Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Субъект и объект коммерческой деятельности в контексте эволюции философской проблемы субъекта-объекта
1.1. Историко-философские аспекты становления проблемы субъекта-объекта и коммерческая деятельность 18
1.2. Праксиологический и феноменологический аспекты проблемы субъекта-объекта 36
Глава 2 Онтологические аспекты определенности субъекта-объекта коммерческой деятельности
2.1. Субъект-объект коммерческой деятельности в контексте аффинированной онтологии 67
2.2. Система коммерческой деятельности как предметное объяснение тождества субъекта и объекта 103
Заключение 119
Литература
- Историко-философские аспекты становления проблемы субъекта-объекта и коммерческая деятельность
- Праксиологический и феноменологический аспекты проблемы субъекта-объекта
- Субъект-объект коммерческой деятельности в контексте аффинированной онтологии
- Система коммерческой деятельности как предметное объяснение тождества субъекта и объекта
Введение к работе
Вынесенная в название настоящей работы тема может показаться если не надуманной, то, по крайней мере, имеющей достаточно отдаленное отношение к проблематике онто-гносеологического характера. На первый взгляд, "коммерция", коммерческая деятельность, будучи органической частью общественных отношений — выступает она в роли торговли как таковой либо как вид предпринимательства, — явно должна быть предметом интереса социальной философии и политической экономии.
Вместе с тем, выделив, скажем, очевидное в коммерческой деятельности противоречие "злого" и "доброго" начал, мы получаем возможность сказать, что приведенный ранее тезис не учитывает всей полноты и сложности интересующего нас явления. Ведь коммерсант, занимающийся неблаговидными деяниями (работорговля, торговля оружием etc.), как правило, осознает негативную сущность своей деятельности, что однако не мешает ему продолжать умножение "зла". Последнее, в свою очередь, нейтрализуется "перемещением" определенных ценностных доминант и введением подвижной системы относительных "категорий". В итоге объект работорговли предстает не человеком, но разновидностью "товара", одушевленного не более, чем овцы или коровы; "торговля смертью" обретает благовидную подоплеку, либо переходит в разряд купли-продажи "нечто", полностью утрачивающего связь с продавцом после совершения сделки. И вся ответственность за последствия данного акта лежит уже на покупателе, но не на том, кто поставил орудия уничтожения. Как можно видеть, центром акта подобного "отстранения", "отчуждения" выступает субъект коммерческой деятельности, который, в свою очередь, уже должен восприниматься нами не просто как часть общества, но и как своеобразный онтологический абсолют, производящий собственную квазиреальность.
Последнее обстоятельство, подтверждая возможность онто-гносеологического анализа коммерческой деятельности, одновременно свидетельствует и об актуальности избранной нами проблематики. С одной стороны, собственно проблема "субъекта-объекта" всегда привлекала и привлекает внимание философов. С другой стороны, процессы, которые можно наблюдать в нашем отечестве в последние десятилетия, очевидно свидетельствуют о формировании неизвестных ранее России типов взаимодействия субъекта и объекта в общественной жизни. Соответственно — требует нового осмысления и "вечная" философская проблема.
Еще одним из обоснований актуальности предпринимаемого нами исследования служит тот факт, что все происходящее сегодня в нашей стране, в том и числе и превращение коммерции в самостоятельный социальный институт, сопровождается проявлениями требующими именно философского осмысления. Вряд ли возможно подвергнуть сомнению то, что приводимые далее слова могут быть полностью отнесены к современной России, несмотря на то, что были написаны почти три десятилетия назад и не о СССР: "Отчуждение, объективный социальный процесс, присущий классово антагонистическому обществу и характеризующийся превращением деятельности человека и её результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему. Истоки 0 тчуждения — в антагонистическом разделении труда и частной собственности. 0 тчуждение выражается в господстве овеществленного труда над трудом живым, в превращении личности в объект эксплуатации и манипулирования со стороны господствующих социальных групп и классов, в отсутствии контроля над условиями, средствами и продуктом труда. ... 0 тчуждение получает и определённое психологическое выражение в сознании индивида (разрыв между ожиданиями, желаниями человека и нормами, предписываемыми антагонистическим социальным порядком, восприятие этих норм как чуждых и враждебных личности, чувство изоляции, одиночества, разрушение норм поведения и т. п.). При 0 тчуждении общее для всех классово антагонистических обществ противоречие между личностью и социальными институтами дополняется специфическим восприятием социального и культурного мира как чуждого и враждебного личности. Это особенно обостряется с возникновением буржуазных отношений, ... где личность растворена в социальном целом, и к формированию индивидуализма с характерным для него противопоставлением лично-сти социальным институтам" . Соотнося данные тезисы с известными фрагментами "Науки логики" Гегеля: " ... [теперешнее мышление] понимает также и субъективную деятельность как существенный момент объективной истины ... "; "Бездеятельный народ безупречен; он облечен в объективную, нравственную всеобщность и растворен в ней, лишенный индивидуальности, которая движет неподвижное, внешне определяет себя и дает себе абстрактную всеобщность, отделенную от объективной всеобщности, в силу чего, однако, и сам субъект отчуждает себя от своей сущности, превращает себя в объект и вступает в отношение внешности к своей природе и к механизму" , — можно легко увидеть, что современная коммерческая деятельность, безусловно, требует философского анализа. Наличествующие в системе "коммерсант—общество" "мистические" метаморфозы регулярно создают парадоксальные ситуации, при которых коммерсант исполняет роль объекта, становясь своеобразной "жертвой" собственных "хотений", но продолжая при этом оставаться их "первоначалом". Иначе говоря, коммерческая деятельность как фактор динамического развития рыночного хозяйства, как один из двигателей экономического и социального развития может превращаться в "фантом субъекта", воздействующий на конкретного индивидуума. При этом, чем интенсивнее происходят изменения в экономике, тем интенсивнее идет становление некого "анимического субъекта-детерминанта", своеобразного "Левиафана", регулирующего проявления жизнедеятельности людей: таким образом, мы получаем еще одно подтверждение актуальности нашего исследования. Кроме того, нам кажется, что логико-гносеологический анализ субъект-объектных отношений в избранной нами области, с одной стороны — расширяет и обогащает философское знание, с другой стороны — создает ряд теоретических предпосылок для осмысления места коммерческой деятельности в человеческой жизни. Тем более, что сегодня основным ориентиром в ходе интеграции гуманитарных наук выступает конкретный человек в своей материальной и духовной повседневности.
