Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Судебное следствие - основа разрешения дела по существу в суде первой инстанции с. 17-103
1. Понятие, значение, сущность и содержание судебного следствия в системе уголовно-процессуальной деятельности с. 17-47
2. Цель, предмет и пределы судебного следствия .с. 48-74
3. Суд и стороны как участники состязательного судебного следствия с. 75-103
Глава II. Организационные, правовые и социально-психологические аспекты оптимизации судебного следствия в условиях судебно-правовой реформы в стране с. 104-173
1. Односторонность и неполнота судебного следствия в системе факторов, снижающих его эффективность с.104-139
2. Критерии допустимости исследования доказательств в рамках судебного следствия с. 140-173
Заключение с. 174-186
Список использованной литературы с. 187-207
- Понятие, значение, сущность и содержание судебного следствия в системе уголовно-процессуальной деятельности
- Цель, предмет и пределы судебного следствия
- Односторонность и неполнота судебного следствия в системе факторов, снижающих его эффективность
- Критерии допустимости исследования доказательств в рамках судебного следствия
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена наличием целого ряда факторов, характеризующих современную историко-правовую действительность Российской Федерации в сфере правотворческой и правоприменительной деятельности.
В условиях комплексного реформирования всех сторон общественной жизни и осуществления судебно-правовой реформы в стране неизбежно и вполне закономерно возникает вопрос о действительной роли суда в новой системе общественных отношений и сложной иерархии государственных органов, объективно включенных в механизм правоприменительной деятельности.
В настоящее время получило признание, в том числе и на самом высоком конституционном уровне, самостоятельность и независимость судебной власти; приоритетная защита личности, ее прав и свобод средствами материального и процессуального права. - Происходит поэтапное и реальное введение в уголовный процесс принципа состязательности процесса; возвращение в уголовное судопроизводство России суда присяжных; нормативное закрепление жестких законодательных требований к допустимости доказательств. Все это в несколько иной плоскости поставило вопрос о цели и задачах деятельности суда в новых социально-правовых условиях; ее истинных движущих началах, определяющих возникновение, развитие и возможные исходы процесса; пределах процессуальных прав и полномочий суда, его самостоятельности и активности в решении ряда процессуальных вопросов, а также взаимоотношениях со сторонами, отстаивающими в суде свой процессуальный интерес.
Постановка этих и других подобных проблем и вопросов вызвана не только объективньми потребностями судебно-следственной практики, но и тем обстоятельством, что развернувшаяся в последние годы дискуссия о роли и месте суда в свете конституционного
принципа состязательности процесса привела отдельных ученых, а отчасти, и практиков к достаточно однозначному выводу о том, что суд больше не является субъектом доказывания в уголовном процессе, что его активность при осуществлении правосудия должна быть предельно ограничена, что объективная истина уже не является основой итоговых процессуальных решений по делу и суд вправе не устанавливать ее в рамках судебного следствия.
Подобные, не всегда достаточно обоснованные, выводы, по мнению диссертанта, способны не только дезориентировать практику судов первой и вышестоящих инстанций, но и самым серьезным образом сказаться на реализации конституционных прав и свобод граждан, объективно вовлеченных в уголовный процесс, прав, которые в современных условиях являются непосредственно действующими и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции РФ).
. Обострение этой, казалось бы чисто научной, дискуссии пришлось на период, когда в Государственной Думе Российской Федерации активно обсуждается и дорабатывается проект нового Уголовно-процессуального кодекса России, призванный, с одной стороны, воплотить в себе комплекс общепризнанных международно-правовых гарантий личности в уголовном процессе, с другой,- максимально оптимизировать его процедуру, сделать ее по настоящему эффективной, соответствующей реальным и взаимно сбалансированным потребностям личности, государства и общества.
В данной связи комплекс названных выше проблем и вопросов, имеющих непосредственное отношение к центральной, основополагающей стадии процесса: судебному разбирательству и его стержневой части - судебному следствию, объективно нуждается в комплексном осмыслении и анализе с учетом всех социальных и правовых составляющих современной общественно-правовой жизни России.
Нельзя сказать, что круг названных выше проблем и вопросов вообще не исследовался в юридической литературе. Напротив, в своем исследовании автор опирался на целый ряд уже достаточно разработанных положений теории уголовно-процессуальной науки.
