Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Социально-правовые предпосылки установления уголовной ответственности за преступления против собственности, совершаемые с применением психического насилия
1. Понятие, признаки и виды психического насилия 15
2. Развитие норм отечественного законодательства о применении психического насилия при совершении преступлений против собственности 31
3. Нормы зарубежного законодательства об ответственности за применение психического насилия при совершении имущественных преступлений 51
ГЛАВА 2. Уголовно-правовая характеристика преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия
1. Объективные признаки преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия 65
2. Субъективные признаки преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия 81
3. Проблемы квалификации преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия 93
ГЛАВА 3. Вопросы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за преступления против собственности, совершаемые с применением психического насилия, и практики его применения
1. Совершенствование норм уголовного законодательства Российской Федерации о преступлениях против собственности, совершаемых с применением психического насилия 109
2. Совершенствование практики применения законодательства об ответственности за имущественные преступления, совершаемые с применением психического насилия 123
Заключение 134
Список использованных источников
- Развитие норм отечественного законодательства о применении психического насилия при совершении преступлений против собственности
- Нормы зарубежного законодательства об ответственности за применение психического насилия при совершении имущественных преступлений
- Субъективные признаки преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия
- Совершенствование практики применения законодательства об ответственности за имущественные преступления, совершаемые с применением психического насилия
Развитие норм отечественного законодательства о применении психического насилия при совершении преступлений против собственности
Наиболее распространенной формой психического насилия выступает угроза. Понятие «угроза» широко используется при конструировании квалифицирующих признаков, а также отдельных норм. Данный факт побуждает большинство исследователей права склоняться к версии об угрозе как о единственно возможном проявлении психического насилия. Более того, значительная часть опрошенных в ходе настоящего исследования сотрудников следствия, дознания, уголовного розыска и службы участковых уполномоченных (23,4%), а также судей (56,1%) понимает под психическим насилием именно угрозу. Позволим себе не согласиться с этой точкой зрения. Поскольку, исходя из трактовки насилия как любого воздействия на организм (как физического, так и интеллектуального), мы вправе отнести к психическому насилию любой вид интеллектуального воздействия, будь то приемы, блокирующие волю и сознание потерпевшего (например, гипноз), или различного рода угрозы. В данном случае интересен вопрос о соотношении психического насилия и угрозы. Существует ряд мнений по обозначенному вопросу. Одни ученые считают угрозу единственно возможной формой психического насилия . Другие определяют психическое насилие через угрозу применения физического насилия . Третьи полагают, что психическое насилие включает в себя не только угрозу, но и обман, а равно состояния, образующиеся в результате психофизического и психотехнического воздействия — состояния управляемого (гипнотического) и замещенного (зомбированного) сознания . Четвертые относят к содержанию психического насилия оскорбление, издевательство, травлю и др.
Если обратиться к источникам дореволюционного периода, трактующим угрозу с различных позиций, то можно обнаружить, что угроза подразделялась на два вида — неминуемую и обыкновенную. Неминуемая угроза сопровождала преступные действия при разбое и предполагала состояние, неминуемо переходящее, по мнению потерпевшего, в убийство или в физическое насилие. Обыкновенная угроза использовалась при вымогательстве . Говоря современным языком, вышеназванные виды угрозы могут быть определены как угроза применения физического насилия и угроза распространения порочащих сведений.
Угроза, согласно толковому словарю русского языка, означает запугивание, обещание причинить неприятность кому-нибудь . Несмотря на наличие общепринятого определения, различные ученые-правоведы предлагают собственное понимание данной категории. Одни считают, что угроза — это своего рода принуждение ; другие — что запугивание ; третьи — что все же это вид психического воздействия . Необходимо отметить, что смысловые значения, приписываемые учеными угрозе, в своей основе совпадают и тяготеют к психическому воздействию.
