Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Юридическая сущность уголовно-правового запрета на служебный подлог 12
1.1. Уголовная ответственность за служебный подлог в истории российского законодательства
1.2. Обусловленность уголовно-правового противодействия служебным подлогам 35
1.3. Компаративный анализ зарубежного уголовного законодательства об ответственности за служебный подлог 48
Глава II. Уголовная ответственность за служебный подлог 67
2.1. Объект служебного подлога 68
2.2. Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ 93
2.3. Субъективные признаки служебного подлога 105
2.4. Дифференциация уголовной ответственности за служебный подлог 129
Глава III. Особенности квалификации служебного подлога 136
Заключение 148
Библиография 153
Приложение 173
- Обусловленность уголовно-правового противодействия служебным подлогам
- Компаративный анализ зарубежного уголовного законодательства об ответственности за служебный подлог
- Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ
- Дифференциация уголовной ответственности за служебный подлог
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В ежегодном Послании Президента Российской Федерации Федеральному собранию РФ (2008 г.) отмечается, что «для свободного, демократического и справедливого общества враг номер один — это коррупция». Этот тезис особенно злободневен применительно к России, где различные проявления коррупции в последнее время приобрели небывалые масштабы, проникли в самые разнообразные сферы общественных отношений. При этом коррупция с ее многомиллионным «бюджетом» не только наносит значительный урон экономике нашей страны, но и нивелирует весь аппарат государственной власти, снижает уровень доверия к нему со стороны народа.
Меры, предпринимаемые в России на современном этапе в рамках антикоррупционной политики, осуществляются планово и представляют собой достаточно строгую систему, включающую мероприятия экономического, социального и юридического характера.
Вместе с тем, одним из ведущих посылов эффективного функционирования указанной системы является законодательство об ответственности за коррупционные преступления, при этом отраслевая прерогатива в данной сфере сохраняется за уголовным правом.
В структуре уголовно-правовых предписаний, ориентированных на обеспечение нормальной работы органов государственной власти, выделяется уголовно-правовая норма об ответственности за служебный подлог. Специфическими чертами данного преступления являются: непосредственная связь с официальным документооборотом, законный порядок которого зачастую образует препятствия коррупционным деяниям; корыстная или иная личная мотивация при совершении служебного подлога; возможность совершения его не только должностными лицами, но и государственными служащими или служащими органов местного самоуправления, не являющимися должностными лицами.
В то же время, согласно данным официальной уголовной статистики, количество зарегистрированных в России случаев служебного подлога только с 2003 по 2008 г. увеличилось с 8315 до 17 475 , прирост составил 110%. Очевидно, что такая динамика свидетельствует об угрожающей тенденции.
В этих условиях становится ясно, что меры уголовно-правового противодействия служебным подлогам нуждаются в совершенствовании, требуется научно обоснованная разработка путей оптимизации уголовной политики в данной сфере.
На основании изложенного проведение диссертационного исследования уголовно-правовых аспектов борьбы со служебными подлогами является весьма актуальным, необходимым и своевременным.
Степень разработанности темы исследования. Концептуальные основы уголовно-правовой доктрины о должностных преступлениях разработаны и нашли отражение в трудах P.M. Асланова, А.Я. Асниса, Т.Б. Басовой, А.Г. Безверхова, Б.В. Волженкина, В.И. Динеки, Б.В. Здравомыслова, И.Б. Малиновского, П.С. Яни и др.
Ряд авторов посвящали свои исследования подлогу как уголовно-правовой категории: Ю.В. Щиголев (1998 г.), Л.Г. Чащина (1999 г.), Р.Б. Семенов (2005 г.).
На монографическом уровне состав служебного подлога подвергался самостоятельному исследованию в работах таких авторов, как В.А. Канунни-ков (1998 г.) и Г.В. Журавлева (2006 г.).
Бесспорно, указанные научные исследования образуют солидную базу знаний относительно вопросов установления и реализации уголовной ответственности за служебный подлог. Вместе с тем, последние годы ознаменовались коренным изменением отношения Российского государства и общества к проблемам борьбы с коррупцией: разрабатываются программы противодействия данному криминальному явлению, планомерно реформируется ан-
1 По данным ГИАЦ МВД России.
