Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мировоззрение и философия 17
1.1. Понятие «мировоззрение» 17.
1.2. Структура мировоззрения и его функция 35.
1.3. Формы и типы мировоззрения 52
Глава 2. Специфика философского знания 75.
2.1. Происхождение философии 75.
2.2. Существует ли истина вне науки 91.
2.3. Мировоззрение, философия и картина мира 111.
Заключение 129.
Список литературы 136.
- Понятие «мировоззрение»
- Структура мировоззрения и его функция
- Происхождение философии
- Существует ли истина вне науки
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Еще со времен Сократа и софистов в философии стала осознаваться важнейшая проблема: является ли она всеобщим знанием, или же она есть знание индивидуальное? Дискуссия между философами означала признание, либо отрицание «всеобщего» как родового свойства сущности, выражающей понятие философии. Многие ранние диалоги Платона (Кратил) как раз и демонстрируют ход полемики Сократа и софистов. Именно с этого времени начинает формироваться представление мыслителей о единстве философской и научной рациональности.
В дальнейшем, в границах этой традиции, отношение философии и науки, а позднее, мировоззрения и науки, рассматривалось как попытка найти это единство. Начиная с Августина Блаженного идет своеобразная рационализация веры и постепенное сближение философии и науки, достигнувшее своего апогея в XVII веке. Особенно это заметно в философских системах Ф. Бэкона и Р. Декарта.
В конце XVIII века, И. Кант, одним из первых, вводит в философию новое и весьма перспективное понятие «мировоззрение», которое позволяет объединить веру, научные знания, нравственность и суждения RKvea, в качестве единой системы. Это позволило рассматривать мировоззрение как важный момент создания человековедения. Оно активно употребляется и развивается содержательно, особенно такими представителями немецкой классической философии как Шеллинг и Гегель, а также романтиками Йепского кружка, где главную роль играл Ф. Шлегель.
Еще более серьезный характер разработка понятия «мировоззрение» приобретает в марксистско-ленинской философии, где оно получает содержательное и вполне логичное завершение в виде «научного мировоззрения». Научного - значит не только всеобщего, но и общезначимого, значит единственно истинного, по сравнению с которым, все остальные мировоззрения, а, следовательно, и философские концепции, только заблуждения, выражающие интересы господствующих классов
Как это ни странно, точка зрения на мировоззрение, на философию и их отношение с научными знаниями, практически не претерпела изменений за последние 60-70 лет. Мировоззрение и его отношения рассматриваются как внешние и объективные. Считается, что мировоззрение как система обобщенных взглядов на мир будучи осознана, отрефлексирована, понята человеком, становится устойчивой, приобретает целостный характер. В дальнейшем происходит объективация этой системы в систему различных знаний, которая, собственно, и выступает в качестве реально существующего мировоззрения. Его носителем выступает индивид, который сам функционирует как всеобщий субъект. Именно объективность мировоззрения делает его внешним и доминантным по отношению к отдельному индивиду.
На индивидуальные моменты человеческой жизни, на субъективный характер его деятельности указывали представители нерационалистической традиции С. Кьеркегор, Ф. Ницше и В. Дильтей. В XX веке такой же подход был характерен для А. Бергсона, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Г.-Г. Гадамера, Ж. Делеза, Ж. Деррида и многих других.
Современная ситуация кардинально изменилась, что потребовало и соответственного подхода к пониманию специфики отношений мировоззрения, философии и науки, выраженной научной картиной мира. Действительно ли связь мировоззрения, философии и научного знания такая прямая и непосредственная и представляет собой, как говорят логики, пересечение?
Оказывается на эту проблему можно посмотреть и по-другому, не пытаясь отыскать какую-либо возможность интерпретации в рамках классического, традиционного подхода. Л.А. Микешина прямо призывает к использованию герменевтического опыта прошлого, имея в виду творчество таких мыслителей как М. Шелера, В. Дильтея, М. Хайдеггера1, «синтеза когнитивных практик и принципов постмодернизма»2. Другими словами наметился поворот к изучению проблем индивида как отдельной личности, а мировоззрения как когнитивного, ментального феномена.
Н.М. Смирнова, рассматривая человеческую деятельность, отмечает, что «мотивирует жизнь людей отнюдь не «правильная» теория. Глубинным регулятором человеческой деятельности выступает реальный жизненный опыт» .
Современный мир лишился единого интеллектуального пространства, устойчивой иерархии общеобязательных ценностей. Все чаще «за рационально структурированным мышлением проглядывает его «базис» - коллективное бессознательное»4. Претензии на решение всех и всяческих проблем, характерные для классической традиции в философии не выдержали проверки временем. Следование подобным образцам чаще всего приводило к крайне негативным результатам для отдельного человека и человечества в целом.
Анализ историко-философского материала современных подходов и концепций позволяет утверждать, что никакого «научного мировоззрения» не существовало, не существует и не будет существовать. Все чаяния предшественников по этому поводу - обидная, но все же иллюзия. «Оказалось, - отмечает Г.Н. Ивашевская, - что мир представляет собой совокупность разных культур, разных типов и стилей мышления; на смену «единственно верным» учениям пришла интеллектуальная ризома - ' Мпкеишна JI./Y Философия познания: диалог и сип іез подходов/ Вопр. филос. -2001. -№4.-С. 73-89. ' Микешина Л Л Философия нотация - М , 2002 -С. 53. ' Смирнова Н.М. Раї тональное п. сопнаш.потшаним: коти і пиша II норма і пин їм н с і раї сі ня ппіерпретанип/ Метрические і ним рациональности. Т. I. - М„ 19%. -С. 202 4 И натовская Г.Н. Энпгма и адиафора. Цветок нарцисса также неженж/ Линонсцкп Ж. Эра пустоты. - СПб., 2001. -С. 5.
6 структура без центра, ... плюралистическая центростремительная центробежность»3.
Возникает насущная необходимость пересмотреть взгляды на мировоззрение, так как именно от этого зависит решение и интерпретация проблем происхождения философии, специфики философского знания, и, естественно, отношения мировоззрения и философии к науке.
СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. В философии советского периода, начиная с 60-х годов, проблема мировоззрения рассматривалась как часть проблемы общественного сознания. Уже в это время вырабатывается определение понятия «мировоззрение», как системы наиболее общих взглядов, идеалов, принципов, в которой выражалось практическое и теоретическое отношение человека к миру, к обществу и самому себе. Можно добавить, что человек в это время интерпретируется как общественный человек и всеобщий субъект, поэтому речь всегда идет о научном мировоззрении и его методологической роли в общественном сознании. В этом плане необходимо отметить работы Л.П. Буева, В.Е. Давидовича, В.Ж. Келле и М.Я. Ковальзона, И.С. Кона, П.В. Копнина, В.П. Рожина, А.Г. Спиркина, А.К. Уледова6.
В основном массиве публикаций 70-х годов понятие мировоззрения уточняется. В этот период особенно подвергается критике точки зрения, отождествляющие мировоззрение с идеологией, философией. Отечественные исследователи вполне резонно указывают на существование не только теоретического, но и других, например, обыденного, чувственно-эмоционального отношения к миру. Понятно, что при таком подходе мировоззрение действительно не может быть ни идеологией, ни философией. В таком случае роль идеологии принимала на .' Гам же. С. 5. " Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. - М., 1968. Давидович В.Е. Проблемы человеческой свободы. - Львов, 1967. Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Формы общественного сознания. - М., 1959. Кон 11.С. Социология личности. - М., 1967. Копнин П.В. Введение в марксистскую гносеологию. - Киев, 1966. Рожни В.П. Мировоззрение советского человека. - Л., 1960. Спиркпн А.Г. Мировоззрение, его с і рук тура, жизненный смысл п пути формирования // Молодежь, ее интересы, стремления и идеалы. -М., 19()9. Уледов А.К. Структура общественного сознания. - М., 1968. себя философия. В основном этому посвящены работы М.Г. Ашманиса, Э.В. Бурмакина, В.Г. Иванова, B.C. Овчинникова, Т.И. Ойзермана, Г.В. Платонова, А.Г. Спиркина, П.Н. Федосеева, В.Ф. Черноволенко7.
Публикации 80-х годов посвящены, главным образом, исследованию взаимодействия мировоззрения с другими духовными образованиями, особенно с такими, как наука и философия. Утверждается, что философия выступает центральным ядром мировоззрения. Такое мировоззрение называется философским. Если речь идет о марксистско-ленинской философии, то она выступает ядром научного мировоззрения. Последнее трактуется гораздо шире и включает в себя целый ряд других знаний. Отношение мировоззрения с наукой понимается достаточно прямолинейно и упрощенно: научное мировоззрение может существовать только на основе научных данных; философия обобщает эти данные и легитимирует их уже в качестве мировоззренческих. Философия, а следовательно, и мировоззрение в целом, выступает методологическим и ценностным основанием науки. Эти проблемы разрабатываются в исследованиях П.В. Алексеева, Р.А. Арцишевского, М.Г Ашманиса, А.Б. Бальсиса, Э.Ф. Володина, А.И. Евтушенко, Р.С. Карпинской, И.В. Мартынычева, Т.И. Ойзермана, П.Н. Федосеева, A.M. Чанышева8.
90-е годы не отличаются продуктивностью в исследовании проблем мировоззрения. Специальных, то есть посвященных только этой проблеме монографий очень мало, но как вторичный момент, она фигурирует почти всюду, а в учебной литературе по философии эта 7 Ашманиса М.Г. Мировоззрение и условия его формирования. - Рига, Бурмакин Э.В. Мировоззрение и искусство. - Томск, 1978. Иванов В.Г. Физика и мировоззрение. - Л. 1975. Овчинников B.C. Мировоззрение как явление духовной жизни общества. - Л., 1978. Ойзерман Т.И. Формирование философии марксизма. - М., 1974. Платонов Г.В. Картина мира, мировоззрение и идеология. - М., 1972. Сппркпн А.Г. Сознание и самосознание. - M., 1972. Федосеев П.Н. Мировоззрение, философия, наука. - М., 1979. Черноволенко В.Ф. Мировоззрение и научное познание. - Киев, 1970. 8 Алексеев П.В. Наука и мировоззрение. - М., 1983. Аршішепскші Р.А. Мировоззрение: сущность, специфика, развитие. - Львов, I9S6. Ашмаипс М.Г. Формирование научного мировоззрения. - Рига, 1984. Бальспс А.Б. Мировоззрение в жизни общества и человека. - Вильнюс, 1981. Володин Э.Ф. Искусство и мировоззрение. - М., 1982. Евтушенко А.И. Философия и коммунистическое мировоззрение. - Киев, 1980. Карпинская Р.С. Биология и мировоззрение. - М., 1980. Мартыпычев И.В. Мировоззрение естествоиспытателя. - М 1980. Ойзерман Т.И. Проблемы историко-философской пауки. - М., 1982. Федосеев 11.11. Философия п научное познание. - М., 1983. Чапышев А.II. Начало философии. - М., 1982. проблема стала общим местом. Мировоззрение, в это период понимается вполне традиционно: в широком смысле, как система знаний (экономических, политических, правовых, этических, эстетических и т. д.), где философия выступает их ядром, - в узком смысле ее отождествляют с мировоззрением9.
В эти годы выходят монографии таких авторов, как В.И. Мурашова «Идея духовности: Фундаментальный принцип практического мировоззрения и государственная политика нового столетия», Д.Е. Гарцева «Мировоззрение», Т.В. Андриановой, А.И. Уварова «Введение в глобальное мировоззрение», В.В. Кортунова «За пределами рационального». За исключением работы Д.Е. Гарцева, который попытался представить взаимоотношения философии и мировоззрения как развития лейбницианской монады, все остальные произведения традиционны в понимании мировоззрения. То есть, оно несомненно существует, с ним связаны все духовные феномены, но искать новые возможности понимания этого явления, - вовсе необязательно, все уже сделано. Не случайно в начале 90-х годов выходит сборник трудов, отражающих дискуссии по проблеме взаимоотношения мировоззрения, философии и науки 20-х годов10. В рамках марксистско-ленинской философии очевидно полное совпадение взглядов современных отечественных философов и их предшественников на эту проблему.
Сегодня, однако, стало ясно, что представления о философии и мировоззрении претерпели в нашем обществе кардинальные изменения. Имеется в виду признание, по крайней мере, большинством отечественных философов плюралистичное философии. Подобные взгляды требует уже поисков новых подходов, новых оснований, новых допущений и интерпретаций «старых» проблем. '' Чаиышев Л.И. Начало философии. - М., 1982. -С. 38. "' На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение. - М., 1990.
