Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Проблема правового нигилизма в работах философов прошлого 17
1.1. Проблема отрицания права в трудах западных мыслителей ...17
1.2. Русские философы неприятии права 31
Глава вторая. Отчуждение права как основание правового нигилизма 40
2.1. Менталитет и особенности правового нигилизма 42
2.2. Правовой нигилизм и поиски нового право понимания . 113
Заключение 138
Библиография 141
- Проблема отрицания права в трудах западных мыслителей
- Русские философы неприятии права
- Менталитет и особенности правового нигилизма
- Правовой нигилизм и поиски нового право понимания
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В современной литературе - как научной, так и публицистической - часто пишут о правовом нигилизме, который целиком и полностью завоевал массовое сознание, и сетуют по поводу пагубности этого явления дій общества. Чаще всего утверждается, что такой нигилизм имеет под собой в качестве основы правовое невежество народа и управленческого аппарата, слабую информированность в законах, а также умышленное, а чаще всего неосознанное, интуитивное желание проигнорировать, обойти или даже нарушить законодательные акты ( в особенности если это сулит существенные выгоды, а опасность подвергнуться санкциям мала ). Ученые и журналисты подмечают массовость такого явления, но обычно не вдаются в анализ причин, сути и возможных путей преодоления правового нигилизма.
Правовой нигилизм, как и нигилизм в целом, находит свое выражение в усилении настроений социальной пассивности, развитии социальных болезней, алкоголизма и наркомании, в росте преступности, в самоубийствах, в актах бессмысленного насилия, моральной деградации. К нигилистическому экстремизму относятся также преступные действа? международного государственного терроризма, акты геноцида, стремление к развязыванию военных конфликтов.
Решение проблемы правового нигилизма становится одной из актуальнейших задач в современной философии. Необходимо попытаться разработать соответствующую теорию правового нигилизма, придать этому явлению статус специфического предмета философского познания и выработать адекватные онтологические, гносеологические, аксиологические и методологические приншшы его анализа.
Марксистско-ленинская философия практически не изучала ни нигилизм как таковой, ни правовой нигилизм как отрицание и неприятие права. В
философской и юридической литературе до сих пор нет удовлетворительного определения этого явления, которое было бы необходимым хотя бы в педагогических целях, не говоря уже о научной важности этой дефиниции. Впрочем, в одном из учебников по теории государства и права, предназначенном для будущих юристов, проблеме правового нигилизма уделена одна-единственная страница, а другие учебники, а тем более монографии, этот вопрос вовсе не затрагивают. Приведем это единственное в отечественной литературе определение правового нигилизма, принадлежащее перу Н. Л. Гранат: "Правовой нигшшзм представляет собой направление общественно-политической мысли, отрицающей социальную и личностную ценность права и считающей его наименее совершенным способом регулирования общественных отношений .
Другие авторы - в большей мере журналисты, нежели ученые, -употребляют термин "правовой нигилизм", но не дают себе труда объяснить, что они понимают под этим словосочетанием,
А между тем в условиях современной российской действительности философский анализ оснований такого явления, как ггравовой нигилизм, необходим не только из чисто научных, но прежде всего из практических интересов. В обстановке социального кризиса закономерно должно повыситься значение философии. Осмысление правовой жизни с философской точки зрения является необходимой предпосылкой творческого развития юридической науки, совершенствования далеко не идеального нашего законодательства, укрепления (а скорее - восстановления) законности. В идеале, на основе философии могут быть вскрыты сущность права и государства, определенные закономерности их трансформации, механизма функционирования, формы регулирующего воздействия на общественные отношения.
]Общая теория государства и права. Под редакцией В. В.Лазарева.
М.Д994. С.169.
Степень разработанности проблемы.
Выбранная тема диссертационного исследования предполагает обращение к литературе по проблемам философии права, предметом которой является исследование государственно-правовой жизни общества.
Объем работ по философии права и истории ее развития в целом невелик. В правовой литературе философию права часто сравнивали с нитью Ариадны, с помощью которой можно было избрать правильный путь в лабиринте правоведения^. Гегель писал: "Философская наука о праве имеет своим предметом идею права - понятие права и его осуществление . Философию права трактовали либо как метафизическое (сверхопытное) учение о праве, либо сводили ее к гносеологическим проблемам правоведения. С другой стороны, философия права не только отождествлялась с естественно-правовой доктриной, но этот термин использовался и представителями юридического позитивизма, которые рассматривали отказ от решения онтологических, гносеологических и аксиологических проблем как новый путь в юридической науке.
Философию права справедливо можно назвать нравственным стержнем законодательства. Ее справедливо считают методологической базой юриспруденции. Как составная часть философии, философия права не отличается от целого ни по своим функциям, ни по методам. По отношению к комплексу юридических наук философия права решает те же общенаучные проблемы, что и философия в отношении всех отраслей человеческого знаїния. Общетеоретическая задача философии права, как считают многие ученые, состоит в исследовании глобальных государственно-правовых категорий, которые лежат в основе всех юридических наук.
"В современной философской культуре проблемы права преданы забвению: их оставляют юристам и судьям"4 . С таким выводом известного французского философа Поля Рикера вполне можно согласиться.
2 Кузнецов Э. В. Философия права в России. М.,1989, С.52.
3 Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., ] 990. С. 59.
4 Рикер П. Торжество языка над насилием, // Вопросы философии, 1996. № 9. С. 27.
Великие философские системы прошлого включали философию права. Уже в античной философии (Сократ, Платон, Аристотель) поднимались такие проблемы, как соотношение права и справедливости, права и закона, права и силы, о месте права в иерархии социальных ценностей и т.д., то есть те, которые относятся непосредственно к философско-правовым. Наследие Канта, Лейбница, Фихте, Гегеля имеет непреходящее значение, несмотря на то, что между реалиями нашей эпохи и проблемами, волновавшими, скажем, Гегеля в его "Философии права", пролегла пропасть веков, С конца XIX века философия права понималась в более узком значении как автономная дисциплина, отличная от общей теории права и государства, и призванная изучать не само действующее право и реальный правопорядок, а идеальные, духовные начала, лежащие якобы в основе права. Проблемы правосудия перестали подвергать философскому рассмотрению потому, что право стало позитивной наукой. Произошло определенное сближение морали с политикой, но без посредства права.
