Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Происхождение и эволюция понятия "favor defensionis" 15
1. Римское право -
2. Континентальная (немецкая) доктрина XVII-XIX вв 21
3. Отечественная дореволюционная и советская доктрина 29
4. Современная западная доктрина 35
5. Современная российская доктрина 42
6. Favor defensionis как процессуальная конструкция 50
Глава II. Соотношение процессуальной конструкции «благоприятствования защите» с принципами и институтами современного уголовного процесса ...55
1. Основные принципы уголовного процесса, обеспечивающие интересы защиты: методологические замечания -
2. Favor defensionis и толкование сомнений в пользу обвиняемого (in dubio pro reo) 57
3. Favor defensionis и презумпция невиновности (praesumptio innocentiae)..61
4. Favor defensionis и распределение бремени доказывания (onus probandi) 64
5. Favor defensionis и "асимметрия (правил оценки допустимости) доказательств" 73
6. Favor defensionis и справедливость процесса (fair trial) 79
7. Favor defensionis и принцип состязательности 92
8. Favor defensionis и due process (of law) - надлежащая (правовая) процедура 99
9. Favor defensionis и право на защиту 102
10. Место процессуальной конструкции благоприятствования защите в современном уголовном процессе 106
Глава III. Элементы (проявления) процессуальной конструкции favor defensionis в современном уголовном процессе 111
1. Общие замечания: структура анализа -
2. Организация правосудия по уголовным делам в свете благоприятствования защите 116
3. Привилегии стороны защиты в доказывании 124
4. Правовой статус обвиняемого и потерпевшего: сравнительный анализ 143
5. Право на защиту и права защитника как проявления благоприятствования защите 153
6. Исключительные права и преимущества стороны защиты в ходе судебного разбирательства 158
7. Благоприятствование защите при пересмотре судебных приговоров... 174
8. Диспозитивность в уголовном судопроизводстве как проявление благоприятствования защите 185
9. Критерии выделения элементов процессуальной конструкции благоприятствования защите и ее реализация в современном уголовном процессе 190
Глава IV. "Благоприятствование" иным участникам уголовного процесса и его соотношение с благоприятствованием защите 197
1. Частные и публичные интересы в уголовном процессе: современная концепция
2. «Благоприятствование» потерпевшему и рост его вовлеченности в уголовный процесс 201
3. Защита прав и свобод иных участников уголовного судопроизводства 206
4. Доверие к правосудию 218
5. Процессуальная конструкция favor defensionis в условиях «благоприятствования правам человека» в уголовном процессе 220
Заключение 224
- Отечественная дореволюционная и советская доктрина
- Favor defensionis и толкование сомнений в пользу обвиняемого (in dubio pro reo)
- Право на защиту и права защитника как проявления благоприятствования защите
- «Благоприятствование» потерпевшему и рост его вовлеченности в уголовный процесс
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На современном этапе развития уголовного судопроизводства одну из ключевых его проблем составляет поиск баланса приоритетов. Прежде всего, перед уголовно-процессуальными системами всех государств остро стоит вопрос соотношения частного и публичного интересов в судопроизводстве. С одной стороны, общепризнанно, что обеспечение закрепленного в ряде фундаментальных международно-правовых актов права каждого лица, обвиняемого в совершении преступления, на защиту и на справедливое судебное разбирательство является одной из основных задач уголовного процесса. С другой стороны, в последние годы все более очевидна невозможность игнорировать такие противостоящие ему публично-правовые уголовно-процессуальные интересы, как эффективность правосудия - назрела настоятельная необходимость повышения его скорости и уменьшения стоимости - или общественная безопасность (особенно актуальная в связи с угрозой транснациональных преступности вообще и терроризма в частности).
Кроме того, современный уровень требований к защите прав человека не позволяет судопроизводству ограничиваться при обеспечении частного интереса в процессе защитой лишь прав обвиняемого, не уделяя внимания иным его участникам. Общепризнанным принципом международного права уже стала обязательность адекватной защиты прав и интересов потерпевшего, свидетеля и других граждан, так или иначе вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства (например, в случаях, когда затрагиваются их имущественные права). Все эти интересы также зачастую конкурируют с правами стороны защиты.
В науке уголовного процесса высказываются обоснованные опасения, что необходимость обеспечения всех этих интересов ставит под угрозу сформировавшуюся парадигму судопроизводства как системы, призванной, помимо собственно решения задач уголовного преследования, способствовать в
первую очередь реализации права обвиняемого на защиту. Очевидно, что подобная сложившаяся система уголовного процесса, все основные гарантии в которой имеют целью прежде всего обеспечение прав стороны защиты, не может существовать в изменившихся условиях в прежнем виде. В то же время не вызывает сомнений тот факт, что простой отказ от этих гарантий либо их механическое сокращение не могут решить проблему, так как необходимость в обеспечении прав собственно обвиняемого, разумеется, не отпала.
Отсюда возникает вопрос, каково должно быть место обвиняемого и стороны защиты в уголовно-процессуальной системе, отвечающей всем вышеназванным вызовам времени. С целью ответа на него доктриной активно осуществляется поиск какой-либо концептуальной основы, которая позволила бы структурировать существующие традиционные гарантии права на защиту и определить их место и роль в уголовном процессе. Один из возможных вариантов такой концепции - конструкция благоприятствования защите (favor defensionis), традиционно составлявшая в процессе основу процессуальных преимуществ и привилегий стороны защиты. Сказанное объясняет заметно возросший интерес научной литературы - как зарубежной, так и российской - к этой конструкции.
