Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие морального вреда и история развития законодательства о его компенсации
1. История развития представлений и законодательства о компенсации морального вреда, причиненного преступлением
2. Уголовно-процессуальное понятие «моральный вред» 24
Глава 2. Субъекты компенсации морального вреда в уголовном судопроизводстве 38
1. Гражданские истцы по требованиям о компенсации морального вреда 38
2. Лица, привлекаемые в качестве гражданских ответчиков по искам о компенсации морального вреда 55
Глава 3. Доказывание морального вреда и его размера в уголовном деле 79
1. Доказывание гражданского иска о компенсации морального вреда в стадии предварительного расследования 79
2. Цель присуждения денежной компенсации за моральный вред, причиненный преступлением 100
3. Разрешение в приговоре вопроса о размере денежной компенсации за причиненный преступлением моральный вред 107
Глава 4. Компенсация морального вреда, причиненного не законными действиями правоохранительных органов, в по рядке реабилитации гражданина 136
Заключение 155
Приложение 1 160
Приложение 2 161
Приложение 3 162
Приложение 4 163
Список литературы
- История развития представлений и законодательства о компенсации морального вреда, причиненного преступлением
- Уголовно-процессуальное понятие «моральный вред»
- Гражданские истцы по требованиям о компенсации морального вреда
- Доказывание гражданского иска о компенсации морального вреда в стадии предварительного расследования
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современном цивилизованном демократическом обществе права человека имеют первостепенное значение. В связи с этим УПК РФ дает новую трактовку задач уголовного судопроизводства. Раскрывая его назначение, в статье 6 УПК РФ говорится о защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и о защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод. Таким образом, впервые Россия получила возможность создания современной цивилизованной уголовной юстиции, для которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ). Однако эта возможность только тогда превратится в действительность, когда законодательство и практика его применения в сфере расследования и разрешения уголовных дел будут обеспечивать неукоснительное соблюдение и защиту прав каждого от преступления или злоупотребления властью (ст. 52 Конституции РФ). В связи с этим требует разработки такой способ защиты личных (неимущественных) прав гражданина в уголовном процессе как компенсация морального вреда, причиненного преступлением или незаконными действиями правоохранительных органов. Очевидно, что разработка данного способа должна учитывать специфику российской действительности и достижения мировой цивилизации в уголовном судопроизводстве.
Вопросы компенсации морального вреда исследовались в работах дореволюционных ученых: А.С. Беляцкина, Г. Вербловского, Я.К. Городыского, П.Н. Гуссаковского, Б.М. Овчинникова, И.С. Петражицкого, А. Пестрежецкого, Д.Г. Тальберга, Л. Тауберга, И.Я. Фойницкого, Г.Ф. Шершеневича и др. Вопросы морального вреда и его компенсации в уголовном процессе в той или иной мере нашли отражение в работах С.А. Александрова, В.П. Божьева, В.А. Дубривного, П.П. Гуреева, В.Г. Даева, 3.3. Зинатуллина, В.М. Жуйкова, Л.Д. Кокорева, Н.П. Кузнецова, Ю.А. Ляхова, А.Г. Мазалова, Т.Н. Москальковой, В.Я. Понарина, Р.Д. Рахунова, В.М. Савицкого, И.И. Потеружи, А.А. Хмырова, М.П. Шешукова, A.M. Эрделевского, В.Ю. Юрченко, П.С. Яни и др.
В частности, компенсации морального вреда в уголовном процессе посвящены кандидатские диссертации Н.В. Кузнецовой «Проблемы компенсации морального вреда в уголовном процессе» (Ижевск, 1997), Л.К. Труновой «Гражданский иск о компенсации морального вреда в уголовном судопроизводстве» (Москва, 1999), В.В. Хатуаевой «Проблемы возмещения морального вреда в уголовном процессе России» (Волгоград, 2000), а также монография СВ. Нарижного «Компенсация морального вреда в уголовном судопроизводстве России» (Москва-С.-Петербург, 2001). Однако основные усилия ученых были направлены главным образом на исследование условий и оснований ответственности за моральный вред, выработку критериев определения размеров компенсации. Это свидетельствует о том, что предметом исследований является лишь одна часть проблемы, связанная с
защитой прав личности. До сих пор нуждаются в глубоком научном исследовании основные вопросы темы, такие как: понятие, сущность, содержание морального вреда; цель, формы, порядок и размер его компенсации; обеспечение баланса (уравнивания) прав потерпевшего вред от преступления с правами и интересами обвиняемого, гражданского ответчика. Все это составные части института защиты прав потерпевших вред от преступлений и злоупотреблений властью. Разрешению данного комплекса научных проблем и посвящена настоящая диссертация.