Проблеме понимания природы и специфичности философии также посвящено много работ. Наиболее важными из них являются исследования В.У. Бабушкина, И.М. Дьяконова, Ф.Х. Кессиди, А.Л. Никифорова, А.В. Потемкина, А.Н. Чапышева, Дж. Томсопа, Г. Франкфорта". Рассуждая о природе и сущности философии, ученые так или иначе, прямо или косвенно, касаются проблемы отношения философии (мировоззрения) и научного (протонаучного)знания.
Необходимо отметить, что исследование и обсуждение проблемы науки и философии часто выходило и продолжает выходить за рамки научно-методологического и только философского интереса. Обращение к данной проблеме можно обнаружить в текстах литературоведческого, характера (Ж. Батай, Р. Барт, Ж. Деррида), работах по истории и теории искусства (Ж. Делез).
Множество трудов посвящено исследованию исторической изменчивости связи философии и науки , то есть установлению того факта, что она всегда исторична и, в силу этого, конкретна. Конкретность проявляется в объективном существовании различных предметных областей, а историчность, по сути, проявляется в субъективной интерпретации, вплоть до отрицания, этого различия. Объем
Ьабушкпп В.У. О природе философского знания. - М, 1978. Гюнгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цишипгации. Философия. Паука. Религия. - М., 1980. Л.С. История религии Востока. - М., 2000. И.М. Дьяконов Архаические мифы Востока н Запада. - М, 1990. Зыбковец В.Ф. Дорелигиозная эпоха. - М., 1959. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. - М., 1972. Косарев А.Ф. Философия мифа: мифология п ее эвристическая значимость. - М., 2000. Найдыш B.M. Философия мифологии. - М., 2002. Никифоров А.Л. Природа философии. - М., 2001. Потемкин А.В. О специфике философского знания. -Ростов-на-Дону, 1973. Семушкин А.В. У истоков европейской рациональности. - М., 1996. Чанышев А.Н. Эгейская предфнлософия. - М., 1970. Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия. - Л., 1971. История китайской философии. - M., 1989. Малиновский Б. Магия. Религия. Наука. -М., 1998. Фэн Ю-Лань Краткая история китайской философии. - СПб., 1998. Радхакришиан С. Индийская философия. В 2-х тт. - М., 1956. Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. Т. П. Первые философы. - М, 1959. Франкфорт Г. В преддверии философии. - М., 1984. Чаттерджи С, Датта Д. Введение в индийскую философия. - М., 1955. Элиаде М. Аспекты мифа. - М., 2000. 12 Алексеева Е.А. Рациональность и сознание: нсторнко-теоретнческнй очерк проблемы обоснования рациональности. - Минск, 1991. Барчугов А.П. Противоречие и рациональность (Логико-методологнческнй и социально-антропологический анализ. Очерки истории. - Петрозаводск, 1992. Кпзпма В.В. Культурно-исторический процесс и проблема рациональности. - Киев, 1985. Кузьмин А.А. Кришка рефлексивного разума. - Ношорол, 1998. Насонова Л.И., Кузьмин А.А., Лазебнын Л.И. Рефлексия и рациональность в социальном познании. - М„ 1998. Семенов В.В. Глобальный кризис рациональности и крах марксистскою лиамаїа. -. fhuuiuo. 1996. Он же. Or теории познания к теории сознания. Отходная методология XX века. - Пушино, 1997. Соколов А.С. Пути разума: Социально- исследований, посвященных проблеме отношения философии и науки огромен, поскольку кроме историко-философских работ, сюда входят также работы по философии науки, собственно методологии науки и, прочие конкретно-научные труды. К этой проблеме обращались такие мыслители-ученые, как Л. Витгенштейн, Б. Рассел, Р. Карнап, К. Поппер, Т.С. Кун, И. Лакатош, С. Тулмин. Их творчество в рамках проблемы специфики науки детально изложено и проанализировано в отечественной литературе. Кроме критического анализа взглядов западных философов по данной проблеме эта литература содержит и собственный позитивный материал, где недвусмысленно выражена точка зрения диалектического материализма, которой уже недостаточно для уверенного самопонимания человека .
Отметим ряд наиболее интересных исследований таких авторов как И.С. Автономовой, Л.Д. Гудкова, А.Л. Никифорова, Б.И. Пружинина, В.Г. Федотовой, а также М.Х. Хаджарова1 .
Эти работы посвящены исследованию специфики научного познания как одного из видов разумной деятельности. В них анализ и обоснование проблемы ratio является доминирующим. Наиболее значительна в концептуальном отношении монография Б.И. Пружинина, в которой осуществлена удачная попытка обоснования исторического единства рациональности научного знания, что несомненно связано с историческим единством его предметных областей.
Кроме тщательного анализа исторически определившихся противоположностей ratio в них была проделана работа по обоснованию диалектической противоречивости всех аспектов человеческой жизни. антропологические аспекты типологии рациональности. - Петрозаводск, 1996. Кузьмин А.А. Критика рефлексивного разума. - Новгород, 1998. '' Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. - М., 1988. Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. - М., 1994. Никифоров А.Л. От формальной логики к истории науки: Критический анализ буржуазной методологии пауки. - М., 1983. Его же. Философия науки: история и методология. - М.( 1998. Пружиним Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. - М., 1986. Федотова В.Г. Рациональность п историческое единство научного знания. - М., 1986. Хаджароп М.Х. Рациональность научного познания: соотношение общего п особенного. - Саратов, 1999.
11 Особое внимание уделяет этой проблеме Н.С. Автономова, пытаясь решить ее в рамках гегелевской традиции, то есть в границах взаимоотношений рассудка и разума, аналогом чего выступает наука.
Существует значительное количество исследований отечественных и зарубежных авторов, где проблема мировоззрения и науки выступает наиболее отчетливо. Множество ссылок авторов, занимющихся близкими проблемами, на эти труды весьма показательно. Наболее интересные из них - работы: B.C. Швырева, В.А. Лекторского, И. Пригожина и И. Стенгерс .
Об актуальности проблемы и интересе к ней свидетельствуют опубликованные в последнее десятилетие тематические сборники, материалы научных конференций, коллективные монографии. Авторы рассматривают рациональность науки и философии «как ценность культуры, как способ познания и социальной деятельности»15. Проблема анализируется в контексте современной духовной ситуации. Особое внимание уделяется таким аспектам как взаимоотношения рациональности и веры, рациональности и свободы, рационального и внерационального. Речь идет о научной рациональности как важнейшей характеристике науки. Тем более, что научное знание очень часто выступало и выступает, в рамках некоторых философских концепций, идеалом знания.
