Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концептуализация внешнеполитических приоритетов и политики безопасности 19
1.1 .Тронные речи короля Абдаллы II 19
1.2. Документы доктринального характера и внешнеполитические инициативы короля 32
Глава 2. Институциональные основы внешнеполитического курса и политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства 42
2.1.Деятельность Министерства иностранных дел в области внешней политики и безопасности 42
2.2. Участие Королевских Вооруженных Сил в реализации интересов безопасности Иордании 63
2.3.Управление общей разведки как ключевой элемент системы безопасности королевства 78
Глава 3. Приоритетные направления внешней политики Иордании 90
3.1 .Иордано-американские отношения 90
3.2.Иордано-иракские отношения 100
3.3. Отношения со странами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива 109
3.4.Иордано-турецкие отношения 112
3.5.Иордано-российские отношения 120
Глава 4. Специфика политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства в 1999-2008 гг 138
4.1.Ближневосточное урегулирование 138
4.2. Деятельность в сфере противодействия терроризму 150
4.3.Нетрадиционные аспекты безопасности ядерная программа, проблема миграционных потоков и беженцев из зон локальных конфликтов 166
Заключение 177
Список использованных источников и литературы 185
Приложение
- Документы доктринального характера и внешнеполитические инициативы короля
- Участие Королевских Вооруженных Сил в реализации интересов безопасности Иордании
- Отношения со странами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива
- Деятельность в сфере противодействия терроризму
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования объясняется несколькими моментами.
Во-первых, 1990-е годы были отмечены значительным ростом роли Ближнего Востока в мировой политике, экономике и энергетике. Выстраивание отношений с ближневосточными странами в этот период как никогда стало рассматриваться в качестве фактора геостратегического позиционирования государств и ориентировало их к принятию адекватных мер по обеспечению своих национальных интересов. Следствием этого стали существенные структурные, а по сути - кризисные, изменения в региональной системе международных отношений в начале 2000-х годов, которые актуализировали борьбу за региональное лидерство при активном вмешательстве великих держав. Вместе с тем, существенный рост уровня глобальной взаимозависимости сделал вопросы обеспечения комплексной безопасности системообразующим компонентом региональной политики ближневосточных государств, чей статус и стратегический потенциал измерялись способностью адаптироваться к существующей конъюнктуре и выстраивать конструктивные отношения со всеми элементами региональной системы безопасности.
Во-вторых, в рассматриваемый период наметилась эволюция вызовов и угроз безопасности ближневосточных государств в сторону транснационализации и интеграции конвенциональных и неконвенциональных аспектов. Это объективно актуализировало поиск новых форм и схем противодействия, а также вносило коррективы в систему внешнеполитических приоритетов арабских государств.
В-третьих, приобрела устойчивость тенденция к структурному усложнению и росту взаимосвязи локальных конфликтов на Ближнем Востоке, что привело к диверсификации моделей конфликтного и постконфликтного урегулирования. Поэтому эффективное решение данных проблем мыслилось только через широкую международную кооперацию. Таким образом, динамическая связка внешней политики и политики безопасности
ближневосточных государств, включая Иорданию, стала частным, но закономерным проявлением указанной тенденции.
В-четвертых, в целом возникла жизненная потребность в эффективном управлении процессами развития, одним из средств которого стало комплексное решение вопросов внешней политики и безопасности в контексте единства целей устойчивого внутреннего развития государства.
В-пятых, Иордания традиционно выступала одним из ключевых элементов ближневосточной политики англо-саксонских государств - США и Великобритании. Поэтому реализация внешней политики и политики безопасности Хашимитского королевства может рассматриваться как специфическая модель непрямой проекции силы великих держав на стратегическое пространство Ближнего Востока и фактор динамики региональной системы международных отношений.
В-шестых, приход к власти молодого короля Абдаллы II обозначил качественно новый этап национально-государственного строительства Иордании, характеризующийся концептуализацией идей внутренней стабильности и акгивной внешней политики как взаимосвязанных компонентов «естественного лидерства» Иордании на Ближнем Востоке.
В-седьмых, иорданское королевство последовательно проводит курс на интеграцию арабо-мусульманской и либерально-демократической ценностных систем в решении задач социально-политической модернизации. В условиях ближневосточных реалий подобный эксперимент, с одной стороны, сопряжен с высоким уровнем риска, а с другой — позволяет говорить об «иорданской модели» как специфической форме национального развития арабских государств в начале XXI вв. Соотвественно, речь идет и о качественно новом формате межцивилизационного взаимодействия Востока и Запада, что приобретает самостоятельное концептуально-методологическое значение.
Степень научной разработанности темы.
Необходимо отметить, что в условиях отсутствия целенаправленных исследований институциональных и концептуальных основ внешней политики и политики безопасности Иордании, основной акцент делался преимущественно на
рассмотрение позиции королевства по узловым событиям региональной политики, что, во-первых, сужало и десистсматизировало предметную область аналитических разработок, а во-вторых, объективно препятствовало выявлению механизмов, принципов и закономерностей принятия решений в сфере внешнеполитического и военно-стратегического планирования.
Важный вклад в исследование эволюции внешнеполитического и оборонного курса Иорданского Хашимитского Королевства в контексте ближневосточного урегулирования и политики великих держав внесли труды А.Р. Аганина, А.В. Демченко, К.А. Капитонова, А.А. Корнилова, О.А. Колобова, Е. Я. Сатаповского, З.А. Соловьевой, А.Ж. Хасянова, В.Ф. Щенникова, А.Д. Эпштейна.
Вопросы развития национальных сил безопасности, антитеррористической деятельности и международного сотрудничества Иордании в этой области получили освещение в работах Л. Данилова, Н.В. Жданова, А.А. Игнатенко, К.А. Капитонова, Г.И. Мирского, С.А. Модестова, К.И. Полякова, М. Фалькова, К.З. Хамзина, Т.А. Шмелевой, А.Д. Эпштейна, В.П. Юрченко.
Проблема развития национальной ядерной программы и сопряженной с ней энергетической безопасности Иордании нашла отражение в аналитических разработках Н.С. Глебовой, В. Пашкова, С.Н. Саруханяна, В.И. Сотникова, P.P. Сулсйманова.
Исследование системы государственной власти Иордании, включая институт монархии, а также этноконфессиональной и социально-клановой структуры Иорданского общества как факторов внутренней безопасности и процесса принятия политических решений, наиболее полно раскрыты в трудах А.Р. Аганина, Ахмада Абу Сахйюна, М.А. Сапроновой, З.А. Соловьевой, Ашрафа аль-Халасы, Мухаммеда Али аш-Шабатата.