Что касается российского уголовного судопроизводства, в настоящий момент оно, как известно, переживает эпоху реформ, что обусловливает даже большую актуальность favor defensionis, чем в иных государствах. Во-первых, в подобные периоды вообще возрастает значение всех теоретических конструкций общего характера, определяющих построение процесса. Во-вторых - и в-главных,- не секрет, что одной из существенных проблем российского судопроизводства, определяющих необходимость этих реформ, является его обвинительный уклон, определенная избыточная инквизиционность. Конструкция благоприятствования защите наиболее успешно применялась в мировой практике как раз для компенсации чрезмерно инквизиционных начал судопроизводства, что наводит на мысль о ее перспективности для России.
Наконец, нельзя не отметить еще одно обстоятельство. При принятии действующего УПК РФ краеугольный камень нового законодательного урегулирования составил, как известно, принцип состязательности и равноправия сторон. В то же время наличие определенных преимуществ у стороны защиты в некоторых случаях бесспорно - например, при обжаловании в порядке надзора или в связи с урегулированием прений сторон и последнего слова подсудимого. Ясно, что подобные преференции не могут быть произвольными, и в основе их лежит именно favor defensionis. Следовательно, благоприятствование защите реально присутствует в современном отечественном уголовном судопроизводстве. Отсутствие при этом прямого законодательного закрепления данной конструкции или сколько-нибудь последовательной теоретической разработки влечет необходимость ее специального подробного исследования.
Последнее замечание в той или иной мере справедливо и в отношении уголовного процесса других государств, а значит, современного уголовного судопроизводства в целом. Отсюда вытекает актуальность изучения как самого понятия благоприятствования защите, так и его проявлений в современном уголовном процессе в целях определения содержания, роли и места, а также перспектив развития этой конструкции.
Степень научной разработанности темы исследования. Актуальность рассматриваемой темы подтверждается и заметным интересом, который проявляет к ней доктрина, особенно в последние годы.
Традиция рассмотрения благоприятствования защите (favor defensionis) как важной составляющей уголовного процесса была заложена германской доктриной XVII-XIX вв., и потому исследование содержания этого понятия в рамках данной работы базируется на анализе трудов таких авторов, как С. Пуффендорф (S. Puffendorff), А. Маттеус (AMatthaus), Б. Карпцов (В. Carpzov), Й.К. Кох (J.C. Koch), И.З. Штэнглин (J.Z. Stanglin), И.Р. Энгау (J.R. Engau), И.С.Ф. фон Бемер (J.S.F. von Bohmer), К.Ф.Г. Мейстер (C.F.G.
Meister), Э. Хенке (Е. Henke), К.Ю.А. Миттермайер (C.J.A. Mittermaier), И.К.Э. фон Квисторп (J.C.E. von Quistorp).
Из дореволюционных и советских отечественных авторов непосредственно
обращались к проблеме благоприятствования защите Л.Е. Владимиров,
М.В. Духовский, A.M. Ларин, СВ. Познышев, В.М. Савицкий,
В.К. Случевский, Ю.И. Стецовский, М.С. Строгович, косвенно затрагивали этот вопрос Я.О. Мотовиловкер, Н.В. Жогин. С целью комплексного изучения проблематики автором были также использованы труды Н.С. Алексеева, СИ. Викторского, Н. Гартунга, Н.Н. Полянского, Н.Н. Розина, В.Д. Спасовича, Д.Г. Тальберга, И.Я. Фойницкого, М.А. Чельцова, М.Л. Якуба.
В современной процессуалистике понятие благоприятствования защите получило широчайшее распространение. Из трудов западных авторов наибольшего внимания заслуживают работы А. Гайто (A. Gaito), Ш. Глазера (S. Glaser), Ф. Дзавальи (F. Zavaglia), А. Маккаллоха (A. McCulloch), А. Моубрея (A. Mowbray), Ж. Праделя (J. Pradel), Ч. Санториелло (С. Santoriello), Ф. Тсабы (F. Csaba), К. Фьорио (С. Fiorio). В современной отечественной процессуалистике наиболее детально анализируемое понятие исследуется в работах B.C. Балакшина, Л.А. Воскобитовой, Л.В. Головко, Е.А. Доля, Е.А. Карякина, С.А. Касаткиной, Н.М. Кипниса, А.А. Козявина, В.В. Коряковского, В.А. Лазаревой, Т.А. Лотыш, И.Б. Михайловской, Э.М. Мурадьян, Н.Н. Неретина, С.А. Пашина, И.Л. Петрухина, И.А. Пикалова, А.В. Смирнова, С.А. Шейфера.
Однако, несмотря на большое количество работ, авторы которых
обращаются к понятию благоприятствования защите, среди них в настоящий
момент отсутствуют труды, посвященные комплексному анализу этого
уголовно-процессуального феномена. Большинство современных
исследователей упоминает favor defensionis вскользь, как нечто само собой разумеющееся, что не может не приводить к отсутствию единообразного или хотя бы сколько-нибудь упорядоченного толкования этого понятия в науке.
