Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретический анализ состояния проблемы лжи и лживости в отечественных и зарубежных исследованиях
1.1. Определение лжи и понимание этого феномена в отечественной и западной психологии
1.2. Существующие типологии, формы и виды лжи 18
1.3. Мотивы и причины лживости 26
1.4. Тендерные различия, связанные с ложью 34
1.5. Личностные и поведенческие особенности лжецов 39
1.6. Феноменология лживости в младшем и среднем подростковом возрасте
1.6.1.Особенности и причины лжи детей младшего подросткового возраста
1.6.2. Особенности и причины склонности ко лжи в подростковом возрасте
Выводы по 1-ой главе 72
Глава II. Эмпирическое исследование особенностей, причин и проявлений склонности ко лжи у учащихся средней школы
2.1. Исследование представлений о лжи и ее причинах у учащихся гимназических классов
2.2. Исследование взаимосвязи склонности ко лжи с тревожностью и личностными особенностями учащихся гимназических классов
2.3. Организация, методы и результаты эмпирического исследования склонности ко лжи подростков из общеобразовательной школы и классов коррекционно-развивающего обучения
2.4. Формирующий эксперимент по снижению школьной тревожности пятиклассников
2.5 Рекомендации педагогам и школьным психологам 127
Выводы по II-ой главе 131
Заключение 134
Библиография 136
Приложения 146
- Существующие типологии, формы и виды лжи
- Феноменология лживости в младшем и среднем подростковом возрасте
- Исследование взаимосвязи склонности ко лжи с тревожностью и личностными особенностями учащихся гимназических классов
- Формирующий эксперимент по снижению школьной тревожности пятиклассников
Введение к работе
Актуальность исследования. Психология понимания и распознавания лжи для российской науки является относительно новой и малоизученной областью исследования. Вместе с тем «ложь» относится к группе тех понятий, которые широко используются в философии, богословии, психологии, педагогической и социальной практике, а также в повседневной жизни человека.
Данное явление трактуется как «вымысел или извращение истины» (Мелитан К., 1903), «сознательно неверное показание» (Штерн В., 1922), «особый вид мышления» (Лурия А.Р., 1927, 1928), «акт воздействия» (Дюранден Г., 1970), «преднамеренное несоответствие между тем, что человек заявил, и тем, в чем он действительно убежден, что он действительно знает, считает и чувствует» (Леви Л., 1970), «реализация намерений субъекта ввести партнера в заблуждение» (Знаков В.В., 1993; Красников М.Л., 1999). Такое достаточно широкое толкование данного понятия неизбежно размывает его содержание, что отмечается как в психологической, так и в педагогической литературе.
Вопрос о детской лжи имеет большое практическое и теоретическое значение. С практической точки зрения важно понять корень, функцию и условия лжи. Как пишет педагог, богослов и психолог Зеньковский В.В., «хотя мы постоянно вносим сами ложь в нашу жизнь, не можем жить без нее, но мы хорошо понимаем ядовитое влияние лжи на взрослых, а тем более на детей» (Зеньковский В.В., 1995). С теоретической точки зрения – это явление сложное и многоаспектное, соприкасающееся с целым рядом основных вопросов психологии детства.
Как в зарубежных, так и в отечественных работах можно выделить несколько направлений анализа детской лжи. В первом из них основной акцент сделан на понимание ребёнком общего смысла слов «ложь» и «обман», а также на содержание нормы «правдивость» (Авдулова Т.П., 2001; Авхач Г.Н., 1981; Кольберг Л., 1992 и др.). Вторая линия посвящена выявлению типов поведения школьников в ситуациях выбора между ложью и правдой (Авхач Г.Н.1981; Бурке-Бельтран М.Т., 1980; Клименко И.Ф., 1987 и др.). Третья направлена на рассмотрение сферы эмоциональных переживаний ребёнка по поводу соблюдения или нарушения нормы «правдивость» (Хьелл Л., 3иглер Д., 2003; Piaget J., 1932; Rich J.M. & Devitis Н.J., 1985 и др.). Наряду с этим в работах отдельных авторов затрагивается вопрос о возможных мотивах появления лжи (Мухина В.С., 1997; Экман П., 1993). Однако, несмотря на огромный интерес к данной теме, в центре внимания исследователей, как правило, находится проблема нарушения или соблюдения детьми моральных норм и лишь косвенно рассматриваются вопросы о возрастно-психологической специфике лжи и внутренних механизмах её возникновения у подростков. Небольшое количество исследований и научной информации по данной проблеме свидетельствует о том, что данная проблематика недостаточно изучена в педагогической психологии.
