Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы
Глава 2. Материал и методы исследования 54
Глава 3. Социокультурные и клинико-психологические характеристики лиц с суицидальным поведением 64
3.1. Результаты исследования по данным «социокультурной анкеты» 64
3. 2. Результаты клинико-психологического исследования по данным «клинической карты» 73
Глава 4. Личностные характеристики лиц с суицидальным поведением 78
4. 1. Структура личности и уровень психического здоровья у лиц с суицидальным поведением 78
4. 1. 1. Результаты исследования личности суицидентов с по мощью ISTA — Я структурного теста Аммона 78
4. 1.2. Исследование уровня психического здоровья с помощью методики МОПЗ 91
4. 2. Самоотношение улиц с суицидальным поведением 97
4. 3. Копинг-механизмы у лиц с суицидальным поведением 105
4. 3. 1. Результаты исследования копинг-иоведения с помощью методики Е. Heim 105
4. 3. 2. Результаты исследования с помощью «Индикатора стратегии преодоления стресса» Амирхана 109
Заключение 116
Выводы 125
Список литературы 128
Приложение 148
- Результаты исследования по данным «социокультурной анкеты»
- Результаты клинико-психологического исследования по данным «клинической карты»
- Структура личности и уровень психического здоровья у лиц с суицидальным поведением
- Самоотношение улиц с суицидальным поведением
Введение к работе
Согласно современным представлениям самоубийство есть сознательное действие человека, направленное на лишение себя жизни (Т. Б. Дмитриева, Б. С. Положий, 2001). Некоторые исследователи уточняют, что суицид — это сигнал бедствия, зов о помощи, свидетельствующий о безвыходной конфликтной ситуации, в которую попал человек (Henseler Н.,1981; Machleidt W.,1999). Подобной точки зрения придерживалась основательница отечественной суициидологии А. Т. Амбрумова (1985), расценивавшая самоубийство, как следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемых конфликтов. Согласно ее теории суицид представляет собой вариант поведения человека в экстремальной ситуации. Суицидогенный конфликт и самоубийство могут быть вызваны реальными причинами (у практически здоровых в психическом отношении лиц), базироваться на определенных патологических чертах характера (у так называемых акцентуированных личностей) или являться результатом психического заболевания.
Самоубийства относятся к трем ведущим причинам смертности в возрастной группе от 15 до 34 лет, что характерно для обоих полов (ВОЗ, 2001). Сопоставление места суицидов в структуре смертности данной возрастной группы населения в европейских странах показало, что самоубийство как причина смерти занимает второе место (после несчастных случаев на транспорте) в общей популяции среди мужчин и третье место (после онкологических заболеваний и транспортных катастроф) — среди женщин. Таким образом, общество теряет людей самого продуктивного возраста.
Учитывая, что частота самоубийств является одним из наиболее важных и объективных индикаторов социального состояния страны, общественного психического здоровья и качества жизни населения, ВОЗ принята шкала оценки величины данного показателя. В рамках этой шкалы выделяют три уровня частоты самоубийств: низкий — до 10 случаев на 100 000 населения; средний — 10-20: высокий, или «критический», — более 20 случаев.
Наиболее благополучную в суицидологическом отношении группу с низким уровнем самоубийств составляют страны юга Европы (Италия, Испания, Греция, Албания), Великобритания, Голландия, Норвегия, Ирландия, а также большинство стран Африканского континента (Sartorius N.,1995; Milroy С. М.,1997; Hawton К., 1998; Yip P. S., 1998). Наиболее низкие цифры частоты суицидов (0-5 на 100 000) определяют в странах Арабского Востока (Daradreh Т., 1989).
В группу со средним уровнем распространенности суицидов входят США (Roy А., 1995), ряд европейских государств (Бельгия, Франция, Португалия, Болгария, Польша), значительная часть азиатских стран (в том числе Китай, Япония, Корея), а также Израиль и Австралия (Moens С, 1989; Fish R et al., 1990; Lester D., 1990; Rodrigez-Pulido F. Et al., 1991; Sur J.Etal., 1991;ClayerT., 1992).
К странам с высоким уровнем самоубийств относятся некоторые восточноевропейские государства, в том числе Россия, Прибалтийские страны, Австрия, Германия и Швейцария. В последние годы на первых позициях в мировом рейтинге частоты самоубийств — 35 и более случаев на 100 000 населения — находятся Прибалтийские страны, Россия, Венгрия, Дания и Финляндия.