Анализ международного военно-технического сотрудничества Иордании неоднократно проводился в работах А.Г. Бакланова, В.П. Юрченко.
Отдельные факторы региональной внешней политики Иордании в контексте двусторонних отношений, взаимодействия с ЕС, международными организациями, включая евроатлантические и региональные структуры
безопасности, а также конфликтного урегулирования на Ближнем Востоке освещаются в работах Л.Х. Баазовой, У. Вурцеля, А. Дикхоффа, В.А. Заир-Бека, Г.Г. Косача, В.В. Куделева, А.К. Лукоянова, Е.С. Мелкумян, Э. Мёрфи, Ф. Нойгарта, В.П. Панкратова, А.Б. Подцероба, И.В. Рыжова, В.И. Сажина, Й. Сайеха, З.А. Соловьевой, A.M. Тронова, Р. Фридмана, А. М. Хазанова, З.Ш. Хамидова, X. Шикаки, А. Юнеманн. Тема международно-правовой субъектности Иордании и ее представительства в международных отношениях нашла отражение в работе Мухаммеда Хусейна аль-Одеталлы.
Вопросы инвестиционной и внешнеэкономической политики иорданского королевства раскрываются в работах Г.Л. Асатряна, А.А. Волович, П.Н. Мамед-задс, Н.В. Селитринниковой, З.А. Соловьевой, Басема ас-Сунны, Ибрагима Мухаммада аль-Абда.
Проблема регулирования миграционных потоков как одного из элементов неконвенциональной безопасности и региональной политики Иордании отражена в работах К.А. Абилова, Махмуда Абдаллаха Мухаммеда аль-Хабиса.
Значительный вклад в анализ этнополитических аспектов национальной безопасности Хашимитского королевства и влияния трансрегиональных связей северокавказской диаспоры Иордании на внешнюю политику, в частности -динамику иордано-российских отношений в 1990-х - 2000-х гг., внесли исследования Ю.А. Балашова, К.И. Полякова. В то время, как генезис и исторические этапы миграции в места компактного проживания черкесской общины в рамках Ближнего Востока получили достаточно подробное освещение в работах Ф. Бадерхана, А.А. Ганич. Вопросы социокультурной адаптации адыгской диаспоры в Иордании нашли отражение в работе НЛО. Халаштэ.
До недавнего времени оставался открытым вопрос о концептуальных основах, мотивационно-ценностной и поведенческой специфике Иордании на региональной и международной политической арене. Вместе с тем как в отечественной, так и зарубежной историографии не получили заметного развития вопросы, связанные со структурно-функциональной спецификой органов государственной власти, ответственных за выработку и реализацию
внешней политики и политики безопасности, а также затрагивающие деятельность спецслужб.
В качестве объекта исследования выступают внешняя политика и политика безопасности Иорданского Хашимитского Королевства.
Предметом исследования является выработка и осуществление основных направлений внешней политики и политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства в 1999-2008 гг.
Целью исследования является рассмотрение основных направлений внешней политики и политики безопасности Иордании в период с 1999 по 2008 гг., а также определение степени их соотношения в контексте реализации задач комплексного развития королевства.
Для достижения поставленной цели представляется целесообразным решить следующие задачи:
1) исследовать концептуальные основы внешнеполитического
планирования и политики безопасности Иордании и с этой целью - изучить
содержательные аспекты стратегической документации, внешнеполитических
инициатив Абдаллы II, а также его мировоззренческую специфику на основе
коптеит-апализа официальных посланий Национальной Ассамблее;
рассмотреть институциональные основы формирования внешней политики и политики безопасности Иордании и с этой целью - осуществить структурно-функциональный анализ органов государственной власти, ответственных за реализацию установок в этих областях;
проанализировать динамику и основные направления развития двусторонних отношений королевства с великими державами и региональными центрами силы;
4) рассмотреть основные приоритеты иорданского королевства в сфере
безопасности, включая антитеррористическуга деятельность, развитие
национальной ядерной программы, этнический и демографический факторы.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1999 по 2008 гг. Выбор нижней грангщы объясняется тем, что именно в 1999 г. состоялся переход власти от короля Хусейна бен Талала к Абдалле II, что обозначило
новый этап в развитии Иорданского Хашимитского Королевства. Выбор верхней границы продиктован тем обстоятельством, что в 2008 г. произошла смена высшего политического руководства двух великих держав — России и США,— что в ближайшей перспективе окажет непосредственное влияние как на параметры региональной системы международных отношений, так и на динамику внутренних процессов в Иордании. Это становится тем более очевидно, если принять во внимание весь комплекс политических, военных, экономических, финансовых и торговых отношений, связывающих Хашимитское королевство со странами Запада, и ту роль, которую традиционно играла Иордания в ближневосточной политике великих держав. Кроме того, 7 февраля 2009 г. исполнится десять лет с момента интронизации Абдаллы II. Данный срок является, с нашей точки зрения, достаточным для подведения предварительных итогов развития страны и оценки и деятельности Абдаллы II как политика, правителя и гаранта безопасности общества и государства.
Именно в период с 1999 по 2008 гг. произошли коренные изменения в мировой и региональной политике, оказавшие существенное воздействие на систему стратегического планирования Иордании и предопределившие специфику ее национального развития на современном этапе.
Употребление словосочетания «внешняя политика и политика безопасности» применительно к Иордании не является устоявшимся в отечественной и зарубежной историографии. Однако нам представляется целесообразным и обоснованным его использование с концептуальной точки зрения, поскольку позволяет лучше понять специфику системы международных отношений на Ближнем Востоке в 1999-2008 гг. и особенности стратегического планирования Иордании в данный период в контексте усиления региональной нестабильности, одним из важнейших следствий которой является интеграция вопросов безопасности во внешнеполитическую повестку дня, в то время как ключевые проблемы национальной и региональной стабильности не мыслимы без широкой междуародной кооперации. Кроме того, большинство населения королевства составляют палестинцы - наиболее обширная группа риска в общей структуре населения, - политическая лояльность и поведение которых
необычайно подвижны под воздействием арабо-израильского конфликта и мирного процесса.
Методологической основой исследования является системный подход, позволяющий, во-первых, рассматривать внешнюю политику и политику безопасности как взаимосвязанные сферы государственного управления в контексте перманентной региональной нестабильности, во-вторых, акцентировать их непосредственную корелляцию с задачами внутреннего комплексного развития страны и выстроить таким образом систему национальных приоритетов Хашимитского королевства, в-третьих, выявить специфику международно-политического позиционирования Иордании в современной системе международных отношений в-четвертых, определить роль конкретных органов государственной власти в реализации указанной системы приоритетов, в-пятых, выявить механизмы, принципы и закономерности выработки внешней политики и политики безопасности, равно как и объяснить качественные параметры стратегического планирования под воздействием объективных и субъективных обстоятельств.
