Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общее понятие и признаки хищения в формах присвоения и растраты 11
1. Развитие законодательства о присвоении и растрате 11
2. Объект и предмет хищения в формах присвоения и растраты ... 35
3. Объективная сторона присвоения и растраты 67
4. Субъект присвоения и растраты 80
5. Субъективная сторона присвоения и растраты 90
Глава 2. Квалифицированные виды присвоения и растраты 98
1. Виды присвоения и растраты в зависимости от различной степени согласованности соучастников хищения 98
2. Присвоение или растрата, совершенная лицом с использованием своего служебного положения 113
3. Присвоение или растрата в значительном, крупном и особо крупном размере 126
4. Проблемы дифференциации ответственности за присвоение и растрату 138
Глава 3. Криминологическая характеристика и предупреждение присвоений и растрат 150
1. Уровень, структура, динамика и современные тенденции присвоений и растрат 150
2. Особенности личности расхитителя вверенного имущества 160
3. Предупреждение присвоений и растрат 175
Заключение 198
Список использованной литературы 203
Приложения
- Развитие законодательства о присвоении и растрате
- Объект и предмет хищения в формах присвоения и растраты
- Виды присвоения и растраты в зависимости от различной степени согласованности соучастников хищения
- Уровень, структура, динамика и современные тенденции присвоений и растрат
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Общепризнанные нормы и принципы международного права о защите интересов личности восприняты российским законодателем. Конституция РФ 1993 г. гарантировала единство экономического пространства, свободу экономической деятельности (ч. 1 ст. 8), равную уголовно-правовую защиту всех форм собственности (ч.2 ст. 8). Уголовно-правовая охрана отношений собственности конкретизирована в нормах главы 21 «Преступления против собственности» УК РФ 1996 г. Но в условиях цикличного экономического кризиса и снижения реального дохода населения рост посягательств на собственность сопутствовал развитию рыночных отношений и приватизации. Появились новые возможности манипуляции собственностью (путем злоупотреблений в ходе приватизации, использования компьютерных систем, Интернета и т.д.). Среди них значительную общественную опасность представляют присвоения и растраты, количественные и качественные изменения которых очевидны.
В России за 1990-2004 гг. количество присвоений и растрат возросло на 32,5%. Устойчивость тенденции подчеркивает специфику этих хищений. Они составляют 46,5% от посягательств экономической направленности, совершенных против собственности. Новые качественные характеристики связаны с изощренностью деструктивного поведения, мотивацией и личностными особенностями расхитителей. Общественная опасность таких хищений исключительно велика, так как расхитители выводят имущество из-под власти собственника, все чаще используя свое служебное положение, подрывая доверительные связи в отношениях собственности, нормальную деятельность государственного и муниципального аппарата управления. Их удельный вес в структуре коррупционных преступлений увеличился в 13 раз и составляет 58,4%.
Предупреждение присвоений и растрат до сих пор не адекватно их криминологическим характеристикам, что диктует необходимость научной разработки этой проблемы. Предупредительный потенциал уголовно-правовой нормы (ст. 160 УК РФ) используется недостаточно. В разделе VIII «Преступления в сфере экономики» она занимает одно из первых мест по числу ошибок в уголовно-правовой квалификации и индивидуализации ответственности. Причины усматривают в недостаточном профессионализме оперативных сотрудников, следователей и судей, их субъективизме. Но объяснение не может быть столь упрощенным. Проблемы в практике применения нормы о присвоении и растрате связаны с пробелами и нечеткостью законодательной регламентации, спорностью некоторых разъяснений высших судебных органов, противоречивостью научных рекомендаций, адресуемых практическим работникам. Эти положения определили выбор темы исследования, характер его целей и задач.
