Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Альтернативы уголовному преследованию в современном иностранном праве - с. 22.
Раздел I. Понятие и процессуальные предпосылки появления альтернативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов - с. 22.
1. Понятие «альтернатив уголовному преследованию » - с. 22.
2. Процессуальные предпосылки de lege lata (в сфере "сущего") - с. 28.
А) Принцип целесообразности возбуждения уголовного преследования - с. 29.
3. Процессуальные предпосылки de lege ferenda (в сфере "должного") - с. 38.
А) Ускорение уголовного процесса - с. 38.
Б) Восстановление прав потерпевшего и усиление его процессуальной роли — с. 44.
Раздел II Типичные модели альтернативных методов разрешения уголовно-правовых конфликтов в иностранном праве — с 51.
1. Альтернативы уголовному преследованию в современном британском праве — с. 51.
А) Англия и Уэльс - с. 52.
Б) Шотландия - с. 73.
2. Альтернативы уголовному преследованию в современном французском праве - с.83.
3. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве Бельгии и Нидерландов - с. 103.
4. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве отдельных европейских стран (Германия, Португалия, Италия и др.) — с. 131.
5. "Соглашения о признании вины" в англосаксонском и континентальном праве и их соотношение с альтернативами уголовному преследованию - с. 149.
А) "Соглашения (сделки) о признании вины" в англосаксонском праве как частичная альтернатива уголовному преследованию - с. 149.
Б) Некоторые континентальные аналоги англосаксонских "соглашений (сделок) о признании вины" - с. 155.
Раздел III. Общие вопросы альтернативных методов разрешения уголовно-правовых конфликтов в иностранном праве — с. 169.
1. Классификация типичных для современного иностранного права альтернативных методов разрешения уголовно-правовых конфликтов - с. 169.
А) Критерий цели - с. 173.
Б) Критерий количественного подхода к кругу условий освобождения от уголовного преследования - с. 177.
В) Критерий наличия или отсутствия усмотрения — с. 179.
Г) Критерий стадий уголовного процесса - с. 180.
Д) Критерий юридической силы решения - с. 182.
Е) Критерий возраста- с. 185.
2. Альтернативы уголовному преследованию и опасность их переоценки ("проблема частичной "реабилитации" классической уголовной юстиции) - с. 186.
Глава II. Институт освобождения от уголовной ответственности -альтернатива уголовному преследованию в современном российском праве - с. 192.
Раздел I. Процессуальные предпосылки и процессуальные препятствия для развития альтернативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов в современном российском праве - с. 192.
1. Процессуальные предпосылки de lege ferenda (в сфере "должного") - с. 193.
А) Ускорение уголовного процесса - с. 193.
Б) Восстановление прав потерпевшего и усиление его процессуальной роли - с. 197.
2. Процессуальные препятствия de lege lata (в сфере "сущего") - с. 201.
А) Принцип законности возбуждения уголовного преследования - с. 201.
Раздел II. Альтернативные механизмы разрешения уголовно-правовых конфликтов в системе действующего российского права - с. 210.
1. Институт освобождения от уголовной ответственности - российский вариант "альтернативной" реакции государства на преступление — с. 210.
2. Классификация оснований освобождения от уголовной ответственности - с. 214.
A) Общие и специальные основания - с. 214.
Б) Дискреционные и императивные основания - с. 221.
B) Субъективные и объективные основания - с. 227.
Г) Условные (временные) и безусловные (окончательные) основания - с. 232.
3. Процессуальные формы освобождения от уголовной ответственности - с. 240.
Раздел III. Институт освобождения от уголовной ответственности и некоторые фундаментальные принципы уголовного права и процесса — с. 255.
1. Освобождение от уголовной ответственности и презумпция невиновности (от освобождения от уголовной ответственности к освобождению от уголовного преследования) -с. 255.
2. Освобождение от уголовной ответственности и принцип неотвратимости ответственности - с. 285.
3. Освобождение от уголовной ответственности и принцип публичности уголовного судопроизводства - с. 295.
Раздел IV. Российские альтернативы уголовному преследованию в сопоставлении с их западными аналогами (сравнительно-правовой анализ) - с. 306.
Глава III. Теоретические и практические проблемы применения отдельных оснований освобождения от уголовной ответственности - с. 337.
Раздел I. Освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием — с. 337.
1. Понятие деятельного раскаяния как альтернативы уголовному преследованию в российском праве (дискуссионные вопросы) - с. 337.
2. Институт деятельного раскаяния в уголовно-процессуальном праве — с. 346.
3. Проблема соотношения условий освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием — с. 356.
Раздел II Освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим (примирением сторон) - с. 373.
1. Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон и дела частного и частно-публичного обвинения (соотношение институтов) - с. 373.
2. Обязательные и факультативные условия прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон (применение института прощения долга при освобождении от уголовной ответственности на основании ст. 76 УК РФ) - с. 389.
3. Гражданско-правовая природа мировых соглашений в уголовном процессе (в связи с применением ст. 25 УПК РФ) - с. 410.
Заключение - с. 439.
Библиография - с. 442.
- Понятие «альтернатив уголовному преследованию
- Альтернативы уголовному преследованию в современном британском праве
- Процессуальные предпосылки de lege ferenda (в сфере "должного")
- Понятие деятельного раскаяния как альтернативы уголовному преследованию в российском праве (дискуссионные вопросы)
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В последние годы в науках уголовно-правового направления все чаще констатируется кризис традиционной концепции реакции государства на преступление.1 Возникла и получила широкое распространение тенденция, направленная на создание разнообразных мер, к которым сложно подобрать общий термин кроме "аморфной общей квалификации в качестве альтернативных". В западной юриспруденции для их характеристики нередко используется английский термин diversion (отклонение, отход), ибо суть "альтернативных мер", как правило, заключается в попытке разрешения уголовно-правового конфликта вне рамок классической уголовной юстиции, минуя соответственно такие юридические последствия преступления как уголовное преследование, уголовная ответственность и наказание.
Одной из основных тенденций развития уголовно-правовой и процессуальной наук и соответствующего законодательства стал поиск оптимальных способов разрешения возникающего в связи с совершением нетяжкого (в основном) преступления конфликта. Сверхзадачей в этом смысле является отказ от применения не только наказания, но и по возможности всей (или почти всей) номенклатуры традиционных уголовно-процессуальных механизмов.