тикоррупционное законодательство. Так, Федеральным законом № 43-ФЗ от 8 апреля 2008 г. внесены изменения в уголовно-правовую норму об ответственности за служебный подлог, этим же законом в УК РФ введена новая ст. 292!, предусматривающая ответственность, в том числе за специальный вид служебного подлога.
Объект диссертационного исследования образуют общественные отношения, возникающие в связи с совершением служебных подлогов.
Предметом исследования являются уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за служебный подлог, а также сведения уголовной статистики, материалы следственно-судебной практики и результаты социологических исследований.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексное и всестороннее исследование уголовно-правовых аспектов борьбы со служебным подлогом, юридической сущности данного преступления, характеристики его состава; разработка мер совершенствования уголовно-правового противодействия служебным подлогам.
Достижение поставленной цели возможно путем решения следующих исследовательских задач:
выявление историко-правовых закономерностей развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за служебный подлог;
определение степени обоснованности криминализации служебного подлога;
проведение компаративного анализа уголовного законодательства зарубежных стран, предусматривающего ответственность за служебный подлог;
исследование объективных признаков состава служебного подлога;
рассмотрение субъективных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ;
изучение вопросов дифференциации уголовной ответственности за служебный подлог;
7) раскрытие проблем квалификации служебного подлога и разработка рекомендаций по совершенствованию соответствующей правоприменительной практики.
Методологическую основу диссертационного исследования составили формально-логический, системно-структурный, статистический, конкретно-социологический методы, анализ, синтез, абстрагирование, метод контент-анализа.
Нормативная основа исследования представлена Конституцией РФ, нормативными актами международного права (Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 г., Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г., Конвенция ООН против коррупции 2003 г.), Уголовным кодексом РФ, Федеральным законом «О противодействии коррупции» 2008 г., Указом Президента РФ «О мерах по противодействию коррупции» 2008 г., Национальным планом противодействия коррупции, утвержденным Президентом РФ, 2008 г., иными федеральными законами и подзаконными актами.
Теоретическая основа исследования включает основные положения теории российского уголовного права, а также непосредственно связанные с объектом исследования труды в области теории и истории права и государства, конституционного права, уголовной политики, административного права, философии права, социологии.
В ходе диссертационного исследования использовались работы, непосредственно связанные с темой диссертации, таких авторов, как P.M. Асланов, Т.Б. Басова, А.Г. Безверхов, Л.А. Букалерова, Б.В. Волженкин, А.В. Га-лахова, В.И. Динека, Г.В. Журавлева, Б.В. Здравомыслов, В.А. Канунников, И.А. Клепицкий, И.Б. Малиновский, В.Е. Мельникова, Б.И. Пинхасов, B.C. Постников, Т.Б. Румянцева, Р.Б. Семенов, Л.Г. Чащина, Ю.В. Щиголев, П.С. Яни и др.
Эмпирическая база исследования включает в себя статистические данные Главного информационно-аналитического центра МВД России, Су-
7 дебного департамента при Верховном суде РФ; опубликованную судебную практику по должностным преступлениям; результаты изучения материалов 86 уголовных дел о преступлениях рассматриваемой категории; итоги социологического опроса 150 сотрудников правоохранительных органов и судов в качестве экспертов. При подготовке диссертации также использованы результаты исследований, проведенных другими авторами.
Научная новизна работы состоит в том, что осуществлено одно из первых монографических исследований уголовно-правовых аспектов борьбы со служебными подлогами на основе действующего законодательства и с учетом современной общественно-политической ситуации в России; по-новому раскрыта социально-юридическая сущность служебного подлога, обоснована целесообразность криминализации данного деяния в современных условиях. Глубокий анализ общественных отношений, нарушаемых служебным подлогом, позволил сформулировать авторское определение непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ; даны тщательно аргументированные разъяснения относительно понимания официального документа, выступающего предметом служебного подлога. Акцент, сделанный в ходе исследования признаков объективной стороны данного состава преступления на наиболее актуальных вопросах, выступил предпосылкой для ряда принципиальных выводов по проблеме юридической характеристики подлога и форм его выражения. Выявленные автором тенденции развития законодательства о государственной и муниципальной службе обусловили разработку адекватных сегодняшним реалиям рекомендаций о понимании содержания специальных признаков субъекта служебного подлога и перспективных путей оптимизации нормативно-правовой базы в этой части. Исключительной новизной обладают и результаты исследования квалифицирующих обстоятельств служебного подлога, в том числе последствия в виде незаконного приобретения гражданства РФ. Системный анализ проблем квалификации служебного подлога позволил автору выявить соот-
8 ветствующие особенности и дать разъяснения по наиболее актуальным аспектам правоприменительной практики по ст. 292 УК РФ.