Если вникнуть в суть слова «угроза», в механизм ее использования и результат действия, то станет очевидно, что сущность угрозы представляется в воздействии на психическую деятельность потерпевшего путем сообщения ему сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных (вредных) для него или близких ему лиц действий, в возбуждении в нем чувства страха и в принуждении его к какой-либо деятельности или бездействию. Угроза, несомненно, причиняет психические страдания человеку, а у людей особо впечатлительных вследствие угрозы могут возникнуть и различного рода психические расстройства. Интересны в этом плане исследования О. В. Старкова. По его мнению, применение психического насилия всегда вызывает изменения в организме, пусть даже и незначительные. Этот вывод был получен им в результате многочисленных медицинских исследований, в результате которых было установлено, что существует прямая взаимосвязь между соматическими (телесными) и психоневрологическими болезнями . Таким образом, угроза — это вид психического насилия. И, если речь идет о том, что преступление, например разбой, совершается с угрозой применения физического насилия, можно сказать, что преступление совершено с применением психического насилия.
Особый интерес представляет обман, на первый взгляд, имеющий мало общего с насилием. По результатам опроса следователей, дознавателей, оперуполномоченных и участковых уполномоченных полиции 12,1% респондентов относят обман к психическому насилию, при этом около 40,0% опрошенных считают мошенничество преступлением, которое может быть совершено путем применения психического насилия, подтверждая тем самым насильственную природу обмана. Еще более показательны результаты опроса судей. Как к психическому насилию к обману относятся 27,6% опрошенных, считают мошенничество насильственным преступлением 48,3% (прил. 1). Обман представляет собой сообщение заведомо ложных сведений или умолчание об истинных фактах . Он провоцирует потерпевшего на совершение таких действий, которые он не совершил бы, имея свободный выбор. В некоторых случаях, возможность самостоятельно принимать решение и вовсе утрачивается потерпевшим в результате активных убеждений со стороны преступника. При обмане злоумышленник воздействует на психику потерпевшего. Обман представляет опасность, поскольку нарушает права человека, ставит под угрозу его жизнь, здоровье, а также имущество. Воздействие в процессе обмана осуществляется интеллектуальным способом (путем сообщения ложных сведений или умолчания об истинных).
Преступный обман — всегда умышленное действие. Об этом необходимо помнить, поскольку человек может обманывать, будучи уверенным, что говорит правду. Также это действие противоправное, поскольку ответственность за его применение установлена в отдельных нормах УК РФ, в частности в ст. 159. Обман осуществляется помимо воли потерпевшего и ставит последнего в узкие рамки при выборе порядка действий. По формальным признакам обман соответствует психическому насилию. Но следует отметить, что не любой обман является преступным и может быть отнесен к психическому насилию. Преступным считается тот обман, который используется для посягательства на наиболее важные общественные отношения и влечет общественно значимые последствия, а также лишь в том случае, если ответственность за его использование установлена в уголовном законе.
Нормы зарубежного законодательства об ответственности за применение психического насилия при совершении имущественных преступлений
Сказанное позволяет сделать вывод, что разбой, совершаемый с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, не мог быть совершен с применением психического насилия. Такая позиция представляется ошибочной исходя из понятия и признаков психического насилия, рассмотренных в предыдущем параграфе. Мы допускаем справедливость позиции авторов УК РСФСР 1926 г. с тем условием, что под насилием необходимо понимать как насилие физическое, так и психическое. В начале 20-х гг. XX в. предпринимались попытки создания и применения норм уголовного закона, устанавливавших ответственность за применение физического или психического насилия (ст. ст. 169 (2), 184 (2) УК РСФСР 1922 г.). Но разделение насилия на виды не было воспринято практикой и считалось искусственной научной абстракцией. Тем не менее идея разделения насилия на физическое и психическое впоследствии использовалась для толкования поня-тия «насилие», закрепленного в УК РСФСР 1926 г.
Особое место в истории развития уголовной ответственности за имущественные преступления отведено указам Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» и от 5 мая 1961 г.«Об усилении борьбы с хищениями государственного и общественного имущества». Первый Указ представлял собой попытку объединения существующих на тот момент в Уголовном кодексе норм об ответственности за преступления против собственности в две основные статьи — об ответственности за кражу и за разбой. Второй Указ предусматривал такие формы хищений, как кража, присвоение, растрата или иное хищение имущества. В данном Указе, как и в предыдущем, отсутствовало понятие грабежа. Открытое ненасильственное завладение имуществом было отнесено законодателем к краже, а хищение, соединенное с насилием, — к разбою. Указы 1947 г. на практике оказались несостоятельными. В первые годы действия указов граждане массово осуждались за совершение краж и разбоев. Только по Указу «Об усилении охраны личной собственности граждан» в период с июня 1947 г. по январь 1951 г. было осуждено 394,241 тыс. человек . И уже в 1953 г. в исправительно-трудовых ла-герях, тюрьмах и колониях находилось 2 526 402 заключенных . Причина заключается в длительных сроках лишения свободы, предусмотренных указами. Данное обстоятельство и стало одной из причин отмены этих законодательных актов.