Объектом исследования является моральный вред (психические страдания), причиненный преступлением или злоупотреблением властью, как основание для его денежной компенсации в уголовном процессе. Предметом исследования являются особенности законодательного регулирования защиты прав лица, потерпевшего моральный вред, и практика его применения при расследовании и разрешении уголовного дела.
Цели и задачи исследования. Недостаточная разработанность темы предопределила цель и задачи ее исследования. Автор поставил перед собой цель показать, что компенсация морального вреда является составной и наиболее важной частью института защиты прав потерпевших вред от преступлений и злоупотреблений властью, но в то же время защита прав потерпевшего должна обеспечиваться балансом (уравниванием) с правами и интересами обвиняемого, гражданского ответчика.
В соответствии с этим в диссертации поставлены и решаются следующие задачи.
Раскрытие понятия и выявление содержания морального вреда.
Обоснование необходимости теоретического и практического исследования проблемы причинения морального вреда в качестве основания для признания лица потерпевшим в уголовном процессе и как основания для его денежной компенсации.
Обоснование значимости самостоятельного исследования проблем компенсации морального вреда как самоценного компонента реабилитации лица, необоснованно подвергнутого уголовному преследованию.
Раскрытие субъектного состава компенсации морального вреда в уголовном процессе и обоснование необходимости введения государственной компенсации морального вреда.
Анализ конкретных целей, средств, форм компенсации морального вреда и методов обоснования размера его денежной компенсации для обеспечения реализации баланса (уравнивания) интересов потерпевшего и прав и интересов обвиняемого, гражданского ответчика.
Методологической основой диссертации являются диалектический метод научного познания, общенаучные и частные научные методы. В числе общих методов научного познания в диссертации использованы: эмпирический, логический, сравнительный, статистический, системно-структурный. В ходе исследования применялись частные научные методы: правовое моделирование, интервьюирование, анкетирование, опросы.
Нормативной базой исследования является Конституция РФ,
уголовно-процессуальное законодательство РФ и РСФСР, а в ряде случаев -уголовное и гражданское законодательство РФ, проекты ряда законодательных актов, относящихся к теме исследования, а также отдельные международно-правовые документы.
Теоретическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных ученых-процессуалистов и цивилистов, посвященные проблемам компенсации морального вреда и зашиты прав потерпевшего, труды по юридической и общей психологии.
Эмпирической основой настоящей работы послужили: опубликованная практика по конкретным уголовным делам Верховного Суда РФ; данные опубликованной статистики по вопросам темы диссертации. Автором проанализировано более 350 уголовных дел из практики районных судов Ростовской области за период 1997-2002 годов. В работе использованы результаты анкетирования в 2002 году следователей районных прокуратур города Ростова-на-Дону и прокуратуры Ростовской области (всего 57 человек).
Научная новизна результатов исследования определяется, прежде всего, недостаточной разработанностью самой темы. Диссертация представляет первый опыт комплексного специального правового исследования института компенсации морального вреда на базе недавно принятого Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Вследствие этого целый ряд проблем впервые поставлен и решается в настоящей работе.
В работе определены исходные теоретические положения, с учетом которых должно формулироваться научно обоснованное понятие морального вреда в уголовном процессе.
На основе анализа законотворческой деятельности государства в сфере уголовного судопроизводства в диссертации поставлена и решена проблема о соотношении морального вреда как основания для признания лица потерпевшим и в качестве условия для денежной компенсации.
Результатом анализа субъектов компенсации морального вреда в уголовном судопроизводстве явился вывод диссертанта о необходимости государственной компенсации морального вреда.
В диссертации показана несостоятельность устоявшегося в науке взгляда на институт компенсации морального вреда только как на средство защиты прав потерпевшего и намечены основные пути обеспечения баланса (уравнивания) прав потерпевшего на компенсацию морального вреда в полном объеме и обязанности обвиняемого, гражданского ответчика нести имущественную ответственность соразмерно причиненному вреду.
5. В диссертации обоснована теоретическая и практическая необходимость самостоятельного исследования компенсации морального вреда, причиненного необоснованным уголовным преследованием, как компонента реабилитации лица, необоснованно подвергнутого уголовному преследованию. Показана необходимость регулирования компенсации морального вреда в этих случаях нормами Уголовно-процессуального
кодекса РФ.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту.
1. Понятие морального вреда, причиненного преступлением, как
физических и нравственных страданий нуждается в уточнении, т.к.
физические страдания (боль, неблагоприятные ощущения) полностью
охватываются категорией вреда здоровью или физического вреда. Под
моральным вредом в уголовном процессе следует понимать исключительно
нравственные страдания, т.е. нарушающие психическое благополучие
личности отрицательные эмоциональные переживания.
