Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие, признаки, виды транснациональной организованной преступности и формы ее проявления в АТР 18
1.1 Понятие и признаки транснациональной организованной преступности 18
1.2 Классификация видов транснациональной организованной преступности 31
1.3 Некоторые формы проявления транснациональной организованной преступности в АТР и на российском Дальнем Востоке 42
Глава II, Криминологическая характеристика преступности и отдельных видов ТОП в АТР 68
2.1 Сравнительный анализ преступности в странах АТР: проблемы сопоставимости, общая характеристика, структура, тенденции и прогноз .. 68
2.2 Незаконный международный оборот наркотиков в странах АТР и Дальневосточном федеральном округе Российской Федерации (состояние, структура, тенденции и прогноз) 93
2.3 Незаконная миграция и преступления, связанные с мигрантами, в странах АТР и Дальневосточном федеральном округе Российской Федерации 125
Глава III. Международное сотрудничество правоохранительных органов стран АТР в борьбе с транснациональной организованной преступностью 148
3.1 Правовые основы международного сотрудничества российских и зарубежных правоохранительных органов стран АТР в борьбе с транснациональной организованной преступностью 148
3.2 Формы международного сотрудничества правоохранительных
органов в борьбе с транснациональной организованной
преступностью, эффективность их использования 170
Заключение 189
Библиографический список 196
Приложение 227
- Понятие и признаки транснациональной организованной преступности
- Классификация видов транснациональной организованной преступности
- Сравнительный анализ преступности в странах АТР: проблемы сопоставимости, общая характеристика, структура, тенденции и прогноз
- Правовые основы международного сотрудничества российских и зарубежных правоохранительных органов стран АТР в борьбе с транснациональной организованной преступностью
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Дальневосточный регион, являясь тихоокеанским фасадом России, соседствуя с США, Японией, Китаем, Республикой Корея, имеет важное значение, поскольку здесь реализуются долговременные специфические геостратегические цели российского государства. Здесь сосредоточены значительные сырьевые, энергетические ресурсы, необходимые для экономики соседних стран. Данное обстоятельство способствует процессу расширения экономических, научных, культурных и иных международных связей дальневосточных субъектов Российской Федерации с приграничными странами.
Вместе с тем, в условиях системного экономического кризиса в стране, повлекшего ухудшение социально-экономического положения значительной части населения, несовершенства российского законодательства в последние десятилетия объективно шел процесс интернационализации преступности.
Транснациональная организованная преступность (ТОП) - одна из острых и сложных проблем, вставших перед нашим обществом на рубеже тысячелетий. Она оказывает мощное влияние на все сферы общественной жизни, не только нарушает нормальное функционирование социальных и экономических институтов страны, является реальной силой, подрывающей безопасность государства и общества, но и представляет собой новую серьезную угрозу существованию всего мирового сообщества. Правоохранительным органам чрезвычайно трудно проникнуть в хорошо организованные и оснащенные транснациональные криминальные группировки, использующие насилие и подкуп, действующие в пространстве, охватываемом юрисдикцией различных государств.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) расширяются масштабы незаконного оборота наркотиков, объектов флоры и фауны, находящихся под защитой, нелегальной миграции, торговли женщинами, незаконного вывоза за
рубеж биоресурсов, леса, драгметаллов, ввоза похищенного автотранспорта, отмывания денежных средств в сфере игорного бизнеса, в организации которого все больше принимают участие выходцы из стран АТР. Указанной деятельности способствует коррупция, проникшая во все сферы власти.
По данным МВД России, с 1990 по 2005 гг. в стране наметился
стремительный рост (более чем в 8 раз) регистрируемых преступлений,
совершенных организованными преступными группами. Рост таких
преступлений в последние годы характерен и для Дальневосточного федерального округа (ДФО). На территории российского Дальнего Востока активно действуют свыше 40 преступных формирований (сообществ), имеющих хорошо налаженные связи с эмигрантами новой волны и распространяющих свою деятельность за рубеж, в том числе на страны АТР. В 2005 году в ДФО было расследовано 1966 таких преступлений, из них 869 преступлений были связаны с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, сильнодействующих веществ, 475 - в сфере экономики, в т.ч. 41 -в сфере оборота водных биологических ресурсов, 27 - в лесном комплексе, 23 - в сфере оборота драгоценных металлов, 31 - связано с незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств.
Таким образом, высокая степень общественной опасности указанного явления, отсутствие достаточной научной разработки исследуемой проблемы на основе региональных данных, необходимость прогноза развития ситуации в регионе, повышения эффективности сотрудничества российских правоохранительных органов с партнерами сопредельных государств в борьбе с транснациональной организованной преступностью обусловливает актуальность темы исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Научное и практическое осмысление развития транснациональной организованной преступности и противодействия ей привлекало к себе пристальное внимание многих исследователей, как в России, так и за рубежом. Среди российских юристов,
исследовавших проблемы международной, организованной, в том числе
транснациональной, преступности, следует выделить работы П.Д. Биленчука,
Ю.А. Воронина, К.К. Горяинова, А.И. Гурова, А.И. Долговой, Г.И. Забрянского,
Г.А. Зорина, А.П. Исиченко, Н.Ф. Кузнецовой, И.И. Лукашука, В.В. Лунеева,
В.В. Меркушина, А.В. Наумова, В.А. Номоконова, Ю.В. Трунцевского,
В.И. Шульги и др. Указанные проблемы в последние годы рассматривали в
своих диссертационных исследованиях такие авторы, как Г.М. Геворгян,
И.В. Годунов, A.M. Иванов, Г.Ф. Маслов, Ю.Б. Мельников, B.C. Овчинский,
Д.А. Пономарев, А.Л. Репецкая, Г.М. Тамбовцева, В.Я. Яценко и др. Более узко
отдельные виды ТОП (наркобизнес, торговля людьми, оружием, легализация
доходов, полученных преступным путем, фальшивомонетничество и др.)