Автор не хочет впадать в грех "квасного патриотизма", но ему представляется, что диалектическое мышление русских ученых во многом превосходит уровень воззрений на философские основы государства и права, изложенных в соответствующих трудах зарубежных авторов ]>СГХ-ХХ вв.
В российской правовой науке преобладает тезис о том, что философия права занимается выработкой общего мировоззрения на основании выводов отдельных наук, как философских, так и юридических. Современная отечественная наука философии права находится в настоящее время в сложной ситуации выбора пути: заимствовать традиционные западно-европейские образцы и модели правосознания и практического применения права, либо избрать собственный индивидуально-исторический путь преобразования, то есть путь создания моделей прав и обязанностей, где учитывалась бы и российская традиция. По нашему мнению, современная философско-правовая наука в целом солидаризируется с научными воззрениями предшественников. В частности, Д. А. Керимов полагает, что "философия права есть не что иное, как интеграция
всей совокупности принципов познания, выработанных ею самою, общей философией и комплексом юридических наук...она исторически возникла не сама по себе и не из самой себя, но в результате изучения конкретных проявлений права... Философия ггоава-продукт общей философии и всего комплекса юридических наук. Ее назначение состоит в том, чтобы вооружать все отраслевые юридические науки методологическим инструментарием"5 .
На деле, к сожалению, юристы занимались и занимаются изучением права в его фактическом состоянии, не задаваясь мыслью о том, каким оно может или должно быть, а философы создают и создавали идеальное право, не зная, что такое право в действительности, и как применяются его нормы.
На практике сохраняется то положение вещей, которое еще в начале века Г, Ф. Шершеневич охарактеризовал такими словами: "Философы не желают сходить с неба на землю, а юристы не хотят поднять своих глаз от земли повыше .
Данная характеристика подходит и как иллюстрация к степени разработанности проблематики правового нигилизма, которая является своеобразным "белым пятном" на философско-правовой карте.
Известно, что термин "нигилизм" в широком смысле означает отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культуры и т.д., происходя от латинского "шЫ1"(ничто). В средние века так называлась ересь, отрицавшая человеческое естество в Иисусе Христе, но это известно лишь специалистам по истории религии.
Сравнительно недавно Ю. А. Харин определил нигилизм, с одной стороны, как особое духовное состояние личности и общества, а с другой - как вытекающую из этого состояния негативную установку, проявляющуюся в действиях по отношению к традициям, культуре, законопорядку, морали, личности, семье и т. д.7 Спектр нигилистического мировосприятия чрезвычайно
Керимов ДА. Предмет философии права,// Государство и право,1994.№7,С6.
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М, 1911. С.20,
Харин Ю. А. Марксистская социальная диалектика. - Минск, 1985. - С. 243.
многоообразен : от состояния разочарования и апатии, цинизма и всеобъемлющего скепсиса до позиции отрицания "всего и вся".
В русской культуре второй половины XIX века нигилистами называли представителей радикального течения разночинцев-шестидесятников, отрицавших изжившие себя устои крепостнической России. И. С. Тургенев в своем романе дал нам класОический портрет такого нигилиста. Более того, у большинства образованных людей России слово "нигилизм" ассоциируется с фамилией тургеневского героя.
Отрицание традиционных устоев общественной жизни, выраженное в работах Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, современники называли "нигилизмом". Тургенев, придя в ужас от воззрений Чернышевского, в полемическом задоре однажды бросил оппоненту: "Вы, Николай Гаврилович, просто змея, а Добролюбов-очковая"0 . "Змея-Чернышевсисий", зовя народ к топору, полностью отрицал какое бы то ни было значение такого института, как право. Интересно, что Чернышевский, рожденный в семье священника, был до 20 лет глубоковерующим человеком, а в 1848 году стал сразу и материалистом, и атеистом, и республиканцем-демократом, и социалистом... А основной целью его жизни стало свержение монархии с помощью безжалостной крестьянской революции.
В 60-е годы наиболее ярким представителем нигилизма в России считался Д. И. Писарев. Как и Чернышевский, Писарев от глубокой веры в Бога пришел к полному Его отрицанию и грубому, пошлому высмеиванию христианских ценностей. Право русские нигилисты, вслед за Бакуниным, считали своеобразным "намордником" для народа. Писарев объяснял поведение людей побуждениями эгоизма и проповедывал освобождение личности от всякого рода принуждения, в том числе и от правовых установлений. Мы еще вернемся к воззрениям русских нигилистов XIX века, здесь же лишь добавим, что Писарев с презрением относился к искусству и философии, заявляя, что пара ботинок для
Лосский Н.О. История русской философии. М.,1991. С.88.
него ценнее всего творчества Шекспира. Подобно Бакунину, Писарев проповедывал разрушение: "Что может быть сломано, должно быть сломано. Стоит любить только то, что выдержит удар. Что разбивается вдребезги, то хлам" . По мнению нигилистов, совесть и мораль, честь и прто принадлежали к такому хламу...
Впоследствии термин "нигилизм" использовался в России для характеристики идеологических воззрений тех революционных сил, коих Достоевский окрестил "бесами".
Характерными чертами большинства нигилистов были вульгарный материализм, аморализм, анархизм. Отрицание же права нигилистами было доведено до абсурда.
Различные грани нигилизма, в том числе и нигилизма правового, рассматривались до революции в работах видных теореїтіков права Н. М Коркунова, П. И. Новгородцева, Л. И. Петражицкого, Б. Н. Чичерина и многих других.
Н. М. Коркунов, к примеру, вошел в историю права как видный представитель позитивизма, разделявший общие установки психологического направления в социологии, а П. И. Новгородцев основывал свою философию права на неокантианских установках.
