Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Творчество Ю. Шесталова в оценках отечественных и зарубежных исследователей 13
Глава 2. Творческая биография Ю. Шесталова 37
2.1. Творчество Ю. Шесталова в контексте истории мансийской литературы 37
2.2. Ю. Шесталов о своем творчестве 59
2.3. Проблема периодизации творчества Ю. Шесталова 69
2.4. Особенности и закономерности творческого пути Ю. Шесталова 77
Глава 3. Развитие основных тем и мотивов в творческой эволюции Ю. Шесталова 108
3.1. Автобиографические мотивы творчества Ю. Шесталова 108
3.1.1. Эволюция образа лирического героя 109
3.1.2. Эволюция образа матери 119
3.2. Тема родины 129
3.3. Тема природы. Мотив воды 138
3.4. Мифо-фольклорные основы творчества Ю. Шесталова 150
3.5. Религиозно-философские аспекты творчества Ю. Шесталова 178
Заключение 191
Библиография 199
- Творчество Ю. Шесталова в контексте истории мансийской литературы
- Ю. Шесталов о своем творчестве
- Автобиографические мотивы творчества Ю. Шесталова
- Эволюция образа лирического героя
Введение к работе
Актуальность исследования. О творческом пути Ювана (Ивана Николаевича) Шесталова, насчитывающем теперь уже более полувека, написано немало критических и литературоведческих работ. В разное время его достижения и опыт исследовали и оценивали Ю.Л. Прокушев, В.А. Солоухин, А.В. Пошатаева, И.Ф. Смольников, В. Лавров, В.Д. Лебедев, Н.Г. Качмазова, Г.И. Данилина, В.В. Огрызко, К. Надь, Г.Н. Ионин и др. Интерес к словесному искусству вьщающегося поэта и прозаика, публициста, именуемого основоположником младописьменной мансийской национальной литературы, не случаен. Шесталов как творческая личность ярко индивидуален, своеобразен, ни на кого не похож. Вместе с тем он отразил в своем развитии поворотные этапы истории родного народа и страны в целом. Он чрезвычайно чутко и темпераментно реагировал на все изменения в обществе, начиная с конца 50-х годов и до начала нового века. При этом редко кто из российских писателей так активно и глубинно осознал драматизм переходного периода в судьбе России сегодня. Динамичность и многоэтапность, острая современность позиции писателя не нарушали целостности его художественного мира. Эта особенность творческой эволюции Шесталова не получила до сих пор должной оценки и не подвергалась системному и последовательному изучению. В ряде статей (их около двухсот), к тому же появлявшихся в разные десятилетия, содержится образно-тематический сопоставительный анализ отдельных произведений писателя и самые предварительные выводы и предположения. Ни одной монографии, которая охватывала бы все творчество Шесталова, до сих пор нет. Обобщающая работа К. Надь (на венгерском языке, 100 стр.) посвящена шестидесятилетнему юбилею поэта и, таким образом, не охватывает его творческий опыт «на грани столетий». Фундаментальное исследование Е.В. Чепкасова доведено лишь до 1990-х годов и не учитывает последние шестнадцать лет - период наиболее напряженных религиозно-философских и художественных исканий писателя, вызывающих сейчас противоречивые и резко противоположные оценки. Таким
4 образом, тема нашего исследования, посвященная творческой эволюции Шесталова, является актуальной не только по причине недостаточной изученности интересующих нас проблем, но и в силу актуальности самого материала. Юван Шесталов продолжает писать и сейчас. Далеко не всё созданное им в последние годы, опубликовано. Мы имели возможность познакомиться с рукописями поэта и учесть их в нашей работе.
Объектом исследования является все творчество Шесталова (с 1955 года по настоящее время) на мансийском и русском языках. Помимо лирики, поэм, художественной прозы, книг для детей, публицистики, еще не опубликованных произведений, объектом исследования также являются суждения самого поэта о своем творчестве, полученные в результате многочисленных, систематических бесед с писателем.
Предмет исследования — выявление особенностей, закономерностей и этапов творческой эволюции Ю.Н. Шесталова.
Гипотеза исследования. Творческая эволюция Шесталова системно будет исследована, если:
рассматривать совокупность произведений писателя как единый развивающийся текст;
положить в основу исследования совокупность факторов, как субъективных, так и объективных, влияющих на этапность и содержательную последовательность эволюционных процессов в творчестве Шесталова (этапы внутреннего самоопределения писателя; связь с литературным процессом; факторы внелитературного порядка);
выявить корни, предпосылки эволюция писателя, определившие закономерность его творческих исканий, проанализировать произведения Шесталова в контексте сопоставлений с мансийским фольклором и родной литературой;
осмыслить, как поэт решал для себя на разных этапах своего развития проблему традиций и новаторства;
проследить метаморфозы основополагающих тем и мотивов, раскрывающих мировоззрение Шесталова в разные периоды литературной деятельности;
осмыслить личное мнение писателя о своем творческом пути;
системно раскрыть современный, малоизученный этап публицистического и художественного творчества Шесталова, связанный с обоснованием и проповедью учения о космическом, планетарного сознании (сознании Торума);
изучить последние, еще не опубликованные произведения писателя. Цель и задачи исследования.
