Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Психическая регуляция поведения субъекта с актуальными травматичными переживаниями :
1.1. Основные положения системно-субъектного подхода к изучению человека 14
1.2. Субъектные и личностные компоненты регуляции поведения 22
1.3. Роль механизмов психологической защиты и совладания в регуляции поведения 33
1.4. Искусственное прерывание беременности как вариант трудной жизненной ситуации с возможными травматическими последствиями 44
Глава 2. Методы исследования показателей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания :
2.1. Участники исследования 54
2.2. Показатели и их регистрация. Использованные методики ... 57
2.3. Процедура исследования 83
2.4. Статистическая обработка данных 84
Глава 3. Результаты исследования показателей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания 85
Глава 4. Обсуждение результатов исследования психической регуляции поведения женщин, имеющих травматичный опыт искусственного прерывания беременности 100
Заключение 182
Библиография 189
- Субъектные и личностные компоненты регуляции поведения
- Искусственное прерывание беременности как вариант трудной жизненной ситуации с возможными травматическими последствиями
- Показатели и их регистрация. Использованные методики
- Статистическая обработка данных
Введение к работе
Актуальность исследования
Особый смысл в акмеологии развития и, прежде всего, в контексте акме как высшего проявления человеком себя в своем осуществлении приобретают самореализация и самоосуществление. Наиболее значимым достижением современных акмеологических знаний является переход от познания акме как результативного момента развития личности к процессуальным характеристикам развития человека как деятельного субъекта (Деркач, 2009). Психология субъекта в последние десятилетия является наиболее интегративным подходом к изучению целостности человека. Рассматривая субъекта как центр концептуальной схемы психологии, Е.А. Сергиенко (2007, 2011) предлагает разработку нового системно-субъектного подхода к изучению человека, где человек – это субъект деятельности, общения, переживания и системообразующий фактор создания сложной многоуровневой системы психической организации, объединяющей все его индивидуальные ресурсы и особенности.
Согласно автору данного подхода, личность задает направление движения, а субъект – его конкретную реализацию через координацию выбора целей и ресурсов индивидуальности. Личностное содержание, отражающееся в жизненных смыслах и ценностях, сознательном и неосознаваемом отношении к себе и окружающему миру и т.д., представляет собой личностную регуляцию. Для возможности изучения субъектной регуляции был разработан конструкт контроля поведения, рассматриваемый как психологический уровень регуляции произвольной активности, обеспечивающий целенаправленную деятельность субъекта. Как интегративная регуляторная функция субъекта контроль поведения играет важнейшую роль в возможности преодоления человеком сложностей жизни, связанных с выбором адекватных стратегий решения проблем. Уровень развития данной субъектной характеристики связан с уровнем развития человека как субъекта, определяющего степень интегративности всех его психических особенностей и свойств (Сергиенко, Виленская, Ковалева, 2010).
С позиций системно-субъектного подхода, гармоничное соотношение конструктов «личность» и «субъект» требует согласованности субъектных и личностных характеристик, участвующих в общем процессе саморегуляции, и способствует осуществлению человеком зрелых форм поведения, определяющих успешность преодоления жизненных трудностей и возможность его высшего акмеологического проявления. Отметим, что психологическая зрелость в данном случае рассматривается как процессуальная характеристика психического развития, но при этом выделяется специфичность процессуальности именно для данного феномена. Это не достижение определенного уровня, а способность к достижениям. Человек демонстрирует психологическую зрелость, когда стремится к сохранению своей целостности и как субъекта, и как личности, а значит, - делает то, что соответствует его жизненным смыслам и собственной субъектности – в соответствии со своей интегративной уникальностью (Сергиенко, 2007).
В ряде экспериментальных работ показано, что контроль поведения тесно связан с типами используемых психологических защит и стратегий совладания, что дает возможности их объединения в общий адаптационный потенциал человека (Ветрова, 2006, 2008, 2011). Большинством современных исследователей механизмы психологической защиты рассматриваются как интрапсихическая адаптация человека за счет подсознательной переработки поступающей информации, способствующей гармоничному состоянию сознания. Совладающим представляется поведение, позволяющее субъекту осознанно справиться со стрессом способами, адекватными личностным особенностям и ситуации. Если субъект не обладает этим видом поведения, возможны неблагоприятные последствия для продуктивности его деятельности, здоровья и благополучия (Крюкова, 2007). Исходя из этих позиций, гармоничное соотношение субъектных и личностных характеристик может осуществляться за счет конструктивных форм совладающего поведения, которые, помогают сохранить согласованность личности и субъектности.
