Е.Г. Эткинд, В.А. Пищальни-кова ), мифопоэтика (И.В. Шугайло ), онтологическая поэтика (Л.В. Ка-расев⁵⁴). Такая методология подчеркивает именно человеческое измерение реальности, корреляцию сознания и бытия человека.

В связи с этим диссертация написана в стиле, несколько отличающимся от традиционного академического исследования, в ней используются поэтические элементы. Большое значение приобретают метафоры⁵⁵ и аналогии, звучание слова и ритм, художественная логика текста дополняет научную логику. В некоторые моменты это становится похоже на философское эссе, на медитацию. Такой подход позволяет четче и рельефнее показать специфику объекта (человека во всем многообразии его существования) и внутреннюю логику предмета исследования.

Мы не будем повторять привычные рассуждения о необходимости интегративного подхода, и претендовать на достижение нового синтеза различных концепций. А с готовностью признаем некоторое промежуточное положение нашей концепции (промежуточное в смысле - междисциплинарное исследование, и в смысле - незавершенное исследова-

Зинченко В.П. Возможна ли поэтическая антропология? М., 1994.

⁵¹ См. например: Каганов ГЗ. К поэтике обитаемого пространства // Человек.
1995, №4. С. 37-52.

⁵² Эткинд Е.Г. "Внутренний человек" и внешняя речь: Очерки психопоэтики
русской литературы XVIII-XIX веков. М., 1999; Пищальникова В.А. Психопоэти
ка. Барнаул, 1999.

⁵³ Шугайло И.В. Мифопоэтика кинотекста "Персона" И. Бергмана // Филосо
фия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 100-106.

⁵⁴ Карасев Л.В. Онтология и поэтика // Вопросы философии. 1998, № 7.

⁵⁵ См.: Гудков Л.Д. Метафора в поэтической речи: метафизика культурного //
Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии.
М., 1994.

ниє, неокончательное решение). Именно маргинальное исследование, то есть находящееся на грани, на границе общепринятых подходов.

Цель и задачи исследования

Целью работы является анализ разнообразных маргинальных феноменов человеческого бытия, разработка новой антропологической концепции и развитие современной парадигмы человека, рассмотрение определенных тем и проблем, относящихся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, обращение к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого существования, исследование возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных антропологических проблем. В соответствии с поставленной целью в работе выдвигаются следующие задачи:

обзор основных направлений современных зарубежных и отечественных исследований по антропологии и философии человека, уточнение границ предметной области антропологических исследований и анализ структуры знания о человеке, исследование особенностей современной парадигмы человека; рассмотрение исторически сложившихся подходов к проблеме человека, изучение философских и методологических оснований современных антропологических исследований и специфики основных исследовательских программ неклассической антропологии, анализ и обобщение методологии изучения феноменов человеческого бытия;

развитие методологии антропологических исследований, расширение системы категорий для философского анализа проблем антропологии, выяснение применимости мифопоэтического мышления, символического и метафорического языка в антропологическом дискурсе, использование метафизических моделей человеческого бытия в построении современной концепции человека, исследование функционирования традиционных

мифологем и теологем в массовой культуре, разработка и обоснование новых подходов к проблеме человека и их применение в социально-культурных исследованиях;

поиск способов преодоления кризисных явлений в антропологии, формирование нового подхода к проблеме человека, расширение предметной области и выбор перспективных тем антропологических исследований, описание многомерной структуры знания о человеке, утверждение возможности философского взгляда на все феномены человеческого бытия, выяснение метафизического статуса человека, переход к изучению онтологической динамики, изменений и превращений, антропологических процессов и бытийных актов, построение фрагментов современной парадигмы человека;

выбор тем и формулировка проблем, маргинальных по отношению к предметному полю классической антропологии, обращение к тем аспектам человеческого существования, которые ускользают от анализа, к феноменам, которые скрываются на границе бытия, осмысление маргинального опыта, создание концепции, акцентирующей внимание на измененных состояниях сознания и бытия, на том, что может обнаружить пределы и границы человеческого бытия, показать масштаб человеческого в человеке, построение новой философской дисциплины "маргинальная антропология";

выделение и обозначение особой предметной области маргинальной антропологии, рассмотрение конкретности и уникальности бытия человека, уточнение онтологического и гносеологического статуса понятия "человеческое бытие", определение масштаба этого понятия и расширение контекста его употребления, анализ разнообразных форм и способов бытия человека, описание онтологической структуры человеческой реальности и антропологического горизонта, исследование сущности чело-

века через обнаружение пределов, границ его бытия, изучение специфики человеческого бытия;

исследование морфологии бытия человека, рассмотрение основных феноменов человеческого бытия, выявление специфических форм и способов человеческого существования, описание объектов и явлений, маргинальных по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, введение понятия "маргинальные феномены человеческого бытия", обозрение всего многообразия таких феноменов и подробное изучение некоторых из них (игра, праздник, опьянение, путешествие, паломничество, туризм);

анализ философских оснований маргинальной антропологии, отбор методологических подходов, соответствующих выбранным феноменам, разработка специфических методов маргинальной антропологии, адекватных поставленным задачам, обозначение основных понятий и построение системы категорий маргинальной антропологии, изучение и развитие динамических и энергииных аспектов современной парадигмы человека;

выделение особых фигур, имеющих специфические качества и маргинальное положение в обществе, введение понятия "маргинальные фигуры", описание определенных антропологических типов и соответствующих им форм человеческого бытия и способов существования, исследование и анализ таких специфических фигур, как герой, жрец, царь, трикстер, шаман, постмодернист, монах, юродивый.

Объектом исследования является человек, в особых состояниях и специфических модусах человеческого существования. Это - человек стремящийся к совершенству и бессмертию, живущий на пределе возможностей, выходящий за границы своего бытия, испытывающий человеческую природу и заново определяющий свою сущность.

