Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Уголовно-правовая характеристика хищения 11
1.1. Развитие уголовного законодательства об ответственности за хищение 11
1.2. Проблема хищения в отечественной уголовно-правовой науке 33
ГЛАВА II. Присвоение и растрата чужого имущества, вверенного виновному, как формы хищения 59
2.1. Объективные признаки присвоения и растраты 59
2.2. Субъективные признаки присвоения и растраты 89
2.3. Квалифицирующие признаки присвоения и растраты 109
ГЛАВА III. Применение уголовного закона по борьбе с присвоением и растратой чужого имущества и вопросы его совершенствования 136
3.1. Особенности квалификации присвоения и растраты 136
3.2. Вопросы разграничения присвоения и растраты со смежными составами преступлений 165
Заключение 176
Список литературы 182
- Развитие уголовного законодательства об ответственности за хищение
- Проблема хищения в отечественной уголовно-правовой науке
- Объективные признаки присвоения и растраты
- Особенности квалификации присвоения и растраты
Введение к работе
Актуальность проблемы исследования.
Задача надежного обеспечения защиты права собственности, установленная Конституцией Российской Федерации, в настоящее время является общенациональным приоритетом. Правовая статистика показывает, что в Российской Федерации преступления против собственности составляют более половины от общего количества всех зарегистрированных преступлений. При этом большую часть преступлений против собственности составляют хищения.
Тема, которой посвящено данное исследование, касается одной из проблем обеспечения национальных интересов России и лежит в сфере борьбы с преступлениями в сфере экономики. Возможности экономики Российской Федерации обеспечивают национальные интересы и определяют совокупность основных интересов личности, общества и государства. В интересах проводимых демократических реформ важно продемонстрировать членам общества, что нынешнее государство может надежно обеспечить их имущественную безопасность, а они, в свою очередь, могут стать широкой социальной базой для реформирования общества и государства.
Важное место в выполнении этих задач занимает уголовно-правовая борьба с присвоением и растратой. Общественная опасность данных форм хищения заключается в том, что преступления совершается лицами, которым по различным законным основаниям (в силу выполнения должностных или служебных обязанностей, договорных отношении и т. п.), было вверено чужое имущество, то есть были делегированы (полностью или частично) правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению этим имуществом. В борьбе с преступными посягательствами рассматриваемой категории большую роль играют уголовно-правовые средства, устанавливающие ответственность за присвоение или растрату вверенного имущества.
В действующем уголовном законодательстве данный состав преступления предусмотрен статьей 160 УК РФ.
Хотя удельный вес хищений, совершаемых путем присвоения и растраты невелик, тем не менее, причиняемый ими социальный вред, материальный ущерб столь значителен, что постоянное совершенствование форм и методов борьбы с такого рода посягательствами остается весьма актуальной. Данные преступления грубо нарушают право собственности, подрывают авторитет государственной власти, нарушают принцип социальной справедливости.
Действующее уголовное законодательство содержит нормативное понятие хищения. Указанная законодательная дефиниция неоднократно анализировалась учеными и лицами, непосредственно применяющими в своей деятельности уголовный закон. Однако вопросы, как теоретического свойства, так и практического, остаются и в настоящее время, несмотря на то, что УК РФ действует уже более пяти лет. Не лишено недостатков законодательное определение хищения. Кроме этого, нет должной ясности в юридической сущности отдельных квалифицирующих признаков.
Исследование, проведенное автором в рамках диссертационной работы, позволяет убедительно доказать, что присвоение и растрата являются самостоятельными формами хищения, объединенными в рамках одной уголовно — правовой нормы.
При внешней схожести присвоение и растрата являются разными способами хищения, которые не могут отождествляться. При расследовании уголовного дела или судебном его рассмотрении необходимо четко их различать, учитывая, что ни одно из них не может поглощать другое. В судебно -следственной практике нередко подменяются одна форма хищения другой. Следователи, работники органов внутренних дел и иных правоохранитель-ных органов нередко в постановлении о предъявлении обвинения либо иных процессуальных документах безосновательно указывают обе формы хищения. При этом нередко в юридически значимых документах не раскрывается содержание названных форм хищения (а, следовательно, и способов обраще-
ния имущества в неправомерную собственность) и не аргументируется квалификация деяния в расчете на то, что в ходе последующего судебного разбирательства «пройдет» хотя бы одна из них, а вторая будет исключена из обвинительного приговора.
Вопросы, относящиеся к уголовно-правовой охране общественных от
ношений в сфере экономики, а также права собственности, широко освещены
в отечественной юридической литературе. Значительный вклад в их теорети
ческую разработку внесли Л. А Андреева, А.И. Рарог, B.C. Комиссаров, Н.А.