Цель исследования — определить доминанты развития и обновления творческого метода писателя, позволяющие объяснять и прогнозировать своеобразие его пути в искусстве слова.
Для достижения цели было необходимо решить следующие задачи:
изучить научно-критическую литературу в аспекте темы исследования;
обосновать периодизацию творческого пути Шесталова;
рассмотреть все творчество писателя в качестве единого развивающегося текста, имеющего свою внутреннюю логику развития;
проанализировать опыт работы над незавершенным романом-камланием «Откровение Крылатого Пастэра» - итог духовно-нравственных и религиозных, эстетических и художественных исканий писателя;
на материале произведений Ю. Шесталова проследить этапы формирования авторского мироощущения, выявив доминанты, определяющие структуру и динамику его художественного мира в контексте эволюции писателя;
в ходе конкретного анализа текстов выявить преемственную и диалоговую связь отдельных произведений, соединяющую их в единый развивающийся текст.
Научная новизна исследования определяется тем, что в работе впервые предпринята попытка системного изучения всего творчества Ювана Шесталова,
включая поздние, еще не опубликованные его произведения; привлечен автокомментарий писателя, содержащий в себе материал по теме исследования (биографическое, проблемное и стилевое осмысление Юваном Шестовым своего творчества; вариант авторской периодизации и др.); на основе соотнесения субъективных и объективных данных, выявления роли этапных произведений предложена новая периодизация творчества поэта; прослежено развитие основных тем и мотивов, объединяющих лирику, поэмы, прозу и публицистику Шесталова; особое внимание уделено анализу его позднего творчества в ретроспективе и перспективе творческой эволюции; становление, развитие и обновление метода Шесталова осмысляется в контексте истории мансийской литературы (предшественники - современники); дан историко-литературный прогноз дальнейших исканий писателя.
Теоретико-методологической основой исследования явились труды философов, филологов, теоретиков и историков литературы и культуры — С.С. Аверинцева, В.М. Акимова, Аристотеля, И.Д. Арутюновой, А. Афанасьева, М.М. Бахтина, Ю.Б. Борева, Ф.И. Буслаева, А.С. Бушмина, А.Н. Веселовского, Д. Вико, Г. Гердера, Г.А. Гуковского, И.Ф. Волкова, Е.А. Гончаровой, Б.А. Дмитриева, В.М. Жирмунского, Г.Н. Ионина, М.С. Кагана, И. Канта, Л.Н. Гумилева, Ю.А. Каляева, С.А. Коваленко, Б.О. Кормана, СИ. Корнилова, Е.А. Костюхина, Н.А. Купиной, Д.С. Лихачева, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Г. Лукача, В.А. Лукина, Е.М. Мелетинского, А.Д. Михайлова, Н.А. Николина, Г.Н. Поспелова, А.А. Потебни, В.Я. Проппа, Е.С. Роговера, Н.Т. Рымарь, В.В. Сиповского, Н.Н. Скатова, И.П. Смирнова, Ч.М. Таксами, Б.В. Томашевского, В.Н. Топорова, Н. Трубицына, О.М. Фрейденберг, Ю.Н. Тынянова, Г.М. Фридлендера, В.Е. Хализева, М.Б. Храпченко, Л.В. Чернец, Ф.В. Шеллинга, М. Элиаде; исследователей в области истории и североведения — В.И. Анучина, В.Г. Богораз-Тана, М.Г. Воскобойникова, И.Н. Гемуева, В.М. Кулемзина, Б.Л. Комановского, Н.В. Лукиной, Н.А. Лысковой, Э.И. Мальцевой, Е.И. Ромбандеевой, Ю.А. Сема, М.А. Сергеева, С.Н. Стебницкого, Ч.М. Таксами, Ю.М. Шпрыгова, Л.Я. Штернберга.
При написании работы мы опирались на труды отечественных и зарубежных исследователей о творчестве Ювана Шесталова — А.Н. Баландина, Г.И. Данилиной, Петера Домокоша, Г.Н. Ионина, Н.Г. Качмазовой, Надь Каталин, В. Косихина, В. Лавров, В.Д. Лебедева, К. Лагунова, Р. Ляшева, Н.Г. Михайловской, М.Н. Пархоменко, Ю.Л. Прокушева, А.В. Пошатаевой, Л.В. Полонского, В.А. Рогачёва, Доминика Самсона Норманда де Шамбурга, В.А. Солоухина, Н. Страшковой-Крестовской, П. Ульяшева, Г.Н. Черной, Е.В. Чепкасова и др.