Получение доказательств о факте причинения человеку преступным посягательством отрицательных эмоциональных переживаний должно влечь за собой появление в уголовном деле потерпевшего. В соответствии с этим часть 1 статьи 42 УПК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «При наличии достаточных оснований полагать, что лицу преступлением или общественно-опасным деянием невменяемого причинен физический, имущественный, моральный вред или вред деловой репутации, оно признается потерпевшим в установленном настоящим Кодексом порядке».
Психическое содержание морального вреда означает, что моральный вред может явиться результатом преступного посягательства не только на нематериальные блага, но и на имущественные права. Таким образом, если результат преступления, независимо от его квалификации, отражается на психическом благополучии личности, то он во всех случаях предъявления требования о его компенсации должен считаться основанием для признания лица гражданским истцом в уголовном деле.
Доказательства о причинении морального вреда должны оцениваться по результатам воздействия преступного посягательства на психическое благополучие личности. При этом должны оцениваться степень субъективной значимости для потерпевшего факта преступления или общественно-опасного деяния невменяемого, а также существование определенных индивидуальных особенностей у данной личности, предопределяющих существенное значение преступления или общественно-опасного деяния невменяемого для структуры личности потерпевшего, картины его жизненного пути.
5. Процессуальные статусы обвиняемого и гражданского ответчика
различны и не должны смешиваться, поэтому в качестве гражданского
ответчика должно привлекаться только лицо, не являющееся причинителем
вреда, но обязанное возместить причиненный вред в силу прямого указания
закона. В связи с этим первое предложение части 1 статьи 54 УПК РФ
предлагается изменить, изложив его в следующей редакции: «В качестве
ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, не
являющееся причинителем вреда, но на которое Гражданским кодексом
Российской Федерации возложена обязанность возмещения причиненного
вреда».
Рассмотрение гражданского иска о возмещении имущественного и (или) морального вреда, причиненного общественно-опасным деянием невменяемого должно проводиться в рамках уголовного судопроизводства в порядке производства о применении принудительных мер медицинского характера (глава 51 УПК РФ).
Применительно к доказыванию факта причинения морального вреда следует говорить не об установлении размера такого вреда, а о влиянии последствий преступления или общественно-опасного деяния невменяемого на личность и жизнедеятельность потерпевшего, то есть подлежит установлению степень (интенсивность) страдания лица. Поэтому предлагается пункт 4 части 1 статьи 73, пункт 4 части 2 статьи 434 УПК РФ изложить в следующей редакции: «При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: 4) характер причиненного вреда, размер материального ущерба и (или) степень вреда, причиненного здоровью, или морального вреда».
Порядок компенсации морального вреда, причиненного гражданину в результате необоснованного уголовного преследования и (или) осуждения, должен регулироваться нормами УПК РФ. Защите прав личности не соответствует существующее положение дел, когда реабилитированный гражданин, незаконно пострадавший в процессе производства по уголовному делу, обязан доказывать в условиях гражданско-правового спора и обстоятельства причинения, и размер компенсации морального вреда (часть 2 статьи 136 УПК РФ).
9. Определение в порядке реабилитации гражданина размера денежной компенсации морального вреда, причиненного лицу, необоснованно подвергшемуся уголовному преследованию, должно осуществляться путем установления УПК РФ конкретных денежных сумм применительно к минимальному размеру оплаты труда, установленному федеральным законом.
Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что проведенные обобщения научных идей и взглядов, выводы диссертанта позволяют создать целостную картину эволюции института компенсации морального вреда в уголовном судопроизводстве. Они восполняют пробел, существующий в науке уголовного процесса, в частности, о становлении и развитии данного института. Выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы как для совершенствования уголовно-процессуального законодательства, так и для совершенствования правоприменительной деятельности в сфере расследования и разрешения уголовных дел, а также для преподавания курса уголовного процесса в учебных заведениях.
Апробация работы. Диссертация подготовлена на кафедре
уголовного процесса и криминалистики Ростовского государственного университета, где проводилось ее рецензирование и обсуждение. Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, излагались в виде выступлений на научно-практических конференциях. Сформулированные в
работе идеи отражены в пяти научных публикациях. Материалы исследования используются при преподавании дисциплин «Уголовный процесс РФ» и «Криминалистика» на кафедре уголовного процесса и криминалистики Ростовского государственного университета.
История развития представлений и законодательства о компенсации морального вреда, причиненного преступлением
Сама идея компенсации причиненных преступлением потерпевшему душевных страданий в уголовном судопроизводстве связана с принципом гуманизма, т.е. признания за личностью и ее личными благами и правами высшей ценности. Как следствие этого, законодатель признает за потерпевшим право на удовлетворение своего частного интереса, заключающегося в данном случае в получении приватной компенсации за причиненные преступлением страдания.