Степень научной разработанности проблемы. Уголовно-правовым и криминологическим вопросам борьбы с присвоениями и растратами посвящены работы следующих ученых: А.И. Бойцова, И.Н. Боковой, Г.Н. Борзен-кова, В.А. Владимирова, Б.В. Волженкина, Л.Д. Гаухмана, В.К. Дуюнова, В.В. Есипова, СВ. Изосимова, В.И. Каныгина, И.Н. Клепицкого, Н.И. Кор-жанского, СМ. Кочои, Г.А. Кригера, Л.Л. Кругликова, А.П. Кузнецова, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Ляпунова, В.П. Малкова, П.Н. Панченко, А.А. Пинаева, А.А. Пионтковского, А.П. Севрюкова, Ф.Р. Сундурова, М.В. Талана, В.Я. Та-ция, Э.С Тенчова, B.C. Устинова, Б.С Утевского, И.Я. Фойницкого, М.Д. Шаргородского, В.А. Якушина и др. Проведены специальные диссертационные исследования: А.А. Алексеева, А.В. Данилова, В.Н. Дерендяева, СА. Елисеева, И.Н. Клепицкого, СМ. Кочои, И.И. Рогова, И.О. Селиванова, С.А. Тропина, А.В. Хабарова, А.В. Шульги, А.А. Ярового. Но работы этих авторов либо выполнены в период действия прежнего Уголовного, кодекса, либо сориентированы на относительно самостоятельные аспекты проблемы. Комплексное уголовно-правовое и криминологическое исследование присвоений и растрат на основе УК РФ 1996 г., современных криминологиче ских тенденций, в том числе регионального характера, и правоприменения не проводилось.
Объектом диссертационного исследования являются социально-правовые закономерности охраны отношений собственности от присвоений и растрат, возможности их предупреждения.
Предметом исследования выступают: уголовно-правовые нормы, устанавливающие ответственность за присвоение, растрату и иные смежные преступления, сложившиеся теоретические представления, новейшие научно-практические изыскания, практика реализации ответственности, криминологическая характеристика, причины и условия, способствующие их совершению, возможности предупреждения.
Целью настоящего исследования является комплексная научная уголовно-правовая и криминологическая характеристика присвоений и растрат. Эта цель обусловила постановку следующих задач:
1) провести ретроспективный обзор российского законодательства об ответственности за присвоение и растрату;
2) дать уголовно-правовой анализ ответственности за присвоение и растрату в современных условиях, сравнить соответствующие нормы российского и зарубежного права, выявить их достоинства и недостатки;
3) рассмотреть спорные вопросы квалификации присвоений и растрат, критерии их отграничения от мошенничества и иных преступлений;
4) разработать предложения по совершенствованию нормы об ответственности за присвоение или растрату с целью улучшения практики расследования и судебного рассмотрения уголовных дел;
5) дать криминологическую характеристику современным присвоениям и растратам, установить тенденции, выявить детерминирующие факторы;
6) исследовать особенности личности расхитителя, определить направления и меры по предупреждению присвоений и растрат.
Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составляет общенаучный диалектический метод познания явлений социальной реальности в их постоянном изменении, развитии, тесной взаимосвязи и взаимозависимости, а также частно-научные методы: исторический, формально-логический, статистический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический и другие.
Нормативную базу исследования составили: Конституция РФ, действующее уголовное, гражданское, трудовое, административное законодательство РФ и нормативные акты иных отраслей права.
Теоретической основой исследования являются достижения отечественной и зарубежной научной мысли в области уголовного права и криминологии: труды Г.Н. Борзенкова, Ф.Г. Бурчака, В.А. Владимирова, P.P. Галиак-барова, Л.Д. Гаухмана, П.С. Дагеля, В.В. Есипова, А.А. Жижиленко, Б.В. Здравомыслова, И.И. Карпеца, А.Н. Красикова, Л.Л. Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева, Ю.И. Ляпунова, Л.К. Малахова, В.П. Малкова, А.С. Михлина, А.В. Наумова, Б.С. Никифорова, П.Н. Панчен-ко, СВ. Познышева, Э. Сазерленда, Б. Свенсона, Н.С. Таганцева, Э.С. Тенчо-ва, А.Н. Трайнина, B.C. Устинова, И.Я. Фойницкого, И.В. Шмарова и других ученых. Задействованы труды в области гражданского права, криминалистики, истории, психологии, экономики, лингвистики.
Эмпирическую основу исследования составили: 1) материалы 600 уголовных дел о присвоениях и растратах, рассмотренных судами Ивановской области за 1996 - 2004 гг.; 2) опубликованная практика Верховных Судов России и СССР по делам указанных категорий с 1980 по 2004 гг.; 3) статистические и аналитические материалы ГИЦ МВД РФ, УВД Ивановской, Владимирской, Костромской, Ярославской, Тверской областей.
Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту. Научная новизна исследования определяется тем, что автором на основе УК РФ 1996 г. дается комплексный уголовно-правовой анализ и криминоло гическая характеристика присвоения и растраты на общероссийском и региональном уровнях. Исследуется их экономико-отраслевая структура, проводится социально-демографическая, социально-ролевая и нравственно-психологическая характеристика личности расхитителей. При этом получены следующие результаты:
1) проведен анализ становления и развития ответственности за присвоение и растрату при ретроспективном обзоре российского законодательства;
2) критически оценены отдельные новеллы, регулирующие ответственность за присвоение, растрату и другие преступления;
3) обоснована необходимость и определены направления совершенствования уголовно-правовой нормы о присвоении или растрате;
4) исследованы российские и региональные криминологические тенденции, практика выявления и предупреждения присвоений и растрат;
5) предпринята попытка исследовать структуру присвоений и растрат по признакам, характеризующим личность расхитителей и механизм их деструктивного поведения;
6) предложена методика прогнозирования пораженности социально- экономических отношений присвоениями и растратами с целью их оперативного выявления и предупреждения.
В соответствии с вышеизложенным на защиту выносятся следующие положения:
1. Отношения собственности всегда занимали одно из важнейших мест в системе объектов правовой охраны. В результате особого значения, придаваемого древнерусским правом гражданским нормам, Соборное уложение 1649 г. существенно расширило уголовно-правовую охрану отношений собственности, обеспечив становление уголовно-охранительных отношений в интересах лиц, доверивших кому-либо свое имущество.
2. Непосредственным объектом присвоения и растраты являются урегулированные нормами трудового и гражданского законодательства отноше ния собственности, возникающие между собственниками имущества и лицами, уполномоченными в силу закона или договорных обязательств владеть, пользоваться или распоряжаться этим имуществом в интересах собственников. Дополнительным объектом выступают интересы законной предпринимательской деятельности коммерческих организаций и частных предпринимателей либо нормальная деятельность государственного или муниципального аппарата управления, которым виновный наносит вред, используя при совершении хищения свое служебное положение.
3. Предварительный сговор о присвоении и растрате предполагает наличие группы лиц из двух и более соучастников, из числа которых объективную сторону хищения совместно исполняют не менее двух специальных субъектов.
4. Организованный характер группы расхитителей означает, что ее участники объединились в устойчивую группу для совместного совершения одного либо нескольких хищений чужого имущества, вверенного хотя бы одному из соучастников. Признак соисполнительства объективной стороны присвоения или растраты не менее чем двумя соучастниками для организованной группы не обязателен.
5. Высокому уровню образованности далеко не всегда соответствует высокая нравственность личности. Проведенное исследование позволило выявить криминологическую закономерность: чем выше образование и социальный статус расхитителей, тем изощреннее хищения. Обладая незначительным удельным весом в официальной уголовной статистике, они наиболее опасны.
6. В целях конкретизации специального субъекта предлагаем часть первую статьи 160 УК РФ изложить в следующей редакции: «1. Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному или находящегося в его организационно-распорядительном либо административно-хозяйственном ведении, - наказывается ...».
7. Норма о хищении предметов, имеющих особую ценность, требует дальнейшей дифференциации ответственности с учетом: а) способа взаимодействия и степени согласованности лиц, совместно участвующих в хищении, б) совершения продолжаемого хищения, в) использования виновным своего служебного положения. Предлагаем новую редакцию статьи 164 УК, предусматривающую соответствующие квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки.
8. В целях дифференциации ответственности лиц, виновных в совершении нескольких преступлений, предлагаются новые редакции статей 16, 17, 63, 68 и 69 Общей части УК РФ. Проводится классификация множественности преступлений по трем формам: повторность, совокупность и рецидив преступлений, первые две из которых не связаны с предшествующим осуждением виновного; исключается при рецидиве преступлений возможность назначения наказания ниже низшего предела санкции соответствующей статьи УК.
9. В целях дальнейшей дифференциации ответственности за корыстные преступления и назначения справедливого наказания предлагаем в Общей части УК РФ: а) восстановить конфискацию имущества как вид дополнительного наказания за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений; б) сохранить в качестве альтернативы возможность использования такой меры дополнительного наказания, как ііїтраф (ч. 2 ст. 46 УК РФ); в) решение вопроса о назначении виновному дополнительного наказания в виде штрафа или конфискации имущества предоставить суду, выносящему приговор.
10. Учитывая, что практика не может квалифицировать присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного имущества по норме о присвоении и растрате, а декриминализация таких деяний представляется преждевременной, предлагаем дополнить УК РФ статьей 1661 «Присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества».
