Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: исторический аспект проблемы 20
1. Положения о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в российском законодательстве досоветского периода 23
2. Развитие идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в законодательстве советского периода 48
ГЛАВА II. Объект и предмет преступлений против собственности как важнейшие средства дифференциации уголовной ответственности: история и современность ...67
1. Объект и предмет преступлений против собственности: исторический аспект 69
2.Учение об объекте преступлений против собственности в отечественной уголовно-правовой доктрине современного периода 87
3.Предмет преступлений против собственности как средство
дифференциации уголовной ответственности 111
ГЛАВА III. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности посредством объективных и субъективных признаков преступления ... 149
1 . Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности 149
2.Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности в зависимости от способа причинения вреда. Уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации 159
2.1.Хищение, его формы и виды 162
2.2.Иные корыстные преступления против собственности, не содержащие признаков хищения 208
2.3.Некорыстные преступления против собственности 218
3.Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности посредством признаков субъективной стороны и субъекта преступления 230
3.1 .Субъективная сторона преступлений против собственности 230
3.2.Субъект преступлений против собственности 256
Глава IV. Квалифицирующие и привилегирующие признаки как средство дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности 265
Глава V. Уголовные наказания за преступления против собственности как средство дифференциации уголовной ответственности: проблемы теории и практики 368
1. Сущность, цели и виды наказания по российскому уголовному праву 368
2.Уголовные наказания за преступления против собственности 409
Заключение 442
Библиографический список 459
- Положения о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в российском законодательстве досоветского периода
- Объект и предмет преступлений против собственности: исторический аспект
- Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности
- Сущность, цели и виды наказания по российскому уголовному праву
Введение к работе
Российское государство, признав человека, его права (в том числе право собственности) и свободы высшей ценностью, призвано обеспечить надежную их уголовно-правовую охрану. Естественно-правовая доктрина происхождения прав и свобод человека позволяет вести речь о защите не только прав потерпевших от преступлений, но и лиц, совершивших эти преступления, о необходимости максимальной дифференциации их уголовной ответственности.
Дифференциация уголовной ответственности — одно из важнейших направлений российской уголовной политики современного периода. В Основах государственной политики борьбы с преступностью в России подчеркивается, что строгость уголовной репрессии необходимо сочетать с оправданным либерализмом1. Достижению определенного равновесия между ними способствует дифференциация уголовной ответственности. Однако в действующем российском уголовном законодательстве наблюдается крен в сторону излишне суровых уголовно-правовых санкций, а возможности дифференциации уголовной ответственности зачастую сведены к минимуму.
Российскими учеными разработана общая концепция дифференциации уголовной ответственности. Большой вклад в ее развитие внесли Н.А. Беляев, Б.В. Волженкин, И.М. Гальперин, П.С. Дагель, Г.А. Злобин, Л.Л. Кругликов, Н.Ф. Кузнецова, Т.А. Лесниевски-Костарева, Э.Ф. Побегайло, A.M. Яковлев и др.
В настоящее время особую актуальность приобретают вопросы дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений. Это пласт науки, который еще предстоит глубоко исследовать.
Своей задачей мы определили исследование законотворческих, теоретических и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Причин тому много. Главная из них заключается в том, что вопрос о собственности - основной вопрос движения общества. По мысли Гегеля, «лишь в собственности лицо выступает как разум»1.
Для современной России данное суждение не только не утратило своей актуальности, но и приобрело особые звучание и значимость, поскольку утверждение рыночных отношений сопровождается процессом борьбы за объекты права собственности, за сферы влияния, а материальное благосостояние во многом определяет и положение личности в обществе.
Охрана собственности от преступных посягательств — одна из задач уголовного закона (в ст. 2 УК РФ она по праву занимает второе место2), а пресечение корыстной противоправной деятельности олигархов, вытеснение криминально-теневой экономики - важнейшие приоритеты современной российской правовой политики3.
Однако в решении вышеназванной задачи не все благополучно. Состояние дел усугубляется тем, что интересы криминальной среды устремились в сферу экономики, где возникли и продолжают сохраняться огромные возможности для противоправного обогащения, безнаказанного паразитирования на трудностях и издержках экономических реформ. Скоротечная либерализация экономической деятельности, передача государственной и общественной собственности в частные руки нередко по необоснованно заниженной стоимости, при отсутствии надежного механизма контроля и защиты от преступных посягательств, создали благоприятные условия для внедрения в экономику откровенно криминальных элементов, бесконтрольного распоряжения национальными богатствами со стороны коррумпированного чиновничества. Сегодня крайне важно обеспечить разумное дистанцирование государственного и частного секторов экономики, исключить возможность перекачки с корыстной целью государственных средств в частнопредпринимательские структуры, дать правовую оценку результатов приватизации объектов, имеющих стратегическое значение для интересов экономической безопасности страны1.
Поэтому не случайно в настоящее время ведется активная деятельность по разработке законодательства о национализации. Комитет Государственной Думы по собственности внес на рассмотрение проект Федерального закона «Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, в собственность Российской Федерации (национализации)» . В соответствии с п. 1 ст. 4 проекта решение о национализации может быть принято исключительно в отношении предприятия как имущественного комплекса, продукция (товары или услуги) которого имеет стратегическое значение для обеспечения обороны и национальной безопасности Российской Федерации.
Таким образом, процесс передела собственности не закончен. Он будет продолжаться, следовательно, и борьба за собственность будет более жесткая, чем в начале экономической реформы. Поэтому для охраны законных прав собственников и обеспечения процесса национализации необходима надежная правовая база.
Корыстные преступления — своеобразное «зеркало» состояния и динамики всей преступности России. Доминирующие позиции в ее структуре занимают корыстные деяния против собственности, в частности кражи. Данная тенденция сохраняется на протяжении многих лет. Происходит смена поколений, эпох, в обществе проводятся социально-экономические и политические преобразования, а кражи по-прежнему не уступают своего лидерства. Оно отмечалось не только на рубеже десятилетий, веков, но и тысячелетий. Преступления против собственности (и именно кражи) по численности стояли на первом месте в 1909-1913 гг., в 80-е и 90-е гг. XX века1.