Такая тенденция оказалась настолько распространенной, что нашла отражение в документах международного характера. Так, Комитет министров государств-членов Совета
1 См., например: Tulkens F. Les transformations du droit penal aux Etats-Unis. Pour un autre modele
de justice II Revue de science criminelle et de droit penal compare. 1993. № 2. P. 220.
2 Ibid. P. 223.
Европы в своих официальных рекомендациях от 17 сентября 1987 г. не только одобрил саму идею внесудебного урегулирования "уголовно-правовых споров", но и предложил его конкретные модели на основе мер, которые уже появились к тому моменту во многих странах.3 Позже появилась Рекомендация Комитета министров государств-членов Совета Европы от 15 сентября 1999 г., специально посвященная применению медиации в уголовном процессе — одной из новейших форм «альтернативной» реакции государства на преступление.4
В отечественном праве поиск альтернатив уголовному преследованию нашел отражение еще в период действия УК РСФСР и УПК РСФСР 1960 г., когда допускалось освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела с передачей лица на поруки общественной организации или трудовому коллективу, в связи с передачей дела в товарищеский суд или комиссию по делам несовершеннолетних. Учитывая уже имеющиеся правовые традиции, данное направление уголовной политики сегодня стремительно развивается путем применения новых и более современных оснований освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного дела (преследования), чему способствовало принятие УК РФ и УПК РФ. В отечественной литературе для характеристики этих институтов используют те же термины, что и за рубежом: "альтернативные меры", "меры компромисса в борьбе с преступностью" и т. д.
Метод поощрения рассматривается как один из двух (наряду с принуждением) основных методов уголовно-правового регулирования, так как "без поощрения уголовная юстиция теряет смысл, поскольку любые усилия человека загладить свою вину перед обществом не будут получать подкрепления и в конечном итоге начнут постепенно затухать, наказание будет носить
3 Доступ к правосудию. Комитет министров - государствам-членам относительно упрощения
уголовного правосудия. Рекомендация № R (87) 18 от 17 сентября 1987 года // Российская
юстиция. 1997. № 8.
4 Рекомендация № R (99) 19 Комитета министров Совета Европы государствам - членам Совета
Европы. Посредничество в уголовных делах // Российская юстиция. 2003. № 9.
5 См., например: Аликперов X. Д. Преступность и компромисс. Баку. 1992. С. 65 и др.; Келина
С. Г. Освобождение от уголовной ответственности как правовое последствие совершения
преступления // Уголовное право: новые идеи. М. 1994. С. 68; Наумов А. В. Российское
уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М. 1996. С. 454.
7 исключительно возмездный характер".6 Существуют и иные задачи, решаемые с помощью
"альтернативных механизмов". Например, задача дифференциации и ускорения процесса, что
снижает нагрузку на уголовную юстицию, больше внимания уделяющую в таком случае
опасной преступности; задача в кратчайшие сроки восстановить нарушенные права
потерпевшего.
Интерес отечественной юридической науки к "методу поощрения" в целом и отдельным способам его проявления (освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела по ряду оснований и т. д.) находится в едином русле с развитием соответствующих направлений западной науки. В практической плоскости отмечается, что «сегодня в России необходима активизация законопроектных работ, связанных с развитием и внедрением альтернативных способов разрешения не только гражданско-правовых, но и уголовных дел («примирительное правосудие»)».7 Не вызывает сомнений правомерность постановки вопроса о единстве общемировых и российских тенденций в русле развития альтернатив уголовному преследованию. Речь идет об объективной тенденции, которая нуждается в тщательном изучении.
Степень разработанности темы исследования.
В последние годы проблема альтернативных механизмов разрешения уголовно-правовых конфликтов в целом и некоторых их разновидностей в частности подверглась достаточно тщательному анализу западных юристов. Среди наиболее известных исследователей, специально занимавшихся ее разработкой, следует назвать британских ученых С. Мууди, М. Райта, Ж. Томбса, Р. Эванса; французских - Ф. Казорла, К. Лазерж, Ж. Праделя; бельгийских — М. Ван де Кершов, А. Де Hay, Ф. Тюлькенс и некоторых других. Заметный вклад в научную разработку соответствующей проблематики внесли также IL-A. Боль (Швейцария), X. Зер
6 Голик Ю. В. Метод уголовного права // Журнал российского права. 2000. № 1. С. 75.
7 Системность законодательства как фактор повышения его качества // Государство и право.
2002. №8. С. 11.
8 (США), Н. Кристи (Норвегия), Э. Эшуорт (Великобритания), чьи труды имеют более общий
характер. Работы X. Зера и Н. Кристи недавно были переведены на русский язык.
Первые шаги в направлении непосредственного анализа разнообразных альтернативных механизмов реакции на преступление сделаны и в российской науке (Л. М. Карнозова, Э. Б. Мельникова, А. В. Смирнов и др.). В основном речь идет о работах, посвященных так называемому «восстановительному правосудию», которое является одним из возможных вариантов альтернатив уголовному преследованию. Но такого рода специальные исследования пока еще немногочисленны.
В российской науке рассматриваемые в диссертации тенденции анализировались, главным образом, через призму уголовно-правового института освобождения от уголовной ответственности и уголовно-процессуального института прекращения уголовного дела по «нереабилитирующим основаниям».
Материально-правовые аспекты освобождения от уголовной ответственности впервые получили завершенное теоретическое обоснование в трудах С. Г. Келиной, защитившей по этой проблеме докторскую диссертацию и опубликовавшей по ней в 1974 г. специальную монографию. Впоследствии проблема освобождения от уголовной ответственности под разным углом зрения нашла отражение в работах X. Д. Аликперова, В. К. Дуюнова, Н. Е. Крыловой, Т.
A. Лесниевски-Костаревой, Л. В. Лобановой, А. В. Наумова, А. В. Савкина, В. В. Сверчкова, В.
B. Скибицкого, Ю. М. Ткачевского и др.
Процессуальные аспекты освобождения от уголовной ответственности, связанные с механизмом прекращения уголовных дел, подверглись серьезной научной разработке в исследованиях А. Д. Бойкова, Т. Н. Добровольской, Ю. В. Кореневского, А. М. Ларина, И. Л. Петрухина, В. М. Савицкого, М. С. Строговича, С. П. Щербы, Г. П. Химичевой, О. В. Химичевой и др. Следует отметить также специалистов, разработавших концепцию дифференциации уголовного процесса (П. Ф. Пашкевич, X. У. Рустамов, С. С. Цыганенко, Ю.