рассматривались в работах К. Н. Алешина, А. М. Аттаева, М.Ю. Буряк,
Э.Г. Гасанова, О.А. Евлановой, Е.В. Евстифеевой, Л.Д. Ерохиной,
В.В. Ефименко, В.В. Жалыбина, А. А. Жинкина, А.Л. Зеличенко, Д.П. Ищенко,
Ю.А. Кашубы, А.В. Корнилова, СЮ. Коростелева, В.Н. Курченко,
А.В. Литвинова, А. М. Максимова, И. Е. Максимовой, В.Е. Подшивалова,
Д.А. Пономарева, Л.И. Романовой, А.С. Руденко, Е.В.Тюрюкановой, И.В. Щеблыкиной и др. Вопросам международного сотрудничества государств либо правоохранительных органов в борьбе с преступностью посвящались труды Г.И. Амрахова, Я.М. Бельсона, Д.В. Беседина, С.А.Бокерия, А.Г. Волеводза, И.А. Волобуева, Л.Н. Галенской, М. П. Глумина, В.В. Головатюка, ЯМ. Злоченко, Е.В. Карасевой, Е.Г. Ляхова, Т. Т. Мансурова, А. В. Марченко, В.В. Милинчука, О.А. Никитиной, В.П. Панова, В.А. Пантелеева, К.С.Родионова, В.Ф. Цепелева, А.О. Шорора и др.
Среди зарубежных авторов вышеуказанные проблемы рассматривали X. Абадински, М. Андерсон, Д. Болз, М. X. Боннер, Ф. Бреслер, М. Бут, Ф. Вильяме, Д.Р. Грин, Р.Л. Дэвидсон, Кай Би Ий, СВ. Кастел, Д. Крэсси, Д. Ли, М. Литрас, Д. Ф. Мусто, Р. Нэйлор, К. Петри, П. Пойтер, П. Роулинсон, Е. Савона, Синь Янь, Д. Скалия, С. Стокер, X. Тритт, Д. Финкенауэр, К. Уэда,
Хао Цзянь, Хэ Бинсун, Чжао Гобинь, Ю. К. Чу, Л. Шелли, Б. Шигеру и др.
Вместе с тем, работы по данной тематике далеко не равноценны по глубине исследования проблемы и качеству. Это связано с особой сложностью предмета исследования, обусловленной высокой латентностью организованной преступности и трансграничным характером деятельности организованных преступных групп. При этом исследования на межрегиональном уровне (в рамках стран АТР) не осуществлялись.
Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования является системный анализ криминологических характеристик отдельных видов ТОП в регионе, выявление взаимозависимостей организованной преступности российского Дальнего Востока и сопредельных стран АТР для прогноза развития отдельных видов ТОП в регионе, а также определение эффективности и путей совершенствования сотрудничества правоохранительных органов в борьбе с этим явлением.
Достижение поставленной цели предполагало постановку и решение следующих основных задач:
совершенствование понятийного аппарата транснациональной организованной преступности;
классификация видов транснациональной организованной преступности;
выявление региональных особенностей проявления отдельных видов транснациональной организованной преступности в ДФО;
выявление взаимосвязи общеуголовных преступлений и транснациональной преступности в АТР (США, Японии, Республике Корея, Китае, России);
криминологический анализ незаконного международного оборота наркотиков в АТР как наиболее опасного вида ТОП;
анализ влияния нелегальной миграции на состояние преступности, связанной с мигрантами, в странах АТР и в Дальневосточном федеральном округе Российской Федерации;
сравнительное исследование международных и национальных норм, регламентирующих механизм сотрудничества правоохранительных органов стран АТР в борьбе с ТОП; оценка эффективности этого сотрудничества;
выработка рекомендаций по повышению уровня международного сотрудничества правоохранительных органов в борьбе с ТОП в АТР.
Важным направлением в организации борьбы с проявлениями ТОП является повышение уровня координации и взаимодействия правоохранительных органов на национальном уровне, однако этот аспект выходит за рамки настоящего диссертационного исследования.
Объектом исследования являются транснациональная организованная преступность в Азиатско-Тихоокеанском регионе как специфическая форма преступной деятельности, ее региональные особенности на Дальнем Востоке России, а также международное сотрудничество правоохранительных органов стран АТР как форма борьбы с ТОП.
Предметом исследования являются данные уголовной статистики, материалы находящихся в производстве правоохранительных органов либо завершенных уголовных дел, результаты анкетирования, опроса практических работников указанных структур, международно-правовые акты, отечественное и зарубежное законодательство, научная литература в области криминологии, уголовного права, международного права, доклады международных организаций, иные материалы, касающиеся борьбы с ТОП.
Методология и методика исследования. Методологической основой исследования является диалектико-материалистический метод познания общественных процессов и явлений.
В рамках настоящей работы использовались общие и специальные методы научного познания: формально-логический, исторический, сравнительного правоведения, моделирования, системно-структурный анализ, а также методы криминологического исследования, в том числе статистический анализ, экспертные оценки, контент-анализ, изучение документов.
Теоретическую основу исследования составили работы отечественных и зарубежных учёных, доклады международных организаций и отдельных стран, посвященные проблемам борьбы с ТОП и ее отдельными видами, а также формам сотрудничества правоохранительных органов. Диссертация опирается на достижения в области криминологии, уголовного, международного права и процесса, социологии, отраженные в названных ранее трудах отечественных и зарубежных исследователей.
В целях решения поставленных автором задач изучалось международное, конституционное, уголовное, уголовно-процессуальное законодательство России, США, Японии, КНР и Республики Корея в части, касающейся вопросов противодействия транснациональной организованной преступности в целом и ее отдельным видам: наркобизнесу, торговле людьми и др., а также сотрудничества правоохранительных органов в борьбе с ней.