Неподготовленность многих граждан к активному включению в систему рыночных отношений стимулировало их криминальное поведение.
С конца 90-х гг. наблюдался постоянный рост общего количества совершенных в России преступлений. Более половины из них приходилось на кражи, грабежи, разбои, мошенничества, присвоения и растраты. В 1999 г. тенденция роста зарегистрированных преступлений сохранилась: по сравнению с 1998 г. их число возросло на 16,3% и составило 3 млн 1,5 тис. Столь существенный рост произошел преимущественно за сче увеличения корыстных и корыстно-насильственных преступлений. Количество краж составило 1 млн 414 тыс. ( увеличилось на 23,7 %) .
В 2000 г. ситуация несколько изменилась: число зарегистрированных преступлений сократилось, они составили 2 млн 952 тыс. (на 1,6% меньше по сравнению с 1999 годом). Данная тенденция прослеживалась и в корыстной преступности, причем ее темпы снижения превысили темпы снижения общей преступности. Так, количество краж сократилось на 7,3% и составило ІмлнЗЮтьіс. (44,4% от общего числа преступлений)1. Однако в структуре общей преступности России корыстные преступления по-прежнему доминировали.
В 2001 г. вновь наблюдался рост зарегистрированной преступности. По сведениям Информационно-аналитического управления Следственного комитета при МВД РФ, в январе - декабре 2001г. было зафиксировано 2 млн 968,3 тыс. преступлений (на 0,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года). Почти половину всех преступлений (42,9%) составили кражи - 1 млн 273,2тыс, 148,8 тыс. - грабежи, 44,8 тыс. - разбои. Две трети краж (65,2%), каждый пятый грабеж (17,8%) и каждое третье разбойное нападение (31,2%) были сопряжены с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище2.
В 2002г. отмечено снижение количества зарегистрированных преступлений. По данным Главного информационного центра МВД России, их насчитывалось 2 млн 526,3 тыс. (на 14,9% меньше по сравнению с 2001 годом). Однако первенство корыстных преступлений в структуре преступности России остается незыблемым. Вновь почти половину всех преступлений (45,2%) составили кражи - 926,8 тыс., грабежи - 167,3 тыс. и разбои — 47,1 тыс., причем на фоне сокращения общего массива преступлений число грабежей увеличилось на 12,4%, разбоев - на 5,0% .
По заключению экспертов, фиксируемое в отдельные годы некоторое снижение регистрируемой преступности не отражает реальной картины и не свидетельствует об ослаблении криминальной напряженности. По научно достоверным данным, например, зарегистрированные и латентные части краж в зависимости от способов и предмета посягательств характеризуются следующим соотношением: 1: 115; 1: 97; 1: 29 и т. д.1
Отмеченная закономерность прослеживается и в конкретных регионах страны. Так, по сведениям Информационного центра УВД Саратовской области, в 1999 г. на ее территории было зарегистрировано 45 556 преступлений, из них 22 480 краж (5 332 - квартирные), 1 717 грабежей и 516 разбоев. В 2000 г. аналогичные показатели были равны 46 355, 22 723 (5 412), 1 577 и 466 преступлениям. В 2001г. общее количество зарегистрированных преступлений по сравнению с 2000 г. снизилось на 2% и составило 45 423 преступления. Число зарегистрированных краж сократилось на 5,5%, их абсолютный показатель равен 21 477. По грабежам, напротив, отмечен рост. Их количество составило 1 649 преступлений (на 4,6 % больше по сравнению с 2000 г.). Данная тенденция, но в еще более выраженной форме (прирост составил 29 %) характерна для разбоев (зарегистрировано 601 преступление).
Приведенные данные показывают, что в структуре корыстной преступности все большее место занимают преступления, отличающиеся своей дерзостью, агрессивностью.
На рост корыстной преступности серьезнейшим образом повлиял финансовый кризис 1998 г. Его последствия будут ощущаться еще длительное время. К 2005 г. прирост корыстно-насильственных преступлений в России прогнозируется в пределах 41%2.
«Живучесть» преступлений против собственности, наряду с другими факторами, обусловлена и тем, что населению свойственна традиция пренебрежения чужим правом собственности, а члены воровского мира в известном смысле вообще отвергают право собственности как социальный институт. Обыденное сознание не воспринимает труд как источник благополучия. Нежелание уважать право чужой собственности, проявляющееся в совершении преступления, влечет за собой причинение серьезного ущерба отдельным личностям, их коллективам, обществу в целом и государству. По данным независимых экспертов, в 2001 г. от преступлений пострадало более 38 млн россиян. Зафиксирован рост криминальной угрозы и в отношении имущества граждан. Так, в 1998 г. установленная сумма материального ущерба составила почти 19 млрд рублей, а в 2001 г. аналогичный показатель вырос более чем в три раза (примерно 60 млрд рублей1). Кроме того, именно воровство как единственное средство существования дает лицу право на вхождение в сообщество авторитетов уголовной среды. Воры-рецидивисты, будучи носителями криминальной субкультуры, хранят «заповеди», обеспечивающие привилегии авторитетам преступного мира, защищенность их «кланов» от постороннего вмешательства, а также активно распространяют свои обычаи, нравы, психологию, тем самым криминализируя население и воспитывая новое поколение преступников. А в настоящее время субкультурный авторитет поддерживается даже не столько приверженностью уголовным традициям и обычаям, сколько размерами его «теневого капитала»2. Наряду с дифференциацией уголовной ответственности усиление государственно-правовой защиты всех форм правомерно приобретенной собственности - одно из важнейших направлений российской уголовной политики на современном этапе. Подтверждением тому служит Федеральный закон от 27 сентября 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», положения которого очень важно осмыслить. Вместе с тем не все объекты права собственности имеют адекватную уголовно-правовую защиту, сохраняется и пробельность уголовно-правовой регламентации.