Специфика всех трактовок отношения науки такова, что, во-первых, зависит от понимания взаимоотношения философии и мировоззрения; во-вторых, от особенностей философского знания, отличающих его от прочего знания как научного, так и ненаучного. " Гайденко П.П. Эволюция понятия науки: Становление и развитие первых научных программ. - М., 1980. Делокаров K.X., Демидов Ф.Д. В поисках новой парадигмы: Синергетика. Философия. Научная рациональность. - М., 1999. Коршунов А.II. Отражение, деятельность, познание. - М., 1979. Его же. Природа научного открытия. - М., 1986. Лекторский В.Л. Эпистемология классическая и пекласспческая. - М., 2000. Мельвпль 10.К. Пути буржуазной философии XX века: (Критические очерки). - М., 1983. Степпн B.C. Теоретическое знание. - 2000. Черняк B.C. История. Логика. Наука. -М., 1986. Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. - М., 1976. Его же. Анализ научного познания: Основные направления формы, проблемы. - М., 1988. Пригожим И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. - М., 1986. ''' Швырев B.C. Открытая и закрытая рациональность / Исторические типы рациональности. Т. 1. - М., 1996. С. 2.
ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ: обоснование принципиального различия мировоззрения и его объективированной формы - философии, с одной стороны, и научного знания, представленного «картиной мира»,- с другой. Это не исключает, однако, непростую косвенную связь между ними.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие ЗАДАЧИ: во-первых, проанализировать историю формирования современного представления о понятии «мировоззрение» и сформулировать новое определение этого понятия; во-вторых, рассмотреть мировоззрение как когнитивный, ментальный феномен сознания и выявить объективированные формы, в которых мировоззрение проявляется и существует; в-третьих, выяснить структуру и функцию мировоззрения, эксплицировать содержательное отношение мировоззрения и философии; в-четвертых, снова рассмотреть проблему возникновения философии и протонауки с позиции независимости их возникновения и становления и обосновать параллельность становления философии и протонаучного знания; показать важную роль искусства в процессе возникновения философского знания; в-пятых, показать принадлежность «научной картины мира» науке и только науке и показать, что только в познающем субъекте «картина мира», истинная или ложная, соприкасается, но не пересекается, с мировоззрением и его объективированными формами.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ И ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ основа исследования. В работе используется не какой-либо отдельный метод философствования, а, скорее несколько методов. Их выбор диктуется спецификой материала, изменяется в соответствие с переходами к другим аспектам, рассматриваемых проблем. Очевидно, когда происходит анализ мировоззрения как когнитивного, ментального феномена, тогда осуществляется феноменологический подход. Изучение эволюции содержания понятий требует, конечно, диалектического рассуждения.
Интерпретация же отдельных положений, мыслителей, упоминаемых в работе, имеет явно герменевтический характер.
Теоретической основой исследования послужили идеи и концептуальные положения зарубежных и отечественных мыслителей по общефилософским проблемам: С. Кьеркегора, Ф. Ницше, В. Дильтея, Э. Гуссерля, А. Бергсона, Ж. Батая, Г.-Г. Гадамера, Ж. Делеза, П. Рикера, М. Элиаде, а также М.К. Мамардашвили, Т.И. Ойзермана, Л.А. Микешиной, B.C. Степина, А.Л. Никифорова, И.Т. Касавина, А.В. Потемкина, М.К. Петрова, П.П. Гайденко, А.Н. Чанышева, Ф.Х Кессиди и других.
НА ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ:
Мировоззрение существует как индивидуальное и субъективное, когда оно анализируется как таковое. В объективированном виде мировоззрение проявляется в трех формах: поступка, образного обобщения художественного типа и философии. Само мировоззрение не может быть отрефлексированно в полном объеме и целостности, поскольку оно осознается лишь частично, фрагментарно. Кроме того, мировоззрение динамично, дискретно и, несмотря на свою целостность, оно функционирует по мере надобности.
Философия есть рефлексия мировоззрения, по рефлексия не обладающая достаточной полнотой, целостностью, и завершенностью. В основе философской рефлексии как разумного конструирования и объединения концептов в систему лежит масса интуиции, придающих философии статус паранаучного знания. В этом смысле философия хотя и воспроизводит мировоззрение, но никогда не бывает вполне адекватна ему.
Независимость зарождения и параллельность становления философии и протонауки, несмотря на синкретический характер античного знания, связана с субъективной трактовкой свойств «Мира», которые существуют объективно. Только предметная невыявленность и невыделенность, а, значит и отсутствие конкретной самостоятельной предметной области знания, позволяют существовать как чему-то единому «юсии» Аристотеля и аксиомам Евклида. Тот факт, что философия и протонаучное знание (шире - наука) принципиально отличаются, вовсе не исключает возможность их взаимоотношений. Но последние более сложны и завуалированы, чем это представлялось и представляется сейчас.