Наиболее известными факторами, с которыми связывают величину распространенности суицидов в различных странах мира, согласно анализу, проведенному Т. Б. Дмитриевой и Б. С. Положим, являются следующие: географический, социально-экономический, религиозный и этнокультурный. Авторы пришли к убеждению, что только этнокультурная принадлежность населения образуют достаточно четкую и последовательную связь с уровнем частоты самоубийств. Сравнительное изучение суицидов в финно-угорской и славянской этнических групп населения Республики Коми убедительно показало большую предрасположенность фишю-угров к суицидальному реагированию, что согласуется с данными отечественных и зарубежных исследователей, расценивающих эту этническую группу, как одну из наиболее суиицидоопасных (Положий Б. С, 1995; Rihmer Z., 1998). Во все последние годы распространенность самоубийств у лиц финно-угорских национальностей превышала аналогичный показатель у славян в 1,4 — 2,3 раза. Следовательно, заключают авторы, суицид является этнокультурно-зависимым феноменом, поэтому знание и учет этнокультурных факторов имеют важнейшее значение как для исследований в области суицидологии, так и в практической деятельности по предупреждению самоубийств.
В России в 2001 г. распространенность самоубийств составила 39,7 на 100 000 населения, что соответствует «критическому уровню», установленному ВОЗ, равному 20 случаям. В суицидологическом отношении население России не представляет собой единой совокупности. Это обусловлено существенными этническими, культуральными, экономическими особенностями различных регионов страны, накладывающими отпечаток на формирование и частоту суицидального поведения. В итоге разброс частоты самоубийств в регионах достигает 84,4% (Государственный доклад о состоянии здоровья населения РФ в 1998 г.). При этом величина распространенности суицидов максимальна в Республике Алтай (84,4 на 100 000 населения), в Удмуртской Республике (77,0), в Республике Бурятия (74,9), в Еврейской автономной области (60,2), в Кировской области (64,6), в Чувашской республике (58,9), в Республике Коми (47,4). Минимальный уровень самоубийств регистрируется в регионах с преимущественно мусульманским населением (от 0 до 4,9 в различных республиках Северного Кавказа). С другой стороны, показатели самоубийств в расположенных по соседству Ставропольском и Краснодарским краях выше в 2,7 раза. Очевидно, этнокультурные аспекты распространения суицидов прр прочих равных условиях оказывают решающее влияние на величину данного показателя (Т. Б. Дмитриева, Б. С. Положий, 2001).
Сравнительное изучение Т. Б. Дмитриевой и Б. С. Положего суицидов в фшшо-угорской и славянской этнических групп населения Республики Коми, как уже указывалось, убедительно показало большую предрасположенность фишю-угров к суицидальному реагированию.
Чуваши, как известно, не являются финно-уграми, их язык принадлежит к тюрской группе. Однако необходимо учитывать, что на территории Поволжского региона на протяжении тысячелетий происходила ассимиляция финно-угорских, тюркско-монгольских и славянских племен. Этпокультуральные особенности чувашей сближают их с финно-уграми. Показатель суицидов в Чувашской республике, как и в регионах, населенных финно-уграми, вдвое превосходит высокий, или «критический» уровень, определенный ВОЗ. В связи с этим изучение этнокультурных характеристик лиц, проживающих в Чувашской Республики и совершивших суицидные попытки, представляется актуальным.
Другим важным и недостаточно разработанным аспектом суицидолопш является изучение личностных особенностей суицидентов. В отечественной литературе большинство исследований проведено психиатрами, в связи с чем более разработаны клиническим аспектам суицидолопш, психологическим проблемам уделяется значительно меньшее внимание. Недостаточно исследована структура личности суицидентов, механизмы совладания в стрессовых ситуациях. Одним из перспективных направлений является изучение кризисных состояний с позиций психологии отношений В. Н. Мясищева. Отношение к своему «51» в концепции В. Н. Мясищева является одним из наиболее существенных элементов системы отношений личности. В связи с этим представляется важным исследование самоотношения как эмоционально-оценочной системы у лиц с суицидальным поведением.
Исходя из вышесказанного нами поставлена следующая цель исследования.
Цель и задами исследования. Цель работы — изучение личностных и этнокультурных особенностей лиц с суицидальным поведением и определение прогностически значимых факторов риска его возникновения как основы для разработки системы превентивных мер.