В настоящей работе предпринята попытка эмпирического исследования феномена лжи в подростковом возрасте, т.к. именно этот период является ключевым в становлении личностных механизмов поведения ребёнка. Проявление склонности ко лжи и усиление ее у подростка в годы школьного обучения создает негативные предпосылки успешности в учебной деятельности. Это одна из типичных проблем, с которыми сталкиваются школьные психологи и учителя. Особое внимание она привлекает потому, что выступает признаком школьной дезадаптации ребенка, отрицательно влияя на все сферы его жизнедеятельности.
Актуальность темы связана с поиском ответов на следующие вопросы: «Почему и в каких случаях учащиеся лгут товарищам и учителям? Каких целей они достигают, прибегая к использованию лжи? Какие личностные свойства отличают лжецов? Какие аспекты обучения и школьной ситуации в целом влияют на продуцирование лжи школьниками?»
Цель исследования: выявление особенностей, причин и проявлений склонности ко лжи у различных категорий учащихся средней школы.
Объект исследования: склонность ко лжи в среднем подростковом возрасте.
Предмет исследования: особенности, причины и проявления склонности ко лжи у учащихся средней школы (5-е – 9-е классы).
Общей гипотезой исследования является утверждение, что склонность ко лжи у учащихся средней школы может быть обусловлена возрастными, гендерными, личностными, культурно-обусловленными, средовыми и интеллектуальными особенностями.
Частные гипотезы:
ложь и лживость подростков имеет взаимосвязь с показателем тревожности, уровнем умственных способностей, самооценки и показателем социальной желательности;
на склонность ко лжи подростков оказывает влияние специфика условий обучения в гимназии, коррекционно-развивающем классе и общеобразовательной школе;
детская ложь в подростковом возрасте в школьных ситуациях взаимодействия с другими детьми и педагогами может рассматриваться как способ ориентировки на сверстника или взрослого и выступать как индикатор его эмоционально-личностных особенностей.
Теоретико-методологическую основу исследования составили труды отечественных (Знаков В.В., Симоненко С.И., Свинцов В.И., Тарасов А.Н., Прихожан А.М., Толстых Н.Н., Красников М.Л., Зеньковский В.В., Каптерев П.Ф., Кузнецов В.В., Мухина В.С. и др.) и зарубежных ученых (Штерн В., Липман О., Фрай О., Экман П. и др.), изучавших феномен лжи в разных контекстах.
Задачи исследования:
-
провести анализ отечественной и зарубежной научной литературы по проблеме феномена лжи;
-
подобрать диагностический комплекс для исследования особенностей понимания лжи и причин склонности ко лжи учащихся гимназических классов;
-
провести сравнение особенностей понимания лжи и причин склонности ко лжи у российских и английских подростков;
-
провести эмпирическое исследование, направленное на выявление взаимосвязи между школьной тревожностью, склонностью ко лжи и личностными особенностями гимназистов;
-
выявить и сравнить личностные особенности склонности ко лжи у разных категорий учащихся подросткового возраста;
-
организовать и провести коррекционно-развивающие занятия с учащимися по снижению школьной тревожности, тем самым устраняя у них проявления и причины склонности ко лжи.
Методы исследования: для изучения особенностей и причин лживости использовались теоретические, диагностические (анкетирование, тестирование) и статистические методы. Выбор методов определялся логикой исследования и задачами, решаемыми на каждом отдельном его этапе.
Конкретные методики исследования: тест школьной тревожности Филипса, опросник BIRD (The Balanced Inventory of Desirable Responding) Д. Паулуса для определения уровня лживости (адаптация Осина Е.Н.); две авторские анкеты, составленные в соответствии с целями и задачами нашего исследования; методика «Краткий ориентировочный тест» Э.Ф. Вандерлика, предназначенная для определения интегрального показателя общих способностей (адаптация В.Н. Бузина); методика диагностики самооценки мотивации одобрения Д. Марлоу, Д. Крауна; шкала самооценки уровня тревожности Ч.Д. Спилберга, Ю.Л. Ханина; экспресс-диагностика уровня самооценки Н.П. Фетискина, В.В. Козлова; подростковый вариант теста Кеттела. Обработка результатов проводилась на основе статистического пакета SPSS Statistics (Version 17) с применением методов статистической обработки.
Надежность и достоверность полученных в ходе исследования данных обеспечивались обоснованностью исходных теоретико-методологических позиций; репрезентативностью выборки исследуемых и использованием совокупности валидных методик, соответствующих целям и задачам исследования; применением статистических методов обработки данных, статистической значимостью полученных результатов и их сопоставимостью с данными других исследований.