Такое положение дел вкупе с широким употреблением понятия обусловливает настоятельную необходимость его более подробного изучения.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является проведение комплексного анализа благоприятствования защите в современном уголовном процессе, включая выявление с учетом исторического и зарубежного опыта и современных тенденций развития уголовного процесса сущности этой процессуальной конструкции и ее непосредственных процессуальных проявлений, а также места и роли favor defensionis в уголовном процессе.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи исследования:
проследить происхождение и эволюцию понятия favor defensionis (благоприятствование защите), рассмотреть основные подходы к его содержанию и выявить его смысл как процессуальной конструкции;
проанализировать соотношение процессуальной конструкции благоприятствования защите со смежными уголовно-процессуальными институтами и принципами и установить место и роль favor defensionis в уголовном процессе;
изучить уголовное судопроизводство на предмет наличия в нем проявлений процессуальной конструкции благоприятствования защите, опираясь на нормы уголовно-процессуального закона и судебной практики;
сформулировать на основании произведенного анализа и доктринальной традиции критерии, позволяющие относить те или иные нормы и институты современного уголовного процесса к элементам favor defensionis, определив, таким образом, технические границы этой процессуальной конструкции;
установить роль процессуальной конструкции благоприятствования защите в современном уголовном процессе и перспективы ее
развития с учетом новейшей тенденции благоприятствования всем частным лицам в рамках уголовного судопроизводства.
Объект и предмет исследования. Объект исследования составляет процессуальная конструкция благоприятствования защите (favor defensionis) в уголовном судопроизводстве, основные подходы к ее содержанию, ее составные элементы, а равно важнейшие тенденции и перспективы ее развития. Предметом исследования являются связанные с указанным объектом диссертации теоретические разработки отечественной и зарубежной доктрины, корреспондирующие им нормы российского и зарубежного уголовно-процессуального права, а также судебная практика применения последних.
Методология исследования. Методологическую основу диссертации составляют исторический, сравнительно-правовой и юри дико-технический методы исследования, а также системный подход к анализу изучаемых проблем.
Нормативную базу исследования составляет российское и зарубежное уголовно-процессуальное законодательство, как действующее, так и утратившее силу. Эмпирическая база исследования состоит из судебной практики Конституционного суда РФ и Верховного суда РФ, высших судебных органов зарубежных государств, международных судебных органов, в том числе Европейского суда по правам человека, а также данных судебной статистики.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она является первым в юридической науке комплексным монографическим исследованием, посвященным проблеме благоприятствования защите. В работе впервые представлен систематический анализ содержания данного понятия, определены рамки соответствующей процессуальной конструкции и произведено исследование проявлений favor defensionis в уголовном процессе.
Научная новизна определяется также основными положениями, выносимыми на защиту:
-
Термин «благоприятствование защите» (favor defensionis) был выработан в ходе рецепции римского права германскими процессуалистами XVII в. Свое наибольшее развитие эта концепция получила в немецкой доктрине XVII-XIX вв., которая усматривала ее суть в «асимметрии» правил о допустимости и оценке доказательств и применяла ее в теории доказывания для компенсации изъянов системы формальных доказательств.
-
С отказом от теории формальных доказательств непосредственная необходимость в конструкции благоприятствования защите отпала, однако в силу своего общепризнанного характера она не исчезла из науки. Вместо этого в нее стали вкладывать иное содержание, и со второй половины XIX столетия под favor defensionis чаще всего понималась совокупность отдельных «исключительных прав и преимуществ» защиты (хотя единство толкования было утеряно). В таком виде концепция проникла в отечественную доктрину, а также в литературу других стран, где вплоть до второй половины XX века продолжала существовать лишь «по инерции».
-
С распространением парадигмы защиты прав человека и при активизации международного сотрудничества в науке понятие favor defensionis стало к концу XX в. практически общеупотребительным, получив широкое распространение в зарубежной и отечественной доктрине и проникнув в правоприменительную практику. При этом существуют узкое и широкое понимание благоприятствования защите.
-
Узкое понимание включает два основных подхода к его толкованию: а) как близкое к in dubio pro гео либо б) как совокупность отдельных исключительных прав стороны защиты (таких как право обвиняемого на последнее слово); иногда эти два подхода объединяются. В любом виде узкая трактовка favor defensionis дублирует одну из старых немецких трактовок и потому не слишком перспективна.
-
В рамках расширительного подхода также имеется два направления. Сторонники первого практически приравнивают благоприятствование защите к праву на защиту, что делает рассматриваемое
понятие избыточным. Наибольший интерес, с точки зрения автора, представляет второе направление, трактующее favor defensionis как общепроцессуальную конструкцию, призванную дополнительно гарантировать права защиты как более слабой стороны сверх механического уравнивания полномочий, наделяя ее какими-либо преимуществами и привилегиями по сравнению со стороной обвинения.