При всех различиях во взглядах этих русских ученых, они были едины в одном : отрицание права и неверие в законы, созданные властью,- черта характера русского народа. Но П. И. Новгородцев считал, что правовой нигилизм народа является ответной реакцией на несправедливые действия власти и "неправедные" законы, а Н. М. Коркунов полагает, что каким бы справедливым и продуманным ни был закон, русский человек найдет повод и способ нарушить его. Ему вторит Н. Бердяев: "Русский народ-самый
ЛосскийН, О, Указ. соч. С.89.
аполитический народ; никогда не умевший устраивать свою землю и законам не подчинявшийся" .
Заметный вклад в изучение проблемы нигилизма внесли отечественные философы и писатели, такие, как Ф. М. Достоевский, Е. В. Спекторский, Г. Гуревич, Б. А. Кистяковский, Вл. Соловьев, С. Л. Франк, П. А. Флоренский, Н. О. Лосский и др.
Однако у этих и многих других авторов отечественной философской традиции нигилизм правовой, как и нигилизм вообще, рассматривался по большей мере не как объект специального научного исследования, а как одна из составляющих российской ментальное и особо не акцентировался.
Что касается западной философии, то термин "нигилизм" появился у немецкого писателя и философа Ф. Г. Якоби, друга Гете и автора философских романов. Якоби критиковал учения Фихте, Шеллинга, Гегеля, усматривая в развитии послекантовского идеализма тенденции к пантеизму и "нигилизму".
Нигилистическое отрицание иногда предпринималось с целью утверждения и возвышения каких-либо ценностей, идеалов (например, отрицание культуры в руссоизме, сопровождавшееся призывом к возрождению естественной нравственности).
Ф. Ницше употреблял термин "нигилизм" в социо-ку:тьтурном значении, понимая под ним осознание иллюзорности и несостоятельности традиционных общественных идеалов, к коим он относил и право. У Ницше анархическая критика современной ему буржуазной действительности и культуры предстает в виде универсального отчаяния в жизни, которое самим философом осознавалось как явление "нигилизма". У О. Шпенглера нигилизм выступает как черта современной европейской культуры, переживающей период "закатами "старческих форм сознания". "Нигилизм" и в культурах других, неевропейских, народов, по Шпенглеру, неизбежно следовал за состоянием высшего рассвета, то
Бердяев Н.А. Судьба России. М.,1990. С.1
есть после "перехода от культуры к цивилизации". М. Хайдегтер считал нигилизм, в том числе и правовой, магистральным движением в истории Запада, которое конечным следствием может иметь мировую катастрофу...
Во французском экзистенциализме нигилизм рассматривался как проявление абсурдности существования (А. Камю). Филосософствующий нигилизм можно встретить в концепции так называемой негативной диалектики. Немецкий философ и социолог Т. Адорно провозглашает безоговорочное отрицание всех сторон существующей социальной действительности. "Отрицание отрицания, - пишет ученый, - не отменяет отрицание, но лишь доказывает, что первое отрицание было недостаточно негативным". Многие современные анархисты в Западной Европе, к примеру, М. Жуайё и П. Лоренцо, призывают к полному разрушению культуры Запада... В целом, действительные социальные причины нигилизма не подвергались анализу, а делался акцент на описание кризисного состояния общественного мировоззрения.
Среди публикаций последнего времени заслуживают внимание работы Э. Ю. Соловьева, Ю. Бохеньского, В. М. Сергеева, А. В. Гайды, Ю. А. трейдера, Г. С. Гаджиева, И. И. Кравченко, Л. М. Архангельского, А. А. Гусейнова, В. Н. Межуева, Ершова Ю. Г., Зырянова С. Г., Ю. Г. Соловьева, В. А. Андрусенко и др. Анализ русской философии, связанной с проблемами этики и права, частично приведен в работах П. П. Гайденко, А. В. Гулыги, В. Н. Жукова, В. И. Кураєва, М. А. Маслина, В. В. Сапова, С. С. Хоружего. В юридической литературе проблемы теоретического основания права исследовались Д. А. Керимовым, В. С. Нерсесянцем, Л, И. Спиридоновым, Р. О. Халфиной, за рубежом эти проблемы освещались в работах известных ученых-правоведов - Р. Давида, Ж. Карбонье, К. Кульчара, Н. Неновски, И. Сабо. Что касается непосредственной темы работы, то проблема оснований правового нигилизма ранее не анализировалась.
Часто первопричиной нигилистических воззрений на право объявляется подрыв доверия народа к законодателю и низкое качество самих законов. Как
11 A d о г п о Т. W. Negative Dialektik. Fr. а/М., 1960, S. 160.
следствие, многие авторы отмечают снижение престижа законодателя до такой степени, что граждане опасаются принятия новых законов, заранее расценивая их как непродуманные и необоснованные. В большинстве публикаций весьма хлестко ругают властные структуры, отмечая полное пренебрежение высших эшелонов власти к праву и сетуя на терпимость и апатию народа.
Авторы, писавшие о правовом нигилизме, называют следующие основные причины его распространенности : 1) исторические корни, являющиеся естественным следствием самодержавия, многовекового крепостничества, лишавшего массу людей прав и свобод, репрессивного законодательства, несовершенства правосудия ; 2) теорию и практику понимания диктатуры пролетариата как власти, не связанной и не ограниченной законами ; 3) правов;/ю систему, в которой господствовали административно-командные методы, секретные и полусекретные подзаконные нормативно-правовые акты, а конституции в их многочисленных вариантах и немногочисленные демократические законы, в значительной степени только декларировали права и свободы личности; имели место низкая роль суда и низкий престиж права ; 4) количественную и качественную корректировку правовой системы прошлого в переходный период, кризис законности и неотлажешюсть механизма приведения в действие принимаемых законов, длительность процесса осуществления всех реформ, в том числе судебной.
