Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретический обзор особенностей самоотношения женщин, родивших здоровых детей или детей с патологиями, в период послеродовой адаптации . 17
1.1.Ретроспектива изучения категории трансформации в философской и психологической литературе 17
1.2. Обзор современных исследований трансформации личности 28
1.3. Специфические изменения личности женщины, происходящие в период становления материнства. Инициация женщины в послеродовой период как проблема трансформации 39
1.4. Психологическая готовность женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями к материнству . 47
1.5. Смысловое переживание материнства женщинами, родившими здоровых детей и детей с патологиями . 52
1.6. Самоотношение и копинг-стратегии как фактор смыслообразующей адаптации у матерей, родивших здоровых детей и детей с патологиями 59
Выводы по Главе I 66
ГЛАВА II. Эмпирическое исследование особенно стей самоотношения женщин, родивших здоровых де тей или детей с патологиями, в период послеродовой адаптации 68
2.1. Организация и методы исследования . 68
2.2. Методический инструментарий 70
2.3. Анализ эмпирических данных личностных трансформаций женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями
Выводы по Главе II 121
Заключение 124
Литература
- Обзор современных исследований трансформации личности
- Психологическая готовность женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями к материнству
- Методический инструментарий
- Анализ эмпирических данных личностных трансформаций женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями
Обзор современных исследований трансформации личности
В истории развития психологического знания накоплен достаточно емкий научно-теоретический материал, касающийся вопросов трансформаций личности в онтогенезе [6; 13;16; 29; 105; 111; 113]. Сформированы подходы к пониманию сущности адаптации человека, как значимой детерминанты процесса трансформации. В частности, адаптацию рассматривают как приспособительный процесс, обеспечивающий жизнедеятельность человека в новых условиях [6; 12; 129] и как процесс активного усвоения личностью социального опыта, овладения новыми социальными ролями [109; 123].
Говоря о трансформации, мы имеем в виду «преобразование (процесс) и преображение (результат) личности с целью коррекции и/или самосовершенствования» [37]. Движущей силой любой трансформации является потребность, а побуждением может стать любопытство, любознательность. Чтобы измениться, приобрести что-то новое, необходимо этим заинтересоваться. Природа человека такова, что он постоянно совершенствуется, создает новое, развивает свою личность. С одной стороны, особенности и уровни развития личности можно наблюдать и фиксировать, а с другой – человек может активно влиять на этот процесс. Движущие силы развития личности – это противоречия: между потребностями личности и возможностями (внешними обстоятельствами); между ее возросшими духовными и физическими возможностями и прежними формами проявления себя; между новыми требованиями современности (деятельности, общества) и несформированными умениями и навыками.
Развитие как процесс поступательный, связанный с возникновением новообразований также можно отнести к изменениям человека. «Развитие – це 18 ленаправленный процесс функционального совершенствования качеств социальных субъектов в соответствии с характером решаемых задач и собственными потребностями» [109, С. 140]. На развитие личности влияют отношения людей в тех социальных группах, к которым личность чувствует свою принадлежность. В процессе взаимодействия и общения люди взаимно влияют друг на друга, вследствие чего формируется общность во взглядах, социальных установках и других видах отношений к обществу, деятельности, людям, к самому себе. Возникает потребность измениться, освоить иные стратегии поведения (и не одну, а множество), повысить компетентность в общении, то есть изменить стереотипы реагирования и высказываний, выработать новые установки в поведении и в отношениях с людьми, осознать свои ресурсные состояния и управлять ими (то есть освоить умение их формировать, создавая внешние обстоятельства и воздействия на самого себя).