Организация исследования: Основные положения исследования формулировались и проходили практическую проверку на базе гимназии № 1507 г. Москвы в процессе работы автора с ученическими коллективами специализированных классов гимназии (166 человек), а также со школьниками г. Зеленограда (50 человек). Общая выборка участников исследования составляет 276 человек, из них 216 школьников 5-9-х классов, 20 английских подростков 15-лет, 20 учителей гимназии и 20 родителей гимназистов.
Научная новизна исследования определяется тем, что в рамках психолого-педагогического подхода выявлены особенности понимания феномена лжи в подростковом возрасте, позволяющие раскрыть различные аспекты (морально-оценочные и морально-правовые) и истоки (содержание и перечень страхов) данной формы поведения у российских и английских школьников. Установлено, что склонность ко лжи у учащихся средней школы обусловлена возрастными, гендерными, культурно-обусловленными, средовыми (обучение в гимназии, общеобразовательной школе и классах коррекционно-развивающего обучения) и личностными особенностями. Выявлена взаимосвязь некоторых из причин лживости (страх самовыражения, страх не соответствовать ожиданиям окружающих) учащихся средней школы с повышенной школьной тревожностью. Установлена связь между уровнем лживости и ее причинами с чертами характера подростков. Доказана эффективность коррекционно-развивающих занятий в снижении школьной тревожности, которая является причиной склонности ко лжи у гимназистов.
Теоретическая значимость исследования связана с выявлением возможных причин и раскрытием механизмов возникновения у подростков данной формы поведения (склонности ко лжи), что определяется необходимостью формирования у ближайшего окружения школьника адекватного представления о самом феномене «детской лжи», предполагающего раскрытие его возрастной специфики в подростковом возрасте.
Практическая значимость работы связана с тем, что полученные результаты позволяют разработать психолого-педагогические рекомендации в отношении детей с разной степенью склонности ко лжи с целью предотвращения искажений в эмоционально-личностном развитии ребенка.
Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в системе общего среднего образования в связи с тем, что в исследовании разработана и экспериментально проверена коррекционно-развивающая программа. Помимо этого полученные в исследовании данные могут быть использованы в курсах «Психология развития и возрастная психология», «Педагогическая психология» и «Возрастно-психологическое консультирование» при подготовке психологов и педагогов.
Положения, выносимые на защиту:
-
Школьники, в той или иной мере склонные ко лжи, обнаруживают установку на преобразование конфликтной и эмоционально-напряженной ситуации в нейтральную и обнаруживают тенденцию к выгоде (достижению своих интересов), преодолению страха и самозащите.
-
Склонность ко лжи у учащихся средней школы обусловлена возрастными, личностными, гендерными, культурно-обусловленными, средовыми и интеллектуальными особенностями.
-
Ложь подростков имеет взаимосвязь с показателем тревожности, личностными особенностями, уровнем умственных способностей, самооценки и показателем социальной желательности.
-
На склонность ко лжи подростков оказывает влияние специфика условий обучения в гимназии, коррекционно-развивающем классе и общеобразовательной школе.
-
Степень склонности использовать ложь в ситуации школьного взаимодействия связана с преобладанием ориентировки школьников на взрослого или сверстника. Подростки, склонные ко лжи, ориентированы на сверстников и демонстрируют высокую значимость дружеских отношений.
-
Коррекционные занятия, проводимые в групповой форме, снижают уровень тревожности у детей на этапе перехода от младшего к среднему школьному возрасту, доводя ее до состояния мобилизующей (в пределах нормы).
Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялась посредством выступлений на аспирантских семинарах кафедры, в ходе выступлений на научных и научно-практических конференциях разного уровня. Осуществлена апробация и внедрение коррекционно-развивающей программы для учеников средней школы.
Материалы исследования и система работы докладывались на заседаниях кафедры психологии МПСИ; по теме исследования опубликовано шесть работ.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, выводов, заключения, библиографии, включающей 198 источников, из них 62 - на иностранных языках, и приложения. Основной текст диссертации содержит 4 таблицы, 21 рисунок и 1 схему.
Существующие типологии, формы и виды лжи
Современные западные психологи опираются на философскую традицию, которая наиболее ясно выражена в определении Хьюго Гротиуса: «Ложь в собственном смысле слова есть намеренная, связанная с желанием обмануть неправда, которая отнимает или ограничивает у ближнего возможность суждения, на которую он, согласно молчаливому соглашению, имеет естественное право. Ложь предосудительна, потому что несовместима с правами того, к кому она обращена» (цит. по: Фрай О., 2005). Представления о правах человека не только глубоко укоренились в западной общественной морали, они отражаются в индивидуальном сознании людей, в силу чего этого западное понимание лжи является морально-правовым.