Задачи:
1. Клинико-психологическое исследование лиц с суицидальным поведением.
2. Структурный анализ личности и уровня психического здоровья у лиц с суицидальным поведением.
3. Исследование самоотношения как эмоционально-оценочной системы у лиц с суицидальным поведением.
4. Исследование копинг-механизмов у лиц с суицидальным поведением.
5. Сравнительный анализ полученных результатов в этнокультурном аспекте.
6. Определение факторов риска, направленности превентивных мер у лиц, склонных к суицидальному поведению.
Научная новизна. Впервые исследованы с помощью нового методического подхода ряд значимых для целей данной работы личностных характеристик с учетом конструктивных, деструктивных и дефицитарных составляющих, а также на их основании уровень психического здоровья. Впервые исследовано самоотношение как эмоционально-оценочная система у данного контингента испытуемых. Впервые у лиц с суицидальным поведением исследованы особенности копинг-механизмов в их соотношении с другими социально-психологическими характеристиками личности. Проведен сравнительный анализ всех полученных данных в этнокультурном аспекте.
Практическая значимость. Результаты исследований представят интерес для практической работы врачей и психологов в суицидологии как с точки зрения выделения групп риска суицидального поведения, так и проведения превентивных мер. Полученные данные можно использовать в научном и практическом аспектах для своевременного и обоснованного проведения психотерапевтических и психокоррекционных мероприятий у суицидентов, а также в системе додипломного и последипломного образования. Основные положения, выносимые на защиту:
1. Не получило подтверждения предположение о различиях в частоте суицидных попыток, совершенных путем отравления, представителями различных этнических групп населения г. Чебоксары.
2. У суицидентов преобладают деструктивно-дефицитарные выражения Я-функций, что является показателем нарушения отношения к самому себе, к другим людям, к окружающему миру. Личность суицидентов характеризуются относительно низким адаптационным потенциалом, выраженной психопатологической стигматизацией, недостаточным уровнем психической активности.
3. Для суицидентов в системе их самоотношения характерна недостаточная самоосознанность, более высокие показатели по шкалам внутренней конфликтности и самообвинения.
4. Суициденты реже, чем здоровые люди, используют адаптивные стратегии совладания, в то же время чаще прибегая к неадаптивным стратегиям копинга.
5. Неадаптивные копинг-стратегии суицидентов связаны с преобладанием в структуре их личности деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций и рядом характеристик системы самоотношения (недостаточной осознанность «Я», высокой внутренней конфликтностью, самообвинением и самоуничижением).
6. Факторами риска суицидального поведения, определяющими направленность превентивных мер и разработку конкретных психокоррекционных мероприятий, являются: преобладание в структуре личности деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций, неадекватное самоотношение, неадаптивные копинг-стратегии в кризисных ситуациях.
Результаты исследования по данным «социокультурной анкеты»
По социодемографическим данным испытуемых были сформированы четыре исследовательские группы. К первой группе — моноэтническая группа чувашей — отнесены 84 человека, которые указали, что оба их родителя по национальности чуваши. По аналогичному признаку во вторую группу вошли 29 русских — моноэтническая группа русских. Третья группа, смешанная по составу — биэтническая группа — объединила 31 испытуемого, один из родителей которых был русским, другой — чувашем. Четвертую группу составили 13 человек, которые, имея родителей-чувашей, идентифицировали себя с русскими. Эта группа вслед за Е. Л. Николаевым и И. Н. Афанасьевым (2004) была названа дизэтнической. 8 человек были исключены из хода исследования этнических аспектов суицидального поведения, поскольку не удовлетворяли критериям формирования какой-либо из групп. Эти данные систематизированы в таблице 1.
Полученные данные этнического состава суицидентов были сравнены с аналогичными данными, полученными в ходе невыборочного обследования 830 здоровых жителей Чувашии, проведенного Е. Л. Николаевым и И. Н. Афанасьевым (2004). Сравнительные данные приведены в следующей таблице 2.
Статистически достоверных различий в частоте суицидентов в различных этнических группах не выявлено.
При сопоставлении национального состава населения Чувашской Республики (по данным «Демографического ежегодника Чувашской Республики», Чебоксары, 1989) с этнической принадлежностью лиц, совершивших суицидные попытки путем отравления, также не получено достоверных различий между долями этнических групп суицидентов и долями этнических групп населения г. Чебоксар (по критерию Фишера для выборочных долей). Результаты приведены в таблице 3.