История российского уголовного судопроизводства не позволяет утверждать о полном игнорировании интересов потерпевшего. Как отмечает Бе-ляцкин А.С.: «Прошлое России не дает основания думать, будто частные лица могли домогаться в судах возмещения одного лишь имущественного вреда. Убийство, увечье, обиды с давних пор давали потерпевшему право искать в свою пользу денежное вознаграждение с делинквента за чисто идеальный вред».1 Однако русское феодальное право (право привилегии), предписывающее имущественные наказания за посягательства на неимущественные блага личности, нельзя рассматривать, как полагают СВ. Нарижний, С.С. Шевчук, Е.Ю. Турецкий, в качестве аналога института компенсации морального вреда.2 Установленные нормами Русской Правды, Судебников 1497 и 1550 г.г., Соборного Уложения 1669 г. и других законодательных актов имущественные выплаты зависели прежде всего от социального (сословного) положения потерпевшего. А.С. Беляцкин справедливо называет эти денежные выплаты «таблицами и таксами». И далее замечает: «Пусть эти таблицы и таксы произвольны, но они устанавливают известный внешний порядок, внешнюю градацию».4 Иными словами, присуждение потерпевшему того или иного денежного вознаграждения за нанесенный преступлением неимущественный вред преследовало в основном публичный интерес защиты сословных привилегий.
Поэтому после судебной реформы 60-х годов XIX века принцип возмещения причиненного потерпевшему преступлением неимущественного вреда стали не перестраивать, как ошибочно утверждал Беляцкин А.С.,3 а создавать вновь, основываясь на идеях отмены сословных привилегий, строгого разграничения гражданско-правовой и уголовной ответственности, свободной оценки доказательств судом по внутреннему убеждению.
И, безусловно, действующие в этот период нормы ст.ст. 667 — 670 т. X ч. 1 Свода законов гражданских 21 марта 1851 года вызвали острейшую критику. Как писал Г.Ф. Шершеневич: «Особый способ вознаграждения установлен за личную обиду. Личное оскорбление не допускает никакой имущественной оценки, потому что оно причиняет нравственный, а не имущественный вред, если только оно не отражается косвенно на материальных интересах, например, на кредите оскорбленного (т. X ч. 1 ст. 670). Помимо последнего случая, личное оскорбление, можно преследовать только в уголовном порядке, требуя наказания виновного. Но закон наш, наряду с уголовным удовлетворением, предоставляет на выбор потерпевшему право требовать в свою пользу пени, являющейся остатком того времени, когда все наказания носили частный характер. Размер пени или так называемого бесчестья, смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному, не превышает 50 рублей. Преследование в гражданском порядке несовместимо с преследованием в уголовном. Здесь-то с наглядностью выступает нецелесообразность принципа возмещения так называемого нравственного вреда материальными средствами. Разве какой-нибудь порядочный человек позволит себе воспользоваться ст. 670 для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом человеке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, например, лакеях при ресторанах, надежду «сорвать» некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред. Отмена такого закона была бы крупным шагом вперед.»
Сохранение положений норм ст.ст. 667-670 т. X ч. 1 Свода законов гражданских стало практически невозможно после слов составителей проекта уголовного уложения: «Само понятие об охране личности, ее нравственного достоинства от презрительного обхождения, обесславления несовместимо с возможностью выкупа оскорбления уплатой нескольких рублей тому лицу, которое претендует на то, что оно унижено и оскорблено. Как справедливо заметили составители мирового устава, из права требовать выплаты бесчестья извлекают пользу лишь люди, напрашивающиеся на обиды, торгующие честью, а поощрять промысел подобного рода не в интересах государства (Объяснения, т. VI, стр.688).»
Однако указанные нормы сохранились до революции 1917 года, но как отмечал Я.К.Городыский: «В настоящее время (1900 - И.С.) изображенное в ст. 667 т. X ч. 1 Свода законов гражданских правило не применяется в практике, потому что, во-первых, максимум вознаграждения составляет сравнительно незначительную сумму, и, во-вторых, судьи, памятуя весьма метко высказанную составителями устава о наказаниях характеристику лиц, которые требуют денежного вознаграждения за обиду, как людей, «торгующих честью», всегда проявляют весьма заметную склонность определять его вознаграждение в минимальном размере, вследствие чего обиженный, получая рубль бесчестья, обыкновенно уходит из суда сконфуженным.»1
Таким образом, непринятие норм ст. ст. 667-670 т. X ч. 1 Свода законов гражданских обусловлено вовсе не тем, как ошибочно полагает A.M. Эрде-левский, что для российского дворянина было естественно отреагировать на оскорбление вызовом «к барьеру», но не требованием о выплате денежной компенсации - подобный образ действий и мышления был допустим лишь для «подлого» сословия. Данные архаичные нормы не вызывали почтения и в простом народе, так что сложилась даже пословица: «Рожу бить, за бесчестье платить».3 По нашему мнению, необходимость реформирования института защиты неимущественных прав и благ личности обусловлена поиском наилучшего способа компенсации личности за причиненные ей страдания.