Предмет исследования - разнообразные феномены человеческого бытия в своих крайних проявлениях и превращенных формах, поведение человека в различных экстремальных ситуациях и пограничных состояниях, переходные процессы и предельный опыт, архаические техники и ритуалы перехода, телесные практики и трансперсональные состояния, мифологические сюжеты и проявления сакрального, тактики абсурда и радикальные стратегии, спонтанные жесты и маргинальные дискурсы, перевернутые отношения и альтернативные ценности, измененные состояния сознания и парадоксальные способы бытия, метаморфозы и трансформации, ситуации выбора и события трансцендирования.

Научная новизна диссертационного исследования: определяется разработкой автором концепции маргинальной антропологии, обобщающей результаты и методологию современных антропологических исследований и развивающей принципы неклассической антропологии.

Рассмотрены многие темы и проблемы, относящиеся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, осуществлен анализ основных направлений в исследованиях по антропологии и философии человека, проанализированы философские основания, методологические подходы и герменевтические принципы неклассической антропологии, исследованы особенности современной парадигмы человека, обобщены результаты работ современных зарубежных и отечественных авторов, уточнены структура и границы предметной области антропологических исследований.

1. Предложены новые подходы для развития современной парадигмы человека. Разработана "маргинальная антропология" — оригинальная антропологическая концепция, специфический подход к проблеме человека, новое направление антропологических исследований, особый взгляд на феномен человеческого бытия. Эта философская дисциплина

отличается от классической антропологии по предмету исследования, по способу систематизации знания, по методу, по дискурсу, по системе понятий и категорий, по стилю философствования. Она обобщает и развивает многие специфические темы и методы современной неклассической антропологии, используя все разнообразие практик и богатство духовного опыта традиционных мифологических и религиозных учений. Анализируются нетрадиционные для истории философии, но всегда актуальные проблемы человеческого бытия, которые были центральными в мифологическом и религиозном опыте, хотя западная философия обратилась к ним лишь в XX веке.

1. По-новому представлена структура предметной области антропологических знаний, рассмотрено многообразие форм знания о человеке, выбраны темы и сформулированы проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Особое внимание уделяется малоизученным аспектам бытия человека, специфическим формам и способам человеческого существования. Это маргинальные, пограничные, измененные, аномальные, перевернутые, обратные, альтернативные, промежуточные, переходные, экстремальные, радикальные, предельные формы существования, способы бытия, антропологические типы, фигуры, состояния, ситуации, феномены, отношения, дискурсы, жесты, акты, процессы, практики, техники, тактики, стратегии, траектории, опыт.

2. На основе применения различных форм философского дискурса, разработана новая система понятий и категорий, адекватных для маргинальной антропологии; эти понятия структурированы в соответствии с возможными метафизическими моделями человеческого бытия. Выработаны основы специфического языка для речи и письма о человеке, выстроен особый образный ряд с целью создания собственно антропологического дискурса. По-новому осмыслены такие понятия, как текст, миф,

ритуал, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, для чего использованы метафоры и аналогии, анализ структуры слова, его формы, внутреннего смысла, имплицитных значений. Слова понимаются не только буквально или в привычном контексте, но и раскрывается их исторически накопленный метафорический контекст, вскрывается их метафизическое значение, метафорам придается гносеологический и некоторый онтологический статус.

4. Развиты новые аспекты методологии антропологических исследований. Предложены новые методологические подходы и герменевтические принципы в антропологии. Разработаны специфические методы маргинальной антропологии. Описаны метафизические схемы и онтологические модели человеческого бытия (топологическая, динамическая, энер-гийная и другие). Намечены пути перехода от естественнонаучной к со-цио-гуманитарной методологии в антропологических исследованиях. Через обращение к универсальным формам и структурам мифологического мышления осуществлен поворот к метафизике, фундаментальным проблемам онтологии человеческого бытия. Применены различные методы анализа языка и текста. Разработаны различные аспекты поэтической антропологии, поэтики бытия человека, т.е. онтологической и метафизической поэтики.

5. По-новому представлен феномен бытия человека. ''''Человеческое бытие" рассмотрено во всем многообразии модусов и качеств, форм и способов существования человека в мире. По аналогии с "измененными состояниями сознания" введено понятие "измененные состояния бытия", подразумевающее специфическую бытийную ситуацию и особый онтологический статус, достигаемый человеком в определенные моменты (например, в медитации, при инициации, шаманском камлании, опьянении, празднике). Предложен способ сущностного определения человека через обозначение пределов, границ человеческого бытия. Введены понятия "антропологическая граница" "антропологический

"антропологическая граница" "антропологический предел", "антропологическая мера", "антропологическая норма". Уточнены антропологические масштаб и горизонт, онтологические границы и пределы бытия человека, а также возможности и способы преодоления этих границ и превосхождения пределов. Рассмотрены антропологические стратегии и онтологические альтернативы, телесные практики и психотехники, техники трансформации и трансцендирования.

6. Представлен новый взгляд на разнообразные феномены бытия человека, специфические формы и способы человеческого существования. Впервые вводится понятие "маргинальные феномены человеческого бытия", выражающее особые явления, предельные или пограничные по отношению к видимому и осознаваемому миру человека, где логика поведения людей резко отличается от привычных схем обыденной жизни. Причем любые явления человеческого бытия могут предстать как маргинальные, если рассмотреть их в крайних проявлениях, предельных формах, в начале, в конце, в переходе, в кризисе, на изломе, при исчезновении. По-новому представлены темы неклассической антропологии: игра, миф и ритуал, жертвоприношение, магия и мистика, преступление и подвиг.

7. Впервые осуществлен философский, антропологический и социокультурный анализ опьянения. Феномен опьянения соотносится со сложным и многомерным феноменом праздника. Применены различные подходы и уровни анализа в исследовании праздника, он изучается в контексте разных парадигм: мифологической, магической, метафизической и мистической. Рассматриваются различные модусы и формы праздника, такие как отдых, ритуал, карнавал и мистерия. Проанализированы прагматический, символический, экзистенциальный, трансцендентальный и апофатический смыслы праздника и опьянения. Заявлены новые подходы к исследованию феноменов игры и путешествия.

