Введение к работе
Актуальность темы исследования. Язык — это знаменательнейшая сфера преломления линий субъекта (мышления и деятельности), действительности и знаково-формального компонента, именно поэтому философия со времен древности особенное внимание уделяет языковой проблематике. К настоящему времени в философии и языкознании разработано множество теоретических моделей языка, дающих представление о всеобщих оппозиционных сторонах его сущностных проявлений. При этом если одни из этих моделей акцентируют (абсолютизируют) системно-структурные и устойчивые характеристики языка, то другие — его функциональность, переменность, диффузность. Целостной же, общей теории языка, которая давала бы удовлетворительное определение отношений этой оппозиционности, а значит, адекватно объясняла бы сущность языка, его становление и функционирование в настоящее время не существует.
С философской точки зрения в поиске оснований построения такой теории особое значение приобретает рассмотрение того, как в разнообразных теоретических реконструкциях языка осмыслена функциональность субъекта в сфере языка, место и роль субъекта в пространстве применяемого им языка. Нельзя представить себе что-либо более единое и взаимопредполагающее друг друга, чем субъект и язык. Не случайно поэтому в философии XX в. языковая проблематика становится центром философствования, а в ряде направлений (философская герменевтика, философский постмодернизм, экзистенциализм) язык объявляется основой человеческого бытия и отправной точкой экзистенциальных проблем. Между тем, признавая определенную справедливость данных положений, следует заметить, что они содержат опасность поглощенности субъекта языком. В то время как целостная, общая теория языка должна преследовать цель раскрыть действительное соотношение субъекта (мышления и деятельности) и языка в их единстве без осуществления редукции одного к другому.
Построение целостной, общей теории языка имеет не только важное теоретическое, но и практическое значение, которое определяется состоянием и потребностями современной цивилизации, характеризующейся интенсификацией и интеграцией коммуникационных и информационных процессов, обусловленных в большой степени развитием и применением компьютерной техники и роботехники. Появление этой техники во многом было обусловлено формированием языков программирования, основу которого составил логико-математический анализ естественного языка. Важными современными проблемами моделирования психических функций человека в машинном варианте (проблемами искусственного интеллекта), решение которых способно вывести развитие этой техники на новый уровень, является проблема уменьшения разрыва между естественным языком и языками программирования, а также проблема моделирования функции целеполагания. Решение этих проблем требует наличия качественной общей теории языка, которая, адекватно объясняя единство субъекта и языка, адекватно объясняла бы сущность и функционирование языка в единстве его противоречивых сторон. Именно такая теория может играть положительную роль в столь необходимом совершенствовании компьютерной техники и информационных технологий, а также в адекватной оценке такой стороны этого совершенствования, как формирование особого вида реальности — компьютерной виртуальной реальности — и ее воздействия на человека.
Степень разработанности проблемы. Потребность в создании общей теории языка, синтезирующей представления о всеобщих оппозиционных сторонах его сущностных проявлений, была осознана к середине ХIХ в. Наиболее выпукло она представлена в философии языка В. Гумбольдта. Однако здесь синтез, хотя и получил реализацию в виде единства языковой практики и явлений сознания (национального духа) и впервые был осуществлен с качественной философской обстоятельностью, но, безусловно, нуждался в дальнейшем конкретизирующем развитии. К тому же последующие реалии логико-лингвистической практики (логический анализ естественного языка, построение формализованных языков) вместо программы синтеза стали актуализировать тему преимущественного, совершенного языка. В начале ХХ в. возникла целая серия лингво-философских теорий, претендующих на универсализм: логицизм (Г. Фреге), логический атомизм и эмпиризм (Б. Рассел, Л. Витгенштейн). Односторонность трактовок языка, а в случае Л. Витгенштейна, обоснование взаимоисключающих концепций языка уводили в сторону от решения проблемы концептуального синтеза в теории языка (исключая из теоретических схем сознательные процессы вообще и отдельные их виды, например, метафизическое (философское) состояние сознания), а главное явно расходились с практическими потребностями языкового и научно-познавательного процесса. Все более явным становилось осознание того, что любая из концепций носит либо частный, либо искажающий лингво-интеллектуальный процесс характер. Именно поэтому к 1970-м гг. возникают концепции гетерогенного плана, в которых объяснение лингвистического процесса объединяется, и притом довольно универсально, с различными состояниями сознания.