В целом российское дореволюционное законодательство придерживалось принципа вознаградимости лишь материального вреда и отказа от судебной денежной оценки психических страданий. Однако А. Пестрежецкий, опираясь на практику французских судов, часто принимающих в расчет нематериальный вред и обращающих его в деньги, присуждаемые в виде вознаграждения, ставит вопрос: почему право должно воздействовать только на имущественный вред? По мнению указанного ученого, моральный и имущественный вред, душевное и телесное уязвление здесь тесно между собой связаны, а посему не должно разделять или искусственно разлагать того, что в действительной жизни представляется единым и что по чувству справедливости, присущему всем людям, соответствует в своей нераздельности понятию о полноте удовлетворения. Конечно, деньги никогда не могут быть верным эквивалентом таких правонарушений, и вознаграждение, заключающееся в деньгах, всегда будет неполным удовлетворением. Но судья не имеет в своем распоряжении ничего другого, что он мог бы дать обиженному в удовлетворение, и потому лучше дать что-нибудь, чем ничего.4
С другой стороны, как писал Л. Таубер, уступая требованиям жизни, и Правительствующий Сенат принужден был, вопреки точному смыслу закона, признать, что основанием для вступления в (уголовное - И.С.) дело в качестве гражданского истца может служить не только вред материальный, понесенный лицом, но и вред моральный (например, решение Уголовного кассационного Департамента по делу Миронович 1885 г., заключение обер-прокурора А.Ф. Кони по делу Назарова. Судебные речи, стр. 657).1 Фойнидкий И.Я. говорил о неоднократности допущения гражданского иска на основании морального вреда для удовлетворения потребностей потерпевших в участии в деле вопреки общим началам гражданского законодательства (1869/274, 1873/622, 1896/14).2
Уголовно-процессуальное понятие «моральный вред»
Проблема потерпевшего является междисциплинарной областью, так как понятие вреда, являющегося основанием для признания лица таковым, есть понятие не процессуальное, а материально-правовое. Но мы не согласны с точкой зрения Яни П., Дубривного В.А. о том, что характер причиняемого вреда определяется видом общественных отношений, на который направлено посягательство, т.е. вред следует рассматривать в связи с охраняемым уголовным правом общественным отношением - объектом преступления. Как представляется, наступление вреда не зависит от квалификации преступления, и потерпевшему может быть одновременно причинен одним преступлением вред в любой форме. Следовательно, следует исходить из материального понимания вреда, причиненного личности или имуществу гражданина преступлением.
В настоящее время в гражданском праве сформулировано понятие морального вреда - это физические или нравственные страдания (ст. 151 ГК РФ). Данное определение стало предметом научной дискуссии. Мы не можем согласиться с мнением A.M. Эрделевского, СВ. Нарижного, Л.К. Труновой, Н.В. Кузнецовой, которые полагают, что правильным является определение содержания морального вреда через категории физических и нравственных страданий, под которыми следует понимать негативные ощущения (боль, удушье, головокружение, тошнота, зуд, жжение и т.д.) и переживания (обида, страх, возмущение, горе, чувство утраты и т.д.).2 В свою очередь, мы согласны с Малеиной М.Н., Михно Е.А., Брусницыным Л.В., которые полагают, что физические страдания являются составляющей другого вида вреда — физического, а собственно моральный вред выражается в причиненных нравственных переживаниях, которые могут заключаться страхе, унижении, беспомощности, стыде, в переживании иного дискомфортного состояния в связи с утратой родных, невозможностью продолжить активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением сведений, не соответствующих действительности, временным ограничением или лишением каких-либо прав и др.
С указанных позиций психический вред, причиненный потерпевшему, оценивается по результатам преступного посягательства в зависимости от того, насколько он отразился на внутренней, душевной сфере потерпевшего. Поэтому считаем точку зрения A.M. Эрделевского о том, что для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда,1 ошибочной. По нашему мнению, идею о соотносимости вида правонарушения и страдания нельзя понимать по принципу стимул - реакция: преступное нарушение неимущественного права и умаление иного нематериального блага обязательно влечет за собой возникновение страданий. Такое понимание вреда не учитывает роль такого промежуточного звена, как личность с ее социальным опытом.
Закон (ст. 151, 1101 ГК РФ) требует при назначении денежной компенсации за перенесенные страдания учитывать степень (характер) страданий. Как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 постановления № 10 от 20.12.1994 г. «Некоторые вопросы применения законодательства компенсации морального вреда», степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.