В этой связи представляется целесообразным применение в качестве одной из методологических основ исследования теорию факторов, позволяющую: 1) выявить группы факторов, предопределяющих дифференциацию приоритетов внешней политики и политики безопасности; 2) установить причинно-следственные связи между актуальной международной обстановкой и процессом принятия политических решений; 3) рассматривать в качестве имеющих самостоятельное значение концептуальный, институциональный, структурно-функциональный, внутриполитический и внешнеполитический факторы; 4) рассматривать систему приоритетов внешней политики и политики безопасности как динамичную, что лишний раз подчеркивает ее непосредственную связь с процессами комплексного национального развития.
В диссертации нашли применение такие методы исследования, как анализ и синтез источников и материалов, метод восхождения от абстрактного к конкретному, метод сравнительно-сопоставительного анализа, метод ретроспеїсгивного анализа (для определения исторических предпосылок
отдельных направлений внешней политики и политики безопасности Иордании), контент-анализ, метод case-studies.
Источниковая база исследования состоит из нескольких групп материалов:
1) тронные речи, ежегодные обращения к парламенту и указы короля
Абдаллы II, содержащие официальную позицию высшего политического
руководства страны по вопросам национального развития, включая внешнюю
политику и политику безопасности. Данная категория источников является
основополагающей для целей исследования, находится в открытом доступе и
обладает высокой степенью надежности и достоверности, с точки зрения анализа
приоритетов Иордании в сфере внешней политики и политики безопасности.
Вместе с тем, данные документы характеризуются высоким уровнем
идеализации и генерализации, что не раскрывает в достаточной мере механизмов
практической реализации стратегических установок.
заявления и интервью Абдаллы II, позволяющие сформировать представление о личном отношении монарха к актуальным политическим событиям. Данные материалы находятся в свободном доступе и опубликованы в большинстве случаев в официальных источниках правительственной информации Иордании, а потому по степени надежности вполне сопоставимы с первой группой. Их специфика заключается в том, что содержащиеся в них оценки более субъективны, что даст возможность соотносить их с существующими концептуальными разработками и прогнозировать направления политического маневрирования руководства страны.
документы, фиксирующие политические взгляды короля Хусейна и бывшего наследного принца Хасана, позволяющие проследить преемственность в эволюции мировоззренческих и идеологических установок короля Абдаллы II.
4) заявления и выступления высокопоставленных государственных
деятелей Иордании, отражающие восприятие приоритетов внешней политики и
политики безопасности на уровне отдельных ведомств. Данный массив
источников также является важным, однако, содержащиеся в нем идеи носят
соподчиненный хараісгер по отношению к инициативам короля, хотя и
раскрывают некоторые практические аспекты реализации внешнеполитических установок.
5) документы доктргтального характера, являющиеся продуктом межведомственного взаимодействия и содержащие концептуальные основы национального развития Иордании, в соотношении с которыми формируется система приоритетов в области внешней политики и политики безопасности. Данный тип источников обладает повышенной теоретической значимостью для целей исследования, поскольку синтезированные в нем идеи носят устойчивый характер и отражают квинтэссенцию стратегического планирования. Соответсвенно, высокой степенью достоверности обладает содержащаяся в них информация. Материалы также находятся в свободном доступе.
6) документы отдельных ведомств, отражающие специфику стратегического планирования на уровне внутренней политики и содержащие внешнеполитический компонент. Данная категория источников носит, по большей части, вспомогательный, разъясняющий характер, поэтому ее теоретическая значимость должна рассматриваться через призму указанных выше материалов.
7) документы, регулирующие внутренний распорядок отдельных ведомств
и позволяющие анализировать их структурно-функциональную специфику,
равно как и оценить оперативность и эффективность процесса принятия
политических решений. Материалы данной группы немногочисленны и не
связаны напрямую с реализацией приоритетов внешней политики и политики
безопасности, однако дают представление о качественных аспектах данного
процесса. Их существенным недостатком является инертность содержащейся
информации и замедленная реакция на конъюнктурные колебания.
8) документы российского внешнеполитического ведомства, дающие
представление о специфике и структуре двусторонних отношений, а также
российском восприятии роли Иордании в региональной политике. Представлены
аналитическими записками, сообщениями, докладами об эволюции позиции
Иордании по вопросам ближневосточного урегулирования, по проблеме Ирака,
Ливана, российско-иорданским отношениям и т.д. Содержащаяся в них
информация обладает высоким уровнем достоверности, надежности и структурированности. Главным недостатком является фрагментированность данных и ограниченность доступа, что объясняется распрострнением режимом секретности на их отдельные группы.
9) иорданское внутреннее законодательство, регулирующее статус и
деятельность органов государственной власти, а также вопросы национальной
безопасности. Находится в свободном доступе, по большей части на арабском
языке. Данная категория источников обладает наивысшей степенью
достоверности, сопоставимой с материалами первой и четвертой групп.
Недостатком является недостаточная детализация структурно-функциональной
специфики соответствующих ведомств. Часть законодательных акгов вводится в
оборот автором впервые в отечественной историографии. В частности, «Закон о
запрещении терроризма», «Закон об Управлении общей разведки».
10) документы ООН и других меэюдународных организаций,
характеризующие степень участия Иордании в решении международно-
политических проблем. Находятся в свободном доступе и являются объективным
критерием внешнеполитической активности Иордании, хотя и не отражают всего
круга приоритетов Аммана. Существенная часть инициатив Иордании не
институционализирована и носит в силу своей политической неоднозначности
неформальный характер.
международные двусторонние и многосторонние договоры Иордании и материалы межправительственных конференций по вопросам ближневосточной политики. В целом, совпадают по качественным характеристикам с восьмой и девятой группами источников.
материалы специализированных международных выставок вооружений «СОФЕКС», позволяющие отслеживать конъюнктуру регионального рынка вооружений и тенденции военно-технического сотрудничества Иордании. Содержат богатый фактический материал о военно-техническом сотрудничестве Иордании, а потому являются умеренно доступными без ущерба для достоверности и надежности.
13) материалы консультаций с ведущими российскими экспертами-
ближневосточниками а оперативно-дипломатическим составом по вопросам
внешней политики и политики безопасности Иордании. Являясь субъективной по
своей сути, данная группа источников является одной из наиболее уникальных,
поскольку основана на личном опыте восприятия специалистами иорданской
политической действительности сквозь призму профессиональных навыков и
знаний. Поэтому данная группа источников содержит аналитический компонент,
который позволяет синтезировать закономерноси процесса принятия
политических решений иорданским руководством и выполнять прогностические
функции, что является крайне важным с точки зрения задач исследования.