Следует подчеркнуть, что данный перечень причин правового нигилизма приводится автором на основе суммирования данных научной и популярной юридической литературы последних лет, а не специальной философской литературы, которая данную проблематику не акцентяровала. Поэтому обращение к проблемам права, в частности - правового нигилизма, их философское осмысление представляется весьма своевременным и необходимым.
Проблема правового нигилизма анализируется в основном на примерах из российской истории государства и права, при необходимости привлекаются примеры западно-европейской истории.
Цели и задачи исследования.
При достижении поставленной цели - поисков оснований правового нигилизма - данное явление рассматривается как совокупность діїух взаимосвязанных и взаимозависимых сторон: 1) отрицание государством права как своего самоограничителя и 2) неприятие народом навязанных ему правовых норм, незнание их и неуважение к ним.
Наряду с этим автор исходит из идеи, что правовой нигилизм-системное качество, не сводимое по своей сущности к сумме элементов, его составляющих. Модель правового нигилизма включает в себя множество различных переменных многообразных структурно-функциональных социальных параметров, экзистенциально-антропологических парадоксов, национально-исторических и политэкономических закономерностей, в силу логики исторического процесса слившихся в одно целое. Правовой нигилизм, как и нигилизм в целом, возникает на стыке природной, социальной и духовной сфер человеческого бытия. Это явление можно рассматривать как вечное и неискоренимое зло, и в то же время -это неприятие, недовольство существующим порядком вещей в мире, оппозиция в широком смысле этого слова, вечная, покуда жив человек.
Анализируя такое явление, как правовой нигилизм, автор в рамках настоящей диссертации решает следующие задачи :
-выявление специфики нигилизма и содержания понятия "правовой нигилизм";
-упорядочение тезауруса понятий по теме исследования:,
-теоретико-познавательный анализ права и правопонимания ;
-рассмотрение права в контексте культуры ;
-анализ манипулирования государством существующими и объективно возникающими правовыми нормами;
-анализ отчуждения правового менталитета людьми, формирования правового неприятия.
Теоретическая и методологическая основа исследования.
Характер исследования - обращение к живым формам реальных процессов права в общественном бытии - обусловлен его близостью феноменологическому методу. Автор опирается в этом на результаты исследований Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, работы представителей постмодернистской философии (Ж. Деррида, Ж. Делез, М. Фуко). Особенностью, которой характеризуется современный феноменологический метод, является не столько классическая феноменологическая редукция или ее вариант, обогащенный герменевтикой, а исследование общественных явлений в их динамике, что частично можно наблюдать у Ж. Дерриды в методологической идее деконструкции.
Кроме того, в исследовании использутся методология русской религиозной философии - синтез рационально-теоретического и жизненного начал в познании (вспомним П. Флоренского и его "истину-естину"), общая концепция всеединства бытия, где гносеология и онтология находятся в неразрывном единстве, применяется концепция соборности бытия людей как способ обретения истинного знания (С. Н. Трубецкой, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк).
При этом наблюдается созвучность этой традиции философии жизни Шопенгауэра и Ницше, в особенности в определении координат познавательного измерения бытия человека и общества (жизнь-смерть, страдашие-наслаждение у Шопенгауэра, воля к власти, здоровье-болезнь у Ницше). На последнее обстоятельство следует обратить внимание, поскольку методология органического понимания социальной динамики также была широко распространена в русской философии. Можно упомянуть в этом плане К К. Леонтьева, Н. Ф. Федорова, а в плане настоящего исследования - И. А. Ильина с его антитезой здорового, нормального и больного правосознания. В некотором смысле подход к общественным процессам с позиций такой логики представлял, скажем, для Ницше, как и для И. А. Ильина, способ их исторического истолкования: в философии Ницше - констатацию прихода нигилизма, у Ильина - наступление кризиса западного правосознания.
Герменевтика в качестве метода используется в работе как истолкование ценностных приоритетов в области права и включена в контекст историко-философского анализа.
Методологическим принципом работы является также то, что автор раскрывает ее концептуальное содержание путем синтеза, представляющего собой результат динамики права через единство разнообріїзия. Суть такого подхода заключается в том, что анализируются не только веди в их отдельном, самостоятельном бытии, а соотносящиеся вещи, вещи в отношении, объективная и сложная диалектика их взаимодействия. Достигается совмещенность структурно-функционального и субъектно-деятельностного анализа явления правового нигилизма. Применяемый последовательно принцип системности и комплексности преодолевает узкий подход к нигилизму, как к какому-то целостному, рафинированно-эстетическому феномену. Он направлен на главное -на вскрытие связей между сущностью правового нигилизма и его многочисленными проявлениями в общественном сознании и сферах жизни. Автор, придерживаясь системно-комплексного подхода к исследованию правового нигилизма, считает, что в данном подходе заложен большой эвристический потенциал.
Настоящая работа носит дискуссионный характер, это попытка разобраться в сути правового нигилизма, выявить его истоки и наметить пути его "профилактики". Любые замечания и предложения будут с благодарностью приняты автором. Научная новизна.
Новизна работы заключается в разработке фактически не исследованной ранее в научной литературе проблемы правового нигилизма.
Исследуя причины и сущность столь противоречивого и несводимого к однозначным определениям явления, как правовой нигилизм, автор пытался по-новому взглянуть на проблему социально-онтологических оснований права и правосознания. Подобная работа в истории отечественной мысли была начата в конце 19 - начале 20 века, но в рамках только религиозной философии.
Гносеологически разработана система основных категорий философии права применительно к теме исследования.
Рассмотрена диалектика веры и неверия, правового нигилизма и правового фетишизма. В менталитете народа переплелись элементы неприятия права с сильной наивной верой в закон как панацею, всемогущее средство решения социальных проблем.
Показано, что незнание права - грань правового нигилизма, составная часть правового отчуждения. Незнание права выступает обратной стороной правонарушения.
В работе теоретико-познавательными средствами доказывается, что недоверчивое и скептическое отношение к закону и праву входит составной чертой в ментальность европейцев, формируя правовое отчуждение.