Научная и практическая значимость результатов исследования состоит в том, что теоретические положения, выводы и сформулированные в диссертации практические рекомендации могут быть использованы:
- в законотворческой деятельности по совершенствованию действующего законодательства в области уголовно-правовой охраны отношений собственности от присвоений и растрат;
- в деятельности государственных и негосударственных органов, предприятий, организаций и отдельных граждан при реализации комплекса мер по устранению факторов, детерминирующих присвоения и растраты;
- в учебном процессе образовательных учреждений юридического профиля при преподавании курса уголовного права, криминологии и специального курса «Уголовно-правовая охрана собственности».
Апробация результатов исследования и внедрение их в практику. Результаты проведенного исследования, выводы, положения и рекомендации прошли апробацию в 6 научных и практических публикациях по теме исследования, в выступлениях на научных семинарах и конференциях (научно-практических семинарах ИвГУ; заседании «круглого стола» по вопросам уголовного права и процесса «Ответственность за экономические преступления»; ежегодных научных конференциях ИвГУ 1996-2004 гг.). Результаты исследований в виде рекомендаций по вопросам квалификации и методики расследования присвоений и растрат рассмотрены на научно-практических семинарах оперативных сотрудников УБЭП и следователей УВД Ивановской области, внедрены в практику и успешно применяются при выявлении и документировании хищений в формах присвоения и растраты.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (12 параграфов), заключения, списка использованной литературы и приложений.
Развитие законодательства о присвоении и растрате
Права собственника защищали законодатели всех времен и народов, упорядочивая экономические отношения путем их юридизации, угрозой уголовной ответственности удерживая людей от деструктивного поведения. Право собственности как универсальная юридическая конструкция, закрепляющая принадлежность материальных благ конкретной личности, детально разработано в римском праве и полностью признано в континентальной системе гражданского права1. Иногда оно сокрыто, существует в грубых формах, но тем не менее, как подметил еще Д.И. Мейер, всегда и везде существует: «Даже такие гражданские общества, которые не слишком дорожат правами своих членов, все-таки провозглашают реприкос-новенность права собственности. Это происходит оттого, что господство человека над вещью необходимо для удовлетворения его потребностей, а желание удовлетворять им до того свойственно человеку, что он в высшей степени дорожит служащими к тому средствами»2. С мнением Д.И. Мейера можно согласиться, так как даже в древнейшем памятнике индийского судопроизводства - законах Ману - уже ярко выражена общественно-охранительная и консолидирующая роль наказания за нарушение права собственности: «Именно боязнь наказания позволяет всем ... созданиям наслаждаться тем, что им принадлежит, и оно же мешает им уйти от своих обязанностей» .
На Руси ответственность за имущественные посягательства связана с карательной деятельностью государства, имевшего развитую систему права, именуемого «закон русский», уже в X веке. Это подтверждают летописи и русско-византийские договоры 907, 911, 945, 971 гг., в которых различали кражу, грабеж и разбой 4. Эволюция древнерусского права VIII-IX вв., связанная с развитием государственности, нашла свое отражение в возникновении древнейших кодексов: Закона русского начала X в., Устава земленого конца X в. и важнейшего памятника древнерусского права - Русской Правды. В Правде краткой редакции, ставшей результатом деятельности древнерусских князей по систематизации права, специалисты выделяют древнейшую часть - Правду Ярослава Мудрого, или Древнейшую Правду (ст. ст. 1-18), и Правду Ярославичей (ст.ст. 19-41). Уже Древнейшая Правда определяла порядок изъятия собственником своей вещи у недобросовестного (ст. 13) и добросовестного владельца (ст. 14). Правда Ярославичей, принятая князьями Изяславом, Святославом и Всеволодом вместе с боярами, еще существеннее изменила нормы уголовного права в интересах феодальных земельных собственников. В ней учитывались кражи, совершенные несколькими преступ- , никами, и наказанию подвергался каждый из соучастников (ст.ст. 31,41).
