Содержание к диссертации
Введение
Первая глава. Песнопения знаменного Роспева праздника Сретения Господня в древнерусской рукописной традиции 16
1. Уставы. 19
2. Минеи . 27
3. Йотированные рукописи. 42
Вторая глава. Текстологические наблюдения над праздничными песнопениями 71
Третья глава. Песнопения Сретения Господня знаменного Распева как художественное целое 115
1. Устройство чина 120
2. Гласовая композиция 126
3. Песнопения на подобен и самогласные. 141
4. Типы распевания текстов 144
Четвертая глава. Поэтика песнопений службы Сретения Господня 148
1. Малая вечерня. 148
2. Всенощное бдение. Великая вечерня 166
3. Утреня 200
Заключение 225
Библиография 233
Список источников 239
Приложение 242
Введение к работе
Актуальность работы. В конце XX в. в отечественной музыкальной медиевистике начинается изучение музыкально–поэтических текстов праздничных чинопоследований, которые рассматриваются как художественное единство. Целостность, обусловленная богословским, литургическим содержанием чина находит отражение в музыкальной драматургии определенной службы, ее художественном своеобразии. В науку были введены следующие литургические циклы: чин «Страстей Великого Пятка» (А. Н. Кручинина, 1983), службы Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору (Н. В. Рамазанова, 1987), иконе Божией Матери «Знамение» (Ф. В. Панченко, 1992), преп. Артемию Веркольскому (О. Н. Суровегина, Е. А. Фаминицина, 1992). Песнопения русским святым, изученные на широком круге источников, историческом и культурном контексте эпохи (Н. С. Серегина, 1994) дали новый импульс к целостному изучению чинопоследований русской традиции.
К началу XXI в. разработаны методика изучения чинопоследования как целого, очерчен круг вопросов, связанный с историей, философским и богословским его осмыслением, литургикой, поэтикой песнопений, музыкальной драматургией службы. Количество работ в этом направлении неуклонно возрастает. Однако, кроме чинопоследования Пятидесятницы, рассмотренного как единое художественное целое, включенное в ритуал службы (О. П. Быкова, 2001), чины Господских и Богородичных праздников не изучены. Хотя ряд отдельных песнопений, их текстология, особенности нотирования исследовались на протяжении XX в. (С. П. Кравченко, Н. Б. Захарьина, Е. А. Титова, Е. Б. Наумова). Вместе с тем, именно службы Двунадесятым праздникам явились архетипом праздничных служб как в греческой, так и в древнерусской традициях, ранее всего получили фиксацию в письменных источниках и живут в современной церковно-певческой традиции.
Каждый Двунадесятый праздник имеет свою историю письменной фиксации, индивидуальный исторический, культурный, литургический контекст. И к настоящему времени назрела проблема изучения всего цикла Двунадесятых Господских и Богородичных праздников. Актуальным представляется рассмотрение песнопений праздников с позиции художественного целого, подчиненного литургическим, поэтическим, музыкальным закономерностям. Необходимо раскрыть музыкально–поэтическое содержание гимнографических текстов, понять драматургию чина и особенности его пространственно–временной организации, определить уникальность службы, которая выражается в содержании и в способах музыкально–поэтического развертывания. Такое исследование поможет постичь также и специфику композиторского творчества средневекового типа.
Предметом исследования стала служба Праздника Сретения Господня. Наименование праздника – Сретение – Встреча – глубоко символично. Прежде всего, это евангельское событие Встречи Младенца Христа ветхозаветными праведниками старцем Симеоном и пророчицей Анной. Вместе с тем это день, замкнувший череду нескончаемых лет в жизни Симеона, и одновременно символизирующий встречу двух Заветов, завершение власти Закона и снисхождение Благодати. Праведные Симеон и Анна, и с ними все верующие радуются тому, что воссияла Надежда, пришло Спасение. Сам Бог теперь среди людей и уже нет непроходимой пропасти между Ним и человеком. Но, этот праздник вбирает в себя как радость, так и скорбь – ожидание конца земной жизни Христа – Его крестной смерти. Старец Симеон не только возвещает радость Воплощения Бога, но и, предвидя Голгофский Крест, пророчествует Богоматери о том, какое страшное оружие, боль и скорбь пронзит Ее сердце.
Праздник Сретения находится на рубеже зимних (Рождество, Крещение) и весенних (Благовещение, Вход Господень, Пасха) праздников. По смыслу своему он является завершением Рождественских торжеств. Это один из древнейших и значимых праздников для всей истории христианства. Первые документальные источники о чествовании Праздника на христианском Востоке относятся к IV–VI вв. (Ю. И. Рубан). На Руси песнопения Сретению знаменного распева известны с XII века. Таким образом, существует благоприятная возможность проследить историю формирования чинопоследования, принципы фиксации богослужебных текстов, особенности музыкального оформления службы.