Шулепов, Г.Н. Борзенков, И.Э. Звечаровский, В.А. Владимиров,
Б.В. Волженкин, И.М. Гальперин, Л.Д. Гаухман, С.А. Елисеев,
А.А. Жижиленко, Б.В. Здравомыслов, В.Ф. Кириченко, Г.А. Кригер,
А.Н. Ларьков, Н.С. Лейкина, Ю.И. Ляпунов, Б.С. Никифоров, В.А. Петров,
А.А. Пионтковский, Э.Ф. Побегайло, А.Б. Сахаров, А.Я. Светлов,
В.И. Соловьев, В.Г. Танасевич, Э.С. Тенчов, И.С. Тишкевич,
А.А.Толкаченко, П.С. Яни, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, Е.А. Фролов, В.Н. Ширяев, И.Л. Шрага, А.Я. Эстрин, В.К. Ястребов и др.
Криминологические проблемы экономической преступности обстоятельно анализировались в работах таких авторов, как Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, С. В. Максимов, Р.Н. Марченко, Г.М. Миньковский, В. П. Ре-вин, A.M. Яковлев, В.Б. Ястребов и другие.
Уголовно-правовые проблемы корыстных должностных преступлений являются и сейчас объектом исследований многих правоведов. Однако эта проблема настолько сложна и многогранна, что ее всестороннее изучение не теряет своей актуальности и по сегодняшний день.
Цели и задачи исследования.
Целью настоящего исследования является всесторонний анализ и теоретическое осмысление уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному, изучение закономерностей развития уголовного законодательства по исследуемому вопросу, а также разработка концептуальных основ даль-
нейшего совершенствования законодательства, предложений и рекомендаций, направленных на совершенствование уголовно-правовых мер борьбы с этими видами хищений.
При этом вопросы, связанные с наказанием за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному, требуют отдельного теоретического исследования и поэтому остаются за рамками настоящего диссертационного исследования.
Для достижения поставленной цели автором диссертационного исследования поставлены следующие задачи:
определить закономерности развития отечественного уголовного законодательства и научной мысли о присвоении и растрате имущества, вверенного виновному;
выявить социально - экономическую и юридическую сущность хищений чужого имущества;
разработать научно обоснованные определения присвоения и растраты;
выявить проблемные ситуации, связанные с разграничением смежных составов;
определить содержания квалифицированных и особо квалифицированных признаков;
обосновать и сформулировать предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства. Объект и предмет исследования.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения в сфере уголовно-правовой охраны права собственности и иных имущественных прав.
Предмет исследования - диспозиция уголовно - правовой нормы, предусматривающей уголовную ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному.
Методология и методика исследования.
ч Методологическая основа исследования - диалектический материа-
+ лизм как наиболее общий фундаментальный метод познания, а также обще-
научные методы: формально - логический, исторический, системно - структурный, сравнительный и конкретно - социологический.
Нормативной базой настоящего исследования явилось законодатель-
ство РФ, уголовное законодательство СССР советского периода, дореволюционное уголовное законодательство, уголовное законодательство зарубежных государств, в том числе стран СНГ, постановления Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации).
В качестве теоретической базы исследования использовалась специальная литература по уголовному праву, криминологии, криминалистике, труды по философии, социологии, психологии, правовой статистике и т.д.
Теоретической основой настоящего диссертационного исследования
t явились научные труды видных российских и советских ученых в области
уголовного права и общей теории права: С. С. Алексеева, Г. Н. Борзенкова, Н. И. Ветрова, В. А. Владимирова, Л. Д. Гаухмана, А. А. Герцензона, М. Ф. Владимирского - Буданова, Н. И. Загородникова, С. М. Кочои, Г. А. Кригера,
B. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, Ю. И. Ляпунова, А. А. Пионтковского,
C. В. Познышева, Н. С. Таганцева, А. Н. Трайнина, И. Я. Фойницкого и др.
| Эмпирической базой диссертационного исследования явились мате-
риалы, полученные в результате анализа решений по уголовным делам Вер-
щ ховных Судов РФ и СССР, а также нижестоящих судов, обзоры судебной
практики Верховного Суда РФ, обзоры Следственного Комитета РФ, проведенного по специальной программе исследования, включающего изучение конкретных уголовных дел, опросы оперативно - следственных работников органов внутренних дел, данные ГИЦ МВД РФ, и ИЦ ГУВД Московской области.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. В литературе по уголовному праву отсутствует единообразный подход к определению признаков «присвоение» и «растрата». Вме-
сте с тем необходимость единого понимания столь важных призна-
ков объективной стороны рассматриваемых посягательств очевидна.