В основе исследования — культурно-исторический, историко-генетический, биографический, историко-типологический и сравнительно-исторический, психологический, функциональный, этнофилологический методы изучения творческой индивидуальности поэта, духовных основ его личности и поэтической деятельности.
Положения, выносимые на защиту.
- В эволюции Шесталова наблюдается постоянное «движение» его
поэтического мировосприятия, обусловленное не только событиями времени,
сменой этапов российской истории и истории народа манси, но и напряженным,
стремительным развитием и обновлением тех начал, которые всегда были
присущи Шесталову как творческой личности (смелая опора на родной фольклор,
открытый лиризм и автобиографизм как особый способ обоснования
нравственных, религиозно-философских и эстетических идей, жанровое и
стилевое новаторство т.д.). При этом в разные периоды исканий метод поэта,
прозаика, публициста ярко-индивидуально и вариативно раскрывал возможности
создания единого «шесталовского» текста. Так в постсоветский период писатель
как будто бы переносит акцент с художественного творчества в сторону
религиозно-философской публицистики, но и в ней оживают и получают иное
звучание присущие автору мотивы, образы, ритмы и т.д., подготавливая новый
возврат к художественной прозе последних лет.
- При решении проблемы этапности творчества Шесталова учитывались и
порою оспаривались высказывания критиков, сделанные в разные десятилетия, а
8 также мнения самого поэта. В нашей периодизации, как показало исследование, «переходными» от этапа к этапу являются те произведения, которым писатель отводит в своей творческой биографии важнейшее место: «Миснэ» (1961), «Синий ветер каслания» (1964), «Тайна Сорни-Най» (1976), «Клич журавля» (1990), «Космическое видение мира на грани тысячелетий» (2002). Таким образом, мы выделяем четыре периода (1955 - 1961; 1962 - 1972; 1973 - 1989; 1990 по настоящее время). Сейчас можно прогнозировать начало пятого этапа (работа над романом-камланием «Откровение Крылатого Пастэра»).
- Отношение к фольклору у Шесталова менялось на разных этапах творчества и вместе с тем интерпретация фольклорных мотивов в каждый из периодов была преемственной по отношению к предшествующим этапам. До 1961 года Шесталов использовал в своей лирике на родном языке некоторые устно-поэтические тропы и вводил в тексты стихотворений отдельные мифологические персонажи. Сборник «Миснэ» подытожил эти искания поэта. На новом этапе, в повести «Когда качало меня солнце» и в «Языческой поэме», более полно представлено фольклорное наследие народа - охвачены все жанры устного народного творчества, воссозданы быт, обычаи, обряды, мифологическое сознание манси. Следующий этап - принципиальное обогащение и расширение художественной интерпретации целостной традиционной культуры народа ее научным осмыслением (история, этнография, филология). Мифологизированное художественное обобщение погружений и поисков подытожено в повести «Тайна Сорни-Най», о которой до сих пор бытует несправедливое мнение как о малоудачном произведении (ВДЛебедев, ВБ.Огрызко). В 90-е годы происходит новое переосмысление мифологических и устно-поэтических начал традиционной культуры народа: Шесталов на их основе создает свое видение о космическом и планетарном сознании (сознание Торума), в котором пытается указать путь духовного спасения своего народа и всего человечества. Открывает этот период поэма «Клич журавля» (стерх - ее центральный образ). В книге «Космическое видение мира на грани тысячелетий», в работе над композиционным объединением и переводом вогульского фольклора и в романе «Откровении
9 Крылатого Пастэра» особую роль играет авторская интерпретация образа Мирсуснэхума и постепенно сам поэт становится религиозно-мифологическим персонажем.
- Этапность творческой эволюции Ю. Шесталова находится в определенном и до сих пор малоизученном соотношении с историческим движением и опытом мансийской литературы, в которой, как известно, можно выделить несколько периодов - начальный (когда появился рассказ П.К. Чейметова «Два охотника», 1940), следующий за ним этап, связанный с обращением к фольклору и традиционной культуре народа (М.А. Казанцев, М.П. Вахрушева, 1949), с 1955 года начинается «многоэтапный» период, определяемый приходом Ю. Шесталова в родную литературу. При этом важно учесть, что современниками поэта являются такие яркие творческие индивидуальности, как А.С. Тарханов и А.М. Конькова (1916 - 1989). Пафос и стилевая манера Шесталова формировались под воздействием его специфического отношения к преемственности (фольклор, предшественники, современники) - приятие традиций и индивидуальное отталкивание от них. Юван Шесталов принадлежит к числу поэтов, которые, опираясь на предшествующий опыт, прокладывают свой путь в искусстве слова. При этом его достижения столь значительны и самобытны, его художественный синтез столь плодотворен и столь представителен в российском и мировом литературном процессе, что есть все основания называть его основоположником родной мансийской литературы.