14) доклады и отчеты меэ/сдународных научно-исследовательских центров
и неправительственных организаций по вопросам социально-политического и
экономического развития иорданского королевства. Данная категория
материалов позволяет сформировать представление о характере стоящих перед
руководством страны проблем, которые способны оказывать влияния на
отдельные направления внешней политики и политики безопасности. Вместе с
тем, необходимо учитывать, что данный источник тесно связан с политическим
компонентом, поэтому требует осторожного отношения и взвешенных оценок.
Кроме того, документы подобного рода содержат богатый фактический
материал, который способен стать основой независимых оценок.
Научная новизна исследования имеет содержательный, методологический и историографический аспекты.
С содержательной точки зрения автором впервые предпринимается попытка комплексного исследования соотношения приоритетов внешней политики и политики безопасности Иордании в контексте перманентной региональной нестабильности, а таюке производится анализ концептуальных основ сложившейся системы приоритетов и ее генетическая связь с задачами всеобъемлющего внутреннего развития. Устанавливается, что система приоритетов вешней политики и политики безопасности иорданского королевства воспроизводится на уровне системы двусторонних отношений.
Новым для отечественной историографии также является попытка автора исследовать структурно-функциональную специфику органов государственной власти, непосредственно ответственных за реализацию внешней политики и политики безопасности Иордании, - Министерства иностранных дел, Управления общей разведки и вооруженных сил.
В методологическом плане новизна исследования заключается в предложенной автором аналитической модели четырехуровневой международно-политической идентичности Иордании, которая позволяет эффективно анализировать мотивационные и содержательные аспекты внешней политики и политики безопасности Хашимитского королевства и включает в качестве составных элементов: 1) государствоцентричную идентичность, апеллирующую к идеям гражданственности, этнокультурному плюрализму как источнику национальной специфики иорданского общества и абсолютизирующую политическую независимость государства; 2) приверженность либерально-демократическим ценностям; 3) принадлежность к единой арабской нации; 4) принадлежность миру ислама.
Также в целях выявления концептуальной специфики иорданской внешней политики в рассматриваемый период автором впервые вводятся понятия: 1) «рациональный панарабизм», квалифицирующими признаками которого является, во-первых, манипуляция идеей арабского единства перед лицом внешних угроз и стремление к решению вопросов региональной политики в рамках «арабской инициативы», во-вторых, политический прагматизм и абсолютное доминирование национальных интересов над всеми иными видами мотивации, в-третьих, опора на западных союзников и адаптация на уровне стратегического планирования либерально-демократических ценностей; 2) «исламский нормативизм», подразумевающий широкую интеграцию мусульманского религиозно-этического и ценностно-методологического компонента в систему международных отношений в качестве основы для мирного сосуществования и конструктивного взаимодействия государств. Причем оба понятия концептуально соответствуют выделенной автором
четырехуровневой структуре международно-политической идентичности Иордании.
Впервые в научный оборот вводятся «Закон о запрещении терроризма», «Закон об Управлении общей разведки», которые раскрывают стратегические и структурно-функциональные аспекты деятельности Иордании в сфере безопасности, специфическое понимание Амманом термина «террористический акт/деятельность» и его квалифицирующих признаков. Кроме того, впервые подвергаются комплексному анализу доктрииальные документы «Иордания превыше всего» и «Национальная повестка дня для Иордании», содержащие важнейшие концептуальные разработки в сфере национального развития королевства.
Историографический аспект новизны диссертационного исследования заключается в том, что предпринимается попытка рассмотреть качественные параметры системы приоритетов внешней политики и политики безопасности в указанных хронологических рамках. Это, с нашей точки зрения, вносит вклад в комплексное исследование, систематизацию и периодизацию эволюции внешнеполитического курса и политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства.
Практическая значимость исследования имеет четыре аспекта: методологический, концептуальный, историографический и образовательный.
С методологической точки зрения, представляется возможным использование результатов исследования автора для оперативного и стратегического анализа внешней политики и политики безопасности Иордании с целью оптимизации процесса принятия политических решений и прогнозирования динамики двусторонних отношений.
В концептуальном плане аналитические разработки автора могут использоваться для дальнейшего развития отечественной арабистики, а таюке исследования внешней политики, политики безопасности и системы государственного управления иорданского королевства.
Историографический аспект практической значимости исследования заключается в том, что данная работа служит целям периодизации и
систематизации общественно-политического развития Иордании, а также генезиса институтов внешнеполитического и оборонного планирования.
С образовательной точки зрения результаты научных изысканий автора могут быть интегрированы в образовательный процесс высших учебных заведений и стать основой для разработки лекционных и практических курсов по дисциплинам «История международных отношений на Ближнем Востоке», «Внешняя политика и политика безопасности арабских государств», «История дипломатии арабских государств», «Страноведение» и др.
В качестве основных положений диссертации на защиту выносятся:
Доказанное автором утверждение об внутренней взаимосвязи внешней политики и политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства в условиях перманентной региональной нестабильности и соподчиненности приоритетов в данных сферах задачам всеобъемлющего внутреннего развития.
Предложенный автором тезис о четырехуровневой структуре иорданской национальной идентичности, которая является основой внешнеполитического позиционирования королевства, а также морально обосновывает существующую систему приоритетов внешней политики и политики безопасности. С учетом этого, автор считает возможным охарактеризовать проводившуюся в 1999-2008 г. внешнюю политику как политику рационального панарабизма и исламского нормативизма.
3) Обоснованное автором утверждение о сочетании динамических и
статических факторов в процессе реализации внешней политики и политики
безопасности Иордании, что проявляется, с одной стороны, в стремлении
эффективно реагировать на изменения стратегической среды и поддерживать
реноме регионального лидера, а с другой - в традиционно акцентированном
характере внешнеполитических приоритетов, ориентированных на тесное
взаимодействие с Западом и арабо-мусульманским миром. Формируемая система
преференций является интегральным показателем взаимодействия этих
факторов.
4) Развитое автором понимание того, что противодействие новым вызовам и
угрозам, включая неконвенциональные аспекты безопасности, является одним из
доминирующих факторов международного сотрудничества Иордании и реализации системы внешнеполитических приоритетов.
5) Доказанный автором тезис о том, что взаимодействие со странами Запада, прежде всего США, является долговременным компонентом политики безопасности Иордании, а также оказывает системное воздействие на темпы и тенденции национального развития страны.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования были представлены в ходе всероссийских и региональных научно-практических конференций и семинаров, проводимых на базе Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, Нижегородского исламского института им. X. Фаизханова, Института мировой экономики и международных отношений РАН в 2006-2008 гг. Отдельные положения диссертационного исследования обсуждались и уточнялись в ходе стажировок в Департаменте Ближнего Востока и Северной Африки центрального аппарата МИД РФ, г. Москва.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования и включает в себя введение, четыре главы, разделенные на параграфы, заключение, список использованных источников и литературы, приложение.