Поэтому для охраны законных прав собственников и обеспечения процесса национализации необходима надежная правовая база.
Важно констатировать и то, что решению проблемы корыстной преступности не способствуют нестабильность законодательства и уголовной политики. Принятие в 2001г. Кодекса РФ об административных правонарушениях повлекло за собой начало этапа декриминализации широкого круга деяний, посягающих на собственность. Это было обусловлено тем, что максимальный размер административно наказуемого мелкого хищения был поднят от одного до пяти минимальных размеров оплаты труда. Однако процесс декриминализации был прерван Федеральным законом от 27 сентября 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Вновь хищение признается мелким (административно наказуемым), если стоимость похищенного имущества не превышает одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством Российской Федерации. Это свидетельствует о возврате к прошлому, к законодательству, существовавшему до 2001 г. Пятикратный минимальный размер оплаты труда теперь уже служит не критерием разграничения уголовно и административно наказуемых хищений, а ориентиром признания причиненного гражданину ущерба значительным. Принятие поспешных законов свидетельствует о нестабильности уголовного законодательства и уголовной политики в сфере борьбы с преступлениями против собственности. Правильное направление пытаются определить методом проб и ошибок. Однако и прежнее, и действующее законодательство не ведет к тенденции снижения роста преступлений против собственности. Попытка снизить уровень корыстной преступности искусственным путем, через декриминализацию широкого круга деяний, не получила поддержки со стороны работников правоохранительных органов. По результатам социологического опроса судей и прокуроров Саратова, данный шаг законодателя привел к ослаблению защищенности прав собственников и новому витку корыстных посягательств на собственность.
Проводимые эксперименты подтверждают гипотезу о том, что ни одно законодательство - ни строгое, ни либеральное - не в состоянии остановить рост корыстной преступности. Только тогда, когда законодательство будет учитывать социальные реалии, можно надеяться на изменение корыстной преступности в сторону ее снижения. Для этого важно, помимо решения общеизвестных социальных проблем (нищеты и безработицы, в частности), создать условия для обеспечения исполнения имущественных наказаний, а также отказаться от правоприменительной, а затем законодательной практики лишения свободы за преступления против собственности небольшой тяжести.
Проблеме борьбы с преступлениями против собственности посвящены работы таких ученых, как А.Г. Безверхов, А.И. Бойцов, Г.Н. Борзенков, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевский, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, В.В. Векленко, P.P. Галиакбаров, И.М. Гальперин, Л.Д. Гаухман, М.А. Гельфер, С.А. Елисеев, А.Э. Жалинский, А.А. Жижиленко, А.Н. Игнатов, Г.А. Кригер, Г.Л. Кригер, А.Н. Крушевский, СМ. Кочои, В.Н. Литовченко, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Ляпунов, В.П. Малков, В.В. Мальцев, З.А. Незнамова, А.А. Пинаев, А.И. Рарог, Б.Т. Разгильдиев, СИ. Сирота, Н.С Таганцев, Э.С Тенчов, И.С Тишкевич, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевский, B.C. Устинов, И.Я. Фойницкий, В.И. Холостов, В.М. Хомич и др. Между тем не все аспекты изучены достаточно полно.
Преступность — явление динамичное, поэтому требуется систематическое совершенствование уголовного законодательства и профилактических мер. В связи с этим познание преступлений против собственности, охватывающее ряд вопросов уголовно-правового, уголовно-исполнительного и криминологического характера, представляется своевременным. Объективно необходимо комплексно, на монографическом уровне исследовать проблему дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определить и раскрыть ее критерии (с точки зрения истории и современности), выявить особенности дифференциации
ответственности за посягательства на собственность на уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм.
Квалификация преступлений — одна из предпосылок дифференциации уголовной ответственности и назначения справедливого уголовного наказания. Это определило процесс нашего познания и решения проблем квалификации преступлений против собственности во взаимосвязи с проблемой наказаний за них. Квалифицирующие и привилегирующие признаки - важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности. Поэтому их важно рассмотреть и под таким углом зрения. С позиции нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» значимо показать особенности квалифицирующих признаков.
С точки зрения углубления дифференцированного подхода к уголовной ответственности за преступления против собственности необходимо пересмотреть и диспозиции, и санкции уголовно-правовых норм.
Работоспособность уголовно-правовых норм определяет не только структура состава преступления, но и особенности построения санкций, в которых находит воплощение уголовное наказание. Эффективность уголовного наказания во многом зависит от его социальной обусловленности и научной обоснованности. В своем послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президент В.В. Путин подчеркивает, что сегодня «крайне важна гуманизация уголовного законодательства и системы наказаний»1. С учетом данного положения целесообразно усовершенствовать уголовно-правовые санкции за преступления против собственности. Типовые уголовные наказания - важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности. Изменение уголовно-правовых санкций за преступления против собственности также должно быть ориентировано на дифференциацию уголовной ответственности.
Все изложенное свидетельствует об актуальности темы исследования.
Объект диссертационного исследования составляют отношения, возникающие в процессе совершения преступлений против собственности и решения проблемы дифференциации уголовной ответственности за данные преступления.
Предметом исследования являются различные понятия и категории, связанные с преступлениями против собственности и дифференциацией ответственности за них, ее основания и средства; тенденции развития идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве, уголовно-правовой теории и судебно-следственной практике по делам о преступлениях против собственности.
Главная цель диссертационного исследования состоит в изучении феномена дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определении и изучении ее критериев и средств. Для ее достижения сформулированы цели научного и прикладного характера. Научная цель заключается в разработке теории дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, прикладная - в формулировании предложений по применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и совершенствованию уголовного законодательства.
Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:
— выявить истоки возникновения в русском законодательстве идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;
проследить этапы развития явления дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;
- определить основание и средства дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в различные исторические эпохи; показать их эволюцию, процесс совершенствования и преемственность;
- выяснить особенности системы преступлений против собственности в разные периоды существования российского законодательства;
- проследить своеобразие возникновения и этапы развития учения об объекте преступлений против собственности;
- критически осмыслить имеющиеся в теории уголовного права концепции об объекте преступлений против собственности; изложить и обосновать авторскую трактовку объекта преступлений вообще и против собственности, в частности;
- исследовать объект и предмет преступлений против собственности в роли важнейших предпосылок и средств дифференциации уголовной ответственности;
- дать уголовно-правовую характеристику объективных и субъективных признаков преступлений против собственности с позиции выполняемой ими функции средства дифференциации уголовной ответственности;
- разработать систему и классификацию квалифицирующих и привилегирующих признаков, выступающих мощнейшим средством дифференциации уголовной ответственности; определить пути их совершенствования;
- изучить правоприменительную практику квалификации преступлений против собственности с целью выявления типичных ошибок и разработки рекомендаций по их устранению;
- показать значимость классификации преступлений против собственности как предпосылки дифференциации уголовной ответственности;
- исследовать типовые наказания за преступления против собственности и определить их роль в решении проблемы дифференциации уголовной ответственности;
- дать анализ нереализованных законодателем возможностей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;
- определить пути и формы дальнейшей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;
- разработать предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности.
Нормативную базу исследования составляют Конституция Российской Федерации (1993 г.), международно-правовые акты, нормы действующего уголовного закона - УК РФ 1996 г., законодательных актов Древней Руси (Краткая и Пространная редакции Русской Правды, Краткая и Пространная редакции Устава князя Ярослава о церковных судах, Новгородская Судная грамота «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики», Псковская Судная грамота), периода образования и укрепления Русского централизованного государства (Судебники 1497 г. и 1550 г.), Акты Земских соборов (Соборное уложение 1649 г.), законодательных актов России XVIII и XIX вв. (Воинский устав Петра I (1716 г.), Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Уголовное уложение Российской Империи 1903 г.), нормы уголовно-правовых актов советского периода (Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922 и 1926 гг., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и Республик 1991 г. и др.), а также уголовное законодательство зарубежных государств (Азербайджанской Республики, Республики Беларусь, Республики Болгария, Голландии, Испании, Китайской народной Республики, Республики Казахстан, Латвийской Республики, Республик Польша, Таджикистан и Узбекистан, Украины, ФРГ, Швеции, Эстонской Республики и Японии).
Использованы также Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации, Гражданский кодекс Российской Федерации, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Земельный кодекс Российской Федерации и другое российское законодательство смежных отраслей права.
Теоретической базой диссертации являются труды отечественных правоведов дореволюционного периода - А.А. Жижиленко, П.Д. Калмыкова, А.Ф. Кистяковского, А.Н. Круглевского, СВ. Познышева, Н.Д. Сергеевского, В.Д. Спасовича, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, Г.Ф. Шершеневича и др.; советского и постсоветского периодов - Г.Н. Борзенкова, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевского, И.М. Гальперина, В.А. Владимирова, Б.В. Волженкина, P.P. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, М.Н. Гернета, И.И. Горелика, С.А. Елисеева, А.Э. Жалинского, А.Н. Игнатова, Г.А. Кригера, Г.Л. Кригер, В.Н. Литовченко, Ю.И. Ляпунова, Н.А. Лопашенко, В.В. Мальцева, П.С Матышевского, М.Г. Миненка, B.C. Минской, А.В. Наумова, З.А. Незнамовой, Б.С. Никифорова, А.А. Пинаева, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, Т.Л. Сергеевой, СИ. Сироты, Э.С Тенчова, И.С Тишкевича, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевского, B.C. Устинова, В.М. Хомича, В.И. Холостова, A.M. Яковлева и др.; научные достижения последних лет таких авторов, как А.И. Бойцов, А.Г. Безверхов, В.В. Векленко, Л.В. Григорьева, И.А. Клепицкий, СМ. Кочои, В.Н. Сафонов, СВ. Скляров, П.С. Яни и др.
Кроме трудов названных авторов, теоретическую базу исследования составили работы общетеоретического характера и работы ученых, в которых исследуются стыковые проблемы: И. Анденеса, В.М. Анисимкова, Ю.М. Антоняна, Ч. Беккария, Н.А. Беляева, Ю.Д. Блувштейна, СВ. Бородина, Г.В. Бушуева, Б.С. Волкова, В.К. Глистина, П.С. Дагеля, Н.Д. Дурманова, И.И. Карпеца, М.И. Ковалева, Н.И. Коржанского, А.Н. Красикова, Л.Л. Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, Т.А. Лесниевски-Костаревой, В.П. Малкова, А.И. Марцева, Т.Ф. Минязевой, И. Неймана, Г.П. Новоселова, И.С. Ноя, Б.С. Ошеровича, А.А. Пионтковского, В.В. Похмелкина, М.С Рыбака, Н.А. Стручкова, В.Я. Тация, К.Ф. Тихонова, А.Н. Трайнина, Б.С. Утевского, В. Чалидзе, М.Д. Шаргородского и др. В диссертации использовались также труды историков, философов, цивилистов: М.Ф. Владимирского-Буданова, Г.В.Ф. Гегеля, Ж.П. Марата, Ш. Монтескье, B.C. Нерсесянца, М.К. Рожковой, В.А. Рыбакова, В.А. Тархова, В.Н. Татищева, Л.В. Черепнина, Т. Швориной, СО. Шмидта, СВ. Юшкова и др.