К таковым, по мнению автора, в частности, относятся глубоко продуманные положения ряда ученых о роли и социальном назначении правосудия (А.Д. Бойков, В. П. Божьев, Б.А. Галкин, К.Ф. Гуценко, В. П. Нажимов, В.М. Савицкий, В.М. Семенов, М.С. Строгович, A.M. Яковлев и др.); значении стадии судебного разбирательства в системе уголовно-процессуальной деятельности (В.И. Загорский, Л. П. Ижнина, Г.Н. Колбая, И. Д. Перлов, Т. Б. Чеджемов); сущности, содержании, цели, предмете и пределах доказывания в стадии судебного разбирательства (В. А. Банин, А. С. Бахта, Г.Ф. Горский, Д. В. Зеленский, Ц.М. Каз, Н.Н. Ковтун, Л.М. Карнеева, Л. Д. Кокорев, СВ. Курылев, A.M. Ларин, О.В. Левченко, Л.М. Лукьянова, П.А. Лупинская, В.Т. Томин, С.А. Шейфер, П.С. Элькинд и др.); эффективности судебного следствия (Е.Г. Веретехин, Т.В. Козина, П.Ф. Пашкевич, И.Л. Петрухин, Т.Г. Морщакова и др.), его участниках (С. А. Альперт, М.М. Выдря, А. В. Долгушин, Р. Д. Рахунов, В.Н. Шпилев и др.).
Таким образом, основополагающие аспекты исследуемой проблемы уже достаточно проанализированы в целом ряде работ, в т.ч. и на монографическом уровне. Однако комплексного исследования проблем судебного следствия с учетом современных социально-правовых, реалий Российской Федерации в уголовно-процессуальной науке пока нет. Предлагаемая диссертация представляет собой авторскую попытку восполнить этот пробел.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, возникающих, развивающихся и прекращающихся в связи с
необходимостью эффективного осуществления целей и задач судебного следствия, в частности, и правосудия в целом.
Предметом исследования выступает сущность и содержание уголовно-процессуальной деятельности по непосредственному, полному и всестороннему исследованию в рамках судебного следствия фактов и обстоятельств дела, а также совокупность уголовно-процессуальных норм, регламентирующих эту деятельность, с целью эффективной реализации целей и задач правосудия.
Цель исследования заключается в том, чтобы, учитывая современные потребности личности, государства и общества в сфере уголовного судопроизводства, а также потребности эффективного осуществления правосудия по уголовным делам на основе всестороннего анализа теоретических положений правовой науки, а также собранного научного, исторического, эмпирического материала, обобщения судебной практики и накопленного автором более чем 20-летнего опыта работы в судебной системе, рассмотреть вопросы, связанные с проблемами повышения эффективности и оптимизации судебного следствия, не нашедшие своего должного разрешения на законодательном уровне и в трудах известных ученых, и на этой основе разработать комплекс теоретических и практических предложений и рекомендаций, которые в своей совокупности могли бы способствовать эффективной реализации целей и задач судебного следствия.
Необходимым условием для достижения этой цели явилось решение следующих задач:
1) выяснение роли, места и социального назначения судебного следствия в общей системе уголовно-процессуальной деятельности, в целом, и в системе частей (этапов), составляющих судебное разбирательство, в частности;
2) определение сущности (сути, основы) и содержания (основ
ных элементов) судебного следствия и его действительной социально значимой цели и задач;
3) исследование механизма достижения целей и задач судебного следствия в ходе практической уголовно-процессуальной деятельности, осуществляемой в рамках судебного разбирательства, а равно механизма формирования внутреннего убеждения судей;
4) уточнение предмета и пределов судебного следствия, их соотношения, взаимосвязи и взаимообусловленности;
5) телеологический анализ законодательной регламентации прав и полномочий суда и сторон в рамках судебного следствия в свете конституционного принципа состязательности процесса;
6) исследование факторов, порождающих неполноту и односторонность судебного следствия, как основной причины снижения эффективности правосудия и способов их возможной нейтрализации в рамках процессуальной деятельности суда и сторон;
7) определение критериев допустимости исследования доказательств в ходе судебного следствия, с целью недопущения их исключения из процесса доказывания по достаточно формальным, несущественным признакам допущенных нарушений.
Методология и методика исследования. Общую методологию исследования составляют общефилософские принципы и законы материалистической диалектики, комплексный подход, а также основополагающие положения теории познания, теории доказательств, уголовно-процессуальной науки, криминалистики, психологии, научной организации управления и других отраслей знаний.
Юридической основой исследования послужили нормы действующего и перспективного уголовно-процессуального законодательства России, относящиеся к предмету исследования, постановления Конституционного Суда РФ, решения Пленума Веюховного Суда Российской
Федерации, ведомственные нормативные акты.
В процессе работы широко использованы труды известных ученых, публикации в юридической литературе, материалы обсуждения проекта УПК РФ, собственный опыт работы диссертанта в суде.
В работе применены частные методики исследования статистической информации, уголовных дел, иной документации, а также специальные методы познания: формально-логический, формально-юридический, сравнительно-правовой, социологический.
Научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что впервые на диссертационном уровне предпринята попытка комплексного изучения сущности и содержания судебного следствия с учетом изменения социально-экономических условий в стране; изменения роли и цели деятельности суда в общем механизме государственной жизни; смены приоритетов объектов государственно-правовой и судебной защиты; введения подлинно состязательной процедуры судебного разбирательства, а также принятия законодательных новелл, связанных с разрешением судом вопроса о недопустимости доказательств.
Многие из этих вопросов ранее не подвергались комплексному исследованию на монографическом уровне во всем диалектическом единстве и взаимобусловленности этих проблем или являются недостаточно разработанными, или требуют адекватного переосмысления применительно к новым условиям судебной практики.
Центральной идеей диссертации является идея активной, самостоятельной роли суда как в судебном следствии, так и в правосудии в целом, служащей надежной гарантией (средством) эффективного обеспечения целей процесса и реализации его задач.
На основе анализа действующего и перспективного уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, прак
тической деятельности суда по рассмотрению и разрешению уголовных дел и имеющихся теоретических источников определены возможные пути оптимизации и повышения эффективности судебного следствия в этом направлении. Новые подходы к исследованию названной проблемы выражаются в комплексе предложений автора по совершенствованию процессуального законодательства, в плане адекватного законодательного регулирования складывающихся общественных отношений в рамках судебного разбирательства.
Практическая значимость работы заключается в том, что отдельные выводы и предложения, изложенные в диссертации могут быть использованы (и уже используются) в повседневной практике органов судебной власти, прокуратуры, предварительного расследования, в преподавании курса уголовного процесса в юридических вузах Российской Федерации, а также в законотворческом процессе. Отдельные теоретические выводы могут послужить ориентиром для дальнейшего научного поиска в этом перспективном направлении.
Эмпирическая база исследования основана на статистическом и эмпирическом материале, собранном (и обработанном) по специально разработанным анкетам.
Так, учитывая, что именно дела об умышленных убийствах (ст. 105 УК РФ) представляют особую сложность в части исследования фактов и обстоятельств уголовного дела в рамках судебного следствия, диссертантом изучено 114 уголовных дел по данной категории преступлений, рассмотренных и разрешенных по существу Нижегородским областным судом в 1997 году и первом полугодии 1998 года. Результаты этого исследования используются в диссертации для обоснования достоверности отдельных ее положений, а также направлены автором в адрес Верховного Суда РФ.
Отдельные аспекты исследования, относящиеся к вопросам воз
мещения морального ущерба, причиненного преступлением (с 1994 года нередко исследуемым в ходе судебного следствия), были учтены автором и при изучении (анализе) 299 уголовных дел, рассмотренных по первой инстанции Нижегородским областным судом в 1995-1996 гг. По результатам этого исследования диссертантом подготовлено, опубликовано и направленно в практические судебные и правоохранительные органы учебно-практическое пособие "Рассмотрение исков о возмещении морального вреда в уголовном процессе", позволившее в определенной мере оптимизировать судебную практику судов первого и второго звена судебной системы Нижегородской области в этом достаточно дискуссионном вопросе.
Наконец, применительно к исследуемой тематике по специально подготовленным анкетам проведено анкетирование 54 судей, 62 прокуроров, поддерживающих государственное обвинение в суде, и 78 практикующих адвокатов Нижегородской области.
При подготовке диссертации использованы статистические данные о работе судов опубликованные в юридической литературе, данные эмпирических исследований других ученых и материалы судебной статистики Управления юстиции Нижегородской области за 1993-1998 г.
Достоверность исследования обеспечивается используемой методологией и методикой, а также достаточной репрезентативностью эмпирического материала, на котором базируются научные положения, предложения, рекомендации и выводы диссертанта.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования получили свою апробацию на ряде научно-практических конференций, в которых автор принимал участие.
В частности, диссертант выступил с докладом на Всеросийской научно-практической конференции "Российская правовая система и
международное право: современные проблемы взаимодействия" ("Круглый стол" с участием журнала "Государство и право". Н. Новгород, 1995 г.); на международной конференции "Право граждан на информацию и защита неприкосновенности частной жизни" ("Круглый стол" с участием журнала "Государство и право". Н. Новгород, 1998 г.); в рамках Проблемного семинара "Правовые средства и механизм защиты законопослушного гражданина в России" (Н. Новгород: ННГУ им. Н.И. Лобачевского. 1995, 1997 гг.).
Отдельные положения диссертационного исследования, в части изучения судебной статистики, анализа и обобщения практики рассмотрения дел об умышленных убийствах судами Нижегородской области (1997-1998 гг.), и выработанные на этой основе практические рекомендации и предложения направлены в Верховный Суд РФ для использования при подготовке новой редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 года "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" (см. приложение N 2 ).