Наиболее значительными среди этих последних считаются те исследования, синтетическая ориентация разработок которых совершенно очевидна: одни стремятся соединить в теории значения семантику и прагматику (например, М. Даммит), другие в качестве платформы порождения высказывания обосновывают интенциональные состояния субъекта (например, Дж. Серль). Оба подхода и по результатам и по намерениям далеко не безынтересны, хотя оставляют неясности по ряду принципиальных вопросов. Укажем только некоторые. Семантико-прагматическая трактовка значения высказываний в конечном счете так и оставляет в тени существо образования значений в конкретном употреблении языка. Что же касается теории интенциональности, то здесь порождение конкретных высказываний объясняется как инициируемое состоянием убежденности, желательности, ощущения. Но говорить о желаниях, ощущениях, а тем более убеждениях и намерениях применительно к человеку, считая их чем-то внеязыковым, недопустимо. А если это так, то в случае Серля языковое поведение объясняется сознательно-языковыми факторами и состояниями. Но тогда, чтобы избежать тавтологии, необходим дополнительный анализ лингвистического статуса этих состояний и механизмов их взаимосвязи с конкретными речевыми актами.
Современными примерами интеграционно направленных концепций в теоретической лингвистике могут быть построения таких известных исследователей, как Н. Хомский и А. Вежбицкая. В каждой из концепций, хотя и по-разному, упор сделан на изначальных элементах языка, способных объяснить всю его систему. Если в генеративной (порождающей) грамматике Н. Хомского таким исходным уровнем является синтаксис, то у А. Вежбицкой это — базисные семантические примитивы. Нельзя, конечно, отрицать теоретической правомочности этих концепций вообще, однако нельзя не отметить их локального характера, который отнюдь не охватывает своими объяснительными возможностями практику языкового функционирования, в сфере которой язык реализуется чаще всего принципиально системно, т. е. как единство синтаксиса, семантики и прагматики. Поэтому в настоящей работе ставится задача преодоления недостаточности отмеченных и сходных с ними теорий и обоснования возможных направлений выработки более целостной картины языкового функционирования. В осуществлении этой задачи большое значение имеют результаты исследований в области философии сознания, теоретической лингвистики, психологии, семиотики, нейрофизиологии и искусственного интеллекта отечественных и зарубежных ученых, таких как: М. М. Бахтин, М. Боден, Дж. Брунер, С. Н. Васильев, Б. М. Величковский Л. С. Выготский, Д. П. Горский, Ж. Деррида, Д. И. Дубровский, Н. И. Жинкин, А. М. Иваницкий, А. Кларк, О. П. Кузнецов, М. В. Лебедев, В. А. Лекторский, А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев, В. Л. Макаров, Н. Я. Марр, И. И. Мещанинов, В. В. Петров, К. Прибрам, Б. Ф. Поршнев, Э. Сепир, Ю. С. Степанов, Б. Уорф, В.С. Швырев, Г. Х. Шингаров, Т. В. Черниговская, У. Эко и др. Таким образом, ясно, что, с одной стороны, проблема формирования обобщенной теоретической модели языка имеет междисциплинарный характер. С другой же стороны, очевидно то, что решение этой проблемы, как показывает анализ исследований в отечественной философии последних лет, в свою очередь имеет значение: для выявления природы и специфики сознания и познавательной деятельности человека [см. работы Гончарова С. З., Иойлевой Г. В., Кениспаева Ж. К., Колычева П. М., Леонтьевой Е. Ю., Мочалова С. М., Тимошенко И. Г., Шипуновой О. Д.]; для выявления взаимосвязей языка и реальности, а также основ коммуникации [см. работы Бересневой Н. И., Костиной О. В., Лебедева М. В.]; для выявления природы и специфики виртуальной реальности [см. работы Бодрова А. А., Орехова С. И.].
Объект исследования. Язык в его функционировании и в теоретических реконструкциях такого функционирования.
Предмет исследования. Реализация субъекта в языке как база формирования общей теории языка.
Цель исследования. Разработка оснований общей теории языка, которая, объясняя реализацию субъекта в языке, адекватно представляла бы сущность и функционирование языка в единстве его противоречивых сторон.