Эмпирической базой исследования служат данные, полученные в результате изучения 743 уголовных дел, рассмотренных судами г.Саратова и Саратовской области за период с 1974 по 1988 г., с 1999 по 2002 г., записей регистрационных журналов судебных инстанций г.Саратова за период с 1999 по 2002 г., 200 архивных материалов дознания и предварительного следствия об отказе в возбуждении и о прекращении уголовных дел за 1985 - 1988 гг.; 100 личных дел воспитанников Марксовской спецшколы для трудновоспитуемых подростков; сведения Информационного центра УВД Саратовской области за 1990 и 1995 — 2002 гг., Управления судебного департамента в Саратовской области за 2000 - 2001 гг.; опубликованные статистические данные Главного информационного центра МВД России и Отдела обобщения судебной практики Верховного Суда РФ; результаты проведенных нами конкретных социологических исследований - экспертных опросов специалистов: теоретиков и практиков (судей и сотрудников прокуратуры Саратовской и Волгоградской областей); опубликованная судебная практика по толкованию и применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и смежных с ними преступлений.
Методологическая основа диссертационного исследования - комплекс философских воззрений, в том числе материалистической диалектики, на процесс познания и познаваемость явлений. В работе над диссертацией автором применялись историко-правовой, формально-догматический, системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-семантический, грамматический, конкретно-социологический, аналитический, статистический и другие методы научного исследования.
Научная новизна работы определяется прежде всего тем, что она представляет собой первое в отечественной науке монографическое исследование, в котором прослеживается в полном объеме процесс развития дифференциации ответственности за преступления против собственности - от его истоков (первых законодательных актов государства Древней Руси) до наших дней; определены и раскрыты ее критерии как с точки зрения истории, так и современности; проанализированы вопросы дифференциации ответственности за посягательства на собственность на уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм.
Элементами научной новизны обладает концептуальный подход к объекту исследования, заключающийся в том, что уголовная ответственность за преступления дифференцируется («расслаивается») не только с помощью норм Общей, но и Особенной частей Уголовного кодекса РФ. Мы считаем, что дифференциация уголовной ответственности и как ее градация в зависимости от степени общественной опасности преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, и как принцип уголовного права должна пронизывать все уголовно-правовые нормы. Особо следует подчеркнуть, что именно в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дифференциации уголовной ответственности, основной формой реализации которых выступят новые уголовно-правовые нормы.
В настоящей работе по-новому исследуется также объект преступлений против собственности: с позиции истории уголовного законодательства и уголовно-правовой мысли обосновывается важность данного вопроса на современном этапе развития уголовного права и вывод о том, что объект преступления - важнейшие предпосылка и средство дифференциации уголовной ответственности. Имеет определенную оригинальность подход к общему пониманию объекта преступлений - концепция «объект преступления — правовое благо» не изолируется от понятия общественных отношений и не противопоставляется концепции «объект преступления - общественные отношения». В новом качестве (как средство дифференциации уголовной ответственности) рассмотрен и предмет преступлений против собственности.
Элементы нового присутствуют при раскрытии признаков преступлений против собственности, уголовно-правовой характеристике всех их составов и классификации данных преступлений. При анализе обязательных и квалифицирующих признаков использован фактический материал местной и опубликованной следственно-судебной практики. Акцентируется внимание на тех положениях уголовного закона и практики его применения, которые порождают проблемы квалификации преступлений.
Квалификация преступлений представлена не только как одна из предпосылок назначения справедливого уголовного наказания лицу, признанному судом виновным в совершении преступления, но и как предпосылка дифференциации уголовной ответственности. Показано значение квалифицирующих и привилегирующих признаков преступлений против собственности как важнейшего средства дифференциации уголовной ответственности.
Типовые уголовные наказания исследованы как средство дифференциации уголовной ответственности. Предложения по совершенствованию уголовно-правовых санкций за преступления против собственности также ориентированы на дифференциацию уголовной ответственности.
Рассмотрение преступлений против собственности с позиции уголовно-правовой характеристики составов преступлений и уголовных наказаний за них дают возможность представить более полную картину о данном феномене.
Выявлены новые недостатки и недочеты в законодательстве, ошибки в правоприменении, выдвинуты новые предложения по квалификации преступлений и высказаны оригинальные рекомендации по совершенствованию уголовно-правовых норм.
Практическая значимость диссертации заключается в предложенных решениях теоретических, законотворческих и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Материалы исследования полезны для изучения курсов уголовного и уголовно-исполнительного права, криминологии.
Выводы работы апробированы в выступлениях автора на международных научно-практических конференциях по правам человека (1996, 1998 и 2000 гг.), на всесоюзных и всероссийских научных и научно-практических конференциях по проблемам уголовного и уголовно-исполнительного права.
Основные положения диссертации изложены в опубликованных по теме исследования монографиях и научных статьях, учебниках по Общей и Особенной частям уголовного права, учебных пособиях.
Ряд положений диссертации используется в учебном процессе по курсам уголовного права.
По структуре работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка.
Положения о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в российском законодательстве досоветского периода
Истории уголовно-правовой охраны собственности посвящали свои труды многие ученые. Однако они практически не затрагивали вопросов дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Поэтому одна из задач настоящего исследования -необходимость восполнения пробела, имеющегося в теории уголовного права.
Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности должна изучаться с момента ее зарождения по настоящее время. При этом важно проследить, каким образом оно развивалось, так как в разные исторические эпохи Российского государства законодатель по-своему реагировал на нарушения прав собственников и законных владельцев имущества. Законодательство изменялось, совершенствовалось, учитывая реалии и потребности жизни. Вместе с тем вопрос дифференциации уголовной ответственности, в сущности, никогда не оставался без внимания. Пересматривались ее критерии, зачастую старые наполнялись новым содержанием. Между тем и в наши дни продолжают существовать унаследованные из прошлых веков основные термины, характеризующие посягательства на собственность и свидетельствующие о дифференциации ответственности за них.