Основные положения иследования. выводы и рекомендации изложены диссертантом в ряде научных статей и разработок:
1. Рассмотрение исков о возмещении морального вреда в уголовном процессе. - Н.Новгород: НЮИ МВД РФ, 1997. -2,5 п. л.
2. Бандитизм из истории советского и российского уголовного законодательства // Житие закона. - Н. Новгород. - 1997. - N 1.
- О, 1 п. л.
3. К федеральному закону РФ "О внесении изменений и дополнений в ст. 23, 97, 133 УПК РСФСР // Вестник НГУ. - Н. Новгород.
- 1997. - 0,1 п. л.
4. Бандитизм как преступление против государственной власти и общественного порядка //Материалы международной конференции 12-14 сентября 1997 г. - Н. Новгород, 1997. -0,3 п. л.
5. Особенности применения уголовно-процессуального кодекса РСФСР //Материалы международной конференции 12-14 сентября 1997 г. - Н. Новгород, 1997. -0,1 П. л.
6. Международные стандарты в области прав человека: судебная защита в Нижегородском регионе: Сборник научн. трудов: Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия. - Н.Новгород: НЮИ МВД РФ, 1998. -0,2 п. л.
7. Судебное разбирательство. Проблемы компенсации морального вреда //Юридический консультант. -М.,- 1998. - N 4. - 0,3 п.л.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Судебное следствие составляет суть (ядро, сердцевину) не только судебного разбирательства по уголовным делам, но и всего уголовного судопроизводства в целом, так как именно в нем, в своем большинстве:
а) решается основной вопрос любого уголовного дела: о наличии (или отсутствии) события преступления и виновности (невиновности) лица в его совершении;
б) формируется основа внутреннего убеждения суда (и, отчасти, сторон) о доказанности или недоказанности фактов и обстоятельств дела и определенных мнений и позиций сторон;
в) закладывается (формируется) фактическая и юридическая основа выводов и решений суда, изложенных в приговоре, или ином процессуальном решении, так или иначе завершающем процесс судебного разбирательства в суде первой инстанции.
Поэтому практически все принципы, институты и нормы, действия и решения участников уголовного судопроизводства так или иначе, но в конечном итоге все же связаны с сущностью и содержанием поедстоящего или уже осуществляемого судебного следствия,
или с достигнутыми его результатами.
2. Сущность судебного следствия составляет непосредственное, полное и всестороннее исследование судом и сторонами фактов и обстоятельств дела, связанных с событием преступления и виновностью лица в его совершении (ст. 68, 303, 392, 404 УПК), а содержание - комплекс судебно-следственных и процессуальных действий, объективно необходимый для достоверного установления этих фактов и обстоятельств (ст. 301 УПК) и реализации на этой основе как целей и задач правосудия, так и процесса в целом.
Иными словами, сущность и содержание судебного следствия составляет уголовно-процессуальное доказывание фактов и обстоятельств дела в диалектическом единстве всех его элементов: собирания, фиксации, проверки и оценки доказательств, а также обоснования значимых выводов и решений по делу.
3. Целью судебного следствия является установление объективной (материальной) истины по делу, ибо в тех правовых ситуациях, когда стороны настаивают на осуществлении правосудия только на основе констатации вывода о ее достоверной доказанности, суд вправе разрешить основной вопрос уголовного дела и либо признать подсудимого виновным в совершении преступления, либо отказать в этом (во всем многообразии возможных процессуальных решений), реализуя тем самым (в любой из названных ситуаций) цель всего уголовного процесса: защита личности, ее прав и свобод, собственности, защита интересов государства и общества (ст. 2 Конституции РФ).
4. Состязательная конструкция уголовного процесса (ст. 123 Конституции РФ) не препятствует активной роли суда по исследованию обстоятельств дела (ст. 68, 303 УПК) в рамках судебного следствия и формированию самостоятельного внутоеннего убеждения
суда о степени их доказанности или недоказанности сторонами.
Подтверждением данного вывода, по мнению диссертанта, служит достаточно последовательная позиция законодателя, сбалансированно регламентирующая состязательную процедуру суда присяжных и изложенная в ч. 3 ст. 429, ч. 2 ст. 446, ч. 3 и 4 ст. 459 УПК.
5. Все участники судебного следствия, в зависимости от выполняемой процессуальной функции, могут быть классифицированы на следующие относительно самостоятельные группы:
а) суд, как самостоятельный орган судебной власти, единственной функцией которого является разрешение дела по существу;
б) стороны, отстаивающие (обосновывающие, доказывающие) перед судом свои (или представляемые) процессуальные интересы;
в) участники, чье появление вызвано нуждами доказывания того или иного процессуального интереса;
г) участники, обеспечивающие оптимальное осуществление процедуры судебного следствия.