-
Конструкция favor defensionis объективно существует в современном уголовном процессе и не может быть сведена ни к одному из пересекающихся с ней уголовно-процессуальных институтов. Существует две основные группы подобных институтов: а) понятия, приравнивавшиеся к благоприятствованию защите (хотя бы отчасти) на том или ином историческом этапе: in dubio pro гео, презумпция невиновности, onus probandi и "асимметрия" в доказывании. Все они ограничены сферой доказывания и потому могут рассматриваться только как элементы favor defensionis; б) концепции общего характера, в той или иной степени приближенные к благоприятствованию защите в современной доктрине по смыслу. Это fair trial, due process, принцип состязательности и право на защиту. Они, напротив, касаются слишком широкого круга процессуальных интересов, с которыми права стороны защиты неизбежно вступают в коллизию, неразрешимую без обращения к каким-либо внешним регуляторам. Поэтому на такие концепции невозможно опираться при решении вопроса о соотношении прав сторон.
-
Реализация всех смежных с благоприятствованием защите уголовно-процессуальных институтов на современном этапе существенно осложнена необходимостью поиска баланса между ними и альтернативными уголовно-процессуальными ценностями (эффективностью и скоростью судопроизводства, правами иных участников процесса и др.). Процессуальная конструкция favor defensionis может быть использована при решении указанных коллизий.
-
Favor defensionis является законодательной конструкцией, специально созданной для наделения стороны защиты определенными,
конкретными юридическими преимуществами. Поэтому ее проявления также носят "искусственный" специальный характер и не могут быть обусловлены процессуально-технической необходимостью или вытекать из логики самого процесса. К элементам этой конструкции также не относятся правила, хотя и служащие de facto в основном интересам стороны защиты, но формально ставящие стороны в симметричное положение.
-
К процессуальной конструкции благоприятствования защите следует относить уголовно-процессуальные нормы и институты, наделяющие сторону защиты дополнительными правами или освобождающие ее от обязанностей либо иным образом ставящие ее de jure в более выгодное положение по сравнению со стороной обвинения, специально сконструированные с непосредственной целью компенсации процессуального неравенства сторон при решении вопроса о виновности подсудимого.
-
Процессуальная конструкция favor defensionis нацелена на смягчение излишне инквизиционных начал смешанного уголовного процесса и потому типична для стран континентального типа. В англосаксонской правовой системе аналогичные процессуальные нормы вытекают из самой конструкции судопроизводства, сама же идея favor defensionis "размывается" в других процессуальных понятиях.
-
В современном российском уголовном судопроизводстве конструкция благоприятствования защите находит свое процессуальное проявление в ряде норм и институтов, важнейшие из которых традиционны: презумпция невиновности и толкование сомнений в пользу обвиняемого, onus probandi, «асимметрия» в доказывании; поп reformatio in peius; порядок прений сторон и право подсудимого на последнее слово. Элементы favor defensionis составляют также сроки пересмотра и основания отмены судебных решений; «право на молчание» обвиняемого; отдельные случаи недопустимости доказательств; нормы, регулирующие порядок подсчета голосов судей и присяжных.
12. В последние десятилетия наблюдается тенденция расширения защиты прав человека в уголовном судопроизводстве, выражающаяся в распространении «справедливого судебного разбирательства» и других прав и гарантий не только на обвиняемого, но и на потерпевшего, свидетеля и иных участников процесса. В связи с этим возникает вопрос об актуальности благоприятствования защите как процессуального построения, направленного исключительно на обеспечение прав обвиняемого.
Однако эта тенденция состоит в укреплении частного интереса в процессе по сравнению с публичным. Ее конкретные процессуальные проявления всегда распространяются на всех участников судопроизводства и не представляют собой процессуальных конструкций, наделяющих потерпевшего либо других участников процесса непосредственными преимуществами по сравнению с обвиняемым. Таким образом, она не препятствует признанию преимущества права обвиняемого на защиту перед иными частными интересами в процессе, а потому не только не умаляют значения процессуальной конструкции favor defensionis в уголовном процессе, но может лишь способствовать ее развитию.
Теоретическая значимость исследования определяется его научной новизной и актуальностью. Основные выводы работы могут служить для продолжения научной разработки проблем благоприятствования защите.
Практическая значимость исследования. Обосновываемый подход к определению содержания процессуальной конструкции благоприятствования защите и критериев отнесения различных уголовно-процессуальных норм и институтов к ее проявлениям может быть использован при законодательном совершенствовании широкого круга уголовно-процессуальных институтов, а также в правоприменительной практике - для восполнения законодательных пробелов, при толковании норм уголовного процесса и особенно при разрешении коллизий, возникающих в результате конфликта различных уголовно-процессуальных ценностей (таких, как частные и публичные интересы, права обвиняемого и права потерпевшего). Кроме того, полученные в результате исследования данные могут быть использованы для преподавания
уголовно-процессуальных дисциплин в учебных заведениях юридического профиля.
Апробация результатов исследования. Основные результаты настоящего исследования были обсуждены и одобрены на заседании Кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Ряд ключевых положений диссертации нашел отражение в опубликованных автором статьях, а также использовался при проведении практических занятий со студентами юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова по курсу уголовного процесса.
Структура исследования определяется его целью и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих 30 параграфов, заключения и библиографии.
Отечественная дореволюционная и советская доктрина
В ряду таких преимуществ защиты рассматривалось и правило о толковании сомнений в пользу подсудимого: так, в словарной статье читаем: «в уголовном процессе допускается некоторый перевес в процессуальных правах на сторону обвиняемого, предписывается всякое сомнение истолковывать в пользу обвиняемого (favor defensionis)»64. Отождествление favor defensionis с in dubio in mitius встречаем и в других источниках .