Службу Праздника Сретения, в том виде, как она сложилась в Иерусалимском Уставе, можно считать образцовой, поскольку она включает традиционный состав чинов (Малая вечерня, Всенощное бдение, Литургия), типовой и устойчивый набор жанров. Индивидуальными для данной службы являются стихира–осмогласник на стиховне, которая представляет собой концепт музыкально–поэтического содержания службы, особые припевы на девятой песни канона, стихиры на целование иконы, имеющие многовековую историю фиксации, расширяющие богословское понимание Праздника дополняющие гласовую драматургию службы.
На протяжении XX века в литургических, богословских и филологических исследованиях (Сергий, архиепископ Владимирский, М. Скабалланович, архимандрит Киприан (Керн), Д. С. Ищенко, В. В. Василик, Ю. И. Рубан) освещаются проблемы становления чинопоследования Сретения, особенности празднования согласно разным Уставам, выявляются некоторые архетипы гимнографических текстов, выдвигаются концепции о связи праздника с иудейской и обще-христианской традицией. За период XIX-XX вв. был опубликован ряд текстов из службы Сретения (Е. И. Ловягиным, М. А. Лисицыным, А. М. Пентковским).
Песнопения праздника менее изучены. Из всех разножанровых песнопений чинопоследования Сретения (согласно Иерусалимскому Уставу это: 28 стихир, тропарь, кондак, канон, припевы на каноне, 4 седальна, светилен, прокимен, величание, задостойник), внимание исследователей–музыковедов привлекал лишь славник–осмогласник стихир на стиховне Великой вечерни «Иже на херувимех носимый…». (С. В. Смоленский, М. В. Бражников, Н. Б. Захарьина). Все остальные гимнографические тексты до настоящего времени не были изучены.
Ряд песнопений был опубликован на протяжении XVIII-XX вв. В Синодальных изданиях Ирмология, Обихода, Праздников: ирмосы, припевы на 9-й песни, величание, задостойник, стихиры, записанные пятилинейной квадратной нотацией (1-я редакция Синодального издания. 1772 г.). Указанные песнопения, а также тропарь и кондак были вновь опубликованы в составе книги Праздники (2-я редакция, к. XIX в.). В качестве материала для научных целей были изданы ирмосы канона и стихира «Иже на херувимех...» знаменного распева (С. В. Смоленский, М. В. Бражников), трехголосная обработка знаменного распева стихиры-осмогласника (Н. Д. Успенский).
В настоящее время представляется необходимым исследование и публикация полного корпуса музыкально-поэтических текстов службы Сретения знаменного роспева в невменной нотации и расшифровке.
Цель работы.
Задачей данной работы является представление праздничной службы как художественной целостности, обусловленной литургическими, литературными и музыкальными факторами. Работа основана на изучении песнопений знаменного роспева, которым устойчиво распевались тексты службы с XII по XIX вв.
Материалом для исследования послужили источники к. XI–XX веков. Среди них рукописные и старопечатные Уставы, представляющие порядок совершения чина, Минеи, содержащие полные тексты песнопений и чтений Праздника, нотированные рукописи (Кондакарь, Стихирари, Праздники, Ирмологии, Обиходы) и Синодальные певческие книги, содержащие роспевы праздничных текстов. В целом привлекалось свыше 70 рукописей и старопечатных книг из рукописных собраний Петербурга (РНБ, БАН), Москвы (РГАДА, РГБ).
Научная новизна работы.
1. Впервые выявлен полный корпус песнопений Сретению, и на основании нотированных и ненотированных источников определена история движения текстов, связанная с изменениями литургической нормы и практики. Установлен путь письменной фиксации чина в нотированных памятниках от кондака (кондакарной нотации в Благовещенском кондакаре Q. п. 1. 32, РНБ) до полного корпуса песнопений в рукописи к. XVI–нач. XVII вв. (БАН. Строгановского собр. 44).
2. Выявлен архетип состава праздничных песнопений службы Сретения (неизменный набор песнопений) и его окружения (тексты, пришедшие из разных источников, а также предпразднства и попразднства Сретения). Определены пути формирования корпуса песнопений.
3. Привлечение старообрядческих рукописей позволило впервые представить корпус песнопений в ретроспективной дешифровке к. XVI в., включая канон, в современной нотной записи.
4. Проделанная работа дала возможность проанализировать художественные особенности чина не только на уровне невменной записи, но и на уровне музыкального звучания материала. Впервые избранный для исследования полный круг песнопений подвергся комплексному исследованию. Корпус песнопений Сретению предстает как целостное художественное произведение, обладающее как типовыми, так и индивидуальными особенностями: гимнографией, гласовой драматургией, спецификой отношений между самогласными песнопениями и пением на указанный подобен, взаимосвязью между жанром песнопения и его литургической и музыкально-поэтической функцией в форме целого.