Инструментом развития является выбор. Врожденное право человека – выбирать свои пути, способы изменений, новый образ преображения себя. «Никогда не следует рабски соглашаться на вынужденное ограничение полноты личного выбора. Если каждый день и каждый час мы остаемся хозяевами самих себя и принимаем решения вполне самостоятельно, а значит, свободно и ответственно, то и в великом мы оказываемся в состоянии совершить именно тот выбор, который мы сами посчитаем единственно правильным и за который готовы нести всю полноту личной ответственности. В любых условиях, вне зависимости от обстоятельств и ситуаций, всякий человек способен проявлять максимум позитивной свободы, выбирая свои состояния и определяя свои реакции и поступки. Отказ от свободы всегда совершается совершенно свободно» [54, С.27].
Под ресурсами трансформации понимаются все средства, которые используются личностью для улучшения своей жизни. Это могут быть знания, умения, навыки, сырье, инструменты, способности, мысли, чувства, воспоминания, мечты и надежды, информация, люди и энергия. Л. Завалкевич [54] так пишет о наличии ресурсов:
«1. Поскольку человек материален, имеет тело, ему нужны экономические или физические ресурсы. Это вода и воздух, свет и тепло, пища, средства для достижения защиты и комфорта, все, что относится ко времени, пространству, энергии; это внутренний запас сил, их количество и качество, терпение, выносливость, упорство.
2. Поскольку человек как существо био-социальное имеет сердце и душу, ему нужны эмоциональные ресурсы: любовь и ненависть, принятие и дружба, сопереживание и вера, приятные эмоции и чувства, отношения симпатии и антипатии.
3. Поскольку человек обладает разумом, ему нужны информационные ресурсы – количество и качество единиц знания, понятий, фактов, аргументов, связей и отношений между ними. Достаточно, чтобы делать выводы и выбирать, знать и понимать, думать. Ими люди могут взаимно обогащаться без ущерба друг для друга.
Все эти ресурсы неразрывно взаимосвязаны, взаимообусловлены, между ними нет жестких границ, и они не имеют смысла в автономном существовании» [54, С.73].
Первыми представлениями о трансформации личности были представления о перевоплощении, бытовавшие у примитивных народов, которые не могли объяснить изменения в состоянии человека, изменения его психических процессов, личностных и поведенческих проявлений. Представления о перевоплощении были свойственны и многим древнегреческим философам – Пифагору, Эмпедоклу, Платону, Плотину, живших в разные периоды Древнегреческой философии. В Средние века мы встречаем упоминание о перевоплощении личности у Джордано Бруно, идеи которого в 17, 18, 19 веках находят свое отражение во взглядах Г. Лейбница, Г. Лессинга, И. Гердера, А. Шопенгауэра и других философов [14; 15; 60].
Психологическая готовность женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями к материнству
В. Франкл анализировал значение смысла жизни для человека в целом и для узников концлагерей в частности. Он считал, что терапия людей, потерявших смысл жизни заключается не в том, чтобы избавить их от проявляющихся симптомов, но в возможности осмыслить тот факт, что жизнь имеет смысл вообще, для человека в частности, а также для окружающих его людей. Позже, в процессе реабилитации ветеранов вьетнамской войны, работы В. Франкла легли в основу экзистенциальной психотерапевтической работы с ними [156].
Отечественный ученый Л.А. Китаев-Смык в своей книге «Психология стресса. Психологическая антропология стресса» наряду с различными факторами рассматривает и эмоциональные процессы, свидетельствующие о личностных изменениях у узников концлагерей [69]. Этой проблемой также занимались такие авторы как Н.В. Тарабрина, А.А. Утюганов. Предпринята попытка изучения смысловых детерминант боевого стресса, выявлены и описаны типы динамики смысловой сферы при переживании экстремального боевого опыта. Теоретические положения о смысловом переживании стресса уточнены и расширены за счет изучения его динамики при боевом стрессе у военнослужащих [128; 132].