9 К. Якимович и др.), которую необходимо учитывать при изучении альтернативных механизмов
реакции на преступление.
С принятием новых УК РФ и УПК РФ научное изучение материально-правовых и процессуальных проблем освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовных дел по соответствующим основаниям еще более активизировалось, свидетельством чему является ряд диссертационных исследований (Н. В. Васильев, А. Г. Калугин, А. Ю. Магомедов, О. В. Мичурина, В. В. Несвит, Б. Б. Самданова, Н. В. Угольникова и др.).
В то же время особенностью большинства отечественных исследований является изолированный анализ соответствующих институтов исключительно в рамках российской правовой системы, т. е. вне контекста общих тенденций развития уголовного и уголовно-процессуального права, присущих большинству современных государств. Как следствие, эти институты не рассматривались в качестве национального варианта того явления, которое на Западе назьшают «альтернативами уголовному преследованию». Это обстоятельство не умаляет значения глубокого теоретического обоснования российскими учеными институтов освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовных дел по ряду оснований, но и не снимает научной задачи их нового осмысления путем сопоставления с соответствующими зарубежными институтами.
Кроме того, помимо сравнительно-правового аспекта тему настоящего исследования нельзя считать достаточно разработанной в отечественной науке с учетом также недавнего принятия УК и УПК РФ. Новые кодификации требуют научного анализа многих проблем, связанных с процессуальным механизмом реализации института освобождения от уголовной ответственности.
Все сказанное говорит об актуальности и значимости предпринятого автором исследования.
Объект и предмет исследования.
10 Объектом настоящего исследования являются новейшие альтернативные формы реакции
государства на нарушения уголовного закона, сопряженные с отказом от традиционного
уголовного преследования; их проявление в правовых системах различных зарубежных
государств, а также в российской правовой системе.
Предметом исследования являются правовые нормы, доктринальные источники,
материалы правоприменительной практики, связанные с объектом исследования.
Цель и задачи исследования.
Целью данной работы является комплексное исследование различных альтернатив уголовному преследованию в России и в отдельных зарубежных правовых системах (Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды и др.); выявление общих тенденций, предопределяющих их появление и стремительное развитие в последние годы; выяснение степени объективности и универсальности данных тенденций; определение разумных границ, в рамках которых альтернативы уголовному преследованию должны сосуществовать с классической уголовной юстицией, не посягая на фундаментальные ценности последней.
Для достижения данной цели были поставлены следующие конкретные задачи:
- определить понятие альтернатив уголовному преследованию и их место в системе
уголовного судопроизводства;
- выявить процессуальные предпосылки появления альтернативных способов разрешения
уголовно-правовых конфликтов в иностранном праве;
исследовать конкретные альтернативы уголовному преследованию, применяемые в правовых системах ряда зарубежных государств (Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды и др.);
классифицировать по различным критериям иностранные варианты альтернатив уголовному преследованию;
выяснить наличие или отсутствие в российской уголовно-процессуальной системе процессуальных предпосылок, предопределивших становление и развитие альтернатив уголовному преследованию за рубежом;
проанализировать институт освобождения от уголовной ответственности на предмет его соответствия общему понятию «альтернатива уголовному преследованию»; классифицировать различные основания освобождения от уголовной ответственности, отделив те из них, которые представляют собой подлинные альтернативы уголовному преследованию;
проанализировать процессуальные формы освобождения от уголовной ответственности по новому уголовно-процессуальному законодательству;
изучить институт освобождения от уголовной ответственности в его материально-правовом и процессуальном аспектах через призму фундаментальных принципов уголовного права и процесса (презумпции невиновности, неотвратимости ответственности, публичности уголовного судопроизводства), выяснив соотношение этого института с указанными принципами;
сопоставить российские альтернативы уголовному преследованию с их зарубежными аналогами, определив их сходства и различия;
проанализировать теоретические и практические проблемы, связанные с применением институтов освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовных дел по соответствующим основаниям.
Методология и методика исследования.
Теоретической базой работы послужили достижения российской и зарубежной науки уголовного права и процесса, прежде всего, результаты, полученные в ходе исследований, проведенных в последние годы.
При подготовке диссертационного исследования применялись различные методы научного исследования, применяемые в юриспруденции: сравнительно-правовой, юридико-догматический, исторический.
12 Нормативной базой работы стало российское и зарубежное законодательство, прежде
всего, уголовное и уголовно-процессуальное, регулирующее различные конкретные
альтернативы уголовному преследованию. В историческом аспекте анализировались также
нормы, утратившие силу, но сохраняющие научное значение и имеющие отношение к объекту
исследования.
При подготовке данной работы автор использовал российские и зарубежные доктринальные источники — всего около 500 наименований, в том числе более 150 оригинальных иностранных источников (в основном, на французском и английском языках). В качестве эмпирической базы исследования использовалась отечественная и зарубежная судебная практика, многочисленные статистические данные, данные, обобщающие полицейскую и следственную практику применения альтернатив уголовному преследованию в отдельных странах и регионах.
Научная новизна и теоретическая значимость исследования.
Диссертационное исследование представляет собой первую в отечественной литературе монографическую работу, посвященную одному из новейших явлений в механизме уголовной юстиции - альтернативам уголовному преследованию. В результате изучения многочисленных нормативных и доктринальных источников, а также правоприменительной практики сделан принципиальный вывод, что появление и развитие в различных странах разнообразных вариантов альтернатив уголовному преследованию является объективной и универсальной тенденцией дифференциации способов официальной реакции на нарушение уголовного закона. Данная тенденция находит отражение фактически во всех иностранных процессуальных системах, как англосаксонских, так и континентальных. Она в полной мере присуща и российскому уголовному судопроизводству, где получила развитие в форме некоторых новых оснований освобождения от уголовной ответственности.