Полученные результаты могут свидетельствовать как об отсутствии этнокультурных различий чувашей и русских в их влиянии на суицидальное поведение, так и о стирании этнокультурных различий в среде городского населения Чувашии.
Уровень здоровья, отношение к болезни. Данные об уровне здоровья и отношении к болезни представлены в таблице 4.
Как видно из таблицы, суицидные попытки путем отравления совершаются в подавляющем большинстве случаев в возрасте до 40 лет (85,5%), при этом максимум суицидальной активности приходится на возраст до 30 лет (70,3%).
Пол. Из 165 суицидентов 49 человек (29,7%) составили мужчины; 116 (70,3%) — женщины.
Образование. Незаконченное среднее образование имели 19 человек (11,5%); среднее — 68 человек (41,2%); средне-специальное — 55 (33,3%); незаконченное высшее — 12 (7,3%); высшее — 11 (6,7%).
Сфера профессиональной деятельности. 32 респондента (19,4%) заняты в промышленности; 31 человек (18,8%) — в торговле и сфере бытового обслуживания; 8 человек (4,8%) — в сфере здравоохранения; 5 человек (3%) — в бизнесе, финансах и экономике; 3 человека (1,8%) — в силовых структурах; 4 человека (2,4%) — в транспорте; 4 человека (2,4%) — в сельском хозяйстве; 2 человека (1,2%) — в культуре; 2 человека (1,2%) — в образовании и науке; 1 человек (0,6%) — в государственной службе. 40 человек (24,2%) являются учащимися и студентами. 33 человека (20%) — не работают.
Семейное положение. Женатых (замужних) было 52 человека (31,5%); разведенных — 14 человек (8,5%); в гражданском браке состояло 18 человек (10,9%); повторный брак отмечен у 3 человек (1,8%); холостых— 75 человек (45,5%); вдов (вдовцов) — 3 человека (1,8%).
Место рождения и проживания. Среди обследованных суицидентов подавляющее большинство составили уроженцы города — 118 человек (71,5%о); уроженцев села было 39 человек (23,6%); 8 человек (4,8%) родились в районном центре. В момент совершения суицидной попытки в городе проживало 157 человек (95,2%), на селе и в районном центре — 8 человек (4,8%).
Порядок рождения и последующего воспитания в семье. Старшим ребенком в семье росли 54 человека (32,7%); средним — 31 человек (18,8%); младшим — 57 (34,5%); единственным ребенком — 22 человека (13,3%). (у 1 - данных нет — 0,6%).
Язык. Русский язык является родным языком у 101 обследованного (61,2%); чувашский — у 49 (29,7%). Оба языка назвали своим родным 11 человек (6,7%); другой язык — 4 человека (2,4%). Кроме родного языка владеют русским 72 человека (43,6%); чувашским — 32 человека (19,4%); другим языком народов России — 4 человека (2,4%); знают только один язык 43 человека (26,1%). В детстве в семье говорили по-русски 91 человек (55,2%); по-чувашски — 41 (24,8%); по-чувашски и по-русски — 27 человек (16,4%); на других языках — 6 человек (3,6%).
Национальная идентификация и этническое самопринятис. Из 165 испытуемых 63 считают себя по национальности русскими; 93 человек — чувашами и 9 — представителями другой национальности.
Из всей выборки 15 человек (9,1%) считают, что их национальность в чем-то превосходит другие; 4 человека (2,4%) полагают, что их национальность в чем-то уступает другим и 146 человек (88,5%) не видят отличий своей национальности от других национальностей.
При сравнении выделенных этнических групп по признакам этнического самопринятия не было получено статистически достоверных различий. Абсолютное большинство во всех группах отличалось адекватной этнической самооценкой и не выделяло принципиальных отличий своего этноса от других.