8. Впервые вводится понятие "антропологические типы", характеризующее то общее бытийное состояние и специфическую антропологическую позицию, которую занимают люди, имеющие одинаковый онтологический статус и тяготеющие к определенным формам человеческого бытия и способам существования. Использовано понятие "маргинальные фигуры", обозначающее людей, которые имеют специфические качества и маргинальное положение в обществе. Они обладают собственными тактиками и жизненными стратегиями и являются маргиналами даже по отношению к самому человеческому бытию. Проанализированы такие маргинальные фигуры, как герой, жрец, царь, преступник, трикстер, шаман, юродивый.

Положения, выносимые на защиту;

В применении к антропологии понятие "маргинальное" приобретает специфический смысл. Если непосредственное значение этого понятия -нечто пограничное (буквально - находящееся на краю), то в более широком контексте - это отличающееся от нормы, анормальное и аномальное, предельное, переходное, экстремальное, радикальное. В таком широком смысле почти вся современная антропология изучает маргинальные феномены. По выбору предмета и тем исследования и методологическим подходам неклассическая антропология маргинальна по отношению ко всей классической; она использует нелинейные, экзистенциальные, динамические и энергийные модели человеческого бытия. Продолжая эту тенденцию, "маргинальная антропология" неизбежно становится маргинальной по отношению к самой антропологии в привычном понимании, являясь предельной, экстремальной, парадоксальной антропологией. Будучи негативной, отрицательной по отношению к сложившимся представлениям о человеке, маргинальная антропология — это уже не совсем антропология, т.е. не-антропология, и даже в некотором смысле - анти-

антропология (применение апофатического подхода в антропологии требует понимать человека всегда через что-то другое, человек определяется как человек только на фоне Другого и в перспективе Иного, нечеловеческого, дочеловеческого или сверхчеловеческого).

Понятие "маргинальность" имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими "топологическими" свойствами, а именно - способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом, позицироваться как крайнее, предельное положение или состояние. Таким образом, понятие "маргинальность" коррелирует с понятиями "граница" и "предел", однако не только в значении статического пребывания на границе или у предела, но в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела.

Исследование в маргинальной антропологии осуществляется в двух направлениях: во-первых - это пристальное рассмотрение феноменов обыденного бытия (сон, еда, любовь, опьянение, игра, праздник, драка), в глубине которых обнаруживается нетривиальное содержание, не схватываемое рациональным мышлением, проявляются древние архетипы и символы, просвечивают фундаментальные основания бытия, отражается сакральное начало; во-вторых - в центре внимания оказывается специфический и даже уникальный опыт, который переживается лишь в экстремальных и пограничных ситуациях, и его главными чертами являются неповторимость и необратимость. Осуществляется последовательный поиск фундаментальных оснований каждого человеческого поступка, обнаружение в любом феномене человеческого бытия архаических элементов и структур, глубинных архетипов, магических и мистических систем, первичных телесных практик и экстатических трансов. Не только в сновидениях или действиях сумасшедших, но и в самых привычных и обы-

денных ситуациях можно обнаружить универсальные мифологические сюжеты, следы нечеловеческих сил и стихий, присутствие Божества и близость небытия. В таких сферах современной жизни, как экономика и политика, право и реклама, наука и образование, спорт и война, дипломатия и разведка проявляются формы и структуры древних обрядов перехода и ритуалов посвящения, жертвоприношения и колдовства, знаки подчинения и жесты бунта.

Маргинальные феномены не поддаются контролю, расчету и управлению, они всегда единичны и неповторимы: это детство и любовь, сновидение и опьянение, страх и боль, смех и плач, игра и праздник, встреча и прощание, гениальность и сумасшествие, подвиг и преступление, болезнь и смерть. Это то, что нельзя гарантировать и от чего невозможно застраховаться. Это то, что в равной мере доступно (или недоступно) всем людям, независимо от их богатства и социального положения, нации и способностей. Эти феномены на грани греха и святости, катастрофы и чуда, они дают подлинное наслаждение или страдание, за ними следует счастье или несчастье, спасение или гибель. Все подлинное и по-настоящему ценное, может произойти только на пределе человеческих возможностей, по ту сторону норм и правил, за границами контролируемой реальности. Эти События разрывают поток нашей обыденной жизни, провоцируют экзистенциальную ситуацию, взрывают всю устоявшуюся иерархию ценностей и отношений и забрасывают нас в иное пространство и время (сакральное), в другое бытие (сверх-бытие или в ничто). Здесь уже не действует закон причин и следствий, не действительна привычная логика, не поможет жизненный опыт и здравый смысл. Остается только опасность и надежда, риск выбора и жестокость расплаты, судьба и промысел Божий, стояние пред лицом Неведомого и невозможность удержаться на краю бездны. К этому невозможно подготовиться, нельзя научить, только можно рискнуть сделать шаг навстречу, безусловно и безо-

говорочно принять трансцендентное, нечто такое, что заведомо травмирует психику и трансформирует личность. Только так можно услышать зов и бросить вызов, принести жертву и принять дар, испытать падение или вознесение.

Для антропологического исследования и понимания человеческого бытия наиболее значимы противоположные феномены (рождение и смерть, милосердие и жестокость, любовь и ненависть, верность и предательство, самопожертвование и терроризм). Чем дальше они отстоят друг от друга, тем больший потенциал возникает в зазоре между ними; чем больше между ними различие, тем более широкое поле человеческих возможностей открывается; чем больший масштаб они задают, тем больше говорят о загадке человека. Особое внимание необходимо уделить парадоксальным явлениям (например, самоубийству, самопожертвованию, мазохизму), имеющим противоречие в своем бытии. В них сталкиваются жизнь и смерть, победа и поражение, удовольствие и страдание.