Особенности стратегий адаптивного поведения наиболее явно проявляются в трудных жизненных ситуациях, предъявляющих высокие требования к индивидуальным ресурсам субъектной саморегуляции. Такой ситуацией в структуре жизненного пути женщины является искусственное прерывание беременности, которое может иметь травматические последствия, связанные с высокой интенсивностью переживаний по поводу этого события. Известно, что процесс совладания с абортивной травмой имеет свою специфику по сравнению с другими видами травматизации и затрагивает широкий спектр клинических, психологических и морально-этических проблем (Adler et al., 1992; Avalos, 1999; Coleman et al., 2005; Fergusson, Horwood, Ridder, 2006; Антипова, 2005; Знаков, 2010 и др.). Полагаем, что наличие актуального травматичного опыта по поводу искусственного прерывания беременности может свидетельствовать о недостаточной способности женщины справляться с жизненными трудностями, а также – слабой возможности успешного регулирования собственного поведения для достижения психологического благополучия.
Таким образом, актуальность настоящего исследования заключается в необходимости поиска новых аргументов в пользу обоснования системно-субъектного подхода, разработка которого обусловлена попыткой интегративного изучения психических проявлений человека. Более четкая картина психической организации, а именно – специфичность субъектных и личностных характеристик и их соотношения, может быть представлена на примере женщин, прошедших через аборт и имеющих актуальные травматические переживания по поводу данного события. Подчеркнем, что наше исследование проблемы искусственного прерывания беременности не является клиническим и ориентировано на изучение субъективных представлений женщин о нем.
Теоретическая гипотеза: Согласованное взаимодействие субъектных (контроль поведения) и личностных (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристик осуществляется с помощью конструктивных форм совладающего поведения и представляет собой единую сложную систему саморегуляции, обеспечивающую возможность реализации человеком зрелых форм поведения и его высшего акмеологического проявления.
Цель работы заключается в изучении своеобразия субъектных и личностных характеристик и степени их согласованности у женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности.
Объект исследования: индивидуально-психологические механизмы регуляции поведения женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности.
Предмет исследования: субъектные (контроль поведения) и личностные (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристики женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности, а также характерные для них механизмы защиты и совладания.
Исследовательские гипотезы:
-
Женщины, имеющие травматичный опыт искусственного прерывания беременности, обладают своеобразием субъектных (контроля поведения) и личностных (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристик;
-
Для женщин, испытывающих травматичные переживания по поводу аборта, характерно использование специфических защитных и совладающих стратегий;
-
Женщины с травматичным опытом аборта отличаются особенностями соотношения субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания;
-
Специфичность соотношения выделенных механизмов регуляции поведения у женщин с травматичными переживаниями аборта ограничивает возможность осуществления зрелых форм поведения, необходимых для разрешения актуальных травматичных переживаний по поводу данного события.
Задачи исследования:
1. Изучить показатели субъектных характеристик (составляющих контроля поведения) и их соотношение и выявить их специфику в группе женщин с травматичными переживаниями аборта;
2. Изучить показатели личностных характеристик (ценностей, смысложизненных ориентаций, самоотношения и неосознаваемых представлений о себе) и выявить их специфику в группе женщин с травматичным опытом аборта;
3. Изучить структуру связей показателей субъектных и личностных характеристик и выявить ее своеобразие у женщин с травматичными переживаниями;
4. Выявить и изучить предпочитаемые механизмы психологической защиты и совладания у женщин с абортивной травмой;
5. Изучить структуру связей показателей субъектных характеристик с механизмами защиты и совладания и выявить ее специфичность у женщин с травматичным опытом аборта;
6. Изучить структуру связей показателей личностных характеристик с механизмами защиты и совладания и выявить ее специфичность у женщин с травматичным опытом аборта;
7. Изучить структуру связей показателей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания и выявить своеобразие их соотношения у женщин с травматичными переживаниями аборта.
Теоретической основой работы выступили положения системно-субъектного подхода (Е.А. Сергиенко), в основе которого лежат идеи психологии субъекта А.В. Брушлинского, психологии регуляции поведения (О.А. Конопкин, В.И. Моросанова, О.С. Никольская, Ю. Куль, Л. Пуллкинен, Е.А. Сергиенко и др.), положения о психологических защитах личности (Л.И. Анцыферова, Р.М. Грановская, Р. Плутчик, З. Фрейд и др.) и психологии совладающего поведения (Р.М. Грановская, Т.Л. Крюкова, А.В. Либина, И.М. Никольская, Н.А. Сирота, R. Lazarus и др.).