Правовой нигилизм при помощи обширного эмпирического материала рассмотрен в культурном и историческом контексте. Апробация работы.
Положения диссертации легли в основу 6 научных работ и монографии "Социальная природа правового нигилизма". Материалы диссертации обсуждались на кафедре философии ОГУ. Основные идеи исследования положены в основу спецкурса "Философские проблемы нигилизма".
Проблема отрицания права в трудах западных мыслителей
Философско-правовые проблемы волновали мыслителей фактически со времени возникновения философии как науки. Великие философские системы прошлого, начиная с античности, включали философию права. Само понятие закона как космологической категории было впервые выработано античной философией, став впоследствии достоянием христианства и всей последующей философии и науки.
Система философско-правовых понятий присутствует в философии Гераклита из Эфеса, Платона, софистов, Аристотеля, стоиков и Цицерона. Пытаясь разрешить вопросы о том, что есть право и справедливость, мыслители прошлого неизбежно ставили и решали проблемы неприятия права и закона, и их отрицания в рамках соответствующих мировоззренческих систем.
Человеческие законы зачастую считались порождением воли богов. Гераклит писал: "Все человеческие законы питаются единым божественным" . Основатель античной диалектики проводил идею о необходимости повиновения законам государства ("И воле одного повиноваться - закон ), и в то же время обосновывал идею осознанного соблюдения народом законов: "Народ должен бороться за закон, как за свои стены" . Философ считал, что допускать народ к управлению государством нельзя, выступая в целом против демократического устройства рабовладельческого государства, и призывал гасить своеволие "скорее, чем пожар .
Философами античности поднималась проблема справедливости закона и возможности, а зачастую, и целесообразности нарушения закона несправедливого. Эту тему особенно плодотворно разрабатывали софисты. Гитший утверждал: "Закон... будучи тираном людей, часто действует насильственно, против природы"1 . В законах видели нарушение естественной свободы человека, вмешательство в человеческое бытие. Софист Антифонт писал: "Справедливость [заключается в том, чтобы] не нарушать законы государства, в котором состоишь гражданином. Так, человек будет извлекать для себя наибольшие пользы из применения справедливости, если он в присутствии свидетелей станет соблюдать законы, высоко их чтя, оставаясь же наедине, без свидетелей [будет следовать] законам природы. Ибо предписания законов произвольны (искусственны), [веления же] природы необходимы . Не правда ли, это своеобразная форма правового нигилизма? Антифонт продолжает: "И [сверх того], предписания законов суть результат соглашения (договора людей), а не возникшие сами собой [ порождения природы]; веления же природы суть самовозникпше (врожденные начала), а не продукт соглашения [людей между собой]. Итак, тот, кто нарушает законы, если это остается тайным от [остальных] участников соглашения, свободен от позора и наказания; если же [его противозаконный поступок] открывается, то его постигает позор и кара. Но если кто-нибудь попытается насильственно нарушить что-нибудь из коренящихся в самой природе[естественной возможности], то, если это и остается скрытым от всех людей, бедствие [от этого для него самого] будет ннтутъ не меньшим и нисколько не большим, чем в том случае, если это все увидят. Ибо [в этом случае] вред причиняется не вследствие мнения [людей], но по истине. Вообще же рассмотрение этих [вопросов] приводит к выводу, что многие [предписания, признаваемые] справедливыми по закону, враждебны природе [человека].,. Что же касается полезных [вещей], то те из них, которые установлены [в качестве полезных] законами, суть оковы [для человеческой] природы, те же, которые определены природой, приносят [человеку] свободу" ,
Нечто подобное высказывал и Эпикур; "Если действия, признанные справедливыми, при перемене обстоятельств оказываются на практике не согласными с естественным представлением о справедливости, то эти действия несправедливы". Людские законы он обозначал понятием "справедливость" и давал ей такое определение: "Справедливость сама по себе не есть нечто, но в сношениях людей друг с другом в каких бы то ни было местах всегда она есть некоторый договор о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда" 1" . Если же договор-закон перестал устраивать людей, то его можно нарушить. Философ говорил: "Законы изданы ради мудрых - не для того, чтобы они не делали зла, а для того, чтобы им не делали зла" .
Великий Платон рассматривал законы в рамках своего понимания идеального государства, смысл и цель которого состояли, по его мнению, в том, чтобы охранять меру счастья каждой общественной группы, поддерживать установившиеся отношения между группами людей, не допускать перехода человека из одной касты в другую. Философ весьма скептически относился к возможности безукоризненного соблюдения созданных людьми законов, считая, что "богатые сперва изобретают себе расходы и для того изменяют законам, которым не повинуются не сами они, ни жены их .
Платон неоднократно подчеркивал необходимость властного законодательного ограничения прав и свобод, полагая, что "излишняя свобода естественно должна приводить как частного человека, так и город ни к чему другому, как к рабству.
Аристотель впервые обобщил грандиозный политический опыт древних греков в своем учении о государстве, сущность которого он видел в политическом общении людей, соединившихся для достижения какого-либо блага. Право мыслитель считал продуктом государственной власти и настаивал на необходимости соблюдения законов. Он писал в "Политике": "Человек, живущий вне закона и права, занимает жалчайшее место в мире. Ибо опирающееся на вооруженную силу бесправие тяжелее всего... Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее критерием справедливости, является регулирующей нормой политического общения" .
Несоблюдение законов и отрицание права ученый выводил из человеческой природы, из людских пороков, таких как негодование и зависть, ненависть и высокомерие, интриги и честолюбие. Недаром в "Этике" он пишет: "Зло беспредельно, а добро ограничено" и "совершенные люди однообразны, порочные разнообразны". Кроме этого Аристотель видел и чисто политические причины для нарушения законов и нигилистического отношения к праву, называя среди них имущественное неравенство. Благодаря резкому различию в материальном благополучии одни в обществе счастливы, другие несчастны, одни имеют "больше, чем то вызывается необходимостью", живут "в радости, среди наслаждений, без горестей", другие прибегают к грабежу от бедности. Аристотель донимал, что "когда в государстве много лиц лишено политических прав, когда в нем много бедняков, тогда такое государство неизбежно бывает переполнено враждебно настроенными элементами"25 .