Научную новизну диссертационного исследования подтверждают также основные положения, выносимые на защиту:
Обоснование целесообразности криминализации служебного подлога, прежде всего вследствие сложившейся устойчивой исторической традиции уголовно-правового запрета служебного подлога, повышенной общественной опасности данного деяния, широкой распространенности служебных подлогов, стабильной тенденции к дальнейшему количественному росту числа официально регистрируемых фактов служебных подлогов.
Определение непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, как общественных отношений, складывающихся в связи с обеспечением законного порядка деятельности государственной и муниципальной служб по подготовке и обращению юридически значимой документации. При этом квалифицированный вид служебного подлога (ч. 2 ст. 292 УК РФ), помимо указанного объекта, выступающего основным, нарушает дополнительный непосредственный объект — общественные отношения, возникающие в связи с обеспечением прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Формулирование в качестве основных критериев отнесения документа к числу официальных для признания такового предметом служебного подлога следующих признаков:
соответствие документа по форме и содержанию требованиям нормативных актов;
взаимосвязанность документа со служебной деятельностью должностных лиц, государственных и муниципальных служащих.
4. Понимание под подлогом документа любого искажения истины в
нем, вне зависимости от формы такого искажения, при этом выражающееся в
составе служебного подлога исключительно в виде активных общественно
опасных действий. Причем объективную сторону состава служебного подлога образуют лишь действия по внесению какой-либо ложной информации в официальный документ, а утверждение и согласование документа уполномоченным лицом собственноручной подписью не являются таковыми.
Аргументирование с учетом действующего законодательства необходимости внесения в УК РФ следующих изменений: в примечании 4 к ст. 285 УК РФ (Злоупотребление должностными полномочиями), в ст. 288 УК РФ (Присвоение полномочий должностного лица), в ч. 1 ст. 292 УК РФ (Служебный подлог), в ч. 1 ст. 2921 УК РФ (Внесение заведомо ложных сведений в документы, повлекшее незаконное приобретение гражданства РФ) словосочетание «служащий органа местного самоуправления» заменить словосочетанием «муниципальный служащий».
Определение альтернативно-обязательной специальной цели в составе служебного подлога — иной личной заинтересованности — как любой некорыстной мотивации, противоречащей цели, задачам и принципам деятельности государственной и муниципальной служб и являющейся выгодной для конкретного субъекта.
Признание средством дифференциации уголовной ответственности за служебный подлог, наряду с квалифицирующим признаком «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства», квалифицирующего обстоятельства в виде незаконного приобретения гражданства РФ как последствия служебного подлога (ч. 1 ст. 292' УК РФ).
Рекомендации по особенностям квалификации служебного подлога по группам ситуаций:
1) уголовно-правовая норма об ответственности за служебный подлог зачастую вступает в неполную (частичную) конкуренцию с некоторыми нормами об ответственности за должностные преступления; при этом норма, закрепленная ст. 292 УК РФ, может фигурировать в качестве специальной, соответственно подлежащей применению, по отношению к ст. 285, 286 УК РФ;
10 аналогичный вид конкуренции имеет место, и соответствующее правило применяется при разграничении служебного подлога и общеуголовной подделки документов (ст. 327 УК РФ);
более специальными нормами по отношению к ст. 292 УК РФ могут выступать нормы об ответственности за фальсификацию доказательств (ст. 303 УК РФ), фальсификацию избирательных документов, документов референдума (ст. 142 УК РФ); в данном случае подлог указанных документов подлежит квалификации только по соответствующим более специальным нормам;
случаи совершения служебного подлога, сопряженного с получением взятки, хищениями, подлежат квалификации по совокупности данных преступлений.