5. Впервые последование праздничных текстов богослужебного чина рассматривалось с позиции формы и раскрытия ее ритмической организации. «Внешний ритм» задает Устав, определяя общую композицию и принципы ее развертывания, «внутренний ритм» образуют песнопения, обладающие сложной природой (песнопение имеет определенную функцию в чине и символическое значение, являет собой двуединство поэтического текста и его интонирования, имеет теснейшие связи с другими песнопениями богослужения, определяющими его контекст). Также богослужебный музыкальный материал рассматривался с позиции взаимодействия тождества и контраста, повтора и изменения на уровне частей и целого.
В итоге удалось выявить принципы работы древнерусских роспевщиков с устойчивыми интонационными и стиховыми формами древнерусского текста, определить процессуальность музыкально–поэтической формы целого, построенной на принципах тождества, подобия и контраста, логично сбалансированной местными и центральными кульминациями в развертывании музыкально–поэтического полотна.
Методология.
Избранный чин изучался согласно комплексной методике, принятой в современной науке о древнерусском певческом искусстве. Жизнь текстов в письменной традиции исследовалась источниковедческими и текстологическими методами. Анализ художественных закономерностей проводился с учетом современных методов стиховедения (В. К. Былинин), поэтики (Е. М. Верещагин), семиотики (Б. А. Успенский, П. А. Флоренский). Изучение взаимодействия музыкального и поэтического текстов опиралось на достижения современной музыкальной теории (Е. А. Ручьевская, Б. В. Асафьев).
Последование праздничных текстов рассматривалось согласно принципам ритмической организации, взаимодействия тождества и контраста на уровне частей и целого, устроения гласовой системы службы, сопряжения силлабики и мелизматики, пения на подобен и самогласен.
Практическая значимость работы состоит во введении в научный оборот, а также в современную литургическую практику и концертную жизнь полного круга древнерусских песнопений знаменного распева, вошедших в службу Сретения. Он представлен в нотированном сборнике, отражающем разножанровую целостность корпуса песнопений службы Сретения знаменного распева: двадцать восемь стихир, тропарь, кондак, величание, седальны, канон, припевы на девятой песне, светилен изложены в порядке чинопоследования.
Результаты исследования могут быть введены в курсы истории, теории и поэтики древнерусского певческого искусства. Предложенные в работе методы целостного анализа чина могут быть распространены на изучение других служб Двунадесятых праздников. Дешифровка составленного целостного сборника песнопений Сретения может помочь в аналитической работе по изучению древнерусского чина. Методы сопоставительного анализа нотированных текстов по рукописям XVI и XVIII веков могут быть полезны для дальнейших разысканий в области дешифровки беспометной нотации.
Апробация работы.
Диссертация обсуждалась на кафедре Древнерусского певческого искусства в Санкт-Петербургской консерватории. Результаты работы были представлены в публикациях и докладах на городских, всероссийских и международных конференциях.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Приложения, списка использованных рукописных и старопечатных источников, списка литературы. Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются предмет и пути исследования, представляется обзор научных работ. Первая глава посвящена истории бытования песнопений Сретению в древнерусской рукописной традиции к. XI–XX вв. Во Второй главе рассматриваются текстологические особенности песнопений Праздника. В Третьей главе песнопения Праздника предстают как художественное целое. В Четвертой главе анализируются художественные особенности каждого из выявленных нами музыкально-поэтических текстов. В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются пути дальнейшего изучения песнопений службы Сретения. В Приложении представлен полный корпус песнопений службы Сретению Господню знаменного распева, изложенный согласно порядку совершения праздничного богослужения.
Минеи
Устав представляет «композицию» службы, не расшифровывая ее, но отсылая к другим богослужебным книгам — полижанровым Минеям, Стихирарям, Иромологию. Они представляют полностью выписанные тексты песнопений и чтений.
Обратимся к Минеям.
XII-XIV века
Песнопения Сретению в Минеях древнейшего периода фиксируются на протяжении XII-XIV веков. Из рукописей этого круга были привлечены Минеи:
1. XII в. РГАДА,Ф.381, №104. Минея на февраль.
3. XIV в. РГАДА. Ф 381, №139. Богослужебный сборник.
4. XIV в. БАНД6.14.10. Минея служебная65.
В рамках периода XII-XIV века мы рассматриваем также Минею F.n.1.72 (РНБ). Хотя она создана в XV в., но последование службы Сретению соответствует Студийскому Типикону, и проясняет некоторые лакуны Миней XII-XIV веков.
Состав песнопений Сретению в просмотренных нами Минеях неустойчив и не во всем соответствует указаниям Устава Син. 330.