Во-вторых, усвоено было и признание достаточными различных степеней достоверности доказательств защиты и обвинения, в том, что «обвинение обязано установить судебную вероятность своих доказательств, защита же лишь правдоподобность в отношении своих».66 Относительно подробное изложение вопроса встречаем у Л.Е. Владимирова: под favor defensionis он понимает «более благоприятное условие оправдательного доказывания», заключающееся в том, что оправдательные доказательства, «в отличие от обвинительных, должны быть настолько удостоверены, чтобы показана была только их вероятность, между тем как обвинительные доказательства должны стоять на степени уголовно-судебной достоверности». Ссылка на «старинную литературу учения о доказательствах» и описание действия принципа при господстве теории формальных доказательств67 дополнительно подтверждает германское происхождение термина.
Что касается обоснования, оно базировалось на трех основных принципах: презумпции невиновности с вытекающим из нее распределением бремени доказывания и формуле in dubio pro reo . «Государство, являющееся обвинителем, должно доказать виновность подсудимого. Подсудимый ничего не обязан доказывать. Всякое сомнение в виновности подсудимого толкуется в его пользу. Следовательно, оправдательное доказательство, раз оно представляется, должно быть лишь настолько сильно, чтобы возбуждать разумное сомнение. Но для такого разумного сомнения достаточно бывает и слабой вероятности оправдательных доказательств» .
В остальном какого-либо единообразия мнений в обосновании не существовало. Одни авторы находили благоприятствование защите следствием того, что «интерес обвиняемого состоит всегда в его оправдании; интерес же государства состоит в осуждении обвиняемого, если он является действительно виновным, и вместе с тем в оправдании его, если он окажется невиновным»70; другие вообще полагали, что у него «нет логического основания», кроме того, что оправдание виновного есть ошибка, а осуждение невиновного - преступление71. Третьи указывали, что положение обвиняемого на суде в целом тяжелее положения обвинителя, и если уж приходится давать одной из сторон преимущества перед другой при производстве неповторимых действий, то справедливость требует предоставления их именно защите72.
Вообще же, можно сказать, что общепризнанным рассматриваемый термин в-дореволюционной отечественной литературе так и не стал. Благоприятствование защите даже не упоминается в фундаментальных трудах И.Я. Фойницкого, СВ. Познышева, Н. Гартунга, Н.Н. Розина, В.Д. Спасовича, Д.Г. Тальберга, СИ. Викторского и многих других ученых . Что неудивительно: не успев закрепиться в теории уголовного процесса в эпоху инквизиционного процесса, где оно играло определенную роль, понятие favor defensionis не заняло какой-либо определенной ниши в российской процессуалистике. Термин остался «подвешенным в воздухе» заимствованием, не имеющим единого толкования и, что особенно важно, основания, и упоминался от случая к случаю.
Поэтому вполне логично, что с ослаблением немецкого влияния на нашу уголовно-процессуальную науку в советский период "благоприятствование защите" практически перестало употребляться. Так, оно не встречается в основополагающих трактатах М.С Строговича, Н.Н. Полянского, М.А. Чельцова, Н.С Алексеева, Н.В. Жогина, М.Л. Якуба и других авторов74, в том числе и при непосредственном анализе его составляющих.
Что же происходило в это время с термином favor defensionis в зарубежной процессуальной литературе? В первой половине XX в. он без каких-либо существенных изменений встречается в основном в трудах немецких ученых как дань традиции. Однако в послевоенную эпоху положение дел изменилось. Западные процессуалисты стали в духе господствующей парадигмы защиты прав человека все больше внимания уделять праву обвиняемого на защиту и его гарантиям, вопросам справедливости процесса, равноправия сторон и т.п. В этом контексте разработанное германской доктриной понятие благоприятствования защите пришлось весьма кстати, а если учесть еще и возросшую тенденцию конвергенции процессуалистики, становится понятно, почему в последние десятилетия favor defensionis появилось в самых разных научных трудах. И хотя следы особой приверженности этому термину немецких ученых можно проследить до сих пор, все же в наши дни его можно считать до известной степени общеупотребительным. Сегодня он встречается даже в решениях различных судебных органов .
Тот факт, что широкое распространение рассматриваемое понятие получило именно в связи с повышением интереса к правам обвиняемого, подтверждается тем обоснованием, которое подводят под него современные западные процессуалисты. Оно обосновывается «важной ролью гуманистических ценностей» , тем, что «в уголовном процессе на кону стоят самые жизненно важные интересы обвиняемого», и в интересах правосудия не только назначение заслуженного наказания виновному, но и - a fortiriori - неназначение такового невиновному и т.п.
Favor defensionis и толкование сомнений в пользу обвиняемого (in dubio pro reo)
Анализируя вторую группу конструкций и принципов уголовного процесса, следует обратиться прежде всего к понятию fair trial - справедливого судебного разбирательства, которое в сегодняшней процессуалистике является едва ли не центральным в сфере обеспечения процессуальных прав и гарантий стороны защиты. То же можно сказать и относительно примыкающего к нему принципа состязательности и равноправия сторон и понятия due process ("надлежащей процедуры") - с той разницей, что первый наиболее распространен в отечественной научной литературе, а второй - в американской. Наконец, необходимо рассмотреть в этом ряду и право на защиту, поскольку в наиболее широком толковании оно приближается к понятию благоприятствовани защите .