Степень разработанности проблемы. Следует сразу сказать, что собственно философских разработок в избранной нами области, немного. Основные труды, посвященные коммерческой деятельности, как правило, рассматривают ее в контексте социальной философии либо в прагматическом плане3. Подобное стремление исследователей "растворить" анализ коммерческой деятельности в других областях знания опирается на тради-цию, восходящую к Р. Кантильону, а также трудам Ж.-Б. Сэ, И. Шумпете-ра, Д. Кейнса . Поэтому нет ничего странного в том, что в современных работах мы нередко встречаем формулировки, сводящие коммерческую деятельность от уровня самостоятельного феномена до уровня части: " ... Предпринимательство можно рассматривать как большую систему, под системами которой являются коммерция, бизнес ... " . Обращение к специальной литературе по коммерции и коммерческой деятельности показывает, что даже там коммерция рассматривается в первую очередь не как теория, но как организационная наука, роль которой сводится к специфической организации работы в соответствующих областях: торговые фирмы, производство, — а конечной целью объявляется систематизация организационного опыта8.
Таким образом, говорить о коммерции как о полноценной теории, а не просто эмпирической науке, пока не представляется возможным, поскольку в последнюю пока не вовлечены обязательные в данном случае аксиомы, принципы, категории, доказательства их независимости, полноты, непротиворечивости и т.д. Коммерческая научная деятельность пока в большей мере направлена на эмпирическое доказательство повсеместного и современного существования организационных подобий тех или иных видов существенно различных организационных или дезорганизационных вещей, свойств, отношений, процессов, явлений. Такой подход, безусловно, имеет право на существование, поскольку коммерческая деятельность весьма многообразна. Однако именно он, в свою очередь, не позволяет вывести коммерческую деятельность из контекста деятельности предпринимательской. В итоге происходит своего рода поглощение "части" "целым". Так, в "Курсе предпринимательства" А. Хоскинга коммерческий бизнес сводится к предпринимательской деятельности, а коммерсант — к юридическому или физическому лицу, занимающемуся любым видом предпри нимательского бизнеса9. В Гражданском кодексе РФ понятия коммерции и предпринимательства, по сути выступают как синонимы.
При этом, следует отметить, и само понятие предпринимательства также нельзя считать полностью разработанным. Достаточно характерную иллюстрацию этой мысли можно видеть, например, в работе Е. В. Самойлова: "Предприниматели — это социально-структурная общность, включающая в себя владельцев и совладельцев собственности на средства производства, осуществляющих на ее основе самостоятельную деятельность под свою имущественную ответственность, направленную на достижение прибыли и готовых практическими действиями защищать свои интересы"1 . Иными словами — предпринимательство необходимо предполагает производство и готовность стоять насмерть ради своих интересов. Отсутствие хотя бы одной из этих позиций выводит индивидуума за пределы предпринимательской общности. Не менее любопытный пример представляет фундаментальный "Курс экономики": "Наиболее показательно предпринимательство характеризуется такими признаками, как самостоятельность, ответственность, инициатива, риск, динамичность, активный поиск решений" . Вряд ли есть необходимость доказывать, что приведенные авторами "курса" атрибуты с равным успехом характеризуют оперативного работника спецслужб, профессионального шпиона или руководителя мафиозной группировки.
Следует также отметить, что довольно редкие, но все же наличествующие в экономических трудах элементы "чистого" философского анализа проблемы субъекта и объекта вряд ли могут считаться стройной систе мой воззрений на интересующий нас вопрос . Достаточно характерными примерами в данном случае могут служить фрагменты из сочинений Ф. Бастиа и А. Каминки. Первый, рассуждая о роли посредников вообще и коммерсантов в частности подчеркивает: "Общество представляет собой совокупность услуг, которые люди добровольно или по принуждению оказывают друг другу, т.е. совокупность услуг общественных или частных. ... Вторые услуги являются делом доброй воли и личной ответственности"13. Второй, характеризуя "существо и формы предпринимательской деятельности", указывает: " ... Своим возникновением капиталистический строй обязан в значительной мере энергичной деятельности отдельных более сильных личностей. Личный элемент мог особенно рельефно проявляться именно в области торговой деятельности" . Как можно видеть, признавая значимость роли субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности, классики теории коммерции ограничивались лишь констатацией таковой и не более.
