Содержание к диссертации
Введение
Первая глава: Творческая Личность в диалоге искусства и культуры Серебряного века ...: 21
1.1. Культура и искусство Серебряного века: общая атмосфера времени, особенности духовного климата эпохи 21
1.2. Интенции восточно-западного синтеза в искусстве и культуре Серебряного века 59
1.3.Символизм как «школа диалога»: основные черты новой эстетики 74
1.4. Амбивалентность как определяющий параметр художественной культуры Серебряного века 89
1.5.«Индивидуальное» и «личностное» как интенции неоромантизма в искусстве Серебряного века 95
1.6. Интенции панмузыкальности в искусстве Серебряного века 99
1.7. Творческий «диалог» В. Соловьева, Вяч. Иванова, А. Скрябина, А. Белого 105
Вторая глава: Творческая Личность в контексте художественно- эстетических задач эпохи 123
2.1. Личность в контексте «полилогического социума» культуры: понятие «Личности» как философской категории 123
2.2. Эстетические и философские обоснования диалогизма как нового условия бытия творческой личности 136
2.3. Воплощение идеи синтеза в пластических искусствах и театре 146
2.4. Художественно-синтетические идеи ведущих представителей Серебряного века как проявление неоромантического типа миросозерцания 157
Третья глава: Музыка как главнейшая универсалия синтетического соборного искусства Серебряного века 171
3.1 .Панмузыкальный синтез искусств 171
3.2. Школа диалога культур: художественно-философские концепции философа Вяч.Иванова и композитора А.Скрябина 183
3.3. Экфрастичностъ и интегративностъ художественного мышления А. Скрябина и Вяч.Иванова (на материале незавершенной поэмы «Ars Mystica» Вяч. Иванова и поэтической программы «Поэмы Экстаза» А.Скрябина) 195
3.4. Театральная культура Серебряного века как реализованный синтез искусств (на примере творчества И. Стравинского, С. Дягилева, В. Мейерхольда) 216
3.5. Творческая личность Ф. И. Шаляпина в контексте музыкально- театрального искусства Серебряного века 226
Заключение 244
Библиография
- Интенции восточно-западного синтеза в искусстве и культуре Серебряного века
- Амбивалентность как определяющий параметр художественной культуры Серебряного века
- Эстетические и философские обоснования диалогизма как нового условия бытия творческой личности
- Школа диалога культур: художественно-философские концепции философа Вяч.Иванова и композитора А.Скрябина
Введение к работе
Актуальность исследования. Русское искусство конца XIX -начала XX вв., согласно уже сложившейся традиции именуемое как Серебряный век и соединяющее музыку, литературу, живопись и духовно-философские воззрения в плоскости синтетического искусства Grand Art, - одно из ярчайших явлений русской культуры. За три активных десятилетия сменившее пять творческих поколений, и по масштабам художественной реализации сопоставимое, пожалуй, лишь с искусством европейского Возрождения - искусство Серебряного века является перспективной и актуальной областью исследования. И это неудивительно - столь изысканна палитра художественных направлений и стилей - от символизма как части эпохи модерна до авангарда, столь широка галерея поистине уникальных Творческих Личностей - В. Соловьев и Д. Мережковский, А. Скрябин и Вяч. Иванов, А. Белый и А. Блок, С. Дягилев и И. Стравинский, Ф. Шаляпин и М. Врубель, участники «Мира искусства» и представители «Голубой розы». Серебряный век, как истинное возрождение, ренессанс русского искусства1, неповторимое, яркое, наполненное особой духовной, интеллектуальной и творческой свободой - вызывает искреннее удивление и восхищение и вовлекает современную личность, мыслящую категориями культуры, в бесконечный - длящийся от Античности и Средневековья до Нового и Новейшего времени - диалог культур2.
Именно в диалоге культур и лежащем в его основании диалогическом мышлении видится главный смысл XX в., его сложнейших культурных феноменов в их отражении, воплощении и реализации в области искусства - в этом состоит «духовное основание новой эпохи» (Г.-Г. Гадамер). Но диалог возможен и обретает свою «экзистенциальную напряженность» лишь при условии, что объектом пристального рассмотрения становится каждый участник диалога, «экзистирующий мыслитель», который «говоря, безмолвствуя, спрашивая, несет в себе движение мысли» , основные и определяющие идеи и идеалы нового времени.
В рамках данного культурного диалога (В. Библер) возникает особый художественный язык, в контексте постбахтинской традиции получивший статус одного из измерений Серебряного века. Этот язык в контексте культуры проявляет себя как имманентное образование и как набор индивидуальных речевых кодов н смыслов, связанных с личностным началом носителей культуры.
Термин «Серебряный век как ренессанс» впервые вводится Н. Бердяевым.
Развивая мысль М. М. Бахтина, В. С. Библер актуализирует идею культуры, как «особого «социума», в котором и формами которого индивиды — этой эпохи и различных эпох — могут общаться между собой как л и ч н о с т и... вступая в диалог «по последним вопросам бытия» В. С. Библер. Бахтин и всеобщность гуманитарного мышления // Механизмы культуры. М.:Наука., 1990. С. 264.