Теоретическая значимость исследования выражается в том, что диссертационная работа содержит решение комплекса вопросов установления и реализации уголовной ответственности за служебный подлог, основанное на проведенном автором системно-структурном анализе; результаты исследования, в том числе меры оптимизации уголовно-правовых аспектов борьбы со служебными подлогами, вносят существенный вклад в развитие науки уголовного права. Системные выводы, предложения и рекомендации, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в качестве составляющей теоретической основы совершенствования уголовной политики Российской Федерации в области противодействия коррупции.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов: в ходе реформирования уголовного законодательства Российской Федерации об ответственности за служебный подлог; в процессе подготовки актов официального судебного толкования; в практической деятельности судов и правоохранительных органов при квалификации преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ; в дальнейших научных исследованиях, посвященных уголовно-правовым аспектам борьбы с должностными преступлениями; в учебном процессе юридических вузов при пре-
подаваний дисциплины «Уголовное право» и соответствующих уголовно-правовых спецкурсов; в служебной подготовке сотрудников правоохранительных органов и системе повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов и судов.
Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования заслушивались на заседаниях кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России; докладывались и обсуждались на Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы противодействия преступности в современных условиях», проведенной Нальчикским филиалом Краснодарского университета МВД России (Нальчик, 2008 г.), Международной научно-практической конференции «Преступность в России: состояние, проблемы предупреждения и раскрытия преступлений», проведенной Воронежским институтом МВД России (Воронеж, 2008 г.) и Международной научно-практической конференции «Современная преступность: состояние, проблемы и перспективы противодействия», проведенной Нальчикским филиалом Краснодарского университета МВД России (Нальчик, 2009 г.). Основные положения исследования внедрены в учебный процесс Краснодарского университета МВД России и Ставропольского государственного университета, практическую деятельность Главного управления внутренних дел по Краснодарскому краю; нашли отражение в пяти научных публикациях.
Структура диссертации определена ее целью и задачами и состоит из введения, трех глав (семи параграфов), заключения, библиографии и приложения. Диссертация оформлена в соответствии с требованиями ВАК Минобрнауки России.
Обусловленность уголовно-правового противодействия служебным подлогам
Как показало проведенное нами исследование, наличие в российском уголовном законодательстве уголовно-правового запрета на служебный подлог является устойчивой исторической традицией. Безусловно, за многолетнюю историю его существования он подвергался неоднократной трансформации, тем не менее, основная суть служебного подлога как преступления сохранилась.
Однако сказанное отнюдь не означает, что столь длительная апробация изучаемого уголовно-правового запрета сама по себе дает основание утверждать о его уместности в действующем уголовном законе, а вернее о его социально-правовой обусловленности.
В уголовно-правовой доктрине давно разработаны теоретические подходы к криминализации деяний, под которой понимается «процесс выявления общественно опасных форм индивидуального поведения, признания допустимости, возможности и целесообразности уголовно-правовой борьбы с ними и фиксации их в законе в качестве преступных и уголовно наказуемых»1. В свою очередь, под декриминализацией понимается обратный процесс.