- Ключом к творческой эволюции Ю. Шесталова является становление его лирического самовьфажения. Они до сих пор изучены недостаточно. И в прозе, и в публицистике герой-повествователь сравним с лирическим героем. Художественная децентрация и эмпатия (перевоплощение в персонажей) у Шесталова глубоко лирична. Через сознание, душевные переживания и мысли героев писатель представляет явления и факты действительности, раскрывая тем самым свою идейно-нравственную программу на том или ином этапе творческого пути. В 50-60-е годы его лирический герой воплощает в себе в первую очередь черты, присущие целому поколению, в лирике поэта особой любовью овеяно все,
10 связанное с природой Севера. В 70-80-е годы герой Шесталова предстает, прежде всего, как индивидуальность со своей неповторимой биографией, максимально приближенной к реальной жизни поэта, автор раскрывает переживания детства и юности, присущее ему чувство родственной близости ко всему живому и заботы об окружающем мире. В 90-е годы лирический герой Шесталова обеспокоен судьбой всей планеты, в стихах ощутимы раздумья поэта о человеке и человечестве, о времени, пространстве. Поэт-лирик, проповедник-лирик, пророк-лирик пытается проникнуть в запредельные планетарные и космические тайны бытия. В настоящее время в лиро-эпическом творчестве писателя с особой силой звучат темы любви, жизни и смерти.
Образ матери проходит через все творчество Шесталова. Обращение к ее образу связано у поэта с детскими воспоминаниями. Сначала личные переживания входят в произведения, в которых воссоздаются радостные картины детства, затем воспоминания о материнской нежности, тепле родного очага затмеваются горечью утраты. «Границы» присутствия образа матери от произведения к произведению расширяются, от «земного», природного пространства возносятся к бесконечным далям Вселенной. На современном этапе творчества строки, посвященные матери, становятся у поэта опорными для рождения новых стихов. Образ матери призван посвятить читателя в планетарное и космическое сознание. Как художник слова в творческом озарении поэт «душу» матери наделяет новым состоянием - причастностью к сознанию Торума. Теперь образ матери - родственный исток космических откровений поэта.
Творческий путь Шесталова еще продолжается, назревает новый этап его художественных исканий. Писатель завершил работу над первой частью романа-камлания «Откровение Крылатого Пастэра», что дает основание для ее анализа и оценки в интересующем нас контексте.
Практическая значимость работы. Данное исследование является первой аналитической и обобщающей работой, посвященной всему творчеству Ю. Шесталова. Материалы диссертации и сделанные в ней выводы могут быть
использованы для чтения лекций по мансийской литературе, истории литературы XX-XXI вв. в Институте языка, истории и культуры народов Югры (ЮГУ), Институте народов Севера (Pi 11У им. А.И. Герцена), для чтения вузовского курса «Литература народов Севера» на филологических факультетах педагогических университетов и институтов, для преподавания литературы в национальных и общеобразовательных школах, как в Ханты-Мансийском автономном округе так и за его пределами.
Достоверность и обоснованность результатов исследования подтверждаются опорой на весь массив произведений Ю. Шесталова, использованием материалов многочисленных бесед с писателем, постоянными ссылками на работы современных критиков и исследователей. Научные наблюдения и выводы работы основываются на современных достижениях литературоведения.
Апробация работы. Материалы исследования обсуждались на кафедре литературы и методики ее преподавания ИНС РПТУ им. А.И. Герцена, апробировались на конференциях «Проблемы финноугроведения, филологии и педагогики» (Ханты-Мансийск, 2003), Югорских чтениях (Ханты-Мансийск, 2004-2006), Казымских чтениях (Ханты-Мансийск, 2005), «Язык и культура северных манси» (Ханты-Мансийск, 2005), X Международном конгрессе финноугроведов (Йошкар-Ола, 2005), «Природные богатства Югры в мифах, легендах и сказках обских угров» (Ханты-Мансийск, 2004-2006), «Фольклор народов ханты и манси Югры и Ямала: общее и особенное» (Березово, 2006), Герценовских чтениях (Санкт-Петербург, 2006).
Ряд положений диссертации был использован автором при чтении лекций по истории мансийской литературы для студентов 1-5 курса ИЯИиКНЮ ЮГУ в 2002-2007 гг.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 255 источников. Основная часть работы изложена на 211 страницах машинописного текста.