Анализ ряда философских трудов также показал, что в интересующей нас области достаточно "белых пятен", для того, чтобы утверждать о слабой разработанности проблемы именно с точки зрения онтологии и теории познания. Так, у И. Фихте в его рассуждениях о договоре между классом торговцев с другими классами, безусловно, присутствует попытка осмыслить специфику субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности. Однако преследуемая мыслителем задача выявить " ... что требуется теорией государственного права в идеальном государстве в области торговых отношений" , необходимо уводит его в сторону от интересующей нас проблемы. Впрочем, в современных философских работах мы также наблюдаем акценты на тех аспектах коммерческой или предпринимательской деятельности, которые, как нам кажется, лишь соприкасаются с проблемой субъекта-объекта. Так, Т. Б. Хрунова, рассматривая проблемы морали и частной собственности, указывает на наличие в частной собственности конструктивных и деструктивных черт, особо выделяя при этом, что "для собственника, предпринимателя необходима и характерна установка на партнерство ... "; "ценностная ориентация на партнерство у собственников и бизнесменов не исключает ориентации на конкуренцию"; "фактором единения людей может стать сама экономика ... Ожидание экономического подъема, готовность трудиться и с этой точки зрения преследование своих собственных экономических интересов действует на благо общему интересу — ... экономическому процветанию ... "16. Излишнее, на наш взгляд, эмоциональное наполнение приведенных тезисов скрывает противоречие, очевидно присутствующее в словах: "Ценностная ориентация на партнерство у собственников и бизнесменов не исключает ориентации на конкуренцию". Ведь если принять этот тезис в предложенном виде, то мы будем должны признать — в условиях рынка партнерство в классическом его понимании отсутствует, представляя собой, скорее тактический ход, призванный обеспечить определенное преимущество одной из конкурирующих сторон.
Не менее яркие противоречия можно видеть и в работе другого современного исследователя — Н. М. Ивановой, которая, рассматривая фи-лософско-этические основания рынка ставит рядом С. Булгакова и Дж. Кейнса: "Принадлежа к разным философским школам и в некоторой степени к различным философским культурам, они были едины в признании нравственного характера экономической науки, заявили о своей оппозиции ортодоксальной экономической теории, отстаивающей принцип этической нейтральности. При этом их исходные мировоззренческие позиции, а также понимание проблемы совершенно не совпадали" . Иными словами, теория выдающегося богослова, ересиарха-софиолога, признающего четырехипо-стасность высшей нравственной инстанции и на этом основании строящего свою систему норм и оценок в сфере хозяйствования, оказывается тождественной системе рационалиста Кейнса, провозглашавшего подвижность и определенную относительность этических установок в обществе. Ответ на вопрос: насколько могут быть в данном случае тождественны субъекты экономической деятельности? — как нам думается, настолько очевиден, что не требует развернутого изложения. В то же время, в работе Н. М. Ивановой представлен ряд ценных наблюдений, связанных с определением места индивидуума в системе этических ценностей рынка. Сопоставив между собой теории Кейнса, Булгакова, Смита, современных авторов, исследователь особо отмечает невозможность бинарного анализа предпринимательского поведения. По мнению Н. М. Ивановой, подход с позиций: "Морально ли предпринимательство?", — будет формировать проблематику произвольно, так как: "Ее будет формировать классическая этика, исходя из постулата о том, что предпринимательское поведение — лишь разновидность, аспект "общечеловеческого" поведения и поэтому полностью ре-гулируется человеческими стандартами "хорошего" и "плохого"" . Мы считаем необходимым добавить, что подобная "произвольность" будет опираться также на несомненную "подвижность" моральных категорий в исторической перспективе, а также особое наполнение, которое приобретают данные категории в конкретном этническом поле (классический пример — "бушменская мораль").
135, 138-139. [Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук].
Так что нельзя не согласиться с выводом исследователя о том, что " ... рынок — экономическое проявление не вообще демократии, а только западной демократии. И он воплощает в себе ее особенности, прежде всего ее перспективы относительно морали" . Но коль скоро рынок и предпринимательство в большей степени относятся к "западному" типу мировоззрения, проблема субъекта и объекта должна в данном случае стоять достаточно остро, поскольку, будучи неотъемлемой частью западной цивилизации предпринимательство не могло не быть затронуто теми процессами, что неоднократно и выдвигали на первый план проблему "человека". Следует однако отметить, что в трудах, посвященных нашей проблеме, данный вопрос, безусловно, поднимается, но поднимается, как правило, опять же в этическом ключе. С одной стороны, это обусловлено приоритетом западной науки, где в последние годы "экономическая этика" вышла на первый план, так как, с одной стороны, поведение предпринимателей " ... во многом весьма удалилось от того, что связано с общественными представлениями о нравственности и морали", а с другой стороны, "общественность придает большое значение этическим аспектам предпринимательской деятельности"20.