6. С учетом положений новой Конституции РФ и международно-правовых актов о правах человека, именно природа нарушенного преступлением интереса (частного, частно-публичного, публично-частного и публичного) должна соответственно определять возможные процессуальные формы предстоящего судебного процесса, его движущие начала и возможный исход, т.к. в новой системе общественных отношений личность в правовом положении равна государству и в ряде правовых ситуаций именно ее интерес имеет приоритетное правовое значение и начинает, и прекращает уголовный процесс, вне зависмости от воли или желания стороны обвинения или суда.
7. Основным фактором снижения эффективности судебного следствия является его односторонность или неполнота.
При этом односторонность судебного (и предварительного)
следствия следует связывать с неисследованностью фактов и обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу, а его неполноту - пределами доказанности этих фактов и обстоятельств.
В силу этого, данный фактор, нередко, является детерминан-той таких процессуальных ошибок, как несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела (ст. 344 УПК) и существенное нарушение закона (ст. 345 УПК).
Возможным инструментом исправления односторонности или неполноты судебного следствия является привлечение нового доказательственного материала. Поэтому суд и в рамках состязательного судебного процесса должен обладать правом на самостоятельное восполнение необходимой доказательственной базы и совершение тех судебно-следственных и процессуальных действий, которые не противоречат роли и месту суда в правовом государстве.
. 8. В этом плане представляется целесообразной законодательная регламентация дачи судом отдельных судебных поручений органу предварительного расследования или другому суду, с целью восполнения недостающего доказательственного материала.
Это не противоречит принципу непосредственного исследования доказательств в рамках судебного следствия, так как в любом случае доказательства, полученные по подобному поручению суда и представленные в суд, будут непосредственно исследованы в рамках судебного следствия, проверены и оценены судом, приняты или отвергнуты им.
9. Процессуальные нарушения, вызвавшие сомнения сторон или суда в допустимости доказательств, следует дифференцировать, четко различая: а) формальные упущения в оформлении доказательств; б) нарушения процессуальной формы, которые вызывают сомнения в законности процедуоы получения и фиксации фактических дан
ньк и требуют в данной связи определенных проверочных действий суда и сторон по возможному их устранению; в) процессуальные нарушения, влекущие безусловное исключение фактических данных из процесса доказывания, в силу факта одного их наличия, без каких-либо проверочных действий.
Структура и объем диссертации обусловлены целями, задачами и логикой предпринятого исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Понятие, значение, сущность и содержание судебного следствия в системе уголовно-процессуальной деятельности
Принятие новой Конституции Российской Федерации, во многом более полно и точно отразившей сущность происходящих в стране социально-экономических изменений и в силу этого значительно опередившей в своих концептуальных положениях развитие отраслевого законодательства, в несколько иной плоскости поставило давно назревший вопрос о действительной роли суда в иерархии, государственных органов, целях и задачах его деятельности в системе новых общественных отношений, а также реальных приоритетах деятельности по защите интересов общества, государства и личности.
Статья 118 Конституции РФ гласит, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Из этих же концептуальных положений исходит Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации"1 (ст. 1, 4 и др.) и все еще действующий закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР"2.
Императивность названных положений закона не только в принципе исключает возможность отнесения к правосудию юрисдикционнои деятельности любых иных органов государства и общества, но и приводит к достаточно последовательному выводу о том, что именно суд является единственным государственным органом, к исключительной компетенции которого отнесено рассмотрение и разрешение уголовных и гражданских дел, отправление конституционного, арбитражного и административного правосудия1.
В условиях декларированного Конституцией РФ построения правового государства и гражданского общества особую роль осуществление правосудия приобретает в сфере уголовного судопроизводства. Именно здесь характер отношений между государством и личностью и характер применяемого при этом государственного принуждения наиболее полно и точно отражают истинный тип как самого государства, так и его правовой системы.
В соответствии с Конституцией РФ каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49), поэтому установление виновности в совершении преступления и всех связанных с этим уголовно-правовых последствий в Российском процессе неразрывно связано с осуществлением правосудия.
Представляя собой самостоятельный вид государственной деятельности3, правосудие, по мнению А.Д. Бойкова, "это осуществляемая от имени государства деятельность суда, связанная с разрешениєм правовых конфликтов, влекущих применение (или отказ от применения) существенных мер государственного принуждения, а также с защитой нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса"1.
Подобное понимание правосудия и роли суда в уголовном процессе разделяет В.П. Нажимов, который полагает, что "деятельность суда направлена на урегулирование возникающих в обществе конфликтов, связанных с интересами государства и затрагивающих интересы граждан"2 , а также A.M. Яковлев, отмечающий, что назначение правосудия "в разрешении строго упорядоченным законом способом конфликтов, возникающих между индивидом, нарушившим уголовный закон, и обществом, государством"3.