В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т.е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансценденция. Бытие человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы. Особое значение приобретает изучение опыта поведения человека на границе бытия, способов нарушения или преодоления человеком онтологических и антропологических границ (преступление или подвиг), практик переделывания и совершенствования себя, техник преодоления человеческого в человеке, тактик превращения или преобразования человеческой

РОШШПШІ 41 ГОСУДАРИ Мі У Щ* БИБЛИОТЕКА

природы (извращение или аскеза), стратегий стирания или превосхожде-ния пределов (нирвана или трансцендирование).

Праздник - это целостный онтологический, аксиологический и эстетический феномен. Праздник можно считать универсальным феноменом культуры и человеческого бытия. Праздник является отличительной чертой человека. Homo Sapiens с не меньшими основаниями может быть назван Homo Feriens - Человек Празднующий. Праздник охватывает широкий диапазон культурных явлений от архаического мифа до постмодернизма. Общество и каждый человек нуждается в празднике. Ценность, значимость праздника не сводится к культурным, социальным или психологическим механизмам. Поэтому нужно обратить особое внимание на онтологический смысл праздника, и рассматривать праздник не только как феномен культуры, но как способ проживания бытия. Праздник является одним из фундаментальных состояний человеческого бытия, наряду с такими, как любовь, подвиг, сон, болезнь, смерть. Праздник и опьянение можно и нужно рассмотреть как специфическую деятельность, некую жизненную, бытийственную стратегию, особый экзистенциальный и метафизический опыт.

Маргинальной фигурой является герой. Сущность героя - в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема - это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушения; принципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первособытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого. Действуя в согласии с

высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя — возвращение сакрального в мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святого; а подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

Образ царя имеет не только социальный и политический смысл, но и антропологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие иерархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества. В фигуре царя слито социальное и космическое, земное и сакральное. Царь является точкой опоры, поддерживающей равновесие мира. Бытие-с-царем радикально отличается от бытия-без-царя. Царь - это динамический центр мира, от которого во все стороны расходятся силовые линии. Самодержец держит свой народ своей сакральной силой, удерживает страну от хаоса. Царь воплощает жизнь, плодородие, преуспевание, победу. Сущность царской власти противоречива и даже парадоксальна. Языческая мифологема царя в первую очередь включает в себя идею всесокрушающей силы, беспредельного могущества, заботы о своем народе и беспощадности к врагам. Часто царь выполняет жреческие функции. Он предстоятель, посредник между народом и Богом. Христианство внесло принципиальные изменения в образ царя, усложнив его до предела и подняв на недосягаемую для живых людей высоту.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования может быть представлена в нескольких направлениях:

1. Проведенное исследование способствует привлечению внимания антропологов, философов, социологов, культурологов к проблемам не-

классической антропологии, и, в частности, к изучению маргинальных феноменов человеческого бытия. Концепция маргинальной антропологии служит более глубокому взгляду на феномен человека и способствует развитию антропологических исследований.

2. Данная работа открывает новое направление в антропологии и социологии духовной жизни и инициирует поиск новых философских и теоретических оснований современной парадигмы человека и в уточнении и обновлении методологических принципов и герменевтических подходов в антропологических исследованиях, предлагая новую перспективу анализа фундаментальных проблем человеческого бытия.

3. Вносится определенный вклад в разработку современной парадигмы человека. Идеи диссертации способствуют расширению предметной области антропологии, обогащению языка и системы категорий, утверждению нового (динамического и энергийного) антропологического дискурса, ориентируют на создание целостного образа человека и углубленный анализ конкретных форм и способов человеческого существования.

4. Материалы проведенного исследования и основные положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по проблемам философской, социально-культурной и прикладной антропологии, социологии духовной жизни и социальной философии докторантов, аспирантов и соискателей социально-гуманитарных факультетов различных вузов.

5. Научные и научно-методические публикации и разработки автора по проблемам, рассмотренным в настоящем исследовании, включены в списки литературы, рекомендуемой при изучении антропологии и социологии студентам, аспирантам и соискателям социально-гуманитарных факультетов - Саратовского государственного социально-экономического университета, Саратовского государственного технического университета и Поволжской академии государственной службы.

6. Материалы исследования могут быть использованы для совершенствования учебных курсов по социальной философии и антропологии, социологии и социальной психологии, культурологии, этике и религиоведению, предоставляя новые возможности для их категориальной проработки и методологической рефлексии. Результаты исследования используются автором при составлении учебных планов и чтении курса лекций по дисциплине "Социальная антропология" студентам - Саратовского государственного социально-экономического университета, учебного курса "Социально-культурная антропология" студентам социально-гуманитарного факультета и слушателям ФПК Саратовского государственного технического университета, а также курсов "Прикладная этика" и "Маргинальная антропология" студентам Поволжской академии государственной службы. Разработанная автором учебная программа по маргинальной антропологии вошла в число рекомендованных учебных программ Поволжской академии государственной службы.

Апробация работы. Основные положения, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры социальной работы СГТУ, кафедры философии и политологии СГСЭУ, творческих семинарах докторантов СГТУ и СГСЭУ, заседаниях научного философского общества им. Франка - Саратов, 1991-2003 г.

международном научном симпозиуме "Парадигмы философствования" - Санкт-Петербург, 1995; Первом Российском философском конгрессе "Человек - Философия - Гуманизм: Философия и проблема человека" - Санкт-Петербург, 1997;

научных конференциях: "Человек и мир" - Саратов, 1992; "Человек. Культура. История" - Саратов, 1993; "Россия и Европа: философия, культура, современность" - Саратов, 1993; "Цивилизация, культура, человек

на рубеже XXI века - Саратов, 1995; "Рефлексивные процессы" - Саратов, 1996; "Концепция жизни и сознания" - Саратов, 1996; "Социокультурные проблемы нетипичности" - Саратов, 1997; "Актуальные проблемы социальной геронтологии" - Саратов, 1998, "Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века" - Саратов, 1998; "Философия. Метафизика. Язык" - Саратов, 1998; "Философия и миф сегодня" - Саратов, 1998; "Человек и власть в современной России" - Саратов, 1998; "Достоевский и современность" - Саратов, 1998; "Современная парадигма человека" - Саратов, 1999;

научных семинарах "Декада науки СГТУ" - Саратов, 1996-1999; "Декада науки СГСЭУ" - Саратов, 1992-2003.