Однако, на наш взгляд, в указанных процессах должно найти свое законное место и своего рода промежуточное действие — выявление соответствия конкретного уголовно-правового запрета современному уровню развития общественных отношений. Ведь, как известно, причинами факторами, обусловливающими изменение круга и объема криминализации, являются: - появление новых общественно опасных деяний; - научно-технический прогресс; - изменение приоритетов в жизни общества, в том числе и переоценка различных прав и свобод человека и т.д.1 При этом вряд ли можно поставить под сомнение тот факт, что указанные изменения имманентно присущи человеческому обществу, поскольку оно непрерывно развивается, развиваются и усложняются общественные отношения. Не случайно Н.А. Лопашенко в качестве одного из принципов крими-нализации выделяет ее своевременность. Полагаем, что данный принцип обладает весомым значением, поскольку его соблюдение и реализация выступают одним из гарантов адекватности уголовной политики, проводимой в государстве. Вместе с тем, говоря о своевременности криминализации деяний, не стоит забывать о не менее важной стороне в виде декриминализации, которая также должна быть, безусловно, своевременной. Реализация же данного положения возможна, в том числе, посредством регулярного исследования степени обусловленности уголовно-правового запрета. Инструментарием для анализа обусловленности уголовно-правового запрета являются сформулированные в науке уголовного права критерии. (основания) криминализации деяний, к числу которых обычно относят следующее: 1) общественная опасность деяния; 2) степень распространенности деяния; 3) преобладание положительных последствий криминализации над отрицательными; 4) соответствие запрета нормам Конституции РФ, международного права; 5) согласованность запрета с нравственными нормами; 6) возможность практического применения запрета; 7) неэффективность противодействия деянию иными правовыми средствами.1 Итак, первостепенным критерием криминализации деяния является его общественная опасность. Общественная опасность, как законодательно признанный признак преступления, является фундаментальным основанием для криминализации деяния. Как пишет Ю.И. Ляпунов, «общественная опасность — это определенное объективное антисоциальное состояние преступления, обусловленное всей совокупностью его отрицательных свойств и признаков и заключающее в себе реальную возможность причинения вреда (ущерба) социалистическим общественным отношениям, поставленным под охрану закона»2. Изъяв из процитированного определения указание на социалистичность общественных отношений, оно исчерпывающим образом характеризует общественную опасность. По справедливому утверждению Н.Ф. Кузнецовой, преступлениям присуща наивысшая антисоциальность, именуемая в отечественном уголовном законодательстве общественной опасностью.
Итак, в свете изложенного нам предстоит- ответить на вопрос о том, является ли служебный подлог общественно опасным деянием в современных условиях. В этих целях следует установить, какими вредоносными свойствами обладает служебный подлог, какие отрицательные социальные последствия влекут факты совершения деяния, описанного в ст. 292 УК РФ.
Компаративный анализ зарубежного уголовного законодательства об ответственности за служебный подлог
В условиях развития глобализации в мировом масштабе не остается в стороне право и законодательство. Во многом благодаря совершенствованию международного права, которое зачастую определяет определенные стандарты нормативного регулирования тех или иных общественных отношений на национальном уровне, в последние десятилетия отчетливо вырисовывается тенденция сближения правовых систем, правовых семей, законодательств. Однако в настоящее время это не более чем зарождающийся вектор, законодательства зарубежных стран порой кардинально отличаются друг от друга дифференцированными подходами к нормативным установлениям.
Вместе с тем, разнообразие национальных законодательств является базой для компаративного1 его исследования, результаты которого наглядно продемонстрируют не только сходства и различия в интересуемых нас аспектах законодательства об уголовной ответственности за служебный подлог, но и, что важнее, покажут «слабые» и «сильные» стороны отечественного уголовного закона. Кроме того, сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства зарубежных стран является предпосылкой для более полного уяснения юридической сущности изучаемого преступления, а также позволит наметить возможные пути оптимизации уголовно-правового противодействия служебным подлогам.
Итак, традиционно наиболее приближены к российскому уголовные законодательства государств - бывших республик СССР. Например, полное соответствие наблюдается в результате сравнительного анализа признаков служебного подлога по УК РФ и УК Азербайджанской Республики (ст. З ІЗ).1
УК Республики Казахстан ответственность за служебный подлог установлена ст. 314, которая также практически дословно воспроизводит текст диспозиции ч. 1 ст. 292 УК РФ. В то же время, имеются, хотя и незначительные, различия. В частности, в казахстанском уголовном законе в качестве субъекта служебного подлога не выделяется служащий органа местного самоуправления. Руководствуясь ст. 314 УК Республики Казахстан, под признаки служебного подлога подпадает действие в виде выдачи заведомо ложных или поддельных документов.2
В УК Украины предусматривается ответственность за должностной подлог, под которым в ст. 366 подразумевается «внесение должностным лицом в официальные документы заведомо неправдивых сведений, иная подделка документов, а также составление и выдача заведомо ложных документов» 3.