В современной западной психологии морали эта проблема формулируется как обоснование права взрослого или ребенка уклониться от расспросов на личные темы, сославшись на нежелание приоткрывать завесу над своими секретами. Это хорошо иллюстрируется высказыванием П. Экмана: «В рамках нашей плюралистической культуры всегда будут существовать различные точки зрения на любую сторону жизни детей. Проблема состоит в том, четко ли родители различают, что им необходимо знать, а с чем они могут смириться как с проявлением независимости ребенка. Если существует взаимное согласие о наличии каких-то личных сфер, то ребенок вправе уклониться от расспросов или ответить: «Это мое личное дело», подобно тому, как родители запирают дверь своей спальни». (Экман П., 1993)
Американский исследователь признает: «Конечно, люди не всегда говорят правду, и не всегда так уж необходимо их разоблачать» (Экман П., 2009) . В частности, «тактичность зачастую предполагает недомолвки, приукрашивание, а также слова, которые абсолютно не соответствуют истине, но в то же время и не являются ложью» (Экман П., 2009). П. Экман ни в малейшей степени не навязывает читателю своих нравственных убеждений, но сам при обсуждении проблемы лжи не отступает от них ни на шаг. Его рассуждения основываются на традиции, восходящей в западной культуре к богословским трудам Блаженного Августина и получившей завершенное выражение в моральной философии И. Канта (Кант И., 1980; Augustinus А., 1986). Фактически американский психолог, как и его знаменитый немецкий предшественник, категорически отвергает ложь во всех ее проявлениях: «Я научился каждый раз удерживаться от того маленького шага, с которого начинается большая ложь» (Экман П., 2009). Краеугольным камнем фундамента такой морально-психологической позиции является представление о том, что ложь нарушает права обманываемого человека. Подобное представление отражается в определениях лжи — как в том, которого придерживается П. Экман, так и приводимых в толковых словарях английского языка.
Типичными для английских словарей являются такие значения понятия ложь: I. Неистинное утверждение, сделанное с намерением обмануть; ложь, неправда. II. То, что производит или предназначено для того, чтобы произвести ложное впечатление. Соответственно «лгать» обозначает: 1. Делать неверное заявление или заявления, особенно с намерением обмануть. 2. Производить ошибочное или вводящее в заблуждение впечатление. Аналогичные определения можно найти и в одном из самых авторитетных словарей американского варианта английского языка — словаре Уэбстера (New Webster s Dictionary of the English Language, 1989.).
Обратимся далее к английскому толковому словарю Кассела, в котором указывается, что, лгать — значит «говорить или писать что-нибудь с сознательным намерением обманывать; произвести ложное впечатление, чтобы обмануть» (Cassel s English Dictionary, 1969). Практически такие же определения обсуждаемого действия и понятия содержатся в других известных английских словарях (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003; Webster s school dictionary, 1986).
Толковые словари русского языка порождают у заинтересованного читателя образы, весьма отличные от тех, на которые наводит чтение американских, английских и немецких литературных источников. В словаре В. И. Даля находим такие определения: «Лгать — врать, говорить или писать ложь, неправду, противное истине. Ложь — то, что солгано, слова, речи, противные истине» (Даля В. И., 2006). В толковом словаре русского языка: «Ложь — намеренное искажение истины; обман, неправда» (Толковый словарь русского языка, 2006).
С точки зрения русских авторов, смыслоразличительными признаками, позволяющими констатировать наличие или отсутствие лжи в ситуации общения, являются ее референтный и интенциональный аспекты: искажена ли истина, и сделано это намеренно или нет. Коммуникативный аспект лжи, воздействие не соответствующего фактам утверждения на другого человека, хотя и подразумевается, но остается как бы на втором плане и не подвергается серьезному научному анализу.
Вместе с тем наше понимание лжи имеет существенную для психологического анализа особенность: определения обсуждаемого феномена нередко содержат указания на морально предосудительный характер действий лгущего субъекта, например: «Лжет, не краснея». Довольно распространенным является рассмотрение лжи как синонима такого социально порицаемого поступка, как клевета. А. И. Ильин указывает на неразрывную связь лжи и предательства (Ильин А. И., 1993).