Отношение к религии. 108 испытуемых (65,5%) считают себя верующими; 18 человек (10,9%) — неверующими; 39 человек (23,6%) не задумывались об отношении к религии. 141 респондент (85,5%) отметил, что ему ближе по душе православие; 3 человека (1,8%) отметили ислам; 1 человек — буддизм; 3 человека (1,8%) — другие христианские направления; 1 человек — другие нехристианские направления; 3 человека (1,8%) — народные (языческие) верования. Таким образом, абсолютное большинство русских и чувашей отдают предпочтение православию. Религиозные проявления проявляются следующим образом. 19 обследованных (11,%) стараются соблюдать религиозные обряды; 96 человек (58,2%) веруют «в душе»; 26 человек (15,8%) чаще обращаются к религии в критических ситуациях; 20 человек (12,1%) никогда не обращаются к религии.
Результаты клинико-психологического исследования по данным «клинической карты»
Психопатологически отягощенная наследственность (шизофрения, алкоголизм, умственная отсталость, аффективные нарушения, другие психозы) выявлена в анамнезе 38 суицидентов (23%).
Наличие психопатологических эпизодов в детстве (нервные тики, заикание, фобии, колебания настроения, повышенная возбудимость, дисморфофобия, гиперактивность и т.д.) отмечены у 35 пациентов (21,2%).
Формы реагирования в стрессовых ситуациях. 5 пациентов (3%) обнаруживают агрессию вовне; 155 человек (93,9%) — агрессию на себя (в т. ч. суицидальное поведение); 5 пациентов (3%) — обнаруживают аутистично-агрессивное реагирование.
Тревожность как черта характера практически отсутствует у 2 пациентов (1,2%); возникает в определенных ситуациях у 151 пациента (91,5%); присутствует почти постоянно у 12 пациентов (7,3%). Самооценка. Высокая самооценка отмечена лишь у 1 пациента (0,6%). У 75 пациентов (45,5%) отмечается низкая самооценка и у 89 (53,9%) — нестабильная. Тип личности (акцентуация характера). Сведения о типе акцентуации характера приведены в таблице 6. Тип суицидального поведения. Демонстративное суицидальное поведение отмечено у 133 человек (80,6%); острая аффективная реакция — у 32 человек (19,4%). Связь суицидального поведение с алкогольным опьянением. Суицидальное поведение разворачивалось на фоне алкогольного опьянения в 118 случаев (71,5%).
Сфера возникновения психотравмирующей ситуации. У 151 пациента (91,5%) сферой конфликтной ситуации является семейно-бытовая; у 2 (1,2%) — профессиональная; в 12 случаях (7,3%) — другая.
Поводы суицидных попыток. Анализ поводов к совершению суицидной попытки отражен в таблице 7.
С помощью Я структурного теста Аммона обследовано 82 человека, совершивших суицидную попытку путем отравления различными лекарственными препаратами, токсическими веществами, бытовыми жидкостями и т.п. и доставленных по скорой помощи в отделение острых отравлений Городской больницы скорой медицинской помощи г. Чебоксар. 70% обследованных составили женщины преимущественно молодого возраста — 50,5% в возрасте от 15 до 20 лет.
Я-структурный тест Аммона — психоаналитическая тестовая методика (адаптирована в Психоневрологическом институте им. Бехтерева Ю. Я. Тупицыным, В. В. Бочаровым, 1998), позволяющая целостно оценить структуру личности в совокупности ее здоровых и патологически измененных аспектов. Опросник используется также в скршшнговых эпидемиологических исследованиях как средство для оценки психологической динамики в процессе лечения.
Я-структурный тест Аммона (Ich-Struktur Test nach Ammon — 18ТА)создавался на основе гуман структури ой теории и клинического опыта и используется для гуманструктурной диагностики. С помощью отдельных значений шкал гуманфункций агрессии, страха, внешнего и внутреннего отграничения Я, нарциссизма и сексуальности в конструктивном, деструктивном и дефицитном выражениях он выявляет качество и структуру гуманфункций в бессознательной области личности. ISTA представляет собой тест, вопросы которого ставят испытуемого в ситуацию, в которой манифестируется бессознательная структура Я в самооценке воображаемого поведения.
Полученные средние «сырые» оценки по всем 18 шкалам опросника сравнивались с нормативными данными, приведенными в Пособии НИИ им. Бехтерева «Я-структурный тест Аммона» (СПб, 1998). Сравнительные данные приведены в следующей таблице 9.
Структура личности и уровень психического здоровья у лиц с суицидальным поведением
С помощью Я структурного теста Аммона обследовано 82 человека, совершивших суицидную попытку путем отравления различными лекарственными препаратами, токсическими веществами, бытовыми жидкостями и т.п. и доставленных по скорой помощи в отделение острых отравлений Городской больницы скорой медицинской помощи г. Чебоксар. 70% обследованных составили женщины преимущественно молодого возраста — 50,5% в возрасте от 15 до 20 лет.