Методы исследования. Для решения поставленных задач и проверки гипотез были использованы следующие методики диагностики показателей регуляции поведения испытуемых.
Для изучения субъектных характеристик (составляющих контроля поведения) использовался опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ) (Моросанова, 2004); опросник «Эмоциональный интеллект» (SREIT) Н. Шутте с коллегами в переводе А.В. Садоковой (Schutte et al., 1998; Садокова, 2001); опросник «Шкала контроля за действием» (HAKEMP-90) Ю. Куля в адаптации С.А. Шапкина (Шапкин,1997).
Для исследования личностных характеристик использовалась методика изучения ценностей личности Ш. Шварца (Карандашев, 2004); «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева (Леонтьев, 2006); тест на самоотношение «Кто Я?» М. Куна в модификации Т.В. Румянцевой (Румянцева, 2006); рисуночный тест «Автопортрет» (Альманах психологических тестов: Рисуночные тесты, 1997), направленный на изучение неосознаваемых представлений женщин о себе. Для дополнительного изучения особенностей личностных характеристик и возможности прогнозирования поведения исследуемых женщин при возникновении трудностей в будущем нами были составлены два рассказа – нарратива, отвечающие основным признакам нарративного повествования (Знаков, 2011). Испытуемым предлагалось внимательно прочесть рассказ и написать небольшое продолжение, отвечая на следующие после него вопросы. При выполнении этого задания они проецировали заданные жизненные обстоятельства на себя и принимали те решения, которые бы осуществили сами, оказавшись в подобной ситуации.
Для изучения механизмов защиты и совладания использовался адаптированный вариант методики LSI (Life Style Index) Р. Плутчика, Г. Келлермана и Х.Р. Конте «Индекс жизненного стиля» (Романова, Гребенников, 1996) и копинг-тест Р. Лазаруса и С. Фолкман в адаптации Т.Л. Крюковой (Крюкова, Куфтяк, 2007).
Математико-статистическая обработка результатов исследования проводилась методами непараметрической статистики с использованием статистического пакета программ «STATISTIKA – 8.0». Достоверность различий между группами сравнения определялось по U - критерию Манна-Уитни и критерию углового преобразования Фишера j*. Для анализа связи между выделенными показателями использовался коэффициент ранговой корреляции rs Спирмена. Коэффициент конкордации w Кендалла применялся для определения степени согласованности экспертных оценок по рисуночному тесту Автопортрет, значимость которого проверялась на основе - критерия Пирсона.
Эмпирическая база исследования. В исследовании участвовало 145 женщин репродуктивного возраста от 20 до 35 лет, имеющих одного или несколько детей (средний возраст 29 лет). Было опрошено 50 женщин с опытом искусственного прерывания беременности и 95 женщин, никогда не прерывавших беременность. Респонденты с абортивным опытом отбирались по следующим критериям:
1. Причина аборта. Все указанные причины, подтолкнувшие женщин на аборт, были объединены в следующие группы: материальные трудности – 82% женщин, психологические проблемы (личные проблемы, сложности взаимоотношений с отцом ребенка и близкими и т.д.) – 68%, жилищно-бытовые проблемы – 58%, наличие детей – 24%, карьера – 12%, «была не замужем» (в разводе) – 10%. Женщины, прерывавшие беременность по медицинским показаниям, не входили в исследование.
2. Наличие детей. Еще одним условием отбора было наличие у всех испытуемых детей. По нашему мнению, опыт материнства дает возможность женщине, столкнувшейся с нежелательной беременностью, подходить к ситуации аборта более осознанно.
3. Срок давности аборта. Минимальный срок давности аборта у женщин с опытом искусственного прерывания беременности составил полгода (2 женщины), максимальный – 5 лет. В среднем срок давности аборта по всей выборке испытуемых с опытом прерывания беременности составил 3 года. Применение данного критерия связано с исключением случаев острого стрессового расстройства.
При формировании исследовательских групп важным критерием стало определение того, является ли для женщины событие аборта травмирующим или, наоборот, не вызывает травматических переживаний. Диагностика уровня интенсивности переживаний по поводу искусственного прерывания беременности проводилась с помощью Шкалы оценки влияния травматического события ШОВТС (IES-R) М. Горовица, адаптированной Н.В. Тарабриной с соавторами (Тарабрина и др., 2007). В рамках нашей работы данный тест использовался только как инструмент выделения основных исследовательских групп. Задача изучения клинических проявлений ПТСР не ставилась. Использование ШОВТС для изучения субъективных представлений женщин о травмирующем опыте аборта и изменение стандартной инструкции было обсуждено и согласовано с автором методики.