Также не выдержало испытания временем и практикой выделение разбоя как единственного вида насильственного хищения и исключение грабежа. Как отмечают исследователи, система преступлений против собственности была усложнена, были стерты границы между некоторыми составами преступлений, наказание стало гораздо более жестким, что повлекло осложнение ситуации в сфере исполнения наказаний . Произошла унификация состава данного преступления, что привело к возникновению трудностей в судебной практике и произволу в судебных решениях, постанавливавших неоправданно суровые приговоры . Однако следует отметить, что, докладывая в 1948 г. о состоянии уголовной преступности, министр внутренних дел С. Н. Круглов оперировал только термином «ограбление». Согласно приведенным им данным в течение 1947 г. имели место убийства в целях ограбления (2827), вооруженные ограбления (2462), невооруженные ограбления (20 046)5.
В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. законодатель, оперируя термином «принуждение», не предлагал его легального определения. С. А. Елисеев пишет, что в 1960-е гг. возросло количество уличных преступлений, в частности грабежей и разбоев, причем большинство из этих деяний было совершено с применением психического насилия к потерпевшим . Кроме грабежа и разбоя, где предусматривался такой вид психического насилия, как угроза, УК РСФСР 1960 г. содержал и отдельные составы преступлений, где психическое насилие стало основным, если не единственно возможным, средством достижения преступной цели. Например, выделялись такие составы, как вымогательство государственного или общественного имущества (ст. 95), вымогательство (ст. 148), принуждение к даче показаний (ст. 179), понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183), угроза или насилие в отношении должностного лица или общественного работника (ст. 193), угроза убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества (ст. 207), угроза начальнику (ст. 241). УК РСФСР 1960 г. не устанавливал шантаж как способ преступления и особо выделял лишь угрозу как вид психического насилия .
Уголовный кодекс РФ 1996 г. не привнес ничего нового относительно психического насилия. Насилие по-прежнему большинством авторов, да и самим законодателем понимается как физическое воздействие, к психическому же насилию по логике законодателя относятся лишь угрозы, по крайней мере угроза — наиболее распространенный способ психического насилия. Пункт «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ среди обстоятельств, отягчающих наказание называет физическое и психическое принуждение. Кроме того, ст. 40 УК РФ указывает на физическое или психическое принуждение в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, а в некоторых статьях
Субъективные признаки преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия
Интересен вопрос об истязании родных и близких потерпевшего на его глазах в целях воздействия на его психику и завладения его имуществом. В отношении потерпевшего такое насилие, разумеется, будет психическим. Подобного рода издевательства могут причинять потерпевшему душевные страдания, возможно, даже провоцировать расстройства психики. Что касается тех людей, в отношении которых непосредственно применяется физическое насилие для воздействия на «основного» потерпевшего, они также будут потерпевшими, но только от причинения вреда здоровью. Тем не менее основной умысел преступника был направлен на завладение имуществом потерпевшего, соответственно, применение физического насилия к близким ему людям охватывалось этим умыслом. В данном случае преступник ожидает и желает наступления последствий в виде душевных страданий обладателя имущества, на хищение которого направлен основной умысел, а также физических и (или) психических страданий близких лиц потерпевшего, посредством которых оказывается воздействие на психику последнего. Такое деяние должно квалифицироваться по соответствующей статье УК РФ, предусматривающей ответственность за какое-либо преступление против собственности, совершенное с применением насилия в отношении двух и более лиц.
Но при такой квалификации снова возникают вопросы, главный из которых— отсутствие в главе 21 УК РФ статей с квалифицирующим признаком «в отношении двух и более лиц». Этот вопрос порождает следующий — умысел виновного был направлен на завладение имуществом, принадлежащим лишь одному из потерпевших, остальные же, скорее, выступали орудием совершения преступления. Поэтому причинение вреда жизни или здоровью этих людей уместнее будет квалифицировать по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за причинение вреда здоровью (ст. ст. 111, 112 или ст. 115 УК РФ), и вменять в вину злоумышленнику два состава.