Основное содержание работы отражено в публикациях автора: 50 работ общим объемом 42 п.л., из них две авторских монографии, 8 статей в центральных изданиях, несколько научно-методических публикаций.

Содержание работы включено в учебные курсы по маргинальной антропологии, социальной философии и социокультурной антропологии, прикладной этике для студентов, магистрантов и аспирантов по специальностям социального, управленческого, экономического и юридического образования.

Понятие маргинальное и специфика маргинальной антропологии

Очень трудно дать определение - что такое маргинальность. Можно начать с феноменологии маргинальности. В настоящем исследовании мы будем указывать и перечислять ряд феноменов или фигур, которые могут считаться в некотором смысле маргинальными, а затем попытаемся обнаружить в них нечто общее. Этому будут посвящены вторая и третья главы. А вначале следует предложить некоторое предварительное представление о маргинальности, рассмотрев примеры исторически сложившегося употребления этого понятия и уточнив границы его применения.

Рассмотрим, что понимается под маргинальностью в современном научном дискурсе и какие уточнения и дополнения могут быть внесены в это понятие. Маргинальность (от лат. margo - граница, грань, край, mar-ginalis - находящийся на краю) - это понятие, традиционно используемое в социальной философии и социологии для анализа пограничного положения личности или группы по отношению к какой-либо социальной общности. Оно подчеркивает особый социальный статус (обычно - низкий), принадлежность к меньшинству, которое находится на границе или вне социальной структуры, ведет образ жизни и исповедует ценности, отличающиеся от общепринятой нормы (например - контркультура).

Следует подчеркнуть, что понятие "маргинальность" имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими "топологическими" свойствами, а именно - способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом, позицироваться как крайнее, предельное положение или состояние. Таким образом, понятие "маргинальность" коррелирует с понятиями "граница" и "предел" , однако не только в значении статического пребывания на границе или у предела, но в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела (более подробно это будет рассмотрено ниже).

Так сложилось исторически, что маргинальность в основном понимается как нечто негативное, второстепенное, онтологически вторичное, так как обычно сравнивается с нормой (социальной, антропологической, этической, медицинской), любое отклонение от которой воспринимается как нарушение, угроза, преступление или болезнь. Появились фигуры умолчания: смерть, боль, безумие, извращение, пьянство. Однако именно то, о чем стараются не упоминать, стремятся забыть - и оказывается наиболее важным, главным для понимания человеческого бытия.

Но существует и другая точка зрения, акцентирующая социальную, эвристическую и онтологическую ценность маргинальное. Эта позиция выражена в работах В. Тэрнера58 и М. Элиаде59. В. Тэрнер пишет о том, что новые социальные структуры и отношения могут возникнуть только на границе, на периферии старых структур, их становление происходит на изломе, в революции, при переходе через хаотическое состояние, когда меняются нормы и ценности, переворачиваются иерархии и формируются новые устойчивые системы. М. Элиаде подчеркивает, что в человеческом бытии есть внутренняя разделенность и "всегда так или иначе есть брешь между сакральным и профанным и переход от одного к другому, и именно существование разрыва и перехода лежит в основе религиозной жизни"60 (курсив автора).

Рассмотрим, как изменялась область применения понятия "марги-нальность". Можно проследить изменения в употреблении этого понятия от социального, социологического контекста к гносеологическому в истории культуры и философии, при изучении многообразия дискурсов, ментальностей и научных парадигм, а затем к онтологическому контексту. В современной социологии и философии (например - в постмодернизме) исследуются все эти тенденции.

Сначала была обнаружена маргинальность социальная, характеризующая специфическое пограничное положение человека или социальной группы в обществе, была определена маргинальная личность, выделены маргинальные группы, меньшинства. Маргинальная личность - понятие, употребляемое в современной западной социологии (введено американским социологом Р. Парком, разрабатывалась Э. Стоунквистом, Ж. Клан-фером) для выделения и анализа специфических, противопоставляемых общественно-нормальным, отношений "социальный субъект - социальная общность"61.

Также в медицине и психологии ученые обратили внимание на пограничные состояния тела и психики человека. Были выделены различные отклонения, заболевания, перверсии, которые могут считаться маргинальными феноменами человеческого бытия и стать предметом изучения для антропологии. Если маргинальную антропологию понимать как расширение предметной области исследований феноменов человеческого бытия, то она не противостоит классической антропологии, а лишь дополняет ее. Однако введение новых феноменов человеческого бытия в антропологическое исследование влечет за собой и смену методологических подходов и принципов, так как классические методы оказываются недостаточными или неработающими в новой предметной области.

Классическая антропология рассматривала "человека вообще", лишенного каких-либо индивидуальных качеств. Абстрактным объектом изучения являлся среднестатистический индивидуум, все конкретные свойства игнорировались как второстепенные, которые только мешают чистоте исследования проблемы. Усредненный человек - это нечто без возраста и пола (хотя почему-то по умолчанию предполагалось - что это мужчина в полном расцвете сил); скорее здоровый, чем больной; неопределенной нации (конечно же - европеец), среднего достатка (обеспеченный буржуа) и свободной профессии (желательно - философ).

Все остальные варианты оставались за рамками серьезного размышления и рассматривались лишь в качестве экзотики для контраста и противопоставления собственно Человеку.

Методологические основания маргинальной антропологии

В настоящее время происходит изменение характера методологии: из методологии общих норм и правил деятельности она превращается в методологию постановки и прояснения человеческих проблем78. Задачей методологии становится выяснение, конструирование и преобразование схем деятельности, "встроенных" в повседневный опыт человеческих индивидов. Методология приобретает все более выраженное антропологическое измерение.