Теоретические положения, содержащиеся в диссертации, обоснованы
репрезентативностью эмпирических результатов конкретных
криминологических исследований.
Эмпирическую основу исследования составили статистические базы данных международных организаций, занимающихся проблемами борьбы с транснациональной организованной преступностью, таких как ООН, ее региональные представительства, Управление по контролю за наркотиками и предупреждению преступлений (ODCCP), международная организация полиции - Интерпол, а также ФБР, Агентства по борьбе с наркотиками США, Министерства юстиции и Главного полицейского управления Японии, МОЕ КНР, МВД, ФСКН, ФТС России, их региональных структур и органов в субъектах Федерации на Дальнем Востоке.
В ходе исследования было изучено 274 уголовных и административных дела, находившихся в производстве органов ФСБ, МВД, прокуратуры, госнаркоконтроля различных субъектов РФ в ДФО, имеющих отношение к незаконному международному обороту наркотиков (44 - ст. 188, 228 УК РФ),
оружия (11 - ст. 188, 222, 226 УК РФ), биоресурсов (28 - ст. 188, 256 УК РФ, ст. 8.37 КоАП РФ), культурных ценностей (6 - ст. 164, 188 УК РФ), объектов флоры и фауны (8 - ст. 188, 258 УК РФ, ст. 8.37 КоАП РФ), фальшивых денежных средств и кредитных карт (9 - ст. 186, 187), нелегальной миграции (58 - ст.ст. 322, 227 УК РФ, ст. 18.1, 18.8, 18.9, 18.10, 18.13 КоАП РФ), отмыванию (легализации) денежных средств (12 - ст. 174, 193, ст. 15.25 КоАП РФ), а также иных преступлений, совершенных иностранцами (48 - ст.ст. 188, 158, 191, 193) либо в отношении последних (58 - ст.ст. 188, 158, 159, 161, 162). По различным аспектам состояния и борьбы с транснациональной преступностью в АТР автором осуществлен опрос экспертов - анкетирование 389 респондентов из числа сотрудников правоохранительных органов (МВД, ФСБ, ФСКН, прокуратуры, таможни) семи субъектов Дальневосточного федерального округа (Приморского, Хабаровского краев, Амурской, Магаданской, Камчатской, Сахалинской областей и Еврейской АО), а также ГУ МВД в ДФО, см. прил. 1.
В ходе практической деятельности, участия в международных научно-практических конференциях осуществлено интервьюирование 58 представителей региональных представительств Управления ООН по контролю за наркотиками и предупреждению преступлений по Центральной Азии, России и Беларуси, Комитета по безопасности Государственной Думы Федерального Собрания РФ, Московского и Владивостокского центров изучения транснациональной организованной преступности и коррупции, работников отечественных (центрального аппарата ФСБ, МВД России, региональных подразделений и органов безопасности, прокуратуры, внутренних дел, госнаркоконтроля, таможни субъектов российского Дальнего Востока) и зарубежных (США, КНР, Республики Корея, Японии) правоохранительных органов. Немаловажную роль в осмыслении рассматриваемых проблем сыграла длительная практическая деятельность автора, в том числе на руководящих должностях в органах Федеральной службы безопасности.
Научная новизна диссертационного исследования определяется выбором
темы, которая ранее не была предметом диссертационной разработки, кругом анализируемых проблем. В работе уделено внимание упорядочению понятийного аппарата, что необходимо для дальнейшего совершенствования законодательства, четкого его уяснения и применения правоохранительными органами. В частности, в диссертации по-новому формулируется понятийный аппарат, отражающий криминологическую и уголовно-правовую характеристику транснациональной организованной преступности. На основе анализа имеющихся материалов научно обоснована новая классификация видов транснациональной организованной преступности. В представленном диссертационном исследовании, помимо конкретизации понятийного аппарата ТОП, впервые в отечественной науке проведён сравнительный криминологический анализ отдельных видов транснациональной организованной преступности в рамках Азиатско-Тихоокеанского региона.
Научная новизна диссертации состоит также в том, что автором впервые воедино собраны и оценены эмпирические данные, характеризующие не только общее состояние преступности в АТР, но и отдельных ее видов, через которые проявляется деятельность ТОП (незаконный международный оборот наркотиков, оружия, незаконный ввоз/вывоз иностранцев), выявлены основные тенденции их развития применительно к российскому Дальнему Востоку. Выявлена закономерна связь между интенсивностью миграционных процессов в странах АТР и неблагоприятными показателями преступности.
В работе также проведено сравнительное исследование международных и
национальных норм, регламентирующих механизм сотрудничества
правоохранительных органов в борьбе с ТОП, впервые на диссертационном уровне исследовано сотрудничество правоохранительных органов российского Дальнего Востока с партнерами из стран АТР в борьбе с транснациональной организованной преступностью, уделено особое внимание исследованию эффективности этого сотрудничества, выработке рекомендаций практического характера.
Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется тем, что данное исследование вносит свой вклад в криминологическое познание транснациональной организованной преступности, а его результаты направлены на совершенствование стратегии и тактики борьбы с ней. Основные положения диссертации и содержащиеся в ней выводы могут быть использованы:
для дальнейшей разработки теоретических положений, касающихся транснациональной организованной преступности;
в правотворческой деятельности при совершенствовании российского уголовного, международного и уголовно-процессуального законодательства, в части, касающейся регламентации видов и проявлений транснациональной организованной преступности, форм борьбы с нею;
- в качестве методологической предпосылки при разработке федеральных и региональных планов и программ по борьбе с организованной преступностью;
в практической деятельности правоохранительных органов, непосредственно занимающихся борьбой с транснациональной организованной преступностью;
в учебном процессе при изучении специальных курсов по проблемам борьбы с организованной преступностью в юридических вузах.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Под транснациональной организованной преступностью диссертант понимает:
а) в криминологическом аспекте - исторически обусловленное, имеющее уголовно-правовой характер социальное явление, проявляющееся в функционировании преступных организаций и сообществ, использующих международные связи, а также коррумпированных должностных лиц в органах таможни, погранслужбы, иных органах и учреждениях, осуществляющих контроль внешнеэкономической деятельности, для осуществления незаконных операций, связанных с перемещением потоков информации, денег, физических объектов, людей, других материальных и нематериальных средств через
государственные границы с целью обеспечения собственного функционирования и удовлетворения потребностей путем приумножения капитала и приобретения власти;
б) в уголовно-правовом аспекте - совокупность преступных
формирований, организованных преступных групп, преступных организаций и
сообществ, а также их преступную деятельность, совершаемую более чем в
одном государстве, либо совершаемую в одном государстве, но существенная часть ее подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве, либо совершаемую в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве, или ее существенные последствия имеют место в другом государстве.
2. Современные тенденции развития транснациональной организованной
преступной деятельности в АТР тесно связаны с процессами глобализации
мировой экономики, возникновением и развитием новых технологий и
коммуникационных систем, коррумпированностью и уровнем противодействия
правоохранительных органов региона. При этом развитие рыночной экономики,
стимулирующее расслоение общества, в том числе увеличение доли лиц,
проживающих за чертой бедности, при отсутствии должных мер социального
противодействия объективно обусловливают рост преступности и ее
транснациональных проявлений. Расширение проявлений транснациональной
преступности в АТР коррелирует с общим состоянием преступности и наиболее
тяжкими видами преступлений в этом регионе.
3. Региональные особенности проявлений ТОП в Дальневосточном
федеральном округе определяются его географическим положением в АТР как
транзитного узла передвижения миграционных и наркопотоков, а также
экономической ролью Дальнего Востока как фактически сырьевого придатка
КНР, Японии, Республики Корея. В структуре транснациональной
организованной преступности в Азиатско-Тихоокеанском регионе все более
значимое место занимают нелегальный оборот наркотиков, а также незаконный ввоз и вывоз мигрантов, торговля людьми.
4. Анализ имеющихся материалов позволяет сделать следующий прогноз:
- В сфере нелегальной миграции наиболее значимыми будут потоки
китайских граждан, использующих приграничные субъекты Российской
Федерации для последующего выезда в США, Японию, страны Европы либо для
занятия незаконной трудовой деятельностью в России, а также северокорейских
граждан, следующих транзитом через КНР и российский Дальний Восток в
Республику Корея. Жители российского Дальнего Востока будут увеличивать
ряды незаконных трудовых мигрантов в Японии, Республике Корея и КНР.
С учетом отсутствия перспектив стабилизации общественно-политической и экономической ситуации в Афганистане, КНДР и странах Золотого треугольника, в сфере международного наркобизнеса Дальневосточный регион останется одним из основных транзитных транспортных коридоров доставки тяжелых наркотиков (героина, опия) в Японию из Афганистана и других стран Центральной Азии. Дальнейшее развитие получит проникновение синтетических наркотиков китайского происхождения в Россию и страны АТР.
С расширением потоков легальной и нелегальной миграции практически во всех исследуемых странах АТР будет расти количество преступлений, совершенных иностранцами и в отношении иностранцев. Как и ранее, преступления, связанные с незаконной миграцией, в значительной мере будут иметь латентный характер.
5. Несмотря на то, что в целом правоохранительные органы российского
Дальнего Востока получили достаточно развитую правовую основу
сотрудничества в сфере борьбы с проявлениями ТОП с партнерами из США,
КНР и Республики Корея в форме международных правовых актов (конвенций,
двусторонних договоров и соглашений), а также нормативных актов в
национальном законодательстве, уровень их сотрудничества не соответствует
криминальным реалиям, складывающимся в регионе.
6. В числе мер, направленных на повышение международного
криминологического контроля за состоянием преступности, в т.ч. ТОП, автором
предложено:
разработать в рамках ООН единые критерии понятийного аппарата, в первую очередь индексных преступлений (убийство, грабеж и др.) и инкорпорировать их в национальное законодательство стран АТР;
рекомендовать внесение коррективов в вопросник ООН для подготовки очередного десятого Обзора тенденций в области преступности на 2005-2006 гг., в частности:
А) примечание в сноске к п. 2.1. «Все зарегистрированные преступления, независимо от их вида» изложить в следующей редакции: «... в общее количество зарегистрированных преступлений необходимо включать количество всех зарегистрированных преступлений, предусмотренных уголовным законодательством страны, включая уголовные кодексы и специальные законы государства либо его территориальных образований (штатов и т.п.)».
Б) таблицу № 2 «Преступления, включенные в уголовную статистику» в разделе «Вид преступления» дополнить следующими позициями:
- Преступления, связанные с оружием:
а/ Преступления, связанные с незаконным оборотом оружия.
б/ Преступления, связанные с незаконным использованием оружия;
- Преступления, связанные с иностранцами:
а/. Преступления, совершенные в отношении иностранцев, б/. Преступления, совершенные иностранцами.