Г.-Г. Гадамер. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. С. 11.
Амбивалентный характер многогранной культуры Серебряного века, несущей в себе, наряду с ренессансными, также черты глубочайшего кризиса, «потрясения искусства в тысячелетних его основах» (Н. Бердяев), во-многом формирует и ценностный спектр личности: увлеченность идеями диалога культур; стремление найти новые художественные ориентиры; ощущение относительности привычных смыслов и устоявшихся значений и т. д. Это же во многом определяет и особые свойства художественного мышления личности, для которой сам фактор «рубежности» является доминантой.
Нацеленность на многоаспектное исследование Творческой Личности и основных особенностей ее художественного мышления обусловливает также необходимость рассмотрения целого комплекса синтетических и музыкально-синтетических тенденций Серебряного века, как определяющего контекста существования художника-творца. Этим определяется общий вектор исследования, при котором главный параметр художественной культуры Серебряного века - ее синтетический характер, тенденция к созданию искусства Grand Art - раскрывается в диссертации через взаимодействие с различными аспектами восточно-западного синтеза, синтеза форм и видов общественного сознания (религии, философии), художественно-жанрового синтеза, синтеза законченных, структурированных в материале произведений искусства, а также духовного синтеза, или синтеза в пределах личности.
Тезис о символизме как школе диалога , представленный автором диссертации, также дает возможность рассматривать данное художественное явление не только через узкие хронологические рамки, но и как синтез художественных, эстетических и философских тенденций, объединивший различные эпохи, от Античности и Средневековья до начала XX века. Данный диалог, ведущийся на двух уровнях — уровне культуры веков и уровне искусства и философского знания, во многом определяющий целостность культурного феномена Серебряного века, являлся следствием многосторонних и насыщенных творческих связей между теоретиками культуры, музыкантами, поэтами, художниками.
Синтез искусств как программная цель эстетики символизма, аналогичная задачам зарубежных Ар Нуво, Сецессиона, Югенд стиля - в живописи и пространственных искусствах, fin de siecle - в литературе, побуждал художников к многосторонней и чрезвычайно активной творческой деятельности. Тесное единство всех видов искусства, нацеленное на религиозно-мистериальное преображение жизни (и отдельной личности), мыслилось символистами в русле идей Мистерии и теургии, во многом определивших глубоко индивидуалистический жизненный вектор («жизнестроительство») ведущих творцов эпохи — В.
Следует подчеркнуть, что в диссертации понятие диалог культур является системным определением, представляющим культуру в ее диалектическом развитии; в то же время синтез искусств трактуется в соотношении с понятием диалога как формообразующее понятие, представляющее собой процесс, протекающий в рамках развития искусства.
Соловьева, А. Скрябина, Вяч. Иванова, А. Белого, А. Блока и многих других.
Наследуя романтическую идею, символизм всячески постулировал идеи музыкальности поэзии, живописи, поэтичность музыки, живописи и архитектуры. Категория музыкальности как ведущая категория художественной выразительности обнаруживала ретроспективный характер искусства символизма в его отношении к наследию предшествующей романтической эпохи. Панмузыкальный синтез искусств как «ценностный центр» эстетики символизма, имея в своем генезисе целый комплекс идей немецкого (йенского и гейдельбергского) романтизма - Ф. Шеллинга, братьев Шлегелей, Л. Тика и Новалиса -через концепции Gesamtkunstwerk Р. Вагнера и Ф. Ницше, также выявлял ведущие свойства Личности Серебряного века, влияющие и на сферу художественного мышления. В частности, ярко выраженный онтологический характер мышления символистов - Вяч. Иванова, А. Скрябина, А. Белого, приводил к созданию целостных теоретических концепций, включающих идеи диалогизма и синтеза, как возрождения всех «лучших сил культуры» (Вяч. Иванов).
Эстетические взгляды символистов, сформировавшиеся в общем русле возрождения идей русской и немецкой идеалистической философии, поисков «должного нравственного идеала» (П. Новгородцев), «нравственного творчества человеческого духа» (Н. Бердяев), во многом противопоставляли себя «декадансу» и кризису культуры. Идеологическое многообразие обеспечивало многообразие стилевое и художественное: теодицея и теория теургического искусства В. Соловьева, размышления о вселенской церкви А. Хомякова, идеи платонизма, будучи воспринятыми символистами, преломлялись в теории теургии и мистерии Вяч. Иванова и А. Скрябина, находили отражение в художественном языке их музыкальных и поэтических произведений («Поэма Экстаза» А. Скрябина, «Ars Mystica» Вяч. Иванова). Само понятие «символ» трактовалось младшими символистами — Вяч. Ивановым, А. Скрябиным, А. Белым, А. Блоком, как «окно в Вечность» (А. Белый), а символизм - не только как художественная школа, но и идейное мировоззрение (М. Гаспаров), ведущее через символ - к религиозному познанию действительности.