В первой главе исследуются концептуальные основы внешней политики и политики безопасности Иордании, для чего производится контент-анализ тронных речей и обращений к парламенту Абдаллы II, а также исследование документов доктринального характера и внешнеполитических инициатив короля, формирующих целостное представление о специфике системы приоритетов Хашимитского королевства в сфере внешней политики и политики безопасности, их идейно-идеологических основах.
Во второй главе проводится анализ структурно-функциональной специфики и основных направлений деятсльпосги деятельности Министерства иностранных дел, Корорлевских Вооруженных Сил и Управления общей разведки в вопросах внешней политики и политики безопасности, что позволяет раскрыть специфику механизмов, принципов и закономерностей процесса
принятия политических решений в условях колебания стратегической среды Ближнего Востока.
В третьей главе рассматриваются приоритетные направления внешней политики Иордании в 1999-2008 гг., для чего анализируются двусторонние отношения Иордании с ведущими региональными игроками - Ираком, Турцией, Саудовской Аравией (в контексте взаимодействия с Советом сотрудничеевтва арабских государств Персидского залива), и великими державами - США и Россией. На основе анализа структуры и содержания двусторонних отношений раскрываются мотивационные и практические аспекты внешней политики Иордании на Ближнем Востоке в контексте реализации концепции лидерства и формирования эффективной системы баланса сил.
В четвертой главе анализируется специфика и система приоритетов политики безопасности Иорданского Хашимитского Королевства в 1999-2008 гг., включая ближневосточное урегулирование, антитеррористическую деятельность и неконвепциональные аспекты - национальную ядерную программу и управление миграционными потоками из мест локальных конфликтов. На основе этого раскрываются: специфика отдельных направлений международного сотрудничества Иордании в сфере противодействия терроризму, взаимосвязь системы национальной безопасности Хашимитского королевства с тенденциями развития региональной системы международных отношений и влияние этнодсмографического и ядерного факторов на процесс принятия внешнеполитических решений.
В приложении представлено авторское видение этапов выдвижения внешнеполитических инициатив Хашимитского королевства при Абдалле II, которые фиксируют принципиально новые и наиболее значимые с концептуальной точки зрения идеи иорданской дипломатии в 1999-2008 гг., а таюке отражают динамику самопозициопирования Иордании в региональной и глобальной системах международных отношений.
Документы доктринального характера и внешнеполитические инициативы короля
В 2002 г. политическим руководством страны была утверждена в высшей степени прагматичная доктрина «Иордания превыше всего» (аль-урдун ауалян), которая открывала дорогу политике целенаправленного динамичного укрепления институтов государственной власти и национального строительства. Указывалось, в частности, что данная концепция позволит превратить Иорданию в «плавильный котел», в котором этноконфессиональный и социокультурный плюрализм станет залогом формирования гражданского самосознания иорданцев. Конструктивное использование мультикультурализма должно стать импульсом к построению современного, высокоорганизованного гражданского общества, открывающего себе путь к процветанию в условиях свободы, парламентарной демократии, верховенства закона, социальной справедливости и равных возможностей. Государство позиционируется как гарант устойчивого развития, а потому на него возлагаются обязательства по «обеспечению стабильности и национальной безопасности». При этом заявленный уровень социальной ответственности государства и непосредственно Хашимитской династии вполне соответствовует ее авто стереотипу.
Отмечалось, что «Иордания превыше всего» является доктриной эффективного управления и лидерства, поэтому национальные интересы Иордании являются абсолютным приоритетом и единственной мотивационной основой проведения внешней и внутренней политики королевства. Внешнеполитический компонент концепции акцентировал внимание на том, что «сильная, достойная и непобедимая Иордания является источником мощи и неисчерпаемого потенциала арабской нации, равно как и основой стойкости братского народа Палестины». Подчеркивалось, что данная доктрина не ориентирована на самоизоляцию Иордании от арабского и мусульманского мира, центром которого она всегда являлась под управлением династии Хашимитов. Таким образом, «Иордания превыше всего» по праву считается важной вехой национального развития Хашимитского Королевства, поскольку позволила концептуально зафиксировать: Идеи государственного прагматизма как основы национального развития, функционально соединяющую на основе единства целей внутреннюю и внешнюю политику и политику безопасности. Попытку соединить модернизм и традиционализм в процессе принятия политических решений. Четырехуровневую международно-политическую идентичность Иордании, включающую: а) государствоцентричную идентичность, абсолютизирующую политическую независимость и апеллирующую к идеям гражданственности, этнокультурному плюрализму как источнику национальной специфики иорданского общества; б) приверженность либерально-демократическим ценностям; в) принадлежность к единой арабской нации; г) принадлежность миру ислама. Идею лидерства Иорданского Хашимитского Королевства в регионе и в арабо-мусульманской среде.
Необходимо отметить, что взаимодействие с мировой исламской уммой и укрепление своего особого статуса является одним из главных и наиболее устойчивых векторов внешней политики Иорданского Хашимитского Королевства.
Об этом, в частности, свидетельствует «Амманское послание» 2004 г., продиктованное религиозной и исторической ответственностью Хашимитской династии, напрямую происходящей от пророка Мухаммада, за сохранение и защиту мусульманской веры12. Иордания считает, что на сегодняшний день ислам, как системообразующий компонент арабской этнокультурной идентичности и цивилизации, стоит перед лицом двух угроз. С одной стороны, это радикалы и экстремисты, искажающие и манипулирующие священными смыслами Корана и сунны и, как следствие, практикующие религиозно мотивированное насилие в узкогрупповых целях, а с другой — неисламский мир, отношение которого к исламу развивается в рамках негативных стереотипов, сформированных преимущественно под влиянием преступной деятельности исламских экстремистов. Таким образом, указанная проблема носит системный характер, но не является принципиально неразрешимой. Поэтому активность ведущих государств исламского мира, к которым, как отмечалось, относит себя и Иордания, должна быть направлена, с одной стороны, на борьбу с указанными стереотипами и их первоосновой — исламским экстремизмом, а с другой - на раскрытие конструктивного кооперационного потенциала ислама.