Для доказательства этого положения предлагаем сопоставительную таблицу, включающую данные Устава и Миней. В ней указываются следующие характеристики песнопений: жанр, количество песнопений, их последовательность в службе, тексты песнопений, музыкальные указания.
Устав и Минеи дают единые указания относительно стихир микроцикла на «Господи воззвах». Он включает три песнопения 7 гласа: «Украси свой чертог», «Восиявшаго прежде век», «Седящааго на колесище». Указание на самогласность стихир дают только две Минеи - Ф. 381, № 104(РГБ) и Ф. 381, № 139 (РГБ). Минея 16.14.10 (БАН) предписывает их петь на подобен. Возможно, также как и в Уставе, здесь имеется ввиду пение по образцу первой стихиры. На «Слава... и ныне...» исполняется первое песнопение. Однако в Минее 16.14.10 на «Слава... и ныне...» выписана особая стихира 2 гласа: «Днесь Симеон на руку». Отметим, что в Уставе (и в Минее Ф. 381, № 104) эта стихира самогласная, и поется не в сам день праздника, а в попразднство - 3 февраля, в заключении стихир на стиховне Утрени, на «Слава... и ныне...».
В отношении других микроциклов разночтения между Уставом и Минеями более существенны. Так, к стихирам на стиховне Вечерни рукописи относят разные тексты. Устав предписывает стихиру 2 гласа «Святая Святаго» и «ине две», под. «Доме евфрафов». В Минеях Ф. 381, № 104 и 16.14.10 выписаны четыре текста 2 гласа, под. «Доме евфрафов»: «Всяческаярукою», «Радуйся Симеоне», «Розорися тление», «Едина с Богом». Стихиры «Святая Святаго» среди них нет. В Минее Ф. 381, №139 микроцикл на стиховне Вечерни нами не был обнаружен. Самогласная стихира 6 гласа «Да отверзется» указана Уставом и Минеями Ф. 381, № 104, F. п. I. 72.
К стихирам на Утрени три Минеи относят шесть текстов 1 гласа, стихиры самогласны: «Глаголи Симеоне», «Прими Симеоне», «Придем и мы», «Что видя старче», «Христа Господня», «Радуйся Богородице». Первые три стихиры («Глаголи Симеоне» и две следующие) и Устав и Минеи относят к микроциклу стихир на хвалитех. Функциональная принадлежность стихир «Что видя старче» (и двух следующих) не вполне определенна. Согласно Уставу - это микроцикл на стиховне Утрени. Минея 16.14.10 предписывает эти три стихиры исполнять на хвалитех. В Минее Ф. 381, № 139 функция для этой группы не указана, а в рукописи Ф. 381, № 104 перед стихирами стоит ремарка «ино». Лишь в Минеи F. п. 1.72 перед этим микроциклом стоит ремарка «на стиховне». Особенностью этой рукописи является и наличие Славника 1-го гласа «Симеон радуйся».
Тропарь с указанием гласа выписан в Уставе и Минее F.n.1.72, без указания1 музыкальных характеристик - в Минее Ф. 381, № 104.
Устав указывает лишь место исполнения седальнов: по 2-й кафизме и по 3-й песни канона. Инципиты текстов не приводятся. В Минее Ф. 381, № 104 выписаны четыре, а в Минее 16.14.10 - три седальна без указания функции, музыкальные характеристики даны только для двух текстов. В рукописи F.n.1.72 есть указание на исполнение седальна по по 2-й кафизме, но нет ни инципита, ни текста. Для четырех седальнов, уже известных нам по Минее Ф. 381, №104 указана функция - по 3-й песни канона.
Ипакои по 1-й кафизме указан лишь в Уставе.
Прокимен выписан в Минее F.n.1.72, но текст его — «Позна Господь спасение Свое» расходится с прокимном, выписанным в Уставе.
Устав, три Минеи согласуются в указании гласа и текста канона и кондака. Минеи уточняют, что кондак - самогласен.
Припев на 9 песне канона фиксируется двумя Минеями - Ф. 381, № 104 и Ф. 381, №139. В Уставе и Минее 16.14.10 припев не обнаружен. Но в Минее F.n.1.72 выписаны четыре припева: «Подъемлет руками пресвитер Симеон», «О пресвитере Симеоне», «Недоведомо есть бывшее от Тебе», «О Христе всех Царю, победы на враги верному Ти царю даруй».
Устав предписывает пение светильна «Свят Господь Бог наш», Минея 16.14.10 фиксирует иной текст. Минея F.n.1.72 указывает два светильна: «Свят Господь Бог наш» и «Духом во святилище». В других Минеях указания на текст светильна отсутствуют.
Количество песнопений в просмотренных рукописях не одинаково. Если Устав содержит двадцать три песнопения, то в Минеях может быть как двадцатьтри песнопения (Ф. 381, № 104), так и меньше (двадцать одно - 16.14.10, тринадцать -Ф.381,№13966).