Поэтому нас будут интересовать не только методологические подходы и принципы, наиболее адекватные предметной области маргинальной антропологии, но и обратное влияние антропологии на выбор и постановку методологических проблем. Можно говорить о некоторой корреляции антропологии и методологии в нашем исследовании.

В контексте проблематики маргинальной антропологии можно рассмотреть соотношение рационального анализа и понимания как гносеологических стратегий. Воспользуемся такими категориями маргинальной антропологии как "граница" и "предел". Тогда анализ предстает как редукция, сведение неизвестного к известному, о-граничение, то есть заключение в границы, введение в определенные пределы. Определить, дать определение чему-либо - значит о-пределить, сравнить с нормой, наложить меру, положить пределы, указать, обозначить границы. Определить - значит уточнить контекст, очертить и замкнуть смысловую сферу, максимально сузить область употребления. Это видно даже из значения слова "термин" (лат. terminus - предел, граница, определенность, имя), в котором выражена идея уточнения значения в некоторых рамках, границах.

Термин, понятие, категория всегда несут оценочную нагрузку, сравнение с нормой, с образцом. Недаром "категория" по-гречески значит не только высказывание, но и обвинение, и призрак. Следовательно, понятия и категории несут не только гносеологическую, семантическую нагрузку, но в скрытом виде содержат некоторые онтологические модели, схемы, образы. Категории - не только инструментальные логические модусы познания, за ними всегда стоит та или иная онтология, либо они задают ту или иную онтологию. Смена понятий и категорий в принципе означает смену онтологической (в нашем случае - антропологической и психологической) картины, смену образа и понимания человека79.

Таким образом, посредством анализа невозможно беспредпосы-лочное постижение некой реальности, а наоборот, происходит экспансия некоторой модели бытия, построенной на основе одной области реальности, на другие сферы бытия. Сначала дается определение логическое, а затем происходит ограничение онтологическое. Совершается неизбежное упрощение и обеднение содержания смыслового, предметного и событийного универсума.

Обратная логическая и онтологическая операция производится в процессе понимания. Понять что-либо - значит выйти за его пределы, в его контекст. Так, понять смысл слова можно только из контекста фразы его использования, смысл фразы - из контекста текста и т.д. . Понимание - это трансцендирование, выход за пределы, преодоление границы, нарушение и разрушение границ, выход в более широкий, возможно бесконечный контекст. Например, постмодернизм как методология задает максимальный, безграничный контекст понимания, моделирует смысловой универсум, выходит в бесконечный процесс интерпретаций и порождения смыслов, что делает возможным событие трансцендирования.

Процедура анализа как нечто искусственное, специальное не может воспроизвести все богатство смыслов, которое обретается в событии понимания. Понимание вплетено в ткань бытия человека, не дистанцировано от событий человеческого существования. "Именно в событии совпадают, или, по крайней мере, сливаются логика и метафизика, структура и сущность, феномены и "вещь в себе" исторического процесса. Событие - это то, в чем бытие выходит за свои пределы, точнее переходит из одного рода в другой. Событие переводит бытие из одного смысла в другой"8 .

Интересно реконструировать семантику, ассоциативные ряды, ценностный контекст, соответствующий анализу и пониманию как духовным практикам. Анализ сознательно или бессознательно ассоциируется с такими смыслами и образами, как сомнение, критика, суждение, подозрение, недоверие, виновность, осуждение, обвинение, суд, неверие, чужое, враждебное. Представляется, что истина скрыта, скрывается, прячется в глубине, в темноте. А понимание соотносится с такими смыслами и образами, как вслушивание, сочувствие, сопереживание, симпатия, доверие, оправдание, приобщение, принятие, откровение, самовыражение истины.

Таким образом, техники познания предстают как две противоположные стратегии: проведение границ, их утверждение в случае анализа и снятие границ, их преодоление в случае понимания. Анализ - это редукция, низведение к простому, старому, известному, а понимание - это восхождение к сложному, новому, неизвестному, это трансцендирова-ние. Анализ - это познание путем отчуждения, насилия над объектом; а понимание - это познание путем приобщения, любви, личностного отношения к предмету познания.

В общем виде проблему маргинальное в гносеологии можно поставить так: каковы место и роль границ и пределов в знании и познании? Универсум объектов и смыслов бесконечен, и все явления мира связаны между собой, между тем наука всегда выделяет явления, подлежащие ее изучению, из числа других явлений. Все дело в том, где и как здесь проводится граница. Однако не менее значимой оказывается обратная стратегия, стратегия снятия, стирания границ, техники децентра-ции, деконструкции. "В культуре существует великое разнообразие техник деконструкции в искусстве, в обыденном опыте, в науке, в религии: ритуалы, смех, поэзия, музыка, нонсенс и абсурд, карнавал, анализ, сексуальные и психоделические эксперименты, медитация и т.д. Все они используются для расшатывания привычного восприятия, обеспечивая в конечном счете предпосылки прорыва к трансцендентному, к невырази-мому. Поэтому любая деконструкция пределом имеет молчание" .

Для исследования проблем маргинальной антропологии будет плодотворным применение метафизического подхода. Метафизика оказывается необходимой для фиксации динамики, процессуальности, воспроизводимости человеческого бытия, не представленных в формах обыденного опыта, но встроенных в этот опыт и обусловливающих его83. Вполне возможна социальная и антропологическая метафизика, основанная на моделях метафизики философской и религиозной.

Постигая бесконечный мир осмысленно, то есть неизбежно с какой-то позиции, с определенной точки зрения, человек оказывается связанным с выбором этой позиции. И каждая такая позиция является неповторимой, уникальной, а ее занятие - актом свободы. Необходимость метафизического знания обусловлена самой природой человеческого бытия, а сама метафизика - суть выражение осмысления этого человеческого измерения бытия84.