Активно исследуются трансформации личности глубинно ориентированного содержания, связанные с психодуховным кризисом, с преоб разованием глубоких личностных структур, включая сформированные в детст ве типы характера, преобразование бессознательных процессов, влияющих на поведение человека. Последние вопросы интересуют специалистов, занятых в сфере психоанализа. Так, П.В. Милютин изучает трансформации духовного мира личности руководителя в современной России, проводит философско социальный анализ [91]. Р.Ю. Ветров исследует нравственные ресурсы лично сти в преодолении кризисных ситуаций, рассматривает взаимодействие меж ду личностью и жизненной средой, преодоление неблагоприятных жизненных обстоятельств посредством трансформации ценностно-смыслового измере ния личности [41]. С.Е. Соколов исследует ценностные корреляты нарциссиче-ских проявлений личности [41]. Он отмечает, что в основе нарциссических проявлений личности лежит проблема ее самоценности, что обусловливает регуляцию представления о себе, отражает направленность самосознания.
Е.О. Шамшикова отмечает важность изучения процессов трансформации нарциссизма как динамических тенденций, она считает, что с нарастанием нар 35 циссических проявлений изменяется направленность личности и модифицируется организация психологического пространства личности [140].
В структуре психосемантических преобразований Ю.М. Перевозкина рассматривает мифологические пространства личности на примере славянской культуры [102].
К настоящему времени такие авторы как И.А. Волошина, О.В. Голицына, В.А. Гребенников, Г.А. Знакова, Л.Г. Дикая, А.В. Мохнач, Д.Фельдман выделяют основные тенденции влияния социального статуса на развитие личности в пространстве социально-психологических отношений [23].
А.Р. Воронина исследует трансформацию социокультурных моделей взаимодействия в интернациональных семьях [43].
А.Р. Тиводар изучает личность как субъект со-бытия в брачных отношениях. Исследование посвящено женщине как ведущему звену трансформации гендерных контактов [130].
Целый ряд исследований посвящен трансформации транскоммуникативного потенциала личности в малой группе. И.В. Замарехина посвятила свое исследование особенностям коммуникативного мира личности с разными показателями открытости-закрытости [55].
Ученые А.Ш. Ахмедуев, А.Б. Панькин, З.Т. Голенкова, Ю.Н. Сагидов O.K. Цапиева, Т.Б. Савина, А.Г. Харчев, Н.Г Магомедова изучают трансформации этнопедагогических традиций воспитания детей в семье во второй половине 20 века в различных социокультурных традициях – славянской, мусульманской [85].
Сегодня большое количество работ посвящено трансформации идентичности личности. Авторы указывают на то, что в условиях социальных кризисов российского общества перед современным человеком поднимается ряд новых задач, связанных с осмыслением проблемы человека в условиях социальной нестабильности. На этом фоне становится актуальной проблема трансформации идентичности – изменение системы ценностей, ломка социальных стереотипов, размывание социально-ролевой структуры общества.
Авторы Е.П. Авдуевская, Т.А. Араканцева., А.В. Визгина, И.С. Кон, В.В. Сталин, Ц.П. Короленко, И.И. Чеснокова указывают на то, что наиболее актуальной эта проблема становится для людей, находящихся на грани психической нормы и патологии – это лица с пограничными личностными расстройствами, лица с посттравматическими стрессовыми расстройствами, число которых сегодня растет благодаря военным действиям, террористическим актам, стрессам в постконфликтных регионах [41; 42]
Авторы М.Н. Ефименко, Л.А. Шайгерова, А.Л. Зверев, О.А. Ивенкова, И.В. Стушняя, В.Н. Павленко, Н.Н. Корж очень широко сегодня исследуют трансформации идентичности [60].
В фокусе внимания Н.Л. Ивановой находится трансформация социальной идентичности в пост-тоталитарном пространстве, в меняющихся общественных условиях [59].
Б.С. Ерасов, Ю.Х. Казанов изучают социокультурные факторы генезиса личности, трансформацию культуры и личности под религиозным воздействием, трансформацию этнофеномена в полиэтническом и поликонфессиональном культурном поле [65].