Как видно украинское уголовное законодательство установило ответственность за подлог официальных документов лишь в отношении должностных лиц, которые, согласно примечанию 1 к ст. 364 УК Украины, понима 50 ются аналогично российскому УК РФ.1 Вместе с тем, по не вполне понятным причинам действия в виде подделки документов и составления ложных документов обозначены украинским законодателем в качестве самостоятельных, тогда как составление ложного документа это и есть его подделка (интеллектуальный подлог). Причем оконченным преступление в форме составления заведомо ложного документа будет считаться с момента его выдачи, так как в диспозиции ч. 1 ст. 366 УК Украины между словами «составление», «выдача» стоит соединительный союз «и».
В то же время, пределы криминализации должностного подлога в украинском уголовном законе расширены за счет отсутствия указания на корыстную или иную личную заинтересованность, имеющегося в ч. 1 ст. 292 УК РФ.
Определенная специфика уголовно-правового запрета служебного подлога усматривается и в УК Республики Беларусь. Преступление, закрепленное ст. 427 УК названного государства «Служебный подлог», описывается в законе так: «внесение должностным или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы, либо подделка документов, либо составление и выдача заведомо ложных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности, при отсутствии признаков более тяжкого преступления»2.
Содержание данного нормативного предписания имеет некоторые общие черты, как УК РФ, так и УК Украины. Роднит белорусский «вариант» служебного подлога с российским, прежде всего, наименование преступления, наличие соответствующего специального мотива в качестве обязательного признака. Общее в УК Республики Беларусь и УК Украины, а также УК Республики Казахстан, заключается в описании объективной стороны слу 51 жебного подлога, в частности в данных уголовных закона установлена ответственность за выдачу подложного документа. Однако специфика белорусского уголовно-правового запрета служебного подлога состоит в: 1) признании субъектом исследуемого преступления, наряду с должностным лицом, иных уполномоченных субъектов; 2) оговорке относительно недопущения конкуренции нормы об ответственности за служебный подлог с другими уголовно-правовыми нормами.
На наш взгляд, два обозначенных момента заслуживают противоположной оценки. Так, представляется не вполне совершенной и не оправданной расширенная трактовка субъекта данного преступления. Формулировка «иное уполномоченное лицо», при отсутствии ее нормативной дефиниции является не просто оценочным признаком, а признаком, имеющим необъятное поле для произвольного толкования.
Одновременно, позитивно следует оценить закрепление в тексте закона правило квалификации служебного подлога в случае конкуренции уголовно-правовых норм: квалификация по ст. 427 УК Республики Беларусь «Служебный подлог» возможна только при условии отсутствия признаков более тяжкого преступления.
Молдавское уголовное законодательство об ответственности за служебный подлог весьма схоже с российским. В ст. 332 УК Республики Молдова взамен указания на государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не являющихся должностными лицами, как субъектов данного преступления, используется формулировка «служащий публичной власти, не являющийся должностным лицом». Кроме того, вместо признаков «внесение в официальные документы исправлений, искажающих их действительное содержание» задействован более емкий термин «фальсификация таких документов».
Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ
В теории уголовного права под объективной стороной состава преступления обычно понимается внешнее выражение акта преступного поведения человека, которое может выражаться в общественно опасных действиях или бездействии, влекущих либо не влекущих общественно опасные последствия.1 Одновременно, эта сторона преступления «является внутренней характеристикой для самого механизма преступного посягательства на охраняемый объект, так как она раскрывает его внутреннюю структуру и взаимодействие образующих его признаков» .
Отличительным свойством объективной стороны состава преступления, по сравнению с другими его признаками, заключается в том, что она всегда описывается в диспозиции уголовно-правовой нормы Особенной части УК РФ. Не является исключением и ст. 292 УК РФ, где объективная сторона состава служебного подлога сформулирована следующим образом: служебный подлог, то есть внесение должностным лицом, а также государственным служащим или служащим органа местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, в официальные документы ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ) (ч. 1 ст. 292 УК РФ).
Как видно, в тексте уголовного закона о неквалифицированном служебном подлоге (ч. 1 ст. 292 УК РФ) не указывается на необходимость наступления каких-либо общественно опасных последствий для констатации наличия рассматриваемого состава преступления. В этой связи применительно к ч. 1 ст. 292 УК РФ они являются юридически безразличными, то есть находятся вне рамок данного состава преступления. Поэтому состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 292 УК РФ, является формальным по законодательной конструкции.