Русские философы неприятии права
Философская мысль Нового времени пребывала в условиях непреодолимого разделения концепции знания в научной теории естествознания и знания в общественной жизни. Стремление преодолеть эту раздвоенность стало потребностью и проблемой в середине 19 века. Эта ситуация в разобщенности знания была отчетливо осознана в русской философии, сначала И. В. Киреевским, А. С. Хомяковым, а затем В. С. Соловьевым.
Идея всеединства составляет принцип гносеологии, онтолоітш и этики в философии В. С. Соловьева. Отметим, что модель всеединства впервые концептуально была оформлена в неоплатонизме и в античном философствовании в целом. При этом неоплатонизм признается нами за итог метафизического знания, которое имплицитно содержит в себе результаты развития всей предшествующей античной философии, в особенности, философии Платона, Аристотеля, стоиков. В связи с этим нам кажется слишком гиперболизированным и не совсем верным утверждение некоторых отечественных авторов западнического направления об отсутствии в русской духовности элементов античной мысли. Философия неоплатонизма, являя собой цельный и гармоничный в своем внутреннем составе тип метафизики, была воспринята христианством, и в особенности отцами восточной церкви и православием в целом.
Считая общеизвестными философские взгляды В. Соловьева на бытие, сущее и Абсолют, отметим, что социальный мир представляет у него становящееся всеединство, динамика которого обеспечивается посредством души через ум и творческое преображение сущего, в котором участвуют вера и воображение.
В этике В. С. Соловьев отстаивает идею человека как безусловно сущего субъекта бытия, находящегося в процессе богочеловеческого становления. Динамическим началом этого процесса становления являются положительные в социальном и религиозном смыслах чувственные побуждения человека (стыд, жалость-сострадание, благочестие), где происходит преодоление тяжести природного инстинкта самосохранения.
Добро в мире реально возможно и оправдано через полноту благочестия, которая достигается посредством познания Бога, любви к Богу и к ближнему.
Соловьев считал, что общество - не что иное, как "дополненная или расширенная личность, а личность - сжатое или сосредоточенное общество . Поэтому каждая ступень нравственного сознания неизбежно тяготеет к своему личному и общественному осуществлению. Следовательно, общество в идеале может стать полным и всеобъемлющим осуществлением нравственности. Государство, если его рассматривать с позиции нравственного значения, есть совокупно организованная жалость.
Философия права у В. Соловьева является частью этики всеединства, право рассматривается им как низший предея и определенный минимум нравственности, обязательный для всех. "Право, - писал философ, - есть принудительное требование реализации определенного минимума добра, или такого порядка, который не допускает известных крайних проявлений зла . Примечательно то, что, не останавливаясь на внешнем разграничении права как внешней обязанности и нравственности как совести, он указывает на то, что сущность права заключается в принудительном обеспечении равновесия между личной свободой и общим благом. В идее общего блага заключено у него и представление об историческом пути русского народа. В. С. Соловьев формулирует концепцию русской идеи, которая заключена в соединении в едином духовном теософском христианском облике публичной власти, авторитета и знаний церкви с общественной свободой. Тогда презрение к праву и нарушения законов будут, как считал философ, невозможны. В философии В. С. Соловьева, таким образом, дается парадигма духовно-динамических, социально-конструктивных начал построения российского общества, где, по его мысли, в цельном виде присутствует движение действительной истины общественной жизни.
Идеи В. С. Соловьева получили дальнейшее развитие у С. Н. Трубецкого, С. Н. Булгакова, С. Л. Франка.
Князь Сергей Трубецкой создал оригинальную модель познания. Отличительной особенностью его концепции, созданной им совместно с братом Евгением, является подчеркивание космологически-социального генезиса знания, что обнаруживает его родство с натурфилософией Шеллинга. Общественное знание, по его мнению, обретается через соборность сознания, которое, создавая его, одновременно хранит и обновляет его. Таким образом достигается истина, как органическое, деятельное живое знание. Отметим, что философия С. Н. Трубецкого носит более светский характер, нежели гносеология всеединства В. Соловьева,
С. Н. Булгаков продолжил философию всеединства и учение о Софии. Он придал ему конкретный социально-космологический смысл, признав за Софией культуросозидающее значение. Это культуросозидание осуществляется в общественной жизни через богочеловеческий процесс, в который вовлекаются все сферы земной жизни. Хозяйство является физическим телом человечества, его софииность заключена в росте технического прогресса и добывании материальных благ. Власть внутренне присуща обществу и человеку и представляет собой единство авторитета и лояльности, ее мистическая сторона заключается в разорванности мужского и женского начал человеческого бьптш, первому более присуще насилие, второму - любовь и сострадание. Чувственно-душевные порывы есть проявление софийности, только через нее возможно преодоление звероподобности власти, которая в своей деятельности не останавливается ни перед каким нарушением закона - Божеского или человеческого. С ослаблением софийного процесса происходит все более изощренная в своей изобретательности технизация власти, выражающая стремление общества обеспечить эффективный способ борьбы с ее звероподобием и тварной сущностью. Подчеркнем здесь то обстоятельство, что только через обретение мудрости, по С. Н. Булгакову, возможно преображение жизни.
С. Л. Франк внес немалый вклад в развитие гносеологии всеединства и социальной философии всеединства. Отличительной особенностью его гносеологии является то, что определенное знание и истина у него соотносятся как часть и целое, только целостное полное знание может иметь статус истины или правды. Другой особенностью его теории познания является то, что концепция всеединства обосновывается с помощью той модели познания, которая сложилась в западно-европейской философии, с тем отличием, что он затем выходит за ее рамки в трансцендентное пространство исконного единства, где сознание обретает интуицию всеединства.