Творчество Ю. Шесталова в контексте истории мансийской литературы
В данном параграфе предпринята попытка выявить преемственные связи Шесталова с литературным опытом предшественников. Как известно, до его прихода в литературу родное искусство слова представляли имена П.К. Чейметова («Два охотника» - 1940), М.А. Казанцева («Рассказ о себе» - 1949), М.П. Вахрушевой (стихотворения в сборнике «Хантыйская и мансийская поэзия» 1940, повесть «На берегах Малой Юконды», 1949). Исследователи (П. Домокош, Н. Коняев, В. Огрызко) выделяют на «дошесталовском» этапе истории мансийской литературы - два периода: начальный, когда появился первый мансийский рассказ (автор - П. Чейметов), и следующий, связанный с обращением к фольклорным истокам (авторы - М. Казанцев и М. Вахрушева). С 1955 года начинается «многоэтапный» период, определяемый приходом Ю. Щесталова в родную литературу. Современниками поэта, пишущими авторами, явились А.С. Тарханов и А.М. Конькова (1916 -1989).
Создатель сборника «Миснэ» и «Языческой поэмы» знаком с опытом предшественников и с фольклорным наследием народа. Устное слово сказителей и шаманов разбудило в поэте оригинальность и самобытность его образного мышления: «тайна национальности» в искусстве слова одухотворила его поэтику (манера повествования, метафорический стой, ритмика, композиционные построения и др.), а предшествующий литературный опыт помог определиться в собственных предпочтениях. В начале Шесталову для выражения своих мыслей и чувств был ближе русский язык (ранние юношеские опыты). Тем не менее, он обратился к языку своего народа. При этом он по-новому решал проблему традиций и новаторства. Нетрадиционное в его творчестве выступает как художественное «достраивание», преобразование воспринятого от предшественников опыта - переход от старого мифа к новому.
Говоря о творчестве первых писателей, отметим, что их произведения — необходимое звено в истории родной литературы. Вобрав в них эстетические достижения народа, писатели выразили новый уровень художественного мышления.
Исследователи отмечают, что общей закономерностью для всех литератур народов Севера, в том числе и мансийской, оказалась первоначальная ориентация не на национальный фольклор, а на опыт старших товарищей по перу и, прежде всего, на богатый традициями опыт русской литературы, шире — опыт европейской художественной культуры. Г.А. Черная считает, что творчество всех первых писателей-северян «целиком пронизано дыханием современности».54 В.Д. Лебедев говорит, что национальное в произведениях зачинателей мансийской литературы только «факты либо автобиографические, либо окружающей действительности». М. Сергеев дает такую оценку рассказу П. Чейметова «Два охотника» (1940): «В рассказе мы видим, как появляются новые мотивы, укоренившиеся в действительности. Автор показывает дружбу между старым манси и русским колхозником, исчезновения недоверия к русским, сознание, освобождающееся от предрассудков. Художественное достоинство этого произведения в правдивости изображения внутреннего мира героя и в живом описании охоты и тайги».56 Такого же мнения придерживаются Л. Полонский, М. Воскобойников, Б. Комановский.
По-иному оценивается творчество первых писателей-манси в наши дни. Французская исследовательница Ева Тулуз в 2003 году о герое Чейметова пишет: «Старик не думает отказываться от традиционного для своего народа представления о мироустройстве, он не отрекается явно от своих верований. Он размышляет. Он слушает». Подобный отзыв мы находим и у В. Огрызко.
Ю. Шесталов о своем творчестве
Содержание данного параграфа — новый шаг в исследовании, поскольку субъективный анализ суждений писателя способен раскрыть самые значимые моменты его творческой биографии. Основной материал параграфа — интервью с писателем.
«Счастье мое — в деле, которое я буду делать на пределе своих возможностей. Счастье мое — в добром имени моего народа, страны. Счастье мое — в песне, которою я буду петь завтра» — писал Шесталов в 1985 году в лирико-философском повествовании «Самая чистая радость». Поэт озадачен вопросами: « ... почему отошел я от векового занятия предков и пишу книгу? Кто я в этом мире?». Он вспоминает, как тронуло его сердце слово «дикарь» в книги К.Д. Носилова «У вогулов». Возможно, это слово не взволновало бы его, если бы оно было высказано враждебным человеком, не писавшим так проникновенно о народе манси. Поэт считает, что это слово могло бы относиться и к нему, так как не просто сломить складывающееся веками представление о «дикаре», о неполноценности северян, детей природы. И поэтому в писательской деятельности, прежде чем произнести слово: «Я — человек. Перед именем этим быть мне пожизненно в строгом ответе!», Шесталов делает самоанализ — от древних ощущений близости с природой до гордости чувствовать себя гражданином Страны Советов. Он считает, что в целом развитие северных литератур могло пойти по разным путям, но опыт, накопленный мировой литературой, опыт ее лучших творений подсказал, что объектом песни должен быть именно человек, а не экзотика Севера.