Согласно задачам данного исследования, все испытуемые при ответе на вопросы ШОВТС в качестве тяжелого жизненного события рассматривали ситуацию аборта. Для этого стандартная инструкция к методике была изменена таким образом, чтобы женщины, не имеющие в предшествующем жизненном опыте аборта, мысленно «ставили» себя в подобную ситуацию и так же, как и женщины с абортивным опытом, оценивали свои переживания по поводу этого события.
В таблице ниже отражены данные распределения испытуемых с различными уровнями общего суммарного показателя, а значит c различной интенсивностью реакции на травмирующую ситуацию аборта внутри групп женщин с опытом аборта и женщин без такого опыта.
Таблица.
Испытуемые с различным уровнем реакции на событие аборта в группе женщин с опытом прерывания беременности и без такого опыта (в процентных долях)
В результате, основную группу исследования составили женщины, имеющие опыт искусственного прерывания беременности и выраженную травматическую реакцию на это событие (N=31). В группу сравнения вошли женщины, никогда не прерывавшие беременность и не имеющие тяжелых переживаний по поводу этого события (N=32). Далее условно обозначим эти группы женщин «С травмой» и «Без травмы» (соответственно).
Достоверность полученных результатов и сделанных на их основании выводов обеспечивается теоретической обоснованностью; использованием адекватных диагностических методик исследования; репрезентативностью выборки; сочетанием количественного и качественного анализа эмпирических данных; корректностью применения методов статистической обработки; сравнением полученных результатов с результатами, полученными в работах других авторов.
Научная новизна исследования
Впервые в отечественной психологии проведено исследование своеобразия субъектных и личностных механизмов регуляции поведения и их соотношения у женщин, испытывающих актуальные травматичные переживания по поводу искусственного прерывания беременности. Установлено, что данные женщины отличаются меньшей степенью согласованности контроля поведения и личностных характеристик по сравнению с женщинами без травмы аборта, что затрудняет разрешение актуальных проблем и осуществление успешной регуляции поведения. Впервые получены данные, аргументирующие тесное взаимодействие контроля поведения и личностных характеристик с системой психологических защит и совладания, что позволяет объединить их в общий регуляторный потенциал. При этом выявлена преимущественная связь системы контроля поведения как интегративной субъектной характеристики с осознанными стратегиями совладания.
Теоретическая значимость
В работе последовательно реализуются принципы системно-субъектного подхода (Сергиенко, 2011) к проблеме регуляции поведения при рассмотрении специфичности психической организации женщин с травматичным опытом аборта. Проведенный анализ индивидуально-психологических особенностей расширяет представления психологии субъекта, касающиеся дифференциации категорий субъекта и личности, специфики их тесного взаимодействия в сложной системе саморегуляции. Выявленная в нашем исследовании взаимосвязь субъектных и личностных характеристик с механизмами защиты и совладания дает новые возможности для дальнейшего обоснования положений системно-субъектного подхода в психологии и понимания потенциала психических ресурсов человека в реализации собственной активности.
Практическая значимость работы заключается в комплексном подходе к регуляции поведения женщин с актуальными травматичными переживаниями. Разработка конструкта контроля поведения и изучение его соотношения с личностными и защитными механизмами регуляции создает основу для использования полученных данных в практической деятельности психологов и психотерапевтов. Разработка диагностической процедуры может представлять интерес для специалистов, работающих с людьми с актуальными травматичными переживаниями, а также заинтересованных в прогностических оценках и комплексном исследовании состояния женщины.
Положения, выносимые на защиту:
-
Степень согласованности субъектных и личностных характеристик определяет возможность осуществления человеком зрелых форм поведения, связанных с успешным преодолением жизненных трудностей.
-
Субъектные и личностные характеристики тесно связаны с механизмами психологической защиты и совладания, что позволяет объединить их в единое регуляторное пространство. Причем, выявлена тенденция преимущественного взаимодействия контроля поведения с совладающими стратегиями.
-
Специфичность соотношения субъектных, личностных характеристик и системы защит и совладания у женщин с травматичным опытом аборта свидетельствует о недостаточной эффективности выделенных механизмов регуляции, что ограничивает возможность успешного преодоления данными женщинами жизненных трудностей, а именно – разрешения актуальных травматичных переживаний по поводу искусственного прерывания беременности.
Апробация результатов исследования
Результаты исследования на разных этапах излагались и обсуждались на заседании лаборатории психологии развития Института психологии РАН, а также докладывались на международных конференциях «Инновационные технологии в гуманитарных науках» (Ульяновск, 2008) и «Инноватика-2010» (Ульяновск, 2010), отражены в шести публикациях.