7. Для повышения эффективности международного сотрудничества
правоохранительных органов в борьбе с ТОП на региональном уровне
диссертантом предлагается:
инициировать работу по заключению российско-японского договора о правовой помощи по уголовным делам;
оптимизировать использование каналов Интерпола;
расширить практику прямых международных контактов российских правоохранительных органов Дальнего Востока с зарубежными партнерами стран АТР, прежде всего Китая, Японии и Республики Корея, обмена накопленным практическим и теоретическим опытом, получения от партнеров информации об особенностях их внутреннего уголовного и процессуального законодательства путем проведения встреч, семинаров, конференций, систематического взаимного направления информационных материалов;
разработать механизм упрощения процедуры взаимной юридической помощи и выдачи преступников, сокращения сроков, связанных с исполнением запросов. В этих же целях ввести в практику взаимодействия правоохранительных органов стран АТР использование высоких технологий;
активизировать совместную оперативно-розыскную работу, расширить практику использования таких активных форм, как проведение «контролируемых поставок» и «оперативного внедрения»;
рекомендовать проведение на базе отдела Генпрокуратуры в ДФО ежегодного анализа опыта оказания правовой помощи в округе по уголовным делам с выработкой предложений по ее совершенствованию;
с учетом обозначенных в настоящей работе тенденций развития транснациональной организованной преступности разработать региональные международные программы по борьбе с ТОП, участниками которых должны стать правоохранительные органы ДФО и провинции Хэйлунцзян (КНР), а также Японии и Республики Корея.
Апробация исследования и внедрение его результатов. Основные положения диссертации, выводы и предложения автора были предметом обсуждения на кафедре уголовного права Юридического института Дальневосточного государственного университета, на международных и региональных научно-практических конференциях, посвященных проблемам
борьбы с организованной преступностью, незаконным международным оборотом наркотиков, нелегальной миграцией и терроризмом в г. Иркутске (2000 г.), в г. Хабаровске (2001 г.), в г. Москве (2002 г.) и в г. Владивостоке (2000, 2002, 2003 гг.).
Теоретические положения нашли свое отражение в десяти опубликованных статьях общим объемом 4,77 п.л., из них одна объемом 0,89 п.л. (в соавторстве с Варченко М.И.), одна объемом 0,40 п.л. (в соавторстве с Номоконовым В.А). Результаты диссертационного исследования автор использовал в практической работе на различных руководящих должностях в территориальных органах ФСБ РФ в Приморском, Хабаровском краях, Амурской области.
Структура и объем работы, Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Объем соответствует требованиям ВАК Российской Федерации. Ее структура определяется целью и задачами исследования. Тема диссертации определена, исходя из основной тематики научных исследований кафедры уголовного права Юридического института Дальневосточного государственного университета и утверждена Ученым советом ДВГУ.
Понятие и признаки транснациональной организованной преступности
В XXI веке обострились проблемы, связанные не только с глобализацией экономики, региональной политической нестабильностью, деградацией среды обитания, но и с преступностью. В настоящее время угроза исходит как от традиционных, так и от новых, прежде неизвестных, трансграничных форм преступности. Это подтвердили результаты проведенного в рамках ООН обследования граждан 35 стран. Они показали, что большинство населения считает проблему преступности и безопасности важнейшей .
В этой связи возникает задача организации борьбы с преступностью, которая тесным образом связана с криминологическим прогнозом, т. е. с оценкой будущего состояния преступности и других криминологически значимых последствий тех или иных управленческих решений. Именно на основе оценок криминологической ситуации, прогноза специалистов по дальнейшей борьбе с преступностью государство должно определять ее стратегию. Она может осуществляться в форме стратегического планирования, заключенного в форму вырабатываемых долгосрочных программ борьбы с преступностью, а также нормативных актов, определяющих задачи и функции правоохранительных ведомств. Однако для того, чтобы осознавать, с чем конкретно предстоит борьба, необходимо четко представлять, что такое преступность вообще, организованная и транснациональная организованная преступность, в частности.
В криминологии, отмечает В. В. Лунеев, доминирует дефиниция, согласно которой преступность - это социально-правовое исторически изменчивое негативное массовое явление, слагающееся из всей совокупности совершаемых в тот или иной период в государстве (регионе, мире) преступлений, имеющих количественные (состояние, динамика) и качественные (структура и характер преступности) показатели . При этом нельзя не согласиться с Н.Ф. Кузнецовой, которая полагает, что «преступность - не механическое множество конкретных преступлений, а социальное явление, которое как подсистема входит в систему соответствующего общества и мирового сообщества в целом»3.
Под организованной преступностью российские и зарубежные криминологи, специалисты уголовного, других отраслей права понимают различные явления. Учитывая его сложность, до настоящего времени это явление остается одним из многозначно трактуемых. А. И. Долгова на первоначальном этапе (в 1996 году) поставила под сомнение возможность выработки краткого исчерпывающего определения, указав, что «продуктивнее идти по пути выделения ее наиболее характерных признаков»4. В числе этих признаков Ю. Н. Адашкевич, В. П. Григорян, А. И. Гуров, С. В. Дьяков, А.С. Емельянов, Н. Ф. Кузнецова, Р. Т. Нейлор, В.А. Номоконов, B.C. Овчинский, другие исследователи выделяют устойчивость, постоянность, плановость, конспиративность деятельности в виде преступного промысла; наличие организационно-управленческих и обеспечивающих структур, иерархию руководства, единые нормы поведения; создание системы планомерной нейтрализации всех форм социального контроля; применение специальных методов разведки и контрразведки; наличие централизованных крупных денежных фондов; тенденцию к постоянному расширению сфер деятельности5.
К этому перечню признаков ОП можно добавить т.н. «формальность», которую американские криминологи связывают с ее проникновением в легальный бизнес, в котором она «формально» закрепила существующие организации, т. е. документально зафиксировала в органах власти свое легальное положение6.
В более поздний период А. И. Долгова, с учетом анализа высказанных зарубежными и российскими исследователями точек зрения, пришла к возможности определить организованную преступность как сложное, многообразно проявляющее себя явление, основной составляющей которой является «наличие такой системы организованных преступных формирований, их отношений и деятельности, которые рассчитаны на высокоэффективную и масштабную преступную деятельность, а также целенаправленное создание благоприятных для нее условий», успешно функционирующее «при ее надлежащем криминальном экономическом, социальном, идеологическом и политическом обеспечении» .