Что касается ситуации, когда в целях воздействия на психику потерпевшего преступник применяет физическое насилие к животному, дорогому для потерпевшего, данное деяние также следует квалифицировать по совокупности соответствующей статьи, закрепляющей ответственность за имущественное преступление, совершенное с применением насилия, и по ст. 245 УК РФ «Жестокое обращение с животными».
Таким образом, физическое и психическое насилие следует разграничивать даже в случаях, когда и первое и второе совершаются одним действием. В данном случае решающую роль играет субъективная сторона (в частности, направление умысла виновного). Определение характера насилия и его цели будет существенным образом влиять на квалификацию преступления.
Помимо рассмотренной проблемы, важное значение имеет изучение насильственной природы обмана. Законодатель в целом не поддерживает указанной позиции, из чего следует, что такие преступления, как мошенничество и уничтожение или повреждение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, считаются ненасильственными, что также вызывает сомнения ввиду природы обмана. Так, злоумышленник из корыстных побуждений обманывает потерпевшего относительно качественных характеристик принадлежащего последнему имущества (например, убеждает потерпевшего, что указанный предмет неблагоприятно влияет на здоровье), в связи с чем такое имущество необходимо уничтожить, что потерпевший и делает. Полагаем, что обман должен учитываться при квалификации как насильственное воздействие, вследствие чего должны наступить соответствующие правовые последствия для злоумышленника.
Принадлежность оскорбления к тому или иному виду насилия порождает некоторые вопросы. Так, оскорбление словом не вызывает сомнений относительно своей категории. Но, кроме вербального способа, оскорбление может быть выражено и в действии. Представим ситуацию, когда злоумышленник в целях психического воздействия на потерпевшего оскорбляет его, публично срывая с него одежду или схватив его за руку и продемонстрировав повреждения кожи или иные недостатки, свидетельствующие о наличии у потерпевшего заболевания, которое последний желал бы сохранить в тайне. Указанные действия злоумышленника имеют физическую природу (срывание одежды, хватание за руку), поэтому их уместнее было бы отнести к физическому насилию, несмотря на характер последствий.
Современный УК РФ такое насилие называет «не опасным для жизни или здоровья». Тем не менее в данном случае преступный умысел был направлен вовсе не на причинение физического вреда потерпевшему, а на дестабилизацию его психического состояния. Наступление последствий физического характера в результате таких действий не исключено, поскольку каждый человек обладает индивидуальными психическими качествами и каждому присущ собственный уровень психической устойчивости. В этом случае имеет место «смешанный» вид насилия, или психическое насилие будет носить опосредованный характер. Квалифицируя преступление, совершенное вышеописанным способом, где умысел был направлен на завладение имуществом потерпевшего, нужно учитывать все нюансы, особенно субъективную сторону. Представляется верным квалифицировать подобные деяния по соответствующей статье УК РФ, предусматривающей ответственность за конкретное имущественное преступление, совершенное с применением физического и психического насилия.
Таким образом, при квалификации преступлений против собственности, совершенных с применением психического насилия, возникают сложности, которые не могут быть преодолены без принятия надлежащих мер. Во-первых, по некоторым вопросам необходимы разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, чтобы исключить множественность подходов к пониманию того или иного термина или формулировки в законе. Во-вторых, требуется индивидуальный подход к квалификации каждого преступления со стороны следователей и дознавателей, а не упрощенная квалификация, где чаще всего применяется принцип объективного вменения, что грубо противоречит принципу законности. И, наконец, в-третьих, необходимо внесение изменений в законодательство в целях устранения существующих пробелов и исключения норм, вносящих путаницу в закон.