Публикации. По теме диссертации опубликовано 6 работ общим объемом 4,01 п.л., в том числе 2 статьи общим объемом 2,28 п.л. в рецензируемых научных журналах, указанных в списке ВАК.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии (всего 178 наименований, из них 33 – на иностранных языках) и 3 приложений. Объем основного текста диссертации составляет 205 страниц. Текст диссертации включает в себя 11 таблиц и 35 рисунков. Приложения содержат таблицы описательной статистики.
Субъектные и личностные компоненты регуляции поведения
В настоящее время категория субъекта обрела статус системообразующей категории, ориентированной на многоаспектное, междисциплинарное изучение человека в психологии. Результатом такого целостного подхода к исследованию человека для психологической науки стала психологии субъекта. Развивая положения психологии субъекта, А.В. Брушлинский полагал, что субъект - это человек на высшем уровне своей активности, целостности (системности), автономности. На этом уровне человек предельно индивидуализирован, т.е. проявляет особенности своей мотивации, способностей, психической организации в целом. Субъект -качественно определенный способ самоорганизации, саморегуляции личности, способ согласования внешних и внутренних условий осуществления деятельности во времени, центр координации всех психических процессов, состояний, свойств, а также способностей, возможностей и ограничений личности по отношению к объективным и субъективным целям, притязаниям и задачам жизнедеятельности. Целостность, единство, интегративность субъекта являются основой системности его психических качеств (Брушлинский, 1994, 2002, 2003).
Одним из оснований психологии субъекта служит континуально-генетический метод, разработанный А.В. Брушлинским при изучении психологии мышления. Анализ непрерывности процесса мышления, взаимообусловленность всех его этапов, закономерная преемственность предыдущих и последующих стадий развития позволяют не только раскрыть сущностные характеристики мышления как процесса, но и распространить данный принцип анализа на проблемы становления субъектности человека, понимания природы развития субъекта, условий и причин его изменений.
Последовательное применение континуально-генетического принципа привело к постановке и разработке важного вопроса о критериях становления субъекта. Во всем многообразии понимания субъекта в отечественной психологии можно выделитъ два принципиалъно различных подхода, связанных с разными представлениями о критериях субъектности. Первый подход - акмеологический, в котором постулируется, что субъект - вершина развития личности. Данного подхода придерживаются большинство отечественных психологов (К.А. Абульханова, А.Г. Асмолов, В.В. Знаков, Г.В. Залевский, В.А. Петровский, З.И . Рябикина и др.). Второй подход -эволюционный, при котором полагается постепенное развитие человека как субъекта (Л.И. Божович, А.Л. Журавлев, В.Н. Слободчиков, А.Ш. Тхостов, В.В. Селиванов, Е.А. Сергиенко и др.).
По мнению Е.А. Сергиенко, рассогласование в понимании субъекта, возникшее между двумя подходами, может разрешиться последовательным применением континуально-генетического принципа к анализу развития субъектности и взаимообогащения системного (Ломов, 1984), а точнее системно-эволюционного (Швырков, 1988; Александров, 2004), и субъектно-деятелъностного (К.А. Абульханова, 2005; А.В. Брушлинский, 2003) подходов к изучению целостности человека в единый системно-субъектный подход (Сергиенко, 2011).
С его позиций центром концептуальной схемы психологии является человек как субъект - автор собственной деятельности, общения, отношения, переживания. Именно субъект на каждом этапе своего развития выступает носителем системности, раскрывающейся в его взаимодействии с миром. «Субъект становится системообразующим фактором создания сложной многоуровневой системы психической организации» (Сергиенко, 2011, с. 127).
На основании системно-субъектного подхода, применяя континуально-генетический принцип, стало возможным представить специфические уровни становления и функции субъекта.
Согласно Е.А. Сергиенко, критерий субъектности может быть только уровневым, что позволяет связать различные положения о субъекте в едином континууме развития, представляющем собой непрерывный процесс становления разных субъектных уровней - от протоуровней в раннем онтогенезе до уровней агента, наивного субъекта, субъекта деятельности, субъекта жизни (Сергиенко, 2002, 2006, 2009). Человек одновременно является и субъектом развития, и субъектом деятельности, и субъектом жизни. Но разные ракурсы субъектности имеют разные уровневые описания, разные системные конфигурации проявления субъектности. Все ипостаси субъектности существуют в разных формах и соотношениях в генезе человека, но их «вес» и соотношение существенно изменяется на протяжении его жизни (Сергиенко, Виленская, Ковалева, 2010).