В данной связи полагаю научно корректным и практически целесообразным следующие определения присвоения и растраты. Под
* присвоением, как формой хищения понимается безвозмездное изъя
тие и (или) обращение вверенного или находящегося в правомерном
ведении виновного имущества в свою пользу или в пользу третьих
лиц, причинившее материальный ущерб собственнику или иному
владельцу этого имущества.
Под растратой чужого имущества, вверенного виновному, следу
ет понимать совершённые с корыстной целью, без предоставления со
ответствующего эквивалента отчуждение или потребление данного
имущества, результатом которых стало причинение материального
+ ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества.
2. Поскольку присвоение и растрата как разновидности хищения отли
чаются друг от друга главным образом признаками объективной
I стороны и имеют определённые особенности в плане субъективного
I отношения виновного к совершаемому деянию, постольку данные
разновидности преступного посягательства против собственности
являются самостоятельными разновидностями хищения, исклю-
„ чающие друг друга.
3. С учётом специфики присвоения и растраты как оригинальных раз
новидностей хищения путём присвоения и растраты и главным об
разом с учётом особенностей субъекта данных посягательств необ
ходимо внести изменения в часть 1 статьи 160 УК РФ, изложив её в
следующей редакции: «Присвоение или растрата, то есть хищение
чужого имущества, вверенного виновному или находящегося в его
ведении».
* 4. Специфика присвоения и растраты как оригинальных разновидно-
* стей хищения требует особого подхода к процессу квалификации
соответствующих деяний, отличного от процесса квалификаций иных видов хищений. В диссертации предлагается соответствую-
* щий алгоритм квалификации с учётом особенностей объективной
стороны деяния и субъекта преступления.
5. В современном уголовном законодательстве России используются
термины «хищение» и «похищение» практически как равнозначные.
Между тем каждый из используемых терминов несёт важную ин-
формативную нагрузку, которая несомненно сказывается на процес
се квалификации деяний. В законодательстве XIX века данным
терминам отдавалась необходимая дань: они интерпретировались
различно. Считаю целесообразным при новеллизации УК РФ учесть
* прежний опыт и не только на доктринальном, но и на законодатель
ном уровне разграничить понятия «хищение» и «похищение». Пола
гаю возможным под похищением понимать деяние, в результате ко
торого виновный завладевает ценностями, не относящимися к ве
щам материального мира (электроэнергия и т.п.), а под хищением -
деяние, в результате которого виновный завладевает материальными
| предметами (практически все виды хищений современного УК РФ).
6. В целях отграничения присвоения и растраты от смежных составов
следует иметь ввиду предмет посягательства. Предметом изъятия
чужого имущества без признаков хищения являются ценности, ко
торые не имеют отношения к вещам материального мира (идеи, те
атральные композиции и т.п.), тогда как предметом хищений в фор
ме присвоения и растраты выступают вещи материального мира.
Другим признаком, разграничивающим смежные с присвоением и
растратой преступлениями выступает цель деяния. Для хищения це
лью является завладение имуществом, тогда как для иных составов
такая цель неприемлема.
Научная новизна и достоверность.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что впервые предпринято исследование присвоения и растраты после введения в действие УК РФ, в ходе которого выработаны предложения по совер-
* шенствованию ст. 160 УК РФ. Достоверность обеспечивается методологией и
методикой.
Теоретическое значение настоящей работы определяется соответствующим вкладом автора в развитие науки уголовного права. Предложения и выводы диссертанта могут быть использованы для совершенствования дей-ствующего уголовного законодательства, при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда РФ.
Положения диссертационного исследования также могут быть исполь
зованы в преподавании курса уголовного права в учебных заведениях юри-
+ дического профиля Российской Федерации и стран СНГ. Кроме того, отдель-
ные положения настоящей работы могут быть развиты в монографических
исследованиях и научных статьях, учтены при разработке учебных пособий и
т. п.
I Апробация результатов работы и внедрение в практику.
Методические рекомендации по квалификации присвоения и растраты
j чужого имущества, вверенного виновному, направлены в Главное Следст-
венное Управление при ГУВД г. Москвы.