В «Амманском послании» подчеркивалось, что «ислам призывает мусульман демонстрировать толерантность и ценить человеческую жизнь. Он противоположен по своей сути любым формам экстремизма, неумеренности и непримиримости, которые приводят к аберрации (искажению - А.Н.) мышления и свидетельствуют о пренебрежении религией, здравым смыслом и цивилизованным поведением. Ислам отрицает экстремизм как девиацию и считает его отклонением от истинной веры и справедливости, которое не является характерной чертой какого-либо народа, а представляет угрозу всем нациям, расам и религиям». Поэтому Абдалла II обратился к международному сообществу с призывом всемерно способствовать утверждению принципов международного права, соблюдать конвенции и резолюции ООП, отказаться от двойных стандартов и заботиться о соблюдении прав человека. Все это, по задумке монарха, должно привести к устранению несправедливости и невоздержанности в отношениях между государствами и искоренить все формы насилия.
«Амманское послание» развивает мысль о том, что ислам должен стать основой государственного мышления и социального прогресса арабских стран, привести к реформированию религиозного дискурса, осуществлению научно-коммуникационной революции и формированию самодостаточной исламской личности.14 Условием этого являются благоприятные и стабильные внешние и внутренние условия, эффективное международное сотрудничество и устойчивая общеарабская система комплексной безопасности.
В «Амманском послании» иорданским монархом фактически была предпринята попытка сформулировать концепцию «исламского нормативизма», а именно расширить и интегрировать мусульманский религиозно-этический и ценностно-мировоззренческий компонент в систему международных отношений в качестве основы для мирного сосуществования и конструктивного взаимодействия государств, как на уровне арабо-мусульманского компонента, так и в мировом масштабе, включая государства Запада.
В идеологическом плане это, по сути, предполагало синтез ислама и либерально-демократических идей. Учитывая семантические параллели, которые неизбежно должны были возникнуть при использовании слова «послание» (в исламе этим словом обозначается феномен божественного откровения пророку Мухаммаду и Коран как его материализация), а таюке особая историческая миссия Хашимитской династии, «Амманское послание» фактически сформулировало концепциию «исламского ренессанса».
Участие Королевских Вооруженных Сил в реализации интересов безопасности Иордании
Вооруженные силы (аль-кувват аль-мусалляха) являются одним из ключевых элементов системы безопасности Иорданского Хашимитского Королевства. В соответствии со ст. 127 Конституции, «в обязанности армии входит оборона Королевства и его безопасность».48 Король является Верховным главнокомандующим (аль-каид аль-ааля ли-ль-кувват аль-мусалляха) сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил (ст. 32), а также объявляет войну, заключает мир, ратифицирует договоры и соглашения (ст. ЗЗ).49 Генеральный штаб вооруженных сил исполняет функции Министерства обороны. Министром обороны является премьер-министр. Командующие родами войск подчиняются председателю Объединенного комитета начальников штабов (раис хайат аль-аркан аль-муштарака). Надзорные и координирующие функции на уровне Комитета выполняет вице-председатель Объединенного комитета начальника штабов.
Первоначальный этап формирования структуры вооруженных сил и офицерского корпуса проходил при непосредственном участии британских колониальных властей, результатом чего стало появление в 1923 г. первой иорданской (на тот момент - трансиорданской) регулярной армии - Арабского легиона.
Аутентичное арабское название «аль-джейш аль-арабий» (Арабская армия содержало в себе тонкий политический расчет, поскольку позволяло формировать ряды ВС не только за счет собственно трансиорданцев, но и выходцев из Хиджаза, Сирии, Ливана, Ирака, Палестины и т.д.
Помимо решения чисто количественных аспектов наполнения ВС, данное обстоятельство способствовало консолидации фрагментированных арабских националистических сил и выполнению внешних операций с целью снижения стратегического влияния Франции на Ближнем Востоке (в Сирии и Ливане) и, соответственно, укреплению влияния Британской империи. Этим же, в частности, объясняется и полная зависимость в указанный период иорданских вооруженных сил от метрополии.
Однако важнейшим приоритетом Арабского легиона было поддержание внутриполитической стабильности и охрана режима. До 1956 г. вооруженные силы наравне с оборонными выполняли также полицейские функции.
В 1928 г. между Трансиордаиией и Великобританией был подписан договор, определявший параметры двустороннего сотрудничества и фактически зафиксировавший британское доминирование в вопросах управления иорданскими вооруженными формированиями. Кроме того, англичане получали право дислоцировать на территории эмирата свой контингент и монополизировали вопросы внешней обороны. В то время как за национальными пехотной бригады, комендант Колледжа военных наук при Университете г. Мута, командир Механизированной бригады, вице-председатель Объединенного комитета начальников штабов. Награжден рядом международных и национальных медалей и знаков отличия. Женат. Имеет трех сыновей и двух дочерей. соединениями сохранялись функции внутреннего контроля. Тогда же численность легиона была сокращена до 600 человек и присоединен Верблюжий корпус в размере 300 человек. В 1931 г. в структуру Арабского легиона вошел Бедуинский корпус
Арабский легион подчинялся правительству эмирата. В период с 1923 по 1956 гг. его командующими являлись англичане - Ф. Пик (с 1923 по 1939 гг.) и Дж. Глабб (с 1939 по 1956 гг.).
Как отмечает К.З. Хамзин, Арабский легион был единственной национальной арабской армией, вовлеченной в активнее действия союзников против фашистов: участвовал в свержении провишистского режима в Сирии и предотвратил выступления профашистских элементов в Ираке.51 Вторая мировая война явилась важным этапом профессиональной и функциональной эволюции Арабского легиона - в его структуре была сформирована военная разведка, возглавляемая до 1956 г. британскими военными.
В указанный период обозначилась ощутимая потребность в кадрах, что привело к притоку в ряды ВС выходцев из ирбидских, керакских и салтеких кланов. Данное обстоятельство в последующем заложило противоречия между английской и иорданской частями офицерского состава и привело к ощутимым последствиям в вопросах управления вооруженными силами.
Основными центрами подготовки офицерского корпуса являлись Британская военная академия Сандхерст, Королевский командно-штабной колледж на территории самой Иордании и до 1958 г. - Багдадская военная академия. Помимо этого иорданские офицеры направлялись на курсы повышения квалификации в США, ФРГ, Пакистан и другие страны.
Договор 1946 г. между Великобританией и Иорданией сократил число британских военных прерогатив, но сохранял английские авиабазы в Аммане и Мафраке. Также вводился единый стандарт вооружений и военного снаряжения, взамен чего Лондон брал полностью на свое содержание Арабский легион. Кроме того, британская сторона брала на себя бремя подготовки иорданского офицерского состава.