Б.Ф. Ломов выделял три основные функции психических процессов; когнитивную, регулятивную и коммуникативную (Ломов, 1984). На основе системно-субъектного подхода стало возможным определение подобных функций и относительно субъекта, дифференцирующих его от других категорий психологической науки и обладающих статусом системности и субъектности одновременно. В качестве когнитивной функции по отношению к субъектности является понимание, коммуникативной -континуум субъект-субъектных и субъект-объектных взаимодействий, в качестве регулятивной - контроль поведения и самопроизвольность.
Искусственное прерывание беременности как вариант трудной жизненной ситуации с возможными травматическими последствиями
Изучались субъектные (составляющие контроля поведения -когнитивный, эмоциональный и волевой контроль) и личностные характеристики (ценности личности, смысложизненные ориентации. самоотношение и неосознаваемые представления о себе), понимание трудной жизненной ситуации, а также механизмы психологической защиты и совладания у женщин с актуальным переживанием ситуации аборта как травматичного жизненного события.
Задача: изучить интегративную характеристику, позволяющую оценить способность субъекта к саморегуляции, и представляющую собой индивидуальную комбинацию эмоциональных, когнитивных и волевых возможностей для самоорганизации в актуальных жизненных ситуациях.
Составляющие контроля поведения изучались с помощью следующих показателей: - когнитивный контроль, показатели: Планирование,
Программирование, Гибкость, Моделирование, Оценка результата, Самостоятельность, Общий уровень саморегуляции произвольной активности. Для изучения показателей когнитивного контроля использовался Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ) В.И. Моросановой (Моросанова, 2004). Утверждения ССПМ построены на типичных жизненных ситуациях и не имеют непосредственной связи со спецификой какой-либо профессиональной или учебной деятельности. Опросник состоит из 46 утверждений, входящих в состав 6 шкал в соответствии с основными регуляторными процессами (планированием, моделированием, программированием, оценкой результатов, регуляторно-личностным качеством гибкостью, самостоятельностью). В состав каждой шкалы входит по 9 утверждений. Кроме того, в целом оцросник работает как единая шкала - общий уровень регуляции, который характеризует сформированность индивидуальной системы осознанной саморегуляции произвольной активности человека в целом.
Опросник отвечает требованиям надежности и валидности: Дискриминативная надежность - N = 450, г = 0,241-0,757 при р = 0,01. Ретестовая надежность (3 месяца) - N = 102, г = 0,583-0,780 при р = 0,0005. Внутренняя надежность шкал - N = 302, г = 0,437-0,675 при р 0,0005. Описание шкал; шкала «Планирование» - характеризует индивидуальные особенности целеполагания, уровень сформированности у человека осознанного планирования деятельности; высокий уровень показателя свидетельствует о сформированности потребности в осознанном планировании и реалистичности планов, низкий уровень говорит о недостаточно развитой потребности в планировании, поставленные цели редко бывают достигнуты, планирование нереалистично; шкала «Моделирование» - диагностирует индивидуальную развитость представлений о системе значимых внешних и внутренних условиях достижения цели; высокий уровень связан с осознанием адекватных условий достижения, низкий уровень свидетельствует о недооценке внешних и внутренних обстоятельств, фантазировании, невнимательном отношении к текущей и перспективной ситуации; шкала «Программирование» - диагностирует индивидуальную развитость осознанного программирования человеком своих действий; высокие баллы свидетельствуют о развитой потребности продумывать способы действий и поведения для достижения цели, детализированности и продуманности программы действий, низкие значения связаны с импульсивностью, неумением и нежеланием программировать последовательность действий; шкала «Оценка результата» - характеризует индивидуальную развитость и адекватность оценки испытуемым себя и результатов своей деятельности; высокие оценки свидетельствуют о развитости и адекватности самооценки, сформированности субъективных критериев оценивания, низкие баллы евязаны с некритичностью и неустойчивостью оценок; шкала «Гибкость» - диагностирует уровень сформированности регуляторной гибкости, способности перестраивать систему саморегуляции в связи с изменением условий; высокие баллы свидетельствуют о способности быстро оценивать меняющиеся условия и перестраивать планы и способы деятельности, низкие значения показателя говорят о неуверенной позиции в меняющихся обстоятельствах, неспособности адекватно реагировать на меняющиеся условия; шкала «Самостоятельность» - характеризует развитость регуляторной автономности; высокие баллы свидетельствуют об автономности в организации активности, способности самостоятельно планировать деятельность и поведение, низкие баллы свидетельствуют о зависимости от мнений и оценок окружающих, планы и программы действий разрабатываются несамостоятельно; шкала «Общий уровень саморегуляции» - характеризует общий уровень сформированности индивидуальной системы осознанной саморегуляции произвольной активности; высокие значения этого показателя говорят об осознанности и взаимосвязанности регуляторных звеньев в общей структуре регуляции; чем выше общий уровень осознанной саморегуляции, тем легче человек овладевает новыми видами активности и увереннее чувствует себя в незнакомых ситуациях, тем стабильнее его успехи в привычных видах деятельности; низкие показатели по поданной шкале свидетельствуют о сниженной возможности компенсации неблагоприятных личностных особенностей за счет осознанного планирования и программирования своей деятельности, соответственно, успешность овладения деятельностью более жестко связана с соответствием вида деятельности и стилевых особенностей саморегуляции.