„ Материалы настоящего диссертационного исследования нашли свое
j отражение в:
научных публикациях в журналах, межвузовском сборнике
« адъюнктов и соискателей;
изложении в докладах на научно - практических конференциях: обсуждении на кафедре уголовного права;
Развитие уголовного законодательства об ответственности за хищение
Хищение является одним из наиболее древних видов преступлений. Возникло данное деяние, очевидно, с возникновения отношений собственности в древнем обществе, когда у человека появилась возможность присвоить себе излишки произведенного продукта и распорядиться им по своему усмотрению. На раннем этапе развития человечества завладение пищей, оруднями производства сверх собственной потребности и против воли остальных членов общины еще не признавалось преступлением. Тем не менее, такие поступки не одобрялись окружающими и могли повлечь неблагоприятные последствия для нарушителя, иногда достаточно суровые, например, из гнание из общины, что, как правило, заканчивалось для него смертью. М. А.Чельцов-Бебутов отмечал, что первой формой применения общественно-карательной власти было изгнание члена родовой общины, совершившего особо тяжкое нарушение условий существования этой общины1. Однако, данная форма наказания была не единственной.
Начиная с древнейших времен, нормы об ответственности за преступления, связанные с незаконным завладением чужим имуществом составляли к основу уголовного законодательства любого государства, в любой исторической и социально - экономической ситуации, и на протяжении веков они постоянно развивалась.
Нормативное закрепление ответственности за хищение имеется уже в самых ранних источниках права. Так, по закону Хаммурапи (Древний Вавилон, XVIII в. до н.э.), если человек украл либо вола, либо овцу, либо осла, либо свинью, либо же лодку «он должен заплатить в тридцатикратном размере, а если это принадлежит мушкенуму, он должен возместить в десятикратном размере. Если вор не имеет чем платить, он должен быть убит». По Законам XII таблиц (Древний Рим, V в. до н.э., VIII таблица (Авл Гелий, Аттические ночи, XI. 18.8) предписывалось «...свободных людей, пойманных в краже с поличным, подвергать телесному наказанию и выдавать [головой] тому, у кого совершена кража, рабов же наказывать кнутом и сбрасывать со скалы...». По законам Ману (Древняя Индия, III в. до н.э.) «при похищении] коров, принадлежащих брахману..., при похищении [мелких] животных [преступник] немедленно должен быть лишен половины ноги». По Салической правде (Государство франков, VI в. н.э., XI. О кражах или взломах, произведенных свободными) «Если кто из свободных украдет вне дома на 2 ден., присуждается к уплате 600 ден...» .
На Руси имущественные преступления известны еще со времен русско-византийских договоров (907, 911, 945, 971 гг.). Так, в договоре князя Игоря (945 г.) содержится ссылка на «русский закон», в соответствии с которым вор должен не только возвратить украденную вещь, но и уплатить столько же, сколько она стоит. Кроме этого, вор будет наказан по закону русскому и закону греческому. В договоре Олега (911 г.) постановлено тройное вознаграждение потерпевшему, однако, нет указания на уголовную кару2. В соответствии с византийскими законами за воровство предусматривались болезненные, членовредительские наказания, и даже смертная казнь. Кроме воровства, имущественными преступлениями признавались явное отнятие вещи (грабеж), дружинное похищение (разбой), за которые наказание назначалось такое же, как и за татьбу (кражу).
Основным древнерусским источником права, в частности уголовного, является «Русская Правда» (IX- в.)1, где термин «преступление» еще неизвестен, а уголовно-наказуемое деяние называется «обидой»2. Классификация преступных деяний по Русской Правде осуществляется по объектам уголовно-правовой охраны, на что обращал внимание М.Ф.Владимирский-Буданов3. Древняя Правда предусматривала сначала преступления %юг яв N\ личности (посягательство на жизнь, здоровье и честь), а затем против имущества. Причем о разбое упоминается лишь как о преступлении против жизни4. Из имущественных преступлений на первом месте стоит кража (татьба), наиболее распространенными видами которых являлись кражи из закрытых помещений, конокрадство, пчел и меда из бортных деревьев, бобров, сена, дров и т.п. При этом изъятие имущества у собственника, находящегося под охраной, наказывалось значительно строже. Княжеское имущество ценилось и охранялось значительно больше, чем имущество других лиц.
Русская Правда различает преступления, совершенные одним лицом и группой лиц, однако не дифференцирует наказание. Так, по ст. 41 Пространной редакции: «Аже крадет кто скот в хлеве или клети, то же будет один, то платить ему 3 гривны и 30 кун, будет ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платить»5.
Татьба (тайное хищение) считалась тяжким преступлением. Так, ст. 36 Пространной редакции Русской Правды (XI-XII вв.) позволяла убить ночного вора на месте совершения преступления1. Следует отметить, что открытое изъятие имущества в древние времена на Руси считалось проявлением своеобразной отваги и мужества и не всегда влекло за собой уголовное наказание. Грабеж как самовольное насильственное изъятие имущества длительное время не признавался уголовным преступлением, считаясь «гражданской неправдой»2. К татьбе относилась не только кража, но и иные преступления, например, приобретение краденого имущества3. Незаконное пользование чужим имуществом наказывалось наравне с кражей: «кто поедет на чужом коне, не спросившись у хозяина, то 3 грив.»4. Более строгое наказание предусматривалось за истребление чужого имущества, особенно путем поджога.