Л.А Шайгерова исследует трансформации идентичности личности в ситуации вынужденной миграции [142]; актуализация региональной идентичности в условиях политической трансформации российского общества в постсоветский период: на материалах республики Бурятии занимает А.Л. Зверева, а О.А. Ивенкова изучает трансформацию повседневного исторического сознания: на материале СССР 1920-30-х гг. [60].
Следует отметить, что еще в 70-80-е гг. в Австралии J. Krapinsky, A. Stoller, L. Wallace [162;163] проводили исследование беженцев еврейского, польского, украинского и русского происхождения с выраженной доэмиграци-онной психотравмой и пришли к выводу, что у беженцев-евреев выше так называемый синдром «концентрационного лагеря», чем у всех остальных беженцев. Этот сидром заключался в расстройстве сна, или отсутствии сна, в хронической усталости, раздражительности, беспокойстве, депрессии, тревоге. После обнаружения этого синдрома K.D. Норре и L. Eitinger пришли к выводу, что этиологию этого синдрома необходимо отслеживать на физическом, органическом, психологическом уровнях [162; 163].
В 1999 году на базе новосибирского госуниверситета проводилось исследование трансформации идентичности личности респондентов с развитой идентичностью и нарушенной идентичностью (посттравматические стрессовые расстройства, пограничные расстройства) [50].
Н.В. Дмитриева дает определение трансформации идентичности и определяет ее виды: «Под трансформацией идентичности понимается изменение идентичности в результате воздействия на человека биологических, психологических, социальных и экономических факторов. Трансформация идентичности подразделяется на негативную и позитивную. К позитивной трансформации мы относим изменение идентичности человека, возникающее в результате его «движения» от диффузной идентичности к достигнутой, через преодоление конструктивного кризиса идентичности. Основными видами негативной трансформации идентичности являются пограничные личностные расстройства, посттравматические личностные расстройства, кризисы идентичности, носящие деструктивный характер и приводящие к дезинтеграции самости» [50, С. 25].
Было обнаружено, что негативная трансформация чаще проявляется у лиц с нарушенной идентичностью, в основе которой лежит «слабость эго». Человек со «слабым эго» чрезвычайно раним к внешним воздействиям, он тяжело переносит психические травмы, и вследствие этого появляется возможность перехода в психическое нарушение.
Методический инструментарий
Обзор отечественной и зарубежной литературы, посвященной вопросам трансформации личности вообще, и трансформации личности женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями, показал отсутствие диагностического инструментария, который бы позволил изучить социальный статус женщин, изменение социального статуса и отношения женщин к себе, и отношение к женщине, родившей здорового ребенка или ребенка с патологией.
Поэтому нами была составлена социологическая анкета, которая содержит 7 блоков информации. Всего 20 вопросов. Первый блок содержит информацию о социальном статусе и анкетные данные, второй блок посвящен вопросам принятия значимыми людьми (мужем, партнером) информации о возможности появления ребенка, третий блок содержит информацию о том, как изменилось отношение будущего отца к женщине, собирающейся стать матерью. Пятый блок содержит информацию о трансформации социального статуса женщины. В шестом блоке содержатся вопросы о страхах и установках женщины на будущее материнство, седьмой блок посвящен изучению представления будущей матери о роли и статусе матери. Обработка анкетных данных проводилась методом частотного анализа высказываний в группах испытуемых женщин, далее проводилась математическая и статистическая обработка полученных высказываний, делались качественные выводы. Методика диагностики копинг-механизмов Э.Хейма [93, C. 23-29] [Приложение 2].
Методика копинг-механизмов Э. Хейма позволяет исследовать 26 ситуа ционно-специфических вариантов копинга. Они распределены по трем основ ным сферам психической деятельности: когнитивные, эмоциональные и пове денческие копинг-механизмы. Методика адаптирована в лаборатории клиниче ской психологии Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева, под руководством д.м.н. профессора Л.И. Вассермана. Интерпретация эмпириче ских результатов проводится относительно адаптивных, неадаптивных и относительно адаптивных вариантов Адаптивные варианты копинг-поведения. Среди когнитивных копинг-стратегий к ним относятся: «проблемный анализ» (А5), «установка собственной ценности» (А10), «сохранение самообладания» (А4) – формы поведения, направленные на анализ возникших трудностей и возможных путей выхода из них, повышение самооценки и самоконтроля, более глубокое осознание собственной ценности как личности, наличие веры в собственные ресурсы в преодолении трудных ситуаций.