Показатели и их регистрация. Использованные методики
Результаты, полученные нами в экспериментальной части работы, позволяют оценить степень выполнения поставленных задач и последовательно обсудить достоверность выдвинутых гипотез.
Первая исследовательская задача была направлена на изучение субъектных характеристик, а именно - составляющих контроля поведения и степени их согласованности у женщин с травматичным опытом аборта.
Результаты показали, что для женщин из группы «С травмой» характерны более низкие значения по показателям когнитивного контроля Программирование и Моделирование в отличие от женщин из группы «Без травмы». Женщины с травмой аборта менее способны продумывать последовательность своих действий, направленных на достижение намеченной цели. Для них представляет некоторую сложность самостоятельное формирование программы действий по разрешению проблемы, поэтому они склонны действовать методом проб и ошибок, часто сталкиваясь с рассогласованностью полученных результатов и поставленных целей. Более низкая развитость процессов моделирования у таких женщин указывает на определенную недостаточность у них представлений о внешних и внутренних значимых обстоятельствах. Эта особенность когнитивной регуляции может проявляться в неадекватной оценке текущей ситуации и сложности ее изменения, что часто приводит к неудачам. Показатель Общий уровень саморегуляции у женщин с травматичным опытом аборта также имеет более низкие значения по сравнению с группой «Без травмы», что свидетельствует о негармоничном профиле когнитивного контроля в целом. при котором снижена возможность компенсации неблагоприятных для достижения цели личностных особенностей (Моросанова, 2004). В целом, подобный когнитивный стиль требует от субъекта больших энергетических затрат для поддержания необходимого поведения, исправления ошибочных действий, компенсации психологической неудовлетворенности, что, вероятно, затрудняет успешное разрешение актуальных жизненных проблем, в частности - травматичных переживаний по поводу прерванной беременности.
При сравнении показателей эмоционального контроля в группах сравнения у женщин с абортивной травмой были выявлены более высокие значения по показателю Оценка и выражение своих эмоций и эмоций других людей. Это свидетельствует о более развитой способности оценивания и понимания эмоциональной составляющей поведения человека у данных женщин, что, возможно, позволяет им организовывать свою деятельность, оценивать прошлые события и прогнозировать будущее при помощи эмоций, компенсируя недостаток когнитивного контроля.
Результаты исследования волевого контроля также свидетельствуют о значимых различиях в двух группах. Женщины «Без травмы», в отличие от группы с травматичными переживаниями, имеют более высокие показатели по шкале Контроль за действием при неудаче, а значит, ориентированы на активную деятельность по разрешению возникающих проблем, что характерно для более экономного варианта преодоления трудностей (Шапкин, 1997). Данный показатель является диагностически наиболее «сильным» в данной методике, что позволяет полагать, что женщины с травматичным опытом аборта в затруднительных ситуациях имеют склонность концентрироваться на собственном состоянии, эмоциях и чувствах по поводу произошедшего, что делает менее вероятной возможность активного деятельностного поиска решения проблемы. Такие особенности волевой регуляции поведения могут заострять тяжесть актуальных переживаний и приводить к их усугублению.
Анализ корреляционных связей составляющих контроля поведения в двух группах женщин позволил нам раскрыть внутренние отношения показателей субъектных характеристик. Многочисленные корреляционные связи внутри подсистемы когнитивного контроля были обнаружены в обеих группах исследования (см. рис. 1.1 и 1.2).
Статистическая обработка данных
Также можно отметить множественные корреляционные связи показателей эмоционального контроля в этой группе женщин с различными копинг-стратегиями. Так, показатели Оценка и выражение эмоций и Использование эмоций для решения проблем значимо положительно коррелируют с копингом Дистанцирование. Интересна взаимосвязь показателей Регулирование эмоций и Использование эмоций при решении проблем со стратегией совладания Конфронтация. Способность отстранения от проблемы за счет создания положительной перспективы или снижения значимости проблемы, а также активные (иногда агрессивные) действия по ее разрешению напрямую зависят от возможности эмоционального регулирования. Учитывая, что данная система у испытуемых с травмой аборта находится в несколько рассогласованном состоянии, вероятность успешности такого способа защиты минимальна.