Как отмечают К.З. Хамзин и В.П. Юрченко, при всех ощутимых воздействиях на развитие политических процессов в Иордании во второй половине XX в., офицерский корпус никогда не играл в жизни страны такой роли, как в Египте, Сирии, или Ираке ". Вместе с тем, именно вооруженные силы в конце 1940-х - начале 1950-х гг. стали питательной средой для концентрации антиправительственных идей. Это было связано, с одной стороны, с восхождением на политическую арену Египта в 1952 г. левой антимонархической организации «Свободные офицеры» с последующим появлением в сопредельном в Ираке и других арабских странах ее национальных ячеек, а с другой - с приток в офицерские ряды Иордании палестинцев (также носителей республиканских идей). Антирежимные настроения были весьма глубоки у выходцев из ас-Салта и севера Иордании - традиционной сферы влияния сирийских иммигрантов-националистов. Следствием всего этого стало появление тайных политических организаций наподобие египетских «Свободных офицеров», что провоцировало реакцию британского руководства и усилило межгрупповые противоречия в иорданской армии. Лидером одной из таких организаций стал капитан Али Лбу Нувар (выходец из ас-Салта), симпатизировавший Партии арабского социалистического возрождения (Баас). Актуализация в политическом дискурсе арабских стран идей баасизма, панарабизма и лево-национализма также расшатывали основы консервативной иорданской монархии.
Отношения со странами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива
Важным направлением внешней политики и политики безопасности Иорданского Королевства является сотрудничество с военно-экономическим блоком «Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива» (ССАГПЗ), членами которого являются шесть монархий: Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Оман. Идентичность социально-политических систем Иордании и стран-участниц этого объединения способствует выработке единого видения и подхода к решению ключевых проблем: арабо-израильского конфликта со всеми сопутствующими подпроблемами - Иракской, Иранской, Ливанской, сохранение режима ядерного нераспространения на Ближнем Востоке, международного терроризма и проблем социально-экономического и политического развития в рамках плана «Большой Ближний Восток». Иордания оказывает помощь в подготовке и обучении офицерского корпуса арабских стран Залива, предоставляет военных советников и, в целом, является одним из главных партнеров Совета сотрудничества в сфере безопасности и поставок вооружений. С 1999 г. Иордания совместно с партнерами по ССАГПЗ и Египтом принимает участие в совместной оборонной инициативе «Игл резолв» под руководством министерства обороны США 09. В ходе проводимых мероприятий отрабатываются вопросы улучшения координации управления, контроля, связи и разведки в деле обнаружения и противодействия химическому и бактериологическому оружию в зоне Персидского залива .
Кроме того, Иордания принимает участие в крупнейших многонациональных учениях «Брайт стар». Так, в учениях «Брайт стар 01/02», проходивших с 8 октября по 1 ноября 2001 г., участвовали 70 тыс. военнослужащих из США (23 тыс. чел.), Египта (43 тыс. чел.), Великобритании, Германии, Франции (1200 чел.), Италии, Испании, Греции, Иордании и Кувейта .
Однако общность взглядов и стремление поддерживать добрососедские отношения отнюдь не исключает наличие прагматического и манипулятивного компонента в отношениях Иордании с этими арабскими государствами. Получение Иорданией на постоянной основе мощной финансовой подпитки со стороны стран ССАГПЗ делает неизбежным их попытки повлиять на позицию королевства по тем или иным вопросам, что превращает экономический аспект в инструмент политического давления. Данная тенденция наметилась десятилетия назад и существенно обострилась вследствие Иракского кризиса 2003 г. Это означает, что ССАГПЗ, в лице своего естественного лидера — Саудовской Аравии,- постарается сохранить status quo, объективно повышающий ее региональный и мировой статус, а Иордания, в свою очередь, будет стремиться переломить тенденцию, что задаст соответствующие направления внешнеполитической активности.
Во-первых, Амман будет предпринимать попытки диверсифицировать сферы сотрудничества с ССАГПЗ, что представляется весьма сложной задачей, поскольку в условиях перманентной нестабильности финансовая и военно-оборонительная составляющие будут неизбежно доминировать.
Во-вторых, Иордания будет стремиться играть более активную роль в урегулировании региональных конфликтов. Тем более, что статус медиатора является для нее классическим и наиболее привычным, поскольку основан на богатом опыте арабо-израильского урегулирования, умеренности политического режима и пользуется всесторонней поддержкой Запада. Вместе с тем, эта роль может не быть продуктивной, но должна создавать эффект влияния на ситуацию.
Позитивный результат в этом направлении также может быть достигнут путем активизации дипломатических усилий в рамках папарабских и панисламских международных организаций (ЛАГ, ОИК) и поддержания активного диалога с «Квартетом посредников» в ближневосточном урегулировании (ООН, ЕС, Россия и США). В комплексе это будет способствовать улучшению отношений Иордании с каждым из центров силы и, соответственно, повысит ее мировой и региональный статус.
В-третьих, что вытекает из всего вышесказанного, Иордания активное взаимодействие с малыми странами ССАГПЗ - Катаром, ОАЭ, Бахрейном и Оманом, что позволяет последним если не нивелировать, то, по крайней мере, как-то сбалансировать саудийский прессинг в рамках организации, а Иордании создать противовес экспансионистскому влиянию Саудовской Аравии в рамках региона.
Подобный формат взаимоотношений, основанный на специфике международно-политической конъюнктуры и глубоких исторических предпосылках, делает объективным рост влияния внешнего фактора и формирует благоприятную почву для тонкого и долгосрочного манипулирования.
Вместе с тем, важным контекстуальным фактором взаимодействия Иордании с ССЛГПЗ являются их союзнические отношения с США, что в условиях роста влияния Ирана на региональные процессы способно спровацировать формирование латентных стратегических союзов по принципу оппозиционности гегемонизму ИРИ и общности стратегических преференций.
Турецкий вектор иорданской внешней политики приобрел устойчивые очертания в конце 1940-х - начале 1950-х гг. и был тесно связан с борьбой региональных и великих держав за доминирование на Ближнем и Среднем Востоке.
Турция, четко обозначивашая на тот момент свою ориентацию на Запад, стремилась проводить активную внешнюю политику и воспрепятствовать распространению советского влияния, в частности, путем формирования стратегического союза с прозападными арабскими режимами - Ираком и Иорданией. Поэтому ее отношения с Хашимитским королевством целесообразно рассматривать как частные проявления реализации концепции личного лидерства в регионе (которое в сложившихся условиях мыслилось преимущественно в рамках блоковой политики).
Так, в 1946 г. Анкара заключила договор с Багдадом и Амманом о создании так называемого «мусульманского блока», предполагавшего установление власти династии Хашимитов над «Великой Сирией», а также Меккой и Мединой. Данное обстоятельство не могло не удовлетворять геополитический и лидерских амбиций Иордании, однако, естествпным образом вызвало неприятие со стороны Сирии и других ближневосточных государств, недовольных усилением позиций Турции.