4. Различие между мировоззрением, его объективированной формой и наукой яснее всего проявляется в сравнении философии и картины мира, как квинтэссенции научного знания. Плюрализм и недоказуемость философии ни как не сопоставим с альтернативностью и принципиальной доказуемостью научного знания. Эволюция картин мира идет в направлении: от менее истинной к более истинной, или от ложной к истинной, - тогда как в философии к одним концепциям преспокойно добавляются другие, иногда прямо противоположные. Проблема доказательства истинности собственной концепции и опровержения концепций противников всегда была одной из главных для большинства философов. Но дело заключается в том, что в рамках философии эта проблема неразрешима. Главный вывод: философия и научное знание (картина мира) влияют друг на друга не непосредственно, а опосредовано, через мировоззрение. Оно, являясь неосознаваемой вполне основой деятельности человека, позволяет через различные интуиции соединять несоединимое. Таким образом философия и наука взаимодействуют только в рамках нерационального, только в рамках самого творческого акта. НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ: предложена концепция мировоззрения как когнитивного, ментального а не внешнего теоретического, объективно существующего феномена и сформулировано новое определение понятия «мировоззрение», также выделены его формы объективации и типы, отличающиеся от общепринятых: использован нетрадиционный подход при анализе структуры мировоззрения, важнейшую задачу в которой, выполняет «жизненный опыт»; рассмотрена концепция параллельного и независимого происхождения элементов научного знания и философии, что позволяет переход к теоретическому мышлению в формирующемся научном знании и к умозрительному знанию в философии рассматривать как естественно-исторический этап в развитии человеческого мышления, этап, обозначивший переход человека от ассоциативного типа мышления к обобщающему; понятие «множественности истин» заменяется на понятие «равноправия истин», которые рассматриваются как «истина» только внутри собственного концептуального пространства, но ни коим образом не между разными взглядами; анализируется невозможность простой, непосредственной и открытой связи мировоззрения и философии как его объективированной формы с научной картиной мира, выражающей научное знание, так как их отношение скрыто, осознается более на уровне интуиции, то есть философия не обладает средствами создавать «всеобщую картину мира», а научная картина мира достаточно схематична и формализована, чтобы содержать в себе философское знание; высказывается мысль, что единственным местом, где они соприкасаются непосредственно и, возможно, некоторым образом стимулируют друг друга, является сознание субъекта и, что связывая их более тесно разум продуцирует один из величайших симулякров.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ работы заключается в возможности рассмотрения многих проблем философии с совершенно новых, более свободных позиций. Ее можно использовать при
16 чтении общего курса «Философия» на нефилософских факультетах. Но, в большей степени она полезна при чтении курса «Онтология», «Гносеология», а так же при разработке спецкурсов для студентов философских факультетов по темам: «Сущность мировоззрения. Его структура, формы и типы», «Истина» в науке и философии», «Научная картина мира и философия», «Генезис философского знания», «Специфика философского знания», «Философия мифа», «Наука и мифология».
Понятие «мировоззрение»
Понятие «мировоззрение» возникло в конце XVIII века. Через сто лет оно стало общеупотребительным, что, несомненно, было связано с берущей основание в античности традицией понимания специфики духовной деятельности и, прежде всего, специфики философствования как постижения истины. Почти все исследователи, непосредственно занимающиеся проблемой мировоззрения, начинали его анализ с идей античных мудрецов, восходя постепенно к концепциям современных философов.
Необходимо отметить, что существует очевидная разница между философскими концепциями, понимаемыми как форма (тип) мировоззрения, и рассмотрением самого понятия «мировоззрение» в той, или иной философской системе. Попытка исследования мировоззрения как философии с момента ее возникновения - это, по сути, новое историко-философское исследование. Кроме того, философия возникает намного позже мировоззрения. Начинать исследование, видимо, лучше с XIX - XX веков, когда понятие «мировоззрение» стало осознаваться как одно из основных понятий философии.
Первый и очень важный шаг в анализе мировоззрения, лишь недавно оцененный отечественными исследователями, был сделан виднейшим представителем классической философии Кантом, который не только непосредственно ввел это понятие, но и, как отмечает О.Г. Дробницкий, попытался «доказать неизбежность выхождения любой системы мировоззрения за границы опытно и логически доказуемого (86, 109).
Миропонимание Канта в философской форме рассматривалось как сложнейший конгломерат материализма, субъективного и объективного идеализма и скептицизма. Характеризуя кантианство, В.И. Ленин приводит одно из замечаний большого знатока творчества Канта Куно Фишера: «Критика чистого разума за вычетом чистого разума есть скептицизм» (156, 205). Отсюда, видимо, и возникла идея о нескольких моделях мировоззрения, рассмотренных Кантом, которую развивает И.В .Мартынычев.
Первая модель - на уровне созерцания явлений в пространстве и времени - мировиденье, границы которого определяются здравым смыслом. Вторая модель - это оперирование категориями рассудка, то есть мировоззрение ученого, как его представлял Кант. Третья модель -миропонимание философа, мыслящего на уровне чистого разума, но способного подвергать критике самого себя и выявлять границы собственных возможностей. Четвертая модель - мировоззрение теолога, наставника, который использует разум практически в его единстве с верой (183, 64). Модели мировоззрения - это, скорее всего, интерпретация самого И.В. Мартынычева. Кант, очевидно, анализировал одно единственное мировоззрение, свое собственное, с позиции различения познавательных способностей трансцендентального субъекта, в рамках которых он это мировоззрение актуализировал.
Считая человека самой главной и последней целью для самого себя, Кант, под мировоззрением, понимал «знание родовых признаков людей как земных существ, одаренных разумом», и отмечал, что именно оно «особенно заслуживает названия мироведения...» (114, 351). При этом, Кант разделял его на две части, - теоретическую, рассматривающую «что делает из человека природа» и прагматическую, изучающую «что делает или может и должен делать из себя сам человек», существующий как свободное существо (114, 352).
Кант обнаружил, что мировоззрение только кажется научным, так как ему имманентны противоречия, и разрешить их можно только на уровне веры, ибо только такие научно неопровержимые и недоказуемые принципы являются универсальными основаниями духовного мира человека.
Следующим важным шагом в развитии представлений о сущности мировоззрения была точка зрения немецких романтиков. Мир, понимаемый ими как универсум, представляет не застывшую, завершенную систему, а бесконечное изменение и становление «Я», выражаемого в различных, сменяющих друг друга мировоззрениях. Кроме того, как считает P.M. Габитова, романтики стремились перенести в философию свой универсальный опыт поэтов-художников1, который позволял в определенной мере ухватывать реальность (хоть объективную, хоть субъективную) в ее целостности, в единстве ее противоречий: «Для романтика основное качество художественного жизненного опыта заключалось в его органическом единстве и целостности, в неразложимости на составные части, элементы; любая попытка дискурсивного вмешательства убивает живой импульс органической жизни. Постигнуть этот жизненный опыт можно было только непосредственно, интуитивно. Дискурсивному мышлению романтики противопоставляли метод интеллектуальной художественной интуиции» (54, 5). Соглашаясь с подобным утверждением, отметим и другой аспект перевода художественной формы опыта (метода) в философскую. Йенцы создавали романтическую философию, которая не вписывалась в рационалистическую традицию, не была дискурсивным, то есть логическим мышлением, но, в то же время она ни в каких смыслах не противоречила романтическому, художественному видению мира и человека в их единстве. И в этом смысле романтическая философия была вполне логичной. Таким образом, чисто художественная интуиция становилась интеллектуальной художественной интуицией, причем слово «художественная» здесь можно опустить, так как оно выражает здесь не чувственно-эмоциональный аспект, но понятийный, творчество, выход за рамки уже известных правил. Позднее это со всей очевидностью проявилось в философии Анри Бергсона.