В диссертации определены понятие и границы института альтернатив уголовному преследованию как нового формирующегося в разных странах института уголовно-
13 процессуального права. Выявлены его процессуальные предпосылки и достигаемые с его
помощью цели. Показана определенная опасность чрезмерного развития данного института,
угрожающего достижениям классической уголовной юстиции в случае выхода за пределы его
разумного использования. В работе предложена классификация альтернатив уголовному
преследованию по различным критериям, а также классификация отечественных оснований
освобождения от уголовной ответственности, позволяющая выделить основания, являющиеся
по всем признакам российскими альтернативами уголовному преследованию, и основания, не
имеющие отношения к этому явлению. Проведен сравнительный анализ российских и
зарубежных альтернатив уголовному преследованию, выявлены их общие черты и наиболее
существенные отличия, указаны причины отличий, объясняющихся исключительно юридико-
техническими нюансами развития отечественного уголовно-процессуального права на
различных исторических отрезках. В работе предлагаются новые варианты решения ряда
теоретических проблем, являющихся предметом дискуссий в российской юридической науке,
например, проблемы соотношения освобождения от уголовной ответственности (прекращения
уголовного дела) по нереабилитирующим основаниям и принципа презумпции невиновности,
проблемы оптимальных процессуальных форм освобождения от уголовной ответственности и
Др.
Практическая значимость результатов исследования.
Собранный материал и выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы при совершенствовании российского уголовного и уголовно-процессуального законодательства, а также в процессе осуществления правоприменительной деятельности.
Результаты и выводы, сформулированные в диссертации, могут быть учтены при проведении дальнейших научных исследований по рассмотренным теоретическим и практическим проблемам. Кроме того, их использование возможно при преподавании соответствующих дисциплин в юридических высших учебных заведениях, при разработке программ и учебных пособий общих и специальных курсов.
14 Основные положения, выносимые на защиту.
Под альтернативами уголовному преследованию, являющимися новым явлением в системе уголовной юстиции, следует понимать меры, применяемые в досудебных и судебных стадиях уголовного процесса до разрешения дела по существу и сопряженные с заменой традиционных способов реакции государства на нарушения уголовного закона (уголовного преследования и косвенно наказания) иными формами реакции на него при условии, что для начала, продолжения и завершения уголовного преследования имеются юридические и фактические основания.
В последние годы возникновение и стремительное развитие в законодательстве и правоприменительной практике разнообразных вариантов альтернатив уголовному преследованию стало одной из ключевых тенденций зарубежного уголовного судопроизводства. Данная тенденция является объективной и универсальной, поскольку наблюдается фактически во всех западных уголовно-процессуальных системах, как англосаксонских, так и континентальных.
Основными процессуальными предпосылками de lege ferenda, обуславливающими развитие на Западе альтернатив уголовному преследованию, являются необходимость ускорения и упрощения уголовного процесса, стремление к максимально быстрому восстановлению прав потерпевшего. Процессуальной предпосылкой de lege lata стал принцип целесообразности возбуждения уголовного преследования, ныне господствующий фактически во всех западных уголовно-процессуальных системах.
В зарубежных странах альтернативы уголовному преследованию рассматриваются не только как способ преодоления различных негативных эффектов традиционной реакции государства на преступление в форме уголовного преследования и наказания (стигматизация, вторичная виктимизация, перегруженность органов уголовной юстиции и др.), но и как способ борьбы с полным отказом государства от реакции на конкретное преступление в силу нецелесообразности уголовного преследования (принцип целесообразности). Альтернативы
15 уголовному преследованию оцениваются как «третий путь», позволяющий отчасти смягчить
принцип целесообразности.
Многообразные западные альтернативы уголовному преследованию могут быть классифицированы по различным критериям: а) по критерию цели применения - на реститутивные (английская и французская медиация, бельгийская трансакция и др.) и частнопревентивные (английское предупреждение, французское «напоминание об обязанностях» и др.); реститутивные альтернативы делятся на те, что направлены на восстановление прав потерпевшего (медиация), и те, где реституция происходит в пользу государства (трансакция); б) по критерию количественного подхода к кругу условий освобождения от уголовного преследования - на моноальтернативы (английская медиация, бельгийская трансакция и др.) и полиальтернативы (нидерландская трансакция, французская медиация и др.); по критерию наличия или отсутствия усмотрения - на дискреционные (подавляющее большинство) и императивные (некоторые варианты нидерландской трансакции). В работе предлагаются и иные критерии классификации.
Так называемые «сделки о признании (соглашения о признании)», характерные, прежде всего, для англосаксонского уголовного процесса, не являются полноценными альтернативами уголовному преследованию, поскольку, по общему правилу, при их применении лицо не освобождается полностью от уголовного преследования. В некоторых случаях их можно расценивать как частичную альтернативу уголовному преследованию (Англия и США). Континентальные аналоги этих институтов не являются даже частичной альтернативой уголовному преследованию — это иная форма дифференциации уголовного судопроизводства.
7. В последнее время в западной доктрине наметилось новое движение, направленное на
предупреждение злоупотребления применением альтернатив уголовному преследованию. Их
чрезмерное использование способно нанести урон достижениям классической уголовной
юстиции. Альтернативы уголовному преследованию должны применяться в строго очерченных
пределах, распространяющихся исключительно на определенные категории преступлений. В этих мерах нельзя видеть некий абсолютный идеал или «панацею от всех зол».
Тенденции, связанные с появлением нетрадиционных форм реакции на нарушения уголовного закона, в полной мере находят свое отражение и в российской правовой системе. Цели de lege ferenda, направленные на ускорение уголовного процесса и восстановление прав потерпевшего, универсальны как для западных правовых систем, так и для российской правовой системы. В то же время de lege lata Россия остается одной из немногих стран, где неизвестен принцип целесообразности возбуждения уголовного преследования. Соответственно альтернативы уголовному преследованию должны иметь в России более узкое применение, поскольку у нас нет необходимости заполнять «процессуальный вакуум», связанный с официальным отказом государства от уголовного преследования значительного числа преступлений по мотивам нецелесообразности. Кроме того, отсутствие принципа целесообразности в уголовно-процессуальном праве привело к тому, что в России альтернативы уголовному преследованию, главным образом, развиваются в системе уголовного права, где принцип целесообразности признается.
Российским вариантом альтернатив уголовному преследованию является институт освобождения от уголовной ответственности по соответствующим основаниям.
10. Все основания освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные
действующим российским законодательством, могут быть классифицированы по различным
критериям на общие и специальные, дискреционные и императивные, субъективные и
объективные, условные (временные) и безусловные (окончательные) основания. Среди этих
групп оснований не все могут быть признаны альтернативами уголовному преследованию.