Представляется, что проанализировав содержание всех этих процессуальных конструкций, мы сможем с достаточной обоснованностью сделать вывод об их соотношении с favor defensionis, а следовательно, и о роли и месте благоприятствования защите среди них - и в уголовном процессе в целом.
Норма о толковании всех неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, закрепленная в ч. 3 ст. 49 Конституции РФ и в ч. 3 ст. 14 УПК РФ, представляет собой, по выражению Н.Н. Полянского, "презумпцию невиновности в своем абсолюте"150. Ее тесная связь с этой последней отразилась и в формулировках, к которым прибегают законодатель и правоприменитель151. Рассмотрим основные подходы к толкованию этой максимы, остановившись затем на соотношении расширительной трактовки in dubio pro reo и благоприятствования защите. In dubio pro reo с давних времен признается как западными , так и отечественными - дореволюционными и советскими - авторами153. Последние при этом часто прямо называют целью этого правила компенсацию неравенства сторон 154 . Европейский суд по правам человека также подчеркивает привилегированное положение обвиняемого по сравнению с потерпевшим в свете этого принципа . Все это сближает правило о толковании сомнений в пользу подсудимого с конструкцией favor defensionis. При этом, несмотря на весьма схожие формулировки самого этого принципа, можно выделить два основных подхода к трактовке сферы его применения.
Согласно первому из них, который традиционен для России156, правило "все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены, толкуются в пользу обвиняемого" применяется исключительно к процессу доказывания , а именно - к оценке доказательств. Цепь рассуждений при этом такова: суд должен решить вопрос о виновности подсудимого во вменяемом ему деянии. Он может ответить на него утвердительно лишь при наличии у него убеждения, основанного на такой степени доказанности соответствующих фактов, которая исключает всякие разумные сомнения. При наличии же таковых ответ на этот вопрос должны быть отрицательным, что и составляет толкование всех сомнения в виновности подсудимого в его пользу158. То есть, в соответствии с этой концепцией, in dubio pro гео равнозначен нормам о том, что непричастность есть «неустановленная причастность либо установленная непричастность лица к совершению преступления». И хотя подобный подход является традиционным 159 и достаточно распространен - так же, например, сформулированы аналогичные нормы в норвежском законодательстве - для нас он не представляет особенного интереса. Поскольку очевидно, что, трактуемое в таком узком ключе, это положение не способно "составить конкуренцию" благоприятствованию защите в широком понимании. Того же нельзя сказать о второй концепции, которая получила в последнее время достаточно широкое распространение. Согласно этому толкованию, правило in dubio pro гео применяется не только собственно к доказыванию, но и к любым "сомнениям", то есть к любым спорным вопросам в процессе. Принцип становится все в большей мере, как его еще иногда называют, "in dubio in mitius": при сомнении - к смягчению (участи обвиняемого). Так, этим правилом обосновывается выбор наилучшей для обвиняемого альтернативы при осуществлении квалификации деяния161 и решении вопроса о применения тех или иных норм уголовного закона , при применении амнистии1 3, решении вопроса о допустимости либо недопустимости доказательств164, удовлетворении либо отказе в удовлетворении ходатайств защиты165 и др. То есть принцип расширяется до следующего: "все спорные моменты должны решаться в пользу обвиняемого . Вопрос, таким образом, заключается в том, может ли понимаемое в таком расширительном ключе in dubio pro reo заменить благоприятствование защите. На наш взгляд, ответ на него должен быть отрицательным по той причине, что в рассмотренных примерах налицо некоторая терминологическая путаница: на самом деле в этих случаях отсутствует сомнение как таковое. Так, при решении вопроса о применении тех или иных норм уголовного закона следует руководствоваться нормами УК РФ об их действии в пространстве и времени, которые сформулированы однозначно и не допускают двоякого толкования, поэтому, строго говоря, оснований говорить о разрешении при этом каких-либо "сомнений" нет . Потому подобное расширение сферы действия рассматриваемого принципа, связанное с его распространением на весь уголовный процесс в целом, представляется несколько искусственным. Кроме того, оно выхолащивает его собственный, исторически сложившийся, смысл, не предоставляя какой-либо адекватной замены этому понятию, в связи с чем первая концепция кажется более уместной. Но, как уже было сказано, в таком случае содержание принципа in dubio pro reo гораздо уже; можно сказать, что оно представляет собой частный случай favor defensionis, его выражение применительно к оценке доказательств, но никак не его аналог.
Право на защиту и права защитника как проявления благоприятствования защите
Итак, мы пришли к выводу о необходимости сравнительного анализа прав сторон как таковых. Очевидно, однако, что с учетом имеющегося построения отечественного уголовного судопроизводства механическое сопоставление их полномочий, по аналогии с произведенным из сугубо методологических соображений в предыдущем параграфе, нецелесообразно с точки зрения выявления благоприятствования защите. Остановимся поэтому на вопросах, связанных с обеспечением права на защиту вообще и с участием в процессе защитника в частности, с которыми только и могут быть связаны элементы этой процессуальной конструкции. Собственно, отдельные авторы сами эти права относят к проявлениям favor defensionis (см. предыдущую главу настоящей работы). И хотя мы не усмотрели оснований согласиться с ними, очевидно, что анализ этих вопросов необходим для целей нашей работы.