Одной из выдвинутых нами гипотез является то, что дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности имеет свои определенные закономерности, выявить которые представляется необходимым. Причем следует помнить и о том, что развитие всех явлений происходит по спирали, каждый виток которой, хотя и более совершенный, вбирает в себя признаки предыдущего. Это свидетельствует, в свою очередь, об их взаимосвязи и взаимозависимости. Поэтому и сам процесс эволюции исследуемой проблемы, и степень преемственности ее разрешения в разные периоды времени представляют научный интерес. При этом важно найти начальное звено «исторической цепи» дифференциации ответственности за преступления против собственности, указывающее на ее истоки. Изучение поставленной проблемы с позиции истории поможет оценить достоинства современного уголовного законодательства о преступлениях против собственности, выявить имеющиеся недостатки и определить пути дальнейшего совершенствования уголовно-правовых норм.
Вопросы, связанные с дифференциацией уголовной ответственности за преступления против собственности, ставились и определенным образом решались еще в самых первых законодательных памятниках Древнерусского государства. Как известно, важнейшим достоянием законотворческой деятельности государства названного периода является Русская Правда » (Краткая и Пространная редакции), содержащая нормы исключительно светской юрисдикции.
Проведенный нами анализ Краткой редакции Русской Правды1 (ее создание датируется по-разному различными исследователями, преимущественно называется X-XI вв.) дает основание выделить в качестве критериев дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности предмет преступления, способ причинения вреда собственнику, форму хищения, множественность субъектов преступления, а также сословную принадлежность потерпевшего от преступления.
С учетом способа причинения вреда собственнику предусматривалась ответственность за кражу (татьбу) - ст. 31, 35, 36, 37, 39 и др., незаконное пользование чужим имуществом (конем) - ст. 12, уничтожение и повреждение чужого имущества - ст. 18.
В соответствии со ст. 18 «а иже изломить копье, любо щит, любо порт1, а начнеть хотети его деръжати у себе, то приати скота2 у него; а иже есть изломил, аще ли начнеть приметати, то скотом ему заплатити, колько дал будеть на нем». Следует отметить избранность предметов уничтожения и повреждения имущества (копье, щит, порт - одежда), которая, думаем, объясняется их значимостью в тот исторический отрезок времени. Данная норма представляет интерес еще и потому, что в ней решалась дальнейшая судьба испорченной вещи. Она могла быть оставлена у лица, ее испортившего, либо возвращена собственнику. И в том и в другом случае виновный должен был возместить причиненный ущерб - «заплатить скотом».
Из форм хищения четко выделялась кража. О грабеже не упоминалось вообще. В ст. 20 Русской Правды речь шла об убийстве огнищанина в разбое. Это говорит о том, что разбой не представлял собой самостоятельного состава преступления. Он выполнял функцию лишь одного из квалифицирующих признаков убийства — преступления против личности, если использовать современную уголовно-правовую терминологию. Только со временем разбой трансформировался в самостоятельный состав преступления, причем, не против личности, а против собственности.
Наиболее детально дифференцировалась уголовная ответственность за кражу с учетом предмета преступления. Так, в ст.31 предусматривалось наказание за кражу коня, волов и клети : «А иже крадеть любо кон(ь), любо волы, или клеть, то гривну и тридесят резан платити ...». На наказание по данной статье влияло количество участников преступления. Если кражу совершал один исполнитель, то он должен был заплатить гривну и тридесят резан. При совершении преступления в соучастии (видимо, речь шла о соисполнительстве, в статье названо 18 человек — участников преступления), ( наказание назначалось в три гривны и 30 резан. Все это говорит о том, что соучастие (в форме соисполнительства, а, возможно, и преступной группы) играло роль квалифицирующего признака, выделение которого способствовало дифференциации уголовной ответственности. Поэтому следует согласиться с Т.А. Лесниевски-Костаревой в том, что уже в X в. законодатель дифференцировал ответственность с помощью квалифицирующих признаков состава преступления.
Статьи 35 и 36 Русской Правды регламентировали ответственность за кражу ладьи и различного рода птиц: «А оже лодью украдеть, то за лодью платити 30 резан..., а в голубе и в куряти 9 кун, а в утке, и в гусе, и в жераве, и в лебеди 30 резан ...». В самостоятельную статью 37 была выделена кража W чужого пса, ястреба, сокола: «А оже украдуть чюжь пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны». Статья 40 предусматривала ответственность за кражу овцы, козы или свиньи.
На дифференциацию уголовной ответственности влияла сословная принадлежность потерпевшего от преступления. Эта идея была отражена, в частности, в ст. 28, согласно которой за хищение княжеского коня назначалось наказание в 3 гривны, а за коня смерда - 2 гривны.
В качестве предмета хищения выступал и человек как «живой товар». В соответствии со ст. 29 «оже уведеть чюжь холоп любо робу, платити ему за обиду 12 гривне». Однако предметом данного преступления мог быть только тот человек, который принадлежал другому и наряду с иными предметами материального мира признавался имуществом. Таким образом, похищение человека относилось, как нам представляется, к преступлениям против собственности.
Объект и предмет преступлений против собственности: исторический аспект
Учение об объекте и предмете исследуемых преступлений постоянно изменяется, совершенствуется, развивается, как и любое другое явление, по спирали. Поэтому важно проследить историю его развития, выявить закономерности и показать специфику современного состояния дел в период утверждения в России рыночных отношений, отличающихся свободой экономической деятельности, ее разнообразием, а также многообразием форм собственности, определить свою позицию по данному вопросу.
До начала XIX в. в России практически не было исследований по уголовному праву. Вопросы уголовного права затрагивались в трудах по философии и государствоведению при изложении проблем нравственности и естественного права. В существовавших в то время в России высших учебных заведениях лекции читались по иностранным источникам, преподавание права имело мало общего с русским законодательством, с жизнью русского государства и русского народа. Первым трудом в области русской науки уголовного права признается работа О. Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права» (1815). Ее рассматривают как первую попытку систематизации русского законодательства и его научного освещения. Большое внимание О. Горегляд уделил понятию преступления и наказания. На вопросах объекта и предмета преступления внимание не акцентировалось. В своих воззрениях исследователь исходил из теории естественного права.