Самым ярким воплощением в российском праве института альтернатив уголовному
преследованию являются дискреционные субъективные основания освобождения от уголовной
ответственности (ч. 1 ст. 75, ст. 76, ст. 90 УК РФ).
11. С точки зрения совершенствования российского законодательства, субъективные
основания освобождения от уголовной ответственности, где от соответствующего лица требуется совершение определенных действий, направленных на преодоление вредных последствий преступного деяния, должны быть одновременно условными основаниями. Закон должен содержать положения о процессуальной возможности возобновления уголовного преследования в случае невыполнения указанных действий. В то же время объективные основания освобождения от уголовной ответственности, где от лица не требуется совершения каких-либо специальных действий по непосредственному преодолению вредных последствий преступного деяния, должны быть одновременно безусловными (окончательными) основаниями освобождения от уголовной ответственности.
12. Развитие субъективных условных оснований освобождения от уголовной
ответственности, являющихся наиболее типичным проявлением альтернатив уголовному
преследованию, позволит полнее раскрыть потенциал этого института. На данный момент
существенным отличием развития альтернатив уголовному преследованию в России и на Западе
является то, что российский законодатель стремится максимально формализовать основания и
условия для принятия решения об освобождении от уголовной ответственности в их
статическом положении (в момент производства по уголовному делу, ограниченного жесткими
срокам). После принятия решения от обвиняемого (подозреваемого) уже не требуется
совершения каких-либо действий (кроме ст. 90 УК РФ). На Западе такие основания и условия
много меньше формализованы, позволяя максимально индивидуализировать конкретное дело. В
то же время законодатель стремится предусмотреть как можно более широкий круг действий и
обязанностей, которые можно возложить на соответствующее лицо после принятия решения о
его освобождении от уголовного преследования в течение достаточно продолжительного
времени. Речь может идти об основаниях и условиях освобождения от уголовного
преследования в их динамическом положении. Невыполнение указанных действий и
18 обязанностей дает основания для продолжения (возобновления) производства по уголовному
делу.
13. Освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела
(преследования) «по нереабилитирующим основаниям» в досудебных стадиях уголовного
процесса не противоречит принципу презумпции невиновности в том случае, если толковать
такое освобождение как освобождение от уголовного преследования, т. е. от постановки перед
судом вопроса о виновности или невиновности лица, в отношении которого есть основания для
уголовного преследования. Поскольку окончательный вывод суда по существу уголовного дела
(осудить или оправдать) в данном случае остается неизвестен, то такое лицо по объективному
правовому статусу не может признаваться виновным в совершении преступления — его следует
именовать «лицом, освобождаемым от уголовного преследования», или «лицом, подлежащим
уголовному преследованию».
14. Право прекращения уголовного дела (преследования) в связи с освобождением от
уголовной ответственности должно быть сохранено за прокурором, следователем и
дознавателем. Переход к системе исключительной прерогативы суда на освобождение от
уголовной ответственности представляется нецелесообразным. В то же время процессуальной
формой освобождения от уголовной ответственности должен быть не только институт
прекращения уголовного дела (преследования), но и институт отказа в возбуждении уголовного
дела в отношении конкретного лица.
15. Одним из недостатков российских альтернатив уголовному преследованию, в
основном, предусмотренных ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, которые отличают их от западных
аналогов, прежде всего, института медиации, является отсутствие в законе каких-либо мер,
направленных на оказание сторонам уголовно-правового конфликта помощи в примирении,
заглаживании вреда и т. д. Данное обстоятельство существенно снижает потенциал
соответствующих мер уголовной политики в то время как за рубежом законодательство и
правоприменительная практика выработали детальные механизмы активной помощи сторонам с
19 целью их примирения и преодоления вредных последствий нарушения уголовного закона вне
рамок уголовной репрессии.
В то же время регламентация «примирительных действий» в рамках применения ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ не должна быть чрезмерно детализированной. В противном случае есть опасность появления «парапроцесса», т. е. процесса по примирению, состоящего из стадий, действий, процедур и существующего вне традиционного уголовного процесса. В такой ситуации неизбежно возникнет необходимость в дополнительных гарантиях прав, судебной защите и т. д., что полностью обесценит идею альтернатив уголовному преследованию. Появление подобного «парапроцесса» уже встречается в отдельных европейских странах (самый яркий пример - Бельгия) и обоснованно критикуется в западной доктрине. Российскому законодателю следует учесть данное обстоятельство: определенная «процессуализация» альтернатив уголовному преследованию есть объективное явление, вызванное необходимостью гарантировать права участвующих в этих процедурах граждан, но она не должна иметь чрезмерный характер, иначе неизбежно возникнет «параллельный уголовный процесс».
Развитие некоторых альтернатив уголовному преследованию за рубежом привело к появлению феномена, который условно можно обозначить как «паранаказания»: когда система действий, требуемых от соответствующего лица на ранних этапах уголовного процесса в качестве условия его освобождения от уголовного преследования, сливается с системой наказаний, предусмотренных уголовным законом (штраф, работы в общественных интересах и др.). Западная доктрина пока не в состоянии теоретически и практически преодолеть этот феномен, обесценивающий идею наказания. В России данное явление пока не наблюдается, поскольку основания освобождения от уголовной ответственности никак не пересекаются с системой наказаний. Данного подхода следует придерживаться и в дальнейшем, учитывая проблему, появившуюся на Западе.
18. Альтернативы уголовному преследованию, будучи объективным явлением
дифференциации уголовной юстиции, обладают несомненным положительным потенциалом,
20 что доказьшает как опыт применения зарубежных вариантов альтернатив уголовному
преследованию, так и практика новых российских оснований освобождения от уголовной
ответственности. Однако переоценка альтернатив уголовному преследованию и
распространение их на чрезмерный круг преступных деяний способно причинить не меньший
вред, чем полное отсутствие альтернатив уголовному преследованию в правовой системе.
Альтернативы уголовному преследованию должны дополнять, но не вытеснять традиционные
методы реакции государства на нарушения уголовного закона, которыми являются уголовное
преследование и наказание.
Апробация результатов исследования.