Поставленная цель реализуется посредством выполнения следующих задач:
-
Установить исторически формирующиеся в философско-теоретических концепциях основания и тенденции в определении сущности и функционирования языка.
-
Проанализировать и критически оценить решение проблемы представленности субъекта в языке ведущими философско-теоретическими концепциями, ориентированными на получение генерализующих результатов в истолковании лингвистической практики.
-
Выявить и применить принципиально значащие в формировании обобщенной теоретической модели языка результаты таких наук, как психология, семиотика, логика, физиология высшей нервной деятельности и информатика.
-
Раскрыть содержание таких применяемые в работе понятий, как «субъектность» и «исчислительность» в качестве основополагающих в теории языка.
-
Обосновать взаимодетерминирующий характер отношений исчислительности и субъектности как базы интеллектуально-лингвистического процесса.
-
Выяснить возможности аналогии процессов интеллектуального управления (самоуправления) у человека и у компьютерных систем.
Теоретико-методологическая основа исследования. Следует иметь в виду, что в соответствии с поставленной в работе целью теоретическую значимость приобретает целый спектр философско-теоретических представлений о языке, подчас разнонаправленных (например, концепция генеративного синтаксиса Н. Хомского и концепция семантических примитивов А. Вежбицкой). Вместе с тем имеется ряд теорий, которые стали базисными для обоснования предлагаемой в работе теоретической модели языка. В первую очередь это — общефилософские представления о едином становлении и развитии практики, языка и мышления в процессе антропосоциогенеза, получившие разработку в философии диалектического материализма. Кроме того — это учение В. Гумбольдта об антиномиях языка, среди которых антиномия субъективного и объективного в языке, антиномия языка и мышления, антиномия языка как деятельности и как продукта деятельности. Учение В. Гумбольдта развивается в работе с позиций материалистических представлений о языке, где он предстает как продукт единства объект-субъектных и субъект-субъектных отношений, реализующихся в ходе научно-познавательной и материальной практической деятельности субъекта. Именно такой взгляд на язык развивается в теории языковых переходов И. И. Мещанинова, опора на которую позволяет рассматривать процесс становления языка в единстве с процессом становления субъектности. Объяснение данного процесса, имеющего в своей основе взаимосвязь и взаимодействие языка и сознания (мышления), производится в работе с учетом теории отражения, и здесь значимыми оказываются культурно-историческая концепция языка и мышления Л. С. Выготского, деятельностная концепция С. Л. Рубинштейна и в особенности функциональный подход к нейрофизиологическим процессам мышления, развиваемый П. К. Анохиным, Н. А. Бернштейном, Н. П. Бехтеревой и Д. И. Дубровским. В данном подходе при рассмотрении психических и особенно сознательных процессов, обращается внимание на их информационно-кодовую природу. В связи с этим важным оказывается также обращение к результатам семиотического подхода к анализу мозговой деятельности, реализующегося в работах К. Прибрама, Дж. Брунера, Г. Х. Шингарова и позволяющего использовать общесемиотическую трактовку понятия «язык» в ее объяснении. Наконец следует отметить, что обосновываемая в работе теоретическая модель языка учитывает и данные логики, а именно логики высказываний и нечеткой логики и мягких вычислений Л. Заде. Упомянутые теоретические основания представляют основу информационно-семиотического подхода к анализу языка и сознания, с позиций которого в работе критикуются способы решения данной проблемы, предложенные такими ведущими зарубежными представителями философии сознания, как Дж. Серль и Дж. Фодор.
Таким образом, методологическую основу исследования составляют:
– материалистическая диалектика, и конкретно такие ее принципы, как принцип детерминизма, принцип системности, принцип развития (через разрешение противоречий), принцип единства исторического и логического, принцип восхождения от абстрактного к конкретному. Кроме того, применяется интегральное и конкретизированное выражение этих принципов (представленное объединением эволюционного и синхронного подходов) в непосредственном анализе языка и в анализе теоретических представлений о нем, выраженных в основных концепциях прошлого и современности;
– элементы общенаучных подходов, таких как системно-структурный, информационно-кибернетический (в его содержательном, т. е. нематематическом плане), семиотический, а также герменевтический;
– результаты, положения и данные таких наук, как языкознание, физиология высшей нервной деятельности, когнитивная психология, семиотика и логика.