Игра как антропологический феномен

В последние годы наблюдается экспансия игровой методологии на различные сферы человеческой деятельности, и даже возникла угроза абсолютизации игровой парадигмы. Пожалуй, уже достигнут предел распространения понятия игры и сейчас уточняются границы его применимости102. Обращается внимание на амбивалентный характер игры, некоторые ее негативные моменты. Например, анализируется проблема тоталитарных игр. Таким образом, начинается второй круг рефлексии, и здесь необходим философский анализ.

Становится актуальной проблема экспликации предпосылок игры, прояснения онтологических условий самой возможности игры, обнаружения ее фундаментальных оснований. Можно сформулировать такой вопрос - как должен быть устроен мир, чтобы была возможна игра? Очевидно, что в терминах детерминизма возможно описание лишь некоторых черт игры, таких, как ее условия, правила и закономерности. Для адекватного описания игровой ситуации также недостаточно привлечения категории случайности. В этом случае "игра" представляется лишь отклонением от нормы, нарушением закона, увеличением хаоса. Случайность без цели, без смысла задает игру как произвол и ее реализация может привести лишь к игровой смерти (по аналогии с тепловой) вселенной.

Для определения задач игры, для раскрытия ее тактики и стратегии необходимо использование терминов телеологии: цель, целесообразность, целеполагание. Но алгоритмический подход должен быть дополнен аксиологическим, кроме понятий теории возможных миров необходимо использовать категории долженствования, ценности, смысла. Только тогда в мире обнаруживаются модусы свободы и творчества, становится возможной постановка вопроса о ценности игры, о ее смысле.

Почему человек играет? Есть ли в этом необходимость или это только его желание? Что изменяется в окружающей реальности и в нем самом? Становление и самоизменение субъекта в игре и через игру касается его одного или трансцендирование преображает всю человеческую природу? От ответа на эти вопросы зависит миропонимание человека, выбор жизненной стратегии и своего места в мире.

В каждой культуре есть две противоположные тенденции: стремление к стабильности, воспроизводству традиционных форм жизнедеятельности и поиск новых смыслов и ценностей. Эти тенденции имеют в своей основе определенные типы мироотношения, некие экзистенциальные проекты, скрытые предпосылки которых необходимо прояснить.

В первой тенденции проявляется стремление к постоянству и накоплению благ, забота о стабильном существовании и преемственность традиций. А во второй - выход за пределы наличного бытия, открытость навстречу неизвестному, творческий поиск новых ценностей. Эта тенденция выражается в различных игровых формах жизнедеятельности человека: в детских играх, празднике, спорте, в разных видах искусства, генерирующих новые смыслы.

В соответствии с этим мы будем условно выделять две позиции в отношении к бытию: серьезную и игровую. Хотя, как обнаруживается, в таком схематичном разделении есть и онтологический смысл. Игру мы будем рассматривать как чистый феномен, некий ее инвариант, как она есть сама по себе вне конкретных форм и проявлений. В философской литературе уже неоднократно анализировалась проблема игры, поэтому мы не будем уточнять границы применения этого понятия, придавая ему универсальный смысл с некоторым метафизическим акцентом.

Первая позиция ориентируется на действительность, стремится к определенности и законченности, ищет свое основание в сущем. Традиционная культура адаптируется к реальному положению вещей, приспосабливается к условиям и закономерностям внешнего мира. Она относится к окружающему миру как к чему-то ставшему, предзаданному и неизбежному, то есть все принимает всерьез.

Причинность и необходимость, довлеющие над нами своей принудительностью, признаются и принимаются как данности, с которыми нужно смириться. Мир противостоит человеку как нечто чуждое и враждебное, которое возможно лишь слегка обустроить и взаимоотношения с ним представляются только в виде труда и борьбы.

Отсюда вытекает значительная роль познания, науки и технологий для ориентации в нечеловеческом мире и преобразования его по своим критериям. Любое прогнозирование и управление, по сути, являются попыткой манипулирования бытием, недаром термин "естество-испытание" имеет тот же корень, что и слово "пытка".

При философском анализе этой тенденции обнаруживается огромное значение таких категорий, как причинность, закономерность, необходимость, то есть главным в таком мироотношении является привязанность к прошлому, прошедшему, сбывшемуся, уже случившемуся, ставшему и завершенному. Мир мыслится в субъектно-объектной схеме как нечто материальное и предметное. Подлинное бытие закрыто от человека предметами, законами и целями.

Таким образом, это признание своей слабости и зависимости от внешних обстоятельств и многочисленных причин, принятие окружаю щего мира как данности и несомненности, как чего-то уже готового и полностью определенного. Наличная реальность становится обремени тельной, ограничивает и закабаляет человека, ставит его в один ряд с дру гими объектами. Человек предстоит и противостоит бытию, принимает закрытую позицию по отношению к миру и "уходит в глухую защиту".

Поэтому возникают умозрительно спроектированные представле ния о желанном будущем. Вводятся категории возможного, должного, цели и производные от нее целеполагание и целесообразность. Цель - это несколько улучшенное прошлое, отчужденное и опрокинутое в будущее. Ведь целеполагание - это тоже своего рода детерминация и ограничение возможности выбора. Будущее не встречается как оно есть, а конструируется в соответствии с субъективными ожиданиями.

Утопические идеи являются лишь обратной стороной мучительного прошлого. Слишком серьезное и ответственное отношение к будущему оборачивается насилием над ним. А зазор между прошлым и будущим заполнен только трудом, страданиями и борьбой. В страхе перед новым, чем-то неопределенным выражается фундаментальное недоверие человека к бытию, нежелание или невозможность открыться навстречу неизвестному.

В заботе, тревоге проявляется желание опереться на что-то определенное и устойчивое, неизменное и нерушимое, что обеспечивало бы постоянство положения и гарантировало бы некоторое преуспевание в будущем. При этом человек изо всех сил цепляется за привычное, обжитое, знакомое, утверждая свой сегодняшний статус и надеясь добавить к нему что-то в будущем, при этом ни от чего не отказываясь и ничем не рискуя.