Я-структурный тест Аммона — психоаналитическая тестовая методика (адаптирована в Психоневрологическом институте им. Бехтерева Ю. Я. Тупицыным, В. В. Бочаровым, 1998), позволяющая целостно оценить структуру личности в совокупности ее здоровых и патологически измененных аспектов. Опросник используется также в скршшнговых эпидемиологических исследованиях как средство для оценки психологической динамики в процессе лечения.
Я-структурный тест Аммона (Ich-Struktur Test nach Ammon — 18ТА)создавался на основе гуман структури ой теории и клинического опыта и используется для гуманструктурной диагностики. С помощью отдельных значений шкал гуманфункций агрессии, страха, внешнего и внутреннего отграничения Я, нарциссизма и сексуальности в конструктивном, деструктивном и дефицитном выражениях он выявляет качество и структуру гуманфункций в бессознательной области личности. ISTA представляет собой тест, вопросы которого ставят испытуемого в ситуацию, в которой манифестируется бессознательная структура Я в самооценке воображаемого поведения.
Полученные средние «сырые» оценки по всем 18 шкалам опросника сравнивались с нормативными данными, приведенными в Пособии НИИ им. Бехтерева «Я-структурный тест Аммона» (СПб, 1998). Сравнительные данные приведены в следующей таблице 9.
Полученные данные говорят о том, что в структуре личности суицидентов преобладают деструктивно-дефицитарные выражения гуманфункций, что, по мнению создателя и разработчиков теста, свидетельствует о «разрыве контакта», т.е. о разрыве отношений с самим собой, с другими людьми, с окружающим миром.
Суициденты обнаруживают достоверно более низкий уровень конструктивной агрессии. Недостаточное развитие конструктивной агрессии понимается в гуманструктурологии Г. Аммона в рамках раннего симбиоза мать-дитя: когда мать, отец, первичная группа враждебно или равнодушно противостоят раскрытию личности ребенка и его постижению мира посредством игр, тогда существенные аспекты Я-структуры ребенка остаются неструктурированными. Такая структура отражает родительскую деструктивную агрессию против осуществления детской личности, она представляет интернализированный запрет родителей на идентичность. Родители нуждаются в ребенке для компенсации дефектов своих Я-структур на почве собственных архаических страхов одиночества.
В то же время у суицидентов определяется достоверно более высокий уровень дефицитарной агрессии. По определению Г. Аммона, «дефицитарная агрессия — это направленная вовнутрь деструктивная агрессия, которая ведет к крайнему ограничению Я и идентичности». Дефицитарная агрессия определяется через дефицит контакта, потребностей , целей, интересов. Это проявляется в пассивном отдалении от вещей и людей, в чувстве внутренней пустоты, часто скуке и неспособности выражать чувства и потребности в отношении других людей. Реального диалога (общения) не происходит и он заменяется мечтами и фантазиями. Человек с дефицитарной агрессией уединяется от других, страдает от чувства вины, при конфликтах отказывается от своих интересов, в ситуациях соперничества уступает и быстро сдается. Дефицит отношений с окружающим миром ведет к чувству безучастности и внутренней пустоты, что является типичным для депрессии.
Гуманфункция страха у суицидентов характеризуется более высокими по сравнению с нормой деструктивным и дефицитарным выражением. Деструктивный страх проявляется прежде всего неадекватной переоценкой реальных угроз, трудностей, проблем; чрезмерной выраженостыо телесных вегетативных компонентов эмоциональных реакций; плохо организованной активностью в ситуации опасности, вплоть до панических проявлений; боязнью установления новых контактов и близких, доверительных человеческих отношений; страхом перед авторитетами, неспособностью обращаться за помощью и поддержкой в трудных жизненных ситуациях.
Дефицитарный страх понимается в гуманструктурологии как бегство от страха, что означает избегание конфронтации с самим собой, с собственной идентичностью. Человек с дефицитарным страхом вообще не способен чувствовать и допускать страх: вместо этого ощущается усталость, скука или чувство внутренней пустоты. Опасные ситуации оцениваются неадекватно, реально существующие опасности недооцениваются или вообще не воспринимаются. Особенно не переживается здоровый страх в контакте с человеком и в необычных ситуациях.
