Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема развития в подростковом возрасте 11
1.1 . Проблематика понимания и описания подросткового возраста 12
1.2. Деятельностный подход к описанию подросткового возраста 17
1.3. Социальная ситуация развития в культурно-исторической концепции 20
1.4. Определение мотивационно-целевой структуры учения в подростковом возрасте 25
ГЛАВА 2. Склонность подростков к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья 28
2.1. Приобщенность подростков к девиантным формам поведения, связанных с риском для здоровья 28
2,2.Мотивация употребления наркотиков, алкоголя, курения в подростковом возрасте 34
2.3. Влияние социального окружения на склонность подростков к девиантному поведению, связанного с риском для здоровья 49
ГЛАВА 3. Мотивационно-целевая структура учения в подростковом возрасте 66
3.1. Сравнительный анализ изменений в мотивационно-целевой структуре учения подростков, произошедший за последние 10 лет 68
3.2. Возрастные изменения мотивационно-целевой структуры учения у мальчиков и девочек 74
3.3. Влияние социально-стратификационных факторов на мотивационно-целевую структуру учения в подростковом возрасте 88
3.4. Мотивационно-целевая структура учения подростков, склонных к девиантным формам поведения, связанных с риском для здоровья 95
ГЛАВА 4. Влияние школьной среды на склонность подростков к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, и мотивационно-целевую структуру учения 113
4.1. Распространенность курения, употребления наркотиков, алкоголя в разных школьных средах 114
4.2. Мотивационно-целевая структура учения у подростков разных школ 118
Заключение 121
Библиографический список 124
Приложения
- Проблематика понимания и описания подросткового возраста
- Приобщенность подростков к девиантным формам поведения, связанных с риском для здоровья
- Сравнительный анализ изменений в мотивационно-целевой структуре учения подростков, произошедший за последние 10 лет
- Распространенность курения, употребления наркотиков, алкоголя в разных школьных средах
Введение к работе
Одно из ключевых напряжений, определяющих своеобразие социальной ситуации, связано с тем, что, с одной стороны, стимулируется развитие критического мышления, творческой инициативы, социальной ответственности, умения самостоятельно приобретать знания и использовать их, а с другой - происходящие изменения в обществе сопровождаются резким социально-экономическим расслоением, вызывают дезориентацию людей, приводят к неустойчивости социальной, экологической, идеологической обстановки, к массовой социальной дезадаптации населения.
Все чаще фиксируется устойчивые отрицательные тенденции. К ним в первую очередь относится негативная динамика показателей здоровья детей и подростков по всем основным классам болезней, которые формируют хронические заболевания. Среди многих проблем состояния здоровья следует отметить, что с 1993 года к 2002 году регистрируется устойчивый рост: алкоголизма - в 2,2 раза, токсикомании - в 3 раза, наркомании - в 20 раз. В Российской Федерации у подростков 15-17 лет за этот период статистически регистрируемая заболеваемость алкоголизмом увеличилась на 6,8%, наркоманиями - в 8,9 раза. Употребляют алкоголь 70% школьников 9-11 классов, 11% из них формируют группу риска, около 40%) - курят, 6-10% хотя бы один раз пробовали наркотики.
Результаты исследований, проведенных в Красноярском крае, показывают, что 65% детей до 18 лет знают вкус алкоголя: из них впервые попробовали спиртные напитки (пиво, вино, брагу, самогон и т.д.) до 3-летнего возраста - 22%, до 7 лет - 48%. Особенно быстро приобщаются к алкоголю дети школьного возраста от 12 до 14 лет (около 70%). К окончанию школы до 30-40% подростков употребляют его каждые выходные, а 10-20% регулярно (от 3 до 5 раз в неделю) (Модестов А.А., Капитонов В.Ф., Новиков О.М., Смердин СВ., 2003).
Ухудшение здоровья молодого поколения и негативные тенденции приобщения детей к наркотикам, алкоголю и курению проблематизируют построение образования, ориентированного на развитие ученика как культурно - исторического субъекта, и требуют совершенно особой логики разворачивания не только преподаваемого предмета, но и учета логики субъекта (учащегося), его целей и мотивов.