Стихиры на «Господи воззвах», на «хвалите Господа» имеют одинаковое с Уставом число песнопений. К группе стихир на стиховне Вечерни и Утрени Устав и Минеи относят разное количество текстов, также и инципит первой стихиры не совпадает в рукописях. Кроме того, количество стихир на стиховне избыточно по сравнению с Уставом (Устав - три стихиры, Минеи - четыре) . Устав обозначает только два седальна. Минеи (Ф. 381, № 104, 16.14.10) приводят тексты 3-4 седальнов.
Не совпадают и жанровые характеристики песнопений, данных в Уставе и Минях. Ипакои по 1-й кафизме, отмечен в Уставе, но нет его в Минеях. И, наоборот, икос, припев на каноне фиксируется только в Минеях. Между Минеями также нет единства.
Текстологические наблюдения над праздничными песнопениями
Мы проследили историю фиксации песнопений Сретению знаменного роспева на протяжении XII-XVII вв. В итоге нам удалось выявить самые полные списки, содержащие музыкально-поэтические тексты праздника. Теперь же мы обратимся к музыкальной текстологии праздничных песнопений. Определим пути нашего исследования.
Для того чтобы выявить изменения в йотировании текста и понять движение музыкального материала, мы строим графические партитуры на основании репрезентативных списков каждого из изученных периодов. Эти партитуры изучаем по следующим параметрам: 1. структура музыкального текста (разделение на колоны, где знак цезуры - кадансирующая формула), 2. организация текста (состав певческих знаков, музыкальных формул), 3. тип распева (преобладание речитации или мелизматики). На основании этих параметров мы раскрываем специфику музыкального текста каждого из включенных списков. На базе изученного материала выявляем интонационный архетип. В данном случае, архетипом мы считаем самую раннюю из известных нам версий записи . Помимо этого известного определения архетипа, мы предлагаем еще одну версию: архетип - устойчивое в веках графическое воплощение элементов изучаемого напева. Следующий этап работы - выявление редакций архетипа. Под термином редакция мы понимаем целенаправленную переработку текста, при которой изменяется музыкальная композиция153. В ряде случаев нам необходим еще один термин - вариант. Вариант - списки данной редакции, соотносящиеся друг с другом как графические и интонационные версии. При этом композиция песнопения не меняется.
Текстологические исследования показали, что на протяжении XII - XVIII веков в рукописной книжности проходила работа не только по формированию репертуара, но и по редактированию музыкально-поэтического текста. Она была обусловлена одновременно как требованиями Устава и книжной справой, так и поиском средств музыкальной выразительности.
В службе Сретения насчитывается 38 гимнографических текстов, и осуществить детальное текстологическое исследование всех песнопений не представляется возмолшым, тем более, что значительная часть текстов фиксируется далеко не во всех рукописях. Поэтому в данном исследовании мы излагаем наблюдения над музыкальной текстологией песнопения, которое фиксируется во всех просмотренных нами списках, также мы обращаемся к архетипу состава (семь текстов), стихире-осмогласнику и канону 3-го гласа. Таким образом, предметом нашего рассмотрения были избраны следующие тексты:
1. Песнопение, которое фиксируется во всех просмотренных нами списках. Это стихира шестого гласа «Да отверзется дверь небесная...». Данный текст выполнял функцию Славника. Согласно Студийскому Уставу (Син. 330), этот текст полагалось петь как Славник на стиховне Вечерни, а Иерусалимский Устав предписывал исполнять эту стихиру в завершении микроцикла на «Господи воззвах» Великой Вечерни.
2. Архетип состава праздничных текстов, в который входят, помимо стихиры «Да отверзется дверь...», еще два микроцикла. «Глаголи Симеоне...» (три стихиры), 1-го гласа, «Украси свой чертог Сионе...» (три стихиры), 7-го гласа. Первый микроцикл Студийский Устав предписывал исполнять на «Хвалите Господа» в ряду песнопений Утрени. В эпоху Иерусалимского Устава функция изменилась, и микроцикл стал исполнятся на «Господи воззвах», на Великой Вечерни. Второй микроцикл («Украси свой чертог...») также поменял функцию в связи с изменением уставной традиции. В Иерусалимском Уставе его полагается петь на стиховне Великой Вечерни, в то время как Студийский Устав предписывает исполнение на «Господи воззвах». То есть с течение столетий микроциклы изменяют функцию не только в рамках одного чина, но и приуроченность к тому или иному чину (-Утреня).
3. Стихира-осмогласник «Иже на херувимех седяй...», фиксируемая в Стихирарях, начиная с XIV в.
4. Канон 3-го гласа, представляющий собой объемную музыкально-поэтическую форму. Полностью канон знаменного роспева (ирмосы и тропари) записывается в двух рукописях XIII (РНБ. Соф. 385) и к. XVI (Строг. 44) веков.