Таким образом, вред психическому благополучию личности преступление может причинить при взаимодействии факторов внешних и внутренних условий. Среди внешних условий ведущую роль играет основной причинный фактор - психотравмирующее воздействие, т.е. преступное посягательство, а также определенная роль принадлежит неблагоприятным микросоциальным и бытовым домашним условиям, особенно у несовершеннолетних. Фактором внутренних условий являются, во-первых, личная значимость психотравми-рующего воздействия, а также индивидуальные особенности личности. Под индивидуальными особенностями личности, учитываемыми при определении характера (степени) страданий, следует понимать предрасположенность, особую чувствительность человека к определенному типу воздействия: инертность психических процессов, подверженность фиксации на проблемах и трудностях при длительном переживании отрицательных эмоций в связи с этим и к широким спектрам житейских проблем, склонность принимать все близко к сердцу, эмоциональная нестабильность и т.д. Наша точка зрения основана на правовой позиции Пленума Верховного Суда РФ в постановлении № 10 от 20 декабря 1994 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», который разъясняет, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная или семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с Законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
Как видим, хотя Верховный Суд РФ в части первой определения раскрывает содержание морального вреда как нравственных или физических страданий, но во второй - объединяет их категорией нравственных переживаний.
Таким образом, понятия страданий, переживаний становятся центральными в определении морального вреда, но они являются традиционными категориями психологии. Так, по определению В.В. Романова, страдания — это чувства, эмоции человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику событий, глубоко затрагивающие его личностные структуры, настроение, самочувствие, здоровье.1
Из этого определения можно сделать следующие выводы. С психологической точки зрения содержание морального вреда в уголовном судопроизводстве составляют негативные эмоции (горе, печаль, чувство одиночества и утраты, отчаяние, обида, страх, тревога, ужас и т.д.), а внешнее воздействие, приведшее к страданиям, (преступное посягательство) следует рассматривать как событие, причинившее психическую травму человеку. Таким образом, психические травмы, возникающие вследствие неблагоприятных обстоятельств, всегда сопровождаются отрицательно окрашенными эмоциями.
Гражданские истцы по требованиям о компенсации морального вреда
Вопрос о субъектах, которые для защиты нарушенных преступлением благ и интересов могут признаваться гражданскими истцами при заявлении исков о компенсации неимущественного вреда в порядке уголовного судопроизводства, нельзя отнести к числу простых.
Авторы, исследовавшие проблему гражданского иска в советский период, справедливо отмечали, что понятие «потерпевший» шире понятия «гражданский истец», т.к. всякий гражданский истец есть в то же время потерпевший, но не всякий потерпевший может быть гражданским истцом. Но с допущением денежной компенсации морального вреда можно говорить о тождественности этих понятий, так как потерпевший приобрел право на заявление и поддержание гражданского иска во всех случаях причинения ему имущественного, физического и морального вреда.
Однако лицо, ведущее производство по делу, обязано признать лицо, которому причинен моральный, физический или имущественный вред, потерпевшим при наличии достаточных оснований полагать, что лицу причинен какой-либо вред и без наличия соответствующего волеизъявления лица. В то же время лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, признается гражданским истцом при наличии гражданского иска, то есть материально-правовых требований. Тем самым мы имеем дело с императивной нормой в отношении признания лица потерпевшим, и диспозитивнои в отношении права лица предъявить гражданский иск в уголовном процессе, позволяющей пострадавшему распоряжаться предоставленными ему законом правами по своему усмотрению.
Высказанное положение согласуется и с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 21 июня 2001 г. № 109-0 по жалобе фирмы «Swig group inc.» на нарушение конституционных прав и свобод частью 2 статьи 137 УПК РСФСР, о том, что лицу, полагающему, что преступлением ему был причинен моральный, физический или материальный вред, но не признанному гражданским истцом по уголовному делу, должна быть обеспечена возможность обжалования в суд постановления органа предварительного расследования об отказе в признании гражданским истцом. Тем самым Конституционный Суд подчеркивает, что предъявление гражданского иска лицом, потерпевшим от преступления, является его правом, и действия должностных лиц, препятствующих реализации данного права и иных сопутствующих прав, могут быть обжалованы в суд заинтересованным лицом.
Однако УПК РФ указывает, что гражданским истцом является физическое или юридическое лицо при наличии оснований полагать, что непосредственно преступлением ему нанесен имущественный вред, и предъявившее требование о его возмещении. Гражданский истец может предъявить иск и для имущественной компенсации морального вреда. О признании гражданским истцом дознаватель, следователь, прокурор и судья выносят постановление, а суд определение (ст.44).