До настоящего времени остается открытым вопрос, когда и при каких обстоятельствах появилась Русская Правда, которая до нашего времени дошла в нескольких редакциях и списках. Нормы, содержащиеся в указанных редакциях и списках нередко не соответствуют друг другу5. По этой причине, анализ преступлений против собственности по данному источнику права представляет собой определенную сложность.
Нормы права периода феодальной раздробленности русского государства развивают основные положения Русской Правды. Так по Двинской уставной грамоте 1389 г. за совершение кражи в третий раз предусматривалась смертная казнь. Аналогично наказывался вор, совершивший кражу в третий (раз по Псковской судной грамоте 1467 г. Однако этими же законами за совершение убийства, даже квалифицированного (отцеубийство), сохранялся денежный выкуп. Из этого Н. А. Шелкопляс делает обоснованный, на взгляд диссертанта вывод, что законодатель на Руси в первую очередь защищал именно имущественные права лица.
Проблема хищения в отечественной уголовно-правовой науке
В соответствии с законодательным определением хищения выделяют шесть его признаков, один из которых относится к предмету (чужое имущество), а, следовательно, и к объекту преступления, один - к субъективной стороне состава преступления (корыстная цель), остальные шесть признаков хищения относятся к объективной стороне состава преступления.
В связи с избранной темой настоящего диссертационного исследования, анализ объекта и предмета преступления предлагается в настоящей главе в рамках общего учения о хищении в связи с тем, что эти уголовно - правовые категории являются одинаковыми для всех форм хищений, предусмотренных главой 21 УК РФ. Остальные же объективные и субъективные признаки хищения будут рассмотрены ниже, применительно к присвоению и растрате чужого имущества, вверенного виновному.
Проблема объекта преступления является одной из наиболее сложных и спорных в уголовном праве. Объект имеет важное и многоплановое значение, т.к. он является собственным элементом юридического основания уголовной ответственности - состава преступления. Посредством объекта раскрывается содержание характера и степени общественной опасности преступления, а, следовательно, и сущности самого деяния. Он тесно связан с предметом преступления, а также остальными элементами состава преступления. Исходя из объекта преступления, производится систематизация Особенной части Уголовного Кодекса. По объекту в первую очередь производится квалификация преступления, разграничиваются смежные составы и т.д.
Фактически с момента возникновения советского уголовного права доминантой теоретического положения о том, что необходимо понимать под объектом преступления, была идея общественных отношений, которым в результате совершенного преступления причиняется вред или имеется реальная угроза его причинения.
Н. Г. Иванов пишет: «Предложенное понимание ценности как социально - личностной философской категории дает возможность предложить оп-ределение объекта преступного посягательства, под которым понимается со-вокупность общественных отношений, поставленных под охрану уголовного закона в силу их особой ценности и нарушение которых способно причинить наиболее существенный вред общественным и личным интересам»1. И.Я. Козаченко подчеркивает: «Действительно, объектом уголовно - правовой охраны выступают общественные отношения, составляющие социальную ткань общественного бытия людей, их любого сообщества, в том числе и государства»2.
Вместе с тем, в литературе высказываются и другие мнения. Так А. В. Наумов выдвинул тезис о том, что в ряде случаев теория объекта преступления как общественного отношения «не срабатывает». Это относится к преступлениям против личности и в первую очередь к убийству. «Исходя из марксистского понимания сущности человека как «совокупности всех общественных отношений» в науке советского уголовного права принято было считать, что объектом убийства является жизнь человека не как таковая сама по себе, а именно в смысле совокупности общественных отношений. Очевидно, такое понимание жизни человека как объекта убийства явно принижало абсолютную ценность человека как биологического существа, жизни вообще как биологического явления. Человек из самостоятельной абсолютной ценности превратился в носителя общественных отношений. В связи с этим теория объекта преступления как общественных отношений не может быть признана общей универсальной теорией. Представляется возможным возвращение к теории объекта как правового блага, созданной еще в конце прошлого века в рамках классической и социологической школ уголовного права»1. Такую точку зрения поддерживают А. Э. Жалинский, Н. А. Краси ков, А.В. Пашковская и др.2
Г. П. Новоселов высказывает нетрадиционную точку зрения и утверждает, что объектом преступления является - «тот, против кого оно совершается, т.е. отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда»3.