В1958 г. с было заявлено о создании иракско-иорданской федерации, к которой в последующем должна была присоединиться Анкара. Однако данная попытка формирования союза прозападных государств также потерпела неудачу.
В целом необходимо отметить, что взаимоотношения Иордании с Турцией хотя и приобрели в условиях «холодной войны» стратегический характер, развивались в большей степени под воздействием экспансионистских амбиций Анкары и служили раздражающим фактором во взаимоотношениях Аммана с другими арабскими странами. Поэтому это направление внешней политики Иордании требовало известной доли умеренности и осторожности.
В период с 1999 по 2008 гг. состояние двусторонних иордано-турецких отношений не демонстрировало высокой амплитуды развития, хотя и поддерживалось на определенном уровне. Взаимодействие протекло преимущественно в сфере безопасности, включающей в себя весь спектр проблем и мероприятий по поддержанию внутренней и региональной стабильности, и в финансово-экономической сфере. При этом доминирование именно этих направлений в структуре двусторонних отношений полностью кореллировалось с системой внешнеполитических приоритетов Иордании.
Деятельность в сфере противодействия терроризму
В подходе Иордани к проблеме терроризма прослеживается инструменталистский подход, который имеет в своей основе несколько факторов. Во-первых, терроризм идентифицируется как системная угроза консервативно-умеренному режиму, что оказывает комплексное воздействие на процесс внутри- и внешнеполитического планирования, а также систему национальной безопасности. Отсюда, в частности, проистекает особо пристальное внимание к деятельности оппозиции и ее структурно-функциональным колебаниям, а также особая роль спецслужб - прежде всего, Управления общей разведки (УОР), выполняющей также контрразведывательные функции, Вооруженных Сил и Управлению общественной безопасности при МВД - в обеспечении безопасности, на уровне которых осуществляется основная антитеррористическая деятельность. Поэтому непрерывное высококачественное военно-техническое обеспечение спецслужб и армии является залогом их эффективности, а относится к категории первостепенных задач. Во-вторых, международное сотрудничество в этой области обеспечивает консолидацию региональных усилий, что с одной стороны, повышает степень интеграции арабо-мусульманского сообщества, а с другой - позволяет королевству разыгрывать карту панарабизма в контексте национальных приоритетов («рациональный панарабизм»). В-третьих, укрепляется в глазах мирового сообщества имидж Иордании как умеренного государства, стремящегося к стабильности и открытому диалогу с Западом. Это имеет для Иордании важное стратегическое следствие с точки зрения экономики, финансов, торговли и т.д.
В сфере противодействия терроризму Иорданское Хашимитское Королевство активно использует дитюматические и международно-политические методы, к которым относятся официальные заявления и публичные осуждения всех форм экстремизма, двусторонние и много сторонние консультации, взаимодействие со специализированными органами розыска экстрадиции террористов, а также участие в международных конференциях и форумах соответствующей направленности.
Так, в январе 1999 г. в Аммане состоялась 16-я сессия Совета министров внутренних дел стран-участниц Лиги арабских государств (ЛАГ), на которой впервые была принята совместная декларация, осуждающая терроризм. Совет глав МВД ЛАГ предложил вынести обсуждение проблемы противодействия терроризму в рамках международной конференции под эгидой ООН, декларировал обязательства арабских стран вести борьбу с терроризмом в рамках единой межарабской стратегии, кодекса поведения и других документов, призвал другие государства, на территории которых находятся террористические группировки, не допускать их деятельность в сфере финансирования, вооружения, проведения любых преступных акций и агитации, ведущих к подрыву безопасности сторон
9 февраля 2005 г. Иордания приняла участие в работе Международной антитеррористической конференции, состоявшейся в Эр-Рияде (Саудовская Аравия) на уровне глав антитеррористических ведомств, силовых структур, органов финансового контроля, экспертов в области безопасности из 50 стран мира, включая Россию, а также международные организации - ООН, ЛАГ, ОИК, Интерпол.
В ходе работы конференции была проанализирована структура, состав, характер и основные формы террористической деятельности, связь терроризма с организованной преступностью, незаконным оборотом наркотических и психотропных средств и торговлей оружием. Источниками терроризма были признаны: бедность, несправедливое социальное устройство, систематическое нарушение прав человека, дискриминация, проблемы политического характера, иностранная оккупация, коррупция, религиозный экстремизм, локальные конфликты .
Результатом работы данной международной конференции стала инициатива Саудовской Аравии о создании Международного антитеррористического центра. В круг его задач должен войти обмен информацией, осуществление соответствующих антитеррористических мероприятий между странами-участницами, содействие в розыске и преследовании террористов, борьба с идеологией терроризма и экстремизма.
Иордания является участницей Конвенции Организации Исламская конференция по борьбе с международным терроризмом и Кодекса поведения стран-членов ОИК по борьбе с международным терроризмом, а с 2002 г. — Куала-Лумпурской декларации о международном терроризме173. Данные международно-правовые акты отражают системный подход арабо-мусульманских стран, в том числе и Иордании, к проблеме терроризма и, следовательно, должны расцениваться как концептуальная основа национальной антитеррористической деятельности.
В связи с этим можно выделить следующие международные обязательства Хашимитского королевства в сфере противодействия терроризму: Безоговорочное осуждение всех действий, методов и практики терроризма, независимо от его происхождения, причин и целей. При этом предполагается дифференциация понятий «терроризм» и «осуществление законных прав народа на борьбу за свою независимость и самоопределение в условиях оккупации». Последняя, не должна квалифицироваться как «террористическое преступление» . Подтверждение готовности бороться с терроризмом на уровне двусторонних и коллективных действий путем: 1) Воздержания от финансирования, прямой либо косвенной поддержки актов терроризма и подстрекательства к ним; 2) Непредоставления своей территории для планирования, организации и ведения террористической деятельности, равно как и укрывания, обучения, вооружения, финансирования, рекрутирования террористов; 3) Пресечения инфильтрации террористических элементов извне; 4) Осуществляемого на основе внутреннего законодательства и международных обязательств преследования и экстрадиции обвиняемых в причастности к террористической деятельности; 5) Информационного обмена с партнерами о террористах и террористических организациях Обеспечение защиты, охраны и безопасности дипломатов и консульских миссий, а также представительств международных организаций. Интенсификация информационной деятельности и работы со СМИ в целях противодействия идентификации терроризма и ислама, а также освещения подрывной деятельности террористических группировок, использующих исламскую риторику.
Похожие диссертации на Основные направления внешней политики и политики безопасности Иордании при короле Абдалле II