Но подобный, чрезвычайно общий, характер исходной аргументации нередко приводит к уходу исследований от фундаментальных вопросов. Так, затрагивая вопросы подвижности системы ценностей, исследователи, казалось бы, выходят на проблематику онто-гносеологического характера, но и здесь все в итоге превращается в разговор на заданную тему. Так, М. Асслендер, исследуя самосознание предпринимателей, отмечает, что, например, в Германии образ предпринимателя " ... как человека, самостоятельно ведущего хозяйственную деятельность на собственный страхи и риск", остается, скорее идеальным памятником прошлого, так как новей шиє исследования среди менеджеров " ... подтверждают тенденции к росту эгоизма и оппортунизма. Во главе угла стоят чисто карьерные сообра-жения" . Собственно, этими словами и ограничивается анализ самосознания.
Не менее показателен и фрагмент из статьи русского исследователя В. Бакштановского, где рассмотрение экзистенциальной составляющей личности, входящей в предпринимательскую деятельность представлено в следующих положениях: "Размышляя о своей биографии и понятиях "победы и поражения", И. Хакамада говорит: "...Когда я проигрываю, то решаю сразу забыть об этом, не заниматься саморазрушением. Потом надо найти способ и начать все по-новой. А анализируя поражение, взять 80 процентов вины на себя. Это главный способ выйти из поражения — ви нить себя, чтобы победить в следующий раз" . Несмотря на наличие здесь слова "саморазрушение", достаточно сложно назвать этот алгоритм самосохранения не просто анализом искомой экзистенциальной составляющей, но анализом вообще.
С учетом предшествующих данных мы можем достаточно уверенно сказать, что даже в активно исследуемой современной наукой области предпринимательской деятельности, не говоря уже о деятельности коммерческой, классическая философская проблема объекта и субъекта не может считаться полностью разрешенной. По сути сейчас мы наблюдаем соединение данной проблемы с проблематикой морального, ценностного, экономического характера, что приводит не просто к изменению акцентов, но к "размыванию" и растворению диалектической пары "субъект-объект" в принимающем ее смысловом поле.
Бакштановский В. "Великая надежда или новая Утопия?". Реформаторская миссия этоса предпринимательского успеха в нравственной жизни переходного общества // Этика предпринимательства. — М.: ЭПИцентр, 1999. — С. 62-63.
В то же время в работах, посвященных онто-гносеологической проблематике, проблема субъекта-объекта исследуется весьма подробно. Внимание ученых привлекают вопросы целостности человека и онтологическая специфика субъективности . В том же ключе рассматриваются проблемы эволюции нравственного сознания, онтологические основания смысла жиз ни и онтологическая структура морали .
В контексте происходящих в современном обществе процессов рассматриваются взаимосвязи субъекта с бытием, а именно — субъект и инте-гративные категории бытия, например, свобода совести. Достаточно внимания уделяется и взаимосвязям "человек-социум"; при этом поднимаются проблемы мировоззренческого кризиса, социальной ответственности, места субъекта в гражданском обществе . Однако и в этом случае проблема, вынесенная нами в название нашего исследования, практически не затрагивается. Рынок, предпринимательство, коммерция в лучшем случае лишь упоминаются, выступая как фон для акцентирования идущих в современном обществе сложных процессов. Иными словами — сегодня мы имеем разра ботанную проблематику коммерческой деятельности, но не в философском ключе; имеем достаточно философских работ по проблеме "субъект-объект" и практически не имеем исследований, соединяющих эти вопросы в единое целое.
На основании сказанного мы определяем в качестве объекта исследования субъект-объектную составляющие коммерческой деятельности. Предметом анализа в нашем случае выступают взаимодействие и метаморфозы субъекта и объекта коммерческой деятельности.
Цель исследования философский анализ субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:
1. Определить место субъект-объектных отношений коммерческой деятельности в общефилософском контексте проблемы субъекта и объекта.
2. Выявить праксиологический и феноменологический аспекты проблемы субъекта-объекта коммерческой деятельности.
3. Провести исследование взаимосвязей субъекта и объекта коммерческой деятельности в контексте аффицированной онтологии.
4. Проанализировать особенности системы коммерческой деятельности, обращая особое внимание на проблему тождества субъекта и объекта.
Методологической основой диссертации выступают, в первую очередь, базовые принципы диалектики: принцип системности, принцип восхождения от абстрактного к конкретному, принцип единства исторического и логического в научном познании, принцип дополнительности, — что позволяет непротиворечиво рассматривать коммерческую деятельность как многоаспектное сложное целостное образование. По мере необходимости при решении поставленных задач применялись методы структурного и функционального анализа. В ходе проведенного анализа привлекались теоретические концептуальные разработки отечественных и зарубежных исследователей коммерческой деятельности.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
5. Выявлена эпистемологическая составляющая субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности; дано развернутое обоснование идеи симбиоза/взаимопроникновения субъекта и объекта коммерческой деятельности в идеальной форме их отношений.
6. В ходе анализа проблемы с позиций праксиологического и феноменологического подходов доказана возможность рассматривать субъект-объектные отношения в коммерческой деятельности, с одной стороны — в контексте предметно-овеществленной деятельности, и одновременно — в гипостазированном состоянии, как субъектно определяющие деятельность индивидуума, группы, общества.
7. С учетом полученных ранее результатов установлен необходимый характер взаимосвязи коммерческой деятельности с аффицированной онтологией. Последнее позволило, интерпретировав синкретизм субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности, выявить возможность перехода аффектов желания, алчности, веры, удовольствия etc. в статус анимического субъекта.