Каждый из указанных текстов представляет индивидуальный тип музыкальной организации. Стихира «Да отверзется дверь...» согласно Иерусалимскому Уставу является Славником, это песнопение-аутомелон. Организация стихир в микроциклах представляет собой отражение принципа подобия, согласно которому вторая и третья стихира распевается по образцу первой. Песни канона являют нам такой тип соотношения образца и подобия, в котором образцом для последующих тропарей предстает ирмос. Наконец, форма стихиры-осмогласника уникальна. Отметим, что песнопения-осмогласники - не частое явление в последовании песнопений двунадесятым праздникам. Нам известны только два праздника: Сретение и Успение (стихира «Богоначальным мановением...»).
В текстологический аспект рассмотрения не вошли тексты, имеющие единичные фиксации, а также музыкально-поэтические жанры, роспевы которых появились в заключительный период формирования йотированного корпуса песнопений.
Для выявления репрезентативных списков, фиксирующих указанные песнопений, мы изучили все известные нам рукописи.
Обратимся к стихире-славнику «Да отверзется дверь небесная». Это песнопение шестого гласа, обозначение подобна или самогласна отсутствует. Согласно Студийскому Уставу стихиру положено исполнять как Славник на стиховне вечера. Но в списках Стихирарей XII-XIV вв. ремарка «славник на стиховне вечера» имеется только в рукописях - Q. п. I. 15 (XII в.) и Ф.113, № 3 (XIV в.). В Стихираре Соф. 384 (1156-1163 гг.), Ф. 218, № 740 (1-я пол. XIII в.), Ф. 256, № 420 (к. XIV-нач. XV вв.) мы видим иное место исполнения - «заутра», в рукописи 34.7.6 (XII в.) функция не выписана.
Интонационный архетип стихиры, самая ранняя из известных нам версий записи, находится в рукописи 1156-1163 гг. Соф. 384 (РНБ). Списки 34.7.6 и Ф.218, №:740 представляют редакцию архетипа. Остальные три списка (Q. п. I. 15, Ф.113, № 3, Ф. 256, № 420) содержат иную мелодическую версию песнопения. Отметим, что две музыкальные версии имеют общие особенности музыкальной композиции и графики. Это проявляется в том, что структура музыкального текста (разделение на строки, где знак цезуры — кадансирующая формула) двух музыкальных версий текста стихиры одинакова: музыкально-поэтический текст делится на шестнадцать колонов.
Состав певческих знаков, музыкальных формул устойчив в указанных шести списках стихир. Четырнадцать инициальных и десять заключительных музыкальных фрагментов из шестнадцати колонов имеют практически одинаковое начертание
Однако есть существенные разночтения в графике и типе роспева между двумя музыкальными версиями. Прежде всего, это относится к заключительным музыкальным формулам.
Типы распевания текстов
Мы рассмотрели становление композиции службы Праздника с точки зрения чинопоследования, развертывания череды гласов, смены песнопений на подобен и самогласных. Следующим важным формообразующим элементом является тип распевания текстов того или иного песнопения.
Обратимся к рукописи Строг.44. Песнопения имеют разные типы распевов: силлабический (включающий небольшое количество внутрислоговых распевов), силлабо-мелизматический (содержащий тайнозамкненные обороты, в том числе лица и фиты), мелизматический (имеющий большое количество внутрислоговых распевов). Каждое песнопение или микроцикл представляет тот или иной тип распевания текста. Смена типов распевов прведена в Таблице № 7
В связи со значимостью праздничной службы, большинству песнопений свойственны силлабо-мелизматические или мелизматические роспевы. Уже для песнопений Малой Вечерни (зафиксированных в дополнительном разделе праздника) характерна распевность. В стихирах на «Господи воззвах», на стиховне не много речитативных знаков, в то же время обязательны одна-две фиты. В разделе Великой Вечерни основной тип распева силлабический: 10 песнопений - силлабического, 6 песнопений - силлабо-мелизматического, 2 песнопения мелизматического распевов. В чине Утрени между типами распевов выдержано равновесие: 7 песнопений силлабического, 4 песнопения силлабо-мелизматического, 6 песнопений мелизматического распевов. Смена типов распевов основана на контрастировании силлабики и мелизматики, что обуславливает интенсивность смены музыкального события. Этот прием проявляется в таких соотношениях:
а) Микроцикл и Славник. Стихиры на «Господи воззвах» Великой Вечерни силлабика. «Слава... и ныне...» - силлабо-мелизматический распев. Стихиры на стиховне Великой Вечерни - силлабо-мелизматический распев. «Слава... и ныне:..» — мелизматика. Стихиры на хвалитех Утрени - мелизматика. Славник - силлабика.