Доктрина естественного права красной нитью проходит через все воззрения Солнцева - передового юриста, преподавателя университета первой четверти XIX в., впоследствии ставшего жертвой реакционной политики царского правительства1. Понятие преступления он определял следующим образом: «Преступление есть внешнее, свободное, положительными законами воспрещаемое деяние, безопасность и благосостояние государства и частных его граждан, посредственно или непосредственно нарушающее и правомерное наказание за собой для преступника влекущее» . Основываясь на данном определении, можно предположить, что Солнцев под общим объектом преступления понимал безопасность и благосостояние государства и частных граждан.
В период действия Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. российская теория уголовного права объект и предмет преступления не выделяла в качестве самостоятельных понятий, о чем свидетельствуют труды А.Ф. Кистяковского, П.Д. Калмыкова, В.Д. Спасовича и др.
А.Ф. Кистяковский под объектом преступления понимал человека «со всеми правами и учреждениями, которые им как существом общественным создаются». Жизнь, здоровье, свободу, честь, даже строй мысли он относил к объектам преступления. Вещи, животные и учреждения также наделялись функцией объекта преступления . Подобную позицию занимал и П.Д. Калмыков4.
«Лицо, страдающее от преступления», В.Д. Спасович называл и предметом, и объектом преступления5. Данная фраза свидетельствует о том, что автор не придавал особого значения терминологии. Ей он отводил чисто техническую функцию. Основная мысль приведенного изречения состоит в том, что преступление причиняет вред лицу.
Воззрения А.Ф. Кистяковского, П.Д. Калмыкова и В.Д. Спасовича сыграли огромную роль в формировании новых подходов к пониманию объекта преступления на нынешнем этапе развития российской уголовно-правовой теории.
Уголовно-правовая доктрина эпохи Уголовного уложения 1903 года термины «собственность» и «имущество» рассматривала как синонимы и ими обозначала всю совокупность имущественных прав и интересов1. Видимо, поэтому, например, И.Я. Фойницкий признавал объектом имущественных посягательств имущество как «конкретный предмет юридического господства человека, как одну из частей его правовой сферы»2.
А.Н. Круглевский выделял непосредственный и посредственный объекты посягательства. Непосредственным объектом посягательства ученый признавал нарушаемое виновным благо, а посредственным объектом — нарушаемое право. Вместе с тем непосредственный объект он называл фактическим, а посредственный — юридическим объектами посягательства .
Из ранее сказанного можно сделать вывод, что преступление, нарушающее имущественное право, нарушает и имущественное благо. Следуя классификации объектов преступлений, предложенной А.Н. Круглевским, необходимо заключить, что непосредственным (фактическим) объектом имущественных преступлений выступало имущественное благо, а посредственным (юридическим) — имущественное право. Полагаем, такой комплексный подход к пониманию объекта преступления сыграл важную роль в познании объекта преступлений против собственности. Он способствовал рассмотрению собственности не только как правовой категории, но и как экономической.
Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности
Классификация преступлений - один из видов их градации с учетом различных критериев, способствующей установлению дифференцированной ответственности. По мнению А.П. Чугаева, научно обоснованная классификация деяний, предусмотренных уголовным законом, является базой исследования проблемы дифференциации уголовной ответственности
В уголовно-правовой литературе отмечается также, что деление преступлений на виды как предпосылка дифференциации уголовной ответственности создает основу для построения санкций2, служащих одним из важнейших средств дифференциации уголовной ответственности.
Преступления против собственности — это совокупность общественно опасных, уголовно-противоправных, виновных и уголовно наказуемых деяний, посягающих на собственность. Описание объективных и субъективных признаков составов названных преступлений дано в диспозициях статей гл. 21 Особенной части УК РФ. Это могут быть умышленные (как правило) и неосторожные, корыстные и некорыстные деяния, соединенные с завладением имуществом, а следовательно, с нарушением права владения, и не соединенные с таковым, т. е. характеризующиеся иными способами причинения собственнику или иному законному владельцу имущественного ущерба или создания угрозы причинения такого вреда.
Преступления против собственности — один из элементов системы, образованной преступлениями в сфере экономики. В этой системе преступлениям против собственности отведено первое место. Если же рассматривать всю Особенную часть Уголовного кодекса, то следует отметить, что преступления в сфере экономики помещены на второе место вслед за преступлениями против личности. В уголовно-правовой литературе бытует мнение, что расположение разделов и глав свидетельствует об общественной значимости охраняемых законом благ, интересов, отношений. Если сравнивать право собственности с правом на жизнь, правом на здоровье, то приоритетной ценностью является жизнь человека, следовательно, преступления против жизни занимают первое место в системе Особенной части УК РФ.
Однако существует и другой подход. Сравним месторасположение преступлений против собственности и преступлений против общественной безопасности, которым отведено третье место в системе Особенной части Уголовного кодекса, так как они помещены в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Думается, утверждения типа «кража представляет большую общественную опасность, нежели терроризм, поскольку занимает более высокую ступень в иерархической лестнице составов преступлений, иными словами, названа раньше в УК», нельзя признать верными. Такое рассуждение не учитывает, в частности, особенностей уголовно-правовых санкций: максимальное наказание за особо квалифицированную кражу — 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, а за особо квалифицированный терроризм — 20 лет лишения свободы, что соответствующим образом говорит и об общественной опасности этих преступлений.
Законодатель по-разному подошел к расположению составов преступлений внутри главы Уголовного кодекса. При сравнении порядка расположения преступлений против личности и против собственности можно заметить, что он использовал два противоположных метода. Преступления против личности размещены в главе с учетом убывания их степени общественной опасности, преступления против собственности, наоборот, — с учетом возрастания таковой, ибо вначале названа кража, значительно позже — грабеж и разбой.