Таким образом, проведя исследование диалогической взаимосвязи концептуально-теоретических основ творчества символистов, автор диссертации рассматривает Творческую Личность Серебряного века как универсалию, выявляя основные свойства (модусы5) ее художественного мышления. При этом основное внимание концентрируется на «идеях и идеалах» младшего поколения русских символистов (Вяч. Иванова, А. Скрябина, А. Белого), прослеживается генезис этих идей (эстетика В. Соловьева), определивших, во многом, эстетическую и мифопоэтическую
В опоре на научные работы А. Лосева и В. Тюпы («Художественность литературного произведения», 1987), автором диссертации применяется термин «модусы», означающий «эстетические формы типизации».
основу их творчества - диалог культур и искусств, поиски Всеединства и «утраченной целостности» бытия.
Актуальность диссертационного исследования также связана с современными процессами, направленными на поиски новых возможных форм интеграции культур. Во многом родственный характер явлений стимулирует обращение к «синтетической» культуре Серебряного века, детерминированной личностью художника-универсала.
Итак, актуальными для исследования являются поиски новой модели аналитического подхода, суммарно определяющей многоаспектный характер рассматриваемого материала, как в контексте стилистики эпохи, так и на уровне художественного мышления творческой личности.
Объектом настоящего исследования является Творческая Личность Серебряного века как универсалия, с ее поразительным разнообразием и масштабностью духовных и художественных интересов, в общем контексте музыкально-синтетических тенденций русского искусства конца XIX - начала XX вв.
Материал исследования - концептуально-теоретические и художественные тексты В. Соловьева, Н. Бердяева, русских символистов - Вяч. Иванова, А. Скрябина, А. Белого, в которых наиболее полно и последовательно представлены идеи панмузыкального синтеза искусств, немецких романтиков - Ф. Шеллинга, братьев Шлегелей, Р. Вагнера, Ф. Ницше.
Предметом исследования является комплекс ведущих особенностей (модусов) художественного мышления Творческой Личности, лежащих в основе развиваемого духовного синтеза (синтеза в пределах личности), в общем контексте музыкально-синтетических тенденций Серебряного века.
В соответствии с обозначенными объектом и предметом исследования определяется цель исследования.
Цель данной работы - выявление музыкально-эстетического значения освоения Творческой Личностью идей и концепций панмузыкальности, теургичности, мистериальности, синтетичности как «органических» составляющих художественной культуры Серебряного века.
Исходя из данной цели, основными задачами работы являются следующие:
-
Осмысление роли и значения Творческой Личности в контексте художественной культуры Серебряного века через опыт выявления связей художественной, духовно-религиозной и интеллектуально-философской сфер;
-
Анализ детерминирующей роли музыки в искусстве Серебряного века как воплощения идеи панмузыкальности в ее связи с идеями теургичности и мистериальности (на примере творчества А. Н. Скрябина, А. Белого);
3. Анализ ведущих синтетических и музыкально-синтетических
тенденций Серебряного века.
-
Выявление и исследование ведущих особенностей (модусов) художественного мышления Личности Серебряного века -диалогичное, интегративности, панмузыкальности, экфрастичности6, как основы духовного синтеза.
-
Исследование концептуальных и образно-тематических основ искусства символизма (на примере теоретических и художественных текстов В. Соловьева, А. Скрябина, Вяч. Иванова, А. Белого и других).
Теоретические и методологические основы исследования
Важнейшей теоретической основой исследования являются произведения русской философской и эстетической мысли конца XIX -начала и середины XX вв. - труды В. Соловьева, Н. Бердяева, П. Флоренского, Л. Шестова, В. Зеньковского и Г. Флоровского, труды Д. Мережковского, Вяч. Иванова, А. Скрябина, А. Белого, В. Кандинского, К. Малевича, которые не только разработали подробнейшие программы нового синтетического искусства7, но и претворили их в художественной сфере. Искомый синтез искусств рассматривался ими в нескольких аспектах:
как возможность культурной памяти,
как средство обогащения современного художественного языка,
как искусство будущего.
В качестве методологической основы исследования применяется комплекс эстетических, музыковедческих, искусствоведческих, литературоведческих методов, с подключением элементов герменевтического и семиотического подхода.
К первой группе исследований относятся философско-эстетические научные труды, связанные с осмыслением роли и значения личности в контексте культуры: В. Соловьева, Н. Бердяева, Б. Вышеславцева, В. Зеньковского, П. Сорокина, Г. Федотова, Г. Флоровского, С. Лурье, С. Франка, М. Бахтина, В. С. Библера, представляющие «личность как феномена культуры»: (культура как «форма бытия личности» (М. Бахтин)). Значимыми для диссертации стали фундаментальные философские труды Г.-Г. Гадамера, раскрывающие в рамках герменевтического дискурса глубинные смыслы и идеи диалога культур и искусств, идеи автономности «свершения истины» в искусстве и «суверенности эстетического бытия», идеи взаимосвязи и «загадочной близости» (Г.-Г. Гадамер) искусства и философского знания.
Экфрасис (ckphrasis) —являясь одним из понятий литературоведения и семиотики, означает межсемиотический перевод некоего первичного текста, имеющего визуальную природу. Экфрастичность - одно из ведущих свойств художестванного мышления Серебряного века, отражающее различные аспекты межсемиотического взаимодействия (интерсемиозиса), лежащее в основании духовного синтеза.