Прежде всего, в качестве элемента благоприятствования защите можно рассматривать возложение обязанности обеспечения обвиняемому права на защиту на всех участников судопроизводства ex officio, в том числе и на представителей стороны обвинения435. Согласно ч. 2 ст. 16 УПК РФ, суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными уголовно-процессуальным законом способами и средствами436. Однако столь явственно преимущественный характер этого положения объясняется отчасти своеобразной трактовкой разделения процессуальных функций, сложившейся в отечественной доктрине437, отчасти спорным отнесением УПК РФ следователя (дознавателя) к стороне обвинения. На самом же деле эти нормы обусловлены смешанным характером российского уголовного процесса, то есть - его строением, а потому к процессуальной конструкции благоприятствования защите не относятся.
То же самое касается и вытекающей из этого положения обязанности тех же органов по просьбе подозреваемого или обвиняемого обеспечить участие защитника , расходы на оплату труда которого в этом случае компенсируются за счет средств федерального бюджета (п. 8 ч. 4 ст. 47, чч. 2, 5 ст. 50, ч. 3 ст. 51 УПК РФ)439. Более того, право на участие защитника было дополнительно расширено Конституционным судом РФ. Он пояснил, что данное право возникает у лица не с момента приобретения им формального процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого (п. 5 ч. 3 ст. 49 УПК РФ), а когда в отношении него фактически осуществляются следственные действия или иные меры в целях его изобличения или свидетельствующие о наличии подозрений против него440.
Нередко как институт благоприятствования защите почему-то рассматривается норма об обязательном участии защитника441, в особенности общее правило об обязательности такого участии, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника (п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). Однако данная точка зрения достаточно слабо обоснованна: ведь обвинитель-профессионал имеется по каждому делу, а потому наличие защитника лишь уравнивает стороны, но отнюдь не благоприятствует защите.
Кроме того, как проявление favor defensionis нередко расценивается правило о необязательности отказа от защитника для следствия либо суда (ч. 2 ст. 52 УПК РФ). Как пояснил Пленум Верховного суда РФ в п. 3 Постановления от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм УПК РФ», такой отказ может быть принят судом, если он не является вынужденным (в том числе по соображениям финансового характера) и если обеспечено фактическое присутствие защитника в заседании. В то же время многие авторы эту норму, наоборот, критикуют, как создающие условия для обхода органами предварительного расследования другой нормы - о недопустимости показаний обвиняемого, данных в отсутствие защитника и не подтвержденных в суде. Речь идет о сложившейся порочной правоприменительной практике, когда назначенный органами предварительного расследования защитник лишь формально присутствует при допросе, не оказывая своему подзащитному реальной юридической помощи, но «легализуя» данные в его присутствии показания442.
Таким образом, мы сталкиваемся с любопытной ситуацией, когда сама конструкция нормы предполагает отнесение ее к проявлениям благоприятствования защите, в то время как de facto она играет скорее противоположную роль. Однако, как нам кажется, следует все лее ориентироваться на саму норму, а не на ее ненадлежащую реализацию (которая не вытекает из ее внутренней противоречивости либо несоответствия иным уголовно-процессуальным нормам, а обусловлена скорее социальными факторами). Поэтому изложенные аргументы не должны препятствовать отнесению этого правила к проявлениям благоприятствования защите.
Другое дело, что и эта норма вытекает из обязанности органов, осуществляющих производство по делу, обеспечить обвиняемому право на защиту. Иначе говоря, она тоже обусловлена процессуальной необходимостью, и уже на этом основании не может рассматриваться как элемент процессуальной конструкции favor defensionis.
Переходя к рассмотрению собственно полномочий защитника443, отметим, что многие авторы обращают внимание на их широкий круг в действующем УПК РФ, полагая, что само их количество благоприятствует защите. Однако основывается это мнение прежде всего на том, что объем полномочий защитника заметно расширен по сравнению с УПК РСФСР 1960 г , а с подобной методологией (когда мы сравниваем не права сторон, а два кодекса) мы, как уже упоминалось, не можем согласиться. По существу же, кроме права собирать и представлять доказательства и права привлекать специалиста (пп. 2-3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ), которые были нами рассмотрены выше, у защитника нет никаких преимущественных либо исключительных прав, которыми не обладала бы сторона обвинения вообще и даже потерпевший в частности (ср. ч. 2 ст. 42).
Единственное, что, как и в случае с обвиняемым, деятельность защитника в отличие от деятельности стороны обвинения регулируется запретительным методом, то есть предусмотрен открытый перечень полномочий защитника (п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ) . Причем аргументы, не позволившие нам признать это элементом favor defensionis в случае с обвиняемым, здесь неприменимы: должностные лица со стороны обвинения такой свободой действий не обладают. Так что встречающаяся зачастую в процессуалистике оценка этого положения как «одного из проявлений принципа favor defensionis (благоприятствования защите)»446 вполне обоснованна.
«Благоприятствование» потерпевшему и рост его вовлеченности в уголовный процесс
Наконец, в нашем исследовании мы не можем не затронуть вопросов, связанных с проявлениями диспозитивного начала, в последние годы получающего в уголовном процессе все большее распространение . В самом общем смысле можно сказать, что обусловленность в некоторых случаях процессуальных действий и решений волей участников процесса вместо их однозначной предопределенности принципом законности сама по себе благоприятствует защите. Ведь такие нормы предоставляют стороне защиты дополнительные шансы на более благополучный для нее исход дела.