Не ставя перед собой специальную задачу анализа проблемы объекта преступления, автор настоящего исследования придерживается мнения, что объектом преступления необходимо признать именно общественные отношения, складывающиеся между людьми и их организациями в процессе жизнедеятельности. Не могут быть объектами преступления ни сам человек, как носитель общественных отношений, ни правовая норма. Человек является одним из элементов общественного отношения - его субъектом, в связи с чем, причиняя ему ущерб, преступник одновременно причиняет ущерб и всему общественному отношению. В то же время, нарушая заповедь нормы, преступник ей ущерб не причиняет и причинить не может в принципе.
Круг общественных отношений, охраняемых уголовным законом, динамичен и носит исторически изменчивый характер. Не все общественные отношения охраняются уголовным законом, а только наиболее важные для данного общества на данном этапе его развития. Данное обстоятельство учитывается законодателем при криминализации отдельных деяний путем признания их общественно опасными либо наоборот, декриминализируя отдельные деяния, считавшиеся ранее общественно опасными.
Объектом преступлений против собственности Б. А. Куринов считал собственность как общественные отношения1, Т. Л. Сергеева - социальные отношения собственности2, А. И. Санталов - общественные отношения по поводу материальных ценностей3. Аналогичного мнения об объекте преступлений против собственности придерживались советские ученые более позднего поколения: Г. Н. Борзенков, В. А. Владимиров, Г. А. Кригер, Ю. И. Ляпунов, А. А. Пинаев, В. Г. Танасевич, П. С. Матышевский и др.4
Л. Д. Гаухман объектом преступлений против собственности признает именно общественные отношения собственности1, а не право собственности2 и не правоотношения собственности, так как они первичны и нарушаются преступлением в первую очередь, тогда как указанные право и правоотноше-ния вторичны и нарушаются как бы «попутно»3. Аналогичного мнения придерживается и Г. Н. Борзенков, признающий, что объектом преступления не может быть право ни в объективном, ни в субъективном смысле. Такая роль отводится только общественным отношениям4.
Объективные признаки присвоения и растраты
Присвоение и растрата чужого имущества, вверенного виновному, в соответствии с национальной уголовно-правовой доктриной традиционно признаются самостоятельными формами хищения, а, следовательно, отдельными составами преступлений против собственности, которые объединены законодателем в рамках статьи 160 УК РФ, в отличие от уголовного законодательства некоторых других стран1.
Уголовное законодательство 1960 года предусматривало фактически не две, а три формы хищения социалистического имущества: присвоение, растрата, и злоупотребление должностного лица своим служебным положением. Г. А. Матусовский, не признавая присвоение, растрату и злоупотребление должностного лица свои служебным положением отдельными формами хищений, считал их самостоятельными элементами внутри одной формы хищения2. В. В. Устименко, применительно к ст. 92 УК РСФСР, а также аналогичному составу - ст. 84 УК УССР, выделял только два самостоятельных состава хищения: а) присвоение и растрата; и б) злоупотребление должностного лица своим служебным положением1. В. Фельдблюм рассматривал только присвоение и растрату самостоятельными формами хищения, а злоупотребление должностного лица своим служебным положением - обстоятельством, характеризующим субъект этого преступления2. В действующем УК РФ присвоение или растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения являются квалифицированным составом преступления, предусмотренного в. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ. Аналогичного мнения придерживаются законодатели Азербайджана, Казахстана, Таджикистана.
В настоящее время в законодательстве ряда стран СНГ и Балтии в качестве отдельной формы хищения признается также злоупотребление должностного лица своим служебным положением и злоупотребление служебными полномочиями. Так, в ч. 1 ст. 141 УК Эстонии предусмотрена ответственность за присвоение либо растрату чужого имущества, вверенного виновному либо находящемуся в его ведении, а равно хищение чужого имущества должностным лицом путем злоупотребления своим служебным положением. В ст. 210 УК Республики Беларусь предусмотрена уголовная ответственность за завладение имуществом либо приобретение права на имущество, совершенные должностным лицом с использованием своих служебных полномочий при отсутствии признаков хищения путем присвоения или растраты (ст. 211 УК РБ). То есть законодатель Белоруссии выделяет завладение имуществом или получение права на имущество в качестве самостоятельной формы хищения.
По действующему уголовному законодательству Украины (ч. 1 ст. 191 УК) установлена ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному или находившегося в его ведении, а в ч. 2 указанной статьи - за присвоение, растрату или завладение чужим имуществом путем злоупотребления должностным лицом своим служебным положением. В данном случае квалифицированным составом этого преступления является совершение указанных уголовно наказуемых действий лицом, которому это имущество не вверено и не находится в его ведении.