Научная новизна исследования:
1. Предлагается подход, объясняющий функционирование языка через обращение к таким его сущностным характеристикам, как субъектность и исчислительность. Данный подход позволяет системно (в единстве семантических, синтаксических и прагматических составляющих) представить процесс продуцирования высказывания и тем самым преодолеть элементы редукционизма в объяснении речепорождения.
2. Исчислительность определяется как такой способ представления действительности, когда ее объектам и явлениям ставятся в соответствие материальные конфигурации (нейронные соединения, звуки, буквы, слова, цифры и т. д.), с которыми затем по принятым в системе (в центральной нервной системе, в системе вербального языка и т. д.) правилам (правилам вывода) производятся операции, необходимые для решения поставленной задачи. Правила вывода в общем случае не ограничиваются правилами формальной логики, и поэтому исчислительность предстает как множественность приемов и принципов, приводящих к решению поставленной задачи.
3. Субъектность трактуется как волевая и интеллектуальная свобода субъекта в сфере реализации языка, которая свое первоначальное выражение находит в формировании субъектно-предикатной структуры предложения (в формировании грамматической категории носителя действия), а в дальнейшем проявляется в различных аналитических и творческих операциях в рамках языка.
4. Дается типология исчислительности и субъектности, которая позволяет увидеть эти феномены в единстве и развитии. Исчислительность представлена такими типами, как аддитивная исчислительность и переменная исчислительность. Субъектность представлена такими типами, как теоретическая субъектность (реконструктивная и конструктивная) и естественная субъектность (базисная субъектность и суперсубъектность).
5. Обосновывается детерминирующий характер исчислительности по отношению к субъектности, а именно: субъектность обусловливается в своем возникновении и развитии (от квазисубъектности к базисной субъектности и суперсубъектности) эволюцией исчислительных механизмов языка. Начало этой эволюции — в бессубъектной аддитивной исчислительности нервно-сенсорных механизмов психики животных систем, а продолжение — в развитых, переменных формах исчислительности, построенных на интеграции в системе естественного языка языковых средств различной природы. В то же время показывается активное обратное воздействие субъектности на исчислительность в лингво-интеллектуальном процессе (в частности, благодаря таким феноменам суперсубъектной природы, как ментальность и вера).
6. Выявляются возможности применения полученных модельных представлений в проблематике искусственного интеллекта. При этом подчеркивается, что моделирование функции целеполагания в машинном варианте обязательно должно реализовывать какие-то исходные уровни суперсубъектности.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Обоснование обобщенной теоретической модели языка, которая органично сочетала бы представления о его системной и функциональной сторонах, преодолевая, таким образом, известный радикализм существующих концепций языка, возможно при учете единства и взаимовлияния таких характеристик языка, как субъектность и исчислительность.
2. Естественный язык есть набор знаково-исчислительных операций, которые отчасти представляют собой унифицированную систему, образованную грамматическими категориями числа, степенями сравнения, отношениями типа «больше–меньше–равно», а также базисной логикой — логикой высказываний. В целом же исчислительность как способ получения допустимых значений и смыслов не предполагает чисто количественных отношений, в основе которых лежит жесткое (математическое) тождество; скорее, в большей части функционирования языка — это функциональная исчислительность, протекающая в режиме интеграции различного (нечетких множеств и алгоритмов). Она выступает как основа логогенеза и определяет становление базисной языковой формы — вербальной, знаменуя возникновение «Я», т. е. сознающего человеческого субъекта (homo sapiens).
3. В плане обоснования обобщенной теоретической интегральной схемы языка имеет значение не только выявление его исчислительной природы самой по себе, но и восстановление эволюционной последовательности исчислительности, включающей разные ее типы: чисто аддитивную исчислительность простейших кодов нервной деятельности животных, усложняющуюся аддитивность архаичных форм естественного языка, сложную переменную исчислительность, характеризующую развитую форму естественного языка. Сложная переменная форма исчислительности обеспечивает достижение формирующимся человеком исходной и определяющей формы субъектности, и при этом такая исчислительность создает возможность развитого языка за счет внутренних резервов с одной стороны, и выход к иным формам исчислительности — с другой.