Писатели-северяне правдиво рассказывают о своих народах, раскрывают их внутренний ранимый мир. Но они рассказывают и о природе края, что свидетельствует о том, что их предки гармонию природы постигали интуитивно, в нелегкой борьбе со стихией. Это и обусловило тематику их произведений: взаимосвязь природы и человека, судьба народа, перемены, которые претерпевает край в связи с интенсивным промышленным освоением. Данные темы нашли отражение в произведениях Шесталова, они взаимосвязаны у него с пространственно-временной устремленностью. Об этом он говорит: «Устремляясь в будущее, стоит обратиться и к прошлому, но не в порыве самолюбования или тоски по ушедшим дням, а в поисках мудрости, золотых крупиц опыта, накопленного поколениями людей, сумевпшх не только выжить в суровейших условиях Севера, но и создать самобытную культуру». Писателю-манси на основе интенсивных созидательных поисков в области взаимодействия литературы и фольклора удалось создать самобытное, индивидуально-неповторимое творчество, которое не перестает притягивать к себе и читателя и критика.
В параграфе приводятся высказывания Шесталова о своей творческой биографии, сделанные в разные годы. В одном из интервью (2004) писатель осветил такой факт биографии: свое первое стихотворение он создал в двенадцатилетнем возрасте, в 1949 году. Оно звучало примерно так: Дует ветер северный, Волны поднимает, А рыбак спокойно, Сети убирает. Муксун, сырок и язь, В одной четырехпалке, Запутался карась...
Друг юного поэта, выслушав, сделал вывод: «Это написал Пушкин!». Шесталов с присущей ему горячностью стал доказывать свое авторство, найдя, в конце концов, веский довод: «Но ведь Пушкин не бывал на наших плавных песках Ханзенпан». Терентию пришлось с этим согласиться. (Т.Г. Харамзин является прототипом героя Ай-Теранти в повести «Синий ветер каслания»).
Другое стихотворение Шесталов написал в 1952 году, по просьбе старшеклассника. Оно было опубликовано в районной газете «Путь к коммунизму» и завершало хвалебную статью о школе. Подпись под творением стояла не шесталовская, а автора статьи — Данила Миляхова. Это стихотворение было также написано на русском языке.
И хотя до 1955 года Шесталов больше не обращался к стихотворчеству, но первые опыты позволяют сделать вывод: уже в детстве он умел выражать свои мысли в стихотворной форме, и для их выражения ему был ближе русский язык. Обращение к русскому языку было естественным для поколения Шесталова: он учился в русскоязычной школе.
Из интервью от 1 марта 2006 года стало известно, что Шесталова — ученика Березовской средней школы, учительница литературы З.С. Щиткова постоянно учила выразительному чтению, чувству слова, ритму, способности вживаться в литературные произведения так, будто это твое личное состояние. Шесталов учился с удовольствием, он полюбил литературу, особенно стихи Пушкина, его сказки. Многие сочинения великого поэта знал наизусть.
После окончания школы Шесталов один из всего класса поступает в Институт народов Севера по рекомендации окрисполкома без экзаменов. Он был уверен, что «будет писать книги», но какие, еще не знал. В Ленинграде в нем проснулась творческая мысль, ожившие воспоминания событий детства и юности превратились в художественные образы. Талантливого студента сразу заметил А.Н. Баландин. Ученый выделил ему печатную машинку, научил работе с подстрочниками. Начинающий поэт много работает, экспериментирует над ритмикой стихов. Он отмечает, что переводчикам не всегда удавалась передача его ритмики, например, она не соблюдена в стихотворениях: «Сера, сера, / Овыл туйт...» («Первый снег»), «Сяхыл» («Гроза»), «Ман регын / Хотал кат» («Какой теплый // Солнечный луч (рука)»), «Асюм тыт яныгмас...» («Мой отец здесь вырос...») и др. Шесталов усиленно изучает стихосложение, русскую и зарубежную поэзию, их ритмику и строй.