Пространная Правда являлась сводом уже развитого феодального права и содержала нормы уголовного и гражданского права и процесса. Она основана на тексте Краткой Правды, а также Уставе Владимира Мономаха и других киевских князей конца XI-XII вв. В отличие от Краткой Правды, в ней усиливается охрана частной собственности на средства производства и предметы потребления. Наряду с кражей имущества, не охраняемого специально, например, скота на поле (ст. 42), повышенная ответственность предусматривалась за кражу из закрытого помещения - скота из хлева, продуктов сельского хозяйства и ремесла из клети (ст. 41), в том числе снопов или зерна (ст. 43). Предусматривала раздел, посвященный обязательственному праву. Спор по договору займа решался с помощью послухов (ст. 47), которые считались свидетелями заключения договора. Длительное невозвращение долга рассматривалось как преступление. Поощряла развитие купеческого товарищества на вере, торговли вскладчину, наделяя купца особыми правами на получение и выдачу в долг денег на торговые операции: при отказе в их возврате купец мог не предоставлять свидетелей, а давал показание, подкрепленное клятвой (ст. 47). Предусматривалось положения о договоре поклажи. Допускалось оставление клади на хранение без свидетелей. При обвинении в утайке части оставленного товара хранителю для оправдания достаточно было принести присягу, поскольку договор был безвозмездным и рассматривался как дружеская услуга (ст. 49). Регламентировался договор займа с процентами, который заключался в присутствии свидетелей (ст. 50).
После распада Киевского государства законодательство выступает преимущественно в форме уставов тех или иных великих и удельных князей по отдельным вопросам и мельчает в меру дробления самого государства. Но две феодальные республики, возникшие на развалинах Киевского государства — Новгородская и Псковская - создали крупнейшие законы: Новгородскую судную грамоту, дошедшую до нас не полностью, и Псковскую судную грамоту, которая сохранилась целиком и поражает богатством содержания и развитостью для своего времени правовых институтов и целых отраслей права. Система договоров (купли-продажи, займа, хранения, личного найма), довольно детально регламентирующая вопросы собственности уже в Русской Правде, в Псковской судной грамоте получила еще большее развитие, так как гражданским нормам в древнерусском праве придавалось особое значение. Из грамот наместничьего управления примечательны Двинская 1397 г. и Белозерская 1488 г. уставные грамоты, содержавшие помимо вопросов местного управления и суда нормы материального, гражданского и уголовного права. Это отличает памятники древнерусского права от аналогичных законов Западной Европы, бывших в основном уголовными и процессуальными.
Объект и предмет хищения в формах присвоения и растраты
В уголовно-правовой доктрине концепция «объект - общественные отношения» не потеряла своей актуальности. В соответствии с широко используемым в настоящее время четырехчленным делением объектов общественно опасных посягательств по вертикали, родовым объектом преступлений, предусмотренных в разделе VIII Особенной части, является «совокупность общественных отношений, обеспечивающих основанное на законе развитие и функционирование рыночной экономики в Российской Федерации»1.
Норма о присвоении и растрате помещена законодателем в главу 21 УК РФ, объединившую посягательства на единый видовой объект - отношения собственности . Но вопрос о собственности как объекте хищения в уголовно-правовой доктрине был и остается предметом острой дискуссии.
Специалисты рассматривают собственность и как имущество , и как право собственности , и как имущественный интерес5, и как экономическую категорию6, и как единство экономической и правовой категории7, либо отвергают собственность как объект преступления.
А.А. Пионтковскии, придерживаясь концепции охраняемых уголовным законом общественных отношений, непосредственным объектом посягательств на собственность считал материальное выражение общественных отношений собственности9. Но отождествление непосредственного объекта хищения с конкретными предметами внешнего мира (имуществом) справедливо критиковалось в уголовно-правовой теории, так как игнорировало общественную природу и социальную опасность посягательства10. Конкретизируя социально-разрушительную сущность хищений, А.И. Бойцов отметил, что «совершая хищение, виновный вступает во взаимодействие не с вещью, а с ее собственником и нарушает не отношение последнего к вещи, а существующие между людьми отношения собственности, покоящиеся на различении своего и чужого»11.
Сторонники иной точки зрения исходят из правового оформления социальных связей и рассматривают правопорядок как объект преступного посягательства, а в качестве объекта хищений выделяют субъективное право собственности12. В.П. Шкредов, придерживаясь правовой концепции собственности, считает право собственности «исходной» категорией13. Но еще в конце XIX века Н.С. Таганцев отмечал, что право в субъективном смысле -отвлеченное понятие, как и норма, а потому само по себе не «может быть непосредственным объектом преступного посягательства, пока оно не найдет выражения в конкретно существующем благе или интересе»14. Позднее А.А. Пионтковскии уточнял, что посягательство на правоотношения по поводу имущества "всегда связано с посягательством на те общественные отношения, которые были его содержанием"15. Хищение, подрывая правопорядок, наносит ущерб не праву, а общественным отношениям собственности, которые невозможно ограничить лишь юридическим выражением.