В. А. Номоконов отмечает, что правовые понятия, совпадая по объему с криминологическими, должны отличаться большей формализованностью, краткостью, акцентированностью на правовых аспектах8. Именно поэтому, на наш взгляд, по наиболее конструктивному пути пошли юристы-международники. С учетом опыта американских и других исследователей экспертами ООН под организованной преступностью было предложено понимать относительно большую группу устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся преступной деятельностью в корыстных интересах и создающих систему защиты от социального контроля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, коррупция и хищение в крупных размерах.
Еще более сложным является определение понятия транснациональной организованной преступности. Ю. В. Голик, В. В. Лунеев, В.А. Номоконов, А. И. Долгова, многие другие российские и зарубежные исследователи отмечают в последние годы процесс глобализации преступности, приобретение ею не только организованного, но и транснационального характера9, В Декларации Одиннадцатого Конгресса ООН (Бангкок, апрель 2005 г.) вновь была подчеркнута глубокая обеспокоенность распространением и масштабами транснациональной организованной преступности, в том числе незаконного оборота наркотиков, отмывания денег, торговли людьми, незаконного ввоза мигрантов, незаконного оборота оружия, а также терроризма, и любыми существующими связями между ними, а также все большей ухищренностью и диверсификацией деятельности организованных преступных групп.
В российской юридической литературе, а также рядом зарубежных ученых даются различные понятия термина «транснациональная преступность». Так, Ф. Вильяме, К.Н. Салимов, используют термин «организованная транснациональная преступность», Г. И. Забрянский, Э. Савона - просто «транснациональная преступность». Ряд авторов (К. К. Горяинов, А.П. Исиченко, Л.В. Кондратюк) выделяют «общеуголовную транснациональную преступность», которую определяют как преступность, выходящую за границы отдельного государства, т.е. затрагивающую охраняемые законом интересы не менее чем двух стран10.
Классификация видов транснациональной организованной преступности
В.В. Лунеев, многие другие криминологи практически отождествляют виды ТОП и формы ее проявления. Правомерно ли такое смешение понятий? Представляется, что этот вопрос требует отдельного рассмотрения.
Российскими и зарубежными исследователями предпринимаются различные классификации транснациональной, в том числе транснациональной организованной преступности. Так, Ю. В. Трунцевский, как уже указывалось, выделяет три вида (группы) транснациональных преступлений:
Международные преступления, т. е. деяния, которые посягают на основы международного правопорядка, установившиеся международные отношения, важнейшие общепризнанные интересы мирового сообщества и, как правило, сопрягающиеся с угрозой национальной целостности, жизни и здоровью населения одной или нескольких стран;
Преступления международного характера, т. е. деяния, которые посягают на международный правопорядок, но в меньших масштабах, затрагивают не фундаментальные основы международных отношений, а какой-либо их аспект;
Преступления с «иностранным элементом», т. е. деяния, которые приобретают международное содержание в связи с тем, что в нем появляется «иностранный элемент» (например, соучастники являются гражданами разных стран, потерпевший является иностранным гражданином и др.)30.
К первой группе автор относит преступления против мира, военных и человечности; геноцид; апартеид; экоцид; биоцид. Ко второй - более 12 преступлений, в т. ч. терроризм, захват заложников, незаконный захват воздушных судов, хищение и торговлю ядерными материалами, наемничество, фальшивомонетничество, распространение наркомании и незаконную торговлю наркотиками, «отмывание» (легализацию) доходов от преступной деятельности, незаконный вывоз культурных ценностей, рабство и работорговлю, контрабанду детей, пиратство. Содержание третьей группы автор не рассматривает, полагая, что в нее попадают все преступления с иностранным элементом.
Представляется, что данная классификация вряд ли может быть применима к транснациональной организованной преступности, являющейся предметом нашего исследования, т.к. она в большей степени относится к сфере международного уголовного права, а не криминологии.
По мнению диссертанта, более правомерно классифицировать ТОП по видам (формам проявления) деятельности. Так, Ю. А. Воронин в числе наиболее характерных видов «нелегальной деятельности транснациональных преступных организаций», вызывающих «крайне серьезную озабоченность», выделяет индустрию наркобизнеса, контрабанду незаконных мигрантов, торговлю радиоактивными и ядерными материалами, кражи и контрабанду автомобилей, мошеннические действия с чеками и кредитными карточками, а также отмывание грязных денег31. А. Л. Репецкая, рассматривая основные направления (виды) деятельности транснациональных преступных организаций, выделяет такие, как: незаконная деятельность по производству и распространению наркотиков; нелегальный рынок оружия; контрабанда людей или торговля ими; кража и контрабанда автомобилей; распространение детской порнографии по сети Интернет; проникновение в компьютерную сеть с целью кражи или мошенничества; пиратство в области программного обеспечения компьютеров; кража предметов культуры и произведений искусства; нелегальная торговля флорой и фауной; торговля радиоактивными материалами; торговля органами человеческого тела для трансплантации32.
Экспертами ООН еще в 1995 году было выделено 18 разновидностей транснациональных преступлений. Среди них, помимо вышеназванных, указываются кража интеллектуальной собственности, страховое мошенничество, морское пиратство, злостное банкротство, коррупция, компьютерная преступность и т.п.33
Вместе с тем, на взгляд автора, классификация транснациональной, в том числе транснациональной организованной преступности, требует определенной корректировки. Наиболее широко используется классификация ТОП по сфере деятельности, см. табл. 1.