Отметим, что новое искусство символисты рассматривали не как «наслаждение» (callogedia), а как факт жизнсстроения - новый язык, включающий поэтику, риторику и стилистику, как способ мистического познания, проникновения в тайны трансцендентного бытия, как callocugatia.
Вторую группу представляют работы, направленные на исследование музыкальной культуры Серебряного века. Это академические труды, посвященные музыке как одному из ведущих эстетико-философских концептов Серебряного века: П. Флоренского, А. Лосева, М. Кагана и других. Музыковедческий контекст исследования составляют труды Б. Асафьева, М. Арановского, М. Аркадьева, О. Астафьевой, Л. Гервер, Л. Закса, Б. Каца, Ю. Келдыша, Т. Курышевой, Е. Левашова, Т. Левой, Е. Назайкинского, В. Медушевского. Среди музыковедческих исследований последних десятилетий значимы работы Л. Барсовой, К. Зенкина, Л. Казанцевой, Л. Корабельниковой, Н. Коляденко, И. Силантьевой, В. и Ю. Холоповых. Для осмысления философско-художественной концепции А. Скрябина продуктивными стали идеи «мышления музыкой» (А. Альшванг, М. Бонфельд), идеи взаимосвязи философского мировоззрения и музыкального языка А. Скрябина, отраженные в системных исследованиях И. Бэлзы, Е. Гунста, В. Дельсона, Л. Данилевича, Л. Сабанеева, С. Павчинского, Б. Яворского.
В третью группу входят работы, направленные на исследование различных аспектов синтеза искусств и синтетических тенденций Серебряного века. Значимыми для осмысления параметров синтеза стали идеи Ф. Шеллинга, братьев Шлегелей, Л. Тика, Новалиса, А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, О. Шпенглера, Ф. Ницше, Р. Вагнера, В. Соловьева, Н. Бердяева, Вяч. Иванова, А. Белого, А. Скрябина.
Четвертая группа - искусствоведческие труды, рассматривающие различные аспекты стилевого взаимодействия в искусстве Серебряного века - Д. Сарабьянова, М. Неклюдовой, С. Серовой. В избранном аспекте исследования искусства символизма Серебряного века, в сопоставлении с западными направлениями - немецким романтизмом, более поздними Ар Нуво, Сецессионом, Югенд стилем - в живописи и пространственных искусствах, fin de siecle - в литературе, автор диссертации опирается на литературоведческие работы Р. Уэллека, Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды, Е. Эткинда, У. Хефтриха, Х.-Ю. Герика, Р. Бауэра, М. Вахтеля8, О. Ронена, Д. Рицци.
К пятой группе относятся работы, векторизующие исследование в аспекте духовного синтеза (синтеза в пределах личности). Значимыми для диссертации стали идеи семиотики Э. Кассирера, Р. Барта, Б. Кассен, Р. Познера, Проблематика экфрасиса и экфрастичности художественного мышления творческой Личности Серебряного века, представленная в диссертации, связана с рядом теоретических положений Б. Кассен («Эффект софистики». Спб., 2000), Л. Геллера, Ю. Шатина (Ожившие картины: экфразис и диегезис // Критика и семиотика. Вып. 7. Новосибирск, 2004), основана на материалах нескольких международных научных конференций, состоявшихся в Лозанне (2002), Будапеште (2005), Санкт-Петербурге (2008).
8 Wachtel М. Russian Symbolism and Literary Tradition (Goethe, Novalis, and the Poetics of
Vyacheslav Ivanov/ The University of Wisconsin Press.1994. 250 P.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые в отечественной науке Творческая Личность Серебряного века исследуется как универсалия, в качестве неотъемлемой составляющей контекста всего логико-культурного и художественного диалога конца XIX - начала XX в., и именно в этом ракурсе она рассмотрена в данной работе. Данная работа также является первой попыткой исследования основных свойств (модусов) художественного мышления, формирующих новую Личность как универсальный и вневременной ноумен культуры, и определяющих, во-многом, целостность культурного и художественного феномена Серебряного века. В связи с заданной проблематикой, впервые в музыкознании подлежит научному рассмотрению ряд проблем:
- исследуется универсализм художественного мышления Творческой
Личности Серебряного века, раскрываемый через понятие «школа
диалога», ведущегося на двух уровнях - уровне культуры веков от
Античности и Средневековья до начала XX в., и уровне взаимодействия
различных видов различных видов знания (религии, философии) и
различных видов искусства (музыки, поэзии, живописи).
- раскрывается взаимодействие основных синтетических и музыкально-
синтетических тенденций Серебряного века: восточно-западного синтеза,
синтеза искусств и философии, синтеза законченных, структурированных
в материале произведений искусства, раскрываемых в аспекте духовного
синтеза, или синтеза в пределах личности;
- анализируются основные особенности (модусы) художественного
мышления Творческой Личности - диалогичность9, интегративность10,
имагинативность", экфрастичность, панмузыкальность12, лежащие в
основе духовного синтеза.