Основные положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, изложены в опубликованных автором на русском и французском языках в России и за рубежом более 30 научных трудах, в том числе монографии объемом 35, 5 печатных листа. Они были обсуждены на заседании секции юридических наук Ломоносовских чтений (МГУ им. М. В. Ломоносова, 23 апреля 1998 г.), где автором был сделан доклад на тему «Освобождение от уголовного преследования: сравнительный анализ современной практики»; в ходе семинара «Правовое обеспечение практики восстановительного правосудия. Мировые тенденции и перспективы в России» (ИГП РАН, 22 января 2003 г.), где автор сделал доклад на тему «Альтернативы уголовному преследованию: европейская практика и российский процессуально-правовой контекст»; при проведении круглого стола с участием судей судов среднего звена РФ на тему «Восстановительное правосудие по уголовным делам в отношении несовершеннолетних: результаты, проблемы, перспективы» (Российская академия правосудия, 21 мая 2003 г.), где автор выступил с докладом «Альтернативы уголовному преследованию: мировая практика и российский процессуально-правовой контекст».
21 Данное диссертационное исследование обсуждено на заседании кафедры уголовного
процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ им. М. В.
Ломоносова, где получило положительную оценку. Результаты исследования используются в
учебном процессе указанного факультета и некоторых других высших учебных заведений
юридического профиля, а также при подготовке учебников, учебных пособий и учебных
программ по общим и специальным курсам.
Структура диссертации.
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 9 разделов и 24 параграфа, заключения и списка использованной литературы.
Понятие «альтернатив уголовному преследованию
Современная наука, как на Западе, так и в России, еще не выработала единого понятия, которое охватывало бы заинтересовавшие автора настоящей работы явления diversion8, и которое могло бы рассматриваться в качестве устоявшегося правового института со столь же устоявшимся и ясным любому специалисту содержанием. Иначе говоря, если нет понятия, то нет и института, следствием чего становится практическое применение и даже законодательное закрепление определенных механизмов уголовной юстиции вне какой бы то ни было институциональной упорядоченности.9 В этом смысле показателен факт, что в российской и западной литературе в последнее время очень часто используются термины «восстановительная юстиция» или «восстановительное правосудие», хотя никто пока еще точно не определил его точный юридический смысл и связь с устоявшимися процессуальными и материально-правовыми конструкциями.
Единственными если не терминами, то хотя бы словами, связывающими столь разнообразные национальные механизмы "новой уголовной политики" и позволяющими проводить их корректное исследование, являются существительное "альтернатива" и прилагательное "альтернативный". Так, при переводе уголовно-политического понятия diversion на процессуальный язык оно определяется как нечто равное "альтернативе публичному (уголовному - Л. Г.) иску".11 Поэтому, прежде всего, необходимо объяснить тот смысл, который мы вкладываем в понятие «альтернатива» или «альтернативная мера» 12 в настоящей работе, то есть, по сути, объяснить наименование и соответственно пределы исследования.
В научной литературе в последнее время принято характеризовать определенные явления или юїститутьі в качестве «альтернатив» чему-либо.13 Но выясняется, что речь идет о совершенно разных "альтернативах", в чем-то пусть и пересекающихся, но во многом между собой не совпадающих. Скажем, очень часто (особенно в иностранной юриспруденции) употребляется понятие "альтернатива лишению свободы" или "альтернатива заключению под стражу".1 Здесь, главным образом, имеются в виду новейшие виды наказания (работы в общественных интересах, ограничение свободы и др.), сконструированные с целью уменьшения числа случаев назначения в виде наказания лишения свободы и соответственно смягчения многочисленных отрицательных последствий частого использования столь суровой меры уголовной ответственности. Ненамного менее распространенным стало словосочетание "альтернатива наказанию"15, которое со всей очевидностью отличается от "альтернативы лишению свободы". Здесь возможны различные варианты, но, допустим, в зарубежном праве одной из альтернатив наказанию признается англо-американская пробация и ее аналоги в иных правовых системах.16 Не вызывает сомнения, что любая альтернатива наказанию является одновременно и альтернативой лишению свободы (но никоим образом не наоборот). Перед нами раскрывается любопытная цепь, которая приводит к закономерному появлению понятия "альтернатива уголовному преследованию".
Речь идет опять-таки об односторонней связи с предыдущими "альтернативами": альтернатива уголовному преследованию есть альтернатива наказанию18 и глубоко эвентуально альтернатива лишению свободы, но альтернативы наказанию и лишению свободы в свою очередь никак не могут быть признаны альтернативами уголовному преследованию. Именно через отсутствие "обратного совпадения", как мы условно обозначим данный эффект, только и допустимо разграничивать эти правовые механизмы, ибо категория "соотношение через часть и целое" будет здесь выглядеть логически безупречно, но юридически бесполезно. Все объясняется просто. Прежде чем назначить наказание, необходимо подвергнуть лицо уголовному преследованию, а прежде чем назначить в виде наказания лишение свободы, столь же необходимо установить, что лицо виновно в совершении преступления и наказания заслуживает. Возникают как бы "три этапа". На первом из них можно говорить только об альтернативах уголовному преследованию, ибо "альтернативные меры" применяются еще тогда, когда юридически не установлено, что лицо заслуживает наказания ввиду виновности в совершении преступления. Если речь о наказании еще не идет, то не идет она, естественно, и об альтернативах ему (как и об альтернативах отдельной мере наказания в виде лишения свободы). Альтернативы наказанию (и только они) возникают на втором этапе. Уголовное преследование проведено и завершено обычным безальтернативным путем, лицо признано виновным в совершении преступления, но суд при наличии определенных правовых условий не назначает реальную меру наказания и даже не пытается ее определить, считая более целесообразным применение какой-либо "альтернативы наказанию". Что касается альтернатив лишению свободы, то они появляются на третьем этапе. Здесь уже не только завершено уголовное преследование и лицо объявлено виновным, но и реальное назначение и исполнение наказания признано судом ad hoc необходимым и целесообразным. Другое дело, что исходя из конкретной ситуации назначение "альтернативы лишению свободы" выглядит более предпочтительным, нежели само лишение свободы.
Альтернативы уголовному преследованию в современном британском праве
Исторически расцвет новой уголовной политики diversion произошел в последние годы именно в рамках англосаксонской правовой семьи, что, впрочем, неудивительно, учитывая ее особенности. В Европе одной из "законодательниц мод" в этом направлении стала Великобритания, где, как известно, нет единого уголовного процесса: последний состоит из трех достаточно автономных уголовно-процессуальных систем - английской (включая валлийскую), шотландской и северно-ирландской. Оставляя в стороне последнюю, с одной стороны, схожую с английской, а с другой (в силу известных политических причин) имеющую чрезвычайный характер, ограничим пределы нашего исследования Англией, Уэльсом и Шотландией, что достаточно репрезентативно для изучения не только британской, но и всей англосаксонской уголовной юстиции. А) Англия и Уэльс.