Таким образом, юридическая сущность объективной стороны состава служебного подлога концентрируется в соответствующем деянии, которое, как следует из текста закона, выражается в двух альтернативных действиях: 1) внесение субъектом этого преступления в официальные документы ложных сведений; 2) внесение субъектом исследуемого преступления в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание.
В теории уголовного права по этому поводу отмечается, что законодатель таким изложением объективной стороны состава служебного подлога отошел от ранее имевшегося (в УК РСФСР 1960 г.) способа изложения нормативного материала, при этом существенно его сократив. Причем сокращение обусловлено главным образом объединением формулировкой «внесение в официальные документы исправлений, искажающих их действительное содержание» таких понятий как «подделка» «подчистка» и «пометка другим числом».
Обозначенный законодательный шаг во многом связывается с распространенной в уголовно-правовой науке классификацией подлогов на два вида: подлог интеллектуальный и материальный.1 Известно, что первый представляет собой составление изначально подложного документа, искажение истины в котором происходит за счет включения в документ недостоверной информации. Вторая разновидность подлога — подлог материальный (или иначе физический) - характеризуется искажением информации в уже существующем документе.
Вместе с тем, предложенная градация видов подлога является не единственной, поскольку предлагаются и иные. Так, Р.Б. Семенов, углубившись в проблему классификации подлогов, предложил соответствующий развернутый анализ, и при этом предпринял попытку проведения разграничения фальсификации, фабрикации, подделки, переделки документов.1 Однако, на наш взгляд, данную попытку вряд ли можно признать удачной, поскольку автор, изыскивая грань между указанными понятиями, которая является очень тонкой, если не сказать зыбкой, лишь вносит путаницу в рассматриваемый вопрос. Р.Б. Семенов не учитывает сложность практического применения разработанной им классификации, которая, помимо прочего, вряд ли имеет существенное уголовно-правовое значение, обладая лишь определенной криминалистической значимостью.
При этом некоторые авторы считают, что слова «подлог», «подделка» и «фальсификация» являются синонимами.2 На наш взгляд, эту позицию следует поддержать, так как она основывается на буквальном толковании названных терминов, их практически идентичной филологической природе. Например, в толковом словаре русского языка В.И. Даля указывается, что подлог — это обман, состоящий в подделке чего-либо, или в подстановке одной вещи взамен другой, фальшь, подмена, подделка. Здесь «сходятся корни: лагать и лгать» Не изменилось толкование слова «подлог» и в современном русском языке. Данное слово разъясняется как «подделка с целью обмана», а подложный - как «фальшивый» .
Следовательно, как подлог документов необходимо рассматривать любое искажение истины в документе вне зависимости от его формы.
Однако в юридической литературе предпринимаются попытки обоснования деструктивных разъяснений, согласно которым подлог не сводится лишь к внесению в документы ложных сведений или внесению исправлений, искажающих их действительное содержание. В частности, по мнению Р.Б. Семенова, «внести ложные сведения можно только в уже составленный, существующий документ. Исходя из лексического содержания употребляемых законодателем терминов и буквального их толкования, создание (составление) изначально подложного документа не охватывается данной статьей УК РФ»1 (речь идет о ст. 292 УК РФ).
По нашему мнению, подобные высказыванию не выдерживают критики, так как абсолютно очевидно, что ложные сведения могут быть внесены не только в уже составленный документ, но и во вновь создаваемый. Ведь в процессе подготовки документа в него сведения именно вносятся и никак иначе. Информация в документ вносится как при его подготовке, составлении, так она может быть внесена в него и после изначального составления документа.