Представляется необоснованным подобное разделение требований о возмещении имущественного вреда и компенсации морального вреда. Тем более, что лицо, предъявившее требование, сначала признается гражданским истцом и с момента признания его таковым участвует в процессе в качестве гражданского истца. Таким образом, исходя из ст. 44 УПК РФ, гражданским истцом может быть признано только лицо, потерпевшее имущественный вред, и только оно с момента его признания гражданским истцом может предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного ему нарушением исключительно имущественных прав.
При этом непонятно различие процессуальных фигур потерпевшего и гражданского истца. Статья 42 УПК РФ устанавливает, что потерпевшему обеспечивается возмещение материального вреда, причиненного преступлением (ч.З), даже без предъявления соответствующего требования. Часть 4 ст.42 УПК РФ указывает, что только по иску потерпевший вправе потребовать возмещения материального вреда в денежном выражении, размер которого определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства. Но ранее процитированная статья 44 УПК РФ устанавливает, что иск о компенсации морального вреда может предъявлять только гражданский истец. В то же время не всякий потерпевший, заявивший требование в порядке ч.4 ст.42 УПК РФ, может быть признан гражданским истцом, т.к. им признается согласно ст.44 лицо, потерпевшее имущественный вред непосредственно от преступления.
Как представляется, нормы вновь принятого кодекса нуждаются в уточнении, т.к. подобные противоречия в практике могут привести фактически к отказу от разрешения гражданских исков о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, в рамках уголовного судопроизводства. Т.е. наряду с формулировкой: «Лицо в уголовном процессе признается потерпевшим при наличии оснований полагать, что ему непосредственно преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред или вред деловой репутации», - должна присутствовать норма, согласно которой «при наличии оснований полагать, что преступлением или общественно опасным деянием невменяемого лицу причинен материальный и (или) неимуществен ный вред, и если им предъявлено требование о возмещении вреда, оно признается гражданским истцом».
Предлагаемая нами формулировка нормы закона содержит союз «и (или)» и позволяет, таким образом, предъявлять потерпевшему требования о компенсации морального вреда как наряду с возмещением материального вреда, так и самостоятельно.
Однако в практике возникла проблема компенсации потерпевшему неимущественного вреда, возникшего в результате посягательства на имущественные права граждан.
По мнению В.А. Дубривного, отличительным признаком морального вреда выступает причинение лицу преступным посягательством нравственных страданий. Такие последствия, по мнению автора, могут наступить при оскорблении лица, унижении его достоинства, дискредитации, при покушении на жизнь и здоровье человека или на его имущественные права (разрядка моя - И.С.). Но ст. 53 УПК РСФСР, наряду с моральным вредом, в качестве основания признания потерпевшим предусматривала физический или имущественный вред. Шешуков М.П. высказал мнение, что применение в тексте нормы разделительного союза «или» означает, что закон учитывает возможность причинения одного из названных видов вреда, например, причинение только имущественного вреда.
Иными словами, при таком делении вреда в соответствии с непосредственным объектом посягательства должна была сложиться практика, что результатом посягательства на личность человека может быть только неимущественный вред, а последствием нарушения имущественных благ - только имущественный вред. Данная точка зрения ошибочна, т.к. искажает употребление разделительного союза «или», саму направленность деяния, закрывает путь для признания нравственных страданий, причиняемых потерпевшему любым преступлением, независимо от квалификации, объектом защиты в уголовном процессе. С этих позиций редакция ст. 42 УПК РФ более отвечает интересам потерпевших, так как перечисляет основания для признания потерпевшим через запятую. И лицо, признанное потерпевшим по любому из оснований, вправе предъявить иск о компенсации морального вреда в порядке части 4 статьи 42 УПК РФ. Данное положение полностью согласуется с п. 1 ст. 1064 ПК РФ, согласно которому вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред, то есть характер вреда определяется не по непосредственному объекту посягательства, а по результатам последнего в зависимости от того, в какой мере результат посягательства отразился на имущественной или моральной сфере потерпевшего.
Доказывание гражданского иска о компенсации морального вреда в стадии предварительного расследования
Теория доказывания имеет комплексный, междисциплинарный характер, и разработка ее должна осуществляться методами и средствами уголовного процесса, криминалистики и ряда родственных наук - судебной психологии, судебной медицины и др.1
Согласно п. 4 ст. 68 УПК РСФСР при производстве дознания, предварительного следствия и разбирательства уголовного дела в суде подлежали доказыванию характер и размер ущерба, причиненного преступлением. Это дало основание Эрделевскому A.M. утверждать, что размер компенсации морального вреда, в отличие от размера имущественного ущерба, не входит в предмет доказывания по уголовному делу.2 Аналогичное мнение высказал и Нарижний СВ.3
Сейчас иное правило устанавливает п.4 ч.1 ст.73 УПК РФ, согласно которому при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию характер и размер вреда, причиненного преступлением. Полагаем данное нововведение УПК РФ обоснованным. Как указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 10 от 20.12.1994 г. «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда»: «Применительно к ст. 29 УПК РСФСР потерпевший вправе предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу». Подобная формулировка давала основания и прежде распространять нормы о доказывании материального ущерба, причиненного преступлением, на компенсацию морального вреда в той мере, в какой они не противоречат сущности этого института. Следовательно, наличие вреда, причиненного преступлением, как имущественного, так и неимущественного характера, подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу.