Герой. Жрец. Царь

Образ царя имеет не только социальный и политический смысл, но и антропологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие ие рархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества. Попробуем разобраться во взаимном проникновении этих разнооб разных смыслов и в том, как миф о царской власти влияет на судьбы конкретных царей и воплощается в реальной истории различных стран и народов. Что же ожидается от настоящего царя - постоянные подвиги или высшая и всеискупляющая жертва? Сначала рассмотрим две фигуры - героя и жреца, обращая внимание только на то, что поможет понять образ царя, прояснить мифологию, символику и поэтику царской власти.

Сюжет всех сказок, мифов и эпических произведений различных народов всегда строится на основе путешествия и приключений какого-либо героя. Это может быть первопредок, "культурный герой", демиург -создатель необходимых людям вещей и полезных знаний. О различных героях написано уже достаточно много189, однако еще не оценены в пол- ной мере место и значение фигуры героя в духовной жизни всех народов, не только в древности, но и вплоть до сегодняшнего дня. Психоанализ указал на соответствие различных этапов путешествия героя определенным состояниям психического развития и духовного становления каждого человека, при этом ограничившись лишь символическим пониманием мифов.

Мы будем рассматривать содержание героических мифов не только как символы190, помогающие адаптироваться человеческой психике к изменяющимся условиям окружающей среды, но и как реальные феномены, первичные факты духовной жизни. Сюжеты и мотивы мифов соответствуют фундаментальным структурам человеческого бытия, оказывающим принципиальное влияние, непосредственное воздействие на мышление и поведение каждого из нас. Мифы не остались в далеком прошлом, и в нашей повседневной жизни они всегда рядом с нами, вернее внутри нас. До сих пор все дети воспитываются на сказках (и слава Богу!), и, став взрослыми, люди неосознанно воплощают мифологические сюжеты в своей погоне за успехом и богатством, в битвах с врагами и стихиями, в поисках мудрости и совершенства, бессмертия или святости.

Все ценности современной цивилизации, которые, на первый взгляд, основаны на рациональных предпосылках, могут быть осмыслены в контексте архаических мифов. Это касается науки и техники (как магических знаний и предметов), средств связи и информационных технологий (как волшебных инструментов для контроля над действительностью), производства и бизнеса (как обретения ресурсов для прорыва к высшим ценностям), политики и обороны (как достижения особого статуса и неуязвимости). Современное искусство и массовая культура как новая мифология требуют соответствующего прочтения и расшифровки. Поэтому представляется необходимым обращение к древней традиции, духовному опыту, и мифологема героя может оказаться ключевой.

Показательно особое, исключительное происхождение героя. В мифах обычно это родоначальник народа, первопредок, основатель царства. Герой так или иначе связан со сферой сакрального. Он поднимается на небо или является посланником богов, исполнителем их воли, либо в роли героя выступает (воплощается) само Божество, Создатель вселенной, Творец мира, демиург. В любом случае в происхождении героя можно отметить избранность, исключительность, предопределение. Он призван, предназначен для выполнения какой-то сверхчеловеческой задачи. Каждый человек имеет в себе прообраз героя, любой из нас в глубине души верит в свое особое предназначение, предчувствует уникальность своей судьбы и надеется на благосклонность богов или милосердие Бога.

Особая тема - рождение героя191, которое часто происходит чудесным образом (в особых случаях имеет место непорочное зачатие192). Для каждого человека его собственное рождение является чудесным событием, находится за пределами понимания. Герой обычно является сыном бога"" или священного царя1 4, его хотели убить, изгнали, обманом завладели царством. Интересно, что герой - это человек без детства , он лишен родителей, обычных детских радостей. Он вынужден скрываться, бороться за свою жизнь, и рано достигает зрелости. Герой забыл свое происхождение и поэтому не знает кто он на самом деле. Он должен вспомнить все, узнать страшную тайну о своем рождении, восстановить свой статус и вернуть утраченное царство.

Сущность героя - в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема - это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушения; принципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первособытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого196. Действуя в согласии с высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя - возвращение сакрального в мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святого ; а подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

Подвиг имеет сложную структуру. Обязательными элементами являются: призыв к подвигу, путешествие, испытания, помощь, сам подвиг (чаще всего - битва). Еще желательно, чтобы свершились гибель героя и последующее воскрешение. Обычно все начинается с призыва к подвигу, к путешествию. За отказ герой может быть наказан. Собственно, у него нет выбора; если он откажется от совершения подвига, то произойдет нечто страшное и непоправимое. На этом этапе герой еще может сомневаться и откладывать решение, потом он уже целиком подпадает под власть разворачивающихся событий. Чтобы вернуться в свое царство и вернуть трон, герой должен сначала посетить небесный и подземный миры.

Часто призыв к подвигу заменяется изгнанием. Кто-то обманом и предательством лишает героя законного престола, насильственно изгоняет его из царства. Изгнание является метафизическим актом, герой теряет престол как центр своего бытия, меняет свой онтологический статус, изгоняется на границу мира. Там он получает опыт небытия, который позволяет ему научиться различать добро и зло.

Похожие диссертации на Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии

Духовное возрождение личности как проблема философской антропологииШелепова Надежда Ильинична

Феномен тела как проблема философской антропологии Лохов Сергей Александрович

Личностный статус покаяния как проблема философской антропологии Петровых Дмитрий Сергеевич

Этические проблемы в антропологии Ибн СиныКаримова, Матлюба Рафиковна

Толерантность как проблема философской антропологииЗолотухин Владимир Михайлович

Проблема телесности в философской антропологии Александра Лоуэна Спирова Эльвира Маратовна

Антропология киноискусства : философский анализ проблемы репрезентации реальностиПостникова Татьяна Владимировна

Проблема индивидуальной идентичности в философской антропологии Дуденкова Ирина Васильевна

Проблема знакового и образного сознания в структуре философской антропологииХарламов Игорь Николаевич

Проблема жизни и смерти в религиозно-философской антропологии Л. Н. ТолстогоПопов Гарри Анатольевич