б) Контрастирование стихир внутри микроцикла. Стихиры на литии Великой Вечерни. Силлабо-мелизматическая 1-я, силлабические 2-я, 3-я, силлабо мелизматическая 4-я, силлабические 5-я, 6-я, силлабо-мелизматические 7-я, 8-я, силлабическая 9-я
в) Контраст роспева между песнями канона (1-й и 3-й, 3-й и 4-й, 5-й и 6-й).
Выбор типа роспева имеет не только специфически музыкальные причины, но зависит как от литургической функции, так и от жанра песнопения.
Отметим, что распевность, возрастающая ближе к концу каждого раздела службы, связана с функцией заключительных песнопений. Так, Малая, Великая Вечерни, Утреня завершаются торжественным мелизматическим распевом тропаря, содержание которого в сжатом виде передает суть празднуемого события, а поэтический текст носит славильный характер. Заключительной части Великой Вечерни принадлежат стихиры на стиховне и Славник-осмогласник, роспев которого соответствует его функции, о которой говорилось выше. Завершающие праздничные песнопения Утрени особо выделяются мелизматикой и продолжительностью звучащего времени (трижды поется светилен, по окончании которого сразу звучат стихиры на хвалитех, также отмеченные распевностью), что связано с главенствующей идеей заключительного раздела Утрени - идей света.
Распевы большинства песней канона силлабичны, что свойственно данному жанру
Смена типов распевов также как и соотношение гласов, способствует становлению пространственно-временной музыкальной композиции службы и связана с содержанием песнопений, их функцией в контексте чинопоследования. И это прослеживается на всех уровнях (песнопение - группа песнопений - раздел службы -служба).
Утреня
Праздничные песнопения Утрени открываются пением тропаря. Троекратное пение тропаря в конце Вечерни и начале Утрени соединяет эти службы. С другой стороны, многократное исполнение песнопения после шестопсалмия служит открытием нового раздела праздничных песнопений. По н псалме исполняется стихира 6 гласа, являвшаяся Славником стихир на «Господи воззвах» Великой Вечерни. Таким образом, Утреня открывается песнопениями ранее звучавшими.
Новым центральным жанром Утрени является канон. По определению Б.А. Шиндина он представляет собой сложноорганизованную форму, «составной жанр»245. В основе строения формы — трехфазность, которая прослеживается на нескольких уровнях. «Канон явно делится на три части: 1 и 3 песнь (вторая употребляется лишь в великий пост), после которых положено «междупесние» в виде седальна ...; 4-6 песней, после которых имеется свое «междупесние», состоящее из кондака и икоса (остаток древнего 24-строфного кондака),... и 7-9 песней с пением «Честнейшую»»246. Поскольку песнопение «Величит душа моя Господа...» в праздники не поется, то вместо него уставом положено петь припевы праздника. . Каждая песнь канона представляет собой сочетание ирмоса, тропарей, катавасии. Ирмос - первый тропарь в песнопении. Следующие за ним тропари сюжетно и композиционно строятся по образцу ирмоса, катавасия - последний тропарь, завершает песнь. И, таким образом, в каждой песни канона просматривается принцип трехчастного строения. В ирмосе закрепляется мелодико-смысловая модель. Она развивается в последующих тропарях. Ирмос-катавасия - имеет резюмирующее значение и играет роль своеобразной репризы247.
Согласно Уставу в каноне Сретения ирмос поется дважды в начале каждой песни, тропари положено петь «на двенадцать». Здесь имеется ввиду количество стихов библейской песни, к которым припеваются тропари248. Поскольку в каждой песни по три тропаря, то каждый тропарь должен быть повторен четыре раза. Катавасией на праздник Сретения является сам ирмос песни. То есть основу каждой песни составляют параллельные конструкции повторяющихся ирмоса и тропарей. Четырежды повторенные тропари создают строфичность песни249. Ирмос-катавасия служит обрамлением песни250.
Восемь песней канона одногласовые и распеваются на третий глас, сродномузыкальный стихирам на стиховне (седьмого гласа).
В Строг.44 зафиксированы ирмосы, тропари, припевы на девятой песни. В старообрядческой рукописной традиции фиксируется кондак Сретения первого гласа, который мы и будем рассматривать по рукописи Тек. пост. №289 (2-я четв.ХУШ века). К сожалению, нами не выявлен седален знаменного роспева по третьей песни канона. Он не фиксируется ни Стихирарях Строг.44, Кир.-Бел.586/842, ни в старообрядческой рукописной традиции, ни рукописях второй половины XVII века.