Самоотношение улиц с суицидальным поведением
Методика исследования самоотношения (МИС) выявляет девять первичных шкал (внутренняя честность, самоуверенность, саморуководство, отраженное самоотношение, самоценность, самопринятие, самопривязанность, внутренняя конфликтность, самообвинение) и производное этих шкал — три фактора-модальности (самоуважение, аутосимпатия, самоуничижение). На основе обработки «сырых» баллов, переведенных в стены, были выявлены средние значения первичных шкал и вторичных факторов-модальностей. Сравнение средних значений между различными этническими группами не выявило значимых различий. Сравнительные данные приведены втаблице15.
Суициденты (как мужчины, так и женщины) обнаруживают более высокие статистически значимые показатели (р 0,05) по шкале «внутренняя честность», что говорит о недостаточной осознанности «Я», закрытости, неспособности или нежелании осознавать и выдавать значимую информацию о себе.
Более высокие показатели суициденты обнаруживают по шкале «саморуководство» (р 0,01). Эта шкала отражает представление о том, что основным источником активности и результатов, касающихся как деятельности, так и собственной личности субъекта, является он сам. Человек с более высоким баллом по этой шкале имеет тенденцию искать причины поступков и результатов в себе самом, считает, что его судьба находится в собственных руках и испытывает чувство обоснованности своих внутренних побуждений и целей. В кризисных ситуациях эта тенденция у рассматриваемой категории пациентов, очевидно, проявляется в аутоагрессивном поведении, суть которого состоит в самонаказании за неспособность реализовать свои желания, добиться своих целей и в ряде случаев может приводить к покушению на собственную жизнь, как лишенную дальнейшего смысла, несостоявшуюся. «Крушение надежд» рассматривается личностью сугубо с точки зрения уязвленного эго, без учета объективных обстоятельств и интересов других людей.
У суицидентов женского пола получены достоверно более низкие показатели по шкале «самоценность» (р 0,01). Эта шкала отражает эмоциональную оценку себя, своего «Я» по внутренним интимным критериям любви. Более низкие показатели суицидентов свидетельствуют о сомнении в ценности собственной личности и одновременно в ценности своего «Я» для других.
У суицидентов мужского пола более высокие показатели выявлены по шкале «самопринятие» (р 0,001). Это свидетельствует о дружеском отношении к себе, согласию с самим собой, эмоциональному, безусловному принятию себя таким, каков ты есть, пусть даже с некоторыми недостатками.
Суициденты обоих полов выявляют достоверно более высокую в сравнении с контрольной группой (р 0,01) внутреннюю конфликтность. Это говорит о наличии у них внутренних конфликтов, сомнений, несогласии с собой, переживанием чувства вины.
Более высокие показатели обнаруживают и мужчины (р 0,001) и женщины (р 0,05) из группы выборки по сравнению с контрольной группой по шкале «самообвинение». Это говорит об интрапунитивности суицидентов, самообвинении, готовности поставить себе в вину свои промахи и неудачи, собственные недостатки.
У мужчин-суицидентов получены достоверно более высокие показатели по фактору самоуважения (р 0,001). Этот фактор составляют четыре шкалы: внутренней честности, самоуверенности, саморуководства и отраженного самоотношения. В один фактор их объединяет то, что все эти шкалы выражают оценку собственного «Я» по отношению к социально нормативным критериям моральности, успеха, воли, целеустремленности, социального одобрения.
Фактор «аутоснмпатии» получил разное значение у мужчин и женщин обследованной группы суицидентов. Мужчины-суициденты с большей симпатией относятся к себе, чем представители контрольной группы (р 0,05); женщины-суициденты, напротив, относятся к себе с меньшей симпатией, чем женщины контрольной группы (р 0,001). В фактор аутоснмпатии входят три шкалы: самоценность, самопринятие и самопривязанность. Эти шкалы не связаны ни с социально-нормативными критериями, ни с теми или иными чертами личности объекта. Они в наиболее чистом виде отражают эмоциональное отношение субъекта к своему «Я».
Суициденты обоих полов обнаруживают более высокие по сравнению с контрольной группой показатели по третьему фактору — «самоуничижение» (р 0,001). Этот фактор, содержащий шкалы внутренней конфликтности и самообвинения, связан с негативным самоотношением.