8. Доказано, что система коммерческой деятельности созидается в процессе практической жизнедеятельности, что в итоге создает предпосылки для ее трансформации в аним-субъект, а следовательно — подтверждает тезис о наличии в коммерческой деятельности тождества субъекта и объекта, поскольку здесь имеет место и превращение творящего физического субъекта в объект творимого.
9. На основании сказанного ранее выявлено, что индивидуум, обладающий самодостаточным существованием и (главное) "дополнительной" энергетической потенцией, не может не вступать в отношения обмена результатами энергетических затрат в том числе и в процесс коммерческой деятельности.
Теоретическая значимость исследования определяется основными результатами онто-гносеологического анализа, позволяющими внести определенные уточнения в разработку проблемы субъекта и объекта.
Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использовать материалы диссертационного сочинения при разработке базовых философских курсов, а также в системе спецкурсов для студентов, проходящих обучение по нефилософским специальностям.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на научных конференциях (Магнитогорск, Челябинск, Красноярск — 2001-2002 гг.). Обсуждение концептуальных разделов диссертационного сочинения проходило на заседаниях научно-методологического семинара кафедры философии Магнитогорского государственного университета (1998-2001 гг.). Кроме того, часть материалов была использована при разработке спецкурса "Проблема субъекта в коммерции и менеджменте" (Магнитогорский государственный университет, 2001 г.).
Историко-философские аспекты становления проблемы субъекта-объекта и коммерческая деятельность
Кроме того, необходимо сказать, что мы не ставим перед собой задачи дать критический очерк всех имеющихся в философской традиции воззрений на интересующую нас проблему. Наша цель в данном случае состоит в другом: опираясь на фундаментальные положения признанных историков философии, выявить специфику субъект-объектных отношений применительно к теме настоящего исследования1.
Именно по этой причине нами аксиоматично принимается положение о полифункциональности категорий субъекта и объекта и вторичности их функций относительно функции мировоззренческой. С учетом данного обстоятельства следует также подчеркнуть, что в гносеологическом плане субъект и объект будут представлять для нас, в первую очередь, общезначимые методические ориентиры, играющие необходимую роль в познании и преобразовании действительности.
Для подкрепления своей позиции мы считает нелишним привести тезисы, достаточно убедительно утверждающие, что " ... метод — это выработанная для науки и практики система приемов, правил, основывающихся на познанной объективной закономерности. Поэтому, подчеркивая объективность метода, т.е. то, что метод вытекает не из познавательной способности субъекта, а из самого изучаемого объекта, присущих ему объективных законов, нельзя забывать, что предмет сознания не содержит в себе в готовом виде методов познания как таковых. Метод выражает диалектическое противоречивое отношение субъекта и объекта в процессе по-знания и практической реальности" .
Приведенная точка зрения, конечно, не единственная. Полифункциональный характер категорий субъекта и объекта, напротив, способствуют возникновению разных трактовок. Так, весьма показателен в этом смысле фрагмент из ленинских "Философских тетрадей", где по поводу одного из фрагментов гегелевской "Науки логики" сделана следующая помета: "Если рассматривать отношение субъекта к объекту в логике, то надо взять во внимание и общие посылки бытия конкретного субъекта (= жизнь человека) в объективной обстановке" . Не менее показательны в этом контексте и мысли И. Дицгена, высказанные в "Мелких философских работах", о том, что "мозговое существо — это субъект мысли, а ее объект — это бесконечная материальность мира..." .
Что касается современных воззрений, то здесь достаточно убедительными представляются тезисы А. В. Вострикова, который справедливо отметил, что вообще сложно говорить о жесткой соотнесенности данных категорий (субъекта и объекта) с материальным и идеальным, так как применительно, скажем, к сознанию "объективное и субъективное выступают как неотъемлемые друг от друга стороны ... идеального", и кроме того — "человек — субъект в отношении к внешнему миру" и "в то же время и объект — часть природы" . Знак равенства между объективным и материальным можно ставить лишь в одном случае, когда речь идет об определении материи .
Действительно, стоит нам перейти в область общественных отношений и, казалось бы, логический вывод: субъект — общественный человек, а объект — природа в целом, — с учетом сказанного выше уже не кажется однозначно правильным. При обращении к наследию Маркса и Энгельса мы можем видеть весьма убедительные построения, доказывающие, что предмет, действительность, чувственность нельзя брать " ... только в форме объекта, или в форме созерцания ... ", что они необходимо должны рассматриваться и субъективно как " ... человеческая чувственная деятельность, практика ... " . При этом на уровне исторического развития "то объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда они будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают"8. Именно этим, как подчеркивает в "Диалектике природы" Энгельс, люди и отличаются от животных, поскольку "люди ... , делают свою историю сами, сознательно, и тем меньше становится влияние на эту историю непредвиденных последствий, неконтролируемых сил, и тем точнее соответствует исторический результат установленной заранее цели. ... Лишь сознательная организация общественного производства ... может поднять людей над прочими животными в общественном отношении ... Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной"
Иными словами — на историческом уровне "ход истории определяется объективными, от воли людей не зависящими материальными условиями ... " и "в этом смысле объективные обстоятельства творят людей и их историю. Но люди суть люди лишь постольку, поскольку они находятся в практическом отношении к природе, вследствие чего они своей деятельностью изменяют объективные условия, творят эти условия и тем самым выступают в качестве творцов истории"10.