К числу наиболее опасных сфер преступной деятельности ТОП различные исследователи относят незаконный оборот наркотиков либо незаконную торговлю наркотиками (В.В. Меркушин, В.И. Третьяков, И.В. Годунов), индустрию наркобизнеса (Ю.А.Воронин), незаконную деятельность по производству и распространению наркотиков (А.Л. Репецкая), распространение наркомании (Ю. В. Трунцевский).
Сравнительный анализ преступности в странах АТР: проблемы сопоставимости, общая характеристика, структура, тенденции и прогноз
Региональные или мировые различия преступности являлись предметом исследования многих отечественных и зарубежных авторов66. Значимой базой для сравнительного межстрановедческого исследования являются материалы Интерпола, а также публикуемые с 1977 года Обзоры ООН. В подготовке первого такого Обзора приняли участие США и Япония. Участником подготовки второго Обзора (охватывающего период 1975-1980 гг.) стала также Республика Корея, третьего Обзора (1980-1986) - Китай. И только в 1990 году для подготовки четвертого Обзора (1986-1990 гг.) к ним присоединился тогда еще СССР. Седьмой Обзор (за период 1998-2000 гг.) был подготовлен в 2002 г. Центром по международному предупреждению преступности Комиссии по предупреждению преступности и уголовному правосудию ЭКОСОС ООН и содержал уже данные более чем 80 государств. И последний, восьмой Обзор за 2000-2002 гг., опубликован в марте 2005 года, однако из числа исследуемых стран полностью не представили статистические сведения о преступности за этот период Китай и Российская Федерация, частично - США и Республика Корея67.
Анализ преступности различных стран, как отмечает В.В. Лунеев, приведение ее показателей к какому-либо общему знаменателю - дело чрезвычайно трудное, поскольку не всегда удается соблюсти главное требование статистических исследований - сопоставимость показателей . Это связано с рядом факторов, к числу которых, на наш взгляд, относятся следующие. Во-первых, следует учитывать особенности уголовного законодательства различных стран, которые, в свою очередь, связаны с различными подходами к проблеме криминализации - декриминализации. Например, в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. в качестве самостоятельных содержится около 260 составов преступлений, Уголовного кодекса Республики Корея - 390, УК КНР - 347. В УК Японии содержится 168 составов преступлений, вместе с тем, уголовная ответственность наступает за преступления, предусмотренные 72 специальными законами этой страны. Особенностью американского уголовного законодательства является то, что помимо 18-го раздела Свода законов США каждый штат имеет свой кодекс69.
Во-вторых, различные страны в открытых изданиях публикуют не все показатели. Как известно, преступность в США анализируется в пределах восьми видов индексных преступлений, учитываемых в федеральном масштабе. К ним относятся убийства, грабежи, изнасилования и другие наиболее тяжкие преступления. Реально с учетом всех деяний, известных полиции этой страны, коэффициент преступности должен быть примерно в 3 раза выше70. В определенной мере это подтверждается данными, представленными ФБР США в комиссию ООН при подготовке седьмого Обзора состояния преступности в мире. Они свидетельствуют, что, если по восьми индексным преступлениям в 1995 г. коэффициент преступности в США составлял 5276 преступлений на 100 тыс, населения, то с учетом всех зарегистрированных преступлений - 9921, или в 1,88 раза выше. Соответственно в 1996 г. - в 1,92 раза, в 1997 г. - в 1,95 раза, в 1998 г. - 1,93 раза, в 1999 г. - в 2,0 раза выше. Следует отметить, что в США существует не менее 51 системы уголовной юстиции (по одной в каждом штате и еще одна - федерального уровня), поэтому поступающие сведения, характеризующие тенденции преступности в стране, оцениваются экспертами как небезупречные ,
Страдает неполнотой и уголовная статистика Японии. В этой связи нельзя в полной мере согласиться с выводами Н. А. Морозова о том, что уголовная статистика Японии конца 1990-х годов «обладает высокой степенью достоверности и отнюдь не «носит подготовительный и фрагментарный характер», как в своей работе указывал японский криминолог К. Уэда72.
Наиболее полные сведения о преступности содержатся в «Белой книге преступности» (White Paper on Crime), ежегодно издающейся Научно-исследовательским институтом Министерства юстиции этой страны. Она включает данные Главного полицейского управления, прокуратуры, а также Верховного суда Японии. Статистические показатели в указанном издании на 34 - 36% выше, чем в таких официальных изданиях, как «Белая книга полиции» и «Полиция Японии», подготовленных по материалам одного и того же ведомства - Главного полицейского управления Японии (National Police Agency of Japan) . Но и они, как показывает анализ имеющихся материалов, не отражают полных сведений о количестве зарегистрированных преступлений. На основании этого зарубежными и российскими исследователями, на наш взгляд, делаются не совсем точные выводы об уровне преступности в этой стране. Следует отметить, что в самой «Белой книге преступности», в разделе «Примечания», термин «преступления по уголовному кодексу» («Penal code offense»), если не указано иное, означает «преступления, предусмотренные уголовным кодексом № 45 от 1907 г., а также преступления, предусмотренные десятью специальными законами», среди которых «Закон о контроле за взрывчатыми веществами» № 32 от 1884 г., «Закон, касающийся дуэлей» № 34 от 1889 г. и др. При этом статистика о регистрации преступлений, предусмотренных другими 62 специальными законами, в общее количество не входит. Соответственно уровень преступности на 100 тыс. населения занижен, по оценке диссертанта, в 1,98 раза.