Следует также отметить, что происходящие в современной социокультурной ситуации психологические изменения подростка обозначаются весьма отчетливо (Н.Д.Никандров, B.C. Мухина, В.С.Собкин, Д.И.Фельдштейн и др.), и в этой связи вопрос о построении нормы развития выступает как особая задача, которая требует своего осмысления в логике социокультурного анализа.
Явление подросткового возраста как противоречивого на всем протяжении онтогенеза полагает исследование подросткового возраста как значимую проблему психологии развития. Это связано, прежде всего, с тем, что не ясны задачи развития этого периода и вопрос о границах этого возраста остается по-прежнему открытым. Преодоление неопределенности в теоретическом понимании подростничества и эффективности образовательных систем, обусловливающих развитие, определяет контекст, задающий актуальность настоящего исследования.
Анализ литературы показал, что в подростковом возрасте, с одной стороны, отчетливо и по-разному у мальчиков и девочек проявляется стремление к разрушению ими различных норм (В.С.Собкин, Б.И.Хасан, Ю.В .Лопушина, Ю.А.Тюмененва, Д.В.Адамчук, 3.Б .Абросимова, Е.В.Баранова и др), расширение границ во взаимодействии со взрослыми и сверстниками, которое, в свою очередь, очень часто проявляется в девиантных формах поведения. С другой - уже начало подростничества сопровождается потерей учебной мотивации, и к окончанию второй ступени учащиеся все больше теряют желание учиться, при этом число детей, имеющих ситуативные, аморфные, нестойкие интересы, увеличивается (Л.И.Божович, Г.И.Щукина, К.Н.Волков, Г.А.Цукерман, и др). Социальная значимость преодоления деструктивных симптомов подросткового возраста, проявляющихся в девиантных формах поведения, связанных с риском для здоровья, и «созидательная работа развития» актуализируют исследование социального содержания этого возраста.
О развитии идет речь в том случае, когда система включает в себя множество процессов, множество «снятых» образовательных процессов (осмыслений, мышлений действий и т.п.). При этом один процесс «забегает вперед другого, и именно эта рассогласованность является существенным моментом той картины, относительно которого идет разговор о развитии» (Б.Д. Эльконин, 2002). Однако построение предметности образования и обучения подростков сталкивается с проблемой выделения ведущей деятельности в подростковый и юношеский период и ей сообразной результативностью обучения. Кроме того, поиск идеальной модели школы как «места» (системы мест), обеспечивающего возрастную динамику и достижение ключевых компетентностей, сталкивается с противоречием - соотношением традиционного предмета и возраста в рамке развития (Б.И. Хасан, 2000). Вместе с тем вопрос о сущности, значении и возрастной обусловленности образовательного пространства поставлен И.Д.Фруминым и Б.Д.Элькониным [104].
Исследования подросткового возраста психологов и педагогов последних десятилетий (Л.И.Божович, Р.Г.Гуровой, Я.Л.Коломинского, Н.С.Лейтеса, А.Н.Лутошкина, Т.Н.Мальковской, А.В.Мудрика, А.В.Петровского, И.С.Полонского, Л.И.Рувинского, В.А.Сухомлинского, Л.И.Уманского, П.М.Якобсона, М.М.Ященко и др.) посвящены главным образом формированию мировоззрения, развитию навыков общения и коллективной жизни, умственных способностей, социальной активности, эмоций и т.д. Исследований, посвященных происходящим изменениям в учебной деятельности под влиянием девиантных форм поведения, связанных с риском для здоровья в подростковом возрасте, нет. Данное исследование отчасти заполняет эту лакуну.
Цель исследования заключается в определении влияния на мотивационно-целевую структуру учения в подростковом возрасте у мальчиков и девочек, склонности к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья (курение, употребление алкоголя и наркотиков).
Объектом исследования являются отношения подростков к учению и различным формам девиаций, связанным с риском для здоровья.