Конечно, приведенный здесь марксистский взгляд на проблему, развивающий ныне хрестоматийную идею о том, что в основе отношения субъекта к объекту лежат исторически детерминированные связи в обществе, а также исторически обусловленная общественно-производственная практика, есть лишь одна из точек зрения.
Праксиологический и феноменологический аспекты проблемы субъекта-объекта
Как было показано в предыдущем разделе, субъект-объектные отношения в коммерческой деятельности довольно трудно рассматривать с традиционных для российской философии позиций. Для того, чтобы найти возможные пути разрешения возникающих при традиционном подходе противоречий, представляется необходимым рассмотреть проблему субъекта и объекта в контексте феноменологического и праксиологического подходов. Последний нашел свое место в философии с того момента, когда в качестве детерминантов деятельности начали выступать "потребности". Безусловно, оценка самого понятия потребность не была у всех мыслителей, обращавшихся к этому вопросу, однозначной.
Так, Энгельс в "Диалектике природы" довольно жестко увязывал потребность и возможность ее удовлетворения с исторически детерминированными связями в обществе, а также сложившейся в русле исторического детерминизма общественно-производственной практикой: "Вместе с человеком мы вступаем в область истории. ... Здесь все еще существует огромное несоответствие между поставленными себе целями и достигнутыми результатами ... И это не может быть иначе до тех пор, пока самая существенная деятельность историческая деятельность людей, та деятельность, которая подняла их от животного состояния до человеческого, которая образует материальную основу всех прочих видов деятельности, — производство, направленное на удовлетворение жизненных потребностей людей, т.е. в наше время общественное производство, — особенно подчинена слепой игре ... воздействий неконтролируемых сил и пока желаемая цель осуществляется здесь лишь в виде исключения ... " .
В то же время, личностный, субъективный момент, связанный с удовлетворением потребностей, также не сбрасывался марксизмом со счета; более того в определенные моменты именно он начинает играть наиболее важную роль: "Каждое деятельностное проявление его Эгоистического индивидуума гражданского общества — О. Л существа, каждое его свойство, каждое его жизненное стремление становится потребностью, нуждой, которая делает его себялюбие любовью к другим вещам и другим людям, находящимся вне его. А так как потребность одного индивидуума не имеет для другого эгоистического индивидуума, обладающего средствами для удовлетворения этой потребности, никакого само собой разумеющегося смысла, т. е. не находится ни в какой непосредственной связи с удовлетворением потребности, то каждый индивидуум должен создать эту связь, становясь в свою очередь сводником между чужой потребностью и предметами этой потребности. Таким образом, естественная необходимость, свойства человеческого существа, в каком бы отчужденном виде они ни выступали, интерес — вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества. ... Не государство, стало быть, сцепляет между собой атомы гражданского общества, а именно то обстоятельство, что они атомы только в представлении, ... а в действительности — ... эгоистические люди" .
Конечно же, при этом связь производства и потребности не уходит на задний план. Напротив, исследуемая марксизмом связь между производством — потреблением — потребностью — "индивидуальным" и "общественным" субъектом позволяет выстроить непротиворечивую систему доказательств, наглядно показывающих необходимый характер связи всех звеньев цепи, так как " ... производство создает потребление, создавая определенный способ потребления и затем создавая влечение к потреблению, саму способность потребления как потребность. ...
... Рассматривать общество как один-единственный субъект значит рассматривать его неправильно, умозрительно. У единичного субъекта производство и потребление выступают как моменты одного акта. ...
... Но в обществе отношение производителя к продукту, когда он уже изготовлен, чисто внешнее, и возвращение продукта к субъекту зави-сит от отношения последнего к другим индивидам" .
Замыкая круг рассуждений и возвращаясь на исторический уровень, мы теперь вряд ли сможем не согласиться со следующими тезисами "Немецкой идеологии": "Индивиды всегда и при всех обстоятельствах "исходили из себя", но так как они не были единственны в том смысле, чтобы не нуждаться ни в какой связи друг с другом, — ибо их потребности, т. е. их природа и способ их удовлетворения, связывали их друг с другом (отношения между полами, обмен, разделение труда), — то им необходимо было вступать во взаимоотношения друг с другом. Но так как они вступали в общение между собой не как чистые Я, а как индивиды. Находящиеся на определенной ступени развития своих производительных сил и потребностей, и так как этой общение, в свою очередь, определяло производство и потребности, то именно личное, индивидуальное отношение друг к другу, их взаимное отношение в качестве индивидов создало — и повседневно воссоздает — существующие отношения. ... Словом, мы видим, ... что история отдельного индивида отнюдь не может быть оторвана от истории предшествовавших или современных ему индивидов, а определяется ею" .
Подобное установление жесткой зависимости между местом потребности в субъект-объектных отношениях от исторического развития общественных связей и производства, конечно, имеет ряд преимуществ, по отношению, скажем к размытым формулировкам, которые можно наблюдать у Шерра: "Жизнь каждого человека состоит из непрерывного ряда повторяющихся и вновь возникающих потребностей и их удовлетворения. ... К ... элементарным жизненным потребностям присоединяется потребность в роскоши, украшениях и наслаждениях; из отношений и обязанностей к другим людям возникают общественные потребности; они обременяют нас потребностями, связанными с общественностью и приличиями. Воспитание людей и вся культура пробуждают духовные потребности, способные на бесконечное развитие"5.