Другой подход к определению объекта хищения связан с постсоциалистическим развитием теории классической и социологической школ уголовного права конца XIX века. Под объектом посягательства понимается правовое благо, интерес, ценность - все то, что способно удовлетворить имеющиеся потребности как объективное явление, которым противопоставляют мотив, иные побуждения субъективного значения. Н.С. Таганцев отмечал: «Обращая интерес жизни в правовое благо, право не только признает бытие этого интереса, не только дает ему охрану и защиту, но и видоизменяет его в объеме, форме, иногда даже в содержании, сглаживая его частный, индивидуальный характер и придавая ему социальное, общественное значение»16. С принятием УК РФ 1996 г. А. В. Наумов, Э. С. Тенчов, некоторые иные специалисты не без оснований усомнились в универсальности теории объекта преступления как общественного отношения и характеризуют объект преступления как общественно значимый интерес, взятый под охрану уголовного закона и терпящий вред от преступного посягательства17.
Исходя из теории правового блага, Е. Фесенко к элементам ценностей как объекта преступлений относит потерпевших, их интересы и права, социальные связи, предметы (материализованные блага) и нематериализованные блага, принадлежащие потерпевшим18. Г.П. Новоселов считает, что объектом преступления всегда являются люди, а материальные и нематериальные ценности, по поводу которых складываются отношения между людьми, - это предмет преступного посягательства19. С такой концепцией объекта вряд ли можно согласиться. Прав А. И. Бойцов, отмечая, что она «низвергает преступление на уровень конфликта частного значения», вопреки исторически ело-жившемуся публичному началу уголовно-правовой охраны .
Понимание собственности как экономической категории21 сложилось на основе положений марксизма и трудов в области политической экономии, исходя из которых, собственность рассматривалась как основное социально-экономическое отношение общества, охватывающее «целостную систему отношений присвоения материальных благ в сферах производства, распределения и потребления»22. По мнению Е.А. Суханова, понимание собственности как экономической категории неоднозначно: под собственностью можно понимать и часть (ядро) производственных отношений, их статику, выражающую состояние присвоенности условий производства, и наряду с этим - их волевую сторону, т. е. конкретные имущественные отношения принадлежно-сти материальных благ определенным лицам . А.В. Хабаров к содержанию собственности как экономической категории относит «фактические общественные отношения владения, пользования и распоряжения материальными благами, присвоенными и принадлежащими собственнику».
Виды присвоения и растраты в зависимости от различной степени согласованности соучастников хищения
Расхититель не всегда что-либо присваивает или растрачивает единолично. Разную степень согласованности соучастников законодатель учел в двух разновидностях присвоений и растрат, выделив в первом случае хищения, совершенные группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 160), а во-втором - организованной группой (ч. 4 ст. 160).
Предусмотрев предварительный сговор группы лиц как обстоятельство, квалифицирующее хищение (ч. 2 ст. 160 УК РФ), законодатель учел, что под группой таких лиц, согласно ч. 2 ст. 35 УК РФ, понимается наличие двух и более специальных субъектов, заранее договорившихся между собой что-либо совместно присвоить или растратить. Н. Ю. Клименко справедливо отмечает, что предварительный характер сговора между расхитителями «выражается во временном показателе: договоренность предшествует началу действий, образующих объективную сторону преступления»1. При этом, с нашей точки зрения, совместное участие предполагает совокупные усилия двух и более лиц, обладающих всеми обязательными признаками субъекта присвоения или растраты: как общими (возраст и вменяемость), так и специальными (материальная ответственность, служебное положение).
Но в уголовно-правовой доктрине существуют разные точки зрения по этому вопросу. Одни специалисты придерживаются мнения, что в «группе лиц по предварительному сговору» возможно и соисполнительство, и соуча-стие с распределением ролей . С точки зрения иных криминологов, эта форма соучастия возможна только в виде соисполнительства .
По мнению Б. В. Волженкина, если часть из совокупных- действий, образующих объективную сторону хищения, «может совершить любой субъект, то, действуя в группе по предварительному сговору со специальным субъектом, он становится соисполнителем»4. В. С. Комиссаров критикует данную позицию, отмечая, что ч. 4 ст. 34 УК РФ является универсальной и, следовательно, лицо, не обладающее признаком специального субъекта соответствующего преступления, никогда не может считаться соисполнителем, даже если оно действует по сговору со специальным субъектом5.