Предмет исследования - изменения мотивационно-целевой структуры учения у подростков склонных к девиантному поведению, связанных с риском для здоровья.
Гипотеза исследования. В силу особенностей подросткового возраста, заключающихся в смене социальной позиции и проявляющихся в деструктивных симптомах, проявление девиантных форм поведения отражается на разных уровнях социального развития. Подобные уходы в девиации как способы разрешения кризиса деформируют мотивационно-целевую структуру учения подростка, и в частности, дифференцируют особенности целеполагания и мотивации в образовательном пространстве относительно различных видов девиаций. Основная линия подобных изменений - доминирование внешней мотивации.
Цель исследования и выдвинутая гипотеза обусловили необходимость решения следующих задач:
1. Проведение анализа социальной ситуации и распространнености среди подростков девиантных форм поведения, связанных с риском для здоровья; изучение мотивации, определяющей склонность подростков к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, в возрастном, тендерном и социально-стратификационном аспектах.
2. Выделение компонентов мотивационно-целевой структуры учения, проведение анализа и описание ее с точки зрения возрастной, тендерной и социально-стратификационной специфики.
3. Сопоставление мотивационно-целевой структуры учения подростков, ориентированных на нормы здорового образа жизни и подростков, склонных к девиантному поведению, связанному с риском для здоровья.
4. Проведение анализа и описание склонности подростков к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, в разных условиях школьной среды.
Методы исследования.
В работе использованы следующие исследовательские методы: опрос подростков, учащихся в школе; анализ статистически значимых различий; факторный анализ методом главных компонент с последующим вращением по критерию «Varimax» Кайзера.
Экспериментальная база. В ходе реализации исследовательской программы было опрошено 1187 учащихся седьмых, девятых и одиннадцатых классов общеобразовательных школ г. Красноярска. Опрос проводился в 10 школах семи районов г. Красноярска.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Склонность подростков к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, дифференцирует особенности целеполагания в образовательном процессе относительно видов девиаций. Основной линией изменений в мотивационно-целевой структуре учения у подростков, склонных к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, является доминирование внешней мотивации.
2. Склонность к девиантным формам поведения, связанным с риском для здоровья, является нормой, обеспечивающей переход во «взрослость».
3. Мотивационно-целевая структура учения имеет половозрастные особенности. Так, для мальчиков характерна внутренняя мотивация учения (желание получать самостоятельно новые знания), а для девочек - внешняя (долг, совместная деятельность и общение, будущая работа и т.д.).
4. Школьная среда определяет учебно-познавательные мотивы, которые в свою очередь есть фактор, сдерживающий девиации.
Достоверность и надежность полученных результатов обусловлены адекватностью используемых методов поставленным целям и задачам исследования, репрезентативностью выборки и учетом статистически значимых различий между изучаемыми параметрами.
Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые проведено изучение влияния склонности подростков к девиантным формам поведения на мотивационно-целевую структуру учения подростка.
Практическая значимость. Материалы данного исследования используются в Краевой программе развития системы образования, в Программе по здоровому образу жизни системы образования г.Красноярска, в школах №144 и №149 г.Красноярска.
Материалы исследования могут быть использованы специалистами в области педагогики, психологии и социологии, а также служить базой для проведения дальнейших психолого-педагогических исследований в сфере образования, направленных на определение задач подросткового возраста и выявление влияния образовательной среды и ближайшего окружения подростка на трансформации подростковой субкультуры и на индивидуальную траекторию развития.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые показано, что уход подростков в девиации можно рассматривать как возрастную форму инициации взрослости, которая, в свою очередь, ведет к существенным изменениям в мотивационно-целевой структуре учения.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования обсуждались на ежегодных Всероссийских научно-практических конференциях «Педагогика развития» (1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004 г.г.), на Международном конгрессе «Российская семья» (г.Москва, 2004), краевой научно-практической конференции «Стратегии развития института семьи в Красноярском крае» (2003), научных семинарах и Ученом Совете института психологии и педагогики развития СО РАО (г.Красноярск), заседаниях кафедры психологии развития психолого-педагогического факультета Красноярского государственного университета, на заседании Ученого Совета Центра социологии образования Российской академии образования (г.Москва).