Но, как ни парадоксально, мы видим, что и в том, и в другом случае находит отражения закон возвышения потребностей, выражающий "рост и совершенствование ... потребностей общества — О. Л. с развитием производительных сил и культуры"6. Однако позиция Маркса предполагает систему, в то время как позиция Шерра — достаточно субъективное перечисление и констатацию. Но вернемся к исходной точке нашего разговора.
Для отечественной философии стало традицией "онтологизировать" явления социальной жизни через обращение к анализу деятельности. С этих позиций и коммерция есть социальный институт, который связан с деятельностью предметно-преобразующего характера.
Субъект-объект коммерческой деятельности в контексте аффинированной онтологии
В отечественной научной литературе бытует мнение, что главное предназначение философско-методологического анализа — раскрыть за внешней видимостью предельные основания бытия и подлинные основания познания. С этим нельзя не согласиться, как нельзя не согласиться и с тем, что практически любая научная теория, определяя объекты своего познавательного интереса в итоге так или иначе оказывается связанной с проблемами онтологического плана.
Исходя из этого мы попытаемся, развивая центральную для предшествующей главы идею единства субъекта и объекта коммерческой деятельности, сосредоточить внимание на онтологическом обосновании этого единства; единства, порождающего гипостазированную форму субъект-объектных отношений. Как справедливо указывал А. Лосев, "для философии, которая знает объединение и синтез субъекта и объекта, объект никогда не будет чистым механизмом. Он всегда будет содержать в себе черты субъекта, сознания, души, цели; и "механизм" будет, хотя и вполне реальной, но в то же время только вполне подчиненной категорией, не единственной и не абсолютной"1.
Опираясь на эти тезисы, мы при определении онтологических оснований единства субъекта и объекта обратим особое внимание на два аспекта: онтологию аффектов и онтологию отчужденной системы2.
Осмысление особенностей онтологии субъект-объектных отношений в коммерческой деятельности, как нам кажется, необходимо начать с признания объективной необходимости обмена результатами энергетических затрат в процессе деятельности как таковой. По сути, уже с античных времен шел философский поиск "энергийного" принципа, который можно было бы признать за основу движения и развития в целом и из которого можно было бы вывести причины деятельности человека.
Конечно, с позиций здравого рассудка эта проблема кажется надуманной: существование деятельности без энергетического потенциала — очевидная нелепость. Однако с философской точки зрения все оказывается гораздо сложнее. В результате сложных построений выяснялось, что человек, индивидуум, субъект, производящий те или иные действия в итоге есть своя противоположность — объект: то, на что направлено действие той или иной силы, не всегда антропоморфной, но всегда имеющей анимо-экзистенциальный статус. Итогом подобных исканий становился вывод о том, что все человеческие деяния поддерживаются, "подпитываются" этой "силой", энергией3.
Безусловно, разные философские школы по своему решали вопросы сохранения, воспроизводства и приумножения энергетического потенциала. Хотя, как нам представляется, наиболее корректными являются те подходы, которые гармонируют с операциональным контекстом аристотелевой традиции, когда архитектоника начал, причин, отношений и момента знаний конкретизируется двумя классами триад: "субстрат — форма — функция" или "субстанция — атрибут — отношение (связь, закон)".
Конечно, названные триады не всегда явственно проявляли себя в процессе философствования. Более того, в советской традиции была предпринята попытка определенного упрощения триад при внешней синони мий: "вещь — свойство — отношение". Однако определенные натуралистические моменты, доминировавшие в подобном подходе, не позволили ему занять лидирующее положение. В современной философии, как нам кажется, все же большее предпочтение отдается тому направлению, которое можно определить как феноменологическое, поскольку отношения (функции) рассматриваются здесь как форма явленного бытия, выстраиваясь в некую упорядоченность, хотя и в несвязанности категорий .
Как уже отмечалось, идущий со времен античности поиск субстанции деятельности предлагал различные определения последней: природа, бог, нравственный императив, нормативно-этический закон, эмоция, аффект. Одновременно с выявлением данных оснований решалась необходимо встающая проблема "равенства — неравенства".
Приводя известные нам данные к единому знаменателю, можно увидеть, что в рамках натуралистической онтологии было сформировано два пути разрешения последней: в субстратной структуре бытия не существует равенства; в функциональном процессе равны все компоненты и элементы бытия, которые в своем взаимодействии дополняют друг друга. Перенося эти принципы на уровень социальный, мыслители приходили либо к мысли о необходимости и правомерности общественного неравенства, либо к утверждению о несправедливости иерархического общественного устройства3. Однако при всех явных различиях, наблюдаемых в интерпретации триад типа "субстанция — атрибут — отношение" различными философ скими школами, собственно "энергийный принцип" и его дериваты6 играли весьма важную роль в анализе причин деятельности.
Энергийный контекст, необходимо включает в себя аффекты, которые в данном случае играют далеко не последнюю роль. Так, в гносеологическом плане деятельность предстает нам проявляющейся именно через аффекты. В онтологическом — аффекты, однажды возникнув в филогенезе, принимают статус онтологических детерминантов, выступая субъектом в жизнедеятельности людей7. У Эпикура мы можем видеть, пожалуй, одно из первых обоснований возможности такой интерпретации вопроса. Согласно воззрениям этого философа боги, живые идолы " ... обитают не в мирах, а междумирьях. Поэтому они не вмешиваются в дела людей и ведут счастливый, безмятежный образ жизни" . Что касается источника энергий-ного существования, то он по Эпикуру локализован в человеке, поскольку " ... душа есть состоящее из тонких частиц тело, рассеянное по всему организму ... " и обладающее не просто "силами", "чувствами", "способностью к возбуждению", но одновременно и являющееся тем, чему " ... принадлежит главная причина чувства ... "9. Причем, особое внимание философ уделяет здесь необходимому характеру взаимосвязи тела и души, которая, впрочем также материальна, как окружающий ее организм.