Противоречива позиция законодателя по вымогательству. С одной стороны, данный состав преступления помещен между разбоем и хищением предметов, имеющих особую ценность, иными словами - между двумя разновидностями хищений. Такое решение может привести к ошибочному выводу о признании вымогательства хищением. С другой стороны, применительно ко всем формам хищения (краже, мошенничеству, присвоению, растрате, грабежу и разбою) в законе назван особо квалифицирующий признак «совершение преступления лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство». Это подчеркивает то, что вымогательство имеет много общего с хищением, но им не является. С.А. Елисеев по поводу месторасположения состава преступления «вымогательство» заметил, что статью, предусматривающую ответственность за него, следует разместить вслед за статьями о хищениях
На наш взгляд, статья о вымогательстве должна находиться в Уголовном кодексе после статьи о разбое, так как оба названных состава преступления имеют много общего и по степени общественной опасности, и мотивационной направленности, и, что очень важно, по способу причинения вреда собственности: разбой и вымогательство — преступления, ставящие собственность в опасность причинения вреда.
Сущность, цели и виды наказания по российскому уголовному праву
Наказание — один из важнейших институтов уголовного права. Именно оно выступает основной формой реализации уголовной ответственности. Это вынужденное, но необходимое в современных условиях средство сдерживания преступности. По мнению Н.А. Стручкова, наказание — индивидуально избираемое средство воздействия на определенную категорию преступников1, а следовательно, важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности.
Вместе с тем уголовное наказание — орудие отнюдь не решающее. Приоритет в данной сфере принадлежит экономическим, социально-политическим, культурно-воспитательным и иным мерам, осуществляемым государством. В современный период очень важна идея о разумном использовании наказания, сочетающего в себе гуманное и справедливое отношение к осужденным и постоянный поиск наиболее гибких и эффективных форм и методов правового регулирования и общественного воздействия на них
Уголовное наказание исторически обусловлено, существует в социально неоднородном обществе как реакция государства на преступление. Не будучи изобретением нашего государства, оно возникло вместе с появлением уголовного права тогда, когда зародилась государственность.
В различные исторические периоды России уголовное наказание имело свои особенности. Важнейший памятник древнерусского права — Русская Правда — допускал применение кровной мести, назначение уголовного наказания за чужую вину, в то же время в качестве наказания был широко представлен штраф, а телесные наказания не были известны. Отличительным признаком уголовного наказания по Судебнику 1497 г. был устрашающий характер кары. Даже квалифицированная кража каралась смертной казнью. В Соборном уложении 1649 г. указывалось: «Казнити смертью безо всякия пощады», «посадити в тюрьму... чтобы, на то смотря, иным неповадно было впредь так делати», «чинити жестокое наказание, что государь укажет». В основе законодательства лежала идея воздаяния равным злом за причиненное зло. Назначение наказания за преступления против жизни и здоровья базировалось на принципе талиона «око за око, зуб за зуб». Артикул воинский 1715 г. устанавливал жестокие квалифицированные виды смертной казни и членовредительные наказания. Устрашение являлось одной из важнейших целей наказания. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., не давая общего понятия наказания, в систему наказаний наряду с другими включало смертную казнь, каторжные работы, телесные наказания2.
К началу XX в. понимание наказания как возмездия за вину, которую преступник должен искупить, было традиционным. Постулатом отечественной уголовно-правовой доктрины наказания являлось то, что «наказание есть по самому своєму существу возмездие», «без понятия возмездия нет и наказания»
Однако в российской уголовно-правовой науке были и критические замечания в адрес теории возмездия
Н.С. Таганцев выразил свое отношение к данной теории следующим образом: «Да и как шатки основания, на которых покоятся теории воздаяния или возмездия! Если ссылаются на божеский закон, требующий воздаяния «око за око», то забывают, что мы живем не в ветхозаветном, а в христианском мире, где нет места возмездию, где основою морали положены начала примирения и прощения; если говорят о требованиях нравственного чувства воздавать равным за равное, злом за зло, то при этом забывают, что ... в расплате непосредственно пострадавшего с преступником мы видим не осуществление вечных законов справедливости, а деяния, по крайней мере, в цивилизованном обществе, вызывающие нравственное порицание, ... сделать ...преступление посредством наказания не бывшим невозможно: никакое наказание убийцы не воскресит убитого, смерть за смерть — дает в результате не жизнь, а две смерти»3.
Во втором и третьем десятилетиях XX в. во взглядах российских ученых наметилась устойчивая тенденция отхода от представления о наказании как возмездии за вину, которую преступник должен искупить. В частности, Н.Д. Сергеевский все теории справедливости в своих первичных основаниях считал несостоятельными, а предлагаемую ими организацию наказания — противоречащей принципу экономии карательных мер. «Теории возмездия, — полагал ученый, — смешали общий закон соразмерности наказания и преступных деяний с внешним и случайным признаком равенства заключающегося в них вреда»1. СВ. Познышев рассматривал взгляд на наказание как на возмездие в своей основе метафизическим, поскольку считал, что он опирается на сверхопытное начало справедливости, на самом деле не существующее2.
После революции 1917 г. в первом же систематизированном акте Советского государства по вопросам уголовного права был провозглашен отказ от наказания-возмездия. В статье 10 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. закреплялось положение, согласно которому «наказание не есть возмездие за «вину», не есть искупление вины». Руководящие начала не просто отвергли наказание-возмездие, но и закрепили новое понятие наказания. В соответствии со ст. 7 разд. III «О преступлении и наказании» «наказание — это те меры принудительного воздействия, посредством которых власть обеспечивает данный порядок общественных отношений от нарушителей последнего (преступников)». Наряду с этим, несмотря на использование термина «наказание», в ряде принципиальных норм, определявших содержание и задачи уголовного права, упоминался термин «репрессия», а в скобках сохранялось привычное для всех понятие «наказание»; в ст. 11 вместо наказания употреблялось словосочетание «меры воздействия».