Структура диссертационной работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и 2 приложений. Текст диссертации иллюстрирован 21 таблицой и 10 рисунками.
Проблематика понимания и описания подросткового возраста
Вопросы возрастной периодизации развития разных сторон психического подробно рассматривались в работах учеников и последователей Л.С.Выготского (А.Н.Леонтьев, Д.Б.Эльконин, Л.И.Божович, В.В.Давыдов, М.И.Лисина, А.В.Петровский, Д.И.Фельдштейн и др.).
Подростковый возраст понимается в психологии как стабильный (Д.Б.Эльконин, Т.В.Драгунова, К.Н.Поливанова) и как критический (Л.И.Божович, Э.Эриксон, Дж.Марсиа и др.). Обращение к специфике исследовательской ситуации подросткового возраста в культурно-исторической традиции показывает, что сегодня еще нет культурно оформленных собственно подростковых пространств взросления (К.Н.Поливанова). Поэтому наличное поведение подростка дает широчайший простор для трактовок и пониманий. Фактически современная социокультурная ситуация не имеет меры (шкалы) понимания подросткового возраста. По сути, это обстоятельство ставит вопрос о возрастных границах, который, в свою очередь, проблематизируется тем, какие задачи развития решаются на данном этапе. Психологический возраст определяется комплексом решенных задач психического развития, а не количеством прожитых лет [105].
Подростковый возраст в онтогенезе связан с кардинальными преобразованиями в сфере сознания, деятельности и системе взаимоотношений индивида. Этот этап характеризуется бурным ростом человека, формированием организма в процессе полового созревания, что оказывает заметное влияние на психофизиологические особенности подростка. Л.С.Выготский отмечал, что «...это есть время нарушенного равновесия, так как прежнее равновесие, сложившееся в детском возрасте, сейчас нарушено, благодаря появлению нового мощного фактора в виде полового созревания, а новое равновесие еще не найдено, еще не обретено организмом» [18].
Картина возрастных изменений в подростковом возрасте чрезвычайно сложна и неоднозначна. В социальном плане подростковая фаза - это продолжение первичной социализации. Все подростки этого возраста - школьники, они находятся на иждивении родителей (или государства), их основной деятельностью остается учеба. Социальный статус подростка мало чем отличается от детского. Психологически этот возраст крайне противоречив. Для него характерны максимальные диспропорции в уровне и темпах развития, обусловленные в значительной мере биологически. Важнейшее психологическое новообразование возраста - чувство взрослости - представляет собой главным образом новый уровень притязаний, предвосхищающий будущее положение, которого подросток фактически еще не достиг. Отсюда - типичные возрастные конфликты и их преломление в самосознании подростка. В целом это период завершения детства и начала «вырастания» из него.
Помимо этого сама проблематика усложняется при обращении к возрастным особенностям детей среднего и старшего школьного возраста. Фазы жизненного пути накладываются на этапы онтогенеза настолько тесно, что мы нередко не замечаем их различия и даже называем "возрастными" такие понятия, как "дошкольник" или "старший школьник", которые в действительности соотносятся с принятыми сегодня ступенями образования и воспитания. Следует отметить, что эти два ряда изменений не тождественны.
Так, когда мы говорим о старшекласснике, мы задаем "его место в социальном пространстве, "вписав" самим определением «старшеклассник» - юношу или девушку в определенное поле - систему образования" [94] как ученика третей ступени. Реальный же школьник в процессе своего развития включен в разные пространства, в нем совмещены многие социальные позиции. Вместе с тем следует заметить, что ученик третей ступени - это человек в возрасте от 15 до 17 лет. В психологической науке, в зависимости от теории, этот возраст может принадлежать стадии как подростничества, так и ранней юности. Впрочем, сам ученик в этом возрасте может учиться в школе второй ступени.