Это не случайно, а, скорее, закономерно: для русской культурной традиции характерно рассмотрение лжи как морально предосудительного деяния субъекта. Солгав, человек берет грех на душу и за это расплачивается муками совести (Знаков В.В., 1998). Вот, к примеру, как определяет указанный феномен В. С. Соловьев: «Ложь — в отличие от заблуждения и ошибки — обозначает сознательное и потому нравственно предосудительное. противоречие истине» (Соловьев В. С, 1896). Это типично? русское понимание лжи, включающее ее в область-рассмотреншгне теории познания а нравственной философии; В. С. Соловьев, И: А. Ильиной другие русские мыслители осуждают солгавшего, потому что он отступает от своей, божественной и человеческой сути, но в их определениях лжи тоже нет НИІ слова о том человеке, которому лжет субъект. Ложь.рассматривается.прежде всего как категория нравственного сознания человека, поэтому русское понимание лжи можно назвать субъективно-нравственным.
Феноменология лживости в младшем и среднем подростковом возрасте
Современные западные психологи опираются на философскую традицию, которая наиболее ясно выражена в определении Хьюго Гротиуса: «Ложь в собственном смысле слова есть намеренная, связанная с желанием обмануть неправда, которая отнимает или ограничивает у ближнего возможность суждения, на которую он, согласно молчаливому соглашению, имеет естественное право. Ложь предосудительна, потому что несовместима с правами того, к кому она обращена» (цит. по: Фрай О., 2005). Представления о правах человека не только глубоко укоренились в западной общественной морали, они отражаются в индивидуальном сознании людей, в силу чего этого западное понимание лжи является морально-правовым.
В современной западной психологии морали эта проблема формулируется как обоснование права взрослого или ребенка уклониться от расспросов на личные темы, сославшись на нежелание приоткрывать завесу над своими секретами. Это хорошо иллюстрируется высказыванием П. Экмана: «В рамках нашей плюралистической культуры всегда будут существовать различные точки зрения на любую сторону жизни детей. Проблема состоит в том, четко ли родители различают, что им необходимо знать, а с чем они могут смириться как с проявлением независимости ребенка. Если существует взаимное согласие о наличии каких-то личных сфер, то ребенок вправе уклониться от расспросов или ответить: «Это мое личное дело», подобно тому, как родители запирают дверь своей спальни». (Экман П., 1993)
Американский исследователь признает: «Конечно, люди не всегда говорят правду, и не всегда так уж необходимо их разоблачать» (Экман П., 2009) . В частности, «тактичность зачастую предполагает недомолвки, приукрашивание, а также слова, которые абсолютно не соответствуют истине, но в то же время и не являются ложью» (Экман П., 2009). П. Экман ни в малейшей степени не навязывает читателю своих нравственных убеждений, но сам при обсуждении проблемы лжи не отступает от них ни на шаг. Его рассуждения основываются на традиции, восходящей в западной культуре к богословским трудам Блаженного Августина и получившей завершенное выражение в моральной философии И. Канта (Кант И., 1980; Augustinus А., 1986). Фактически американский психолог, как и его знаменитый немецкий предшественник, категорически отвергает ложь во всех ее проявлениях: «Я научился каждый раз удерживаться от того маленького шага, с которого начинается большая ложь» (Экман П., 2009). Краеугольным камнем фундамента такой морально-психологической позиции является представление о том, что ложь нарушает права обманываемого человека. Подобное представление отражается в определениях лжи — как в том, которого придерживается П. Экман, так и приводимых в толковых словарях английского языка.
Типичными для английских словарей являются такие значения понятия ложь: I. Неистинное утверждение, сделанное с намерением обмануть; ложь, неправда. II. То, что производит или предназначено для того, чтобы произвести ложное впечатление. Соответственно «лгать» обозначает: 1. Делать неверное заявление или заявления, особенно с намерением обмануть. 2. Производить ошибочное или вводящее в заблуждение впечатление. Аналогичные определения можно найти и в одном из самых авторитетных словарей американского варианта английского языка — словаре Уэбстера (New Webster s Dictionary of the English Language, 1989.).
Обратимся далее к английскому толковому словарю Кассела, в котором указывается, что, лгать — значит «говорить или писать что-нибудь с сознательным намерением обманывать; произвести ложное впечатление, чтобы обмануть» (Cassel s English Dictionary, 1969). Практически такие же определения обсуждаемого действия и понятия содержатся в других известных английских словарях (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003; Webster s school dictionary, 1986).
Толковые словари русского языка порождают у заинтересованного читателя образы, весьма отличные от тех, на которые наводит чтение американских, английских и немецких литературных источников. В словаре В. И. Даля находим такие определения: «Лгать — врать, говорить или писать ложь, неправду, противное истине. Ложь — то, что солгано, слова, речи, противные истине» (Даля В. И., 2006). В толковом словаре русского языка: «Ложь — намеренное искажение истины; обман, неправда» (Толковый словарь русского языка, 2006).