Менталитет и особенности правового нигилизма
В общественном сознании и по сей день борются между собой два понимания права (именно "понимания",а не "определения", последних не счесть, как "песок морской"; И. Кант говорил, что юристы до сих пор ищут определение права): традиционное (обыденное, донаучное , базирующееся на так называемом "здравом смысле") и юридическое. Выражаясь образно, можно сказать, что услышав слово "право", сторонник первого понимания сразу, же вспомнит о существованиии Уголовного Кодекса и о необходимости его "чтить", говоря словами незабвенного великого комбинатора... Такой человек сразу же начиет перечислять санкции за то или иное правонарушение. А вот сторонник второго понимания вспомнит, скорее всего, о французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года, о Конституции США и Билле о правах 1789-1791 гг. Сторонник первого понимания не разделяет крайностей правового нигилизма, но и не видит его абсурдных и бесчеловечных сторон. Он готов подчиниться и стерпеть от государства даже самое несправедливое действо по отношению к себе. Для приверженца второго правопонимания правовой нигилизм неприемлем в принципе. Традиционное понимание права откристаллизовывается в докапиталистических обществах, а законченное (то есть доктринально-теоретическое) выражение получает в эпоху формирования национальных государств (централизованных сословных и абсолютных монархий, если иметь в виду историю Европы).
Полноценное выражение права столетиями видели в едином "Уложении о наказаниях". Считалось, что заключенные в нем правовые нормы тем полнее отвечают понятию справедливости, чем больше проникнуты духом "суровости, неизменности и благочестия ". Считалось само собой разумеющимся, что в составе этого "Уложения" уголовно-правовые статьи в собственном смысле слова соседствовали с поистине драконовскими законами против "неприличия", "лжеверия", непочтительности, пьянства, чревоугодия, неблагоразумия и нерадивости.
Свод права выступал и как руководство к действию для карающих органов, жестко регламентируя поступки подданных и устанавливая тем самым как бы предварительную цензуру над их поведением. Предполагалось, что государственные установления и предписания в принципе охватывают всю гражданскую жизнь, а потому любая новая инициатива, любая частная или корпоративная свобода должна специально санкционироваться в качестве привилегии. Правом вообще именовалось указно-инструктивное ограничение произвола, а гарантии свободы - "особыми правами", или "пожалованными вольностями". В практике управления и надзора господствовал принцип: "Запрещено все то, что не разрешено". Все это, вместе взятое, вело к запретительному пониманию правовой нормы и обвинительному истолкованию задач правосудия. Фихте справедливо отмечал, что "государственное устройство известной эпохи есть результат ее прежних судеб"4 . Историческая судьба европейских народов была нелегкой, до предела насыщенной переломными событиями. Русскому народу выпала особенно Фихте И. Г. О назначении ученого. М, 1935. С. 45. тяжелая доля. Изначально государство заняло в России через право патерналистскую позицию по отношению к народу, считая его незрелым. Это отношение к народу власть пронесла сквозь столетия истории России. Судья как представитель власти государства очень часто пренебрегал требованиями закона, руководствуясь при этом своей выгодой. Недаром в русском фольклоре одной из главных фигур является "судья неправедный". Вспомним хотя бы древнерусскую повесть "Суд Шемякин", записанную в XVII веке. Выражение же "Шемякин суд" стало обозначать "кривосуд".
Постепенно государство в России становилось все более патерналистским, то есть низводило членов общества до уровня несовершеннолетних, которые без помощи власти не могут ни осознать, что для них хорошо, нравственно, ценно, ни самостоятельно достигнуть того, что они считали бы благостным для себя. Эта юрисдикция недоверия к возможностям человека может быть доведена до следующего казуистического парадокса: осуществляя принудительную опеку над подданными, государственная власть всего навсего реализует их "естественное право" на защиту от их же собственной порочности и непредусмотрительности. Мы видим похожие парадоксы в церковном (каноническом) праве средневековья, в Русской Правде, Судебниках, Уложении 1649 года. Фактически государство в России, да и зачастую в Европе, "защищало народ от самого себя". В России все же не было инквизиции, то есть своеобразного репрессивно-терапевтического института, которьш относился к человеку с той мерой жалости, которая уместна лишь в отношении душевнобольных. Правовой и политический патернализм не простирается так далеко: он не спасает, а лишь запщщает человека от него самого, то есть демонстрирует полную гетерономию (буквально "чужезаконие"). Это понятие предполагает, что человек как член общества может существовать исключительно согласно неким свыше дарованным инструкциям и правилам, подкрепляемым чувствительными наказаниями либо наградами ("кнут и пряник"). Кант, как известно, противопоставлял принцип гетерономии принципу автономии воли: "Все понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что он подчинен только своему собственному и тем не менее всеобщему законодательству и что он обязан поступать лишь сообразуясь со своей собственной волей, устанавливающей, однако, всеобщие законы согласно цели природы... Я буду называть это основоположение принципом автономии воли в противоположность каждому другому принципу, который я причисляю поэтому к гетерономии
Ни о каком ограничении государственной власти правом и речи не могло быть в России, Да и в Западной Европе народ после светских смут и религиозных войн готов был простить абсолютизму - ради гражданского мира и порядка -авторитарно-деспотические устремления. Вообще современные ученые и публицисты, раскланиваясь перед иностранцами, любят подчеркивать отсталость России и жестокость нравов, царивших в ней. Такие господа забывают, что за одну-единственную парижскую ночь в августе 1572 года, получившую название Варфоломеевской, было уничтожено людей поболее, чем за все (!) годы опричнины Ивана Грозного. А жестокость и остервенение ныне цивилизованных французов в братоубийственной бойне хорошо известны как из исторических хроник мемуаристов, так и из блистательных романов Дюма-отца и Генриха Манна.