С ними солидарен И.Л. Петрухин, указывающий на то, что потребность в правосудии "...объясняется наличием в обществе конфликтов, стремлением государства защитить от посягательств установленный им правопорядок"4. Аналогичным образом социальное назначение правосудия и роли суда в государстве и обществе трактуют В.М. Савицкий, Ф.Н. Фаткуллин, В.П. Божьев и Е.А. Фролов5.
В отличие от названных авторов, М.С. Строгович не связывает осуществление правосудия с деятельностью суда по разрешению правовых конфликтов и, по его мнению, правосудие - это государственная деятельность, выполняемая судом, направленная на осуществление функций государства и на разрешение поставленных перед ним задач1. Аналогичной позиции придерживается В.М. Семенов, который также определяет правосудие как деятельность суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел2. К.Ф. Куценко и М.А. Ковалев рассматриваю правосудие "как осуществляемую судом правоохранительную деятельность по рассмотрению и разрешению гражданских и уголовных дел при неуклонном соблюдении требований закона и установленного им порядка, обеспечивающих законность, обоснованность, справедливость и общеобязательность судебных решений"3.
Отмечая положительные стороны каждого из указанных определений, ибо в сущности они достаточно верно указывают на имманентно присущие правосудию признаки4, считаем все же целесообразным отметить, что в современных условиях доктринальное определение правосудия должно быть не только глубоко научно, но и практически операционально (служить надежным инструментом для отправления правосудия) и содержать в себе социальную характеристику направленности правосудия, как вида государственной деятельности, способную верно ориентировать органы судебной власти на безусловное выполнение стоящих перед ними задач. В данной связи верное указание названных авторов на социальную роль правосудия, - как практического регулятора, средства разрешения наиболее острых и опасных конфликтов, представляется не только достаточно точным, но и практически оправданным.
Цель, предмет и пределы судебного следствия
Рассматривая судебное следствие как единую практическо-мыс-лительную деятельность суда и сторон по исследованию (доказыванию) фактических обстоятельств дела, представляется методологически важным изначально определиться в цели такой деятельности. Это важно, поскольку, с одной стороны, именно "цели объясняют предназначение права и оправдывают его существование"1, а с другой, ничто в общественной жизни "не делается без сознательного намерения, без желаемой цели"2. Более того, "цель как философская категория, - отмечает Д.А. Керимов, - лежит в основе познания права, процесса его создания и реализации, развития и совершенствования"3. Правильное уяснение места, роли и значения цели в деятельности по упорядочению общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства объективно предопределяет и социальную целенаправленность названной деятельности, содействует оптимальной ее эффективности, так как наиболее очевидным критерием такой эффективности является реальное достижение желаемых результатов. Категориальная природа цели уголовного судопроизводства (а равно цели правосудия и доказывания, в частности) представляет собой одну из наиболее сложных и предельно дискуссионных проблем науки уголовно-процессуального права4. Анализ юридической литературы свидетельствует о том, что большинство авторов, исследовавших категорию цели, так или ина- че, с теми или иными терминологическими нюансами понимают цель в праве и цель уголовно-процессуальной деятельности1 как идеальное явление, как специфическое духовное образование, характеризуя ее либо в плане предвосхищения "в сознании результата, на достижение которого направлены действия субъекта, носителя цели", либо "как мысленно представляемый предмет"2, к которому надо стремиться, или "в идее представляемого предмета"3, или же как "идеальный образ предмета потребности"4. Известно также определение цели, как идеального предопределения желаемого результата поведения людей в обществе",5 и как отражение того, что должно быть достигнуто.6 "Цель, - пишет Н.Н. Трубников, - выступает как "то, ради чего" - осуществляется деятельность, как своего рода идеальный образ некоторого предмета потребности, с одной стороны, и предмета деятельности, с другой"7. Таким образом, цель - это модель, как бы заранее построенный результат деятельности человека8. Исследуя категорию цели, Л. Д. Чулюкин справедливо обращает наше внимание на то обстоятельство, что в научном анализе следует четко различать какую смысловую и "правовую" нагрузку несет категория "цели" в каждом конкретном случае, ибо, во-первых, цель нередко выступает как средство осуществления деятельности, а средство - как цель. Между ними не существует непреодолимой границы, ибо если средство есть определенность объекта через цель, то цель есть определенность через средство1, цель нередко становится средством, средство до овладения им само служит целью2. Во-вторых, недопустимо смешение цели и ее результата, поскольку цель всегда существует в идеальном виде, результат в отличие от нее - в фактическом. Несовпадение или неполное их совпадение - общее правило, тождество же возможно лишь как гипотетическое, идеальное3. Наконец, не до конца решен в юридической науке и вопрос о соотношении целей и задач. Этимологически они тождественны и поэтому отдельными авторами используются как взаимозаменяемые4. Если цель - это то, к чему стремятся, что надо осуществить, то задачу определяют как то, что требует исполнения, разрешения, как поставленную цель, которую стремятся достичь5. В литературе имеется несколько вариантов соотношения названных категорий. Так, иногда цель трактуют как категорию более общего характера, нежели задачу, определяя задачу через цель, выводя ее из последней1. Например, М.П. Рабинович полагает, что задача представляет из себя ближайшую, юридически обязательную цель2. Имеются и противоположные утверждения, рассматривающие цель правовой деятельности в качестве производной от ее задач3, определяющие цель как задачу, которую надо решить4. Высказываются также суждения о неоправданности самостоятельного формулирования этих двух категорий, ибо разница между ними не в их содержании, а в разноаспектном использовании. Категория "цель", по мнению ряда авторов, скорее - философская, тогда как "задача" - имеет более обиходно-практический термин5. Поэтому, когда данная категория подвергается исследованию в ее философском выражении, следует использовать категорию "цель". Если же речь идет о выражении содержания этой категории в нормативных актах, то более точно пользоваться термином "задача".