Один из главных теоретиков романтизма Фридрих Шлегель утверждал, что «Поэзия и философия в зависимости от того, как их брать, -различные сферы, различные формы или факторы религии. Стоит только действительно попробовать связать их, и вы получите не что иное, как религию» (315, 359). Необходимо, правда, оговорить, что религию Шлегель понимает весьма специфично, - скорее всего речь идет о мировоззрении (возможно религиозно-мистическом): «Только тот может быть художником, у кого есть собственная религия, оригинальный взгляд на бесконечное» (315, 358).
Особенно интересна трактовка мировоззрения у Шеллинга, поддерживавшего дружественные отношения с Йенским кружком. Он понимал под мировоззрением «общий тип созерцания универсума», то есть мира как целостности, в которую непосредственно включен человек, и которую невозможно разложить, расчленить не разрушая ее.
Первым таким типом созерцания" Шеллинг называет мифологию, ставшую основой философии и искусства - двух типов мировоззрения, совпадающих по своему предмету, но различающихся по форме и способу его постижения (313, 116-117).
Следующим шагом в развитии представлений о понятии мировоззрение была грандиозная по замыслу и по исполнению система философии Гегеля. Гегелевское понимание мировоззрения систематически изложено им в учении об абсолютном духе, выражающем ту ступень развития абсолютной идеи, на которой она посредством человеческого разума познает самое себя. То есть, мировоззрение - это самосознание абсолютной идеи, которое на различных ступенях развития абсолютного духа осуществляется в различных формах, достигая все большей адекватности: «У каждого времени... есть свое особое миросозерцание» (60, 360). Философия, по Гегелю, является центром всей духовной культуры, всех наук и всякой истины: «Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого...» (62,100). Так как в основании этих наук лежит один и тот же принцип, то вся философия едина, ее составные части образуют общую философскую систему, которая представляет собой мировоззрение (58, 40-41).
Структура мировоззрения и его функция
Смысл понятия «мировоззрение», получившего развернутую дефиницию становится более прозрачным, когда рассматривается и определяется структура и «функция» мировоззрения как реально существующего когнитивного феномена.
В области, связанной с определением его структуры и функции1 в отечественной литературе царит крайнее разнообразие мнений, и это симптоматично.
Структура мировоззрения представляется исследователям весьма сложным целостным образованием. Неоднократно предпринимались попытки выделения присущих только ему элементов. В качестве таковых рассматривались идеи, принципы, идеалы, предлагались знания, чувства, воля и многое другое.
Первой, действительно проанализированной средствами философии, структурой, имеющей отношение к мировоззрению, была структура, предложенная Кантом, увидевшем в ней знание, веру, нравственные нормы и эстетические ценности. Так как Кант отождествляет мировоззрение и философию, то, в сущности, предлагаемая им структура есть структура философии в кантовском понимании, а не мировоззрения как такового.
Главным результатом рассмотрения проблемы явилось включение Кантом в структуру мировоззрения веры, на правах непременного и не менее важного, чем другие, элемента. За подобное допущение его активно критиковали марксисты, исходившие, естественно, из реального, с их точки зрения, существования научного мировоззрения.
Однако, интерес, проявляемый до сих пор к философии Канта, и, в частности, к этой проблеме, показывает серьезность философского анализа и концептуального решения. Кант обнаружил, что противоречия имманентны структуре «научного мировоззрения» и разрешить их можно только на уровне веры, ибо только такие научно неопровержимые и недоказуемые принципы являются универсальными основаниями духовного мира человека
Отсюда «специфичный для всего кантианства лозунг соединения науки и веры, логических принципов построения картины мира и иррациональных (логически недоказуемых и неопровержимых) установок, компенсирующих органически встроенное в интеллект бессилие осуществить высший синтез знаний», - замечает в одном из своих очерков Э.В. Ильенков (7, 218).
Попытка подобного синтеза философии и искусства как структурных элементов мировоззрения была осуществлена немецкими романтиками и Шеллингом. Но если романтики делали упор на мистический аспект, связанный с индивидуальным творчеством, то Шеллинг утверждал, что «система заключена между двумя крайними полюсами, из которых один определяется интеллектуальным, другой -эстетическим созерцанием» (312, 486). Полюса представлены, соответственно, философией и искусством - противоположностями, дополняющими друг друга и, при соответствующих условиях, переходящими друг в друга (312, 486). Предпочтение, однако, философ отдает искусству: «Философия достигает, правда, наивысшего, но она приводит к этой точке как бы частицу человека. Искусство же приводит туда, а именно к познанию наивысшего, всего человека, каков он есть...» (312,456).
Особый интерес вызывает гегелевское понимание структуры мировоззрения, обусловленное специфической трактовкой взаимосвязи научности и системности. Непременным условием научности мировоззрения Гегель считает его системность. «Философствование без системы, - указывает Гегель, - не может иметь в себе ничего научного; помимо того что такое философствование само по себе выражает скорее субъективное умонастроение, оно еще и случайно по своему содержанию. Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого...» (62, 100). Очевидно, что Гегель отождествляет системность мировоззрения с целостностью философии, которая несомненно систематизирует (в гегелевской концепции) знание различного рода.
Гегель ставит научность в полную зависимость от системности, но это не совсем точно. Всякое научное знание, как частная наука, так и наука в целом - системны. Системность вообще важнейшая черта научности, тогда как научность не является необходимой характеристикой системности. Не всякая система научна. Научна ли теология или какие-нибудь литературные произведения, например, «Илиада» и «Одиссея"» Гомера, или «Махабхарата» и «Рамаяна», системность которых вряд ли кто будет оспаривать. Системность - важнейшая характеристика, но не критерий научности.
В основании системы, по Гегелю, лежит исходный принцип вырабатываемый логикой. Его применение к различным областям действительности образует философию природы, философию истории, философию права, философию искусства, философию религии.
Так как в основании этих наук лежит один и тот же принцип, то вся философия едина, ее составные части образуют общую философскую систему, которая представляет собой мировоззрение (58, 40-41). Заметим еще раз, что Гегель отождествляет философию и мировоззрение.
Таким образом, структура последнего, по Гегелю, носит «номовый» характер: «Логика» - самый главный элемент, собственно формирующий «вокруг» себя остальные в виде целостной системы. Как замечает И.В.