Одним из проявлений диспозитивного начала в уголовном судопроизводстве является наличие уголовных дел частного и частно-публичного обвинения, характеризующихся в том числе особым порядком возбуждения и прекращения. Как известно, дела эти возбуждаются не иначе, как по заявлению потерпевшего
(чч. 2-3 ст. 20 УПК РФ, а также примыкающая к ним ст. 23 УПК РФ) , а первые еще и в обязательном порядке прекращаются за примирением сторон. Разумеется, обвиняемому эти законоположения выгодны, так как возникает дополнительная вероятность, что дело возбуждено не будет (либо будет прекращено). Но можно ли их относить к процессуальной конструкции благоприятствования защите, вопрос спорный. Во-первых, институт дел частного и частно-публичного обвинения представляет собой самостоятельную процессуальную конструкцию, самодостаточную и завершенную, включать которую в другую процессуальную конструкцию неразумно. И во-вторых, этот институт опирается прежде всего на нормы материального права5 , в связи с этим мы бы не стали относить его к элементам favor defensionis.
Заметны проявления диспозитивности и в связи с институтом прекращения уголовного дела. Здесь наиболее интересные моменты связаны с его зависимостью от волеизъявления обвиняемого. Очевидно, что прекращение дела по нереабилитирующему основанию вопреки воле обвиняемого нарушает его права. По мнению многих авторов, подобное прекращение вообще противоречит принципу презумпции невиновности , а потому должно быть обеспечено такой гарантией, как согласие на это обвиняемого.
Если исходить из п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, реабилитирующими основаниями являются лишь отсутствие события или состава преступления, непричастность обвиняемого, а также наличие вступившего в силу приговора либо определения о прекращении того же дела, отсутствие заявления потерпевшего по делам частного и частно-публичного обвинения, отсутствие заключения суда или согласия иного органа в необходимых случаях (основания, предусмотренные пп. 1, 2, 5, 6 ч. 1 ст. 24, пп. 1, 4, 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Однако УПК РФ не предусмотрел права обвиняемого возражать против прекращения дела по всем иным основаниям (зато, правда, предусмотрел по некоторым из реабилитирующих - ч. 2 ст. 27 УК РФ). В дальнейшем Конституционный суд отметил право лица настаивать на рассмотрении дела по существу во всех случаях прекращения дела по нереабилитирующему основанию5 , а формулировка статьи была уточнена со специальным указанием на это право534.
Так вот, многие авторы полагают, что возможность обвиняемого в этом случае своей волей и в своих интересах оказывать влияние на движение уголовного дела сама по себе является проявлением благоприятствования защите535. По нашему мнению, однако, этот вывод небесспорен. Как видно из мотивировочной части упомянутых решений Конституционного суда, право обвиняемого возражать против прекращения дела по нереабилитирующему основанию вытекает из конституционного права граждан на судебную защиту (ч. 1 ст. 46 Крнституции РФ). Поэтому оно может быть поставлено в один ряд с, например, правом потерпевшего возражать против отказа государственного обвинителя от обвинения, но никак не с элементами favor defensionis. В пользу такого толкования свидетельствует и тот факт, что против прекращения уголовного дела вправе возражать и потерпевший, например, в связи с амнистией, и обосновывается это все тем же правом на судебную защиту536. Что касается самой реабилитации, право на нее также постоянно расширяется, в частности, благодаря деятельности высших судов537. Однако едва ли можно считать его элементом благоприятствования защите, так как оно представляет собой лишь восстановление нарушенных прав обвиняемого. Да и к «основному вопросу» уголовного процесса реабилитация относится лишь косвенно.
В связи с диспозитивностью следует упомянуть и особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Как уже было сказано, сам факт наличия у обвиняемого права выбора процедуры: ординарной, с участием присяжных, тремя судьями-профессионалами или в особом порядке,- нередко вполне обоснованно относят к институтам favor defensionis (в случае с особым порядком, правда, некоторые вопросы вызывает наличие у потерпевшего и прокурора права возражать против его применения, особенно с учетом того факта, что речь здесь не идет о каком-либо аналоге «сделок о признании» и сторона обвинения никаких действий не предпринимает). Некоторые авторы, напротив, полагают, что «возможность обвиняемого, признав уголовный иск, повлиять на выбор упрощенного порядка рассмотрения дела следует ограничивать ввиду фактического неравенства сторон на досудебных стадиях производства по делу»539. Представляется, однако, что для этих целей достаточной гарантией служит право суда отказаться применять особый порядок принятия судебного решения540.
Практикой, кроме того, было выработано правило, согласно которому, если подсудимый ходатайствовал об особом порядке, но ему было в этом ходатайстве отказано в связи с преимущественным правом другого подсудимого на разбирательство с участием присяжных заседателей, за ним сохраняются те же преимущества, как если бы особый порядок был применен (в частности, должны соблюдаться правила о смягчении наказания)5 . Однако и его едва ли можно рассматривать как проявление процессуальной конструкции благоприятствования защите, поскольку оно, хоть и направлено на обеспечение прав обвиняемого, не имеет отношения собственно к соотношению прав сторон.