Односторонность и неполнота судебного следствия в системе факторов, снижающих его эффективность
Проблема эффективности правосудия в конечном итоге всегда связана с характеристикой степени достижения стоящих перед ним задач. Поэтому наиболее часто в качестве объективных показателей эффективности правосудия используют статистические данные о структуре и динамике преступности за определенный период; об отмене или изменении приговоров суда первой инстанции и определений (постановлений) судов кассационной и надзорной инстанций; о структуре судебных ошибок, послуживших основанием к подобной отмене; об удельном весе оправдательных и обвинительных приговоров; об индивидуализации наказания и т.п.1 В целом они позволяют достаточно точно исследовать реальную эффективность действующей конструкции уголовно-процессуального права и всего механизма практической уголовно-процессуальной деятельности по достижению стоящих перед правосудием (и уголовным судопроизводством в целом) целей и задач. Представляется, что не требует особых доказательств и тот факт, что реальная эффективность правосудия напрямую зависит от того насколько полно, всесторонне и объективно установлены в рамках судебного следствия факты и обстоятельства уголовного дела; насколько то или иное решение суда обоснованно совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании и положенных в основу внутреннего убеждения суда в подтверждение достоверности подобного вывода. Между тем, анализ судебной статистики свидетельствует о том, что, несмотря на предпринятые в последние годы государством и обществом усилия по качественному реформированию судебной системы, повышению авторитета судебной власти и созданию реальных условий для ее независимости, все еще достаточно велико количество уголовных дел, про которым имеет место отмена или изменение приговоров, вынесенных судом первой инстанции. Более того, подобные статистические данные имеют стойкие тенденции к росту. Так, в 1997 году суммарное количество отмененных и измененных вышестоящим судебньми инстанциями приговоров, определений и постановлений (о прекращении уголовного дела, о применении принудительных мер медицинского характера) увеличилось (по сравнению с 1996 г.) с 46,4 до 51,0 тыс., или на 9,8%, в соотношении к числу вынесенных - с 3,5 до 4,3%, в том числе отмененных - с 29,0 до 31,5 тыс. (с 2,2 до 2,7%), измененных - с 17,4 до 19,4 тыс. (с 1,3 до 1,6%). Общее ухудшение показателей определило увеличение отмены и изменения приговоров и определений районных судов (с 3,5 до 4,2%). При этом увеличение числа судебных ошибок отмечается по всем видам решений судов первой инстанции: отмена обвинительных приговоров - с 2,2 до 2, 5%; изменение обвинительных приговоров - с 1,5 до 1,8%; отмена оправдательных приговоров - с 29,4 до 33,1%; отмена определений и постановлений о прекращении дел по реабилитирующим основаниям - с 6,1 до 19,0% (по абсолютному числу -530 и 1081); отмена определений (постановлений) о прекращении дел по другим основаниям - с 1,2 до 1,5% (по абсолютному числу - 1617 и 1818); отмена определений о применении принудительных мер к невменяемым - С 2, 4 ДО 3, 1%. Следует также отметить значительное увеличение отмены обвинительных приговоров с полной реабилитацией осужденных - с 445 до 640 человек, или на 43,8% (в соотношении к общему числу осужденных - с 0,04 до 0,06%). Отмена в кассационном и надзорном порядке определений и постановлений судов первой инстанции о направлении дел для дополнительного расследования по числу лиц в соотношении к вьнесенным повысилась с 10,7 до 11,4% (по абсолютному показателю остались на уровне 16,5 тыс.). В то же время отмена приговоров, определений и постановлений судов первой инстанции с направлением дел на доследование в том же соотношении также увеличилась - с 3, 3 до 3,8% (по абсолютному числу с 5, 2 до 5, 5 тыс.)1 Особую тревогу при этом вызывает тот факт, что в 90% случаев нарушения процессуального закона в суде напрямую связаны с таким последствием судебного разбирательства, как неполнота и односторонность судебного следствия1. Следует также учесть, что только по 49,4% изученных дел устранение указанных пробелов в рамках судебного следствия было невозможно. В остальных же случаях суд первой инстанции был в состоянии, по мнению Т. Г. Морщаковой, самостоятельно восполнить односторонность или неполноту исследования фактических обстоятельств дела и постановить на этой основе правосудный приговор2. Тревожит также и то, что основания к отмене или изменению приговора, предусмотренные действующим процессуальным законодательством (ст. 342 УПК), настолько тесно взаимосвязаны между собой, что одно нарушение (например, ст. 343 УПК) неизбежно влечет за собой другое (ст. 344 УПК), а в своей совокупности они, нередко, образуют и следующее (345 УПК).