Объект и предмет присвоения и растраты аналогичны уголовно-правовым категориям иных форм хищений (кража, мошенничество, грабеж). Так, непосредственным объектом присвоения и растраты чужого имущества является конкретная форма собственности физического или юридического лица, которому в результате совершенного деяния причиняется имущественный ущерб. Предмет присвоения и растраты - вещи материального мира, обладающая такими качествами, как ценность и стоимость, в том числе деньги, ценные бумаги и т.д. Имущество, ставшее предметом преступления, может быть движимым и недвижимым, делимым и неделимым, отдельной вещью или ее частью, это могут быть плоды и животные, не находящиеся в естественной среде обитания и т.д.1
И. А. Клепицкий считает, что недвижимое имущество может быть предметом мошенничества и вымогательства, уничтожения и повреждения имущества. Кража, грабеж и разбой в отношении недвижимости, по его мнению, невозможны. Случаи же присвоения или растраты недвижимого имущества в большинстве случаев рассматриваются не в качестве хищения, а злоупотребления полномочиями2. В целом поддерживая точку зрения автора, отметим, что в отдельных случаях все же можно похитить дом, самолет, водное судно и др. путем присвоения и растраты.
В законодательстве ряда стран прямо указывается на движимое имущество как предмет хищения путем присвоения либо растраты. Так, в соответствии с новым уголовным законодательством Грузии1, предметом присвоения или растраты может быть только движимое имущество (ст. 182). По действующему УК Польши предусмотрена ответственность за присвоение вверенной движимой вещи (ст. 284, 2)2. По уголовному законодательству Таджикистана предусмотрена специальная уголовная ответственность за хищение средств, выданных в качестве кредита (ст. 246 УК).
Несмотря на то, что предмет присвоения или растраты аналогичен предмету иных форм хищения, имеются определенные особенности, позволяющие дифференцировать эти формы хищения. Эти особенности заключается не в физических свойствах вещи, ставшей предметом преступления, а в особом правовом положении похищаемого имущества. Ю. И. Ляпунов пишет, что особенностью присвоения как самостоятельной формы хищения как раз и является особое правовое отношение субъекта к похищаемому им имуществу, которое не затрагивает экономической и юридической природы самого предмета посягательства, продолжающего оставаться в чужой собственности3.
По мнению диссертанта, содержанием присвоения и растраты как форм хищения, является особая юридическая природа предмета преступного посягательства, то есть имущества, которое вверено виновному именно на законном основании по доброй воле собственника или иного владельца.
Общим для указанных форм хищения, таким образом, является особое отношение субъекта общественно опасного деяния к похищаемому им чужому имуществу, которое находится в его правомерном владении или ведении (это может быть его служебное положение, договор и т.д.). На это обращали внимание В. А. Владимиров и Ю. И. Ляпунов1. Данное обстоятельство является решающим при принятии виновным, обладающим этим имуществом, волевого решения о способе хищения, в противном случае, он не сможет присвоить это имущество либо его растратить (а фактическое завладение имуществом может быть кражей, грабежом или мошенничеством).
Российский законодатель устанавливает уголовную ответственность за присвоение или растрату имущества, которое было вверено виновному. Аналогично предусматривалась ответственность и по УК РСФСР как до 1 июля 1994 г., так и после внесения в уголовное законодательство значительных изменений Законом от 1 июля 1994 г.
Особенности квалификации присвоения и растраты
Квалификация преступлений, как известно, является юридическим основанием для возникновения и реализации уголовной ответственности.
Под квалификацией преступлений А. А. Герцензон понимал установление соответствия данного конкретного деяния признакам того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом1. В. Н. Кудрявцев отмечает, что понятие «квалификация преступления» имеет два значения: 1) процесс установления признаков того или иного преступления в действиях лица; 2) результат этой деятельности судебных и прокурорских органов и официальное признание и закрепление в соответствующем юридическом акте (постановлении следователя или органа дознания, обвинительном заключении, судебном приговоре или определении) обнаруженного соответствия признаков совершенного деяния уголовно-правовой норме2.
Квалификация хищений чужого имущества, в том числе присвоения и растраты, имеет особенности, которые необходимо учитывать дознавателям, следователям, прокурорам и судьям при применении уголовного закона, чтобы избежать следственных и судебных ошибок. Ошибки квалификации уголовно наказуемых деяний в судебно-следственной практике, как правило, состоят в неправильном разграничении присвоения и растраты, как между собой, так и с другими формами хищений. Нередко должностные лица, применяющие уголовный закон, неправильно определяют момент окончания преступления, а также неверно квалифицируют преступные действия двух или более лиц, совершивших одно и то же преступное деяние.