По традиции именно школьники, в том числе старшеклассники, выступают в роли эталонных, или нормативных, объектов исследования, чьи характеристики рассматриваются в качестве общих свойств всей возрастной категории. В связи с этим по отношению к приводимым в литературе данным в большинстве случаев выполняется неписаное правило «по умолчанию»: если речь идет вообще о подростках и ранней юности, то прежде всего подразумеваются школьники. Однако полного единства в терминологии и хронологии возрастных периодов нет. Один и тот же возраст может относиться как к ранней юности, так и старшему подростковому периоду. К тому же если принять за условную границу между подростковым и юношеским возрастом 16-летие, то часть старшеклассников следует отнести к подросткам, а часть - к юношам. Поэтому нашей теме релевантны данные об отношениях как старших подростков, так и младших юношей.
Приобщенность подростков к девиантным формам поведения, связанных с риском для здоровья
Обращаясь к теме приобщенности к наркотикам, алкоголю и курению, следует отметить, что практически каждый пятый учащийся курит. 20,7% школьников, ответивших на вопрос «Курите ли Вы?» сказали: «Да», 78,3% - ответили отрицательно.
Проведенный нами анализ не выявил статистически значимых различий в ответах юношей и девушек, что опровергает распространенное мнение о том, что курящих значительно больше среди юношей.
В связи с этим, особый интерес представляет анализ возрастной динамики приобщения учащихся к курению. При рассмотрении возрастной динамики распространенности курения среди юношей установлено, что в большинстве случаев они приобретают вредную привычку на возрастном рубеже между 7-м и 9-м классами. Именно в этот период резко - с 12,4%) до 33,7% - возрастает количество курящих (в 11-м классе доля курящих юношей остается примерно на том же уровне). У девушек пик приобщения к табакокурению также приходится на возрастной интервал между 7-м и 9-м классами. Но, в отличие от юношей, доля курящих девушек весьма существенно увеличивается к 11-му классу (число курящих среди девушек достигает 24,2%).
Для того чтобы получить более детальное представление об интенсивности курения подростков, обратимся к их ответам на вопрос: «Сколько сигарет в день (в среднем) Вы курите?». Полученные результаты показывают, что «интенсивных» курильщиков среди курящих подростков (тех, кто курит «пачку и более в день») сравнительно немного - 9,6%. Основную массу курильщиков составляют те, кто курит «около полпачки сигарет в день» (39,3%), или те, кто только «начинает и пробует» курить (до 5 сигарет в день), - таких 51,0%. Более детальный анализ показывает, что интенсивных курильщиков среди юношей значительно больше чем среди девушек -12,9% и 5,6% (р=.04). При этом характерно, что с возрастом, от 7-го к И-у классу, число интенсивных курильщиков как среди юношей, так и среди девушек практически не увеличивается. Это позволяет сделать вывод о том, что данный тип поведения в подростковой культуре формируется на более ранних возрастных этапах (до 7-го класса). Основная же возрастная динамика прослеживается относительно тех, кого можно условно назвать «умеренными» курильщиками (те, кто выкуривает ежедневно полпачки сигарет). Так, среди девочек от 7-го к 9-му классу доля таких резко возрастает с 0,9% до 17,8% (р=01). У мальчиков же значимое увеличение доли тех, кто выкуривает полпачки в день, обнаруживается на рубеже 9-го и 11-го классов - с 31,4% до 61,3% (р= 0.01). Возрастная динамика «начинающих» курить (до 5 сигарет в день), «умеренных» (выкуривающих полпачки сигарет в день) и «интенсивных» (более пачки сигарет в день) курильщиков среди юношей и девушек отображена на рис.1 приложения 2.
К 11-му классу среди курящих юношей лишь треть (33,3%) -«начинающие» курильщики, в то время как среди девушек таких более половины (63,2%). Иными словами, среди юношей формирование группы «устойчивых» курильщиков - тех, для кого курение стало повседневной привычкой, - происходит заметно интенсивнее, чем среди девушек. В целом же приведенные данные показывают, что сама приобщенность к курению в равной степени распространена как среди юношей, так и среди девушек. Различия же в основном касаются «интенсивности» курения; так, среди юношей «устойчивых курильщиков» заметно больше.