В судебно-следственной практике вопрос об ответственности соучастников решают по-разному. Например, действия лица, которому имущество не вверено под охрану, принимавшего непосредственное участие в похищении данного имущества с лицом, в ведении которого оно находится, рассматриваются как соисполнительство6. В теории уголовного права этой же позиции придерживается С. Аветисян, полагая, что наличие дополнительного признака специального субъекта присвоения и растраты «не обусловлено особенностями специальных отношений, охраняемых уголовным законом», и «посягательства на эти интересы не связаны с нарушением каких-либо специальных правил поведения, установленных специальными законодательными актами». Если в составе преступления только субъект специальный, то соисполнителем такого преступления, по мнению автора, могут быть и общие субъекты, принимавшие непосредственное участие в выполнении его объективной стороны7.
С такой позицией вряд ли можно согласиться, так как, по-нашему мнению, именно объединение усилий специальных субъектов повышает общественную опасность присвоения и растраты до уровня, закрепленного в виде квалифицирующего обстоятельства. Именно такое соисполнительство 3. А. Незнамова правильно определяет как совершение объективной стороны хищения "специальными субъектами: лицами, которым имущество вверено на законных основаниях" , но при этом круг субъектов не конкретизирует. Мы считаем, что соисполнительство в составе присвоения или растраты предполагает либо материальную ответственность (на основании договора или документально оформленного разового поручения), либо наличие организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий, которые реализуются субъектом через материально ответственных лиц.
Если среди лиц, предварительно договорившихся о хищении, не все обладают специальными признаками субъекта присвоения или растраты, то, по нашему мнению, возможны два варианта квалификации соучастия.
Первый из них связан с обстоятельствами, когда лишь один из исполнителей наделен полномочиями в отношении предмета посягательства. До 1 января 1997 года совместное исполнение объективной стороны хищения лицами, среди которых не все обладали признаками специального субъекта, квалифицировалось как соисполнительство9. По новому Уголовному кодексу лицо, не являющееся субъектом преступления, но участвовавшее в совершении его объективной стороны, несет уголовную ответственность в качестве организатора, подстрекателя или пособника (ст. 34 УК РФ). Иная точка зрения лишена законодательной основы. Это пример, когда тесно взаимосвязанные формы и виды соучастия неразрывны: "простое" соучастие (соисполни-тельство) сочетается со "сложным" (соучастием с разделением ролей), при котором наряду с исполнителем в совершении хищения участвуют организатор, подстрекатель или пособник. Таким образом, субъект присвоения или растраты, совершая хищение вверенного имущества без использования своего служебного положения, но в соучастии с предварительно договорившимися лицами, среди которых нет специальных субъектов, при отсутствии иных квалифицирующих признаков несет ответственность по ч. 1 ст. 160 УК. Иные соучастники, согласно исполняемой роли, подлежат ответственности по ч. 1 ст. 160 УК со ссылкой на соответствующие части ст. 33 УК.
Во втором случае специальными субъектами являются двое и более соучастников, которые и составляют группу лиц, предварительно договорившихся о хищении вверенного имущества, а остальные специальными признаками субъекта не обладают, но принимают непосредственное участие в исполнении объективной стороны хищения. Это тот вариант, когда деяние субъектов присвоения и растраты (при отсутствии иных признаков) квалифицируется по ч. 2 ст. 160 УК, а остальных соучастников - по ч. 2 ст. 160 УК со ссылкой на ст. 33 УК.
Уровень, структура, динамика и современные тенденции присвоений и растрат
В условиях общей криминальной активности, сопровождающей социально-экономические изменения в России с конца 80-х гг. XX века, присвоения и растраты, возрастая по количеству, изменяясь качественно, стали яркой составляющей современной российской экономической преступности, характерной особенностью «смены веков и среза тысячелетий». Увеличение их интенсивности подтверждают данные официальной уголовной статистики, приведенные нами в таблице № 1.
За 1990 - 2004 гг. количество зарегистрированных присвоений и растрат возросло на 32,5% (с 44359 до 58773). В структуре российской преступности 1990 г. их удельный вес составлял 2,4%. Всю первую треть периода исследования этот показатель уменьшался и снизился до 1,3% к 1995 г. Затем вновь стал возрастать и в 2004 г. составил 2%. При этом, как видно из диаграммы № 1, приведенной в приложениях, в 1990 г. уровень присвоений и растрат составлял 52,8 хищения на 100 000 населения в возрасте 16 лет и старше. К 2004 г. он увеличился в 1,2 раза, достигнув 65,4 - максимального значения за весь период исследования. Изменения удельного веса присвоений и растрат в структуре российской преступности мы приводим на диаграммах № 2 и № 3 в приложениях.