Среди эмоциональных копинг-стратегий: «протест» (Б1), «оптимизм» (Б4) – эмоциональное состояние с активным возмущением и протестом по отношению к трудностям и уверенностью в наличии выхода в любой, даже самой сложной, ситуации.
Среди поведенческих копинг-стратегий: «сотрудничество» (В7), «обращение» (В8), «альтруизм» (В2) – под которыми понимается такое поведение личности, при котором она вступает в сотрудничество со значимыми (более опытными) людьми, ищет поддержки в ближайшем социальном окружении или сама предлагает ее близким в преодолении трудностей.
Неадаптивные варианты копинг-поведения. Среди когнитивных ко-пинг-стратегий к ним относятся: «смирение» (А2), растерянность» (А8), «диссимуляция» (А3), «игнорирование» (А1) – пассивные формы поведения с отказом от преодоления трудностей из-за неверия в свои силы и интеллектуальные ресурсы, с умышленной недооценкой неприятностей.
Среди эмоциональных копинг-стратегий: «подавление эмоций» (Б3), «покорность» (Б6), «самообвинение» (Б7), «агрессивность» (Б8) – варианты поведения, характеризующиеся подавленным эмоциональным состоянием, состоянием безнадежности, покорности и недопущения других чувств, переживанием злости и возложением вины на себя и других.
Среди поведенческих копинг-стратегий: «активное избегание» (В3), «отступление» (В6) – поведение, предполагающее избегание мыслей о неприятностях, пассивность, уединение, покой, изоляция, стремление уйти от активных интерперсональных контактов, отказ от решения проблем.
Относительно адаптивные варианты копинг-поведения, конструктивность которых зависит от значимости и выраженности ситуации преодоления. Среди когнитивных копинг-стратегий к ним относятся: «относительность» (А6), «придача смысла» (А9), «религиозность» (А7) – формы поведения, направленные на оценку трудностей в сравнении с другими, придание особого смысла их преодолению, вера в Бога и стойкость в вере при столкновении со сложными проблемами.
Среди эмоциональных копинг-стратегий: «эмоциональная разрядка» (Б2), «пассивная кооперация» (Б5) – поведение, которое направлено либо на снятие напряжения, связанного с проблемами, эмоциональным отреагировани-ем, либо на передачу ответственности по разрешению трудностей другим лицам.
Среди поведенческих копинг-стратегий: «компенсация» (В4), «отвлечение» (В1), «конструктивная активность» (В5) – поведение, характеризующееся стремлением к временному отходу от решения проблем с помощью алкоголя, лекарственных средств, погружения в любимое дело, путешествия, исполнения своих заветных желаний.
Анализ эмпирических данных личностных трансформаций женщин, родивших здоровых детей и детей с патологиями
Во второй группе женщин картина меняется – меньшая половина женщин (45,2%) считают себя «хозяином жизни» и сильной личностью, склонной к свободному выбору, большая часть женщин (54,8%) имеет средний показатель по этой шкале, то есть умеренную уверенность, что построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о жизни им удастся.
По шкале «Локус контроля – жизнь» первая группа женщин имеет высокий (72,2%) и средний (22,6%) результат, что говорит о преимущественно высокой выраженности убеждения, что женщины могут самостоятельно контролировать свою жизнь, свободно принимать решения и воплощать их в жизнь. Лишь у одной женщины низкий балл свидетельствует о некотором фатализме и неверии, что жизнь подвластна сознательному контролю, что свобода иллюзорна и бессмысленно загадывать что-либо на будущее.