- вводится в научный обиход понятие «синтез в пределах личности»
(духовный синтез»);
Диалогичность, как эстетическая доминанта, обращает к двум основным уровням диалога: диалогу культур, и диалогу различных видов искусства и различных видов знания. Помимо этого, диалогичность также трактуется как основа мироощущения и художественного мышления личности Серебряного века.
Интегративность - свойство художественного сознания «вбирать» в себя различные вневременные «образы», «знаки», «коды» и «символы» искусства, различные формы интеллектуального и художественного опыта и выходить на новый уровень художественного мышления.
II т- -
Іермин имагинативность, восходящий к понятию «имагинации», т. е. попытке восприятия «образа в целостности» А. Белого, трактуется как «воображаемая визуальность» (Я. Голосовкер, В. Тюпа).
Подчеркнем, что понятие панмузыкальности художественного мышления связывается в диссертации с ведущей категорией музыкальности, представляющей «духовное», «невошющенно-бсстслсснос» начало в искусстве, «бесконечный космос личности» (Т. Дадианова, H. Коляденко).
анализируется взаимодействие музыкальных и музыкально-философских образов-тем в различных художественных текстах в аспекте изучения статуса незавершенного (эффект поп finito);
- вводится в научный обиход понятие экфрастичности художественного
мышления Творческой Личности.
- выявляются новые формы и виды экфрасиса (в том числе и
музыкального) в контексте синтеза искусств Серебряного века. Для этого
в научный аппарат музыкознания вводятся такие понятия, как
«эйдетический знак», экфрасис-эмблема.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в возможности использования материала, представленного в диссертации, для дальнейших искусствоведческих и музыковедческих исследований русского искусства конца XIX - начала XX вв., направленных на понимание целостности художественной культуры в ее диалогическом развитии, осмысление Творческой Личности Серебряного века, включающее особенности ее художественного мышления. Материалы исследования могут быть использованы в учебных курсах по истории отечественной музыки конца XIX - начала XX в., музыкальной эстетики, философии искусства.
Апробация диссертации. Работа выполнена на кафедре музыкального образования и просвещения Новосибирской консерватории (академии) им. М. И. Глинки, неоднократно обсуждалась на заседаниях кафедры и была рекомендована к защите.
Основные положения диссертации предлагались для обсуждения в форме докладов и сообщений, публиковались в сборниках научных работ и материалов международных и Всероссийских научных конференций в Московской государственной консерватории (2005, 2006), Российском государственном гуманитарном университете (Москва, 2005), Новосибирской государственной консерватории (2004, 2005, 2006, 2008), Гейдельбергском университете (Германия, 2008, 2009, 2010, 2011), Маннгеймской Высшей школе музыки (Германия, 2011).
Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и библиографического списка на русском и иностранных языках, включающего 296 наименований.
Интенции восточно-западного синтеза в искусстве и культуре Серебряного века
Многогранная и яркая культура Серебряного века убедительно представила миру идею евразийства как синтеза, а также поставила вопрос о возможной интеграции восточной и западной культур. Об этом, в частности, писал В. Соловьев в работе «Мир Востока и Запада», в стремлении «примирить» два противоположных полюса - «мир прогресса» (изменения и совершенствования) Запада и «мир порядка» (застоя, неподвижности) Востока. С точки зрения автора, в этом процессе России выпала уникальная примирительная миссия, в которой оба «мира» соединялись бы в единое целое.
В другой программной статье «Русская идея» В. Соловьев отстаивает свое представление о национальной миссии России, о «смысле существования России во всемирной истории»78. Он утверждает: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности. Раз мы признаем существенное и реальное единство человеческого рода - а признать его приходится, ибо это есть религиозная истина, оправданная рациональной философией и подтвержденная точной наукой - раз мы признаем это субстанциональное единство, мы должны рассматривать человечество в его целом, как великое собирательное существо или социальный организм, живые члены которого представляют различные нации. С этой точки зрения, очевидно, что ни один народ не может жить в себе, чрез себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества» .
Подчеркивая мысль В. Соловьева о мессианском пути России, осмысливая его идею объединения восточного и западного начал, ставшую столь актуальной в культуре рубежа веков, философ Н. Бердяев в работе «Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Вл. Соловьева» развивает далее соловьевский тезис о возможном объединении двух культур: «Для него [Соловьева] проблема Востока и Запада стала как проблема соединения двух односторонних правд в высшей полноте, как взаимовосполнение. Великая миссия России - преодолеть любовью и самоотречением грех тысячелетней распри Востока и Запада, победить вражду, всего более препятствующую делу Христову на земле. Соловьев всегда противопоставляет универсальный Логос власти национальной стихии. А церковный национализм и партикуляризм всегда является результатом возобладания национальной стихии - стихии женственной, над Логосом универсальным - началом мужественным» . Бердяев утверждает, что Владимир Соловьев является для русской культуры «пророком нового религиозного сознания» и, будучи им, «пророчествует о русском мессианизме, продолжает дело Достоевского»81. Идея мессианского назначения России в ее примирительной общемировой миссии вызывала споры многих современников Соловьева, в частности Бердяева, о чем говорилось выше, и также одного из ведущих теоретиков символизма А. Белого. В частности, А. Белый, во многом опиравшийся на идеи Соловьева и поддерживающий основные положения его философской концепции в своем творчестве, в более поздних работах склонялся к мысли о самобытном патриархальном пути России, который не будет связан ни с Западом, ни с Востоком. Труды раннего Белого и его произведения более позднего периода демонстрируют всю степень внутренней мировоззренческой эволюции, переживаемой автором на протяжении его творческого становления. В таких работах, как «Серебряный голубь», «Петербург», в особенности ко времени окончания романа в 1912 г. А. Белый представляет - через увлечение антропософскими идеями Р. Штейнера и идею жизнетворчества - свою концепцию внутреннего, личностного синтеза Данные идеи также поддерживал композитор-символист А. Скрябин.