Положительная корреляция показателя Оценка и выражение эмоций с копингами Поиск социальной поддержки и Самоконтроль в этой группе женщин характеризует общее напряженное состояние этого «треугольника» из-за высокой напряженности данных совпадающих стратегий. Для женщин с травмой поддержка извне и умение сохранять контроль над собой тесно связаны со способностью оценивать и выражать свои эмоции и чувства других.
У женщин из группы «Без травмы» показатели эмоциональной регуляции отрицательно коррелируют с механизмами психологической защиты, тогда как совпадающие стратегии в этой группе отмечены преимущественно положительными связями с этой подсистемой.
Рассматривая механизмы защиты как мало эффективные и неконструктивные способы взаимодействия со сложными жизненными ситуациями (Либина, 2008), в данном случае можно говорить о компенсаторном взаимодействии эмоционального контроля с системой психологических защит. Наоборот, прямые значимые корреляции показателей эмоциональной сферы с копинг-стратегиями фиксируют их тесное конструктивное взаимодействие.
Наибольшее количество связей с системой защитных механизмов в группе без травмы было выявлено у показателя Регулирование эмоций, что свидетельствует о серьезном вкладе способности регулирования собственных эмоций и состояний других людей в работу механизмов защиты. Способ защиты по типу Замещение в данном случае является наиболее задействованным в этих связях.
Интересна в этой группе значимая корреляционная связь между показателями эмоционального контроля и копингом Положительной переоценки ситуации. Этот результат позволяет утверждать, что успешность позитивного переосмысления неприятного события тесно связана со способностью регулирования и использования эмоций. В результате процесса переоценки происходит перенесение акцента с текущей проблемы на другие области жизни, например, личностное развитие или религиозную сферу, и появляется возможность посмотреть на ситуацию с позитивной стороны. А. Линли отводит важную роль мудрости в процессе совладания с трудной ситуацией, а также рассматривает ее в качестве возможного следствия позитивной адаптации субъекта (Linley, 2003).
Что касается структуры связей волевого контроля и рассматриваемых механизмов защиты и совладания, то здесь также отмечаются некоторые особенности в двух группах. Общей для обеих групп испытуемых оказалась отрицательная корреляционная связь между показателями Контроль за действием при планировании и Бегство-уход. Очевидно, что избегание проблемной ситуации не способствует ее разрешению. Полагаем, что волевые усилия при планировании какого-либо решения будут осуществляться более эффективно, если субъект сможет осознать и принять реальные сложности проблемы. Это поможет успешно справиться с трудной ситуацией.
В группе женщин «С травмой» выявлено меньшее количество корреляций волевого контроля с защитными и совладающими механизмами, в отличие от группы женщин без травмы. Кроме упомянутой выше связи показателей, здесь можно отметить корреляцию Контроля за действием при неудаче с копингом Конфронтация, имеющей позитивную направленность. Вероятно, конфронтирующее совладание, направленное на активное решение проблемной ситуации, может осуществляться более успещно при условии эффективной работы произвольного контроля в данной группе. Однако разобщенное состояние этой субсистемы и более низкие значения диагностически важного показателя Контроль за действием при неудаче свидетельствуют о обратном.
Отрицательная связь этого показателя волевого контроля с копингом Планирование решения проблемы в данном случае свидетельствует о том, что ориентация на активные действия при возникновении затруднений снижает возможность осознанного планирования и регулирования своей деятельности. Меньшая степень согласованности между показателями всех подсистем контроля поведения у испытуемых с травмой не дает им возможности успешно осуществлять данные способы совладания.
Показатели волевого контроля у женщин из группы «Без травмы» так же, как и показатели эмоциональной регуляции, отрицательно коррелируют с механизмами психологической защиты и преимущественно положительно -со стратегиями совладания. Так, отмечается позитивная корреляционная связь показателей Контроль за действием при неудаче (имеющая более высокие значения в этой группе) и Контроль за действием при реализации с копинг-стратегией Принятие ответственности, являющейся наиболее предпочтительной для использования в данной группе при возникновении трудностей. Отрицательная корреляция Контроля за действием при неудаче с копингом Поиск социальной поддержки свидетельствует о способности испытуемых из группы «С травмой» самостоятельно без чьей-либо помощи и поддержки осуществлять активные действия по разрешению возникающих проблем.