С точки зрения русских авторов, смыслоразличительными признаками, позволяющими констатировать наличие или отсутствие лжи в ситуации общения, являются ее референтный и интенциональный аспекты: искажена ли истина, и сделано это намеренно или нет. Коммуникативный аспект лжи, воздействие не соответствующего фактам утверждения на другого человека, хотя и подразумевается, но остается как бы на втором плане и не подвергается серьезному научному анализу.
Вместе с тем наше понимание лжи имеет существенную для психологического анализа особенность: определения обсуждаемого феномена нередко содержат указания на морально предосудительный характер действий лгущего субъекта, например: «Лжет, не краснея». Довольно распространенным является рассмотрение лжи как синонима такого социально порицаемого поступка, как клевета. А. И. Ильин указывает на неразрывную связь лжи и предательства (Ильин А. И., 1993).
Это не случайно, а, скорее, закономерно: для русской культурной традиции характерно рассмотрение лжи как морально предосудительного деяния субъекта. Солгав, человек берет грех на душу и за это расплачивается муками совести (Знаков В.В., 1998). Вот, к примеру, как определяет указанный феномен В. С. Соловьев: «Ложь — в отличие от заблуждения и ошибки — обозначает сознательное и потому нравственно предосудительное. противоречие истине» (Соловьев В. С, 1896). Это типично? русское понимание лжи, включающее ее в область-рассмотреншгне теории познания а нравственной философии; В. С. Соловьев, И: А. Ильиной другие русские мыслители осуждают солгавшего, потому что он отступает от своей, божественной и человеческой сути, но в их определениях лжи тоже нет НИІ слова о том человеке, которому лжет субъект. Ложь.рассматривается.прежде всего как категория нравственного сознания человека, поэтому русское понимание лжи можно назвать субъективно-нравственным.
Исследование взаимосвязи склонности ко лжи с тревожностью и личностными особенностями учащихся гимназических классов
Как мы можем видеть, все показатели по восьми факторам школьной? тревожности в первой группе выше, чем во второй. Нужно заметить, тем не менее, что средние значения по ним не превышают норму. Мы рассмотрим самые значимые отличия по факторам.между двумятруппами.
На первом месте оказался четвертый фактор /страх самовыражения/, т.е. негативные эмоциональные переживания ситуаций, сопряженных с необходимостью самораскрытия, предъявления себя другим; демонстрации своих возможностей. Этот показатель в четыре раза выше в первой группе.
Первый фактор /общая тревожность в школе/, шестой /страх не соответствовать ожиданиям окружающих/ и седьмой /низкая физиологическая сопротивляемость стрессу/ в два раза превышают показатели второй группы. Мы можем сделать вывод, что общее эмоциональное состояние ребенка, связанное с различными формами его включения в жизнь школы, тревожное.
Представители первой группы ориентируются на значимость других в оценке своих результатов, поступков, и мыслей. У них часто возникает чувство тревоги по поводу оценок, даваемых окружающим. Также эти учащиеся обладают низкой физиологической сопротивляемостью к ситуациям стрессогенного характера.
Факторы 2/переживание социального стресса/, 5/страх ситуации проверки знаний/ и 8/проблемы и страхи в отношениях с учителями/ - в полтора раза выше показателей во второй группе. Следовательно, учащиеся этой группы испытывают часто негативное отношение и переживание тревоги в ситуациях проверки (особенно - публичной) знаний, достижений, возможностей.
Соответственно, общий индекс тревожности испытуемых первой группы в два раза превышает показатели второй.
Для дальнейшего исследования мы решили сравнить между собой особенности лжи подростков первой и второй группы. Для этого нами была использована методика опросника Паулуса Д.ВІБШ (адаптация Осина Е.Н.) Это русская сокращенная версия опросника BIRD. Английская версия:Pulhus, D.L. (1998). The Balanced Inventory of desirable Responding (BIRD-7)/ Toronto/Buffalo: MultiHealtu Systems.
Показатели по шкалам опросника Паулуса Д.BIRD: шкала самообмана-приукрашивания; шкала управления впечатлениями; шкала самообмана-отрицания, а также общий показатель социальной желательности -представлены в приложении (См. Приложение №3).
На рис. 15 отчетливо видно, что итоговый средний показатель первой группы гораздо выше, следовательно, у тестируемых выше мотивация одобрения и готовность представить себя перед другими как полностью соответствующего социальным нормам. По-видимому, учащиеся хотят создавать и поддерживать положительные представления о самих себе, и это желание отражается на том, как они думают о себе и о других. Такие люди могут быть склонны толковать в свою пользу собственные успехи и снимать с себя ответственность за неудачи. Таким образом, школьникам из первой группы, в которой побудителем к обману является страх, свойственно чаще и по разным поводам прибегать ко лжи.