В этом А. Белый и А. Скрябин приближаются к идеалам Л. Толстого, для которого основой и центром всегда был человек, Личность, его внутреннее совершенствование, а также основным идеям классической восточной философии (дзэн-буддизм, даосизм, конфуцианство), связанными с жизнетворческим идеалом, развитием человека и его духовно-нравственной культуры, а также его ролью в социуме.
Неслучайно, размышляя о перспективах взаимодействия западной и восточной цивилизаций, востоковед В. М. Алексеев в 1907 г. утверждал: «Встреча Запада и Востока откроет огромную перспективу (курсив мой. - Ю. Т.) всему человечеству. Реакция западной души на душу Востока и наоборот создаст новую жизнь, новых людей, новую культуру. Я счастлив именно этим синтезом» .
Поддерживает эту концепцию восточно-западного синтеза и индийский философ и общественный деятель Р. Тагор: «Восток изменит всю картину современной цивилизации, вдыхая в нее жизнь там, где она механична, заменяя холодный расчет человеческим чувством и стремясь не столько к мощи и успеху, сколько к гармоничному и живому развитию, к истине и красоте» .
Амбивалентность как определяющий параметр художественной культуры Серебряного века
Романтизм в интерпретации русских художников рассматриваемого периода оказался возведенным в «некоторую степень», романтические черты предельно заострились и гиперболизировались. И, прежде всего, это: - обостренное ощущение «я» в его неизбежном конфликте с окружающим миром; - стремление мыслить противоположными категориями, делить мир на хаос и космос, добро и зло и т. д; - стремление перевести объективные явления действительности в какой-либо мифологический пласт, активное мифотворчество; - преобладание интуитивного, эмоционального элемента в оценочном восприятии мира; - особый пафос переживаемого, пристрастие к «профетическим» откровениям; - отождествление образов современного художника и творца-демиурга, пророка или жреца; - тяготение к «первоистокам» творчества, к пантеистическим откровениям, к мифу, его «энаргийной основе»; - потребность в создании некого объединяющего начала - будь то новое эстетическое учение или религиозная концепция; - концепция панмузыкальности.
Выдвигается вопрос о своеобразной реконструкции традиций романтизма, призывавшего, по словам Ф. Шлегеля, восстановить все лучшие силы былого развития предшествующих культурных эпох, актуализировавшего проблему искусства как целостного «органона культуры», а также проблему универсального духовного синтеза
Возможно, благодаря тому, что творческие поиски велись уже на «проторенных» романтиками дорогах, художественная культура конца XIX-начала XX вв. оказалась необычайно плодотворной: «значительность переживаемого нами мгновения истории равняется значительности промежутка времени в несколько столетий» (А. А. Блок).
Одновременно с осознанием культуры Серебряного века как культуры ренессансного характера, с ярко проявившимися тенденциями синтеза искусств и духовного синтеза, появлением новых реалий духовной культуры (Всеединство, Богочеловечество, Духовный Космос, Универсум), происходит и обратный процесс, и в религиозных и мистических движениях конца XIX -начала XX вв. обнаруживается антиренессансность и антигуманистичность. «Добро и зло, истина и ложь - все стало проблематическим, неуверенным. Сдвинулись межевые знаки... Мы переживаем кризис, тем более мучительный, что он совершается помимо нашей воли, я бы сказал космически. Что-то зреет, что-то таит в себе будущее. Все области культуры, даже обыденной жизни, испытывают превращения. Сами души меняются; что-то бродит в них, что одни готовы назвать пороком, а другие - прозрением и предчувствием лучшего» .
Еще более определенно высказывание А. Белого: «Куда мы летим? Над чем повисли? Что с нами будет?.. Нужно готовится к нежданному, чтобы «оно» не застало врасплох, потому что буря близка - волны бушуют, и что-то страшное подымается из вод». Он же утверждает: «Лик безумия сходит в мир, и все мы стоим перед страшною опасностью...». . Близко по своему умонастроению и высказывание Б.Соловьева, философа, которому, по словам А. Блока, «судила судьба в течение всей его жизни быть духовным носителем и провозвестником тех событий, которым надлежало развернуться в мире»: «Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хоть неуловимым дуновением, как путник, приближающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидит море...»131.
Возникает ощущение кануна чего-то неизбежного, и трагического в своей неизбежности, чувство обреченности, ужаса перед «бездной роковой», сопротивление слабого, зыбкого «я» окружающей грозной и неизбежное его подавления. Восприятие реальности сразу же перерастает в восприятие мира как вселенной или макрокосма с противостоящим ему микрокосмов индивидуального человеческого сознания.