Автобиографические мотивы творчества Ю. Шесталова
В лирике система художественных средств всецело подчиняется раскрытию цельного движения человеческой души. Она не замыкается в сфере внутренней жизни человека, его психологии. Ее неизменно привлекают душевные состояния, знаменующие сосредоточенность человека на внешней ему реальности. И, хотя лирика тяготеет главным образом к малой форме, мансийскому писателю удалось ее воплотить и в поэзии, и в прозе. С его творчеством связано возникновение лирической прозы в молодых литературах Севера, Сибири и Дальнего Востока. В прозе Шесталова организующим смысловым и композиционным центром служит герой-повествователь. Через него сообщаются читателю события и поступки персонажей, фиксируется ход времени, изображается облик действующих лиц. При этом сам автор является главным участником событий. О герое-повествователе можно говорить как о лирическом герое — художественном «двойнике» автора-писателя. Через его сознание, душевные переживания и мысли писатель представляет явления и факты действительности. Учитывая лиричность прозы Шесталова, повествователь сравним с лирическим героем. В исследовании, на примере последовательно выбранных эпизодов жизни героя нами раскрывается творческий поиск Шесталова в период создания той или иной повести, а в сопоставлении образа — эволюция художественного мира писателя. Внимание уделено повестям «Синий ветер каслания» (1964), «Когда качало меня солнце» (1972), так как в последующих отмечается повторение тем и образа героя. Также остановимся на повести «Тайна Сорни-Най» (1976), написанной Шесталовым от третьего лица. И хотя в ней о главном герое мы не можем говорить как о лирическом, но интересно то, как писатель раскрывает этот образ. В первых повествованиях его современный герой, пусть и сомневаясь, все же «тянется» к своему традиционному, в третьей повести он «выпускает» его в цивилизованный мир.
В повестях Шесталов использует свою биографию не только как фабулу, но и как источник мотивов, тем. Романтическую природу художественного мышления, как писателя, так и его героя определила эпоха 1960-х годов. Его лирический герой активен, деятелен. В повести «Синий ветер каслания» это молодой учитель. После завершения учебы он возвращается в родное село. Возвращаются в родные места далеко не все. Почему так происходит? Ответ на свой вопрос Шесталов как раз и раскрывает через размышления героя. Для этого его образ он представляет противоречивым, не определившимся до конца, борющимся с пережитками прошлого. Через долгие размышления героя писатель показывает, как непрост путь от «тысячелетнего сна» к современной действительности. Отсутствие ложной экзотики придает особую значительность наблюдениям и раздумьям героя. Все новое он связывает с городом, школой, цивилизацией, в которых видит много положительных моментов, но достаточно и отрицательного. Отрицательное и положительное писатель находит и в традиционным национальным укладе жизни, в обычаях и обрядах, в мировоззрении, то есть в истоках народности, самобытности.
Лирическое звучание повести идет от любовных описаний поэтом природы родного края, его раздумий о жизни, о собственном детстве, жизни народа. Все описания и размышления пронизывает главный вопрос, который является идейным центром повести, — вопрос о будущем оленеводства, шире — о судьбе народа манси.
Фабула повести состоит из эпизодов: первое пробуждение героя в чуме, его падение с нарт, ночевка в снегу, сражение с волками, приезд врача Арсентия, болезнь Мань-пыга, бегство Сильки, переправа, организация Красного Чума, прилет на вертолете секретаря райкома комсомола Ай-Теранти, кинофильм о Ленинграде, медвежий праздник, новорожденный олененок. Все эти события мы видим неравнодушными глазами лирического героя, воспринимаем его чувства и мысли. Например, таким предстало перед героем первое утро каслания: «Сегодня мне тяжело. Какая-то пустота в душе и сердце. Кажется — все в прошлом. Кажется — все в будущем. Мне холодно и одиноко. Не вернуться ли сегодня, пока не поздно, назад, не заняться ли привычным делом?» (1, 326). Удивляясь спокойному сну всех присутствующих в чуме, раздраженный герой начинает философствовать: «Вот передо мной лежат люди, которые, может быть, каждое утро испытывают эти же ощущения и не замечают их. Разве они не люди? Нет, они такие же как и все. На одном языке нам пели песни наши мамы. Мы — люди одного племени» (1, 328). Чуть позже, когда люди в чуме уже встали, поели, повеселели, герою жизнь в каслании показалась родной и близкой. Он восклицает: «Кажется, дышал я тысячу лет этой жизнью, кажется, и совсем не жил я. И потому чувствую себя так, как будто текут во мне две бурные речки» (1,331).
Эволюция образа лирического героя
Из повестей «Синий ветер каслания» (1964), «Когда качало меня солнце» (1972), «Сначала была сказка» (1984) мы узнаем, что Юван Шесталов остался без матери в восьмилетнем возрасте. Вечная разлука внесла в сердце поэта не только боль и слезы: она оставила воспоминания, озаренные радостью и светом. Одним из ключевых слов, отображающим его сыновнюю любовь, является слово «солнце»: «Она вставала с солнцем. Радовалась солнцу. Была моим солнцем! Хорошо, когда солнце!», она была «первым солнышком в жизни», с нее «начиналась земля» (4, 105). С солнцем у писателя ассоциируются доброта и забота, свет и тепло, святость и чистота, то есть все качества материнского образа. Образ матери у Шесталова тесно взаимосвязан с мотивом одиночества. Их эволюция прослеживается в преодолении пространственно-временного расстояния, от ностальгии «по детству, которое было наполнено живыми рассказами, песнями, материнской лаской и теплотой бабушки с дедушкой» до 138 надежды «на возвращение к родному очагу».