Мы также можем сделать вывод, что испытуемые, скорее всего, постоянно контролируют свои чувства, опасаясь, как бы они не прорвались наружу. Препятствуя проявлению негативных чувств, постепенно они перестают испытывать и позитивные чувства. Такие люди часто как бы перестают чувствовать себя, подчинив себя- постоянному удовлетворению желаний других. Отрицанием и вытеснением проблемы подростки, возможно, делают вид, что ничего страшного не происходит. Отрицание и вытеснение помогают им жить в мире иллюзий. Они способствуют самообману, а самообман разрушителен; это форма духовной деградации, утрата моральных принципов. Отрицание мешает попросить помощи и усугубляет проблемы, создавая неблагоприятный психический фон; не позволяющий подростку развивать свои потребности в успехе, достижении высокого результата и т. д.
Одной из гипотез нашей работы является предположение, что психологический феномен лжи имеет взаимосвязь с повышенной тревожностью подростков. Для проверки данной гипотезы мы обратились к вычислению корреляции между показателями уровня тревожности (тест уровня школьной тревожности Филипса: 8 факторов и один общий показатель) и показателями лживости (опросника Паулуса Д.ВЇЇШ (адаптация Осина Е.Н.): 3 шкалы и один общий показатель). Для обработки результатов мы использовали пакет SPSS 17.0 (SPSS Statistics). С его помощью был вычислен коэффициент корреляции Пирсона, который отражает степень линейной зависимости между двумя множествами данных, полученных на всей выборке гимназических классов. (См. Приложение №4).
Воспользовавшись классификацией корреляционных связей, можно зафиксировать наличие тесной взаимосвязи (р 0,01) между факторами «общая тревожность» и «лживость» (г=0,8). Семь факторов школьной тревожности имеют достаточно тесную связь с тремя шкалами лживости, их показатели варьируются от г=0,5 до г=0,73. Фактор низкой физиологической сопротивляемости стрессу имеет умеренную; (р 0,05) корреляцию со склонностью к обману (от 0,31 до 0,37). Страх самовыражения и страх не соответствовать ожиданиям окружающих имеют самую высокую корреляцию со шкалой самообмана приукрашивания (г=0,63 и г=0,65 соответственно). 0бщая/ тревожность ВІ школе,, страх самовыражения; страх ситуацииJ проверки; знаний1 и- страх не соответствовать» ожиданиям окружающих показывают наличие; тесной; взаимосвязи; cor шкалой? управления» впечатлениями. (г= Qi,62, r=0;65;,r=0;6Iі шг=0;61ї соответственно). Высокую корреляцию со шкалой самообмана-отрицания обнаруживаем? у факторов: общая; тревожность в школе (г=0;63); страх самовыражения (г=0,65), фрустрации потребности в достижении успеха (г=0-6) и страх не соответствовать ожиданиям окружающих (г=0,63).
Формирующий эксперимент по снижению школьной тревожности пятиклассников
По результатам исследования лживости с помощью опросника Паулуса BTDR (См. Приложение №8) были получены уровневые показатели по трем указанным подшкалам: шкала самообмана-приукрашивания; шкала управления впечатлениями; шкала самообмана-отрицания4.
По общему показателю лживости нормативно развивающиеся подростки группы «ОК» в 32% случаев имеют завышенный уровень лживости, 44% — «средний» и 24% — «низкий». При этом 38% мальчиков имеют завышенный уровень лживости, 39% — «средний» и 23% - «низкий». В то время как 25% девочек имеют высокий или завышенный уровень лживости, 50% -«средний» и 25% - «низкий».
Подростки группы «КРО» в 36% случаев они имеют завышенный уровень лживости, 32% — «средний» и 32% — «низкий». Обратимся к половым различиям склонности к обману школьников из группы «КРО». Только 33% мальчиков имеют завышенный уровень лживости, 40% -«средний» и 77% — «низкий». В то время как 50% девочек имеют высокий уровень лживости, только 10% — средний и 40% — «низкий» уровень лживости.
Нормативно развивающиеся подростки группы «ОК» по шкале самообмана-приукрашивания в 24% случаев имеют высокий показатель, в 48% — «средний» и в 24% — «низкий». По шкале управления впечатлениями: 28% подростков имеют завышенный уровень лживости, 48% — «средний» и 24% — «низкий». По шкале самообмана-отрицания: 32% подростков имеют завышенный уровень лживости, 44% — «средний» и 24% - «низкий».