Эстетические и философские обоснования диалогизма как нового условия бытия творческой личности
Рассуждая о проблеме взаимодействия - или синтеза искусств, - масштабно представленного как в теоретических, так и в творческих построениях символистов, а также центральной проблеме творческой личности, воплощающей в себе этот синтез, необходимо задаться вопросом: в чем заключаются идейные истоки этой проблематики, каков ее генезис? Идея Ницше, бескомпромиссно высказанная философом, в частности в работе «Так говорил Заратустра», о «высшем мистическом сознании», определившем образ «нового человека», осмысленная и преломленная на русской почве, по нашему мнению, вступает в неизбежное противоречие с глубинными философскими и религиозными концептами, традиционно «оформляющими» область христианской (православной) культуры и определяющими развитие русской философской культуры в целом.
Для более глубокого понимания многогранной художественной культуры Серебряного века, в частности генезиса идей диалогизма в их соотношении с основными идеями идеализма, несомненно, важны такие философские работы, как «Философия свободы», «Смысл творчества», «Философия свободного духа» Н. А. Бердяева, созданные в 1927-1928 гг., «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», «О рабстве человека. Опыт персоналистической философии» (1939), другие работы Бердяева, уже неоднократно нами упоминавшиеся, а также многочисленные философские труды В. Соловьева, среди которых «Оправдание добра», «Общий смысл искусства», «Чтения о Богочеловечестве», «Идея сверхчеловека», имевшие прямое влияние на эстетику символистов. Идеи В. Соловьева - наряду с художественно-философскими идеями, высказанными Л. Толстым и Ф. Достоевским - о целях и смысле жизнетворческой и жизнепреобразующей миссии искусства, понимаемого как новая религия, содержат концепцию соборности искусства.
Новое искусство с его теориями космизма, синтеза, панмузыкальности, теургичности, с развиваемой тенденцией синтеза различных форм сознания -философии, теософии, религиозных поисков, всячески побуждало творческую личность нового времени устанавливать совершенно иное, обновленное отношение ко всем явлениям жизненного пространства, и, по словам Л. Толстого, устанавливать свое отношение ко всему бесконечному во времени и пространстве миру, понимая его как «единое целое». В понимании Бердяева, идеал канонически-прекрасного «нормированного» искусства стоит между творчеством и бытием, отделяет художника-творца от жизни. Возможно, с нашей точки зрения, и дальнейшее развитие и преломление данной мысли философа. Художник новой эпохи творит собственное бытие как новое искусство, и зачастую границы между существующей реальностью и сферой художественного для него как бы неявны, «размыты», и в этом сложном и многоуровневом процессе задействован и его психологический базис . По мысли символистов, каноническое искусство с его дифференцированными нормами есть красота, но, в то же время это и задержка творческой энергии, необходимое приспособление к этому миру. Каноническое искусство всегда имманентно этому миру, не являясь трансцендентным. Приводя в пример имена великих художников, подобных Ницше, Ибсену или Достоевскому, Бердяев указывает на то, что творческая энергия всегда стремится, и не может найти своего полного творческого воплощения.
Также показательно замечание Бердяева о том, что «убедительна в философском познании творческая интуиция, а не доказательность дискурсивной мысли. В философии истина показывается и формулируется, а не доказывается и обосновывается. Философия предполагает общение на почве начальных и конечных интуиции, а не серединных доказательств дискурсивной мысли. Тогда обязательна и убедительна будет не критически пониженная, а догматически повышенная философия. Истину философского познания можно понять и принять лишь тогда, когда есть зачатки той интуиции бытия, которая достигла высшего своего выражения в творческом познавательном акте философа» .
Обращает внимание то, с какой убедительной легкостью и изяществом философ объединяет эти два понятия - философия творчества и творчество философии. Для Бердяева и его последователей несомненным критерием истинного философского знания, или «истинности философской интуиции» может стать «вселенский соборный дух», являющийся универсальным источником познания. Если сопоставить высказывания Бердяева по поводу природы философии и искусства, то очевидно, что автор проводит несомненную параллель между областью науки и областью классического или дифференцированного искусства, и как противопоставление этому, он соединяет философию, как власть человека через творчество и само новое творчество как стихию. Сравним два тезиса из программной работы философа «Смысл творчества»: «Человек восстает против философии и требует признания за собой большей реальности, большей бытийственности, чем за философией. Внеантропологическая и подантропологическая философия не может быть названа творческой философией, - в ней нет творца, нет творческого преодоления творящим человеком мировой необходимости, в ней человек приведен в состояние абсолютного послушания категориям философского познания, стремящегося упразднить человека и поставить себя на его место.