Затем мы оценили частоту употребления алкогольных напитков.
Полученные материалы показывают, что водку, коньяк и другие крепкие спиртные напитки «никогда не употребляют» 77,6% подростков, ликер - 88%, крепленое вино - 79,1%, сухое вино - 55,7% и наконец пиво - 31,5%. Особый интерес представляет анализ частоты употребления современными подростками пива и крепких спиртных напитков, таких как водка, коньяк и др. (рис. 2 приложения 2). 3,3% из общего числа опрошенных указали, что они употребляют наркотики. Поскольку численность тех, кто употребляет наркотические вещества, весьма немногочисленна, мы не имеем возможности провести по большинству предложенных в анкете вопросов детальный анализ возрастных и тендерных различий. Поэтому мы, в основном, будем апеллировать лишь к общим данным по выборке тех школьников, кто указал на свою приобщенность к употреблению наркотиков. Среди тех, кто употребляет наркотики, 65,8% юношей и 34,2% девушек.
Анализ возрастных изменений интенсивности употребления алкоголя показал, что доля школьников, как минимум раз в неделю употребляющих крепкие спиртные напитки, несколько возрастает с 2,7% в 7-м классе до 4,1% в 9-м и к 11-му достигает 7,6% . Несмотря на небольшую процентную величину, серьезность сложившейся ситуации с алкоголизацией подростков в старшем школьном возрасте можно проиллюстрировать следующим образом. Так, 7,6% означают, что каждые тринадцать подростков из ста к окончанию школы систематически («раз в неделю и чаще») употребляют водку и другие крепкие спиртные напитки. Если же мы примем во внимание то, что в среднем численность учащихся в каждом классе школы составляет около 25 человек, то тогда мы можем сделать вывод о том, что практически в каждом классе есть, по крайней мере, три систематически пьющих подростка.
Сравнительный анализ изменений в мотивационно-целевой структуре учения подростков, произошедший за последние 10 лет
Цели образования Анализ выделяемых подростком целей образования выявил существенные изменения, произошедшие за последние десять лет. Сегодня учащиеся в школе по сравнению со своими сверстниками 1993 года гораздо чаще называют в качестве цели образования необходимую подготовку для поступления вуз. Подростки десять лет назад были значительно более ориентированы на «прочные знания», «возможность развития своих способностей», получение «хорошей предпрофессиональной подготовки» и «опыта социального общения и взаимодействия».
Данные, представленные в табл. 7, показывают, что произошедшие за последние десять лет социокультурные изменения существенно трансформировали структуру целей образования. Поэтому для нас важно рассмотреть, как изменились мотивы учения у подростков.
За прошедшие десять лет среди современных подростков резко (практически в семь раз - с 5% до 37,7%) увеличилась доля тех, кто «желает определиться в том, какие знания пригодятся в будущем». При этом значительно сократилась доля подростков (с 16% до 4,4%), не имеющих побудительных мотивов к учению. За анализируемый период среди подростков существенно возросла доля «желающих получать новые знания» (с 37% до 49,9%) и «научиться получать знания самостоятельно» (с 11% до 16,3%) (табл.8). Современный подросток заметно чаще фиксирует такой мотив, как «долг и ответственность», что косвенно свидетельствует о том, что получение образования все более оказывается социально важным фактором и коммуникативный аспект самой учебной деятельности становится все более значимым.
Анализ факторов, побуждающих подростков принять решение о продолжении своего образования и снижающих потребность в продолжении образования показывает, что в настоящее время среди подростков существенно ниже доля тех, кто не собирается продолжать свое образование. Кроме того, «мир профессий» и статус учебного заведения начинает играть все более значимую роль в принятии решения о продолжении образования. В этом смысле современный подросток более ориентирован на качество образования, кроме того, он более честолюбив, о чем свидетельствует увеличение доли подростков ( с 17% до 20,2%), указывающих на «честолюбивые стремления» как фактор, влияющий на решение о продолжении образования.