Чтобы понять суть новых институтов, появившихся в английском праве, следует сначала в общих чертах проанализировать традиционную для этой страны схему уголовно-процессуальной реакции на преступление.
Базовая модель: наличие "публичного интереса" как критерий принятия решения о возбуждении уголовного преследования.
Как правило, Англию относят к тем странам, где действует принцип целесообразности уголовного преследования.87 В целом, это, безусловно, правильно. Тем не менее, нужно сделать оговорку, что в Англии нет и никогда не было формальной границы, отделяющей собственно уголовный процесс от допроцессуальной деятельности, т. е. там отсутствует юридический акт о возбуждении уголовного дела или какой-либо его аналог.88 Отсюда само понятие "возбуждение уголовного преследования" (или дела) может употребляться применительно к английскому праву лишь условно, имея в виду скорее ту трактовку вопроса, которая принята в континентальной юриспруденции.8 В связи с этим интересно, что в известном труде "Уголовно-процессуальные системы в Европейском сообществе", составленном по плану, предложенному его ответственным редактором - бельгийским профессором Кристиной Ван ден Вингерт, писавший о своей стране английский юрист А. Смит в разделе "Принципы, определяющие начало движения дела" освещает в отличие от своих коллег из континентальной Европы не вопрос о законности или целесообразности возбуждения уголовного преследования, а условия принятия судом дела к своему производству.
По сути, уголовное преследование в досудебных стадиях процесса проявляется в Англии в том, что полиция, получив сведения о совершенном преступлении, вправе производить фактические действия по собиранию доказательств, сопровождаемые в отдельных случаях мерами процессуального принуждения. При этом, располагая информацией о преступлении и собрав необходимые материалы, полиция обладает дискреционными полномочиями по принятию решения: дать делу дальнейший ход, предъявляя обвинение и передавая досье в последующие инстанции, или оставить преступление без какой-либо официальной реакции.91 Именно в таком контексте можно говорить о "целесообразности возбуждения уголовного преследования" в английском праве. Подчеркнем также, что, решив уголовное преследование не возбуждать, полиция не выносит по этому поводу никакого формально-юридического акта, что также объясняется спецификой англосаксонской конструкции уголовного процесса.
С принятием в 1985 г. Закона об уголовном преследовании преступлений (Prosecution of Offences Act) и созданием Королевской службы преследования (Crown Prosecution Service, далее КСП) ситуация несколько усложнилась. Теперь полиция, решив дать делу дальнейший ход, передает материалы в КСП, которая в свою очередь оценивает вопрос о юридической возможности и целесообразности уголовного преследования, став своеобразным "дополнительным фильтром" на пути движения дела. Сразу отметим, что сама по себе КСП не может ex officio начать уголовное преследование (это осталось прерогативой полиции). Она вправе лишь прекратить поступившее из полиции дело.
В итоге вопрос о целесообразности уголовного преследования оценивается в Англии дважды: сначала полицией, а затем уже КСП. Если полиция приняла решение уголовное преследование не возбуждать, то такое решение не подлежит какому-либо контролю (в том числе со стороны КСП). В принципе, в силу традиционной английской концепции частного обвинения , нашедшей отражение в Законе об уголовном преследовании преступлений 1985 г., потерпевший в таком случае имеет право самостоятельно возбудить уголовное преследование. Однако, во-первых, данное право знает ряд ограничений (например п. 6 (2) и п. 23 (3) Закона 1985 г. предоставляют КСП возможность прекратить дело, возбужденное по инициативе потерпевшего), а, во-вторых, на практике используется крайне редко.94 Напротив - решение полиции о возбуждении уголовного преследования контролируется и оценивается КСП.95
Каким образом полиция и затем КСП оценивают целесообразность уголовного преследования, иными словами насколько они свободны в своей оценке? Согласно ст. 10 Закона об уголовном преследовании преступлений 1985 г. Директор публичных преследований, возглавляющий КСП, издал специальную Инструкцию для Королевских обвинителей (Code for Crown Prosecutors), имеющую силу подзаконного нормативного акта (так называемое "делегированное законодательство"96) и обязательную также для полиции
Процессуальные предпосылки de lege ferenda (в сфере "должного")
Прежде чем анализировать те конкретные институты отечественного права, которые мы считаем альтернативами уголовному преследованию, необходимо решить более общий вопрос: о наличии или отсутствии у нас уголовно-процессуальных предпосылок развития этой уголовно-политической тенденции. Не вдаваясь вновь в обоснование такого подхода, уже предложенное применительно к иностранному праву , отметим только "симметричность" метода, использованного нами при анализе соответствующих предпосылок de lege lata и de lege ferenda, что должно обеспечить корректность исследования. Во-первых, нас здесь интересуют исключительно уголовно-процессуальные предпосылки, стимулирующие или замедляющие соответствующую тенденцию. Во-вторых, речь идет лишь о тех процессуальных явлениях, которые уже признаны нами бесспорными универсальными предпосылками развития альтернатив уголовному преследованию за рубежом. Остается выяснить степень их универсализма в отношении российского права (действуют они также и у нас или актуальны исключительно для Запада), что не только само по себе важно, но и, как мы увидим далее, во многом влияет на юридико-техническое оформление российских национальных альтернатив уголовному преследованию. Единственный методологический нюанс заключается в том, что в отличие от первой главы работы здесь мы начнем с анализа не предпосылок de lege lata (в сфере сущего), но предпосылок de lege ferenda (в сфере должного), так как ситуация с последними оказывается при детальном рассмотрении теоретически менее трудной и запутанной.