Органы предварительного расследования и суды при решении вопроса о форме хищения нередко упускают из вида то обстоятельство, что похищаемое чужое имущество при совершении преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ, находится в правомерном владении виновного. Еще в начале 60-х годов XX века Пленум Верховного Суда СССР отмечал, что нередко суды необоснованно квалифицировали как присвоение или растрату действия таких лиц, которые хотя и имели доступ к похищаемому имуществу или использовали его в своей производственной деятельности, но не были наделены в отношении его никакими полномочиями по распоряжению, управлению и хранению и т.п., без чего нельзя признать, что это имущество находилось в правомерном владении виновных (было вверено им или находилось в ведении). Также возникали ошибки иного плана, когда хищение вверенного либо находившегося в ведении виновного имущество необоснованно квалифицировалось не как присвоение либо растрата, а как кража1.
Также следственные органы и суды иногда необоснованно вменяют хищение лицу, временно изъявшему вверенное ему имущество с намерением возвратить в будущем. В этом случае действия лица могут быть квалифицированы в зависимости от конкретной ситуации по ст. 165, 201, 285 УК РФ и др., либо в действиях лица вообще отсутствуют признаки уголовно наказуемого деяния.
Нередко действия лиц не связаны с хищением вверенного имущества, а могут усматриваться признаки дисциплинарного проступка, однако правоохранительные органы ошибочно их квалифицируют как присвоение или растрату. Так, М. судом первой инстанции была признана виновной в присвоений и растрате вверенного ей чужого имущества, а также злоупотреблении властью и служебным положением (ст. 147 и 170 УК РСФСР). Работая в 1996 году заведующей отделом народного образования администрации района, являясь должностным лицом и распоряжаясь денежными средствами отдела, по предварительному сговору с главным бухгалтером умышленно, в нарушение установленного порядка премирования и сверх утвержденной сметы расходов РОНО на 1996 год, не имея экономии по фонду оплаты, подписала приказы на выплату премии сотрудникам отдела на сумму 27 361 руб. (в том числе и себе - 914 руб.) и на ценные подарки для директоров школ на сумму 8 690 руб., а также приобрела для отдела различные материально-технические ценности на сумму 94 502 руб. (суммы приведены в неденоминированных рублях). Судебная коллегия по уголовным делам областного суда приговор оставила без изменений, а заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и прекращении уголовного дела за отсутствием в деянии М. состава преступления.
Президиум областного суда данный протест удовлетворил, указав, что в материалах дела нет данных о том, что она руководствовалась корыстными целями или иными личными побуждениями, существенный вред не был причинен ни государственным, ни общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан, денежные средства не были похищены, а М. нарушила финансовую дисциплину. В связи с изложенным, данные действия не содержат состава преступления, предусмотренного ст.ст. 170, 1471 УК РСФСР1.
Нередко возникает проблема квалификации преступных действия виновных, которые не завершены по причинам, от них не зависящим. «В Особенной части Уголовного кодекса, - отмечал Н. Д. Дурманов, - определяется ответственность именно за оконченные преступления и соответственно сформулированы составы преступлений» . Кроме этого, законодатель, как правило, описывает преступление, совершенное исполнителем2. Законодательное понятие оконченного преступления имеется в ст. 29 УК РФ, в соответствии с которой таковым признается преступление, если в совершенном лицом общественно опасном деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным кодексом. Тем не менее, уголовную ответственность влечет не только оконченное преступление и преступление, совершенное исполнителем, но и приготовление и покушение на преступление, а также соучастие в преступлении. В этом плане ст.ст. 30 и 33 УК РФ фактически дополняют нормы Общей части уголовного закона и в обязательном порядке указываются при квалификации содеянного виновным. При этом для точной квалификации должны быть указаны не только номера статей Общей части УК, регламентирующих неоконченную преступную деятельность и соучастие, но и их соответствующие части.
«При оконченном преступлении, - отмечает Л. Д. Гаухман, - завершается причинение вреда объекту преступления, то есть осуществляется нарушение общественных отношений, охраняемых уголовным законом от данного вида преступления; полностью выполняется объективная сторона состава преступления, признаки которой описаны в диспозиции статьи Особенной части УК РФ; в полной мере реализуется умысел на совершение соответствующего преступления»3. Вместе с тем рассматриваемые преступления могут быть окончены и на стадиях приготовления либо покушения, если они не завершены по причинам, не зависящим от воли виновного.