Совершенствование практики применения законодательства об ответственности за имущественные преступления, совершаемые с применением психического насилия
Зарубежное законодательство характеризуется тенденцией к выделению видов психического насилия и указанию их в качестве способов преступлений, в том числе и имущественных. При описании каждого вида прослеживается стремление законодателя к его конкретизации, дроблению на подвиды и установлению ответственности за каждый из них. Рационально обратить внимание отечественного законодателя на подобный подход именно в части выделения психического насилия в отдельный состав. В ряде зарубежных уголовных кодексов (Сан-Марино, Аргентины, Израиля) особо выделен криминальный гипноз как вид психического насилия, возможный способ совершения преступлений (в том числе и против собственности), способ доведения до беспомощного состояния. Важным шагом к регулированию криминального гипноза является уже то, что термины «гипноз», «гипнотическое внушение» закреплены в указанных кодексах. Зарубежный опыт позволяет рекомендовать законодателю обратить внимание на возможность отражения в законе такого способа совершения преступления, как гипноз (по примеру УК Аргентины). Следует отметить, что в некоторых государствах при определении степени тяжести хищения не используется такой критерий, как степень интенсивности применяемого к потерпевшему насилия (например, в Норвегии, в Англии), что свидетельствует об искусственном разделении насилия на опасное и не опасное для жизни или здоровья в российском законодательстве и приводит к мысли о необходимости устранения этого деления.
Ключевой проблемой современного уголовного закона России является отсутствие норм о регулировании уголовной ответственности за применение психического насилия в общем смысле. В законе отсутствует понятие психического на 137 силия, что провоцирует его неоднозначное и расхожее толкование правоприменителем. На основе анализа мнений ученых-правоведов, а также в результате исследования сущности явления выработано определение данного понятия. Психическое насилие представляет собой умышленное противоправное общественно опасное воздействие на психику человека, осуществляемое помимо либо вопреки его воле, а также использование эффекта от ранее совершенного в отношении потерпевшего насильственного посягательства. Оно характеризуется такими признаками, как: противоправность, общественная опасность, умышленное воздействие, интеллектуальный способ воздействия, причинение психического вреда (душевных страданий или расстройства психики) потерпевшему. Видами психического насилия являются угроза, управляемое воздействие на психику, издевательство (как путем физического воздействия, так и путем воздействия на психику) на глазах у потерпевшего над близкими ему людьми или жестокое обращение с животными, связанное с их мучениями.
Препятствием к восполнению пробелов в законе и оптимизации практической деятельности выступает скептическое отношение законодателя и правоприменителя к психическому насилию как к средству совершения преступлений против собственности, несмотря на то что факты подтверждают возможность использования такого средства.
Негативным моментом является также несогласованность уголовного права с другими отраслями права, что порождает многочисленные вопросы, в том числе и по поводу предмета преступлений против собственности, и отражается в ошибках квалификации деяний. Поскольку видовым объектом имущественных преступлений может быть не только собственность, но и отношения по владению имуществом, основной непосредственный объект преступлений против собственности следует определить как конкретное общественное отношение, возникающее по поводу распределения и перераспределения материальных благ. Дополнительным непосредственным объектом преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия, будут право на жизнь, право на здоровье и свободу человека. Предметом преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия, можно назвать имущество (в гражданско-правовом понимании термина), выгоды имущественного характера и поведение человека, воздействие на который необходимо для достижения основной цели — завладения имуществом или получения выгоды.
Объективная сторона преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия, выражается в получении имущественной выгоды или причинении имущественного ущерба при помощи любого вида психического насилия (обман в активной форме, управляемое воздействие на психику, угроза, издевательство на глазах у потерпевшего над его родными и близкими, а также путем жестокого обращения с животными), что подтверждается практическими примерами, причем деяние может быть выражено как в форме действия, так и в форме бездействия.
Субъект преступлений против собственности, совершаемых с применением психического насилия, не обладая специфическими характеристиками, все же имеет особенность — специальные познания в области гипнологии и навыки гипнотического внушения. Разумеется, это относится к преступлениям, совершаемым с применением гипноза. Поскольку число таких преступлений не столь распространено и сведений о подобного рода субъекте недостаточно, а говорить о его выделении в самостоятельный квалифицирующий признак преждевременно, он находит отражение в таком квалифицирующем признаке, как использование лицом своего служебного положения, что обусловливает включение данного признака в норму об ответственности за применение психического насилия.
Субъективная сторона рассматриваемых преступлений характеризуется прямым умыслом на завладение имуществом или причинение имущественного ущерба, а также на причинение вреда жизни или здоровью потерпевшего, нарушение его свободы.