1. Процессуальные предпосылки de lege ferenda (в сфере "должного"). А) Ускорение уголовного процесса. Стоит ли перед российским уголовным процессом de lege ferenda проблема максимального ускорения уголовного процесса в той степени, в какой такая проблема стоит перед уголовным процессом западным? Прежде всего, обратим внимание на один нюанс, связанный со сравнением текстов УПК РСФСР 1960 г. и нового УПК РФ в плоскости прямо сформулированных законодателем целей и задач уголовного судопроизводства, в том числе цели его ускорения. УПК РСФСР в число задач уголовного судопроизводства на самом общем уровне включал необходимость "быстрого" производства по делу (ст. 2). В новом УПК в соответствующей статье, где "задачи" переименованы в "назначение" уголовного судопроизводства, упоминание о "быстроте" отсутствует (ст. 6). Означает ли это смену приоритетов? Дескать, законодатель прежнего образца признавал необходимость ускорения процесса, а законодатель нынешний такой необходимости не видит? Подобный тезис представляется сомнительным. Ведь даже если вернуться к ст. 2 УПК РСФСР, то в данной норме был сформулирован некий уголовно-процессуальный идеал: максимально быстро провести дело в установленные сроки через всю систему стадий и процедур, не отклоняясь при этом от классического производства, представляющего собой наиболее полную палитру уголовно-процессуальных гарантий. Не оспаривая идею, заложенную в ст. 2 УПК РСФСР и не слишком хорошо понимая, почему от нее отказался современный российский законодатель, заметим, что она находится не совсем в том ракурсе проблемы, который интересует нас в настоящей работе.
Когда мы ставим вопрос о том, является ли ускорение уголовного процесса одним из приоритетных направлений современной российской уголовно-процессуальной политики, то имеем в виду несколько иное. Готов ли российский законодатель к тому, чтобы в целях ускорения уголовного процесса предпринять специальные меры, направленные на сокращение времени между началом производства по делу и его завершением в той или иной легальной процессуальной форме (разрешение дела по существу, прекращение уголовного дела, отказ в его возбуждении и т. д.)? Если да, то задача ускорения уголовного процесса становится одной из предпосылок развития специальных ускоренных процедур, к которым, вне всякого сомнения. относятся и альтернативы уголовному преследованию. В противном случае мы должны констатировать, что ускорение уголовного процесса есть требование не столь актуальное и важное для российского права, чтобы отказываться ради него от классической уголовно-процессуальной схемы (ни о какой "предпосылке" речь в такой ситуации не идет). Для решения данной дилеммы ст. 6 нового УПК РФ, как и исчезновение из нее прилагательного "быстрое", ничего не дают. Анализ надо проводить в ином аспекте.
Надо признать, что на протяжении многих лет отечественную уголовно-процессуальную науку (в отличие от западной) занимала не столько идея ускорения уголовного процесса, сколько проблема его дифференциации, т. е. создания различных по степени процессуальной сложности или "нагрузки" процедур по различным категориям уголовных дел.426 Истоки особого интереса именно к такой постановке проблемы ясны. В иностранном праве дифференциация уголовного судопроизводства есть некая процессуальная данность, давно и бесспорно установленная законодателем a priori. В ее основе лежит классификация преступных деяний, которая может быть трехчленной (преступления, проступки, правонарушения, как во Франции) или двухчленной (преступления и проступки, как в Германии).
Понятие деятельного раскаяния как альтернативы уголовному преследованию в российском праве (дискуссионные вопросы)
Понятие деятельного раскаяния как альтернативы уголовному преследованию в российском праве (дискуссионные вопросы).
Одна из ключевых современных российских альтернатив уголовному преследованию появилась относительно недавно - с очередной кодификацией материального уголовного права. Новый УК РФ, не оставаясь в стороне от общих тенденций, предусмотрел, как известно, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, предусмотренное ст. 75. Напомним содержание данной альтернативы в ее материально-правовом аспекте. Согласно ч. 1 ст. 75 УК РФ, где дается общее понятие деятельного раскаяния, "лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления".
Прежде всего, отметим, что само по себе понятие "раскаяние", используемое законодателем в ст. 75 УК РФ, не ново для отечественного права - его мы можем обнаружить еще в ст. 1069 т. XV Свода законов Российской империи714 и в ст. 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., посвященной "обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание".715 В более близком нам по времени законодательстве также встречается это Так, например, п. 9 ст. 38 УК РСФСР 1960 г. говорил о "чистосердечном раскаянии" как об обстоятельстве, смягчающем ответственность.
Что касается современной отечественной уголовно-правовой науки, то там понятие "деятельное раскаяние" (именно деятельное) использовалось еще до принятия действующего УК применительно к специальным основаниям освобождения от уголовной ответственности, предусмотренным в Особенной части УК 1960 г. , т.е. фактически в том же аспекте, в котором оно используется сейчас в нынешних уголовном и уголовно-процессуальном законах. Совершенно очевидно, что именно доктринальные разработки привели к появлению в новом УК РФ конструкции "деятельного раскаяния" как основания освобождения от уголовной ответственности. Новая концепция деятельного раскаяния, нашедшая законодательное закрепление, заключается в том, что ныне это понятие как бы "генерализировано". Оно стало институтом не только и не столько особенной, сколько общей части уголовного права применимым ко всем преступлениям небольшой тяжести , которых в новом УК РФ оказалось немало (более 30 % от всех предусмотренных Кодексом преступлений719).
В то же время применение единого понятия "деятельное раскаяние" не только к одному из общих оснований освобождения от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 75 УК РФ), но и ко множеству специальных (через ч. 2 ст. 75 УК РФ), различающихся, подчас существенно, друг от друга по своей юридической природе, вынуждает нас не преувеличивать значение самого термина. В словах "деятельное раскаяние" не стоит, видимо, искать глубокий смысл или, по крайней мере, буквально их истолковывать. Скажем, при пристальном рассмотрении выясняется, что, по мнению специалистов, применительно к примечанию к ст. 205 УК РФ (терроризм) "следует говорить о добровольном отказе от совершения преступления, а не о деятельном раскаянии". При самовольном оставлении части или места службы (ст. 337 УК РФ) и дезертирстве (ст. 338 УК РФ) также никто не должен раскаиваться (там речь идет о "стечении тяжелых обстоятельств") , т. е., строго говоря, "причисление этих видов освобождения (ст. 337 и 338 УК РФ — Л. Г.) к освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием также неверно" . Уточним только, что неверно оно сугубо в смысловом плане, но не в плане юридическом. Но и это еще не все. При анализе ст. 206 УК РФ (захват заложника) в литературе делается вывод, что "если освобождение заложника было осуществлено добровольно, имеет место деятельное раскаяние, если же это делается по требованию властей, деятельного раскаяния нет. Применительно к данному случаю мы должны говорить о двух случаях освобождения от уголовной ответственности: в связи с деятельным раскаянием и в связи с освобождением заложника по требованию властей"