Несомненный интерес представляют и изменения структуры преступлений, совершенных в России против собственности. Среди этих посягательств в 1990 г. присвоения и растраты составляли 4%. К 1994 г. их удельный вес снизился вдвое (до 2,1%) , а в общем массиве преступлений уменьшился в 1,7 раза (с 2,4 до 1,4). С нашей точки зрения, отмеченная динамика вызвана общей криминальной активностью: более чем вдвое увеличился удельный вес мошенничества (с 1,8% до 4,1%), значительно возрос удельный вес грабежей (с 7,4% до 8,9%), разбоев (с 1,5% до 2,3%), по-прежнему доминировали кражи (81,5% и 78,8%). Правоохранительные органы оказались не готовы к бурному росту корыстной преступности, поэтому не могли обеспечить выявление таких высоколатентных хищений, как присвоения и растраты. Но в 1995-1996 гг. их интенсивность значительно увеличилась. По сравнению с 1994 г., темпы прироста присвоений и растрат в 1996 г. составили 10,5% (с 35632 до 39389).
В 1995 г. в структуре российских экономических преступлений, следствие по которым обязательно, удельный вес присвоений и растрат достиг
25,4%. Мошенничество составляло 17,4%. Но в 2000 г. показатели этих криминологически близких друг другу хищений стали более соизмеримы между собой: присвоения и растраты составили 19,9%, а мошенничество - 18,4%4.
Отмеченную динамику вряд ли можно связывать с позитивными криминологическими изменениями, напротив, увеличился коэффициент пора-женности населения присвоениями и растратами. Если на 100 000 россиян в возрасте старше 16 лет в 1995 г. приходилось 43,4 присвоений и растрат, то в 2001 г. этот уровень поднялся на 16,9% и соответствовал уже 60,8.
За 1995-2001 гг. количество присвоений и растрат возросло на 48,5%. Присвоения и растраты составили 43,7% в структуре преступлений экономической направленности, совершенных в России в 1997 г. против собственности. За следующие три года их удельный вес несколько уменьшился (до 41,3% в 1998 г., до 39,7% в 1999 г.) и соответствовал в 2000 г. 39,4%.
Причиной таких изменений было введение в действие УК 1996 г. Правоохранительные органы еще не имели практического опыта по документированию новых составов преступлений (гл. 22 и гл. 23 УК) и в 1997 г. сосредоточились на выявлении присвоений и растрат. В 1998-2000 гг. в условиях устоявшейся поисковой работы и правоприменительной практики возможности по документированию преступлений в сфере экономики изменились. По данным ГОИУ МВД РФ, в структуре посягательств против собственности, зарегистрированных в 2000 г., присвоения и растраты в Центральном федеральном округе составили 35,2%, в Северо-Западном - 30,9%, в Южном - 39,6%, в Приволжском - 40,4%, в Уральском - 42,7%, в Сибирском - 41,1%, в Дальневосточном - 42,4%5.
За 1990-2001 гг. в России количество присвоений и растрат на 19,3% увеличилось. В структуре общей преступности в 2001 г. они составили 1,8%.
В 2002 г. число зарегистрированных присвоений и растрат снизилось, по сравнению с 2001 г., на 9,4%. Но удельный вес в структуре российской преступности достиг 1,9%. В структуре экономических преступлений, совершенных в ЦФО в 2001 г. против собственности, следствие по которым обязательно, 36,2% составили присвоения и растраты. В России этот показатель был еще выше и достиг 41,9%. В 2002 г. он увеличился до 44,3%, превысив удельный вес мошенничества (40,3%) и кражи (14,9%).
За 2003 г. темп прироста присвоений и растрат в России составил +2,2%, удельный вес в структуре преступности соответствовал 1,8%6, а уровень поднялся до 54,9 хищений на 100 000 населения в возрасте старше 16 лет. В структуре преступлений экономической направленности, следствие по которым обязательно, удельный вес присвоений и растрат достиг 22%. На долю мошенничества пришлось 23,3%. Из общего массива зарегистрированных в 2003 г. экономических преступлений 50,2% посягательств были направлены против собственности, из которых 43,7% составили присвоения и растраты, 48,4% - мошенничество7.
В 2004 г. темпы прироста присвоений и растрат составили уже +19,9%, а коэффициент пораженности россиян достиг максимального за 1990-2004 гг. уровня: 65,4 хищений на 100 000 населения в возрасте старше 16 лет.