В России и Китае статистические данные о преступности длительное время вообще были закрытыми. Так, только в 1987 г. Министерством общественной безопасности Китая была опубликована первая группа статистических данных о преступности в этой стране за период с 1981 по 1986 гг. в бюллетене «China Law Yearbook of 1987»7. При этом система уголовной статистики в этой стране учитывает в основном данные об убийствах, телесных повреждениях, грабежах, изнасилованиях, кражах, мошенничестве и подделке денег. Однако эти показатели значительно вырастут, если в их число включить дела, связанные с нарушением общественного порядка. Например, только в 1987 г. в этой стране было зарегистрировано 1 234 910 таких дел, в числе которых было 359 662 дела о хулиганских действиях и драках с нанесением телесных повреждений, 11 330 дел по фактам грабежей в незначительных размерах, 9 351 дело по фактам изготовления фальшивых документов75. Недостаточно полными являются такие данные о преступности в Республике Корея.
Правовые основы международного сотрудничества российских и зарубежных правоохранительных органов стран АТР в борьбе с транснациональной организованной преступностью
Международное сотрудничество государств АТР и их правоохранительных органов в борьбе с преступностью вообще и ее транснациональными проявлениями в частности становится одним из важных направлений их деятельности. Необходимым элементом механизма этого сотрудничества является его правовая основа. В целом, ядром этой основы, как отмечает В.Ф. Цепелев, выступает международное уголовное право (МУП), в тесной взаимосвязи с которым находится внутреннее (национальное) уголовное, уголовно-процессуальное и иное законодательство государств, участвующих в таком сотрудничестве. При этом Н.П. Бирюков определяет весь этот комплексный блок как право международного сотрудничества в борьбе с преступностью17б.
Следует подчеркнуть, что в зарубежной и отечественной юридической литературе вопрос о понятии международного уголовного права остается дискуссионным. Так, И.И. Лукашук, В.П. Панов определяют МУП как отрасль международного публичного права, И.В. Фисенко и др. - как самостоятельную отрасль международного права. Автор разделяет точку зрения И.И. Карпеца, Ю.А. Решетова, Л.В. Иногамовой-Хегай и др., согласно которой МУП является самостоятельной комплексной отраслью права, поскольку характеризуется наличием специфических источников в виде не только международных договоров, но и норм национального законодательства, а также существованием собственных предмета и метода регулирования177.
Несмотря на различные подходы к вопросу о понятии международного уголовного права, его основными источниками, как и правовой основой международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью, бесспорно являются: - международные договоры, - обычные нормы права (обычаи), - национальное законодательство.
Детальное рассмотрение аспектов генезиса правовых основ международного сотрудничества государств не входит в предмет и задачи настоящего исследования, поскольку эти вопросы достаточно подробно освещены А.Г. Волеводзом, В. М. Волженкиной, В.Ф. Цепелевым, А.О. Шорором и др. Заметим лишь, что еще в 1887 г. Россией был заключен договор об экстрадиции с Сев еро-Американскими штатами (дополнительный протокол 1893 г.), в 1911 г. - с Японией. В последние годы важное значение для России и других стран АТР имели материалы состоявшегося в 1990 г. в Гаване Восьмого Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, темой которого стало международное сотрудничество в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. В центре внимания этого форума, помимо прочего, находились законодательное обеспечение деятельности по оказанию правовой помощи, вопросы сотрудничества в установлении, аресте и конфискации денежных средств, ценностей, имущества, нажитых или полученных преступным путем. В дальнейшем вопросы совершенствования международного сотрудничества правоохранительных органов в борьбе с преступностью рассматривались на Девятом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся в 1995 г. в г. Каире. Важный вывод, который был сделан по итогам Конгресса, - необходимость перейти от деклараций к конкретным действиям.
Итогом длительной работы ученых и практиков многих стран стало принятие в 2000 г. Конвенции, основной целью которой явилось содействие сотрудничеству в деле более эффективного предупреждения транснациональной организованной преступности и борьбы с ней. Указанный международно-правовой акт предусматривает обязанность государств-участников принимать меры, направленные на борьбу с отмыванием денежных средств (ст. 7), против коррупции (ст. 9), позволяющие их компетентным органам обеспечивать возможность конфискации доходов от транснациональных преступлений, ареста соответствующих банковских, финансовых или коммерческих документов (ст. 12).
Конвенция детально определяет основные положения (принципы) международного сотрудничества правоохранительных органов. Среди них -незыблемость суверенного равенства и территориальной целостности государств, невмешательство во внутренние дела других государств (ст.ст. 4, 12, 14 и др.); необходимость закрепления в национальном законодательстве норм, регламентирующих вопросы оказания международно-правовой помощи (п. 1 ст. 7, п. 1-3 ст. 8, п. 1 ст. 14, п. 1 ст. 16 и др.), поощрение глобального, регионального, субрегионального и двустороннего сотрудничества между правоохранительными органами (п. 4 ст. 7, п. 9 ст. 13, п. 17 ст. 16 и др.); содействие добросовестности, обеспечение полноты, эффективности и оперативности правовой помощи (п. 1, 2 ст. 9, п. 2 ст. 11, п. 13, 24 ст. 18); обязательность принятия мер по обеспечению возможности конфискации (ст. 12, 13) , а также определенной процессуальной формы исполнения международных поручений (ст. 13), взаимность, полнота правовой помощи (п.п. 1-2 ст. 18); допустимость инициативной передачи информации, касающейся уголовно-правовых вопросов, связанных с осуществлением или завершением расследования и уголовного преследования (п. 4 ст. 18); недопустимость отказа в оказании правовой помощи на основании банковской тайны (п. 8 ст. 18).
Практическое значение имеют положения Конвенции, устанавливающие процедуру сношения правоохранительных органов сотрудничающих государств. Так, в соответствии с п. 14 ст. 18 этого акта просьбы о правовой помощи направляются в письменной форме или, если это возможно, с помощью любых средств, предоставляющих возможность составить письменную запись на языке, приемлемом для запрашиваемого государства, при условиях, позволяющих этому государству-участнику установить аутентичность.