Но применительно к неимущественному вреду следует говорить не об установлении размера вреда, а о влиянии последствий преступления психического характера на личность и жизнедеятельность потерпевшего, т.е. подлежит установлению степень (интенсивность) страданий человека.
Таким образом, п.4 ч.1 ст.73 УПК РФ следует изложить в следующей редакции: «При производстве дознания, предварительного следствия и разбирательства уголовного дела в суде подлежат доказыванию:
4) характер причиненного преступлением вреда, размер материального ущерба и (или) степень вреда, причиненного здоровью, или морального вреда».
Данная формулировка лучшим образом обеспечит защиту интересов потерпевшего, который получит существенную помощь со стороны органов, осуществляющих уголовное преследование, так как «обязанность доказывания гражданского иска и его размера возлагается на государственные органы, ведущие производство по уголовному делу».1
Одним из основных вопросов, связанных с компенсацией морального вреда, являются основания ответственности за причинение такого вреда. В уголовном судопроизводстве, по мнению Эрделевского A.M., необходимыми условиями наступления гражданско-правовой ответственности за причинение морального вреда являются: - наличие морального вреда, т.е. физических или нравственных страданий потерпевшего; - противоправное действие причинителя вреда, нарушающее личные неимущественные права потерпевшего либо посягающее на принадлежащие ему другие нематериальные блага; - наличие причинной связи между противоправным действием и вредом; - вина причинителя вреда.2
Как указывает Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 10 от 20.12.1994 г. о том, что суду необходимо также выяснить, чем подтверждается (подчеркнуто мной - И.С.) факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Отсюда следует говорить, что вся совокупность обстоятельств, влекущих применение гражданско-правовой ответственности за причинение неимущественного вреда, подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу.
Однако A.M. Эрделевский предлагает применять принцип презумпции причинения морального вреда неправомерным действием. Указанный автор формулирует этот принцип следующим образом: «Любое физическое лицо, в отношении которого совершено неправомерное деяние, признается потерпевшим моральный вред, если совершивший деяние не докажет обратное».3 Обосновывается данное утверждение тем, что это существенно упрощает позицию потерпевшего и в то же время эту презумпцию правонарушитель может опровергнуть. Например, клеветник вправе ссылаться на неспособность потерпевшего осознавать позорящий характер распространяемых о нем сведений и будет освобожден от ответственности за причинение морального вреда, доказав это обстоятельство.1 Эрделевский A.M. провозглашает: «...Поэтому заявление истца о том, что он претерпел физические или нравственные страдания, является прямым доказательством факта причинения морального вреда, а оценка этого доказательства -прерогатива суда. Прямых доказательств противоположного ответчик, естественно, представить не может. Показания свидетелей и заключение эксперта могут являться лишь косвенными доказательствами причинения морального вреда. Таким образом, суд имеет возможность применять принцип презумпции причинения морального вреда в процессе осуществления предоставленных ему законом полномочий в отношении оценки доказательств».2 Нарижний СВ. дополняет, что от потерпевшего будут зависеть результаты рассмотрения предъявленного им гражданского иска о компенсации морального вреда. В частности, в своем исковом заявлении потерпевший должен четко указать, какие его неимущественные права были нарушены совершенным преступлением, в чем конкретно выражается моральный вред.3
Предложение ввести в законодательство принцип презумпции причинения неимущественного вреда нашло множество сторонников в научной среде. Так, соглашаясь с предложением A.M. Эрделевского, Кузнецова Н.В. пишет: «Принципиальных возражений по этому вопросу нет: оно не противоречит презумпции невиновности обвиняемого, поскольку имеют место не уголовные, а гражданские правоотношения».4 А.Г. Финогенов считает, что имеются все основания при причинении преступлением потерпевшему материального ущерба всегда презюмировать и наличие морального вреда.3 По мнению Нарижного СВ., Шевчук С.С, Турецкого Е.Ю., принцип презумпции причинения морального вреда должен быть законодательно закреплен.6
Однако следует говорить о противоречии принципа «презумпции» причинения морального вреда принципу равноправия стороны обвинения и защиты перед судом (ч. 4 ст. 15 УПК РФ).