Школа диалога культур: художественно-философские концепции философа Вяч.Иванова и композитора А.Скрябина
Одни из самых значимых фигур, наиболее ярко представившие идею синтетического искусства, а также явившие миру пример уникального творческого содружества, объединившего теорию и практику искусств, несомненно, - личности философа и поэта Вячеслава Иванова и композитора Александра Скрябина, эстетические концепции которых будут рассмотрены нами, вслед за концепциями Бердяева и Белого, в качестве эстетической оппозиции. Итак, перед нами - масштабные фигуры философа, культуролога, поэта , хозяина «Башни» у Таврического сада, автора и устроителя эпатажных литературных вечеров - Вячеслава Иванова и гениального русского композитора и мыслителя Александра Скрябина.
Уже в ранних работах Вяч. Иванова было явственно примыкание к ницшеанской традиции дионисийства И, тем не менее, в более поздние годы его труды парадоксальным образом указывают на существенное изменение мировоззрения автора, его поворот к традиционной христианской (католической) традиции. Что же объединяет творческую и философскую деятельность диалогической, как бы существующей на двух полюсах, дионисийства и аполлонизма, личности Вяч. Иванова и композитора А. Скрябина?
В статье «Разноречия и связность мысли Вячеслава Иванова», философ С. Аверинцев отмечал наличие «связи этого европейца из европейцев с традицией славянофильства». По мнению Аверинцева, Иванов «не лукавил и не играл парадоксами, когда указывал на специфически русский, более того, специфически славянофильский характер своего универсализма, своей ориентации на "вселенское". Ведь переживание всечеловеческого единства - в некотором смысле предельная точка развертывания импликаций славянофильской идеи соборности (курсив мой. - Ю. Т.). Поскольку мысль поэта не переставала кружиться вокруг этого переживания до самого конца жизни, ею удерживалась, как неизменная константа, и связь с импульсом славянофильства»304. Доминанта мироощущения Вячеслава Иванова - «острое переживание всечеловеческого единства», некий Абсолют в развитии славянофильской идеи соборности, ставшей одной из главных идей культуры символизма в целом.
Согласно мысли философа, соборность связана с концепцией большого, синтетического искусства, с «интеграцией художественных энергий» всех видов искусства, культуры в целом. Пути к осуществлению синтеза «всенародного искусства» Иванов видит в переходе от символа к мифу, а от мифа, в свою очередь, к синтезу, поддерживая таким образом традицию йенских и гейдельбергских романтиков, а также традицию Gesamtkunstwerk Рихарда Вагнера. Последнего он воспринимает как предвосхищение символизма: «В круге искусства символического символ естественно раскрывается как потенциал и зародыш мифа. Органический ход развития превращает символизм в мифотворчество. Внутренний необходимый путь символизма предначертан и уже предвозвещен (искусством Вагнера). ... Ибо и символ сверхиндивидуален по своей природе, почему и имеет силу превращать интимнейшее молчание индивидуальной мистической души в орган вселенского единомыслия и единочувствия, подобно слову и могущественнее обычного слова. Так, искусство, в своем тяготении к мифотворчеству, тяготеет к типу большого всенародного искусства»305.
По мнению Вяч. Иванова, происходит «восходящее» движение от символа к мифу, от сверх-индивидуалистичности к соборности: «Мистический сверхиндивидуализм перебрасывает мост от индивидуализма к принципу вселенской соборности, совпадая в общественном плане с формулой иерархии, поскольку последняя, в ее чистой идее, представляет синтез безусловной индивидуальной свободы с началом соборного единения»306.
В статье «Новая органическая эпоха и театр будущего» Иванов развивает идею преодоления сверхиндивидуализма: «Мы вступили в круг искусства келейного, искусства отшельников, сверх-индивидуалистов, преодолевших в принципе старый индивидуализм... людей не личного, а вселенского волнения и устремления в плане личной свободы... Станут ли они органами мифотворчества, т. е. творцами и ремесленниками всенародного искусства? Осуществление этой возможности означало бы наступление органической эпохи в искусстве. И если бы такая интеграция художественных энергий осуществлялась в действительности, она, по внутренней логике своего развития, выявилась бы и сосредоточилась в синтетическом искусстве всенародного действа и хоровой драмы» . Формой воплощения синтеза искусств, интеграции художественных энергий Вяч. Иванов, вслед за немецкими романтиками и Р. Вагнером, видит театр: «Борьба за демократический идеал синтетического действа, которое мы хотим и которое предвидим, есть борьба за орхестру и за соборное слово. Если всенародное слово хочет быть и теургическим, оно должно иметь орган хорового слова» . К одной из своих излюбленных идей - позднее поддержанных А. Скрябиным - о хоре как воплощении соборного единомыслия, Вяч. Иванов возвращается в концептуальной работе «Две стихии о современном символизме»: «Хор сам по себе уже символ - чувственное ознаменование соборного единомыслия и единодушия, очевидное свидетельство реальной связи, сомкнувшей разрозненные сознания в живое единство»309.
Мысль о соборности, теургичности целого Иванов развивает в статье «Взгляд Скрябина на искусство», разделяя идеи Н. Бердяева, А. Белого и самого композитора Скрябина: «Теургическая задача отныне - всеобщее воссоединение. Отсюда - соборность как основа теургического действа. Все творчество Скрябина становится общею интеграцией, собиранием разрозненного состава в одно целое, чистым и исключительным синтетизмом (курсив мой. — Ю. Т.)» .