Критерии допустимости исследования доказательств в рамках судебного следствия
С принятием новой Конституции Российской Федерации и законодательных новелл от 16 июля 1993 года проблема эффективности правосудия по уголовным делам оказалась неразрывно связанной с проблемой допустимости исследования тех или иных доказательств в рамках судебного следствия. Под допустимостью доказательств в теории уголовного процесса чаще всего понимается пригодность (возможность использования для реализации целей и задач доказывания - В.П.) доказательства с точки зрения его процессуальной формы1. Развивая это положение, П.С. Элькинд указывает, что под допустимостью доказательств следует прежде всего понимать их соответствие требованиям закона относительно источника, способа получения и закрепления фактических данных2. Данная точка зрения в настоящее время разделяется большинством авторов3. Н.М. Кипнис подчеркивает, что допустимость как свойство доказательств включает в себя четыре критерия: а) надлежащий субъект, правомочный проводить процессуальные действия, направленные на получение доказательств; б) надлежащий источник фактических данных, составляющих ис точник содержания доказательств; в) надлежащее процессуальное действие, используемой для по лучения доказательств; г) надлежащий порядок проведения процессуального действия, используемого как средство получения доказательств1. Конечно, и до принятия законодательных новелл от 16 июля 1993 года следственно-судебная практика длительное время достаточно успешно оперировала термином "допустимость доказательств" при их проверке и оценке в суде первой инстанции. Пленум Верховного Суда СССР, в частности, неоднократно обращал внимание судов, разрешающих дело по существу, на недопустимость основывать судебные приговоры на материалах, полученных "...с нарушением порядка собирания доказательств"2. Не менее последовательно это разъяснение Пленума применялось к конкретным следственным и процессуальным действиям по собиранию, фиксации и проверке доказательств в стадии предварительного расследования и судебного разбирательства3. Вместе с тем кардинальное изменение взглядов в этом вопросе, на наш взгляд, произошло лишь после того как (в 1993 г. ) требования к допустимости доказательств были не только закреплены на самом высоком конституционном уровне (ст. 50 Конституции), а также непосредственно в нормах действующего УПК (ч. 3 ст. 69), но и стали повседневным неукоснительным правилом следственно-судебной практики Российской Федерации. Известно, что в соответствии со статьей 50 Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением Федерального закона. Более полно, и применительно к уголовному судопроизводству, это правило закреплено в статье 69 действующего УПК. Именно в ней, во-первых, закреплено, что следует понимать под доказательствами по уголовному делу (фактические данные; данные о фактах; ч. 1 ст. 69 УПК) и для каких целей используются эти данные в уголовном процессе (ч. 1 ст. 69 УПК). Во-вторых, в указанной статье на законодательном уровне определено, из каких процессуальных источников могут быть получены эти доказательства, чтобы они могли соответствовать признаку допустимости (ч. 2 ст. 69 УПК). И этот перечень источников носит строго исчерпывающий характер, который расширительному толкованию не подлежит. В-третьих, здесь же закреплено основополагающее и достаточно категорическое правило (норма) о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения (ч. 3 ст. 69 УПК). Из сказанного следует вывод о том, что в качестве допустимого (пригодного для доказывания тех или иных фактов и обстоятельств уголовного дела) может быть признано только такое доказательство, которое: 1) содержит в себе не предположения или догадки, а фактические данные: сведения (информация) о фактах и обстоятельствах дела, подлежащих доказыванию по конкретному уголовному делу (ст. 68, 303. 392. 404 УПК)1; 2) получено: а) из предусмотренного законом источника (ч. 2 ст. 69 УПК), б) в надлежащей уголовно-процессуальной форме (ч.З ст. 69 УПК) в) и надлежащим субъектом доказывания.