Правовой нигилизм и поиски нового право понимания
Мы уже говорили о том, что Россия в своем развитии ориентировалась в своем правовом развитии с середины XIX века большей частью на Европу. Европейская цивилизация - христианская цивилизация.. В прошлые века христианская религия была ее цементом и базой. Но эти времена прошли. Европейская цивилизация находится в процессе быстрой и зачастую нелегкой мутации. При этом обстановка жизни меняется со все возрастающей быстротой. На;утса, техника, экономика в два-три десятилетия меняют жизнь быстрее, чем весь предшествовавший век. Напротив, психология масс в ее основе меняется несравненно медленнее и все отстает от меняющейся обстановки. И политические, правовые и этические взгляды и устремления людей далеко отстают от бурных перемен жизни. Это приводит к настоящим катастрофам.
Ключевой термин любой системы права - "нельзя". Право можно определить как совокупность некоторых аксиом, регулирующих взаимодействие между обществом и личностью и обязательных для выполнения личностью под угрозой наказания.
Конкретное содержание свода законов, действующего в той или иной системе, обусловлено национальными, историческими, культурными и иными внелогическими факторами и несомненно является случайным. Можно говорить лишь о "естественном отборе" правовых норм, в ходе которого отбраковывались закоггы, не отвечающие реальным потребностям данного социума.
Известный австрийский писатель Ф. Дюрренматт как-то сказал, что если произвольного мужчину, достигшего 35-летнего возраста, без всяких объяснений посадить в тюрьму лет на пятнадцать, в глубине души он будет знать, за что. Если это и шутка, то в ней заключена неожиданно большая доля правды.
С одной стороны, право подразумевает необходимость выполнения законов практически всеми гражданами страны (оставшиеся именуются преступниками и могут считаться гражданами лишь с серьезными оговорками).
С другой стороны - практически все граждане любой страны законы нарушают. Нарушают издаваемые ими законы и государственные функционеры.
Нет никакой возможности связывать это с "дурными гражданами" или "дурными законами", поскольку нетрудно проследить : в рамках обществ, ориентированных на европейские ценности, данное противоречие возникает повсеместно.
Основными понятиями европейской культуры, к которой тяготеет современное российское общество, являются свобода и познште, что подраїзумевает движение, изменение, развитие. Наша культура - прежде всего быстгю меняющаяся культура. Тем самым, все её структуры и механизмы зависят от времени, и во всем укладе нашей жизни постоянным является лишь изменение.
А право (как оно понимается сейчас и понималось всегда) относительно статично : механизмы изменения законов сложны и крайне медлительны. Иными словами, право регулирует лишь статические аспекты взаимоотношений в динамическом объекте, которым является общество. И поэтому законы обречены на невыполнение.
Возможно, дело обстоит еще хуже : общество, в котором законы повсеместно выполняются (то есть фактически это идеальное "правовое государство"), теряет способность к развитию и гибнет. Что ж, адептов права это не останавливает - ещё римлянами, как помним, было сказано : "Пусть свершится правосудие, хотя бы погиб мир".
В европейской правовой науке правовой позитивизм выработал за прошедшие двести лет истории человеческой мысли достаточно сильное, автономное юридическое мировоззрение, превратившееся в господствующее во многих сранах мира. Этого не удавалось естественно-правовым доктринам, которые за тысячелетия своего существования не смогли, да и не стремились, впрочем, отделить систему правовых взглядов от теологических и моральных воззрений. Когда же это отделение произошло, можно было констатировать своего рода "эмансипацию" права в мире социальных явлений. Последствия такой независимости права многообразны и противоречивы. Мы уже отмечали выше, что юридический позитивизм с его явственно выраженной философией опыта наложил на право совершенно определенный практический отпечаток. Право было освобождено от излишней, по мнению позитивистов, духовно-нравственной нагрузки; но нагрузка эта в большей мере была необходимой, нежели факультативной. Как следствие, право встало на путь все большей и большей прагматизации.
Конечно, с одной стороны, юристы-практики находили прекрасным тот факт, что правовая мысль стала реалистической, спустившись с вершин метафизики на грешную землю. Но практически незамедлительно праву пришлось по-крупному расплачиваться за это. Право вынуждено было, говоря образно, пойти в услужение к могущественным реалиям этого мира -политической и экономической элите. К этому неумолимо вела философия и логика юридического позитивизма.
Юристы-позитивисты цинично превозносили в гфаве именно силу, в этом их еще никто не превзошел, а сила, как известно, всегда на стороне тех, кто обладает богатством и властью. Д. Дидро однажды горько заметил, что мир есть жилище сильного. Казалось бы, в праве эти горькие слова должны были получить опровержение. Но, напротив, юриспруденция позитивизма подтверждает их и доказывает своей практикой - порой открыто (практика тоталитарных государств), порой под прикрытием кодекса "формального благочестия" (формальное равноправие, формальное равенство сторон в суде и тому подобные достижения правовых систем капиталистических государств). Право как бы самоотождествляется с мощными "силовыми полями" в обществе. Если, по логике позитивистов, право не должно служить Богу, Логосу (разуму), природе вещей, высшим духовным ценностям, тогда право должно искать другие ценности. На практике оно находит их и наделяет ценностными свойствами такие понятия, как индивидуализм, эгоистический расчет, успех, выгода, власть одной группы людей над себе подобными и т. д. Но позитивизм гарантирует лишь формальное равенство юридических возможностей для всех граждан, а это формальное равенство в реальной жизни делает невозможным при свободе сильного свободу слабого, индивидуализм сильного ставит преграды на пути проявления индивидуализма слабого. Выгода и успех всегда на стороне сильных мира сего. Эта жестокость изначально заложена в позитивистской юриспруденции и проявляется она в ориентации на ценности среднего уровня, то есть ценности эмпирического характера. Критерии таких ценностей располагаются между полюсами таких антиномичных понятий, как "полезно и неполезно", "успех и неуспех", "выгодно и невыгодно". Нравственная же оценка напрочь исключается. Право готово признать любой успех, даже неправеднъш, лишь бы он не вступал в формальное противоречие с писаным правом, юридическими нормами, "буквой закона". Тем самым этот успех как бы "отмывается", обеляется правом, легитимируется, становится непреложным юридическим фактом.