Мартынычев, эта структура, в сфере развития понятий как идей, представляет образ мышления, «отдающий предпочтение творчеству, разрешению противоречий, доведению мысли до отрицания отрицания, до коренных качественных изменений...» (183, 69). Гегелевское понимание структуры мировоззрения несомненно оказало влияние на дискурс отечественных философов.
Обычно мировоззрение в структурном отношении рассматривается в широком смысле, когда ядром выступает философия, к которой примыкают политическая экономия, научный социализм (коммунизм), этика, эстетика и научный атеизм; в узком о/се смысле - это, собственно философские взгляды (296, 38).
Понятно, что отношения элементов и способ их связи совсем неодинаковы в первом и во втором случае: в первом - все сводится к взаимоотношению философии и других областей знания и определяется пониманием предмета и специфики философии ; во втором - выделяются части-элементы самой философии, а их отношение, доминирование, или вообще существование, также зависят от особенностей философского знания. Здесь, в качестве примера, можно рассматривать любую философскую систему в истории существования философии.
Происхождение философии
Проблема происхождения философии с момента ее возникновения может быть названа "вечной", так как поиск ее решения можно обнаружить если и не у каждого более или менее крупного философа, то, по крайней мере, во всякое время, в любую историческую эпоху.
Сложность интерпретации генезиса философии заключается в совпадении ее развития с ее зарождением. "Философский опыт, - пишет А.В. Семушкин в работе "У истоков европейской рациональности",-идентифицируется с единственным в своем роде опытом возникновения самой философии" (245, 7). К сожалению, автор не уточняет, относится ли "единственность" к возникновению только греческой философии, или то же самое можно отнести к зарождению философии в Индии и Китае.
Подавляющее большинство отечественных и зарубежных исследований посвящены анализу возникновения либо западноевропейской, либо индийской, либо китайской философии в отдельности. Литературы по этому вопросу необозримое количество.
Поскольку проблема происхождения важная, но не главная в данном исследовании, нет смысла анализировать все источники, достаточно, пожалуй, ограничиться лишь некоторыми работами по этой тематике, указанными во введении. В отечественных исследованиях последних десятилетий по сути только трое отечественных исследователей затрагивают проблему более или менее одновременного происхождения философии в Греции, Индии и Китае. Это известные работы A.M. Чанышева "Начало философии" (297), М.И. Шахновича "Происхождение философии и атеизм" (308). Затрагивает эту проблему и В.У. Бабушкин в работе "О природе философского знания" (21). Для всех них, кроме A.M. Чанышева происхождение философии является одной из проблем, или побочным продуктом другого исследования, поэтому работы часто фрагментарны. Можно, конечно, присоединить сюда работу Дж. Томсона "Исследования по истории древнегреческого общества. Первые философы" (269), но она была издана в 1959 году и в принципе устарела.
Даже рассматривая проблему вообще, в целом, характерные черты философии, ее происхождение рассматриваются с точки зрения региональной специфики, опираясь в основном на принцип "различия". Компаративные моменты если и возникают, то как эпизоды. Эти исследования продолжают давнюю европейскую традицию: рассматривать все феномены Востока, в том числе и философию, как нечто вторичное, маргинальное, мерилом чему выступает европейская культура и философия.
Античная философия в Элладе "получила классические формы, неизвестные философии Древнего Востока, где недостаточное развитие науки и слабое проявление "античного способа производства" предопределили незрелость древневосточной философии..." (297 55). Если все это, например, рассматривать с точки зрения цивилизационного подхода, то на Востоке просто не мог возникнуть античный способ производства. Возникает вопрос: а может быть восточный тип философствования является классическим, а греческая философия -маргинальна? В европейской синологии и индологии наблюдались и продолжают возникать рецидивы типичного европоцентризма.
Ясно, что эти цивилизации развиваются параллельно, а об активном взаимном влиянии друг на друга Запада и Востока по всем параметрам, можно, видимо, говорить не раньше XIX века. Сегодня исследователи отказываются от универсализации формациоппого подхода, поэтому необходимы сравнительные процедуры на равных основаниях.
Можно увидеть несколько иную картину, если попытаться провести исследование с точки зрения "тождества" существенных свойств и появления философии, независимо от социально-исторических различий Запад - Восток и Индия - Китай. Понятно, что различия никуда не исчезают, но они рассматривются как несущественные, то есть формирующие региональные черты, а не всеобщую специфику философии как таковой.
При подобном рассмотрении оказывается, что социально-экономические условия, из которых всегда исходили, по крайней мере, отечественные исследователи, хорошо объясняют характерные детали греческой, андийской, китайской философии. "Было бы, конечно, вульгаризацией, - замечает А.Н. Чанышев, - выводить философию из "железа", монетной формы денег, торгового капитала, городского строя и т. п. Однако было бы историческим идеализмом не учитывать все эти факторы как именно те причины, которые, отразившись в общественном сознании, столкнули с мертвой точки уже назревшее противоречие между мифологическим мировоззрением и элементарными научными методами" (298, 198).
Надо сказать, что в Китае и Индии на момент возникновения там философии социально-экономические и политические условия были совсем иными: "бронза"1, отсутствие денег в монетной форме, слабо развитый торговый капитал, города, существующие в условиях деспотий, а не демократии. Кроме того, в Китае сформировалась любопытная социальная структура общества: "В соответствии с требованиями кровных родовых отношений рабовладельцы-аристократы разработали родовую систему, согласно которой подчеркивались различия между родом правителя и родами его сыновей, между родами сыновей от старшей жены и наложниц, между родами относящимися к прямой и женским линиям, поддерживалась система рангов, определявшая зависимость людей друг от друга, а так же была разработана система потомственного наследования занимаемых постов и получаемого жалования, предоставлявшая привилегии рабовладельцам-аристократам различных рангов. Такая запутанная и многоступенчатая система служили основой государства..." (110,77).
Примерно такие же сложные социальные процессы протекают в начале II и конце I тысячелетия в Индии: у ариев сформировались три устойчивые группы: брахманы - жрецы, жертвоприносители; кшатрии -воины, защитники общины; вайшии - производители (323, 179); в этот процесс включаются различные "автохтонные" этнические группы неарийского происхождения, образуют четвертую большую варну - шудр, которые в ведический период считаются неприкасаемыми (32, 28).