В литературной критике образ матери в творчестве Шесталова недостаточно освещен. Несколько строк отводят этой теме В.Д. Лебедев и В. Косихин. Не разделяем мнения Косихина о суровости семейных нравов в мансийской семье: «Но вот я читаю одно за другим стихотворения Ю.Шесталова и удивляюсь — сколько любви и нежности, сколько сыновнего чувства! Откуда оно? Известно, насколько просты и подчас суровы семейные нравы в Сибири». Косихин родился в Сибири, в том же округе, что и Шесталов, но в русской семье. Возможно, он не был знаком с мансийскими семейными нравами. Мансийская семья — это добрые, доверительные отношения: к детям относятся с нежностью, к пожилым — с почтением. Ведущая роль в семье принадлежит старшей по возрасту женщине. Воспоминания детства, представленные в произведениях, раскрывают истоки формирования творческого дара писателя.
Образ матери входит в произведения Ювана Шесталова на начальном этапе творчества. В первом сборнике «Макем ат» (1958) стихотворения о матери — «Обь» (1955) и «Звезды на снегу блистают...» (1955) несут в себе радостное детское мироощущение, беззаботность, защищенность, они наполнены веселостью, движением, счастьем. Образ матери пока лишен личностных качеств — он ассоциируется лишь с впечатлениями детства. Сосен мерзлый звон над нами Слышится в тиши, Стынут в теплой снежной яме Три живых Души. Три души на белом свете: Мама, я и пес. Нам уснуть в попутной яме Не дает мороз (1,36).
Во втором сборнике «Пойте, мои звезды» (1959) стихотворение «Человек родился» (1956) также посвящено материнской «нежности, радости, печали». Мать, в «снежное ненастье» в муках родившая сына, ищет ответы на волнующий ее вопрос: что такое счастье? Счастье для нее в сыне, который бы в падениях и во взлетах, в радости и печали смог найти свой предначертанный путь «средь ночи».
В стихотворении-воспоминании «Мать» (1956) у Шесталова впервые зазвучал мотив одиночества, раскрывающий обнаженную душу поэта: Мать... Взгляд твой помню нежный, Треск лучины в тишине. Вихрь в пыли купался снежный Ты тепло дарила мне. Но нагрянуло несчастье, Омрачился неба взор. Где ты, синь? Кругом ненастье: Мать ушла в дремучий бор... Я, как лист на голой ветке,
Мерз под ветром ледяным. Дождь колол, осенний, редкий, Снег летел, я стыл под ним (1,243).
Поэт открыто говорит о своих сиротских чувствах. Его воспоминания о материнской нежности, тепле родного очага затмеваются горечью утраты. Свое одиночество он сравнивает с одиноким листом на голой ветке, овеваемым осенним холодным ветром и ледяным дождем. Одиночество символизируют холод, ненастье, поздняя осень.
Продолжение данного мотива становится устойчивым в дальнейшем творчестве поэта. В «Языческой поэме» стихи первой песни: «Спит в земле моя мать...», «Ты — глаза мои и сердце», «Едва на свет рождаемся...», «Помню слово матери» наполнены чувствами сыновней любви, несут в себе печаль. Сердце сына, оставшегося без матери, сравнивается с «упавшим орешком в снегу...». Мотиву одиночества вновь сопутствуют холод, снег, зима. В то же время поэт, осознавая, что в его песнях много «слез горючих», в размышлениях «выводит» их на оптимистическую ноту: «Зная горе, счастье ценишь: / Ведь оно берется с бою / Тем быстрей и непременней, / Чем безрадостней былое» (1, 79). Он радуется, что его сердце стало песней, «а не стало сердце тучей!» (1, 79). Шесталов, уже в начале творческого пути умело выводит свою трагедию чувств на уровень гармонии. В этом кроются истоки современного этапа творчества писателя, обращенного к космическому, планетарному сознанию, и основной предпосылкой освещения темы космического сознания является как раз мотив одиночества, вызванный потерей самого любимого человека — матери. Чувство одиночества, сформированное у Шесталова в раннем детстве, сначала проявляется в неосознанном, инстинктивном обращении к небу, пространству, пустоте. Затем на генетическом уровне он осознает связь души умершего со всем окружающим миром и на современном этапе творчества душа матери у поэта наделяется космическим сознанием.
Похожие диссертации на Проблема эволюции творчества Ю. Шесталова