Важной особенностью современных подростков в принятии решения о продолжении образования является то, что «мнение родителей» и «советы друзей» становятся менее значимыми факторами. Так, в 1993 году доля подростков, указывающих, что «мнение родителей» влияет на решение продолжить образование, составила 33%, тогда как в 2003 году - 24% (р=0,0000). «Советы друзей» стали важным фактором для 12% подростков в 1993 году и лишь для 9,3% (р=0.01) - в 2003 году.
За данный период резко возросла значимость такого фактора, как «материальные возможности родителей». В 2003 году по сравнению с 1994 годом его назвали втрое больше подростков (6,0% и 17,8%). По сути дела, подросток в своих ответах фиксирует резкий рост социального неравенства, проявляющегося в сфере образования.
Распространенность курения, употребления наркотиков, алкоголя в разных школьных средах
Из данных, представленных в табл.21 видно, что доля курящих подростков значительно выше в школе А (28,6%) по сравнению со школами В - 20,1% (р= 0,01) и С.
Несмотря на некоторые различия в процентном соотношении среди подростков, употребляющих наркотики, значимых различий между школами не обнаружено.
Аналогична ситуации курения ситуация употребления алкоголя подростками различных школ. Так, в школе А «никогда не употребляют крепкие спиртные напитки» 65,5%, в школе В - 76,2% подростков (р=0,01) и в школе С - 87,7% (р=0,001). Никогда не употребляющих пиво 20,8% подростков в школе А, в школе В - 28,5% (р=0,004) и 42,7% - в школе С (р=0,02).
Интенсивность употребления алкоголя также имеет существенные различия в разных школах. Если в школе С наблюдается еженедельное употребление крепких спиртных напитков у 2,5% подростков, в школе В - у 7,4% юношей и девушек (р=0,009), то в школе А подобная интенсивность употребления характерна уже для 9,7% подростков (р=0,007). 15,9% подростков школы С еженедельно употребляют пиво, примерно каждый третий подросток из школы В употребляет пиво с такой же частотой, и 35,1% - подростков из школы А (по сравнению со школой С р=0,0006).
Таким образом, в школах с равнозначными социально-стратификационными условиями мы наблюдаем разные ситуации с курением и употреблением алкоголя.
Установив зависимость между приобщенностью подростков к курению, употреблению алкоголя и наркотиков и реакцией учителей и одноклассников важно рассмотреть вопрос о реакции учителей и одноклассников в пространстве школы.
Так 116, в школе С значительно чаще по сравнению со школами А и В учителя за курение на территории школы мальчиков вызывают на педагогический совет (р=0,038; 0,01 соответственно) или могут сообщить инспектору по делам несовершеннолетних (р=0,038; 0,01). В школе А значительно чаще используют индивидуальные беседы или делают замечания (р=0,02). В школе В учителя чаще, чем в других школах, за курение на территории школы отправляют к директору.
Иные стратегии используют учителя по отношению к курящим на территории школы девочкам. В школе А (высокая доля курящих подростков) учителя чаще применяют административные меры: «могут исключить из школы» (р=0,03) и «могут сообщить инспектору по делам несовершеннолетних» (р=0,02). В школе В значительно чаще, чем в других школах, учителя «делают вид, что не замечают» курение девушек на территории школы (р=0,004; и 0,04).
Особенностью отношения учителей школы С к употреблению юношами алкоголя и курения явилось то, что 66,6% ответивших на вопрос курящих и употребляющих алкоголь подростков отметили «учителя знают о моем поведении, и на этой почве возникают конфликты» (р=0,004). При этом девочки школы С в отношении с учителями школы используют тактику сокрытия факта употребления алкоголя и курения. 75,0% девушек этой школы, курящих и употребляющих алкоголь, ответили, что «всячески скрывают» такое поведение. По мнению 52,6% юношей школы В и 34,6% юношей из школы А, учителя знают, что они курят и употребляют алкоголь, но «относятся к этому терпимо». При этом заметим, что такая реакция учителей в школе А отсутствует.