Подростки группы «КРО» по шкале самообмана-приукрашивания в 28% случаев имеют высокий показатель, в 44% — «средний» и в 28% — «низкий». По шкале управления впечатлениями: 32% подростков имеют завышенный уровень лживости, 40% — «средний» и 28% — «низкий». По шкале самообмана-отрицания: 48% подростков имеют завышенный уровень лживости, 36% - «средний» и 16% — «низкий».
Как видно из таблицы 4, большинство подростков двух выборок имеют средний показатель по шкалам лживости. Однако можно констатировать, что подростки группы «ОК» имеют в сумме меньше представителей с высоким уровнем лживости (116%), чем подростки группы «КРО» (144%). С низким уровнем лживости подростков примерно поровну в обеих группах (100% -«ОК», и 104% - в «КРО»). Подростков со средним уровнем больше в группе «ОК» (184%), чем в группе «КРО» (152%). Полученные данные убеждают, что учащиеся классов коррекционно-развивающего обучения активнее используют ложь, чем их сверстники из общеобразовательных классов.
Гипотезой исследования является утверждение, что лживость имеет взаимосвязь с показателем тревожности, уровнем умственных способностей, уровнем самооценки и показателем социальной желательности подростков, а также предположение, что на лживость подростков оказывает влияние специфика условий обучения в общеобразовательном и коррекционно-развивающем классе. В целях количественной проверки гипотезы целесообразно обратиться к корреляционному анализу полученных в ходе исследования данных. Для обработки результатов был использован статистический пакет SPSS 17.0, с помощью которого вычислялась взаимосвязь между изучаемыми параметрами при помощи коэффициента корреляции К. Пирсона (см. Приложение №9).
В ходе корреляционного анализа общих данных (по двум группам) исследования, были получены следующие результаты. Интегральный показатель «Лживость» связан. статистически значимой» прямой (положительной) корреляцией со следующими интегральными показателями: «лживость» и «социальная желательность» (0,456; р 0,01)., т.е. при высокой лживости у подростков наблюдаются высокие показатели социальной желательности и, наоборот, при высокой социальной желательности — высокая лживость. Коэффициент корреляции (-0,364; р 0,01)» показывает наличие взаимосвязи между факторами «лживость» и «тревожность». Наличие отрицательного знака говорит о том, что чем меньше показатели «тревожность», тем выше показатель «лживость» и наоборот, чем выше показатели «лживость», тем ниже показатель «тревожность».
По результатам исследования взаимосвязи лживости с различными" факторами были получены следующие показатели корреляционных зависимостей для выборки нормативно развивающихся подростков группы, «ОК». Интегральный показатель «Лживость» связан статистически значимой прямой (положительной) корреляцией со следующими интегральными показателями: «лживость» и «социальная желательность» (0,539; р 0,01). Коэффициент корреляции (0,774; р 0,01) выявляет наличие взаимосвязи между факторами «тревожность» и «самооценка». Таким образом, при высокой лживости наблюдается высокие показатели социальной желательности; при высоком показателе социальной желательности — высокий уровень лживости.
Для более детального и подробного анализа взаимосвязи показателей лживости с различными факторами, в исследование были включены подшкалы методики «лживости» BIRD, а именно: шкала самообмана-приукрашивания; шкала управления впечатлениями и шкала самообмана-отрицания. В итоге были выявлены следующие соотношения: наличие взаимосвязи между шкалами «самообман-приукрашивание» и «самообман-отрицание» (0,411; р 0,05); между факторами «управление впечатлениями» и «социальная, желательность». (0,527; р 0,01), «самообман-отрицание» ш «социальная желательность» (0,410; р 0,05); наличие обратной взаимосвязи-(-0;471; р 0,05)-между факторами «самообман-отрицание» и «личностная, тревожность», «самообман-отрицание» и «реактивнаяі тревожность» (-0,596; р 0,01). Примечательно, что-из представленных выше шкал именно «шкала самообмана-отрицания» имеет больше всего соотношений с различными. факторами.
По результатам исследования взаимосвязи лживости с различными факторами было установлено по группе «КРО»: наличие слабой взаимосвязи между факторами «лживость» и «интеллект» (0,410; р 0,05); «лживость» и «социальная желательность» (0,424; р 0,05); «тревожность» и «социальная желательность» (0,404; р 0,05); «тревожность» и «самооценка» (0,419; р 0,05); наличие обратной взаимосвязи между факторами «лживость» и «тревожность» (-0,453; р 0,05).