Система коммерческой деятельности как предметное объяснение тождества субъекта и объекта
Как было показано ранее, исследование коммерческой деятельности в контексте соотношения субъекта и объекта логически приводит нас к необходимости проанализировать ее как систему.
В связи с этим следует отметить, что при всем разнообразии трактовок понятия "система" в научной литературе практически все авторы сходятся в том, что последняя являет собой совокупность взаимосвязанных компонентов, образующих ограниченную целостность, порождая новые интегратив-ные качества, не свойственные отдельным частям системы . Обычно в науке выделяют системы живой и неживой природы, системы статические и динамические, материальные и духовные, причем, все они подразделяются на суммативные и целостные . В научном познании и знании как таковом синтетической формой изучения систем выступает общая теория систем, предлагающая выверенную классификацию систем и законы их соотношения3.
Теоретики коммерческой деятельности предпринимают попытки выделить ряд, позволяющий корректно охватить присутствующий в данном случае симбиоз деятельности и системы, обычно выделяя: взаимодействие и целостность; связи; организацию; интегративные качества. Мы же предлагаем несколько иной путь анализа, определяя в качестве концептуально значимых ориентиров социальность коммерческой деятельности как системы, а также ее абстрактность и предметную целостность.
Рассматривая коммерческую деятельность по первому признаку, мы считаем необходимым обратиться к концепции Фихте, представленной в его работе "Замкнутое государство" ("Замкнутое торговое государство"). Согласно воззрениям немецкого мыслителя, общество включает в себя три главных сословия (класса): земледельцы (производители), ремесленники (художники) и класс купцов , предназначение которого взять на себя "меновую торговлю", чтобы два первых класса не утруждали себя путешествиями, договорами " ... об условиях обмена и проч., отчего теряется время и силы"5. Соотнося этот тезис с тезисами Фихте о деятельности, мы можем увидеть, что коммерческая деятельность в данном случае (как имеющая непосредственное отношение к обмену собственностью) может быть интерпретирована как один из системных механизмов, либо как одна из форм регуляции отношений между людьми, поскольку "до той поры пока все покойны друг около друга, споры не возникают между ними; только тогда, когда действуют, двигаются и работают, они сталкиваются, свободная деятельность обуславливает собою столкновение сил" .
Будучи, таким образом, полноценной системой, коммерческая деятельность, гипостазируясь, выделяется в относительно самостоятельную сферу человеческой жизнедеятельности, опять же принимая онтологическую природу и статус субъекта и становясь в итоге источником возникновения коммерческой реальности, являющейся в свою очередь "анимо-системным" субъектом. Последний может быть также интерпретирован как одна из разновидностей виртуальной реальности, актуализирующей события в реальности наличной.
Говоря далее об онтологии коммерческой системы следует обратить первоочередное внимание на непосредственную данность социального бытия, поскольку с этой стороны общество предстает как неупорядоченное целое, состоящее из индивидуумов с их различными простейшими потребностями. Обнаружение потребности как онтологического элемента (именно элемента) дает возможность проследить ее историческую трансформацию, воспроизводимую в любой сложной социальной конфигурации как инвариантного. Связь потребности с потреблением, которая представляет собой отношение субъекта к природе, но опосредованное через обмен результатами энергетических затрат, по сути, и формирует сущность коммерческой деятельности (соответственно — и коммерческой реальности) в ее целостности.
Таким образом, в онтологии коммерческой системы может быть выделена "субстанция" коммерции (она же коммерческая деятельность), то есть — то начало, по отношению к которому всякое явление оказывается либо его модусом, либо его атрибутом.
В дополнение к сказанному можно добавить, что отнесение человеческой деятельности вообще и деятельности коммерческой в частности к одному из видов социальных систем вполне корректно, поскольку все системообразующие признаки (интегративность, функциональность, коммуникативность, целесообразность, информативность, управляемость, структурированность etc.) здесь налицо.
Переходя к следующему этапу анализа мы должны сказать, что симбиоз деятельности и системы происходит в формах абстрактного образования и предметно-практической целостности. Поэтому есть смысл при рассмотрении коммерческой деятельности как абстрактного образования выделять в ее структуре субъект, объект, содержание и средства управления, подчиненные целям и функциям. При рассмотрении же коммерческой деятельности как предметно-практической целостности необходимо подразделение на роды, виды и формы.
Иными словами: если первый аспект анализа коммерческой деятельности дает максимально широкое представление о ее общем характере, то второй аспект позволяет конкретизировать ее "особенности". Игнорирование же подобного, на первый взгляд — условного и несколько искусственного, разделения, нередко приводит исследователей либо к смешению предпринимательской и коммерческой деятельности, либо к изъятию из коммерческой деятельности отдельных видов субъект-объектных отношений. Так, например, проблемы купли-продажи рабочей силы становятся предметом исключительно социально-экономического анализа.