«Библейские песни ... представляют собою обоснование канонов. ... девять песен дали темы авторам канонов для составления отдельных песен оного. Это совсем очевидно из содержания так наз. «ирмосов», которые очень часто составлены из отдельных выражений данной библейской песни, или даже целиком ее воспроизводят» . Ирмосы канона Сретения не являются исключением. Их содержание весьма тесно связано с библейскими песнями. Однако это не подразумевает тематической связи между тропарями и ирмосом. В каждой песни взаимоотношения тропарей и ирмоса складываются особым образом. Это может быть единое окончание (1-я, 4-я, 5-я, 7-я, 8-я песнь), общая лексика (1-я песнь), литературный прием (сопоставление: 3-я, 6-я песни), толкование, объяснение темы ирмоса (5-я песнь). Таким образом, создается цепочка связей: библейская песнь - ирмос, ирмос - тропари. Благодаря такой гибкой организации каждая песнь является выразителем празднуемого события.
Подробнее рассмотрим особенности поэтической организации песен (см. Приложение, с. 35-55).
Содержание ирмоса первой песни связано с первой песнью священного писания (песнь Моисея, воспевающая избавление Израиля от войска фараонова) темой и общей лексикой: «гако ст"Ьнд ко wrovtT fe WEA полы вода», «понлю господевн слтно БО проглдшА (Христос)» (ирмос), «U)rWt4"fclJJA ико гт нд ВОДЫ», «ПОИМ ГОСПОДЕВН СЛДБНО ЕО ПАОСЛДБНСА» (песнь Моисея252).
Взаимосвязи между ирмосом и тропарями устанавливаются- на уровне лексики. Главной идеей 1-й песни является сравнение: Солнце (ирмос) и Солнце-Христос (1-й тропарь); как стена - вода (ирмос) и «истечение» воды облаками (1 тропарь), облако легкое — руки Богоматери - руки Симеона (1 и 2 тропари); природа, подчиняющаяся своему Создателю, как тогда — в Ветхом Завете, так и теперь в Новом; тогда -израильский народ, воспевший Бога, ныне - мы (ирмос и 2,3 тропари).
Таким образом, идея «принесения Христа-Младенца Богородицею в Церковь, встреча Его старцем Симеоном», предваряется воспоминанием о божественном содействии человеку в Ветхом Завете, и завершается мыслью о смирении «Создателя всей твари» до «зрака человеческого». Единое завершение ирмоса и тропарей словами библейской песни «поішо ГОСПОДЕЕН МДВЕНО ко прослдЕнсА» сообщает песни целостность.
Тему для содержания ирмоса третьей песни канона дает вступление библейской песни Анны, матери пророка Самуила: «Утвердися сердце мое во Господе» (библейская песнь), «Утвержение на тя надеющимося...» (ирмос третьей песни).
Эта же тема отражена и в дальнейшем содержании ирмоса: Господь, являющийся утверждением надеющимся на него, утверждает и новозаветную Церковь, которую «стяжал честною своею кровию». Таким образом, идея «утверждения в Боге», представленная в содержании ирмоса, является актуальной как во время Ветхого завета, так и во времена Нового завета.
Идея сопоставления событий Ветхого завета и Нового завета, категорий вечности и времени развивается в последующих тропарях: «Шрша дшо зо_оігц і ШЕЖЕ ВЕКО -пмкорждшо. ЛШДЕНЕЦЕ НЗО-ДЕЕЫ и НЕТлЕНЕнын» (1-й тропарь), «Ждддоалшм ЕЫБШД прыЕстнго (подразумевается Адам) - ... дшдЕиискоБЛБО шкд» (2-й тропарь), «ЗЕМЛЮ НСЧЛДНЕ ПДКН ТЕНШН КО НЕН - БОГШТБЛ ГО0Б(1ЛЗН ECTEtTM СОДЕТЕ/ЇА АКО НЕПАЕЛОГКЕНО ДШДЕНЕІЕБОЕДЬО AEHfА» (Из земли происшедшее и снова в нее отходящее естество - Создатель явил сообразным Божеству, соделавшись Младенцем) (3-й тропарь).
В тексте ирмоса четвертой песни новозаветное содержание обрамляется цитатой и перифразом библейской песни пророка Аввакума (подчеркнутые фразы): «11жріМД ;іоиіЕьі_доЕіодБіЕИ ... ьиісік шншлсА_ {А тс ЕО_ ЕДЛинА_ в песне четвертой, пророка Аввакума -ji_mdbi_C0_tifDQdab_3E vl ,A) - Последняя строка ирмоса - перифраз библейской песни является общим в завершении каждого из трех тропарей, рефреном всей песни (аналогичный прием был в первой песни).
Пятая библейская песнь написана пророком Исайей. Имя пророка, а не текст этой песни является связующим звеном с ирмосом пятой песни канона. Содержание ирмоса представляет собой перифраз паримий (пророчества Исайи, читавшихся на Великой Вечерне), благодаря которому возникают связи не только внутри канона, но между песнопениями Утрени и Вечерни.