4. В соответствии со сменяющимися стадиями исчислительности изменяются и формы субъектности — от квазисубъектности на уровне животного мира, через исходную форму субъектности, проявляющуюся на уровне качественного овладения родным языком, к рефлексивной субъектности в форме осознания места и роли человека в семиозисе, лингвистическом конструировании, науке и философии, а следовательно — к суперсубъектности.
5. Субъектность вообще — это состояние сознания (в том числе языкового сознания), а также лингвистическое поведение (практика) субъекта в рамках социальных и индивидуальных заданий. Они — состояния сознания и поведения — характеризуют, следовательно, каждый раз свою степень интеллектуальной свободы субъекта, вплоть до такого ее уровня, как интуитивное и неожиданное для субъекта получение им информационно новых результатов. В этом отношении субъектность переходит в суперсубъектность, которая реализуется уже не только в среде какого-либо одного языка (сенсорного, обыденного, художественного и т. д.), а имеет принципиально трансъязыковой характер, и ее результаты санкционируются и продуцируются в исчислительном «пространстве» взаимодействия всех языковых форм, какими располагает субъект. Особыми комплексными формами суперсубъектной природы являются ментальность, вера и парадигмальность.
6. Уникальная возможность взаимоперевода сенсорных кодов и всех остальных кодовых (языковых) форм в известной степени объяснима именно свойствами исчислительности, которая делает возможным переход (как правило, частичный и условный) наглядного в условно-символическое и наоборот.
7. Коммуникация как многообразная сфера применения языка реализует интерпретативность в общении в рамках тех же процедур исчислительности, проявляющихся в единстве таких характеристик, как широта базы интерпретации и мощность интерпретации, составляющих основы эффективности коммуникации. Широта и мощность интерпретации могут быть достигнуты только взаимосвязью языковых средств и структур различного качества.
8. Обеспечение в какой-то степени целеполагающей функции (псевдосубъектности) в действии компьютерной техники и робототехники может быть обеспечено только при учете в программировании указанных свойств исчислительности и субъектности.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Предложенный комплексный методологический подход к анализу языка позволяет получить некоторую единую базисную объясняющую концептуальную его схему, которая дает возможность развить представление о разнообразии состояний сознания (субъектности) субъекта. В этой схеме центральное место занимает феномен исчислительности, имеющий определенную структуру и обеспечивающий в разных ситуациях функционирования языка некоторое переменное единство его синтаксических, семантических и прагматических характеристик. Таким образом, по мысли автора, преодолеваются недостатки существующих в философии языка концепций, и открывается дорога к более широкой и обновленной практической реализации языковой составляющей в решении задач обучения и в разработке искусственного интеллекта.
Полученные результаты могут быть использованы: в процессе дальнейшего развития представлений о фундаментальных свойствах языка; в изучении процессов мышления и процессов порождения высказываний; в решении проблемы моделирования психических функций человека, а именно — рече-мыслительной функции, в машинном варианте; в практике преподавания таких учебных курсов, как «Философия», «История и философия науки», «Философские проблемы языкознания», «Философия и методология искусственного интеллекта», «Когнитивная психология».
Апробация работы.
1. Основные положения и результаты диссертационного исследования опубликованы в двух монографиях и 10 статьях Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук.
2. Выводы и результаты исследования были доложены на международном конгрессе: IV Российский философский конгресс 24–28 мая 2005 г., Москва, МГУ, а также на 4 международных и всероссийских конференциях: Вторая международная молодежная конференция «Искусственный интеллект: философия, методология, инновации» 15–17 ноября 2007 г., г. Санкт-Петербург; Международная научная конференция «Системное и асистемное в языке и речи» 10–13 сентября 2007 г., Иркутск; Первая Всероссийская конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Искусственный интеллект: философия, методология, инновации» 6–8 апреля 2006 г., г. Москва, МИРЭА;Научная конференция, посвященная 250-летию Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова «Антропологические конфигурации современной философии» 3–4 декабря 2004 г., Москва, МГУ.
3. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на научно-практических конференциях кафедры философии ИГУ, а также на заседаниях Иркутского отделения Научного совета по методологии искусственного интеллекта РАН.
4. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры философии ИГУ от 23 апреля 2008 г.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.