Во второй группе женщин соотношение между высокими и средними показателями распределяются по другой схеме – меньшая половина женщин считает, что обладает свободой выбора и определяет ход своей жизни (42,2%), большая часть (51,61%) обладает такой уверенностью умеренно, но в целом, считают, что жизнь подается контролю со стороны личности и что человек сам может принимать решения и воплощать задуманное в жизнь. Один человек, также как и в первой группе, имеет низкий показатель по данной шкале, что указывает на выраженный фатализм и неверие в собственные возможности управления своей жизнью.
Общая осмысленность жизни в первой группе женщин имеет наиболее высокие результаты – 77,4%, во второй группе – 51,61%. Относительно средних показателей мы можем сказать, что в первой группе женщин их значительно меньше – 19,4%, чем во второй группе – 41,90%, что составляет почти половину состава, низких показателей по общей осмысленности жизни во второй группе больше – 6,5%. Таким образом, по шкале «Цели в жизни» мы видим отличие в двух группах. Это отличие выражено в том, что у женщин первой группы больше выражена направленность на будущее и нацеленность на перспективу, в то время как у женщин второй группы высокие показатели хоть и доминируют, но они менее склонны к безосновательным прожектам, более трезво оценивают ситуацию и более реально оценивают события. Женщины в обеих группах в большинстве случаев (51,61% и 45,2% соответственно) воспринимают процесс жизни как более эмоционально насыщенный, интересный, наполненный смыслом. Однако, в первой группе средние нормативные показатели выражены в меньшей степени, а во второй группе – в большей степени (29% и 45,2% соответственно), что говорит о меньшей эйфории женщин второй группы по поводу эмоционального восприятия пройденного отрезка жизни, они считают свой процесс жизни осмысленным и эмоционально насыщенным, но эти показатели ближе к нормативным, а не высоким. Женщины, родившие здоровых детей, оценивают результативность пройденного этапа жизни более высоко, чем женщины, родившие детей с патологией. Во второй группе наиболее выраженные средние, умеренные показатели ощущения продуктивности, самореализации и осмысленности пройденного этапа жизни. Локус контроля «Я» и локус контроля «Жизнь» выше у женщин, родивших здоровых детей, они воспринимают себя как сильную личность, обладающую свободой выбора и убеждены в том, что смогут построить свою жизнь в соответствии со своими целями и задачами и представлениями о смысле. Женщины, родившие детей с патологией, в основном, имеют средние нормативные значения по шкале «локус контроля», уверенность в том, что они являются хозяевами жизни у них выражена умеренно. Общая осмысленность жизни в группе женщин, родивших здоровых детей имеет наиболее высокие результаты – 77,4%. У женщин, родивших детей с патологией высокие результаты представлены только у половины рес-понденток – 51,61%, у второй половины – средневыраженный коэффициент осмысленности жизни (41,9%). 4. С целью исследования самоотношения в двух группах испытуемых женщин применялась методика МИС, разработанная Р.С. Пантелеевым в 1989 г. [Приложения 6,7]. Полученные эмпирические данные в стенах представлены в приложениях [Приложения 14,15].
На Рисунке 12 мы видим, что наиболее высокими показателями в группе женщин, родивших здоровых детей являются самоценность (61%), самоуверенность (55%), зеркальное «Я» (55%). Это говорит о том, что женщины, родившие здоровых детей, заинтересованы в собственном «Я», у них высокий показатель любви к себе, ощущение ценности собственной личности как для себя, так и для других. Наиболее выражены низкие показатели – конфликтность (48%) и самообвинение (61%). Это означает, что женщины, родившие здоровых детей не испытывают сомнений, вину или других тревожно-депрессивных состояний и даже свидетельствуют об отрицании проблем, закрытости, поверхностном самодовольстве [Рисунок 12].
Похожие диссертации на Особенности самоотношения женщин, родивших здоровых детей или детей с патологией, в период послеродовой адаптации