Дифференциация уголовной ответственности за служебный подлог
Установление наличия рассмотренных выше признаков состава служебного подлога в конкретном совершенном лицом деянии является достаточным для уголовной ответственности такого лица. Вместе с тем, вполне очевидно, что в реальной действительности служебный подлог может выражаться в разнообразных формах, причем нередко кардинально отличающихся между собой по степени общественной опасности. Так, в одном случае служебный подлог влечет за собой несущественное нарушение прав человека, а в другом - служебный подлог может вызвать серьезный материальный вред, грубое нарушение прав и свобод человека и гражданина и т.д. В этой связи возникает вопрос о целесообразности установления различных мер ответственности в зависимости от степени общественной опасности конкретного факта служебного подлога. Конечно же, учет степени общественной опасности производиться судом при назначении наказания, поскольку законом за данное преступление предусмотрены альтернативные санкции, имеющие относительно определенный характер.
Вместе с тем, во многих ситуациях, которые имеют весьма значительное расхождение в уровне общественной опасности, указанных средств становится явно недостаточно. Это обусловливает закрепление в уголовном праве средств дифференциации ответственности.
Дифференциацию ответственности определяют в уголовном праве как «осуществляемое законодателем разделение последней, дозировку с учетом определенного рода обстоятельств, целью которой является создание для правоприменителя желаемого режима при определении меры (вида и размера) ответственности за совершенное правонарушение»1.
Дифференциация уголовной ответственности за служебный подлог была произведена Федеральным законом от 8 апреля 2008 г. № 43-ФЗ. Данным законом в ст. 292 УК РФ введена ч. 2, которой установлена ответственность за служебный подлог, повлекший существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Такой законодательный шаг, по нашему мнению, является в современных условиях совершенно оправданным, поскольку позволяет дать более жесткую уголовно-правовую оценку отдельным фактам служебного подлога, отличающимся повышенной общественной опасностью.
В то же время, появление квалифицирующего признака в преступлении, предусмотренном ст. 292 УК РФ, порождает и определенные правоприменительные сложности, обусловленные, прежде всего, оценочностью COOT-ветствующего признака. Какие-либо официальные разъяснения по существу рассматриваемого признака пока не даны.
Между тем, существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства выступает признаком не только служебного подлога, но и других преступлений. В частности, данный признак использован законодателем в качестве конструктивного в уголовно-правовой норме об ответственности за злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). Представляется, что серьезные препятствия для использования судебного толкования обозначенного признака применительно к иным составам должностных преступлений отсутствуют.
Следовательно, уместно будет привести разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. № 19. Как отмечается в данном акте судебного толкования, соответствующие нарушения могут выражаться в нарушении прав и свобод физических и юридических лиц, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, Конституцией РФ (например, права на уважение чести и достоинства личности, личной и семейной жизни граждан, права на неприкосновенность жилища и тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также права на судебную защиту и доступ к правосудию, в том числе права на эффективное средство правовой защиты в государственном органе и компенсацию ущерба, причиненного преступлением, и др.). При оценке существенности вреда необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.
Под нарушением законных интересов граждан или организаций следует понимать, в частности, создание препятствий в удовлетворении гражданами или организациями своих потребностей, не противоречащих нормам пра 132 ва и общественной нравственности (например, создание должностным лицом препятствий, ограничивающих возможность выбрать в предусмотренных законом случаях по своему усмотрению организацию для сотрудничества).
При этом необходимо отметить, что для квалификации по ч. 2 ст. 292 УК РФ обязательным условием является установление прямой непосредст-венной причинной связи между деянием в виде служебного подлога и общественно опасными последствиями в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Вместе с тем, дифференциация уголовной ответственности за служебный подлог осуществлена в законе не только посредством установления рассмотренного квалифицирующего признака, но и введением в УК РФ новой нормы, регламентирующей ответственность за внесение должностным лицом, а также государственным служащим или служащим органа местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, заведомо ложных сведений в документы, повлекшее незаконное приобретение гражданства Российской Федерации, (ч. 1 ст. 2921 УК РФ).
Данная уголовно-правовая норма является по существу специальной нормой по отношению к норме, предусмотренной ст. 292 УК РФ. Законодатель «вывел» состав внесения заведомо ложных сведений в документы, повлекшего незаконное приобретение гражданства РФ, из состава служебного подлога и дифференцировал таким образом ответственность за исследуемое преступление, установив при этом повышенную ответственность за деяние, закрепленное ч. 1 ст. 292 УК РФ.