Таким образом, свободному индивиду, собственнику и гражданину в греческом полисе на Востоке противостоит невыделенный из коллектива индивид, к тому же, связанный корпоративными отношениями с другими индивидами; собственник de facto, de jure не признаваемый таковым властью. Культивируемая властью корпоративность и взаимовыгодные отношения с собственником надолго определили стабильность социальной структуры общества на Востоке (41, 27).
Существует ли истина вне науки
Две с половиной тысячи лет развития философии отчетливо продемонстрировали концептуальную пестроту взглядов и позиций практически по всем проблемам. Философы, опираясь на собственный опыт, общественно-исторический опыт и творческие достижения предшественников, создавали уникальные, независимо от степени всеобъемлемости и разработанности, системы, формировали общеупотребительный корпус понятий и определений, которые образовали то, что принято считать философской традицией.
Традиции, независимо от различия оснований, способа философствования, интерпретаций или неодинакового использования одних и тех же понятий, указывали и указывают на некоторую однозначность специфики философского знания и на некоторое, весьма устойчивое в отношение границ проблемное поле. Другими словами, традиции, какими бы они ни были, обрисовывают и фиксируют предметную область философии, ее предметное единство.
Существует объективный аспект предмета философского знания, который придает философии единство как сущности, но только в виде всеобщего феномена культуры, философии общества, человечества в целом. То есть, каким бы различным образом не воспринималась нами содержательная сторона творчества тех или иных мыслителей, независимо от пространственно-временных характеристик - мы, все же, не сомневаясь, считаем ее философией.
Очевидно, что такое «единство» определяется устойчивостью предмета философского знания, который не может быть ни чем иным, кроме мировоззрения. Не существует другого более серьезного аргумента, практически демонстрирующего за две с половиной тысячи лет единство многообразия философского знания. Это действительно общее основание в абсолютном смысле принадлежащее любым системам или концепциям, если они вообще имеют отношение к философии.
Мировоззрение как феномен человеческой культуры существует всегда и у каждого индивида. Понятно, что оно имеет общественный характер, но только в смысле своего возникновения в рамках социальной, а не природной жизни. Одного, то есть одинакового мировоззрения для всех людей нет, и никогда не будет, так как его формирование связано с индивидуальным жизненным опытом, а он, даже в одинаковых социально-исторических условиях у представителей одной и той же социальной группы различен. Это и приводит к разнообразному ценностно-ориентационному отношению к миру.
Факт объективного существования, а не содержание мировоззрения как раз и определяет устойчивость предмета исследования философии, его «единство», так как содержательное разнообразие не отменяет «одинаковости», заключающейся в системной (в той или иной мере) рефлексии авторского (не чужого) мировоззрения в понятийной, а не в какой-либо другой форме.
Объективность предмета философии видимо не стоит отождествлять с подобной ситуацией в пауке. Современное естествознание наглядно демонстрирует активность субъекта в познании (135).
Однако, тот факт, что на уровне современной фундаментальной науки, физики в частности, в предмет должны быть включены условия познавательного процесса с различного рода допущениями и совокупность используемых приборов (135, 5, 124), вовсе не дает основания для утверждения субъективности познания.
Эта проблема весьма активно рассматривалась в западноевропейской традиции позитивистского и аналитического способа философствования.
Конечно, «объективизм» классической науки и тяготеющей к ней философии преодолен, лишен абсолютности. Субъект получил право и на истину, и на заблуждение. Признана относительность познания, в силу ограниченности познавательных способностей человека, а также специфических свойств мира (68, 240-242).
В марксистской философии эта ситуация использовалась в качестве аргумента, «доказывающего», что субъект, неустранимый из философии, аналогичен субъекту, присутствующему в науке, и, поэтому, философия является наукой. Это, однако, не дает основания для утверждения преимущества сходства над различием объективного и субъективного в предмете науки и философии: некоторые всеобщие моменты субъективного имеют объективный характер и содержательно как бы тождественны «объективному». Однако ценностно-ориентационное знание всегда личностно выражено. В лучшем случае оно выступает как социально-групповаея ценность.
М.К. Петров заметил по этому поводу, что «предметы науки и философии оказываются разными со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наука действительно содержит новое знание, но, во-первых, это знание удерживается в рамках гражданского бытия, может получить или не получить санкцию на вход во всеобщее политическое бытие, а во-вторых, это знание принципиально иного рода, чем философское. Оно объективно, то есть независимо ни от человека, ни от человечества, и в этом смысле бесчеловечно. Оно научно постольку, поскольку в нем нет человека , его эмоций, стремлений, потребностей, ценностей. С другой стороны, философия без человека - нонсенс, человек неустраним из предмета философии, и знание выглядит философским ровно настолько, насколько оно включает человека» (220, 91).
Другое дело субъективный аспект предметной области философского знания. Здесь есть возможность интерпретировать предмет философии и как всеобщие законы природы или мышления, или того и другого вместе, или вообще как приготовление к смерти и так далее. То, что содержит в себе субъективная сторона предметной области философского знания, отличается от объективной. В этом случае мы имеем дело с чрезвычайно широкой вариабельностью трактовок и предмета и самой философии: от мудрости до науки (8, 26). То есть субъект содержит в своем культурном поле то, что выражает некоторые его представления, ориентации и ценности, какими бы действительными или фантастичными, научными или псевдонаучными они не были. Это, как раз, и демонстрирует исследователям история философии на протяжении двух с половиной тысяч лет.
Все это и есть ситуация, постоянно порождающая вопрос о соответствии знания (сущего или не-сущего (13, 141)) в мышлении вещам, существующим в действительности.
Когда мы размышляем об идеях и образах, выступающих в виде науки или даже, только лишь, об элементах научного знания, - дело обстоит достаточно просто. Просто не вообще, а в смысле его референтности, то есть некоторого более или менее представимого соответствия телам, свойствам, процессам или изменениям состояний. Конечно, в фундаментальной науке существует знание в виде гипотетических «теорий», то есть таких, у которых на данный момент не найден референт.
Независимо от следствий и косвенных доказательств, позволяющих использовать подобную теорию в познавательном процессе, она только тогда станет в строгом смысле теорией, когда будет определен ее денотат. Например, математической модели в физической теории будет найден соответствующий фрагмент физической реальности, каким бы невероятным он не был и, который описывается и объясняется моделью, законами и следствиями в рамках этой теории.
